Почти скандал Эссекс Элизабет
– Вот, я принес горячий поссет[3] этому юному джентльмену.
Дьявол и святой Эльмо! Похоже, судьба играет с ней сегодня в кости. Перед Салли стоял еще один давний знакомый – Ангус Пинкертон, бывший личный стюард ее отца.
Он, конечно, выглядел гораздо старше и изможденнее, чем тогда, когда они виделись последний раз на отцовском корабле. Его голова напоминала усохшее сморщенное яблоко, а редкие волосы, истрепанные за многие годы ветрами Атлантики, покрывали череп, словно белый пух.
Нечего даже и думать о том, чтобы остаться незамеченной этим человеком, который очень долго был для нее и Ричарда вместо няньки. Ангус Пинкертон, конечно, не самая яркая звезда на небосводе, но он всегда знал, что творится на корабле.
Узнает он ее или нет, Салли все равно должна принять меры предосторожности. Ангус Пинкертон был человеком кристально честным, и в то же время преданным до мозга своих скрипучих костей. Нужно лишь не допустить, чтобы он случайно сболтнул кому-то правду.
– Пинки! – окликнула Салли. – Это ты?
– К вашим услугам, сэр. – Старый моряк развернулся к ней. – Господи, да это же…
– Ричард, – поспешила она назвать себя, улыбаясь как можно увереннее. – Ричард Кент. Сын капитана Кента с «Адаманта». Помнишь меня?
Старик прищурил свои выцветшие глаза и рассмеялся.
– Конечно, помню! Значит, это вы, сэр? Сам бы я вас не узнал – вы так выросли, возмужали. Мои глаза уже не те, что прежде. Я рад, что вы не забыли своего старого Пинки.
Салли облегченно выдохнула.
– Я тоже чертовски рад тебя видеть! Но как ты оказался на «Дерзком»? Да еще как служитель при кубрике нижней палубы? Я думал, ты спокойно поживаешь на пенсии, на ферме своей сестры где-то в Дорсете. Или это в Девоне?
– Вы так добры, вы все обо мне помните. К сожалению, моя сестра умерла. – Старый Ангус скорбно вздохнул. – А с ее мужем не очень-то легко ужиться. К тому же я заскучал по морю. И добрый капитан Маколден пристроил меня сюда, чтобы я заботился о вас, юные джентльмены.
– Мой отец будет рад узнать, что ты вернулся на флот.
– Вы очень добры, передайте ему мое почтение. Но насколько я знаю вас, сэр, за вами не требуется особый уход, вы всегда были самостоятельным, острым как игла. – Пинки обвел кубрик своими слезящимися глазами. – Как вижу, вы все здесь уже расставили.
– Да, между делом, – ответила Салли, проглотив образовавшийся в горле комок. Ричард никогда не обладал самостоятельностью и какой-либо остротой. На борту отцовских кораблей он чувствовал себя не лучшим образом – как физически, так и морально. Именно она, точно хвостик, повсюду следовала за Пинки, перенимая у него различные премудрости корабельной жизни. Но если они с Ричардом слились воедино в сознании старика, тем лучше.
– Ты уже давно на этом корабле? И что ты можешь сказать о мистере Гамидже?
Брови насторожившегося Пинки приподнялись, голова опустилась, голос понизился.
– Я был при гардемаринах капитана Маколдена во время последнего похода, когда сюда поступил юный мистер Бичем. Но мистера Гамиджа я не обслуживаю, у него есть свой собственный слуга. Он любит, чтобы все было по его вкусу, и знает, как это сделать. Вы от меня ничего не слышали, – старик в конспиративной манере приложил ладонь ко рту. – Но советую вам держать все ценное и съестное, что вы взяли с собой, под замком. Иначе все это окажется у него в мгновение ока.
– Ты хочешь сказать, что он способен украсть? – Салли не могла, да и не желала говорить тихо. Ее шокировала сама возможность воровства. Она была уверена, что подобное явление никогда не допускалось на кораблях ее отца. – Ты шутишь. Пожалуйста, скажи, что шутишь. Воровство наказуемо, за это если и не вешают, то подвергают порке. Капитан Маколден не показался мне человеком, готовым мириться с подобным явлением. Он знает не хуже других, а, возможно, даже и лучше, что тот, кто крадет у своих товарищей, особенно еду, способен даже… – Для Салли это было за пределами понимания, нарушало все нормы поведения, привитые ей родителями. – Это просто низко! – выпалила она. – Ничего более низкого и быть не может!
– Именно так обстоят дела, сэр. И довольно часто. Гамидж слишком хитер и не допускает, чтобы это выглядело как воровство, однако вещи все равно пропадают. Но от меня вы ничего не слышали. – Пинки потряс седой головой. – Я больше не хочу неприятностей.
Его просьба не могла, однако, умерить поднимающееся в Салли негодование.
– Так мистер Гамидж доставлял тебе неприятности?
Старик, похоже, чувствовал себя очень неловко, его смущенное лицо багровело все больше.
– Да ничего особенного. – Он потер нос и под ее пристальным взглядом опустил глаза. – Я больше ничего не скажу.
– Не бойся, Пинки. Ты знаешь, что всегда можешь на меня положиться. Даю тебе слово как сын капитана Александра Кента, что ничего из сказанного тобой не выйдет за пределы этого кубрика. – Салли со значением посмотрела на Уилла. – И уверен, мистер Джеллико также даст свое слово.
– Да-да, Пинкертон. Как сын графа Сандерзона, даю тебе слово все сохранить в тайне.
Боже правый… Неудивительно, что корабельные условия оказались для Уилла столь неожиданными и непривычными. И он ни словом не обмолвился о своем происхождении даже тогда, когда Салли помыкала им, точно портовым грузчиком. Из-за этого он понравился ей еще больше.
Но на Пинки титулы, видимо, не производили особого впечатления.
Прожитые годы, конечно же, давали ему полное право судить о людях лишь по их натуре. Глядя в сторону, он некоторое время, казалось, размышлял, стоит ли рассказывать что-то еще.
– Это из-за азартных игр? – предположила Салли. – Ты ведь, Пинки, всегда любил побросать кости. Ты ему задолжал?
– Нет-нет, дело не в деньгах, а в том, что мы нарушаем запрет. Обычно нас трое – я, Эдвардс, который здесь стюардом, и Коггинз, казначей. Просто по-приятельски бросаем иногда кости. Но капитан Маколден не разрешает играть, когда корабль находится в море.
– Понятно, – с сочувствием произнесла Салли. – Даже в кают-компании нельзя играть в карты?
– Ну это господские игры… Мистер Коллиар следит, чтобы офицеры не делали ставки больше, чем в несколько пенни.
– А вы играете по-крупному?
Пинки, склонив голову набок, прикрыл глаза в лукавой ухмылке:
– Что делать, сэр? Нужно же как-то о себе заботиться.
– Разумеется, Пинки, не могу тебе возразить, – согласилась Салли. Однако ситуация скверная, если этот Гамидж держит в своих руках и казначея, и капитанского стюарда. – Что ж, ладно, я подумаю и посмотрю, что можно для тебя сделать.
– Вы хороший человек, мистер Кент. Вы всегда были добры ко мне. Даже не знаю, как я смогу вас отблагодарить.
– Ну, для начала разбуди присутствующего здесь мистера Уэрта и приведи его в презентабельный вид до того, как пробьет восемь склянок. Я хочу, чтобы мы все были на палубе прежде, чем мистер Коллиар начнет даже думать о нас.
– Это правильно, сэр. Но из-за мистера Коллиара беспокоиться не стоит. Он хороший человек. Знает свое дело и всегда справедлив к подчиненным.
– Рад это слышать. В общем, я рассчитываю, что ты поможешь нам предстать перед ним с наилучшей стороны.
– Это правильно, сэр. Потому что совсем не стоит показываться ему с какой-либо другой стороны.
Глава 3
Было в юном мистере Кенте что-то такое, что настораживало Коллиара. Неч… не то чтобы абсолютно неправильное, но и не совсем правильное.
Впрочем, сейчас ему, черт побери, не до сомнений по поводу мальчишки. Он уже пропустил обед, работая не покладая рук, а сделать еще предстояло немало.
– Проследите, чтобы убрали просмоленную парусину, – обратился Коллиар к третьему лейтенанту Джеку Хорнеру. Одному лишь Богу было известно настоящее имя этого парня, поскольку в Джека его переименовали несколько лет назад. – Возьмите также пару человек из подсмены и устраните ту слабину в брасе главного паруса.
– Слушаюсь, сэр, – отозвался Хорнер и тотчас окликнул матросов, бездельничавших на шкафуте: – Эй, ребята…
На корабле всегда имелись какие-то недоделки, касавшиеся снаряжения, оснастки и такелажа, которые никто другой не замечал. За исключением, конечно, капитана, который видел абсолютно все. Но будь Коллиар трижды проклят, если позволит командиру прежде него обратить внимание даже на такую мелочь, как провисший трос. Гораздо больше людей гибнет из-за элементарной небрежности, чем от пушечных ядер.
Помимо прочего Дэвид, очевидно, был единственным, кто видел, что с этим Кентом что-то не так. Никто другой, даже сам капитан, не разделял, похоже, его беспокойства – или же это было недоверием? – по поводу мальчишки.
Подняв руку, Коллиар потер ноющую шею. Вероятно, он переутомился, неотрывно надзирая за перегрузкой нескольких тон пороха. В обращении со столь опасным грузом оплошности недопустимы. И уж конечно, здесь нет места отвлекающим мыслям о подозрительном гардемарине.
Возможно, он всего-навсего проникся неприязнью к мальчишке после прочтения писем от его братьев. Или же его просто раздосадовала потеря драгоценного времени – из-за того, что пришлось забирать этого шалопая с причала.
Впрочем, не такой уж он и шалопай. Было бы гораздо легче, если бы Ричард Кент действительно оказался тем упорствующим святошей, каким его описывали братья, или же колеблющимся недотепой, каким поначалу он предстал перед ним самим. Дэвид бы тогда знал, как поступить с таким новобранцем – искупал бы его за бортом, как того же Йена Уэрта. Однако после минутного замешательства на причале Кент все же отправился на корабль и с той секунды проявлял себя как вполне смышленый и приятный паренек. Слишком уж приятный.
Нет, здесь что-то не так.
Между тем Кент – легок на помине – как раз поднимался по трапу сюда, на шканцы, ведя за собою Уилла Джеллико и по-прежнему бледного, но уже достаточно бодрого Йена Уэрта, хотя еще и не настало время для смены вахт.
На ходу Кент объяснял что-то своим новым товарищам – негромко, но с апломбом двадцатилетнего ветерана, указывая то туда, то сюда, уверенный в своих знаниях, с заинтересованностью эксперта. Его круглая физиономия, выражающая явный восторг, сияла как новенькая монета.
И почему Мэтью убеждал, что мальчишка не отличит фал от ганшпуга, если вот он – указывает на различные мачты и, как пастух, направляет свою маленькую команду в ту часть шкафута, где они никому не помешают?
Все это наводило на мысль, что из мальчишки выйдет толк.
И тем не менее, черт побери, что-то в нем внушало беспокойство.
Хотя дождь и прекратился, Дэвид по-прежнему был мокрым, как раскрашенная деревянная фигура на носу корабля, и ему совсем не хотелось видеть этих неуклюжих гардемаринов, которые вызывали в нем невольное раздражение. У него еще было столько дел…
– Джентльмены, – обратился Коллиар ко всем троим, стараясь, чтобы его голос и взгляд оставались абсолютно нейтральными в присутствии юного Кента.
– Да, мистер Коллиар? – отозвался за всех троих Кент. И, приложив руку к шляпе, попутно натянул ее поглубже на глаза. Как будто стремясь укрыться от его, Дэвида, взгляда.
Ну, на это пусть и не надеется…
– Я хочу представить вас лейтенанту Хорнеру, который будет старшим офицером во время «собачьей» вахты. – И Коллиар по очереди назвал их имена. – Мистер Джеллико, мистер Уэрт и мистер Кент, наши новые гардемарины.
Кент отсалютовал лейтенанту Хорнеру и, подтолкнув локтем Джеллико, побудил юнцов сделать то же самое.
Уже проявляет себя как лидер… Вопреки оценке его брата Мэтью.
Напряжение внутри Коллиара нарастало. Похоже, необходимо провести проверку.
– Обычно, – обратился Коллиар ко всем троим гардемаринам, – вашим обучением занимается штурман мистер Чарлтон, но поскольку в данный момент он находится у капитана, ваш тренинг временно возлагается на меня. И так как мы стоим на якоре в порту, а вам троим нужно усвоить очень многое, чтобы стать по-настоящему полезными членами экипажа, то почему бы вам, джентльмены, не полазить немного по вантам и собрать вон те вымпела? – Коллиар указал на сигнальные флаги, поднятые для передачи сообщения на баржу с порохом. – Посмотрим, сколько времени вам на это понадобится.
Взоры двух гардемаринов устремились ввысь, на трепещущие от ветра разноцветные лоскуты. Что же касается Кента, то взгляд его юрких серых глаз переместился сначала на сигнальный короб, а оттуда – на линь, с помощью которого флаги обычно и спускаются вниз. Похоже, он отлично понимал, что их можно без труда вернуть обратно, не покидая шкафут. Проныра Кент, видимо, также догадывался, что у него, Коллиара, имеется в запасе с десяток подобных заданий – для того, чтобы при необходимости занять чем-то подчиненных и не давать им бездельничать. Мальчишка, похоже, оценил все это за пару секунд. Возможно, причина внутреннего дискомфорта Дэвида – неосознанное ощущение, будто кто-то видит его насквозь. В этом мальчишке, вне всякого сомнения, гораздо больше от породы Кентов, чем полагают его родственники.
Остается только выяснить, хватит ли ему наглости оспорить полученное задание.
Однако юный Кент лишь склонил голову в знак повиновения и коротко ответил:
– Слушаюсь, сэр.
И хотя его лицо было опущено, Коллиар все же уловил озорную, свойственную Кентам ухмылку в уголках его губ.
В противоположность ему, Уилл Джеллико и Йен Уэрт, бледные как дохлые рыбы, с явным ужасом восприняли перспективу карабкаться наверх. И хотя он, Коллиар, давал такое задание для их же блага, они вряд ли когда-либо это поймут. Рано или поздно гардемарины должны преодолеть свой страх и научиться гулять наверху, по вантам. И если они не сделают этого сейчас, находясь в безопасной гавани, при вполне сносной погоде, у них тем более ни черта не получится в открытом море, при штормовых ветрах безжалостной Атлантики.
Юный Кент не выказал подобного трепета. Как раз наоборот. Он решительно двинулся к лееру правого борта, словно предвкушая развлечение, и ободряющим кивком призвал Уэрта и Джеллико следовать за ним.
И это еще один повод упрекнуть Мэтью, вопреки мнению которого его младший брат проявлял себя как прирожденный лидер. Прошло лишь несколько часов, а два других гардемарина уже признали за ним главенство. Ричард Кент был сыном обыкновенного, хотя и выдающегося капитана, но он в самом буквальном смысле взял на себя командование этим маленьким отрядом, состоявшим из отпрысков благородных семейств. Джеллико был вторым сыном графа Сандерзона, а юный Уэрт так называемым «запасным» виконта Рейнсфорда. И подобное поведение полностью соответствовало прямолинейной натуре Кентов. Титулы и звания не имели для них большого значения, во внимание принимались лишь личные качества.
В общем, лучшего новобранца и пожелать нельзя. Так отчего же Коллиар недоволен? Отчего его кожу словно покалывает при взгляде на этого мальчишку? Отчего в нем растет напряжение?
Обычно подобная реакция у него возникала на типов, вроде Деймьена Гамиджа, чья хроническая бестолковость и озлобленность вынуждали постоянно за ним присматривать. Но никак не на расторопных мальчишек с открытым бесхитростным лицом, на котором читалась каждая мысль.
И как раз сейчас все мысли и заботы Кента сосредоточились на его товарищах. Легкий бриз, дующий с берега, донес до ушей Коллиара негромкий инструктаж Кента.
– Вы делали это раньше? – спросил он Уэрта и Джеллико.
– Нет, – мотнул головой Джеллико, пряча свой страх за маской мрачной решимости.
Что же касается Йена Уэрта, то он выглядел не только испуганным, но и очень несчастным. Кент ободряюще похлопал его по плечу.
– У тебя все получится. Это так же, как лазить по деревьям, только немного раскачивает. Просто следуйте за мной и ставьте ноги так же, как я. – Кент перескочил через леера, залез на цепи и стал карабкаться по вантам с легкостью и бесстрашием юности и почти звериной грацией. – Это похоже на то, как взбираются не по лестнице, а по канату. Держитесь за вертикальный трос и ставьте ноги по обеим сторонам на горизонтальные выбленки, вот так. – Он продемонстрировал наиболее устойчивое положение. – И не смотрите вниз.
Джеллико последовал за ним хоть и не так быстро, но вполне уверенно и легко. Юный Уэрт тоже показал себя неплохо, но двигался очень медленно и вскоре стал отставать.
– Все правильно, ребята, – подбадривал сверху Кент. – Так и продолжайте, уже недалеко. – Хотя на самом деле они преодолели едва ли половину пути до верхушки бизань-мачты. Причем Кент мало-помалу заманивал приятелей на наветренную сторону, где взбираться было, конечно же, труднее.
Все это Коллиар видел и раньше не менее сотни раз. А может, и все пятьсот. Так почему же он растрачивает свое непродолжительное и потому столь ценное свободное время, наблюдая за гардемаринами, делающими первую попытку взобраться по вантам? Дэвид уже пробыл на палубе в продолжение трех вахт, готовя корабль к отплытию и принимая на борт порох. Сейчас он по праву должен бы находиться в кают-компании и потягивать вино, вымывая из глотки привкус дождя, вместо того чтобы смотреть, как трое юнцов делают пробные шаги. Тем более что их обучение не его забота.
И тем не менее Коллиар не уходил, то ли будучи не в силах, то ли не желая отвлечься от проблемы по имени Ричард Кент. Потому что, несмотря на сгущавшуюся тьму, высоту и опасность, а также банальную, в общем-то, суть задачи, веснушчатая физиономия мальчишки сияла улыбкой неподдельного счастья, и хотя пламенная шевелюра Кента скрывалась под шляпой, весь он буквально излучал ауру восторга и жизненной энергии. В нем было столько ребяческой потребности резвиться, что эта тренировка превращалась чуть ли не в игру.
Ричард Кент казался таким счастливым, что, глядя на него, хотелось смеяться.
Коллиар волей-неволей вспомнил свои мальчишеские годы. Тогда он впервые почувствовал себя одиноким, оторванным от семьи, но в то же время самостоятельным, готовым испытать себя, показать, на что способен. Дэвиду нравились и физические нагрузки, и неизбежная после этого усталость. Он бывал настолько голоден, что мог съесть все, что положат ему на тарелку, не вникая, откуда это взялось и чем это раньше являлось. Он не только лелеял свои карьерные амбиции, но также испытывал удовлетворение от проделанной работы, приобретенных навыков, преодоленных трудностей. Он с радостью открывал в себе нового человека, мужчину, которым ему предстояло стать.
– Мистер Коллиар, – окликнул его лейтенант Хорнер. – Вы как… останетесь на палубе или спуститесь вниз?
Запрокинув голову, Коллиар вгляделся в паутину оснастки, еще различимую в сумерках, ища какой-либо предлог, дававший ему повод задержаться. Трое мальчишек находились во второй части вантов, продвигаясь к салингу бизань-мачты. Через несколько секунд Кент доберется до сигнальных флагов и снимет их. После чего все трое спустятся вниз, и можно будет покинуть палубу.
Кент меж тем достиг цели, проворно отвязал вымпела и, аккуратно сложив их, засунул за край жилета. А потом, поджидая двух других, прикрыл глаза, – Коллиар отчетливо видел это – откинулся навстречу ветру, полный безграничного восторга и застыл, похожий на резную фигуру на носу корабля.
Воздух в легких Коллиара сгустился, как перед штормом. Он весь обратился во внимание.
Ноги сами пришли в движение, переместив его к леерам, откуда открывался лучший обзор. Но смотреть было в общем-то не на что.
Мальчишке ничто не угрожало. Он крепко держался за лини, хотя его небольшие ладони с длинными тонкими пальцами не казались такими уж сильными. На этой вышине Кент держался уверенно и умело. Не имелось ни малейшего повода для тревоги. А также для того чувства, что терзало грудь Дэвида подобно обезумевшему медведю, рвущемуся на волю.
Вскоре все трое гардемаринов собрались у салинга, откуда Кент направил их вниз. Сам же он перескочил на стоячий такелаж и уже оттуда на одних руках съехал по бакштагу как заправский марсовой. И по всему было видно, что это доставило ему немалое удовольствие. Коллиар прекрасно помнил эту эйфорию, когда он и сам впервые покорял вершины мачт.
Однако Кент воспринял его внимание к нему как выражение неодобрения.
– Извините, сэр. – Погасив улыбку, мальчишка изобразил готовность к полному подчинению.
– Нет никакого греха в том, чтобы испытывать радость, мистер Кент. Хорошо проделанная работа доставляет немалое удовольствие. Так же, как и преодоление страха – с тем, чтобы он уже никогда не мешал исполнению обязанностей.
С лица мальчишки исчезла минутная напряженность, оно вновь оживилось.
– Так точно, сэр. Спасибо, мистер Коллиар. Но я не испытывал страха. Мне нравится наверху.
И тут же, словно решив, что сказал слишком много, он опустил голову, пряча лицо под полями шляпы. Прядка рыжих кентовских волос, выбившаяся из косички, скользнула ему на щеку. Быстрым движением пальцев Кент закинул ее обратно за ухо.
Этот жест, эта странная грация мальчишеской руки вызвали в Коллиаре новый импульс беспокойства.
Разрази его гром… Это всего лишь волосы, пусть и необычайно яркие, выбившиеся из такой же косички, как и у него самого. У двух других юнцов, представителей высшего общества, хвостики на затылке были покороче, в соответствии с модой. Юный же Кент выглядел настоящим моряком – таким же, как его братья, или мистер Хорнер, или же он сам. Так что ничего странного тут нет.
Но, несмотря на все старания, рассудок Дэвида не мог переубедить его интуицию. Какой-то момент от него определенно ускользал.
Кент выудил из-под жилетки снятые вымпелы и быстро скатал так, как и полагается, чтобы их можно было уложить обратно в сигнальные короба.
– Вот сигнальные флаги, сэр.
– Благодарю, мистер Кент, – кивнул Коллиар. – Мистер Хорнер, остаетесь за старшего. Когда вахта закончится, проведите эту троицу, – он бросил взгляд на Джеллико и Уэрта, которые еще продолжали спускаться, – по нижним палубам и вместе проверьте, все ли огни погашены. Затем отправьте их спать, чтобы они завтра были готовы к занятиям по математике и навигации.
Оставив палубу на попечение Хорнера, Коллиар отправился в офицерский отсек, где находилась его небольшая каюта. Сейчас ему в первую очередь требовался бокал вина, чтобы прогнать беспокойные мысли по поводу непостижимой странности Ричарда Кента.
– Может, стоит поставить стоп-анкер, пока не начался шторм?
Коллиар уже наполовину спустился по трапу, когда до него донеслись эти слова, произнесенные Кентом. Развернувшись, он стал подниматься обратно.
– Какой еще шторм? – В голосе Хорнера звучало пренебрежение, свойственное молодым офицерам в общении с гардемаринами. – Дождь давно закончился.
Кент ничего не сказал, но Коллиар видел, как его изогнувшаяся бровь ушла за край шляпы. Он устремил взгляд на юго-запад, в сторону Ла-Манша, и его ноздри шевельнулись, ловя дуновение легкого бриза.
Коллиар посмотрел туда же, но не заметил ничего особенного. Погода оставалась той же, что в течение всей второй половины дня. Дождевые тучи утянуло прочь, и свинцовое небо по мере приближения вечера медленно темнело. Однако Коллиар помнил, как Ричард принюхивался к потокам воздуха, будучи наверху. Кроме того, Дэвид немало пообщался с другими Кентами, чтобы пренебречь словами мальчишки.
– И что навело вас на мысль о шторме, мистер Кент?
Парень вздрогнул и на мгновение прикрыл глаза, обнаружив рядом с собой Коллиара. И его неохотный ответ прозвучал так тихо, что лейтенанту пришлось наклониться, чтобы лучше расслышать.
– Мне кажется, я его учуял, сэр.
Джек Хорнер посмотрел на Коллиара. Сам он не улавливал ничего необычного. На «Дерзком» пахло солью, смолой и пенькой, а также смешанным духом двух с половиной сотен мужчин, живущих в довольно стесненных условиях.
– И как же пахнет шторм, мистер Кент?
Мальчишка пожал плечами.
– Как шторм.
– А подробнее? – подбодрил Коллиар.
– Это пахнет как жар поверх холода или же, сегодня, как холод поверх жара. Мне кажется, воздух был холоднее, когда я лазил наверху, и он двигался. Возможно, чуть быстрее или же в несколько ином направлении, чем внизу. – Кент сморщил нос. – И запах был тяжеловатый, как… – он замялся, подыскивая сравнение, – как будто огромный вал катится сюда с западной части Ла-Манша.
Кент хотел было продолжить, но Коллиар уже не сомневался в его доводах. Он верил, что мальчишка мог учуять шторм. Ведь тот был Кентом, несмотря на все его предполагаемые недостатки.
– Тогда нам лучше подготовить стоп-анкер. На тот случай, если в нем действительно возникнет необходимость. Мистер Хорнер, займитесь этим. И задействуйте также мистера Уэрта и мистера Джеллико, чтобы они на практике постигли суть мер, предпринять которые посоветовал мистер Кент. Что же касается вас, мистер Кент, – Коллиар перевел взгляд на мальчишку, поспешившего опять наклонить голову в тщетной попытке спрятать лицо, – если нас действительно ожидает то, что вы предсказываете, тогда нам следует очистить нижние палубы от гостей. А также от женщин.
Мальчишка заметно напрягся и поднял глаза.
– От женщин? – переспросил он.
– Ну да, от женщин, – подтвердил Коллиар. – Вы ведь наверняка видели их внизу. По-моему, их трудно не заметить.
То выражение, которое возникло на лице Кента, не поддавалось классификации. Оно приняло забавный оттенок алого, а глаза мальчишки забегали, не зная, на чем остановиться. Он явно смутился. И когда Кент ответил, в его голосе чувствовалась взволнованная хрипотца.
– Да, сэр, я видел их.
Подобная реакция наконец-то выявила в нем святошу.
– Нужно спровадить всех посторонних, пока еще есть время. Когда погода ухудшится, сделать это будет практически невозможно. – Шагнув к лееру, Коллиар окликнул находящегося на шкафуте помощника боцмана: – Мистер Ларкин, подайте сигнал «Все посторонние – на берег!».
– Слушаюсь, сэр.
После этого Коллиар опять повернулся к юному Кенту. Тот неловко поеживался в своем поношенном мундире, который раньше определенно принадлежал Мэтью, судя по тщательно заштопанной дыре на одном из рукавов. Коллиар хорошо помнил ту ночь. И никогда не забудет ту потасовку.
– Ну что, мистер Кент? Вы готовы спуститься в вертеп?
Губы мальчишки дернулись, но это нельзя было назвать улыбкой. В какой-то мере этот мимолетный оскал напоминал циничную ухмылку Мэтью.
– Да, сэр. Полагаю, это станет частью обучения, цель которого – сделать из меня настоящего мужчину.
Фраза была произнесена столь ангельским тоном, что Коллиару показалось, будто он видит бесенка, сидящего на плече у мальчишки. Черт!.. В этом юнце гораздо больше от породы Кентов, чем можно было предполагать.
– Несомненно, мистер Кент. Так оно и есть.
Боцманский свисток резанул слух, когда Коллиар уже спускался на канонирскую палубу. Его всегда несколько забавляло несоответствие данного названия истинному положению дел, поскольку пушки в действительности находились выше, на главной палубе, а так называемая канонирская палуба использовалась для размещения основной части экипажа. От главной мачты по направлению к носу тянулось широкое открытое пространство, где матросы подвешивали свои гамаки, столовались и хранили личное имущество. А также время от времени, при нахождении в порту, развлекались.
Впрочем, слово «развлекаться» не совсем подходило для описания того, что здесь сейчас творилось. Первое, что бросилось Коллиару в глаза, едва он спустился по трапу, был голый зад кого-то из матросов, ходивший туда-сюда подобно трюмному насосу. По всем признакам это был Григгз, один из канониров, и «накачивал» он одну из девиц, прижатую для удобства к столбу опоры.
Меж тем как канонир продолжал усердно пыхтеть, проститутка поверх его плеча с ухмылкой подмигнула Коллиару:
– Ну что, красавчик, будешь следующим?
Хотя ее энтузиазм и предпринимательский дух вызывали восхищение, какого-либо желания у Дэвида не возникло. Но прежде чем он успел ответить, за его спиной раздался дьявольски-ангельский голосок:
– Она предлагает это мне или вам?
Юный Кент стоял на последней ступеньке трапа, созерцая развернувшееся перед ним зрелище.
Коллиар с трудом подавил импульсивное желание рассмеяться. По правде говоря, он никогда, особенно с тех пор как стал первым лейтенантом, не был подвержен импульсам.
А удержаться оказалось нелегко, поскольку Кент и сам уже смеялся, видимо, над своими собственными словами. И его смех был… обезоруживающим.
– Разумеется, мне, – ответил Коллиар. – Хоть вы и Кент, для нее вы слишком молоды. – Затем он снова повернулся к девице. – Увы, мадам. Вынужден отклонить ваше заманчивое предложение. Все гости – на берег! Так что закругляйся, Григгз.
– Слушаюсь, сэр, – отозвался канонир, не прерывая тем не менее своего занятия. – Но если вы дадите нам с Длинной Шпилькой минутку, чтобы закончить дело, я буду вам очень признателен. – По всей видимости, он уже расплатился с партнершей.
И Григгз с сопением и пыхтением продолжил трудиться, пока не достиг наконец бурной кульминации.
Коллиар ожидал вновь увидеть краску смущения на лице Кента, однако вместо того, чтобы изображать из себя святошу, тот снял шляпу и торжественно приложил ее к груди.
– Разрази меня гром, я просто обязан обнажить голову при виде столь поучительного библейского сюжета.
Тут уж Коллиар не смог сдержать смех, который эхом прокатился по обширному помещению, заставив многих обернуться в его сторону.
– Черт возьми… Кент, вы меня удивляете.
– В самом деле? – отозвался мальчишка. Вообще-то на его щеках все же проступил румянец, однако глаза искрились типичным для Кентов озорством. – Признаться, я и сам себе удивляюсь.
– Я могу удивить тебя еще больше, – подала голос Длинная Шпилька, оправляющая свои юбки. – Хочешь попробовать, дружок? Такого сладенького, как ты, я ублажу в мгновенье ока.
– Сомневаюсь, мадам. – Губы Кента расплылись в широкой улыбке. – Тем не менее благодарю за столь щедрое предложение.
– Брось, Шпилька, он для тебя слишком молод! – выкрикнул кто-то из матросов. – Зато ты можешь покормить его сиськой!
Вся палуба грянула смехом, к которому Кент с готовностью присоединился. Мальчишку, похоже, ничуть не задевало общее веселье на его счет. И сам он хохотал так, что на глазах у него проступили слезы.
– О нет, только не это. Мистер Коллиар, избавьте меня от подобной участи, иначе я просто захлебнусь. – Мальчишка утер глаза рукавом мундира. – О боже… Я сейчас лопну от смеха.
Коллиар тоже не мог сдержать смеха, рвущегося из его груди. Да он и не собирался этого делать. Ему хотелось смеяться – так же, как это часто случалось в компании Кентов. И, наверное, черт возьми, будет совсем неплохо снова иметь на борту одного из них. Похоже, натура этого парня скрывает еще не изведанные глубины.
– Все посетители – на берег! Все посетители – на берег! – донесся со стороны кормы зычный голос Ларкина. Помимо этого было слышно, как помощник боцмана ударяет палкой по балкам и столбам опоры для привлечения дополнительного внимания.
– Мистер Коллиар, быть может, вы поручите мне выставить у борта пару пехотинцев? – предложил Кент. – Чтобы никто не последовал за своими подружками?
Да, этот парень нравился ему все больше и больше. Смышленый, инициативный, с немалым чувством юмора, способный к самоиронии. Более того – умеющий предвидеть возникновение возможных проблем. Казалось бы, ничего особенного, но Коллиар по опыту знал, что такое встречается редко.
Впервые за долгое время он почувствовал, как груз ответственности, давящий на плечи, немного полегчал. И это замечательно. После малообещающего начала направление течения в мозгах мальчишки, видимо, поменялось. И если удача не изменит, нынешний поход будет просто великолепным.
Глава 4
– Подъем, ребята, подъем! – прорезал ночную тишину зычный голос, сопровождаемый пронзительным свистом боцманской дудки. – Все наверх. Готовимся сниматься с якоря.
Салли и без того уже была на ногах с тех пор, как пробило пять склянок. Она пролежала без сна большую часть ночи, прислушиваясь к бушующему шторму. А также ожидая, что часовой окликнет приблизившуюся шлюпку, прибывшие поднимутся на борт и до нее донесется голос Дженкинса или даже самого Ричарда. Помимо прочего, кто-то из ее товарищей по кубрику постоянно храпел. Салли не могла определить, кто именно нарушал тишину, поскольку к ее довольно-таки позднему возвращению все уже лежали по койкам, а свет она зажигать не стала. Невозможность уснуть заставила ее еще раз обдумать разумность предпринятой затеи. Но, несмотря на недостаток сна, рассвет она встретила в достаточно бодром состоянии, и ей не терпелось покинуть кубрик, пока другие не очнулись.
Поднимаясь раньше остальных, она также могла, пользуясь темнотой, быстро переодеться. Кроме того, она предпочла подвесить свою койку в углу, рядом с дверью, ради обретения хотя бы частичной уединенности. А еще близость к выходу позволяла быстрее прочих подняться на палубу.
По пути к трапу навстречу ей выкатился Пинки, да благословит Господь его взъерошенную голову. В руках он держал кружку с какой-то горячей темной жидкостью, не похожей ни на кофе, ни на чай. Но чем бы это ни было, оно пришлось как нельзя кстати.
– Вот, выпейте, сэр, – предложил старик.
Салли сделала обжигающий глоток и лишь через несколько секунд смогла выдохнуть:
– Хо-о… Боже всевышний! Спасибо, Пинки.
– Завтрак для всех вас будет готов, когда мы двинемся к Ла-Маншу. Но если вы голодны, я могу принести вам хлеба и сыра. Вы ведь вчера и не ужинали. В следующий раз только скажите, и я приберегу вашу порцию.
– Спасибо, Пинки, сейчас мне ничего не надо. Хочу побыстрее подняться на палубу и войти в курс дела, прежде чем меня обнаружит зоркий глаз мистера Коллиара.
В самом деле, не следует давать ему повод лишний раз глядеть в ее сторону. Черт бы его побрал, но вчера он слишком уж пристально ее рассматривал. Впрочем, на этом корабле он ничего не оставляет без внимания. Так почему же она должна быть исключением?
– Насчет мистера Коллиара не беспокойтесь, он справедливый человек. Так же, как и капитан.
– Кстати, о справедливости, и учитывая твой рассказ… В моем сундучке полным-полно сушеных трав и всяких приправ, которые я хочу передать тебе. Для общего стола, не только для меня. Уверен, ты сумеешь употребить их так, чтобы у нас текли слюнки.
Слезящиеся глаза Пинки оживились.
– Конечно, мистер Кент, можете на меня положиться.
Салли сама приготовила эти травы для Ричарда, собрав их по большей части в огороде, и аккуратно упаковала в бумажные пакетики с предписанием делиться с другими гардемаринами. Помимо прочего, она надеялась, что таким образом ее не слишком общительный брат легче обзаведется друзьями. Ибо всякий, кто способен улучшить качество корабельной еды, вправе рассчитывать на расположение товарищей. Вообще она немало повозилась с Ричардом, инструктируя его, как себя вести. Но все это оказалось ненужным.
– Они практически свежие, собраны лишь несколько дней назад.
– Вы всегда и во всем имели хороший нюх. – Пинки явно порадовался возможности улучшить питание гардемаринов. – И я скажу вам еще раз, чтоб вы знали: для вас у меня всегда найдется что поесть, в любое время суток.
– Замечательно, Пинки. Благодарю тебя. Я знаю, что могу на тебя положиться. Так же, как и ты на меня. Наши трапезы получатся славными. А теперь пожелай мне удачи.
Салли сделала последний глоток по-прежнему обжигающего, но бодрящего напитка.
– Удачи, сэр, – пожелал старик.
И лишь после того, как тот растворился в темноте, Салли осознала, что именно она всегда отличалась хорошим нюхом. Но никак не Ричард.
Быть может, Пинки дает ей понять, что он прекрасно знает, кто именно оказался у него на попечении? Или же по причине старости в его воспоминаниях они с Ричардом слились воедино? Как бы это выяснить, не выдавая себя?
Ей наверняка будет чертовски нелегко – вести себя как Ричард и в то же время оставаться собой. В глубине души она, конечно, может оставаться прежней, но внешне придется уподобиться младшему брату. Или же стать его улучшенным вариантом, чем-то вроде Мэтью или Оуэна. А еще лучше подражать мальчишкам из кубрика с их угловатыми манерами и неуклюжей прыгающей походкой. Нужно изучить их привычки так же, как Салли изучила навигацию, паруса и такелаж. Она будет наблюдать за ними, имитируя их поведение, пока это не станет ее второй натурой.
И заняться этим следовало едва поднявшись на борт.
Оказавшись на верхней палубе, Салли поспешила на корму, откуда открывался наилучший вид на город и где можно было набрать полные легкие влажного морского воздуха. Разрази ее гром, она просто обожала этот густой соленый дух. Только здесь можно было досыта им надышаться, поскольку в Фалмуте даже океанский бриз быстро смешивался с запахами суши. А если забраться по вантам на самый верх, то там не будет ничего, кроме ветра. Спертый дух нижних палуб, запахи дуба, пеньки и смолы просто исчезнут. Воздух наверху напоен свободой, там Салли себя чувствует как дома.
Менее чем в миле от них сквозь сырую мглу прорисовывался Портсмут, серой громадой нависший над темной поверхностью гавани. Возможно, где-то там по-прежнему находится Ричард. И, быть может, он успел передумать и теперь пытается все исправить.
Да не допустят этого дьявол и святой Эльмо! Поскорей бы корабль вышел в пролив. Прежде чем ее разоблачат и высадят на берег.
– Увидели что-то интересное, мистер Кент?
Салли буквально подпрыгнула на месте, точно ошпаренная кошка, услышав голос мистера Коллиара – низкий, басовитый и в то же время какой-то текучий, словно вода прибоя, уходящая в песок. Черт бы ее побрал… Она, конечно же, очутилась здесь слишком поздно, чтобы избежать внимания первого лейтенанта. Он уже стоял здесь, у левого борта, непоколебимый как скала.
Глаза Коллиара лишь на мгновение задержались на ней, после чего он устремил взгляд вперед, вдоль всей протяженности корабля. И, не изменив позы, проговорил:
– Как вижу, вы выпорхнули самым первым.
– Доброе утро, мистер Коллиар, – поспешила поприветствовать его Салли.
Утро и в самом деле было замечательным – далеко на востоке уже проступила теплая желтая полоска. Отличный день для выхода в море и для начала новой жизни. При условии, что в самый последний момент не объявится Ричард.