Почти скандал Эссекс Элизабет
Салли окинула взором гавань. Вроде бы все было в порядке. Лодки сновали вблизи причала, и ни на одной из них не выказывали намерения направиться в сторону «Дерзкого».
– Мистер Кент…
– Нет, сэр, ничего интересного я не увидел, – ответила Салли на его первый вопрос. Хотя в действительности ее интересовало многое, а в особенности он сам.
Коллиар не спеша подошел к ней. Настолько близко, что Салли пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Он навис над ней, подобно утесу, и его суровая красота одновременно и привлекала, и немного отпугивала. Было в мистере Коллиаре что-то неотразимо прямолинейное. Поношенная униформа свидетельствовала о его практичности, в первую очередь ему, без сомнения, был важен результат, а не внешняя видимость. Лицо было спокойным и открытым – годы, проведенные в море, словно отшлифовали его, обнажив суть, и оно стало полностью соответствовать характеру. В Коллиаре не было ничего излишнего и показного. Черные брови прямыми полосками залегли над глазами. Нос тоже был прямым, соразмерным лицу. Единственной лишней деталью казалась, пожалуй, лишь ямочка на подбородке, намекающая на некоторую внутреннюю мягкость.
Впрочем, Салли нисколько не интересовали внешние данные мистера Коллиара. Так же, как и его одобрение. Ни в малейшей степени. Гораздо больше ее заботила возможность появления лодки со стороны города./p>
Внимание Коллиара меж тем устремилось к приборам – компасу и барометру, стрелка которого после непогоды поднималась, предвещая тихое ясное утро. Затем он скользнул глазами по мачтам и реям, окинул взглядом весь корабль, отмечая каждую деталь, оценивая готовность корабля к выходу. После чего снова повернулся к Салли.
Но теперь он слегка хмурился, словно о чем-то задумавшись. Салли уловила едва заметное движение черных бровей, прежде чем его губы изогнулись в подобие улыбки.
– Да, мистер Кент, вчера бушевал сильный шторм. Не жалеете о своем порыве последовать семейной традиции?
– Нет, сэр, ни в коей мере.
Салли действительно нисколько не сожалела. Этот порыв, как выразился Коллиар, был тем единственным, что не вызывало у нее сомнений. Ее не страшили ни путешествие, ни флотская служба. Салли была абсолютно уверена, что у нее все получится.
Мистер Коллиар терпеливо ждал ответа.
– Я просто подумал, может, кто-то из лодочников… Хотя странно, что их называют лодочниками, вам не кажется?.. Ведь все они женщины…
В гавани Портсмута гребцами действительно были женщины, так как подавляющее большинство мужчин поглощал военно-морской флот, вынужденный постоянно пополнять корабельные экипажи. Впрочем, Салли лопочет какую-то чушь и наверняка выглядит полнейшим дураком. Пристальный взгляд мистера Коллиара по-прежнему выводил ее из равновесия. Всякий раз, когда он вот так молча и изучающе взирал на нее, она уподоблялась расстроенной скрипке, внутри у нее все приходило в диссонанс.
Ибо в любой момент Коллиар мог узнать Салли, и его лицо, на миг осветившись, тотчас бы омрачилось. Возможно, было бы даже легче, если бы он узнал ее. После чего притянул бы к себе за лацканы и, обругав, вышвырнул за борт.
Но ничего подобного не произошло. Коллиар просто смотрел на Салли бесконечно долго, пока она ожидала, что он прозреет и разоблачит ее.
Наконец Коллиар шевельнулся и придвинулся к ней почти вплотную – видимо, чтобы их никто не мог подслушать. Затем склонил голову, и Салли уловила запах моря от его поношенного мундира. А также аромат мыла и чего-то еще, присущего только ему. Чего-то опасного и манящего.
– Мистер Кент, вы теперь член экипажа этого корабля. Если повезет, вы сможете покинуть корабль по истечении двухлетнего срока, причем только с согласия капитана. – Голос Коллиара был каким-то туманно-элегантным и обескураживающе мягким. Слова как будто катились по его горлу и не спеша формировались на выходе в веские фразы. – И уж во всяком случае не этим утром.
– Да нет, сэр, у меня и мысли не было покинуть корабль. – По крайней мере это утверждение являлось чистейшей правдой. – Я просто подумал… кто-то еще может прибыть.
Коллиар некоторое время словно взвешивал ее слова, после чего проговорил по-прежнему тихо, с той же терпеливой интонацией:
– Что вы имеете в виду, мистер Кент?
– Ничего, сэр.
С каждой репликой лгать становилось все легче, хотя Салли почти ненавидела себя за собственное лицемерие. Но правда заключалась в том, что ей очень хотелось здесь остаться. И она останется, если позволят. Если только не объявится Ричард. И если удастся умерить чертово любопытство мистера Коллиара.
На этот раз он улыбнулся по-настоящему, обнажив ряд крепких белых зубов.
– Мистер Кент, вы довольно неумелый врунишка.
Отчаянная потребность в чем-то неопределенном была почти физическим ощущением, царапающей болью, засевшей глубоко внутри. И Салли ответила со всей искренностью:
– Спасибо, сэр. У меня и нет желания быть умелым. Мне всего лишь хотелось убедиться, что мы уже отчаливаем.
– Вы скрываетесь от кредиторов, мистер Кент? Или от семейства какой-нибудь юной леди?
Салли наверняка рассмеялась бы, если бы не ощутила внезапно подступившие слезы. Она определенно скрывалась от семейства юной леди. От своего собственного семейства. Но Коллиар, должно быть, просто дразнит ее – его холодные зеленые глаза искрились точно изумруды.
– Нет, сэр, – заверила она как можно тверже. – Ничего похожего.
Коллиар на некоторое время снова погрузился в размышления, смотря на нее более мягко, но все так же неотрывно. Затем сказал:
– Вы видите этот флаг, мистер Кент?
Взглянув в указанном направлении, Салли обнаружила вымпел, реющий на главной мачте.
– Это ведь Блю Питер?
– Знаете, что он означает?
– Всем вернуться на борт, поскольку корабль готовится к выходу в море.
– Верно. Мы поднимем якорь и отправимся в путь в течение часа. Так что не стоит больше думать о береге.
– Так точно, сэр. – Салли пыталась заставить свое лицо изобразить полную удовлетворенность ситуацией, однако ее разуму было непривычно сохранять покой. Она не очень-то умела ждать. И по-прежнему беспокоилась: Ричард может явиться в любую минуту или же быть доставлен силой, до тех пор пока «Дерзкий» не снимется с якоря и не оставит берег далеко позади.
Пока они не минуют Спитхед, она не будет в безопасности.
Но даже и тогда лейтенант Дэвид Коллиар не прекратит буравить ее взглядом.
До тех пор, пока не надоест. Пока не увидит перед собой компетентного офицера, полезного члена экипажа.
– Я полностью в вашем распоряжении, мистер Коллиар.
– Несомненно, мистер Кент. – Губы Коллиара вновь изогнулись в улыбке. – Думаю, этим утром вам и будет присвоено звание гардемарина, поскольку вы, судя по всему, обладаете достаточными познаниями.
Эти слова несколько обескуражили Салли. Она была уверена, что и так уже числится гардемарином, а не просто юным добровольцем. Совсем забыв, что на борту корабля она может получить звание или лишиться его по усмотрению первого лейтенанта или же капитана. Но, возможно, мистер Коллиар просто подшучивает над ней.
Салли уловила едва заметную усмешку в уголках его губ и поняла, что он действительно находит общение с ней забавным. Так же, как и вчера вечером, когда она, стоя рядом с невозмутимым первым лейтенантом, пошутила на библейскую тему, чтобы скрыть смущение при виде гологрудых девиц, пользуемых голозадыми матросами.
Ее лицо, казалось, и сейчас хранило жар того смущения. Однако совсем неудивительно, что никто из моряков не опознал в ней представительницу прекрасного пола, если образцом женственности для них служат матерые шлюхи вроде Длинной Шпильки.
– Весьма признателен вам, сэр.
– Я тоже вам признателен за то, что мне не придется объяснять вам элементарные вещи, как мистеру Джеллико или мистеру Уэрту. Поскольку у вас, похоже, сохранилось немало знаний с того времени, что вы провели на отцовских кораблях. Гораздо больше, чем предполагали ваши братья.
А-а, так, значит, Коллиар получал письма по крайней мере от одного из ее братьев. Скорее всего от Мэтью. Тот всегда был самым болтливым в их семействе. И больше других не одобрял религиозные устремления Ричарда. Если мистер Коллиар ожидал увидеть Ричарда, описанного Мэтью, то совсем не удивительно, что она сумела произвести на него приятное впечатление.
Эта мысль настолько позабавила Салли, что она, не удержавшись, спросила:
– И каким образом я могу быть наиболее полезен вам этим утром, мистер Коллиар?
И снова последовал этот долгий изучающий взгляд прищуренных глаз, сопровождаемый образованием небольшой складки на лбу. Ну и пусть смотрит! Если он ищет какие-либо признаки святошеской натуры, то в ней он этого никогда не обнаружит.
Наконец Коллиар одобрительно кивнул, слегка двинув своим великолепным подбородком.
– Вы изменились, мистер Кент.
И опять его цепкий взгляд подобно граблям прошелся по всей ее фигуре. Он словно взвешивал ее, по частям и целиком, как бочки с порохом. Салли даже поежилась, едва удержавшись от того, чтобы поплотнее стянуть на груди отвороты мундира.
– Я не припоминаю, чтобы вы были столь… атлетичным. Да и ваши братья об этом не подозревали.
– Я несколько подрос с тех пор, как они видели меня последний раз.
– Да, возможно, вы подросли.
Коллиар вновь посмотрел на барометр, после чего его взгляд скользнул по парусам.
– Я определил вас на вахту в первую смену, с мистером Хорнером за старшего. Вы и мистер Гамидж будете дежурить с ним, а также с мистером Нордемом, помощником штурмана.
Да, не повезло Салли – оказаться в одной смене с мистером Гамиджем, которого она пока так и не видела. Зато можно порадоваться, что ни Джеллико, ни Уэрта пока не постигла та же участь. Они оба слишком зеленые, чтобы иметь с ним дело.
– Поскольку вы, судя по всему, достаточно осведомлены, чтобы не опозориться перед матросами, при сворачивании-разворачивании парусов вы будете работать с подразделением, обслуживающим переднюю часть такелажа.
– Слушаюсь, сэр! – Салли коснулась ладонью края шляпы, стараясь скрыть свой восторг, и дернулась было в сторону передней мачты.
– Да не сейчас, мистер Кент. Капитан хочет собрать экипаж на палубе и выступить с короткой речью. Так что пока расслабьтесь.
Сделать это было не так-то легко, Салли просто не терпелось взобраться наверх. Впрочем, задержка на палубе оказалась полезной с познавательной точки зрения. Наблюдать за мистером Коллиаром в действии было чем-то вроде откровения. Как Салли уже убедилась вчера, он знал каждого подчиненного по имени. И, видимо, отмечал, кто из них, в силу профессионализма или честолюбия, выскочил на палубу и приступил к работе прежде остальных. Коллиар с искренним уважением и без излишней фамильярности относился к низшим по званию, и, похоже, такое отношение было взаимным. Пинки не скрывал своего восхищения первым лейтенантом, а Салли знала, что старик судил о людях лишь по их внутренней сути.
Меж тем на палубе появились и Джеллико с Уэртом, следовавшие по пятам за двумя другими гардемаринами.
– Ричард Кент, – представилась Салли этим более старшим по возрасту юношам.
– Чарлз Дейнз, – назвал себя один из них, выглядевший лет на девятнадцать-двадцать. Высокий, с каштановыми волосами и голубыми, по-собачьи грустными глазами. Он с серьезным видом пожал ей руку и не сказал больше ни слова.
– Маркус Бичем. – Черноволосый парень поприветствовал Салли сдержанной улыбкой и тоже пожал руку. – Так, значит, вы и есть знаменитый мистер Кент. Рад познакомиться. Вчера мы с вами так и не встретились. Такое нередко случается при дежурстве в разные смены.
– Да… Но почему я знаменитый? – Салли опасалась, что вчерашнее опоздание на причал создаст ей репутацию недотепы.
– Разве есть такие, кто не слышал о семействе Кентов? – пояснил Бичем.
Да, таких было мало, и Салли всегда гордилась этим, ей всегда хотелось быть полноправным представителем семейной династии. И вот теперь она ощутила весь груз ответственности за поддержание реноме своей фамилии.
– Я постараюсь никого не разочаровать, но не следует ожидать от меня слишком многого.
– Не нужно скромничать, – засмеялся Бичем.
– Джентльмены, быть может, продолжите ваше общение потом? – прервал их разговор мистер Коллиар. Его голос был ровным и спокойным, без какого-либо повышения интонации, свойственного старшим офицерам. Он предпочитал поправлять подчиненных, а не запугивать.
Кстати, о пугающих факторах… Последним из офицерского сословия явился довольно великовозрастный тип, о чьей принадлежности к гардемаринам свидетельствовали белый воротничок и белые манжеты его синего мундира. На вид ему было около тридцати, то есть он превосходил по возрасту братьев Салли. И, несмотря на обветренное загорелое лицо и немалый вес, выдающий в нем чревоугодника, он казался каким-то брюзгливым и недовольным всем на свете. Похоже, это и был Деймьен Гамидж.
Он не отличался большим ростом, Салли вроде была даже повыше, однако по весу он превосходил ее по меньшей мере килограммов на тридцать. В общем, этот тип казался достаточно крупным, чтобы запугать и Уэрта, и Джеллико. Когда Гамидж взошел на шканцы, он тут же отпихнул Йена Уэрта локтем и встал на его место. Как будто считал себя вправе стоять, где ему заблагорассудится, несмотря на опоздание.
Да, это был явный задира и притеснитель слабых. Оставалось только выяснить, был ли он также и болваном. Салли взглянула на Коллиара – какова его реакция на подобные выходки? – но тот в данный момент смотрел на матросов, собиравшихся на шкафуте.
Салли перевела взгляд обратно на Гамиджа. Да, своим грозным видом он был обязан скорее массивности, нежели росту или осанке. Его тело было каким-то рыхло-расхлябанным. Скорее всего, этот человек с годами отказался от претензии на суровую мужественность и просто заплыл жиром. Однако все это не позволяло сбрасывать его со счетов. Йен Уэрт без возражений уступил свое место и встал рядом с Салли. Как она заметила, практически все, от мальчишек до корабельных плотников и даже некоторые офицеры, старались держаться от Гамиджа подальше, словно не желая иметь с ним ничего общего. Или же сталкиваться с его недовольством.
Как подобное поведение стало допустимым при командовании капитана Маколдена или всевидящего мистера Коллиара? Как они могли не замечать, что из себя представляет этот Гамидж? Но сейчас у Салли не было времени размышлять над данными вопросами, так как на шканцах появился капитан, и говор собравшегося экипажа тотчас затих.
Салли постаралась преодолеть волнение, распиравшее ее стянутую грудь. Даже если не принимать во внимание знаки различия, этот ряд синих мундиров представлял чуть ли не самое потрясающее зрелище, которое она когда-либо видела. Также здесь присутствовала и полоса алого цвета, которую создавали выстроившиеся морские пехотинцы во главе со своим командиром майором Лесли.
Зрелище действительно было впечатляющим, и на сей раз Салли являлась настоящим членом этой общности, а не сторонним наблюдателем. И на ней красовался такой же синий мундир, как и на остальных.
А ниже, на шкафуте, две с половиной сотни мужчин и парней представляли собой разноцветную мешанину из синих курток и красных жилеток, ситцевых рубах с шейными платками, соломенных шляп и вязаных шапочек. Здесь не нашлось бы и пары человек, выглядевших одинаково, хотя глаза Салли без труда выделили марсовых, традиционно одевающихся с большим шиком, имеющих более элегантные шейные платки, а также золотые серьги, которые, согласно поверью, наделяли особой остротой зрения. Именно с этими людьми ей и предстояло работать.
Меж тем капитан Маколден, встав у леера ограждения, заговорил:
– Имею честь сообщить вам, что «Дерзкий» присоединяется к британскому флоту, находящемуся в Ла-Манше, для усиления блокады французского побережья в районе Бреста. Нам поручено охотиться за неприятельскими кораблями. Объединенный французско-испанский флот под командованием Вильнева и Гравины по-прежнему в море, и мы во что бы то ни стало должны воспрепятствовать его объединению с корсиканским флотом в Булони. Мы будем патрулировать пролив в поисках каких-либо частей вражеского флота, пытающихся проникнуть в эти воды, уничтожать груз французских торговых судов, но в первую очередь мы не должны спускать глаз с брестской гавани, чтобы принести наибольшую пользу Его Величеству и лордам адмиралтейства. – Капитан обеими руками облокотился на леер. – Однако при всякой возможности мы будем также брать трофеи. Каждый, кто первым заметит захваченный впоследствии корабль, получит в награду гинею.
От группы марсовых тут же донесся возглас:
– Ур-ра!
– Для тех, кто работает внизу, такая возможность тоже не исключена. А теперь – все по местам.
– Гип-гип… – выкрикнул кто-то из стоящих на шкафуте.
– Ур-ра! – подхватили все остальные.
После того как эти слова прокричали три положенных раза, капитан повернулся к штурману.
– Мистер Чарлтон, приступайте к подъему якоря.
И началось… Матросы разбежались по местам, офицеры выкрикивали приказы своим подразделениям. Быстро спустившись по трапу, Салли поспешила к фок-мачте.
– У шпиля стоять! К подъему якоря приступить! Тяни!
По всему кораблю члены экипажа занимали свои позиции – марсовые карабкались наверх, палубные брались за фалы и брасы.
– Поживее, ребята! – подбодрила Салли, вскочив на цепи с правого борта. Приписанные к фок-мачте матросы проворно устремились вверх по вантам.
Сердце Салли бешено колотилось. Все идет как надо! Ричард не появился, и она была на седьмом небе от радости. Она отправляется в море!
Глава 5
Салли побаивалась, что ее руки будут дрожать от волнения. Но имеющийся опыт и воодушевление сделали свое дело, и она очень быстро добралась до вершины мачты. Вокруг нее жилистые, ловкие марсовые занимали свои места при минимуме указаний от их старшего, длинного и худощавого мужчины с серьгой в ухе по имени Уиллис.
– Распределись, ребята, – подавал он команды. – Так… А теперь ждем.
Матросы замерли вдоль рей в ожидании приказа разворачивать паруса. Члены экипажа, несомненно, хотели, чтобы корабль покинул порт в полном соответствии со своим именем, то есть дерзко и стремительно.
– Стоп-анкер выбран! – донесся возглас с носа.
Внизу, у шпиля, собрались, наверное, самые могучие матросы и пехотинцы. А здесь, наверху, Салли могла окинуть взглядом чуть изогнутую и бесконечную линию горизонта. В этом не было ничего особенного, и в то же время в этом заключалось все. Это был мир безграничных возможностей.
Воодушевление словно опиум будоражило ее кровь. Салли еще никогда не была так счастлива.
У шпиля один довольно пожилой матрос зажал подбородком старую потертую скрипку и заиграл – для того, чтобы товарищам было легче и веселее двигать рычаги и разворачивать паруса. Салли тотчас узнала мелодию – любимую в их семье, но редко используемую на флоте, где предпочитали песню «Сердце дуба». И от неудержимого восторга она запела:
- Спляши для папы, мой малыш,
- Спляши для папы, паренек.
Она осеклась, обнаружив, что на нее смотрят. Но один молодой матрос подбодрил ее:
– Продолжайте, сэр. У вас отличный голос.
От этого комплимента внутри у Салли даже потеплело. Вообще-то ее голос был средним, и им вряд ли бы восхитились в светских гостиных. Но он казался достаточно сильным и звонким и вполне годился для бодрящих флотских мелодий. И Салли продолжила:
- Ты получишь рыбку и плавник,
- Ты получишь селедку, когда придет лодка,
- И мы ее сварим в котелке.
- Спляши для папы, мой малыш.
Припев подхватила большая часть матросов подразделения. Однако пение не отвлекало внимания Салли.
– Берегите конечности. – Она убедилась, что руки и ноги матросов расположены правильно и их не зацепит освободившимися линями. – Готовсь!
Корабль, повинуясь штурвалу, стал разворачиваться на якорной цепи, и вслед за этим раздался громкий голос Коллиара:
– Развернуть прямой фок!
– Прямой фок – пошел! – во всю мощь легких продублировала команду Салли. – Тяни, ребята!
Внизу под ней хлопнул развернувшийся парус и начал разбухать от наполняющего его ветра.
– Выбрать шкоты! – последовала очередная команда, как только фок также поймал бриз.
Салли чувствовала себя окрыленной – она буквально задыхалась от восторга, стараясь вобрать в легкие как можно больше воздуха – и ощущала, как корабль послушно реагирует на повороты штурвала. Натянутый пеньковый линь в ее руках будто живой вибрировал под напором ветра, который обдувал ее со всех сторон, сметая, казалось, все ненужное. Салли чувствовала себя свободной, избавленной от всех тревог.
И в то же время наполненной возможностями.
Салли глянула выше, на следующий ряд парусов. Мистер Коллиар вот-вот подаст новую команду, и она должна быть к этому готова. Матросы ее подразделения также не должны подвести, чтобы она могла показать мистеру Коллиару, что знает свое дело не хуже других. Она должна стать наилучшим примером для экипажа «Дерзкого».
– Вытащите подкладки и будьте наготове, – крикнула она матросам, и едва те выполнили указание, до нее опять донесся голос мистера Коллиара.
– Фор-брамсель – пошел! – скомандовала Салли, едва распоряжение достигло ее навостренных ушей.
Все это доставляло дополнительное наслаждение – ожидание, дублирование и исполнение его приказов. Салли пьянило осознание того, что она играет немаловажную роль в этом почти хореографическом действе по разворачиванию парусов. Это дарило ощущение собственной значимости. Ее так и подмывало желание сообщить Коллиару, что именно она, Салли Кент, а не Ричард, столь четко и умело исполняет его указания. Что именно она заслуживает его восхищения.
И Салли продолжила петь:
- Ты вырастешь и женишься
- И будешь любить свою жену всю жизнь.
- Ты будешь ее мужчиной.
- Она будет твоей половиной.
- Спляши для папы, мой малыш.
Да, Салли была полезной здесь, в переплетениях такелажа. И это давало ей ощущение счастья. И потому она пела с таким воодушевлением, а ветер разносил слова ее песни по всему свету.
Догадка сверкнула в голове Коллиара подобно молнии. Это было так неожиданно, что он отмахнулся от нее, не поверив своей безошибочной интуиции.
Кроме того, сейчас было некогда обдумывать столь невероятный вариант. Ему нужно руководить экипажем и выводить «Дерзкий» из гавани, меж тем как на них глазеют на всех прочих кораблях.
– Грот развернуть! – скомандовал Коллиар. – Переложить на правый галс! Развернуть бизань!
Все это он прокричал через медный рупор, чтобы его слова наверняка были услышаны наверху, несмотря на пение. Которое, черт побери, ударяло по мозгам, как тревожный звон рынды.
Обычно Дэвид ничего не имел против пения. И даже приветствовал наличие скрипача около шпиля, чье пиликанье помогало матросам, подбадривая их и задавая темп.
Вытягивание двух якорей представляло собой тяжкий труд, и потому любое содействие было кстати. Что же касается марсовых, отличающихся ловкостью и бесстрашием, то они частенько пели, разворачивая или сворачивая паруса.
Однако эта песня… Она всплывала в памяти Дэвида всякий раз при воспоминании о том лете, проведенном в доме Кентов в Фалмуте. Он пробыл у них всего полтора месяца, усиленно готовясь к экзаменам на получение лейтенантского звания, пока «Фортуна» находилась в ремонте, но воспоминания о том времени оставались яркими и сильными.
А живой образ их сестры, той девочки с золотисто-рыжими волосами и зацелованными солнцем щеками, отпечатался в его сознании, точно гравюра. Сара Элис, или, кратко, Салли. В то лето она, словно тень, следовала за ними повсюду – вместе с ними ходила под парусом, ловила рыбу, смеялась. Она делала то же самое, что делал Дэвид и ее братья. Она была хорошим компаньоном, можно даже сказать – отличным. Всегда задорная, смешливая. Салли стала первой девчонкой, общением с которой он не тяготился. Братья без возражений принимали ее в свою компанию, чего никогда не случалось с Ричардом, которого считали слишком маленьким, слишком вялым и скучным для участия в их играх и приключениях. Поэтому и Дэвид ее принял. И Салли тогда часто пела.
По вечерам, когда уходил день и сгущалась тьма, они играли на музыкальных инструментах, а Салли смеялась и пела так светло и радостно, что Дэвид просто не смог этого забыть. Так же, как и ее саму.
Нет, парень, поющий там наверху, не может быть Ричардом Кентом. Он не может быть тем робким и неуверенным мальчиком из писем Мэтью, который играм и развлечениям предпочитал уединение и чтение назидательных проповедей. Ричард Кент, прятавшийся от насмешек братьев, не стал бы карабкаться по вантам с таким энтузиазмом, не говоря уж о ловкости и сноровке. Ричард Кент, предпочитавший домашний уют, никогда бы не подставил лицо гуляющему в вышине ветру. Коллиар обошел шканцы кругом и шагнул вперед, позабыв о своих обязанностях, не замечая удивления капитана. Ведомый потребностью увидеть и убедиться.
Коллиар запрокинул голову и, заслонив глаза ладонью, вгляделся в юного Кента. В это лицо, излучающее восторг. В золотисто-рыжие волосы, выбившиеся из косички и развевавшиеся на ветру. В эту широченную улыбку. Без шляпы, мешавшей рассмотреть черты лица, этот Кент действительно выглядел мягким и миловидным мальчиком, как метко выразился капитан.
Потому что это никакой не мальчик. И сейчас, при свете дня, Дэвид отчетливо видел перед собой не Ричарда, а его сестру Салли. Черт быее побрал!
Теперь, когда его рассудок обрел согласие с внутренним чутьем, факт узнавания произвел эффект разорвавшегося пушечного ядра. Это открытие словно обожгло Коллиара. Как же так? Он должен был узнать ее с первого взгляда!
Хотя какая-то часть его сознания это и сделала. Та часть, которая бодрствовала ночами и где возникали образы высокой, рыжеволосой, смеющейся девчонки. С естественной грацией ловкого тела. И, вероятно, бесподобным вкусом губ.
Салли Кент… Разрази ее гром!
– Мистер Коллиар, – окликнул его штурман, призывая вернуться к исполнению обязанностей.
– Бом-брамсель развернуть! – выдавил Дэвид.
И команда была немедленно продублирована наверху. Эта девица как будто наперед знала, что он скажет. Черт бы побрал ее смеющиеся серые глаза!
Коллиару хотелось за шиворот стащить ее с салинга и буквально вытряхнуть признание. Хотелось швырнуть ее за борт! А также обследовать каждую частицу ее тела и убедиться, что она не приснилась ему как следствие бесплодного томления. Дэвиду хотелось убедиться, что это действительно она, а не Ричард Кент. Что он не вообразил себе столь невообразимое, удовлетворяя изводящее, грешное влечение.
Да поможет ему Господь! То, что он хочет, не имеет никакого значения. Он офицер Королевского военно-морского флота, и его мысли и действия также служат его кораблю. Где-то там по левому борту Наполеон собрал свою чертову армаду менее чем в десяти милях от британского побережья. И потому им нужен каждый годный к службе человек. Даже если он и не мужчина.
И все же, черт возьми, Коллиар должен быть абсолютно уверен!
Салли Кент… Будь прокляты ее прекрасные серые глаза!
Когда Дэвид вернулся на прежнее место, к нему приблизился капитан.
– Мистер Коллиар… – Командир был явно удивлен. – Вы, кажется, чем-то озабочены? Вы сами на себя не похожи.
– Извините, сэр, – отозвался Коллиар и быстро оценил обстановку. Несмотря на его краткое замешательство, корабль шел, как и полагается, – левым галсом в юго-западном направлении.
Наступающий день обещал быть замечательным. Но сам Дэвид был просто в ужасном состоянии, поглощенный мыслями о Салли.
Утешением может быть то, что он не сходит с ума. По крайней мере, не окончательно. Он оказался прав – что-то было неправильным. Чудовищно неправильным. И до ужаса верным.
Ему следует обо всем рассказать капитану. И чем скорее, тем лучше. Потому что с каждой милей, оставленной за кормой, будет все труднее высадить Салли на берег. Так что если Коллиар намерен рассказать о ней, сделать это надо прямо сейчас.
И тем не менее он колебался. Находя другие дела, требующие немедленного внимания.
– Выбрать слабину из верхнего браса бизани!..
И Дэвид собирался с мыслями, формулируя аргументы, одновременно подыскивая веские основания ничего не предпринимать.
Список таких причин был кратким и не очень-то вдохновляющим. Ну, во-первых, семейство Кентов пострадает, будет опозорено перед всем экипажем, если он заставит Салли сейчас же спуститься вниз. Во-вторых, «Дерзкому» необходим каждый человек, способный выполнять работу, и пока Сара Элис это делает, Дэвид вправе выбирать время и способ сообщить обо всем капитану, не создавая лишних проблем Кентам и своему кораблю. А в-третьих, Коллиар не был еще абсолютно уверен.
Да, он должен удостовериться, хотя это отнюдь не извиняло неуместную привязанность, начавшую было возникать к «юному мальчику».
Будь прокляты его собственные глаза!
– Надеюсь, этот поход окажется чрезвычайно выгодным, – сказал меж тем капитан мистеру Чарлтону. – Несмотря на задачу по обеспечению блокады.
Коллиару обычно импонировали подобные разговоры, да еще среди таких людей. Несмотря на разницу в возрасте, капитан и штурман всегда обращались с ним не как с подчиненным, а как с коллегой. В свои пятьдесят восемь мистер Чарлтон был самым пожилым из офицеров, а капитану Маколдену недавно исполнилось тридцать шесть. Коллиару же было всего лишь двадцать четыре, но эти два гораздо более опытных моряка никогда не заставляли его ощущать себя низшим звеном. И подобное обращение давало ему модель собственного поведения при общении с подчиненными, начиная с такого седого ветерана, как боцман, и заканчивая самым зеленым гардемарином.
Да, за исключением сбрасывания страдающих от морской болезни мальчишек за борт, Дэвид относился к собратьям по офицерскому сословию с уважением, которого удостаивался сам. И с тем же уважением он должен отнестись к данному представителю семьи Кентов, учитывая возможную ошибку, пока окончательно не будет уверен.
– Блокадное дежурство имеет лишь два положительных пункта: канонирские тренировки и парусные. – Слова капитана полностью соответствовали мнению Коллиара. – Через месяц будет достигнута нужная сноровка, и экипажу все это чертовски надоест.
– Если нам удастся захватить трофеи, они смирятся с любым объемом муштры, – отозвался мистер Чарлтон.
– Трофеи будут, как только нам кто-нибудь попадется, – заверил капитан. – И мы сделаем не только это, чтобы нанести французам наибольший урон. Мы навяжем им бой, если они не навяжут его нам сами.
В словах капитана чувствовался несдерживаемый энтузиазм.
– Что вы имеете в виду, сэр? – поинтересовался Коллиар.
– Мы жертвы собственного успеха. При слишком жесткой блокаде французы не осмелятся высунуться, и у нас будет меньше шансов захватить трофеи. Нам нужно быть смелее и мыслить шире. – Капитан сдержанно улыбнулся, после чего спросил: – Мистер Коллиар, когда вы последний раз были на берегу?
От одной мысли о суше у Коллиара внутри все сжалось.
– Вы ведь знаете, я стараюсь не сходить на берег без особой необходимости.
– Но вы хотя бы ступали на причал в Портсмуте?
– Ставлю гинею, что этого не случилось, – вмешался штурман.
– Обойдемся без пари, мистер Чарлтон. Тем более что ваша позиция выигрышнее, – отшутился капитан. – Так что скажете, мистер Коллиар?
– Нет, сэр, я не ступал на берег с прошлой весны, когда мы были в Гибралтаре. Да и тогда я оставался на суше не более десяти минут. Мне как-то не нравится ощущение твердой почвы под ногами.
Все трое улыбнулись.
– Даже дамы не способны выманить на берег нашего мистера Коллиара, – заметил капитан. – Но могу вас заверить, ваше восприятие изменится, когда вы обзаведетесь супругой.
Коллиар не стал повторять, что не намерен жениться именно по той причине, что это потребует частых визитов на берег. Они уже слышали его аргументы против брака, и новая полемика их только позабавит. Капитан Маколден, вполне естественно, придерживался иного мнения. Во время предыдущего похода, когда они гнали через Атлантику французский флот под командованием Вильнева, он даже отклонился от курса в сторону острова Нью-Провиденс – якобы ради пополнения провизии для обратного пути в Англию с донесениями от адмирала Нельсона, а в действительности, чтобы проведать свою жену, которая там жила.
– Я буду очень рад, мистер Коллиар, если вы измените свое отношение, – проговорил капитан. – Не по поводу брака, поскольку это личное дело каждого, а насчет суши. Потому что я хотел бы послать вас на берег для осуществления одной задумки.
Коллиар приложил все усилия, чтобы казаться невозмутимым, не показать свой страх и колебания.
– На берег или же в глубь побережья? С какой-либо миссией вроде диверсионной вылазки?
– Скорее, с диверсионной целью, мистер Коллиар. Ваша проницательность лишь подтверждает мое мнение, что вы один из наилучших молодых офицеров, оказавших мне честь служить под моим началом. И, как ни жаль с вами расставаться, я буду рад предоставить вам полную инициативу.
– Благодарю за доверие, сэр. Но каким образом эту вылазку осуществить?
Капитан усмехнулся.
– Естественно, полагаясь на везение.
– Я полагал, вы не верите в удачу и везение, сэр.
– Конечно, не верю, – с иронической улыбкой отозвался капитан. – Я верю в подготовку. Удача появляется при встрече подготовки с возможностью. Я хочу, чтобы вы были готовы к любым поворотам, мистер Коллиар. В том числе и на берегу. Но времени пока достаточно. Впрочем, поговорим о другом. Какова ваша оценка нынешнего состояния экипажа?
Коллиар только приветствовал смену темы, тем более что он был хорошо подготовлен к такому разговору. Мысленно он уже распределил личный состав по различным сменам и подразделениям, учитывая индивидуальные способности и черты характера.
– С последнего похода у нас сохранилась большая часть экипажа. Лишь двое заболевших остались в Портсмуте. Так что марсовые и канониры могут быть полностью укомплектованы ветеранами. У нас пятеро абсолютных новичков, и понадобится продолжительное обучение, прежде чем включить их в боевой расчет.
– Замечательно. Мистер Чарлтон, у вас есть какие-либо рекомендации?
– Мистер Дэвис предлагает назначить Уильяма Моффата помощником канонира. Надежный человек, уравновешенный. На флоте уже семь лет.
– Что скажете, мистер Коллиар?
– Отличный выбор, сэр.
И так они прошлись по всем позициям. Капитан никогда не оспаривал решения штурмана или первого лейтенанта, однако, вполне естественно, желал знать, что происходит на вверенном ему корабле. Включая комплектацию подразделений, что являлось прерогативой Коллиара.
– Что ж, отлично, – резюмировал капитан. – А как насчет офицерского состава? Что скажете о гардемаринах?
Не так уж и далеко они ушли от скользких тем.
– Дейнз и Бичем продолжают совершенствоваться, – ответил Коллиар. – Особенно преуспевает мистер Дейнз.
– Отлично. А мистер Гамидж?
Коллиара, как и других, огорчала неудача в случае с мистером Гамиджем. Военно-морской флот хотел видеть отдачу от своих вложений в обучение, и Коллиар воспринимал как недостаток собственного профессионализма тот факт, что Гамидж не достиг успехов.
– Мистер Гамидж остается все тем же Гамиджем, – произнес он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком обреченно.
– Ну как ему помочь, если он не может освоить математику в достаточной мере для прохождения экзаменов? Мистер Чарлтон, что вы думаете о том, чтобы назначить его помощником штурмана?
– Я уже высказывал такую идею, однако Гамидж заявил, что подобная должность не достойна джентльмена.
– Хм… Но без познаний в математике ничего нельзя поделать. А как новые мальчишки? Я возлагаю большие надежды на юного Кента. Смышленый и энергичный парень. И определенно знает, как действовать наверху. Его отцу приятно будет об этом услышать.
– Так вы уже написали капитану Кенту? – по инерции спросил Коллиар и сразу же пожалел об этом.
Капитана, который редко вмешивался в его служебные дела, наверняка озадачил этот вопрос, касавшийся личной переписки. Хотя в нем и не прозвучало какой-либо требовательности.
Читать бесплатно другие книги:
