Почти скандал Эссекс Элизабет

Глава 6

– Мистер Кент, по окончании занятий я хотел бы с вами поговорить.

Оторвавшись от секстанта, Салли заморгала, привыкая к солнечному свету, и обнаружила прямо перед собой мистера Коллиара. Ранее, когда они начали заниматься, его точно не было поблизости, поскольку, поднявшись на шкафут, она сразу же огляделась в поисках первого лейтенанта.

Предполуденные часы она проводила в компании всех прочих гардемаринов, за исключением мистера Гамиджа, который исчез внизу, едва мистер Чарлтон призвал их к себе – на уроки по математике и навигации. И они как раз закончили учиться определению времени по солнцу – сию науку она освоила еще несколько лет назад, – когда мистер Коллиар материализовался перед ней подобно акуле, выскочившей из воды. Суровый, немногословный и многозначительный.

Но это, видимо, было его неотъемлемым свойством, способом постоянно держать подчиненных в тонусе. И Салли была рада, что так хорошо себя проявила, ибо Коллиар, вне всякого сомнения, именно об этом и хотел с ней поговорить. Должно быть, заметил, как мистер Чарлтон похвалил ее за быстрое и точное выполнение расчетов, и теперь, наверное, хотел добавить собственную похвалу за четкое дублирование его приказов этим утром.

– Конечно, мистер Коллиар. Я в вашем распоряжении.

– В таком случае следуйте, пожалуйста, за мной.

Салли спустилась за Коллиаром по трапу, и они вместе двинулись в сторону бушприта. Как обычно, Дэвид не переставал обозревать корабль, выявляя недочеты, определяя, какую работу необходимо сделать. Или, точнее, сделать еще лучше.

– Линкольн, – обратился Коллиар к одному из попавшихся на пути матросов, – проследи, чтобы тот парус был свернут как полагается. А ты, Хиггинз, сообщи об этой трещине в вельсе плотнику. Иначе она разойдется дальше в самый неподходящий момент.

Салли следовала за ним в кильватере, думая о том, как она выглядит, пытаясь имитировать походку и манеры Джеллико и Бичема. Стараясь быть похожей на мальчишку, на улучшенную копию Ричарда.

Пока пристальный взор мистера Коллиара не был обращен на нее, Салли могла оценить как его бдительность, так и прочие качества – профессиональные, естественно. Он видел все, что нужно увидеть, все, что нужно сделать. Сегодня утром при маневрировании едва Салли осознавала, какие действия необходимо предпринять, как он уже успевал подать команду.

Он был просто бесподобен. И при этом ничуть не походил на ее многословных, импульсивных братьев. Мистер Коллиар отличался уравновешенностью и всегда держал эмоции под строгим контролем. Было сущим удовольствием слушать его спокойные и точные распоряжения.

Наконец они остановились.

– Мистер Кент, – медленно и веско проговорил Коллиар, – я даже не знаю, что с вами делать.

Судя по голосу, он был как будто озадачен и даже раздосадован. Но Салли уже слышала подобные интонации прежде. Сколько раз ее отец или кто-либо из братьев говорил таким же тоном, когда она вызывала у них недовольство своими выходками…

И она ответила Коллиару так, как всегда отвечала своим близким:

– Найдите мне какую-нибудь работу, сэр. Определите меня куда вам будет угодно, хотя я предпочла бы фок-мачту, в подразделение Уиллиса. Замечательный человек, знающий свое дело. А вообще я могу исполнять любые обязанности, по вашему усмотрению и желанию.

– В ваших способностях я не сомневаюсь. – Коллиар как-то печально покачал головой и устремил взгляд в море, которое, вероятно, читал, как иной человек читает книгу – все его секреты были ему открыты. – Вы довольно странная личность, Кент.

Эта фраза была подобна порыву встречного ветра. Слово «странный» отнюдь не ободряло и не обещало ничего хорошего.

– Вчера вечером я с удовольствием обнаружил, что ваши братья в вас ошиблись. Они полагают, что из вас никогда не получится настоящий моряк. Мэтью и Доминик считают, что вас лучше оставить с вашими книгами и унылыми проповедями. Но вы не похожи на книжного червя. Ни в коей мере.

Внутри у Салли все словно перекрутилось в узел. Такое начало разговора не предвещало ничего хорошего.

– Я сделал что-то н так, сэр?

– Если вы совершили то, о чем я подозреваю, тогда это самое скверное, что можно представить. Черт возьми, Кент, у меня насчет вас большие сомнения. – Коллиар сдернул с головы шляпу и каким-то отчаянным жестом провел пальцами по волосам, совершенно их взъерошив. – Вы привлекли мое внимание, едва поднявшись на борт и… – он на мгновение замолчал, подыскивая слова, – и ввергли меня в смятение.

– Извините, сэр, я не хотел… – Салли услышала панические нотки в своем голосе, а ее сердце подскочило чуть ли не до самого горла. – Понимаю, я опоздал, но… – ухватилась она за первое, что пришло в голову.

– И почему так произошло, Кент? – Повернувшись, Коллиар вгляделся в ее лицо, будто на нем мог быть написан ответ. Его голос звучал гортанно и казался обожженным, как будто он прошел сквозь огонь. В нем все казалось таким же темным, угольно-насыщенным – черные как смоль волосы, текучая глубина глаз, из которых исчез свет, и бронзовая кожа, годами подвергавшаяся воздействию солнца, ветра и дождей. Вблизи в нем все казалось темным и неумолимым. – Почему вы явились с опозданием?

Салли нужно было солгать, несмотря на обжигающий жар, прокатившийся по ее телу. Несмотря на то, что не далее как сегодня утром он назвал ее неумелым врунишкой. Она должна солгать, потому что в противном случае ей придется отказаться от своей мечты.

Поэтому она сказала то, что ближе всего было к правде, отчаянно надеясь, что Коллиар поверит:

– Я не был уверен, сэр… Что мне следует занять место на корабле.

Коллиар нахмурился, продолжая взирать на нее, и меж его бровей образовались три вертикальные складки.

– Вы, наверное, по-прежнему ощущали, что ваше истинное призвание – церковь?

Салли должна была понимать, что письма братьев будут откровенными. Ей следовало лучше подготовиться.

– Да, – только и смогла ответить она. И это было правдой – по крайней мере, правдой Ричарда.

– А что, позвольте спросить, вы думаете сейчас?

Салли постаралась вложить в ответ всю силу своей убежденности:

– Я думаю, что, поднявшись на борт, я принял абсолютно верное решение.

– Абсолютно?

– Да, сэр. Мое истинное призвание – море. – Эти слова, без сомнения, были наиболее правдивыми из всего ею сказанного. В данный момент Салли была совершенно искренна. – Мистер Коллиар, вы сомневаетесь в моем рвении? Я всеми силами старался и стараюсь доказать свою нужность и полезность, как советовал капитан Маколден. У меня это не получилось?

– Получилось. – Коллиар смотрел ей прямо в глаза, и Салли вновь ощутила всю силу его проницательного взгляда. Казалось, он видит только ее, но она знала, что это не так – он видел все вокруг. Всегда и неизменно.

– Однако вы не хуже меня должны понимать, что иногда даже этого бывает недостаточно.

Коллиар узнал ее. Это было неизбежно. Но даже холод осознания сего факта не мог пригасить жгучее ощущение в ее груди.

Салли отвернулась, чтобы Коллиар не мог увидеть слезы, наполнившие ее глаза. Она не будет плакать. Черт возьми, ведь она из семьи Кентов.

– Это довольно забавно… Весь день я размышлял о том лете. О лете, проведенном в вашем доме в Фалмуте. Я помню этот замечательный дом с великолепным видом на море.

– О да… – Салли постаралась произнести это с юмором, уже догадываясь, к чему он ведет. – Думаю, мой отец и дня не выдержал бы в доме, из окон которого не открывается вид на море.

– Идея использовать те полтора месяца для подготовки к экзаменам принадлежала вашему брату Мэтью. Вы помните?

– Да, конечно. – Салли помнила все, как будто это происходило лишь вчера. Она была достаточно большой, чтобы завидовать их карьере, и ловить каждое слово как Мэтью, так и Коллиара. Особенно, Коллиара. – Тогда на две недели собрались сразу все: Мэтью, Доминик, Оуэн, Даниэль и папа. Это был последний раз, когда мы собирались дома все вместе.

– Те дни я помню особенно. Как мы пели по вечерам, и один из нас играл на мандолине.

На мандолине играла именно Салли. А Ричард играл на скрипке, которая сейчас лежала на самом дне ее сундучка.

– И мы пели ту же самую песню, что сегодня исполнил Панч: «Спляши для папы».

Будь проклята эта песня! Салли следовало прежде подумать. Она должна была понимать, что Коллиар услышит ее столь же четко, как видит все вокруг.

– Это очень старая песня, – проговорила Салли.

– Да, – согласился Коллиар. – И, похоже, многие матросы знают ее слова. Она оказалась кстати сегодня утром.

Ее прямо-таки убивало это ожидание приговора, который был неизбежен. Горячий комок, образовавшийся в горле, мешал Салли говорить.

– Я хорошо помню эту песню. – Коллиар на мгновение взглянул на нее, и выражение его глаз не оставляло сомнений, что он действительно все знает. – А вы помните тот вечер, когда мы ловили светлячков у вас в саду? Эти насекомые освещали наступающие сумерки. Вы помните?

– Да, – выдавила Салли, и это слово оставило холодно-пепельный привкус у нее во рту.

Коллиар сумел в мгновение, несколькими точными словами воссоздать волшебство того вечера. Салли почти ощущала запах сминаемой травы, меж тем как они пробирались по заросшему саду, ловя светящихся букашек в горшочек из-под варенья.

– Один светлячок уселся вам на голову, и мне пришлось стряхнуть его, хотя он смотрелся очаровательно в ваших волосах. Зеленое на фоне оранжевого.

Жгучие слезы в глазах буквально ослепляли. Коллиар не мог придумать более изощренной пытки, чем это медленное и обдуманное проникновение в ее память.

– А еще мы бросали в вашего брата упавшие яблоки, чтобы он не докучал нам своими проповедями.

– Да… – проронила Салли.

Слезы скатились в уголки ее глаз, и она смахнула их рукавом. Черт бы ее побрал… Она не заплачет. Только не перед мистером Коллиаром. Несмотря ни на какие провокации.

Ведь это был не кто иной, как она. Именно она пробиралась с Коллиаром по саду и, сидя рядом с ним на высокой ограде, швыряла в Ричарда яблоки за его нудные нравоучения. Они безудержно смеялись, и Салли было лестно, что она допущена в священный круг молодых моряков. Она гордилась своей меткостью, как будто это могло произвести впечатление на такого парня, как Дэвид Коллиар.

Ричард тогда убежал в дом, оставив их в саду вдвоем, наедине. Салли могла поклясться, что Коллиар собирался поцеловать ее, но в последний момент она оробела, отпрянула и, засмеявшись, стала бросаться ветками, чтобы скрыть смущение.

Глаза Дэвида, бескомпромиссно-твердый взгляд свидетельствовал о том, что он разоблачил ее. И с его губ, сжавшихся в жесткую линию, сошла улыбка, вызванная теплотой воспоминаний.

– Да, все именно так, как я и думал, – кивнул Коллиар. Тепло окончательно покинуло его глаза, и он потряс головой, словно не желая верить. – Вы могли бы сказать мне, Кент. И избавить меня от… – В голосе Коллиара что-то изменилось, его словно тронула ржавчина, как меч, слишком долго остававшийся в ножнах. Он чувствовал себя обманутым. – Вы могли бы сказать капитану Маколдену. Вы должны были сказать! Черт возьми, вы вообще не должны были всего этого делать!

Однако Салли это сделала. Совершенно обдуманно и намерено. И сейчас была готова на все, чтобы не осталось возможности что-то изменить.

– Сэр, пожалуйста… – начала Салли. Ей было просто необходимо его убедить. – У меня не было другого выбора. Вы, как никто другой…

– Это вы, как никто другой, как человек, воспитанный капитаном Александром Кентом, должны понимать всю серьезность содеянного вами.

Он прав. Салли знала, на что идет, но ради этого стоило рисковать. Ради того чувства, которое она испытала, находясь наверху – никогда в жизни она не ощущала себя такой счастливой, такой нужной. Необходимо лишь убедить Коллиара.

– Пожалуйста… Вы должны понять. Я знаю свои обязанности…

– Тут совершенно нечего понимать. Вы лгали мне, лгали с самого начала. И мне, и нашему капитану. Черт возьми, Кент… Мы находимся на военном фрегате, в море, сейчас идет война, которая продолжается почти половину нашей жизни. И вы полагаете, будто я не понимаю, что стоит сейчас на кону?

Напор его праведного гнева словно пронзил Салли и тяжестью навалился на плечи.

– Пожалуйста, сэр. – Она готова была умолять. – Я сделаю все, что угодно, только скажите, чего вы хотите.

Салли ухватила Коллиара за руку, забыв, что за ними могут наблюдать. Она лишь знала, что должна убедить его, заставить поверить в обоснованность ее причин.

Воздействие этого краткого прикосновения было столь поразительным, что Салли тотчас выпустила его ладонь. Ее руку, да и все тело покалывало, как от статического электричества.

Коллиар тоже дернулся, словно его обожгло. Словно Салли дала ему пощечину или ударила кулаком в грудь. Взгляд, которым он наградил ее, выражал досаду и гнев. Оттого, что она поставила его в такую ситуацию.

Сама же Салли пребывала в полном смятении чувств. Достаточно одной искры, и она воспламенится, точно пороховой заряд.

– Извините, сэр, – выдавила она.

Коллиар сделал глубокий вдох, стараясь восстановить внутреннее равновесие.

– Черт возьми, Кент, держите себя в руках. – Его голос звенел от негодования.

– Вы будете… – Салли оборвала фразу. Их окружало столько чутких ушей, столько любопытных глаз, следящих за странной сценкой, что разыгрывалась между ними. – Что вы собираетесь делать, сэр?

Коллиар водрузил треуголку обратно на голову.

– То же, что и всегда, мистер Кент. Выполнять свои обязанности.

Он двинулся прочь, а Салли задержалась у леера носового ограждения, в стороне от сутолоки, несмотря ни на что, с наслаждением ощущая движение корабля по водной глади. Коллиар, конечно же, направился к капитану. Это неизбежно. Ее удалят с корабля. Оставалось только надеяться, что это произойдет тихо и незаметно, и ее семью не затронет скандал.

Салли захотелось вернуться в кубрик, найти Пинки и спросить его совета, однако это могло бы показаться трусостью. Нет, она все-таки одна из Кентов. Если ее ждет бесчестье и позор, то она храбро встретит все это. О ней могут думать, что угодно, но никто не назовет ее трусихой.

Однако подобный героизм оказался не нужен. Никто не глядел в ее сторону, не упоминал ее имя. Ни один из морских пехотинцев не явился, чтобы отконвоировать ее в каюту капитана. Наконец, когда боцманский свисток известил о начале обеда, ей не оставалось ничего другого, как вернуться в кубрик.

Салли проследовала вниз, не обращая внимания, куда идет, по-прежнему пребывая в напряженном ожидании. Но едва она открыла дверь кубрика, ее и без того подавленное состояние усугубилось еще больше. Салли сразу поняла, что происходит что-то не то, по внезапно наступившей тишине и каким-то странным взглядам других гардемаринов. Никто не смотрел ей в глаза, не приветствовал ее, словно все были чем-то напуганы.

Деймьен Гамидж восседал у дальнего края стола, как самодовольный монарх. Его глаза с тяжелыми веками казались усталыми, и в сочетании с полными губами это придавало ему глуповатый вид. Цвет лица, довольно бледный, несмотря на годы, проведенные в море, тоже не улучшал его внешности. Так же, как и его волосы – теперь, без прикрытия шляпы, было видно, что они какие-то грязно-светлые, выгоревшие на кончиках, казавшиеся пепельно-серыми при плохом освещении. В общем, этот тип напоминал разъевшуюся крысу.

Но даже если бы Гамидж выглядел как Аполлон, он все равно бы вызывал неприязнь. Салли уже имела представление о его натуре, поэтому внешность служила лишь дополнительным основанием для ее отвращения.

Ухмылка Гамиджа, который ожидал, когда она обратит на него внимание, была какой-то гадко-предвкушающей. Но Салли не собиралась потакать его самомнению. Лучший способ общения с задирами – это по возможности избегать их, вступая в конфронтацию лишь тогда, когда это неизбежно.

А Гамидж, похоже, позаботился о неизбежности конфликта. Потому что ее сундучок стоял в углу с распахнутой крышкой – замок был взломан, содержимое перерыто.

Жаль, конечно, что она не в полной мере последовала совету Пинки – при большей предусмотрительности ей удалось бы избежать лишних треволнений и сохранить значительную часть припасов. Однако Салли не собиралась спускать это дело на тормозах. Раз мистер Гамидж желает конфронтации, он ее получит. Если уж она смогла выдержать холодно-инспекционное внимание мистера Коллиара, то с легкостью выстоит и перед этим типом. В конце концов, ей нечего терять. Ее все равно высадят на берег при первой возможности, так почему бы не попытаться проучить великовозрастного задиру, притесняющего других гардемаринов?

– Вы, должно быть, и есть мистер Гамидж? Как вижу, вы уже порылись в моем имуществе. Меня предупреждали о ваших наклонностях, но я не предполагал, что это произойдет столь быстро и с такой наглостью. Я Ричард Кент.

– Я знаю, кто ты, и мне на это наплевать. Вы все для меня одинаковы, все вы бестолковые сопливые юнцы. А ты к тому же еще и любитель лизать сапоги. – Эти слова Гамидж произнес каким-то устало-скучающим тоном, в его грубости не чувствовалось истинных эмоций. – Так что закрой дверь, сядь и захлопни рот. Я уже объяснил свои требования этой сопливой детворе, и у меня нет желания повторяться.

Восседая за столом в совершенном одиночестве, в то время как все остальные пристроились на своих сундучках, Гамидж сделал большой, демонстративный глоток из бокала. Черт!.. Похоже, он лакал ее шерри! Затем бокал вернулся на стол, и мальчишка-прислужник – вероятно, тот самый Тони – метнулся, чтобы наполнить его снова, не дожидаясь распоряжения хозяина.

– Этот кубрик мой, и вы здесь находитесь с моего дозволения. Я лишь терплю ваше никчемное присутствие. – Гамиджа даже не интересовало, имеются ли возражения против данного утверждения. И действительно, никто не издал ни звука протеста.

Салли была разочарована тем, что Чарлз Дейнз, достаточно взрослый и физически крупный, чтобы противостоять Гамиджу или, по крайней мере, чтобы поддержать ее, предпочел никак не реагировать. Он сидел с каким-то болезненным видом и будто ничего не замечал. Несчастный Йен Уэрт тер покрасневшее лицо рукавом, видимо уже получив трепку от Крысиного Короля.

Салли пробирала дрожь негодования, но отнюдь не страха. Подобные типы смелы лишь до тех пор, пока кто-нибудь не даст им отпор. И если она осадит Гамиджа, это пойдет на благо всем гардемаринам.

– Не думаю, что капитан Маколден считает наше присутствие на корабле никчемным, – твердо проговорила Салли, стараясь показать всю свою серьезность и отсутствие какого-либо страха.

– Я не давал тебе слова. – В полутьме кубрика Гамидж со своими серыми, покрасневшими по краям глазами все больше походил на злобного грызуна.

– Не будьте столь нелепым, мистер Гамидж. Вы здесь, конечно же, самый старший, и я с достаточным почтением отношусь к вашему опыту и возрасту, однако прямо говорю, что не потерплю придирок и указаний, как себя вести в кубрике. Который не только ваш, но и мой, и всех остальных. Я также не потерплю, чтобы кто-то крал мои вещи.

Гамидж медленно поднял руки и с ироническим видом пару раз хлопнул в ладони.

– Отлично, мой мальчик. Очень храброе выступление. На данный момент – наихрабрейшее. – Он опустил руки обратно на стол. – И что ты намерен предпринять?

– Именно то, о чем вы подумали. Я сообщу о вас капитану.

– В самом деле? Да капитан не захочет об этом и слышать, ты навредишь самому себе. Существует определенный кодекс поведения, который следует соблюдать в кубрике. Некое правило. Но ты вряд ли способен это понять. Как известно, Кентов едва ли можно назвать джентльменами.

Оскорбление семейной чести было довольно подлой уловкой, способной спровоцировать ее на необдуманные поступки. Салли едва сдерживала желание как следует врезать по пухлой физиономии этого негодяя. Она являлась представителем семейства Кентов, пускай и женского пола, и потому знала, как использовать кулаки. Однако, как бы того ни хотелось, потасовка вряд ли пойдет ей во благо. Гамидж раза в два превосходил ее по весу. И он замыслил подобный сценарий вполне намеренно. И Салли не удивится, если для подобных случаев у него заготовлена свинчатка или что-то подобное. Как ни соблазнительно было продемонстрировать ему, что она тоже научилась у братьев кое-каким трюкам, о которых он, возможно, не имеет представления, от стычки все же следовало воздержаться.

Она должна сделать то, чего он не ожидает.

Поэтому Салли улыбнулась.

– Конечно, Гамидж, я ни в коей мере не джентльмен.

И она засмеялась, желая показать, насколько нелепы его претензии.

Этот смех задел Гамиджа за живое. Он резко поднялся, но, не удержав равновесие, неловко плюхнулся обратно на скамью.

Наблюдающие за ними мальчишки засмеялись, но Гамидж окинул их грозным взглядом, и те осеклись, прикрыв рты ладонями. Однако Салли молчать не собиралась.

– Благодарю за ваш сомнительный совет, мистер Гамидж, но я сам соображу, как себя вести. И не потерплю, чтобы крали мои личные вещи или чтобы меня запугивали типы, подобные вам.

– Подобные мне, – ухмыльнулся Гамидж. – Да кем ты себя возомнил, мягонький смазливый мальчик?

Салли двинулась вдоль стола.

– Я Ричард Кент из рода Кентов, город Фалмут, я гардемарин Королевского военно-морского флота и…

Гамидж оказался стремительнее, чем она ожидала. Вскочив, он ухватил ее за лицо своей большой ладонью и притянул к себе, все сильнее стискивая ей щеки.

Салли вцепилась в его руку в попытке высвободиться, но в следующую секунду утратила опору под ногами и повисла в воздухе, как рыба на крючке.

– Вы только гляньте, – с деланым удивлением проговорил Гамидж. – Какой милый нежный мальчик. – Он рассматривал ее лицо с видом исследователя-знатока, словно Салли была неодушевленным экспонатом. Или же животным на рынке. – И похоже, мистер Коллиар обнаружил, что ему нравятся подобные мальчики, ибо он уделил немало времени общению с тобой. Ну так что у тебя за дела с нашим лукавым мистером Коллиаром?

Салли даже не сразу сообразила, на что намекает Гамидж.

– Слушай, ты, мерзкая свинья! – прохрипела она. – Не твое дело, о чем мы говорили с мистером Коллиаром. Оставь свои грязные инсинуации при себе.

Теперь уже засмеялся Гамидж.

– Грязные? Что ты имеешь в виду, прелестный Кент? Так что же такого сказал тебе мистер Коллиар, что ты так занервничал?

– Закрой свой рот, Гамидж!

Он еще сильнее стиснул ее лицо, и Салли снова попыталась убрать его руку ото рта.

– Для тебя я мистер Гамидж. Понял, ты, сопливое ничтожество? – С этими словами он с силой оттолкнул ее от себя. Так, что она налетела на чей-то сундук. – Научись уважать тех, кто лучше тебя, и тогда я, возможно, буду молчать. А также не стану рассказывать капитану о том, что мне известно о столь безупречном мистере Коллиаре. Я умею держать язык за зубами. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты держать закрытым свой широкий нежный ротик.

В столь унизительную и смехотворную ситуацию Салли еще не попадала. Гамидж угрожал тем, что сообщит о ее неподобающих отношениях с Коллиаром… Которого она уговаривала утаить ее истинную сущность от капитана. Который, в свою очередь, узнав ее секрет, поймет, что Коллиар не мог иметь с ней противоестественной связи. Да у них и естественной-то связи не было!

Интересный разговор получился бы у нее с капитаном, вызови он ее на ковер. Салли даже хотелось подтолкнуть Крысиного Короля к тому, чтобы тот действительно выложил свои домыслы командиру.

Однако нельзя допустить, чтобы компрометирующие слухи коснулись мистера Коллиара. Так что пока она будет помалкивать.

Гамидж меж тем ухмыльнулся, не сводя с нее взгляда своих холодных глаз.

– Надеюсь, ты все понял, милашка Кент? Ты усвоил правила? Этот кубрик мой. И вы здесь находитесь с моего дозволения.

Глава 7

По завершении своего монолога Крысиный Король стремительно покинул сцену, точно огромный грызун, спешащий укрыться в норе.

Что ж, этот тип по крайней мере дал ей повод желать высадки на берег. Если ее ждет разоблачение и позор, то она всеми силами постарается, чтобы Гамиджа тоже вытурили с корабля.

Ну а пока она здесь, не стоит отсиживать задницу в бесплодных размышлениях. В ее сундучке – полнейший беспорядок. Кто бы в нем ни порылся, сам Гамидж или его прислужник, сделано это поспешно и сумбурно, в манере шакалов и стервятников. Неаккуратная работа. Отнюдь не свидетельство упорядоченного ума. Следует иметь это в виду.

К счастью, наличие в сундучке двойного дна замечено не было. Хотя воришка и прибрал к рукам все съестное, заготовленное миссис Дженкинс, а также запас шерри, добавленный самой Салли, ибо Ричард старался не пить ничего крепче. Большая часть пакетиков с травами осталась на месте. Салли порылась в поисках других более важных вещей. Скрипку Ричарда не тронули – оно и понятно, инструмент слишком легко опознать.

Уэрт, который, похоже, единственный остался с нею в кубрике, подошел поближе.

– Он все забрал?

– Почти.

И винить Салли могла только себя. Ведь Пинки предупреждал ее, но она была слишком уверена – и в себе самой, и в том, что подобное просто не может произойти на корабле под командованием такого человека, как капитан Маколден. Гамидж доказал, что она ошибалась. И в результате ей придется хранить эту тайну – так же крепко, как Пинки, судя по всему, намерен хранить ее секрет.

– Что ты будешь делать? – спросил Уэрт. Его покрасневшие глаза казались невероятно большими.

– Постараюсь извлечь наибольшую пользу из того, что осталось.

Да, прежде чем окончательно распрощаться, следует раздать то, что сохранилось. Дома в Фалмуте все это ей не понадобится, а мальчишкам наверняка пойдет на пользу.

Уэрт непонимающе нахмурился.

– Так ты никому ничего не расскажешь?

– Наверное, нет.

Бледное личико мальчишки словно скукожилось от разочарования, и Салли поспешила объяснить:

– Выслушай меня, пожалуйста. Моим первым побуждением было сообщить о случившемся капитану, поскольку я не сомневаюсь, что он не потерпит воровство. Однако у меня нет убедительных доказательств, что мои припасы похитил именно Гамидж, ясно только, что они исчезли. Гамидж наверняка обо всем позаботился. Он, похоже, достаточно хитер и осторожен, чтобы его так легко было поймать. Вряд ли украденное сейчас при нем.

– Я не понимаю. – Уэрт, явно сдерживая слезы, провел рукавом по носу. «Так его белые манжеты едва ли продержатся ближайшие две недели», – подумала Салли. – Зачем же он украл, если не оставит все это себе?

– Возможно, под его влиянием находится кто-то из экипажа – казначей или кто-нибудь с камбуза, – кто готов принять ворованное на сохранение. Или же он может припрятать все это где-нибудь, думая, будто я подниму шум и… Слушай, давай-ка посмотрим, не взломал ли он и твой сундук.

С этими словами Салли двинулась к сундучку Уэрта. Тот покраснел.

– Да нет, не взломал. Потому что он не заперт. Он забрал у меня ключ в первый же день.

– Черт возьми… У Уилла тоже?

Йен пожал плечами, попытался что-то ответить, но его нижняя губа затряслась, глаза заблестели от слез.

– Ну ладно, ладно… – Салли по-братски, а точнее, по-сестрински обняла мальчишку. – Все будет хорошо. Обещаю.

– Ничего хорошего не будет. Все просто ужасно. Я не могу здесь, не могу! – Голос Йена дрожал, скопившиеся слезы потекли по щекам.

– Успокойся. – Салли мягко сжала его руку. – Просто для тебя все это внове. Ты привыкнешь.

– Нет, не привыкну. Я не могу здесь оставаться. Я не хочу лазить по мачтам. И никогда больше этого не сделаю. Меня никто не сможет заставить.

К сожалению, смогут, угрожая поркой или чем похуже. Но она всеми силами постарается, чтобы до такого не дошло.

– Ты привыкнешь, я обещаю. Еще несколько раз, и ты даже не будешь замечать высоты. Так же, как птенец привыкает сидеть на дереве. Ветки раскачиваются, но его это ничуть не беспокоит.

– Это оттого, что он умеет летать. – В голосе Йена уже чувствовался некоторый юмор. И через несколько секунд, вполне успокоившись, он поинтересовался: – А откуда ты так много обо всем знаешь?

– Я вырос на кораблях своего отца.

– У твоего отца есть корабли?

– Да нет, – засмеялась Салли. Ее братья, особенно Мэтью с Домиником, наверняка были бы задеты тем, что кто-то никогда не слышал об их семье, и предположением, будо они торговцы. Салли легко могла вообразить негодование братьев по данному поводу. – Мой отец и два моих брата – капитаны Королевского военно-морского флота. Я представитель старой морской династии.

– Ого! – Лицо Йена выразило надлежащую долю благоговения. – Тогда не удивительно, что ты не побоялся выступить против мистера Гамиджа.

– Не очень-то у меня получилось, – пробормотала Салли. – Но насчет него ты можешь больше не беспокоиться. Обещаю. Я позабочусь об этом, даже если это будет последнее, что я сделаю на борту «Дерзкого». Однако он вполне может припрятать сворованное у меня в твоем сундуке или в сундуке Уилла, когда поймет, что мы друзья.

– А мы друзья?

– Конечно, – заверила Салли. – Мы станем лучшими друзьями.

С позволения Йена она заглянула к нему в сундук, в котором, однако, после изъятия его собственных припасов, ничего не прибавилось.

Но она не собиралась сдаваться без борьбы и допускать, чтобы Гамидж одержал над ними верх. Точнее, над ней.

– Вот что… Посмотрим, что скажет Пинки. Он всегда в курсе событий.

Старика они нашли на канонирской палубе, около печки, где тот хлопотал вместе с капитанским стюардом Эдвардсом и двумя матросами, служащими при офицерской кают-компании. Одного звали Морланд, а другого, сноровистого весельчака, который утром играл на скрипке, Панч.

– Ты оказался прав, Пинки, мистер Гамидж действительно поживился нашими припасами, – сообщила Салли. – Но мы его еще проучим, я знаю кое-какие трюки, – заверила она, когда старик скорбно покачал головой, совсем не обрадованный фактом собственной правоты. – Однако забрал он не все. Что ты об этом думаешь?

Она протянула Пинки бумажные кулечки.

– Свежие приправы?

– Да, как и обещал.

Хорошая доза специй могла значительно улучшить вкус не очень-то разнообразной флотской пищи. И Пинки хорошо знал, как использовать все это наилучшим образом – точно так же, как в бытность отцовским стюардом.

Другие стюарды через плечо старика взирали на его сокровища.

– Ты можешь также при необходимости обменивать все это на что-то еще. К примеру, как-нибудь договоришься с капитанским стюардом. Время от времени мы не отказались бы от бутылочки хорошего вина в обмен на улучшение капитанских блюд.

В голове Пинки, видимо, уже возникли схемы бартера.

– Конечно, сэр. Можете на меня положиться. У нас будет славный поход.

– Не сомневаюсь. Вот видишь, Йен? Мы с Пинки сделаем все возможное, чтобы избавить тебя от «мельников».

– А кто такие «мельники»?

– Крысы, сэр, – с готовностью просветил Пинки. – Так их называют за то, что они часто измазаны в муке после набегов в кладовые.

– То есть нам придется есть крыс? – ужаснулся несчастный Уэрт, побледнев и позеленев одновременно.

– Ну как тебе сказать… – Салли постаралась придать своему голосу как можно больше бодрой беспечности. – Я никогда не ел их прежде, но прежде я и не был гардемарином. Думаю, в этом походе мы узнаем и испытаем немало нового. Осмелюсь предположить, что мистер Коллиар и даже капитан Маколден тоже съели свою долю «мельников», и, судя по их виду, это им ничуть не повредило.

Уэрта не очень-то утешил подобный довод, и Салли предпочла сменить тему.

– У тебя есть какое-нибудь укромное безопасное место? – спросила она у Пинки. – Чтобы уберечь нужные вещи от Гамиджа и его приспешников вроде казначея?

– Я знаю такое местечко. Я…

Салли подняла руку, останавливая его.

– Не говори мне. Если я не буду знать, где это место, никто не заставит меня его раскрыть. Я, кстати, захватил еще вот это. – Она сунула руку в карман жилетки. – Рыболовную леску, которую также отдаю тебе. Мистер Уэрт, вы ведь не откажетесь отведать за обедом рыбки?

Салли, наверное, впервые увидела, как лицо мальчишки осветилось настоящей радостью.