Пятая Печать. Дом с привидениями Романова Галина

Ему пришлось постоять у выхода еще немного — служба завершилась, и гроб выносили из храма. Вслед за ним потянулись провожающие. Юлиан зорко смотрел по сторонам — а вдруг Анна просто смешалась с толпой? Высматривая девочку, он вместе со всеми двинулся к кладбищу, держась чуть в стороне, чтобы удобнее было наблюдать за окружающими.

Новое кладбище не было так густо засажено деревьями и кустами шиповника, как старое, но все равно тут можно было укрыться от нескромных взоров, наблюдая исподтишка. Пользуясь своим умением видеть невидимое, Юлиан сразу принялся высматривать девочку. Несколько раз ему казалось, что он вот-вот ее отыщет, но всякий раз ошибался. Анны не было ни в церкви, ни среди могил. Юлиан зря метался по дорожкам, иногда привлекая чужое внимание и мешая окружающим. Юная ведьма как сквозь землю провалилась! Он, как охотничий пес, несколько раз обошел могилу Валерии Вышезванской, постепенно расширяя круги, — безрезультатно. Такое впечатление, что Анна даже не подходила к кладбищу, а это значит, что он впустую потратил почти час. За это время могло произойти все что угодно!

После похорон все потянулись в особняк Вышезванских помянуть покойную. Юлиана не приглашали, да юноша особо не стремился. Есть, конечно, хотелось, но на привокзальном постоялом дворе тоже можно было перекусить. Так он и поступил, после обеда поднявшись в свою маленькую неуютную комнатку, и растянулся на жесткой узкой кровати, больше всего напоминавшей больничные койки. Тут действительно многое напоминало больницу или приют: минимум удобств, минимум комфорта, ничего такого, что вызывало бы желание задержаться среди этой безликой мебели и пустых, выкрашенных светло-желтой краской стен подольше. Даже подоконники были столь узки, что поставить на них можно было разве что стакан, а все убранство его комнатки состояло из кровати, стула, вешалки для верхнего платья и тумбочки в изголовье.

Вытянувшись на кровати и закинув руки за голову — даже разуваться не стал — Юлиан погрузился в размышления. Да, приходилось смириться с поражением. Расследование по делу Мартина Дебрича зашло в тупик. Анна от него ускользнула. Где искать девочку, он не представлял. Снова идти к ней домой? Опасно. Просто бегать по городу в надежде на удачу? Можно попасть в лапы к ведьмам, которые вряд ли отпустят его второй раз так легко. А господин Вышезванский имеет на него зуб. В довершение всего пропали еще три девочки, отправившись в какой-то старый дом. Он почему-то не сомневался, что это и есть тот самый Дом с привидениями, и что буквально на его глазах совершилось очередное преступление. Преступление, которое он должен был предотвратить. И чем скорее приезжий ведьмак отыщет хоть какие-то следы исчезнувших детей, тем лучше. Эх, жаль, не удалось поговорить с Анной! Девочка что-то знает! Она…

Он почувствовал чужое присутствие за несколько секунд до того, как послышался осторожный стук в дверь. Даже не стук — робкое царапанье. «Я очень боюсь, — словно говорил этот стук. — Я не знаю, правильно ли поступаю, и, если что, убегу так быстро, как смогу! И ни за что не вернусь, потому что мне очень страшно!»

— Войдите!

Мысленно Юлиан приготовился ко всему — даже к аресту по приказу губернатора, — но только не к тому, что увидел.

На пороге стояла Анна Сильвяните.

— М-можно войти?

Словно подброшенный, Юлиан сел на постели, уставившись на девочку и чувствуя, что губы сами собой расплываются в глупой улыбке.

— Д-да…

Она переступила порог, смущенно глядя исподлобья. Повисло неловкое молчание.

— Ты что здесь делаешь? — Юлиан постарался, чтобы голос звучал спокойно, но внутри все ликовало. Хотелось петь и прыгать от радости. Она здесь! Она пришла. Она ему доверяет. На миг стало стыдно убогой обстановки привокзального постоялого двора. Даже не двора — ночлежки!

— Я, — Анна потупила глаза, принялась теребить край передника, — я думала, что вы… Ну что мне надо… что вы хотели… Поговорить!

— О чем? — Он сел прямее, от души ругая себя за глупые мысли.

— Только пообещайте, что не станете надо мной смеяться, и вообще…

— Ну что ты! Пойми, Анна, это моя работа. Я привык относиться серьезно ко всему, что мне скажут! — тем более, если скажет она. — Ты что-то знаешь?

Девочка помотала головой.

— Я ничего не знаю, — произнесла она мрачно. — Мне кажется, что я схожу с ума. Тетя говорит, что мне приснился сон, что это только мое воображение, а я не знаю. Я не верю… Я ничего не понимаю! Я просто хочу узнать, было это или не было. — Она чуть не расплакалась, прикусив губу.

— Ты о чем?

Анна с отчаянием взглянула на него. Она боялась, что может сойти с ума, если и дальше не будет знать, что же произошло. Был ли это только сон — или реальность.

— Я о том, где мы с девочками были три ночи назад.

Час спустя они уже оказались на городской окраине, в двух шагах от ограды нового кладбища, где теснились низенькие домишки с огородиками и покосившимися сараюшками.

Извозчик довез их до последнего поворота, как-то слишком пристально окинул взглядом бледного взволнованного юношу — по всему видать, студент из столичных, хотя взгляд больно колючий, — и еще более взволнованную девочку, как будто запоминал их лица для полицейского отчета. Ни дать ни взять, сегодня же он остановит ближайшего городового и опишет приметы маньяка, который заманивает детей в глухомань и убивает их на пустыре! Юлиану было наплевать. Пусть рассказывает. Чем быстрее новость дойдет до начальника полиции, тем быстрее местные службы начнут расследование.

— Это надо идти туда, — указала Анна направление, когда извозчик отъехал. — Мы встретились вот тут.

— Кто — «мы»?

Анна назвала имена девочек. Все сходилось.

— И вы пошли…

— Да. Калерия показывала дорогу.

Теперь дорогу выбирала Анна, шагая по обочине.

Днем улица выглядела совсем не так, как ночью. Ничего особенного, зловещего или загадочного. Дома как дома. Палисадники как палисадники. Люди как люди. Даже лай сторожевых псов звучал как-то обыденно, скучно, неинтересно.

Они дошли до огородов, и какое-то время девочка молча шла вперед, пробираясь по межам и старательно обходя грядки, но возле первого же куста яблони-дичка, разросшейся так, что только по мелким яблочкам и можно было определить, что это за дерево, остановилась.

— Я не помню, — призналась она. — Мы немного прошли, а потом свернули напрямик. С дороги. Только где?

— Может быть, возле этого дерева?

— Может быть. А может, и дальше. Не помню я!

Здесь действительно все было не так. Она прекрасно запомнила улицу, она запомнила каждый дом и даже сараюшку, покосившуюся так, что казалось, вот-вот рухнет. Все это было на месте, но дальше… Ночью они только миновали огороды — и наткнулись на старый, почти сровнявшийся с землей вал, на котором росли деревья. Но теперь откуда-то взялся пустырь. Что за шутки?

Заколебавшись, она все-таки свернула и направилась напрямик. Юлиан шел рядом, предпочитая помалкивать, хотя на языке вертелось много вопросов. Все начало сходиться. Местное суеверие. Старый дом… Взрослые предпочитали в него не верить, а вот дети знали о его существовании. Но как такое возможно? Почему память местных жителей оказалась настолько избирательна? Должно же быть наоборот! Должно, да не бывает. И то, что Анна заблудилась, лишнее тому доказательство. Дом с привидениями можно увидеть только один раз — или не увидеть вообще.

А почему, кстати, Мертвый Дом? Юлиан поймал себя на мысли, что думает о нем как о живом существе. Ах, как бы ему хотелось поговорить с кем-нибудь из местных детей! С теми, кто слышал и передавал из уст в уста истории о старом доме! Почему его так называют? Из-за какой-то легенды? Сейчас не важно. Главное другое — это все-таки правда. Ведьмы и их колдовские обряды тут ни при чем, во всем виноват Мертвый Дом. Долгие годы его не могли отыскать именно потому, что никто из детей не возвращался оттуда живым и не мог указать точное местонахождение, а остальные лишь пересказывали чужие истории. Анна оказалась единственной, кто действительно был там и выбрался из Мертвого Дома, она, да еще тот мальчишка, Провка, чья жизнь висела на волоске, отравленная исходящими от дома чарами. Анна была в этом доме и вышла из него живой и невредимой. Ее спутницы — нет. Второй раз Мертвый Дом не допустит такой ошибки.

На противоположной стороне пустыря виднелись заросли. До них было всего ничего — не больше ста шагов от обочины. Они дошли меньше чем за минуту. И юноша увидел, что за деревьями начинается довольно крутой спуск в то, что еще несколько столетий назад было городским рвом. Склон был внушительным по размеру с многочисленными «ответвлениями», заросший на склонах ежевикой, крапивой и цепляющимися за склоны деревьями. С левой стороны к нему вплотную подходили огороды и баньки соседней улицы, не замеченные детьми накануне ночью. Во всяком случае, Анна их раньше не видела, и теперь заволновалась, озираясь по сторонам.

— В чем дело? — спросил Юлиан.

— Я не знаю, — прошептала девочка. — Мне кажется, это не то место! Улица та же самая, мы по ней прошли. Даже огороды — теперь я вспомнила, они те же самые. А овраг… он какой-то другой! Ночью все было иначе.

В этом не было ничего удивительного. Умевший видеть невидимое, Юлиан сразу сообразил, в чем дело. Дом защищал сам себя. Днем это было одно место, а ночью — совсем другое.

— Ночью все кажется другим, — сказал он. — Пошли?

Анна кивнула.

Тропинку, ведущую вниз и на ту сторону, удалось отыскать довольно быстро. Правда, совсем не там, где Анна нашла ее ночью. Здесь склон был не таким крутым, десятки ног, ступавших здесь до них двоих, оставили в земле что-то вроде ступеней. Только в самом низу склон оказался круче, но все равно оба спустились легко. Уже на последних шагах Юлиан поддержал Анну за локоть, когда девочка споткнулась о торчащий корень.

У подножия растительности было мало, и немудрено — тут доживала свой век загнивавшая речушка — та самая Лебёдка. Ночью она протекала с другой стороны от Дома с привидениями, поскольку тот не хотел, чтобы добыча встретила какие-нибудь препятствия. По краям она заросла камышами и прочей болотной травой, и лишь в середине мерцал открытый «глаз» умирающего водоема.

— А где… — Анна выглядела разочарованной. Ночью все было совсем не так. Ночью тут высился старый дом, а вместо озерца было что-то вроде дворика. — Он должен быть тут, но…

— Посмотри вверх.

Девочка послушно запрокинула голову — и удивилась, заметив на той стороне за деревьями темную громаду какого-то здания.

— Я ничего не понимаю.

— Зато понимаю я. — Юлиан махнул рукой. — Полезли?

Под кронами деревьев царил полумрак. Было сыро, холодно, пахло тухлой водой, гнилой рыбой, водорослями и туалетом. Меньше всего на свете Анне хотелось тут оставаться. Скорее бы вернуться к солнцу и свету! Она направилась по пятам за Юлианом, который быстрым шагом огибал заросли болотной травы, внимательно глядя под ноги, чтобы не оступиться.

Среди камыша нашли что-то вроде мостков — несколько старых досок и палок, перекинутых на другой берег того, что осталось от речушки. Ветхое сооружение шаталось и угрожающе трещало, и, одолев его в два прыжка, Юлиан подал Анне руку, помогая перебраться на ту сторону.

Когда их пальцы соприкоснулись, оба вздрогнули. Замершая враскоряку девочка покачнулась. Нога соскользнула с доски, сердито плеснула вода, и в тот же миг из глубины показалась покрытая слизью рука.

Почувствовав, как мокрые пальцы плотно обхватывают щиколотку, девочка завизжала — и юноша машинально протянул руки, подхватывая свою спутницу в охапку и выдергивая ее из воды и лап водяного. У того не нашлось достаточно сил — пальцы разжались, и рука скользнула под воду без единого всплеска. Только покосившаяся доска, брызги и мокрые пятна на чулке Анны свидетельствовали о том, что здесь что-то случилось.

Девочка все цеплялась за него, и Юлиан попятился от воды, не спеша разжимать объятий. Кто бы мог подумать, что в этом безобидном с виду водоеме водится такое существо? Наверное, речка глубже, чем кажется. Да и болотная растительность, наползавшая с берегов, еще зрительно уменьшает ее размеры. Но странно, что водяной выбрался так поздно осенью. То ли он слишком оголодал без людей, то ли его недавно что-то потревожило. А кто бы это мог быть, кроме неурочных посетителей?

Юлиан пятился до тех пор, пока спиной не уперся в заросли кустарника, окружавшего старый дом. Только тогда он слегка встряхнул прильнувшую к нему девочку:

— Ты как? В порядке? Испугалась?

Анна несколько раз быстро кивнула и тут же помотала головой.

— Сама пойдешь?

Она кивнула. Поставив ее на ноги, юноша не без сожаления разжал объятия, взглянул сверху вниз, улыбнулся:

— Все хорошо? Это водяной омутник был. Ума не приложу, откуда он тут взялся. Обычно они водятся в более крупных реках. Эта, наверное, была когда-то довольно широкой, вот он и завелся. А теперь деградировал и стал нападать на всех подряд.

— Я бы утонула? — Анна оглянулась через плечо.

— Да.

— Спасибо! — серьезно сказала девочка.

— За что?

— За то, что не дал мне утонуть!

И, приподнявшись на цыпочках, быстро чмокнула его в щеку, беря за руку.

Юлиан застыл, борясь с желанием потрогать кожу в том месте, где ее коснулись губы девочки. Неужели она не понимает, что только что сделала? Нет, не понимает. Анна совсем невинна, и не только потому, что ее силы пока еще спят. Ей всего двенадцать лет, ее поцелуй — порыв ребенка. Об этом не стоит забывать. И в то же время через несколько лет этот ребенок превратится в красивую девушку, одним взмахом ресниц сводящую мужчин с ума. Одного, во всяком случае, она уже…

— М-может быть, пойдем? — промолвил он просто для того, чтобы хоть что-то сказать.

— Конечно! Пошли!

Руки они так и не расцепили и направились напрямик через заросли кустарника, отыскивая тропу к старому дому.

Здесь пробираться было и проще и сложнее. Проще потому, что не приходилось сохранять равновесие, как всегда при спуске или подъеме, — знай шагай себе и шагай. А сложнее потому, что тропа-то осталась позади. Пробираться пришлось напрямик через заросли, выбирая место, куда поставить ногу и лавировать между кустами, то наклоняясь под ветками, то отводя их в стороны. Хорошо, что Анну всю осень лесная ведьма учила, как правильно ходить по лесу! Благодаря ее науке она сама и Юлиан довольно легко одолели заросли, несмотря на то что юноша благородно шагал впереди, прокладывая дорогу.

Выйдя на открытое пространство, девочка застыла, глядя на вставший перед нею дом. Ночью у нее не было возможности его рассмотреть.

Наполовину развалившееся крыльцо с косыми от времени ступеньками, три из которых вообще провалились внутрь. Отстающие доски обшивки. Окна с выбитыми стеклами и висящими на одной петле ставнями. Покрытые мхом и лишайником камни первого этажа и бревна второго и третьего этажей. На крыше местами отвалилась дранка, обнажая стропила, напоминавшие ребра огромного зверя, издохшего от старости и частично разложившегося. Высохший плющ карабкается по стене. Под крышей торчит тоненькое деревце.

Фундамент почти скрылся под травой. Вокруг старого дома раскинулось что-то вроде садика, сейчас превратившегося в совершенно дикие заросли, среди которых внимательный глаз мог заметить остатки покосившейся изгороди.

Пока они карабкались по склону, ветер пригнал облака, и казалось, будто старый дом нахмурился, взирая на пришельцев с гневом и раздражением. Во всяком случае, Юлиан не сомневался, что дом — живой и действительно смотрит на них, недовольный визитом.

Юноша почувствовал, что пальцы девочки крепче стискивают его руку, и сам ответил пожатием.

— Это здесь?

Собственный голос показался чужим.

— Наверное, — шепотом ответила Анна. Несмотря на то что был день, ей почему-то стало страшно. Будь она одна, девочка уже бежала бы без оглядки. Нет, бояться нельзя. Она — ведьма и с нею ничего не случится! — Я не помню этого дома. Ночью он казался совсем другим.

— Я ведь уже говорил, что ночью все кажется другим, — ответил Юлиан. — Тебе ли это не знать?

Анна кивнула.

— Но мне кажется, это то самое место. Просто… просто он не хочет, чтобы мы его видели… другим.

Снова кивок. Умевший видеть невидимое, Юлиан не удивился бы, отыщи они вместо дома только простые развалины. Или, хуже того, груду камней от провалившегося много лет назад фундамента. Собственно, он и сейчас видел дом лишь благодаря своему дару — и тому, что рядом стоит девочка. Невинное дитя, из тех, кому дано вообще знать о нем. Она привела сюда чужака. Привела взрослого. И дом…

Юлиан вздрогнул. Дом смотрел на него. Смотрел из пустых глазниц мертвых окон. Смотрел и видел насквозь. Смотрел — и злился. Интересно, что вызвало у него такой гнев? Присутствие взрослого или просто появление чужака? Узнать это можно было только одним путем.

— А что дальше? — поинтересовался он. — Ну вы пришли сюда ночью и…

— И вошли внутрь, — пожала Анна плечами. — Я пошла первая.

— Зачем? Ты разве бывала тут раньше?

— Нет, конечно. Это было мое испытание.

— Понятно. Пошли и мы? — шепнул Юлиан Анне.

— Зачем?

— Ну как тебе не понятно? Внутрь ты вошла… одна? Или с девочками?

— С девочками.

— А вернулась только ты. Как считаешь почему?

Судя по лицу Анны, у нее был ответ на этот вопрос, но она предпочла помалкивать. И лишь пожала плечами, заставив Юлиана ответить самому себе:

— Наверное, потому что твои подруги остались там.

— Никакие они мне не подруги! — тут же заспорила девочка, но осеклась: — Как это — там?

— А вот так. Ты не подумала, что дом — живой?

— Как он может быть живым, когда он — мертвый? — невольно рассмеялась она, но тут же осеклась и покосилась на мрачное строение. Над ним сгущались тени, и казалось, будто дом растет из земли, нависает над непрошеными гостями. — Это что же выходит?

— Я и сам не знаю, — пробормотал Юлиан. С таким ему приходилось сталкиваться впервые.

Он внимательнее всмотрелся в нависающую над ними громаду. Дом был живым — и неживым одновременно. И вовсе не потому, что представлял собой всего лишь рукотворное сооружение. Раньше дом был жив — той волшебной, магической псевдожизнью, которая давала ему силы. Но сейчас стимул, смысл его существования исчез, и он умирал. Но что и как произошло? Ответ на эту загадку только предстояло отыскать.

— Что нам делать? — Анна так и держала его за руку и слегка тряхнула кисть, привлекая внимание юноши.

Буквально в нескольких шагах от остатков ограды начинались огороды — то, чего не было той ночью. Но раньше и дом стоял на другом месте. Как так могло получиться? Выходит, они ошиблись? Чары этого места сыграли с ними злую шутку? Или все-таки это был сон? С каждой секундой девочка все больше верила в него. Ей все приснилось. Дом стоит совсем не так. Ссадины и царапины исчезли, поскольку существовали в ее воображении. Огромная птица вовсе была видением. Призрак ошибался. Даже тот предмет, который она достала под подушкой у скелета, — и тот пропал, как пропадает сон. Осталась одна зацепка — сам дом. То, что внутри. Если она не отыщет доказательств реальности происходящего…

— Я хочу войти внутрь.

Ступеньки стонали у них под ногами. Более тяжелый Юлиан старался держаться поближе к перилам, цепляясь за них одной рукой, но не был уверен в том, что, в случае чего, они выдержат его тяжесть. Одна гнилая доска все-таки сломалась, и, если бы не реакция, нога юноши провалилась бы внутрь. А так он успел отпрянуть.

Широкое крыльцо они пересекли, не дыша. Анна первая дотронулась до двери. Чешуйки уцелевшей краски посыпались на пол, как труха. Девочка провела пальцами по дверной ручке:

— Не заперто.

— Конечно, — кивнул Юлиан, — сколько детей входило в эти стены! И никто, кроме тебя, не выходил обратно.

Дверь отворилась неохотно, даже не со скрипом, а с хрустом и скрежетом. Приотворилась чуть-чуть, ровно настолько, чтобы протиснуться боком. С той стороны ее заклинила лавка. Ничего подобного в ее сне не было, и Анна почувствовала еще один укол разочарования.

Просторная передняя была завалена мусором — тут и превратившаяся в труху ветошь, и обломки старой мебели, и побелка с потолка, и осколки стекла, и налетевшие в окна листья.

Затаив дыхание, Анна робко сделала шаг. Днем тут все было отлично видно — можно рассмотреть каждую мелочь на полу. И девочка завертела головой, осматриваясь.

— Ну что? — шепнул Юлиан, протискиваясь следом. Щель была нормальной для того, чтобы прошел ребенок, но взрослому приходилось туго. Хорошо, что у него отнюдь не мужественное телосложение — втянув живот, сумел пройти вслед за девочкой. Но вот если придется удирать, он может застрять.

— Ничего не понимаю, — призналась Анна. — Я вроде тут уже была… и в то же время ничего не узнаю. Этот камин, — она показала рукой, — он был пустой, а теперь…

В камине валялись обломки досок, куски штукатурки, битый кирпич, клочки оторванной обивки или полуистлевших обоев. Все это было покрыто слоем пыли.

— И эта скамья. Она стояла совсем не там. Ее кто-то передвинул?

Юлиан мигом нагнулся, пытаясь приподнять скамью, которая одним концом заклинивала дверь, мешая ей открыться на всю ширину. Бесполезно. С виду деревянная, по ощущениям она казалась каменной, к тому же намертво прибитой к полу. Приподнять ее не получалось, сдвинуть — тоже. Опрокинуть — тем более.

— Не получается, — признался он пару минут спустя. — Ты уверена? По-моему, она стояла тут лет сто. Удивительно, как корни не пустила!

— Но она стояла вон там, у стены, — указала Анна. — Мы сначала сели вот тут… Смотрите! Тут есть следы!

Слой мусора и пыли у стены действительно был тоньше.

Приглядевшись, Юлиан заметил даже отпечатки ножек. М-да, тот, кто передвинул эту скамью, обладал уникальной силой — во всяком случае, он был сильнее Юлиана. Но кто мог это сделать?

И тут же юноша ощутил взгляд.

В доме действительно кто-то был. И этот кто-то сейчас за ними наблюдал. Это его взгляд, его присутствие ощутил Юлиан, стоя у крыльца. Дух дома? Привидение? Или сторож? Но какие сокровища он охраняет?

Медленно обернувшись, Юлиан прищурился, внутренним взором всматриваясь в стены и потолок. И почти не удивился, увидев паутину, которая пронизывала потолочные балки, причудливым переплетением нитей мерцала на стенах и потолке. Сейчас кое-где еще виднелись остатки узора. Так можно было заметить, что основные «нити» уходили куда-то вверх. Сосредоточие силы находилось на втором или третьем этаже. Однако что-то или кто-то нарушил узор, и теперь дом — или обитавший в нем сторож — как бы это помягче сказать, вышел из-под контроля. И готовился к атаке.

…А еще он был сыт и зол. Странное сочетание для такой псевдожизни. Сыт чужими жизнями как любой хищник, только что вернувшийся с удачной охоты. А зол потому, что, пока он гонялся за одной жертвой, другая ускользнула от него. И не просто ускользнула, но и здорово ему насолила. «Но совершила глупость, вернувшись на старое место, уверенная в своих силах!»

И только Юлиан так подумал, как понял, кого имел в виду старый дом.

— Анна? — позвал он шепотом, боясь слишком громким звуком выдать себя. — Анна? Ты…

Обернулся — и увидел ее. И все слова вылетели из головы.

Девочка стояла у самой лестницы, незаметно ухитрившись пересечь комнату, и смотрела на что-то остановившимися глазами. На долю секунды Юлиану показалось, что она подпала под чары дома и вот-вот сама шагнет в паутину, из которой ей не выбраться, но, услышав шепот, Анна обернулась, и он увидел, что она держит на ладони что-то маленькое, блестящее.

— Анна!

— Это был не сон, — прошептала девочка. — Смотрите!

На ее ладони лежала усыпанная разноцветными стекляшками заколка.

— Это — Анастасии Сущевской, — пояснила девочка. — Она здесь была. Мы все были здесь и…

— Анна, иди ко мне!

— Что?

Над головами раздался хруст. Так медленно под собственной тяжестью и давлением времени ломаются бревна. Звук, зловещий сам по себе. А тут еще и светящиеся «нити» пришли в движение, устремляясь к девочке.

— Ко мне! — не таясь, заорал Юлиан.

Пол и потолок сломались почти одновременно. Потолок все же чуть раньше, и Анна успела кинуться к Юлиану, раскинув руки, когда из-под ног начал уходить и пол.

Глава 16

Девочка закричала, чувствуя, что теряет опору. Рванулась изо всех сил, скользя на кучах мусора. За спиной что-то рухнуло, обдав ее облаком пыли. Стали ломаться доски пола, треща и хрустя, словно лед на реке, когда начинается ледоход. Только из трещин забила не темная вода, а та же пыль и видимая только Юлианом темнота. Его самого что-то толкнуло под коленки, но он устоял и подхватил Анну, отрывая от пола.

На пару секунд все затихло — старый дом словно потерял одну из своих жертв. Впрочем, Юлиан не собирался недооценивать противника. Потеряв одну, он может накинуться на другую «дичь» и не сделал этого лишь потому, что готовит ловушку. Юноша ощущал изменения в самой атмосфере. Все пока оставалось на местах, но…

— Анна, бежим!

В тот же миг под ними угрожающе затрещал пол. Стоять на одном месте здесь было так же опасно, как и на весеннем льду в самом начале ледохода.

— Куда?

— За мной!

Мчаться с девочкой на руках было неудобно. Стоило ногам Анны коснуться пола, старый дом взвыл. Жуткий вой-стон-рев вырвался из каминной трубы вместе с облаком пыли, взвившейся чуть ли не до потолка. Одна доска пола проломилась, вставая на дыбы, как льдина, и, получив толчок, скамья сама проехала по полу, захлопнув дверь.

Анна закричала, но ее вопль оборвался, когда Юлиан, дернув девочку за руку, резко изменил направление, помчавшись к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Зачем?

— Поверь!

Старый дом явно не ожидал от своих жертв такого шага. Он приготовился не подпускать их к двери и окнам, и про лестницу «сообразил» поздно, когда беглецы уже одолели больше половины ступенек.

Громкий треск заглушил их крики. Ступеньки ушли из-под ног. Готовый к любой неожиданности Юлиан успел оттолкнуться от рушащихся вниз, на глазах рассыпающихся в труху досок, совершил отчаянный прыжок, перескакивая на второй этаж, но Анна не успела. Руку юноши рвануло из плеча, когда девочка споткнулась и сорвалась вслед за обломками лестницы, повиснув над проломом и грудой досок. Пальцы едва не разжались от неожиданности.

Юлиан рухнул на пол. Анна висела, цепляясь за его руку и отчаянно болтая ногами. Совсем близко было ее белое от ужаса лицо, вытаращенные глаза, разинутый в крике рот. Она махала второй рукой, пытаясь отыскать опору, дергала ногами, нашаривая пустоту. Падать ей пришлось бы не на первый этаж с высоты каких-то трех-четырех аршинов, а глубже — рухнувшая лестница проломила пол, и ее обломки провалились в подпол. Словно зубы голодного хищника, торчали края обломанных досок.

— Держись!

Настил захрустел. Дом ломал сам себя, стараясь добраться до своих жертв. Но он опирался не только на поперечные потолочные балки, наверняка источенные короедами, но и на бревенчатые опоры, которые были еще достаточно крепкими. Не теряя времени, Юлиан протянул вниз и вторую руку:

— Хватайся!

Но Анна только кричала и размахивала рукой, не понимая, чего от нее хотят.

— Лезь! — Юноша схватил ее за одежду, потянул вверх. — Живее! Подтягивайся!

Что-то громко треснуло над головами — сверху упала оторвавшаяся доска, ударила по плечу. Юлиан чуть не разжал руки, но Анна уже уцепилась за манжету его рубашки второй рукой.

— Вытащи меня!

— Держись!

Вслед за обломком доски на них посыпалась труха, пыль, мелкий сор. Анна завизжала, когда ей на лицо, чуть не попав в глаз, шлепнулась жирная личинка жука-древоточца. Девочка замотала головой, пытаясь стряхнуть ее. «Она не ведьма! — молнией пронеслось в голове Юлиана. — Она боится…» Почему-то эта мысль принесла ему облегчение и придала сил.

Ноги наконец нашарили какую-то опору. Поднатужившись, юноша дернулся, перекатываясь на бок и волоча девочку за собой. Анна стукнулась макушкой о край настила, вскрикнула от боли, но рук не разжала. Перехватив ее за пелерину пальто, юноша затащил девочку наверх и тут же вскочил:

— Бежим! Нельзя оставаться на месте!

Доски настила, которые еще позавчера ночью казались такими крепкими, теперь прогибались под их тяжестью. Громко хрустнула поддерживающая их опора. Анна закричала.

— Бежим!

Взявшись за руки, пригибаясь от непрерывно сыплющейся на головы трухи и дождя мелких щепок, задыхаясь от лезущей в нос пыли, они бросились по коридору. Девочка кинулась к ближайшей двери — укрыться от того, что сыпалось сверху.

— Нет! Это ловушка. — Юлиан силой увлек ее за собой.

— А куда?

Трещал уже не только пол, но и потолок. Юноша бросил взгляд по сторонам. Доли секунды…

— Туда!

В конце коридора сверкал прямоугольник окна. Но до него было порядка двадцати шагов — огромное расстояние, если учитывать, что дом рушился им на головы.

— За мной!

Дернув Анну за руку, Юлиан сорвался с места.

Только то, что он мог видеть невидимое, спасло им жизни. Серебристая тень мелькнула перед глазами, словно сверкающая на солнце паутина. Юноша на миг зажмурился, шарахнулся назад, машинально вскинув руку и сложив пальцы в обережный знак, чтобы защититься, — и в этот миг часть потолка обрушилась прямо перед ним, чудом не задев и не покалечив. Только пахнуло порывом ветра, обдав облаком пыли и мелкого сора. Анна вскрикнула, прячась ему за спину. Путь вперед — к спасению — был отрезан.

— Дверь!

Падая, доски с потолка частично повредили одну из дверей. Ее перекосило, но Юлиан с размаху ударил плечом, выбивая из пазов. Метнулся туда, волоча за собой девочку. Отменная реакция спасла опять — потолок продолжал рушиться вместе с крышей. Поперечная балка упала косо, перекрыв выход и заблокировав беглецов в комнате.

Здесь было полным-полно старой мебели, покрытой таким толстым слоем пыли, что юноша и девочка расчихались с первых же секунд. Пыль вихрем поднялась в воздух, забив его от пола до потолка.

— Что делать? — всхлипнула Анна и тут же закашлялась.

— Окно.

Задержав дыхание, Юлиан метнулся к светлому прямоугольнику. Рама была плотно закрыта и даже заперта. Не теряя ни секунды, юноша зажмурился и ударил локтем, выбивая стекла.

— Берегись!

Пыль взметнулась еще выше, окутала их плотным слоем. Над головами и под ногами опять угрожающе захрустело. Дом знал, чувствовал, что беглецам некуда деваться, и готовился нанести последний удар.

Но, на их счастье, рама оказалась достаточно ветхой — или желание жить было слишком велико. Выбив часть стекол, Юлиан вскочил на подоконник, своим весом доламывая раму и позволив ее обломкам упасть вниз с высоты второго этажа прямо на какие-то кусты и груду мусора. Дернул за собой Анну, заставив подняться и встать рядом. Доски пола крошились под ногами, но на подоконнике еще можно было продержаться какое-то время, пока…

Глянув вниз, девочка вскрикнула, двумя руками вцепившись в запястье юноши:

— Мама!

— Придется прыгать. — Через ее голову Юлиан бросил последний взгляд на то, что осталось от комнаты.

— Я боюсь!

— Верь мне!

В недрах дома раздался такой треск и грохот, словно рухнул целый этаж. Подоконник под ними дрогнул, пошатнулся. Старый дом разламывался на куски.

— Не бойся.

На секунду взгляды их встретились. В расширившихся зрачках девочки Юлиан прочел страх и обнял, делясь силой и уверенностью. Но в следующий миг разжал руки:

— Ну!

Анна оттолкнулась ногами от подоконника, и в ту же секунду ее дернуло вперед и вверх. Девочка закричала, чувствуя, что летит. Крепкие пальцы сдавили кисть. Был короткий жуткий миг полета, когда, казалось, душа и тело существуют отдельно, — а потом их ударила земля.

Густые заросли крапивы и бурьяна немного смягчили падение. Девочка рухнула на коленки, упала, перекатившись на бок, ударилась локтем, животом, потом спиной, вскрикнула от пронзившей тело боли, замерла, теряя сознание и готовая отключиться, но две руки встряхнули ее за плечи:

— Анна! Ты как? Жива?

— Мм…

— Слава богу! Все в порядке?

— Больно…

— Потерпи!

Ее силой поставили на ноги. Чтобы не упасть, девочка крепко вцепилась в пояс юноши, который встал, заслоняя ее собой от рушащегося дома. Огромное строение — три этажа, высокий с надстройками чердак, боковые башенки, крыльцо, мансарды и прочее, что положено старинной усадьбе, — прилагало огромные усилия, чтобы устоять. Стены еще держались, но внутри все ломалось, рассыпалось в прах, проваливалось в подпол. Облака пыли вылетали из выбитых окон. С грохотом просела часть кровли, взметнув ввысь облака мелкого мусора и неизвестно откуда взявшийся пепел.

Страницы: «« ... 1617181920212223 »»

Читать бесплатно другие книги:

Очнувшись в больничной палате, Яна узнает, что ее спасла от смерти бездомная собака, обнаружившая де...
В самом центре города, возле нового офисного здания, невидимый снайпер начинает отстрел людей. Шесть...
Житель современного мегаполиса не может обойтись без многочисленных электронных гаджетов и постоянно...
В этой книге впервые публикуется подробная биография монахини Марии (Скобцовой), летопись земного пу...
Новый сборник рассказов знаменитого сербского кинорежиссера, музыканта и писателя Эмира Кустурицы «С...
Роман «Жестокие слова» продолжает серию расследований блистательного старшего инспектора Армана Гама...