Убить демиурга! Фирсанова Юлия

Пролог

Он ждал на скамье в парке. Местечко укромное, даже уютное, если б кого-то не посетила блестящая идея примостить в паре метров кабинку платного туалета. Пользовались ею по назначению не часто, но характерного аромата хватало, чтобы отбить у большинства желающих охоту присесть поблизости.

Светловолосый мужчина в стильном осеннем плаще любовался медленно планирующими на гравий аллеи кленовыми листьями. Тихий шорох и звонкие голоса в отдалении сплетались в фоновый шум, он почти медитировал.

– У вас не занято? – раздался тонкий голосок справа.

– Скамья – парковое имущество, – рассеянно сообщил блондин, лениво скользя взглядом по худенькой фигурке в джинсовом костюмчике и яркому пакету с принтом в виде рисованного по-детски неуклюже домика. Косое окошко строения было прозрачным.

Сочтя двусмысленный ответ за разрешение, девушка тряхнула мелированными перышками прически и бухнулась на скамью столь грациозно, что сооружение из толстых досок и чугуна ощутимо содрогнулось.

Мужчина едва заметно поморщился и застыл, как пучок петрушки, подвергнутый моментальной заморозке. Взгляд вперился в «оконце» на пакете. Столь пристальное внимание не осталось незамеченным. Девица засияла кокетливой улыбочкой и, подавшись всем телом в направлении собеседника, восторженно затрещала:

– Вы тоже Соколову любите? Я вот просто фанатею! Ее Владычица Гилиана такая классная! А какие красавчики ее любовники, мне особенно лорд-демон Ксеор нравился! А ее сыновья Эльсор, Глеану, Инзор вообще секси! Вторая книга серии «Альраханские безумства» вышла, вот, получила в заказе. Сейчас, на форуме говорят, Ника третью пишет!..

– Могу я посмотреть? – аккуратно осведомился блондин, нервно дернувшийся то ли при слове «Альрахан», то ли при упоминании безумств, и протянул руку.

Девушка охотно зашуршала ношей и, обрадованная завязавшейся беседой по интересам, выдала разрекламированный том с громким названием: «Владычица Альрахана, или Страсти по ведьме».

Книга легла в руки мужчины, никак не отреагировавшего на соприкосновение с тонкими пальчиками милой собеседницы. Серо-зеленые глаза, наполненные прозрачным светом, клещами вцепились в раскрытую страницу. Пальцы чуть заметно подрагивали, когда блондин вкрадчиво предложил:

– Моя девушка большая поклонница Соколовой, и второго тома у нее в коллекции нет. Не уступите мне книгу? Я заплачу десятикратную цену!

Мелированная кокетка чуть-чуть приуныла: симпатичный кавалер, во-первых, оказался занят, во-вторых, фанатом обожаемой писательницы не являлся. Но надколотое сердечко быстро склеил шанс на дармовое пополнение бюджета. Совершив обмен товара на деньги к обоюдному удовольствию, двое расстались куда более довольные друг другом, чем настоящая парочка. Девушка уносила лишние две тысячи в кошельке, мужчина нечто посущественнее: информацию, которую требовалось срочно довести до сведения некой персоны.

Лучшие живописцы устроили бы битву на кисточках и палитрах за право запечатлеть жанровую сценку, разыгрывающуюся в одной из комнат отдыха замка. Трое молодых мужчин сидели за треугольным столом, расчерченным для логической игры-головоломки огаэ. Фигурки из аметиста, нефрита и хрусталя неспешно переставлялись по клеточкам-сотам. Огаэ было не столько игрой, сколько поводом собраться вместе и пообщаться.

Изящный блондин с золотыми, подобно лучам солнца, свободно распущенными волосами и прохладными, как льдинки в бокале с синим соком магро, глазами распоряжался аметистовой армией. Он вел ее в бой с легкой улыбкой на устах и курительной палочкой ароматной травы в руке.

Шевелюра соперника, аккуратно сколотая на висках тяжелыми заколками, вобрала в себя массу оттенков от благородно-каштанового до пошлой рыжины. Благородная же горбинка носа была заслужена в честной драке, а не досталась по наследству от родителей. Зато глаза сияли тем самым золотом, что и локоны блондина. Игрок владел нефритовыми фигурками, но уделял положению на доске куда меньше внимания, чем вазе с россыпью орехов и конфет на низком столике рядом.

Третий – полководец хрустального воинства, мужчина с короткими волосами цвета пепла, ничего не ел, не пил и не курил. Полный кубок вина по его левую руку являлся скорее данью обычаям. Зато, судя по положению на доске и численности фигур, стриженый был недалек от победы.

– Пепел, ты опять выигрываешь слишком быстро, – шутливо заметил блондин, впрочем, обиды в его музыкальном голосе не слышалось, лишь легкий укор.

– Прости, Лед, – без малейшего раскаяния проронил стриженый и в один ход снял с доски три аметистовые фигуры и пару нефритовых.

– Ты лучше не извиняйся, а тренируйся, пусть не проигрывать – все равно не умеешь, – но хотя бы затягивать партию, – наставительно посоветовал шатен.

– Правильно, слушай Искру! Он у нас про выгоду все знает! – с готовностью подхватил блондин Лед. – Упражняйся в тактическом отступлении!

– В следующий раз, – пообещал Пепел и сделал еще один ход, практически довершая разгром фиолетового воинства.

Игроки заулыбались этому присловью, как чему-то привычному, повторяемому не один раз.

Бдзинг! Трах! Вместе с метровой вазой тончайшего фарфора эпохи Лианона Чокнутого в уютной гостиной разбилась и приятная атмосфера, в которой велась игра.

– Развлекаетесь?! – со зловещей доброжелательностью уточнила эффектная брюнетка, гневно сверкая яркими синими очами. Прекрасный лик ее был лишен печати возраста, но не гнева. Красавица в роскошно расшитом платье, над которым сломали глаза и иглы с полсотни вышивальщиц, притопнула востроносой туфелькой.

– Да, мама, – покорно согласились все трое под аккомпанемент разлетающихся на осколки парных чаш времен Гелиора Непредсказуемого.

– А что, родина в опасности? – с вежливым вниманием, изысканно закамуфлировавшим некоторую иронию, проникновенно уточнил Лед.

– Да! – выкрикнула разъяренная женщина. – Семью Владычицы обливают грязью, а вы… вы развлекаетесь, вместо того чтобы грудью встать на защиту чести рода!

– Кого убить? – меланхолично уточнил Пепел, в серых глазах затеплился огонек интереса.

Искра, не говоря ни слова, двинулся совершать подвиг. Он приблизился к синеглазой фурии и обнял ее, поглаживая по спине.

– Не знаю, – уже спокойнее вздохнула Владычица, затихшая в объятиях сына. Воздух еще потрескивал от бурлящей силы и пах озоном, но украшавшая комнату антикварная посуда перестала жалобно позванивать, прощаясь с жизнью.

Оставив недоигранную партию, мужчины обосновались на полукруглом диване, усадив мать в середину, и приготовились слушать. Владычица обладала вспыльчивым нравом, по счастью не унаследованным в полной мере ни одним из отпрысков, однако умела оборачивать темперамент себе и государству на пользу. Когда надо, Ана сдерживала свои чувства, а порой нарочно отпускала вожжи, чтобы припугнуть особо несговорчивых своим характером и буйной магией, подавляющей все иные силы на территории государства.

Плюсом то было для страны или минусом – над этим вопросом ломали копья политологи, экономисты, философы и маги-теоретики не один век, впрочем, спор оставался чисто умозрительным. Пока на престоле царила династия Гиалов, награжденная или проклятая сим даром богов, ни один маг чуждой крови, будь он уроженец королевства или гость из далеких земель, не мог пользоваться волшебством любой разновидности в пределах Альрахана. Только зачарованные предметы, и только те, которые были дозволены короной.

Бокал вина, к которому так и не притронулся Пепел, и ваза с орехами, конфетами и фруктами, которыми лакомился Искра, оказались в полном распоряжении Аны, так же как и все внимание сыновей.

Владычица пригубила красное андольское и, откушав пару мелких орешков корде, поведала:

– Некая тварь получила доступ к секретной информации, касающейся семьи и государства.

– Убить? – снова повторил рацпредложение Пепел, и никто из братьев не мог определить, то ли он серьезно, то ли таким нехитрым способом решил повеселить расстроенную мать.

– Позже – непременно, – согласилась Ана столь жестко, что степень вины предполагаемого преступника стала для родственников очевидна.

– Кто? – уточнил Лед по существу.

– Глеану, Эльсор, Инзор, – обратилась к сыновьям Владычица по именам вместо привычных прозвищ Лед, Пепел, Искра, ведущих начало от нрава братьев. Значит, предстоящий разговор можно было расценивать как инструкцию к заданию государственной важности. – Я не знаю. Виторо отправился на встречу с осведомителем по империи Узар в один из нейтральных миров. То, что произошло после встречи, было либо чистой случайностью, либо мастерски срежиссированной провокацией.

Тонкие, унизанные перстнями пальцы Владычицы коснулись висков в тщетной попытке изгнать начинающуюся после эмоционального взрыва мигрень, и Ана продолжила:

– Местная жительница продала ему книгу под названием «Владычица Альрахана, или Страсти по ведьме» авторства некой Вероники Соколовой.

– Совпадение имен, издевательство или кто-то сливает информацию? – задался вопросом Глеану-Лед.

– Для случайного сходства в книге слишком многое совпадает, – мрачно ответила Владычица Гилиана, превращая в труху взятый из вазы орех. – Провокация? Возможно. Но если так, я не понимаю, зачем было затевать ее именно на Терроне, куда почти не заглядывают ни наши друзья, ни враги. Есть масса куда более подходящих мест, где подобные сведения вызвали бы огромный резонанс. Не потребовалось бы и специального соуса.

– А эта книга… она у тебя? – осторожно, опасаясь непредсказуемой реакции Аны, уточнил Инзор.

– Вот. – Владычица простерла руку ладонью вниз, и на густо-изумрудный ковер у дивана хлопнулся подгорелый по краям томик в прежде броской обложке, на которой дама в обширном декольте призывно улыбалась сразу двум кавалерам, а на периферии красовалось некое подобие замка, спроектированного кондитером-любителем.

– Был еще первый том, Виторо купил… – с едва заметной неловкостью добавила Ана.

– Был? – Искра приподнял брови, пока Пепел, не побрезговав, подобрал и изучал обложку подгорелого образчика бульварной литературы.

– Сгорел. Целиком. Я слишком разгневалась, – пояснила Владычица, капризно надув губки.

Пепел пролистнул несколько десятков страниц, нахмурил брови, присвистнул и передал Искре, тот только глянул и вынес вердикт:

– Слив. Нужно искать крысюка. Срочно. Такие подробности не должны выходить за пределы алькова. За государственную измену кара одна – смерть на эшафоте.

– Все настолько серьезно? – Глеану доверял суждениям братьев настолько, чтобы сдержать любопытство и не марать руки о пострадавшую от материнского негодования книгу.

– Более чем, – вытирая салфеткой измазанные в саже пальцы, суховато отметил Эльсор и полуприкрыл серые глаза. – Я только что узнал имя своего настоящего отца. Полномочный посланец Ставрии, лорд – демон разрушений Ксеор.

– Грех было упускать такие подходящие гены, лорд-консорт Шеолар идеально подходил в качестве ширмы, – без тени смущения, даже чуть мечтательно улыбнулась Гилиана и тут же посерьезнела. – Но этой информации не место в открытом доступе. Найдите мне крысюка, дети, я могу послать только вас.

– А Виторо? – уточнил Инзор, немного тревожась за одного из своих – незаметных и незаменимых агентов Тайного Покрова. Почему с книгами агент отправился на аудиенцию к ее величеству, минуя шефа, альсор понимал прекрасно и не держал зла на действия через голову. Такие тайны не предназначались для его ушей, и, проведай драгоценная матушка, какие занимательные книжечки решили почитать за ее спиной, несладко пришлось бы обоим любителям секретов государственной важности.

– Цел твой любимчик. Он всего лишь позабыл кое-какие мелочи, – невинно улыбнулась Владычица, пошевелив пальчиками. Между аккуратных розовых ноготков с расписным маникюром проскользнуло с пяток синих искр.

– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил царственную родительницу Инзор, признательный за то, что сдержала гнев и не покарала бедолагу, принесшего недобрые вести.

– Пустяки, – отмахнулась Гилиана и, тут же сменив любезный тон на жестко-приказной, велела, сузив гневно сияющие глаза: – Отправляйтесь на Террон. Тянуть за ниточку крысюка нужно там. Даю вам карт-бланш, не скупитесь на траты, но найдите мне его.

Ни один из трех альсоров не стал возражать или рассыпаться в любезно-пустых обещаниях найти и обезвредить врагов Альрахана в рекордные сроки, не щадя живота своего. Любой цветистой болтовне Владычица предпочитала весомые результаты. Лести в ее жизни хватало и без сыновей.

Мужчины встали и отвесили Владычице три синхронных полупоклона. Ана коротко распорядилась:

– Жду вас у врат через полчаса. Глеану, за себя оставишь Неата и Келиру.

Трое еще раз поклонились матери и удалились. Времени на то, чтобы передать дела заместителям, собрать вещи и выбрать из гардеробов подходящую одежду, грозная властительница дала в обрез. Хорошо еще Искра на Терроне бывал неоднократно, да и донесения Виторо получал, потому помог братьям сориентироваться.

Недоигранная партия в огаэ так и осталась на треугольном столе. Ее величество поднялась с дивана, оправила длинную юбку и, постояв минутку над доской, мимолетно улыбнулась, оценивая расстановку фигур. Потом протянула пальчик к аметистовому человечку с факелом и толкнула его. Фигурка покатилась по доске и, наткнувшись на плоскую пластинку постамента нефритового всадника, неожиданно подпрыгнула и снова встала, оказавшись между фиолетовым палачом и хрустальным вельможей.

Улыбочка вылиняла с уст Аны, сменившись глубокой задумчивостью, даже тонкая морщинка на миг тронула девственный алебастр лба. Партия, похоже, складывалась не настолько простой, как представлялось Владычице.

Глава 1

Утро архивариуса

«Поэт в России больше, чем поэт, он не только архивариус, повар, уборщица, но и специалист по городскому экстриму, – с трудом выныривая из битком набитой маршрутки, мысленно ворчала Ника и утешала себя: – Ничего, вот станет осень попрохладнее, надену кожанку. Она скользит лучше, вылетать буду, как пробка из шампанского. Все равно на то, что по четвертому маршруту пустят десяток дополнительных машин, рассчитывать не приходится».

А ходить пешком на работу можно, но жалко: во-первых, драгоценный час утреннего сна, во-вторых (и даже больше, чем сон), одежду и обувь. Они, бедняжки, от такого спортивного решения хозяйки пострадают в первую очередь, потому что гордым словом «тротуар» в городе именуется любое место, по которому не ездят машины и может попробовать пройти пешеход. Почему-то для проезжей части существует ГОСТ на ямы, а для тротуара ничего подобного до сих пор не придумано или держится в столь же глубоком секрете, как код к ядерной кнопке. Неужели ремонтировать машину дороже и сложнее, чем лечить вывихнутые ноги или иные человеческие травмы? Или тот, кто принимает законы, давно уже не ходит пешком нигде, кроме центральных проспектов?

Ника живо представила пузатого важного чиновника, пытающегося короткими перебежками и дикими скачками пробраться по битому, как после бомбежки, тротуару той же Заречной улицы, где даже в жару не просыхали особо глубокие лужи, а пласты грязи высились заградительными бастионами, и захихикала. Богатое воображение сослужило добрую службу. Настроение ощутимо улучшилось.

В дверь районного архива, притулившегося в третьем подъезде некогда красивого, а ныне среднеобшарпанного здания из красного кирпича, времен сталинской постройки, Ника вошла с улыбкой на губах. Увидев ярко-синее пальто на вешалке у входа, радостно закричала:

– Доброе утро, Марина Владимировна!

Ее единственная коллега и напарница откликнулась со второго этажа богатым, почти оперным сопрано:

– Здравствуй, Ника! Чай будешь?

– Буду! Только лучше кофе! – ответила Ника.

Бросив на вешалку свой черный с золотым позументом плащ, она шустро сменила оттоптанные ретивыми пассажирами маршрутки до серого колера черные ботильоны на туфли. Обмахнула пыльных бедняжек щеткой и птичкой взлетела по крутой деревянной лестнице наверх, в скромный кабинет. Шкаф со скрипучими дверцами, маленькая тумбочка с чайником, три стола, четыре стула (один качается), два компьютера, один принтер и кактус-великан на широком подоконнике – вот и все, что было в комнате.

Марина Владимировна Власова – все еще очень красивая, крупная женщина с зачесанными в стильный пучок пышными каштановыми волосами, массивными очками в роговой оправе и природным нежным румянцем – доброжелательно улыбнулась, приветствуя Нику.

Чмокнув коллегу, которая по возрасту годилась ей в матери, а временами вела себя как вторая родительница, в щеку, девушка на минутку юркнула в крохотный санузел, помыть руки, и снова вернулась в кабинет. Марина Владимировна, повесив на спинку стула цветастый палантин, чтоб не мешался, наливала себе чай и привычно ворчала:

– Кофе… Фе! Разве ж это кофе? Опять свою отраву из пакетиков глушить будешь!

– Отрава из пакетиков – это кокаин, – хихикнула Ника, вытаскивая из шкафа фиолетовую кружку. – А я просто люблю кофе со сливками и нажористыми ароматизаторами. Вот сейчас буду по-ирландски!

– Ох, Ника, язву заработаешь ты на своих кофейках! – цокнула языком Марина Владимировна, но полномасштабной нотации не развернула. Что толку? Все равно Соколова со всеми доводами согласится, да только поступать будет по-своему.

– А я их чем-нибудь вредным заем, и минус на минус даст плюс, – рассмеялась девушка, вытаскивая из шкафа пакет со вчерашними коврижками, все еще мягкими и источающими умопомрачительный аромат. Принюхавшись, Ника с чувством констатировала: – Здорово, что архив райпищеторга у нас хранится, а парикмахерский в Привокзальном!

Коврижки были подарком благодарной кондитерши предпенсионного возраста, получившей вожделенные справки не за четыре регламентированные недели, а в два дня. Взяток деньгами архивные работники не брали в принципе и сильно обижались при попытке дачи «барашка в бумажке». Но поскольку работали не по бюрократическим канонам: одна справка – один месяц срока, то благодарные клиенты сами осыпали расторопных дам шоколадками, конфетами и, конечно, пирожками и пирожными. Ведь очень многие из тех, кто лет тридцать назад начинал карьеру в кафе и ресторанах райпищеторга, так и оставались на сем хлебном поприще до самой пенсии.

Словом, аппетитная сдоба в шкафу у архивариусов не переводилась. Ее и выставили на стол к чаю и кофе, устраивая маленький перекус перед началом рабочего и особо трудного, потому как приемного, дня.

Вообще-то, если верить вывеске и данным районного справочника, архив принимал посетителей по вторникам и пятницам с десяти до шестнадцати с перерывом на обед с двенадцати до часу дня. Только кто ж в России верит расписаниям или тем паче следует им? Вот то-то же! Люди в архив шли косяком с понедельника по пятницу в любое время дня и, возможно, ночи. Впрочем, темную половину суток Ника и Марина Владимировна проводили дома, потому о численности отважных посетителей, не признающих правил, не ведали.

– Как твоя книжка, отправила в издательство? – прихлебывая чай, спросила Власова.

– Ага, уже сегодня утром уведомление о получении текста пришло. Если в печать возьмут, значит, на следующей недельке можно контракт ждать, – радостно ответила Ника, жмурясь от удовольствия и отщипывая от сдобы крохотный кусочек. Кофе, пирожное, любимая работа и хорошая компания – разве нужно что-то еще для удачного начала дня?

– Когда издадут, подаришь с автографом?

– Конечно! Еще и посвящение напишу! Самой лучшей из коллег! – кивнула девушка и в свою очередь, не столько для проформы, сколько с настоящим интересом к заботам старшей подруги, поинтересовалась: – А как у вас выходные прошли? Сапоги Кате купили?

– Купили, на проспекте все обувные облазили, – вздохнула Марина Владимировна, но было видно, что поход по магазинам доставил ей, как истинной женщине, удовольствие. – Перемерили пар тридцать!

Ника понимающе присвистнула, оценивая глобальность масштаба развернувшейся кампании по выбору модных, удобных и не слишком дорогих зимних сапог для дочери-студентки.

– А потом я в маленький продуктовый зашла, – понизив голос, будто собиралась поведать страшную тайну, сказала Власова и многозначительно округлила глаза. – «Бариус», я тебе про него рассказывала.

– Ага, – припомнила Ника характеристику. – Тесновато, но недорого и круглосуточно.

– Вот-вот. – Диаметр глаз коллеги еще более увеличился, а брови поползли вверх. – Я думала, со страху на месте помру! Катя-то с сапогами на улице меня ждала, соседку-подружку встретила. А я забежала. Иду среди полок с продуктами, расстояние меньше, чем у нас в архиве между стеллажами, да еще корзинка с молоком, хлебом, макаронами… – Голос Марины Владимировны сорвался от волнения, смешанного с ужасом. – А навстречу мне идет… НЕГР!

– Да? – вежливо удивилась девушка.

– Да! – выдохнула Власова. – Идет, здоровенный, выше моего Константина, в плечах шире и улыбается. Весь черный, будто ваксой намазанный, а зубы белые, большие. Я ж и назад повернуть не могу, сзади меня уж народ двигает. А он все ближе, ближе и улыбается. Я встала, ноги чуть не отнялись, с места сдвинуться не могу, а он еще шире улыбается и говорит: «Здравствуйте. Извините!» Прижался ко мне, когда мимо протискивался. Я себя не помнила, как до кассы дошла. Валидол в сумке нашарила и под язык. Все как в тумане было! Только когда до Катюшки по улице дошла, чуток отпустило. Я теперь в тот магазин идти боюсь.

Ника закусила губу, чтобы не захихикать. Иррациональный страх Марины Владимировны перед неграми был давно известен и носил характер типичной фобии. Ничего плохого ни один негр Власовой наяву не сделал, но боялась женщина людей с черной кожей панически, до дрожи, примерно так же, как мама Ники мышей. Благо, что встречались объекты кошмаров Марины Владимировны на улицах провинциального городка не часто, а то бы несчастной и в самом деле пришлось обращаться к психотерапевту.

Умом Ника понимала, что коллегу надо жалеть, но губы сами собой расползались в легкой полуулыбке.

– Ты надо мной смеешься! – с примесью обиды выдохнула Марина Владимировна и уткнулась носом в чашку.

– Самую малость, не сердитесь, – покаялась Ника, крутя чашку в пальцах. – Мне что негры, что китайцы, что узбеки, что евреи, что русские – никакой принципиальной разницы в восприятии нет. Люди, они и есть люди. Хорошие, плохие, всякие – это не от национальности или расы зависит. Я и раньше так думала, а теперь еще сильнее понимать стала. Когда вечером иной раз на карту мира смотрю на своей страничке на издательском сайте и вижу синие кружочки по всему земному шару, там, где меня читали, и белые огоньки тех мест, где читают сейчас, думаю, какая наша планета маленькая и мы все вместе на ней совсем близко друг к другу. Расстояние, раса, пол – это такие иллюзорные различия, если объединяет интерес к чему-то. Может, это глупо, но я теперь так думаю.

– Что, и в Африке тебя читают? – не поверила коллега.

– Ага, бывает, – улыбнулась девушка. – Мало ли кого на просторы Черного континента занесло: студентов, в России учившихся, туристов или эмигрантов. Нет, я не хвастаюсь, это я к тому, что общего у нас, людей, ничуть не меньше, чем различий, а то даже больше, и различия делают мир и людей только интереснее.

Ника еще раз улыбнулась и рассмеялась открыто и задорно.

– А теперь над чем смеешься? – уже без обиды полюбопытствовала Марина Владимировна.

– Подругу школьную вспомнила. У нее в предках выходцы из Африки числятся. Прабабка вообще фамилию Мавританова носила. Потому Светка к концу лета на мулатку-шоколадку становится похожа: загар, волосы вьющиеся черные, глаза карие. Мы как-то по парку в сентябре гуляли, а навстречу группа чернокожих студентов. Увидали ее и загалдели: «Хау ду ю ду?» За соотечественницу, видать, приняли. Она растерялась и ответила на русском: «Нормально». Тогда уж студенты оторопели, все шли и оглядывались так, что чуть шеи не сворачивали.

– Тебя послушаешь, все весело и просто, – вздохнула Власова, уже успокаиваясь после душераздирающей повести о столкновении с кошмаром не той расцветки.

– Отсюда вывод: слушайте меня чаще, и жить будет веселее и проще! – Ника воздела кружку с остатками кофе вверх, будто провозглашала тост, и легонько стукнула по кружке сотрапезницы.

Глава 2

Десант на Террон

Портал, открытый лично ее величеством, переправил сыновей на Террон. Альсоры, укрытые пологом незаметности, который делал их экстравагантную внешность максимально привычной обывателям, перенеслись в дом. Коренные жители измерения поименовали бы помещение явочной квартирой.

Особенности построения стационарных порталов из Альрахана в любой иной мир, входящий в доступный круг перемещения, были таковы, что открывались они лишь в нескольких определенных точках пространства. Там, в зависимости от степени нужности и частоты посещения мира, поступали по-разному. Либо приобретали-отстраивали недвижимость и оставляли постоянного наблюдателя-вахтера. Либо, если измерение особенной популярностью не пользовалось, точку перехода ограждали от любопытства местных жителей иными методами, вроде стационарного камня отвращения, внушающего обывателям безотчетную неприязнь.

Террон не был популярным местечком, да и вообще альраханцы лишь недавно проявили интерес к мирку. Дом для портала, без постоянного вахтера, организовали только после того, как выяснили, что измерение является местом естественного произрастания весьма ценимого и очень редко встречаемого в мирах растения: шиамены. Тогда же были налажены основные каналы получения информации, финансов, документов и проделаны иные обязательные облегчающие взаимодействие с аборигенами манипуляции, ибо магия на Терроне действовала слабо, выборочно, и одних амулетов с артефактами для бизнеса не хватало.

Наличие постоянной хорошо оборудованной точки перехода было на руку искателям истины. Не тратя лишнего времени и сил, не обращая внимания на то, что за окнами дома царствует ночная тьма, альраханцы занялись непосредственно делом.

Искре нравилось возиться с техникой разных миров, проникая в суть логических закономерностей и причуд мысли изобретателей. Потому и на Терроне альсор, заключавший контракты на поставку шиамены, освоил методы обращения с местной разновидностью компьютеров почти в совершенстве. Ибо оные были не только превосходными образчиками техники, но и одним из самых могущественных средств для сбора информации.

На предложение в качестве отправной точки поиска негодяя использовать издательство «Эскуро-книги», данные коего значились на уцелевшем куске обложки, братья ответили согласием. Надо же с чего-то начинать. Хитроумному шатену хватило и часа за монитором, чтобы изучить подборку книг авторши Соколовой и выдрать из базы издательства сведения о той, кому сливал информацию неизвестный предатель. Собственно, угрозу представлял лишь «Альраханский цикл». Другие книги о похождениях какого-то вора с ручной выдрой и о парочке бродячих менестрелей интереса для альсоров не представляли. Помещенное на сайте издательства фото троица изучила со всем вниманием и ничего примечательного не нашла: молоденькая худощавая брюнетка с излишне пухлой верхней губой и внимательными серыми глазами. Всей прелести – густые волосы, из которых, впрочем, даже не потрудились соорудить пристойную прическу. Не дура, видно, но и за пешку в руках умелого манипулятора сойдет.

Телефон и домашний адрес показали, что автор Соколова проживает в соседнем городе. Таксист, которому было щедро заплачено за поездку в рассветных сумерках, доставил троицу взыскующих мести и истины в пункт N. Там трио высокородных альраханцев-мстителей приступило к непосредственным поискам.

Первые трудности возникли, когда мужчины поднялись на третий этаж кирпичной пятиэтажки, проходившей в базе данных издательства как жилье авторши. Половина лестничной клетки была отгорожена фигурной решеткой с одним общим звонком и тяжеленным замком.

Глеану надавил на кнопку. Спустя пять минут ожидания стало ясно: или звонок неисправен, или дома никого нет. Мужчины переглянулись. Можно было вскрыть дверь, среди талантов Искры числились и такие, или даже выломать ее, благо Пепел владел техникой концентрации удара, или даже воспользоваться одним из стандартных ключей-артефактов, но вопроса «А где, собственно, жертва?» это бы не решило.

Пока думали, как поступить, дверь квартиры напротив открылась, выпуская щуплую девицу с громадным мраморным догом на поводке.

– Здрасте, – машинально поздоровалась собаковладелица. Хотя, если судить по совокупности массы тела и чувства собственного достоинства, то людовладелицей стоило поименовать псину. Разглядев получше тройку симпатичных, дорого одетых визитеров противоположного пола, девушка попыталась состроить глазки всем разом, отчего едва не заработала косоглазие, и зачирикала: – А вы в пятую или шестую? Только все равно зря звоните! Они днем на работе, после семи приходят, а бабка Климовых на дачу уехала с ночевкой, только завтра будет.

«Значит, ломиться бесполезно», – уяснили гости Террона.

Собака, не дождавшись от хозяйки разумного и ожидаемого поведения, вздохнула чисто по-человечески и просто пошла вниз по лестнице. Девушку потащило на поводке, как на буксире.

Глеану подмигнул братьям и отправился за «информацией на тощих ножках». Блондину с бархатным голосом и глубоким взглядом ничего не стоило распотрошить болтливую девицу, выжав из нее максимум сведений за минимум времени.

Не прошло и пятнадцати минут, как парочка сидела в уличном кафе, пила горячий кофе с пирожными и ворковала, как закадычные друзья.

– Соколова? Да обычная девчонка, одевается неплохо, небось получает в своей администрации нехило, чиновники всегда лопатой бабло гребут, но не закинутая, Динка вон, – девушка кивнула на мирно лежащую псину, – ее любит, прям страсть. Как увидит, все обслюнявить норовит.

– А вам решетка у дверей не мешает? – проникновенно уточнил Глеану.

– Нет, Гриш, не особо, – хихикнула девчонка и облизнула губки от крема, пытаясь выглядеть соблазнительно. – Когда Климовых пять лет назад грабанули, они на всю площадку предлагали решетку поставить, да моя мамка денег пожалела, а Соколовы, Ника с матерью, согласились.

– Испугались, что и их ограбят, все-таки знаменитая писательница… – многозначительно согласился Глеану.

– Кто? – распахнула глазенки девица в самом искреннем недоумении.

– Я говорю, одна знаменитая писательница как-то сказала: лучше упредить беду, чем собирать слезу, – выкрутился мужчина, просекший: его собеседница не в курсе писательской карьеры соседки.

– А-а. – Лакомка соскребла в рот остатки крема с тарелки и, не желая выглядеть необразованной дурой, подтвердила: – Ну да-а, помню…

Спустя еще полчаса, прогуливаясь в ближайшем пыльном скверике по ковру неметеных пестрых листьев, Глеану пересказывал братьям диалог с договладелицей.

– Соколова ширма для настоящего автора? – предположил Пепел и недобро нахмурился.

– Или она не хочет афишировать свою причастность к истории? Возможно, что-то знает и уже опасается за свою шкуру? – дополнил версию брата Искра.

– Или то и другое одновременно, – заключил Глеану и махнул в воздухе бумажкой. – Это адрес администрации района, где работает Соколова.

– Обыщем квартиру и навестим ее? – холодно внес рацпредложение Эльсор.

Братьям мысль Пепла пришлась по нраву. Глеану помудрил со своим артефактом полога незаметности, увеличивая мощность, и трое альраханцев, вовсе переставших привлекать внимание людей, снова вернулись к фигурной железной решетке, крашенной веселенькой голубой краской. Чтобы не оставлять следов, Искра использовал другую магическую штучку из щедрого запаса, выданного разгневанной матерью. Мужчины прошли к квартире, аккуратно защелкнув замок. Нехитрую процедуру вскрытия примитивных запоров, лишенных магической составляющей, проделали и в этот раз. Так что минуло не более пяти минут, а посланцы Владычицы Гилианы уже стояли в прихожей двухкомнатной квартирки.

Никаких признаков чуждой Террону энергии никто из взломщиков не ощутил, потому трое принялись без особых церемоний обшаривать двушку. Из обшитой деревянными планочками прихожей Эльсор угодил в девичью спальню, совмещенную с кабинетом. Кровать, кресло, ковер на полу в темно-зеленых и голубых тонах. Шторы: нежный белый тюль и темная ночная с тонким узором золотой нитью. Шкаф с зеркальной створкой занимает все пространство вдоль стены. И рабочий уголок – большой компьютерный стол: ноутбук, принтер, стопки бумаг, полки и ящики, забитые книгами, журналами и прочей неопознаваемой мужчиной всячиной. На верхней полке стояло фото в рамке – смеющаяся женщина прижимает к себе весело заливающуюся малявку в розовом пышном платье с крылышками и хохочущую худенькую девушку с растрепанными черными волосами, из которых задорно торчат заячьи уши. Девушка внешне напоминала брюнетку с фото из архива издательства и была очень похожа на женщину и ребенка. Позади троицы возвышалось какое-то странное дерево, украшенное красными шарами, подвешенными на алых бантах.

Инзор и Глеану, пока брат разглядывал спальню, обследовали остальной участок. В другой комнате, очевидно предназначенной для отдохновения, был лишь большой диван, техника для просмотра подвижных изображений, вместительный шкаф с подборкой этих самых изображений и стойка с роскошными живыми растениями в вазонах и горшках, напоминающая джунгли в миниатюре. Среди них нашелся даже огромный фигурный ящик с шиаменой, служивший обрамлением-подставкой для прочей растительности. Лед не удержался и, осторожно отщипнув листик из самой гущи, сунул в рот и, блаженно прижмурившись, разжевал. Искра неодобрительно покосился на брата, но попрекать не стал. Кусты шиамены – весьма ценимого на Альрахане и дорогого растения – считались лишь косвенной уликой. В преступном выращивании альраханского ассортимента Соколову, не являющуюся подданной короны, все равно обвинить не получилось бы.

Крохотная чистая кухня никаких записей, кроме книги с рецептами, не содержала. В ней и еды-то почти не было. Только коллекция чаев с разными добавками, кофе, соков и минеральной воды. Даже стаканов, бокалов и чашек имелось гораздо больше, чем тарелок. Складывалось впечатление, что хозяйка квартиры не столько ела, сколько пила.

– Может, она вампир? – задумался Инзор, отмечая странную жидкостную аномалию.

– Сомневаюсь, – покачал головой Глеану, приводя логичные доводы: – Плотных штор во всех помещениях нет, серебряная посуда имеется, в холодильнике чесночная паста. Странно другое.

– Мм?.. – почесал себя за ухом альсор.

– В раковине только одна чашка. В спальне одна кровать. Обувь на полке одного размера, – перечислил Лед, прошелся до ванной и резюмировал, указав пальцем на стаканчик с единственной зубной щеткой и прислоненную к нему расческу: – Соколова живет одна. Никакой матери нет.

– Иллюзия для соседей? – предположил Искра и потянул брата в спальню, где отчего-то задерживался Пепел.

Тот, разумеется, слышал каждое их слово, пока собирал с расчески несколько застрявших в щетке волосков и прятал их в кармашек. Эльсор даже приготовил братьям объяснение. Кивком головы указав на праздничное фото девицы с ушками, альсор, раскопавший на полках пухлый фотоальбом с педантичными подписями под каждым изображением, уверенно предположил:

– Мать Соколовой вышла замуж, переехала к мужу и родила ребенка.

– Отлично, – порадовался Инзор не за неизвестную женщину, обретшую семейное счастье, а возможности спокойно заняться ловлей жертвы, вмешивая минимум посторонних.

Красавец-блондин добавил, рассматривая возможность шантажа родственными привязанностями:

– Будет упрямиться, найти их всегда успеем.

– Женщины слабы, – заключил Эльсор.

– Скажи это маме, – хмыкнул Искра.

– Мама – Владычица, – ответил тот, как будто это все объясняло.

Что странно, остальные согласились с разумным суждением и после краткого обыска, не давшего, впрочем, ничего примечательного – наброски книг на компьютере и бумаге вполне могли быть искусной имитацией творческого процесса, ровным счетом ничего не доказывающей, – перешли к обсуждению дальнейшей стратегии.

– Устроим засаду и обождем до вечера или застанем врасплох на работе? – озвучил дилемму стратег Пепел.

Ждать, пусть даже в относительном комфорте квартиры, мужчинам не хотелось, потому компания решила прогуляться до здания администрации и поискать неуловимую писательницу Соколову там. Грозный седой вахтер стал первым препятствием.

– Вы к кому? – подозрительно сощурился старичок, выходя из-за стойки.

– Нам нужна Соколова, – обаятельно просиял Глеану, в пальцах его показалась шуршащая купюра. – Мы желали бы почтить ее визитом.

– Соколова? – озадаченно нахмурился дедок, растеряв большую часть важности в борьбе со сложной задачей по поиску запрошенной информации. – Так у нас, господа хорошие, Соколова только Татьяна Федоровна, уборщица, стало быть, ее только с утреца, до семи часов, или вечером, после восьми, застать можно. Да она ли вам надобна?

– Вероника Соколова, – уточнил Инзор, недовольно поморщившись от самодеятельности Глеану. В обольщении женщин любой расы и возраста ему не было равных, но подстраиваться под манеру общения в мирах иных братец не считал нужным, что, по мнению Искры, могло выдать альраханцев с головой.

– Не-а, господа хорошие, у нас такой нет.

– Она нас переиграла, – весело объявил Лед.

– Пока, – тихо подчеркнул Пепел, и почему-то едва уловимая улыбка скользнула по узким губам альсора. Такая появлялась у него, когда Эльсор обдумывал интересное расположение фигур на доске.

– Как же нет? – напоказ растерялся Искра. – Нам четко сказали, что она работает в облсовпрофе!

Дедок заулыбался, окончательно утратив всю грозность и подозрительность, и, посмеиваясь в усы, заявил:

– Эк вы, господа-товарищи, домом-то ошиблись, администрация это, а облсовпроф на три дома раньше по улице, вы ножками-то наверх поднимитесь, туда и попадете! А впредь вывески получше читайте!

– Премного благодарны. – Глеану вежливо склонил голову и попытался вложить в заскорузлую ладонь деда купюру.

– Не надоть! – категорично отказался старик, отводя руку благодетеля. – Я пенсию и зарплату получаю, подачек не надоть!

В темных глазах Пепла, который последним выходил на улицу, мелькнуло нечто похожее на уважение.

Альсоры покинули администрацию, так и не обнаружив в стенах заведения гражданку Соколову нужного возраста и имени. Потому вопрос «Что делать?» вновь встал перед альраханскими мстителями во всей красе. И был решен жребием. Глеану с Искрой остались сторожить квартиру авторши с утра и до упора, а Пепел отправился на прогулку по городу. Его отпустили без пререканий. Не менее, чем таланту логики, братья доверяли интуиции и педантизму Эльсора и не сомневались: он будет там, где ему быть надлежит, точно в срок.

Глава 3

Знакомство с мечтой

Сигналом к завершению чаекофепития с коврижками стал звонок снизу. Как более легкая на подъем, открывать – пусть до начала рабочего дня еще и оставалось минуты три-четыре – побежала Ника. Щелкнула задвижка, и девушка вежливо поздоровалась с переминающейся на пороге старушкой категории «божий одуванчик»:

– Доброе утро!

– Доброе, деточка, благослови тебя Бог. Я в собес попала? – дребезжащим голоском вопросила бабулечка с надеждой в подслеповатых глазах.

– Нет, в архив, а собес в этом же доме, только вход не со двора, как у нас, а с улицы, второй подъезд.

Названием «Комитет социальной защиты населения» Ника щеголять не стала, чтобы не путать и без того заплутавшую в трех соснах, то есть семи подъездах, старушку.

Бормоча благодарность за указание пути, бабушка отступила от двери с такой безнадежной оторопью на морщинистом лике, что Ника поняла: заблудится, как пить дать заблудится и еще часа два будет вокруг дома круги наворачивать. Соколова, опрокинутая на обе лопатки тандемом совесть плюс сочувствие, страдальчески вздохнула и приняла решение. Крикнув: «Марин Владимна, я на пять сек, покажу, где собес!» – девушка ухватила бабушку под хрупкий локоток и повела кратчайшей дорогой. Благо хоть переобуваться не пришлось – ради показушных летних съемок ремонта в комитете и визита губернатора качественный асфальт положили вокруг всего дома.

Бабуся резво семенила рядом, лепетала слова благодарности и все переживала, что деточка простудится.

– Ничего, не простужусь, я закаленная! – отмахнулась Ника, доставив клиентку к точке назначения за три минуты. – Вот, бабушка, собес!

– Спасибо, деточка, здоровья тебе и близким твоим, а еще жениха хорошего, красивого и богатого! – прочувствованно пожелала на прощанье облагодетельствованная старушка.

Ника нашла в себе силы вежливо улыбнуться, хотя скулы и свело горечью, будто не теплых пожеланий от всей души огребла, а лимон без цедры. Сразу вспомнился Шурик Есиноманов. Красивый: тонкий нос, брови густые вразлет, черные кудри, собранные в короткий хвост, залихватская челка-прядка и проникновенные синие глаза. Богатый: у мамы с папой по фирме. И козел…

Когда Ника только начинала писать книги, снисходительно улыбался и подбадривал, а когда первую напечатали, тоже улыбался, но как-то кисло, и в синих глазах не теплый родной огонек, зависть тлела. Как в печать взяли третью книгу, просто исчез с горизонта, звонить, заходить перестал. Ника видела его пару месяцев назад в кафе с симпатичной, очень дорого одетой блондинкой. Та щебетала, а Шурик с самодовольной снисходительностью взирал на свое сокровище. Красивый и богатый. А, гори оно все синим пламенем! Ника мотнула головой, как лошадь, отгоняющая мух. Волосы, стянутые в длинный высокий хвост, просвистели, и сбоку, чуть позади, раздался вскрик боли.

Девушка подпрыгнула на месте и резко обернулась. Закрывая ладонью левый глаз, кривился от боли высокий, коротко стриженный блондин в дорогом плаще благородного оттенка темной стали. Его счастье, что густой хвост Никиных волос достал бедолагу уже на излете и сегодня девушка не вплетала туда никаких забавных фенечек-висюлек. Проспала, и на парикмахерские забавы времени не осталось!

– Извините, пожалуйста! – попросила прощения Ника. – Вам плохо?

– Нет, я наслаждаюсь болью, – сухо съязвила злая жертва и объявила в приказном порядке: – Мне требуется промыть глаз и приложить холодный компресс.

– Тут недалеко, пойдемте в архив, – повинно предложила девушка свою помощь.

– Зачем мне архив? – процедил сквозь зубы мужчина. – Вы бы еще контору гробовщика предложили!

– Не могу, я в архиве работаю, – постаралась объяснить Ника, начинающая подмерзать на далеко не теплом осеннем ветерке в тонкой водолазке, и поежилась. – Гробов там нет, зато имеется водопровод. Организуем и промывку, и компресс. Впрочем, могу предложить в качестве альтернативы вызов машины «скорой помощи». Через полчасика, если повезет и не будет пробок, приедет. Что выбираете?

– Пойдемте, – взвесив варианты, сквозь зубы согласилась жертва с таким видом, будто ей не помощь, а перекусить на кладбище содержимым одной из могил предложили.

В архиве, судя по бубнежу в кабинете и шелесту бумаг, уже была парочка посетителей. Ника тихо провела пострадавшего в санузел, намочила чистое полотенце холодной водой и предложила жертве.

Мужчина аккуратно приложил влажную ткань к левой стороне лица, подержал несколько секунд, а потом тряхнул головой и посмотрел на Нику. В его темно-серых цепких глазах больше не плескался гнев или досада, скорее был задумчивый и какой-то практичный, что ли, интерес.

– Вам лучше? – заботливо уточнила Ника. Все-таки едва зрения ни в чем не повинного человека не лишила.

– Да, – коротко согласился пострадавший.

– Значит, все улажено? – начала коситься в сторону рабочего кабинета девушка и переступила с ноги на ногу.

– Почти, остался лишь вопрос компенсации, – краем рта усмехнулся блондин.

– У меня денег немного, архив не алмазные прииски, – пожала плечами Ника, глаза несколько недоуменно расширились. К шантажу она не была готова и малость растерялась.

– Речь не о деньгах, – брезгливо отмахнулся мужчина, откладывая мокрое полотенце, и, спокойно переходя на «ты», потребовал: – Пообедай со мной.

– Шутите? – недоверчиво уточнила девушка, слегка прибалдевшая от такого поворота. Ника начала подозревать, что у типа в стильном плаще пострадал не глаз, а содержимое черепной коробки. Хотя прежде она никогда не слышала о столь трагичных последствиях малой травмы.

– Иногда, – поразмыслив пару-тройку секунд, согласился мужчина.

– Понятно-о, – с облегчением выдохнула Соколова. Всего лишь маленькая месть! Потерпевший решил ее наколоть и полюбоваться на оторопевшую девку в качестве моральной компенсации.