В поисках Эльдорадо Медведев Иван

Катастрофа

Однажды ночью, когда яхта находилась севернее островов Зеленого Мыса, ее потряс мощнейший удар. Калахэн еле успел вскочить с кровати, как на него обрушился бурлящий холодный водяной вал, залив каюту по грудь яхтсмена. Что происходит? Нос «Соло» круто наклонился вниз. Яхта тонет! Только без паники… Мозг мореплавателя начал выстреливать команды, заставляя действовать быстро и решительно.

Калахэн выхватил из ножен финку, нырнул и полоснул лезвием по линю, крепящему мешок с аварийным снаряжением. Сердце Стива колотилось словно забивающий сваи копер. Вокруг хаос и кромешная тьма, не хватает воздуха. Оттолкнувшись ногами от пола, яхтсмен вышиб люк и вырвался на палубу. Глотнув воздуха, перерезал найтовы спасательного плота.

Вокруг – бушующее море. Пенистые гребни волн с шипением надвигаются на гибнущее судно и перекатываются через палубу.

Резиновый плот автоматически наполнился воздухом, и Калахэн столкнул его в воду. «Наполеон Соло» еще держался на плаву, но мог затонуть в любую секунду. Рискуя погрузиться в пучину вместе с судном, Стив вновь нырнул в затопленную каюту за аварийным мешком. Ему все же удалось освободить его от креплений, вытащить на поверхность и по страховочному лееру переправить на спасательный плот.

Калахэн покинул яхту. На ней замкнуло электрическую цепь, и на клотике судна импульсивно замигал свет – «Наполеон Соло» будто прощался со своим хозяином. В следующую минуту занесенный кулак Нептуна обрушился на гибнущее судно, похоронив его в пучине ревущего океана.

На плоту в бушующем океане

Спасательный плот модели «Эйвон» состоял из двух надувных камер. Его внутренний диаметр составлял чуть более 1,5 метра. Четверо суток он взлетал на гребни волн и проваливался с грозящих переворотом крутых водяных обрывов, каждый раз черпая бортом по 5-10 литров морского «рассола». Калахэн, не зная отдыха, неустанно вычерпывал воду банкой из-под кофе. Ветер нещадно трепал трепещущий тент. Тонкое резиновое днище плота прыгало, словно по нему скакал кенгуру. Кругом выло и грохотало, как при массированной бомбежке. От постоянной сырости тело Стива покрылось фурункулами.

После бури

Когда буря улеглась, Калахэн перевел дух и осмыслил свое положение. Вероятно, катастрофа произошла из-за столкновения яхты с китом. Азорские острова недостижимы: путь к ним пролегал против течения и ветра. Плот может дрейфовать только на запад к Антильским островам в русле Северного Экваториального течения, а до них 1800 миль! Ближайшая судоходная трасса в этом направлении, где можно встретить пароход, лежит на расстоянии 450 миль. Стив измерил скорость плота. В зависимости от меняющейся силы ветра он проплывал от 15 до 30 миль в сутки. До судоходной трассы 20–25 дней пути. При строжайшей экономии аварийного запаса воды и продуктов теоретически он мог рассчитывать на спасение.

Потерпевший крушение моряк включил аварийный радиомаяк, рассчитанный на 72 часа работы в радиусе 250 миль. Но батареи постепенно садились, и дальность действия маяка уменьшалась. Без толку израсходовав половину ресурса, Калахэн решительно выключил маяк. Здесь, вдали от судоходных путей и авиатрасс, поймать сигнал SOS было просто некому. Чтобы выжить, надо трезво смотреть на вещи и пока рассчитывать только на собственные силы.

Борьба за жизнь

Потерпевший крушение яхтсмен запустил солнечный опреснитель, который в теплую ясную погоду вырабатывал по л литра пресной воды в день. Угроза гибели от жажды отступила, но оставалась проблема голода. Скудных запасов еды хватит не более чем на 10–12 дней.

Внезапно у борта плота поверхность моря вспорол рыбий плавник. В тропиках днище любого плавающего предмета быстро зарастает водорослями, и в них поселяются мелкие морские обитатели, которые привлекают крупных рыб. Дрожа от возбуждения, Стив вооружился ружьем для подводной охоты и приготовился бить рыбу прямо с плота. Но все его попытки загарпунить дораду или спинорога оканчивались провалом. Голодные спазмы стискивали внутренности, появилась слабость, жира на теле Калахэна не осталось ни капли, голод начал поедать мышцы. Только на двенадцатый день Стиву удалось поразить и втащить на борт свою первую добычу – спинорога, но единственной съедобной частью этой рыбы оказалась печень.

В одну из ночей плот неожиданно подпрыгнул и отлетел в сторону как футбольный мяч. Калахэн мгновенно проснулся. Послышался скрежет под днищем. При полной луне у самой поверхности океана мелькнул акулий силуэт. Стоит хищнице прокусить резиновый плот – и тогда конец. Сделав крутой вираж, акула решила повторить атаку. Стив схватил ружье и приготовился защищать свой хрупкий дом. В пределах досягаемости воду прорезал острый плавник хищника, и она вскипела, загоревшись фосфорическим огнем. Резкий удар гарпуна прямо в пламя. Попал! Акула вспенила окровавленную воду и исчезла в глубине. Наступила тишина, в которой разносились по волнам ухающие удары человеческого сердца.

На следующую ночь целый косяк дорад приплыл полакомиться рачками в водорослях под плотом. Чувствительные толчки больших рыб по днищу плота – как удары хорошего боксера, которые приходились по ногам и спине Стива. В раздражении он выстрелил вслепую из ружья в середину рыбного косяка. И попал! С трудом втащил на плот бешено бьющуюся дораду длиною один метр и весом десять килограммов. Калахэн разрезал рыбью тушу на узкие полоски, нанизал на веревку и повесил провялиться на солнце. Со временем путем проб и неудач Стив обрел навыки охоты на дорад.

Солнечный опреснитель работал с перебоями, Калахэн мог себе позволить один глоток воды в течение 3–4 часов. Ограниченные запасы пищи заставляли его беречь энергию организма. Без острой необходимости он старался не делать лишних движений. Большую часть времени Стив неподвижно сидел, терпеливо принимая тычки дорад сквозь тонкое днище. Каждую особь он отличал уже не только по внешним признакам, но и по характеру, полюбил этих рыб как домашних животных. Ведь благодаря им он до сих пор еще жив.

Время от времени Калахэн ненадолго включал радиомаяк в надежде, что кто-нибудь услышит его сигнал SOS. Но радиоэфир безмолвствовал.

Жестокое разочарование

На рассвете четырнадцатого дня дрейфа на горизонте появились огни корабля. Дрожащими от возбуждения руками Стив выпустил в темное небо несколько ракет. С каждой минутой огни судна поднимались над волнами все выше. Оно приближалось! Из груди человека на плоту вырвался вопль радости – он был уверен, что на судне увидели посланные с плота сигнальные ракеты. Теперь к черту экономию! Стив несколько раз основательно приложился к горлышку фляги с живительной влагой.

Но его восторг скоро угас. Сверкая огнем иллюминаторов, пароход прошел мимо в нескольких милях от плота.

За все время дрейфа Калахэн видел девять кораблей, и ни с одного борта его не заметили. Разочарование было ужасным. Если его не спасут в море, дрейф до Антильских островов продлится 70–80 дней.

Сущий ад

Дни проходили за днями. Под воздействием жгучего солнца надводная часть камеры плота начала покрываться трещинами. Стив все чаще восполнял утечку воздуха с помощью воздушной помпы, делая ежедневно до полутысячи трудоемких качков. В солнечную погоду он страдал от жары и жажды, в штормовую – от холода и голода. Охотиться и пополнять съестные припасы даже при небольшой качке было невозможно. Силы покидали Стива. Нехватка углеводов, Сахаров и витаминов иссушила его тело. Ослабевшие ноги так исхудали, что походили на веревки с двумя узлами вместо колен.

При сильном ветре Стива швыряло по плоту как в вибробарабане. Волны захлестывали плот. Вычерпывание воды превращалось в монотонный изнурительный бесконечный кошмар. Его жизнь превратилась в сущий ад.

Пробоина

При очередной охоте, втаскивая трепыхавшуюся дораду на борт, Калахэн в пылу борьбы с ней проткнул наконечником гарпуна нижнюю камеру плота. Воздух с шипением вырвался наружу, камера безжизненно опала пустым мешком. Ноги Стива увязли в просевшем днище, как в трясине. Теперь борт возвышался над водой всего на 10 сантиметров, волны свободно переплескивались через него. Если раньше на плоту был сущий ад, то теперь настало настоящее пекло. Если не восстановить плавучесть нижней камеры, соленая вода разъест кожу и мясо до костей.

Справившись с приступом отчаяния, Стив принялся за работу. Заткнул пробоину пенопластовой пробкой и туго обвязал ее жгутовой повязкой. Накачал камеру помпой, но заплата плохо держала давление, травила воздух. Проявляя смекалку и незаурядные инженерные способности, Калахэн пробовал все новые и новые способы обвязки пробоины. От сырости у него вновь вскочили и полопались фурункулы. Язвы разрастались по всему телу. Физические усилия сжигали драгоценную энергию. Только через десять суток Стиву удалось наложить на нижнюю камеру надежную заплату.

Эмоциональный стресс достиг предела. Тело несчастного яхтсмена было так измучено, что с трудом поддавалось командам рассудка. А до Антильских островов еще 3–4 недели пути! Хватит ли у него сил доплыть до земли? Надо выдержать, собрать всю свою оставшуюся волю. Слишком много он перенес страданий, чтобы теперь отказаться от борьбы.

Всем смертям назло

Калахэн плыл в теплых водах. Почти ежедневно моросил дождь, несколько раз на плот шлепались летучие рыбы. На пути стали попадаться плавающие островки водорослей, кишащие мелкими рыбками, креветками и крабами. Вода в океане поменяла темно-синий цвет на светло-голубой. Это означало, что плот достиг мелководного континентального шельфа. В небе появились птицы. Земля близко! Стиву удалось поймать двух крачек, присевших на плот отдохнуть.

Ночью на семьдесят пятый день дрейфа прямо по курсу Калахэн увидел сияние огней. Что это? Рыболовная флотилия? Да нет же, это зарево над сушей! От возбуждения Стив до утра не мог сомкнуть глаз.

Рассвет обнажил великолепную картину: из океана вырос роскошный, возвышающийся до небес гористый остров – Гваделупа. Местные рыбаки, заметив в небе стаю птиц, привлеченных сопровождавшим плот косяком дорад, вышли в море забросить сеть: где кружат птицы, там всегда есть рыба. Прибыв на место, рыбаки с изумлением обнаружили в море человека на резиновом плоту – худого, испепеленного солнцем, изможденного, но улыбающегося во весь рот.

Стив Калахэн был счастлив, как никогда в жизни: он победил в жестокой схватке за жизнь один на один с океаном и выжил в трудной борьбе всем смертям назло.