В поисках Эльдорадо Медведев Иван

Почти двести лет правительство Англии ссылало преступников на каторжные работы в свои американские колонии. Но после провозглашения независимости Северо-Американских штатов англичанам пришлось искать новое место для каторги. Выбор пал на восточный берег Австралии, открытый в 1770 году Джеймсом Куком.

Залив Ботани

В начале 1789 года английская эскадра доставила в Австралию первую партию заключенных – 800 мужчин и 200 женщин. Высадка на берег произошла в заливе Ботани, который получил свое название из-за обилия в этом месте неизвестных в Европе растений. С тех пор австралийских каторжников стали называть «ботаниками».

Среди них была молодая женщина по имени Мэри Брод. В Австралии она обвенчалась с Уильямом Брайентом. На каторге он вместе с товарищами по несчастью Коксом и Мартином ловил на баркасе рыбу для колонии.

План пирата

Спустя год муж Мэри познакомился с бывшим пиратом Мортоном, который предложил бежать из колонии на рыбачьем баркасе. Брайент колебался: за побег с каторги полагалась смертная казнь. Но Мэри решительно поддержала дерзкий план. Мать двоих детей, она готова была рискнуть всем ради того, чтобы ее дети выросли на свободе.

38 золотых соверенов

Задумавшие побег заговорщики отремонтировали судно, заготовили запас продовольствия и фляги для воды. Не хватало самого главного – компаса, квадранта и карты, но случай помог решить эту проблему.

В заливе Ботани бросил якорь голландский корабль «Ваксамхейд» с оплаченным англичанами провиантом для колонии. Один из заговорщиков, аферист международного класса Джеймс Кокс, договорился с голландским капитаном о покупке карты и навигационных инструментов за 38 золотых соверенов. Остается тайной, каким образом Коксу удалось провезти на каторгу столь большую сумму.

Побег

В темную ненастную ночь с 27 на 28 марта 1791 года, выкрав у пьяного солдата мушкет, одиннадцать каторжников, включая двух малолетних детей, бежали с каторги на баркасе, которому дали символическое название «Надежда». На шестиметровом судне они намеревались обогнуть австралийский континент, выйти Торресовым проливом в Арафурское море и достичь голландской колонии на острове Тимор. Беглецы хорошо понимали, что путешествие по плохо изученным морям, берега которых населены дикими племенами, будет крайне рискованным.

Первая остановка

Несколько дней подряд, не останавливаясь, сбежавшие каторжники пробивались сквозь шторм на север. Они опасались погони. Когда ветер утих и показалось солнце, Мортон повернул судно к берегу. Беглецы оказались в небольшой бухте, на берегу которой разбили лагерь. Наловили на мелководье моллюсков и омаров. Мэри сварила из них вкусную похлебку. Высушив одежду у костра, «ботаники» сытно поужинали, выставили часового и улеглись спать.

Люди плоского камня

Темная безлунная ночь. Часовой «ботаников» уселся на круглый плоский камень. Вдруг он заметил еле уловимое движение размытых силуэтов у невысоких деревьев с искривленными стволами. Несомненно, это местные аборигены и в руках у них копья. Часовой немедленно разбудил спящих товарищей, а силуэты застыли в ночи как статуи.

С первыми лучами солнца шесть аборигенов воткнули копья в землю и подошли к плоскому камню. Нагие тела австралийцев были раскрашены глиной и красной охрой – зигзагообразные полосы, идущие с головы до ног. Через носовые хрящи проткнуты кости. Один из аборигенов сорвал с ближайшего дерева зеленые листья и помахал ими над головой. Это означало, что австралийцы пришли с миром.

За время пребывания на каторге Кокс и Брайент усвоили несколько десятков слов и смысловых жестов, употребляемых коренными жителями. После долгого путаного «разговора» белые люди поняли, что цель визита аборигенов – круглый плоский камень, которому поклоняется племя.

Ближе к вечеру к священному месту подошли еще два десятка «людей плоского камня» и под звуки дудочек и трещоток вокруг костра начались ритуальные танцы, в которых пригласили принять участие и белых пришельцев. Праздник продолжался всю ночь. Ближе к утру, когда аборигены впали в состояние близкое к опьянению, «ботаники» начали готовиться к отплытию. Заметив это, австралийцы подняли жуткий гвалт и схватились за копья, но выстрел из мушкета заставил их разбежаться. Преодолев полосу прибоя, «Надежда» вновь вышла в море.

Исчезновение баркаса

Вторую остановку «ботаники» сделали в районе устья реки Мак-Ли. На этот раз они так сильно устали, что ни у кого не оказалось сил нести вахту. Причалив к берегу, беглые каторжники попадали на сухой песчаный пляж и тут же погрузились в сон. А когда проснулись – ужаснулись: баркас исчез! Вероятно, судно плохо пришвартовали и прилив затянул его в устье реки, а потом, возможно, унес в море. Остаться без судна – равносильно гибели.

Четыре «ботаника» немедленно отправились вверх по реке на поиски баркаса. Через несколько часов они увидели «Надежду», дрейфующую в мангровых зарослях на расстоянии 400–500 метров от берега. Вор-карманник Сэмюэль Берд совершил рискованный заплыв и привел судно к лагерю.

Ночной бой

Запас продуктов подошел к концу. «Ботаники» собирались заняться охотой, но их планы нарушили напавшие ночью на лагерь воинственные аборигены. Завязалась схватка. Одно из брошенных копий вонзилось в плечо Натаниэля Лили. В ответ раздался ружейный выстрел, но он вызвал только небольшую заминку в рядах австралийцев, и атака возобновилась. В этот критический момент Мартин крикнул, чтобы все бежали к баркасу, и бросил в огонь два фунта пороха. В черное небо взметнулся столб пламени, раздался оглушительный взрыв. Местных воинов как ветром сдуло. Каторжники попрыгали в баркас, и «Надежда» растворилась в темноте океанской ночи.

В открытом океане

В море раненому товарищу «ботаники» оказали помощь, и уже через несколько дней он пошел на поправку.

Ветер переменился и теперь задул со стороны материка, постепенно переходя в шторм. Волны вздымались словно скалистые вершины, легко подбрасывая баркас на пик гребней. Ставить парус или грести против ветра в таких условиях не имело смысла. Судно все дальше относило в открытый океан.

Когда шторм утихомирился, «ботаники» попали в кишащий рыбой поток. Удачная рыбалка подняла дух и укрепила силы беглецов, которые очень им пригодились, когда ветер упал совсем и пришлось грести в сторону суши. Потом задул попутный юго-восточный пассат.

Большой Барьерный риф

На исходе двадцатого дня странствий в открытом океане каторжники услышали звук, очень похожий на отдаленную пушечную канонаду. Это могучий океанский прибой разбивался о Большой Барьерный риф – колоссальное природное образование из коралловых островов, протянувшихся вдоль восточного побережья Австралии почти на 2000 километров. Издали он казался цепочкой в виде черных точек, которые вблизи выросли в монументальные скалы самых причудливых форм. Между ними и берегом материка виднелись поросшие зеленью песчаные острова в голубых лагунах.

Мортон направил баркас в проход между скалами. Это очень опасный маневр: судно может получить пробоину на подводных рифах. Но другого пути нет. Два весла по левому борту задели край скалы и сломались как спички, киль ударился о риф, приливная волна ушла в море, а судно село на мель в полосе вечного сражения между океаном и сушей. Следующий накат могучей волны подхватил «Надежду», легко сорвал с рифа и с ревом бросил в тихие воды лагуны.

Разноцветный лабиринт

Мореплаватели в шоковом состоянии высадились на острове, где в это время сотни черепах откладывали яйца, а у берега рыба ходила косяками. Восстановив силы, «ботаники» поплыли дальше на север по лабиринту зеленых островов и бирюзовых лагун. Цветы дикой акации, чайных деревьев и медовых мирт сливались на берегу в сплошной разноцветный ковер. Но эта красота таила в себе опасности: в зарослях водились ядовитые змеи, а в заболоченных водах – гигантские крокодилы. После удачной охоты на кабана беглые каторжники запаслись копченым мясом. 27 мая «Надежда» обогнула мыс Йорк – самую северную точку материка, повернула на запад и вошла в Торресов пролив, разделяющий Австралию и Новую Гвинею.

Регата с участием каннибалов

Ранним утром после ночевки на одном из островов в проливе беглецы заметили недалеко от берега два больших каноэ, в каждом из которых сидели по 30–40 рослых воинов Новой Гвинеи, вооруженных копьями и огромными луками с длинными стрелами. Ходили упорные слухи, что новогвинейцы – каннибалы.

Не медля ни секунды, каторжники столкнули баркас в воду. Совершая маневр, чтобы поймать парусом ветер, они прошли в опасной близости от каноэ. С лодок дикарей раздались пронзительные визги, и несколько стрел впилось в борт «Надежды». В ответ раздался мушкетный выстрел последним оставшимся у «ботаников» зарядом, но он только раззадорил воинственный пыл дикарей.

Началась многочасовая регата, ставка в которой была жизнь. Ветер туго наполнял парус баркаса. Когда земля почти исчезла за горизонтом, каноэ повернули обратно.

Тимор

Совершив бросок через Арафурское море, «ботаники» прибыли 5 июня 1791 года на Тимор. За 69 суток пути они преодолели расстояние 3254 морские мили.

Кокс нанес визит голландскому губернатору и поведал ему подготовленную за время пути легенду: они американцы, их судно потерпело крушение и затонуло, на баркасе спаслись только одиннадцать человек. Не помогут ли голландцы вернуться уцелевшему экипажу на родину в Северную Америку… Губернатор обещал при первой возможности отправить «американцев» в Батавию – столицу голландской Ост-Индии.

Опасаясь разоблачения, беглые каторжники находились в постоянном нервном напряжении. Некоторые из них стали понижать его чрезмерным употреблением крепких напитков. Напившись до помутнения рассудка, кто-то из «ботаников» проболтался о настоящем положении вещей, после чего последовал арест и заточение в крепость всех участников побега. В начале сентября на Тимор прибыл английский капитан Эдвардс, которому голландский губернатор и передал пленников.

Могучая сила общественного мнения

На пути в Англию узники содержались в ужасных условиях. Брайент, Мортон, Берд и дети Мэри заболели малярией и умерли на борту судна. Коксу удалось бежать с корабля, его дальнейшая судьба покрыта мраком. Эдвардс доставил в Англию пятерых «ботаников». В ожидании суда они томились в лондонской тюрьме Ньюгейт.

Героическое плавание беглых каторжников получило широкую огласку. Статьи об их удивительном путешествии напечатали самые влиятельные лондонские газеты. «Эти люди так упорно и мужественно боролись за свою свободу, что теперь будет стыдно и позорно, если они навсегда утратят ее». Делом «ботаников» заинтересовался троюродный брат короля Джеймс Босвел, который выхлопотал для них королевское помилование.

В конце XVIII века в устье африканской реки Гамбия английские фактории вели посредническую торговлю со странами Западной Африки, о которых европейцы почти ничего не знали, кроме слухов и самых невероятных вымыслов. Майор Хаутон, попытавшийся проникнуть в западные районы «черного» континента, пропал без вести. Британское «Общество содействия открытию внутренних областей Африки» долго подыскивало нового кандидата для продолжения опасных исследований, но больше никто не хотел рисковать жизнью, пока свои услуги исследователя не предложил молодой шотландский врач Мунго Парк.

Бедный доктор

Мунго Парк родился в семье шотландского фермера, у которого было тринадцать детей. Мунго, седьмого по счету ребенка, определили учеником к врачу. У сына фермера оказались незаурядные способности к медицине, и он продолжил учебу в Эдинбургском университете, где получил диплом хирурга. Мечтая сколотить состояние в колониях, Мунго Парк в качестве судового врача отправился в Ост-Индию (в Индонезию), но через три года вернулся обратно, практически ничего не заработав. Вероятно, не только страсть к открытиям, но и крайняя нужда заставила его отправиться в дебри Африки. На экспедицию выделялась скромная сумма – 200 фунтов стерлингов, но в случае успеха предприятия Парку обещали выплатить щедрое вознаграждение.

Проблема Нигера

Ученые джентльмены из «Общества содействия открытию внутренних областей Африки» поставили перед Парком задачу: выяснить направление течения великой африканской реки Нигер, разведать ее исток и устье, проникнуть в легендарные города на ее берегах, откуда к побережью Атлантического океана караваны доставляли рабов, слоновую кость, золотой песок, кожу, страусовые перья и воск. В то время о Нигере в Европе имели весьма смутное представление и географы делали самые невероятные предположения. Многие из них считали, что реки Гамбия и Сенегал образуют с Нигером единую водную систему, а сам он может быть западным рукавом Нила.

Земля Мандинго

В 1795 году Мунго Парк высадился с корабля в устье Гамбии и в сопровождении переводчика, проводника и слуги направился на восток – в неизвестность.

Экспедиция двигалась через земли народа мандинго. В саванне паслись стада коз и коров, встречались антилопы и жирафы. Кругом зеленели ухоженные поля с посевами риса, маиса и ямса. В деревнях и городах путешественник встречал теплый прием. Мандинги охотно приглашали его в похожие на пчелиные улья глиняные дома с низкими дверцами, вожди устраивали в честь гостя пышные торжества. Представители местной знати красовались на них не только бусами, браслетами и кольцами, но и заточенными под остроконечную форму зубами – последним писком тогдашней африканской моды. Красивые, высокие, стройные, простодушные и жизнерадостные люди искренне печалились, когда Парк, немного отдохнув у них, снова собирался в дорогу. Мандинги предупреждали англичанина, что дальше на востоке живут злые люди, которые никогда раньше не видели белых.

Приклеенный нос и выбеленная кожа

Саванна осталась позади. Караван двигался по холмистой, каменистой и теперь более жаркой местности.

Недоверчивый властитель провинции Бадон никак не мог поверить тому, что чужестранец отправился в далекий путь только для того, чтобы посмотреть на реку. «Неужели в твоей стране нет рек?» – удивленно вопрошал африканский владыка и хмурился. Смягчился он только после того, как Парк разложил перед ним подарки – табак, янтарь и совершенно удивительную в тех краях вещь – зонтик. Выклянчив синий сюртук чужестранца с медными пуговицами, африканский царек окончательно пришел в благодушное настроение и представил гостя своим многочисленным женам. Они с огромным любопытством окружили Парка, дергали его за нос, утверждая, что он приклеенный и слишком длинный, чтобы быть настоящим. По местным канонам считалось, что нормальный нос – приплюснутый, плоский. Особенно поразила женщин белая кожа чужестранца. Они единодушно решили, что он ее выбелил, с детства купаясь в молоке.

Мавританский пленник

Через два месяца пути Парк достиг областей, охваченных войной. Чтобы обойти сражающиеся африканские армии стороной, экспедиция повернула на север и вступила во владения мавров – берберских племен, исповедующих ислам.

В небольшой деревушке усталый путник остановился на ночлег. Ночью в хижину неожиданно ворвались вооруженные люди, грубо разбудили спящего чужестранца и под конвоем доставили его в лагерь шейха Али. Там Парка окружила дикая, ревущая толпа фанатичных мавров. Они дочиста ограбили и избили путешественника, разорвали на нем одежду и после допроса заперли в хлеву вместе с дикой свиньей.

Чужестранца-христианина морили голодом, не давали ему пить, оскорбляли, угрожали жестокой расправой, швыряли в него камнями. Один из наиболее агрессивных мавров приставил к голове белого пленника пистолет и дважды нажал на курок, но оба раза произошла осечка. В шоковом состоянии Парк лежал на голой земле и ждал решения своей судьбы, которая обсуждалась на совете у шейха. Мавры постановили выколоть христианину глаза. Однако за пришельца неожиданно вступилась жена шейха Али. Она упросила мужа пощадить белого человека и использовать его в качестве раба-брадобрея.

Когда же военные действия приблизились к границам мавров, шейх Али приказал своим соплеменникам уходить в пустыню Сахара, где Парк попал в следующий круг ада. Под палящими лучами солнца он умирал от жажды, но мусульмане не подпускали его к колодцам, чтобы христианин не осквернил воду, и ему приходилось пить из лохани вместе со скотом.

Парк провел в плену три месяца. Затем Али взял его с собой на дипломатические переговоры в город Ярра. Там, улучив удобный момент во время паники, поднявшейся из-за появления под стенами города вражеских войск, мавританский пленник похитил коня и темной ночью сбежал от своих мучителей.

Третий круг ада

Парк оказался один в пустынной местности, без еды и воды. Он опять умирал от голода и жажды. Беглец забрался на одиноко стоявшее высокое дерево. Отыскивая признаки обитания людей, он с надеждой осмотрел окрестности, но кругом до самого горизонта простиралась холмистая выжженная земля с чахлым кустарником.

Мунго Парк пошел на юг, в сторону Нигера. Даже в таком бедственном положении он не забывал о главной цели своего похода. Ослабевший путник падал, теряя сознание. Приходил в себя, поднимался и, спотыкаясь, медленно шел дальше. Когда Парк уже решил, что пробил его последний час, послышался отдаленный гром, налетела короткая песчаная буря, а потом хлынул ливень. Путешественник поспешно сбросил с себя одежду, расстелил ее на песке. Когда она насквозь пропиталась водой, он стал выжимать живительную влагу себе в рот.

А уже на следующий день ему изредка стали попадаться люди, которые оставляли голодному чужестранцу остатки своей трапезы, бросали горсть фиников и указывали направление к человеческому жилью. В первой же деревне, куда добрался изможденный путник в грязных лохмотьях, местные жители решили, что перед ними самый бедный человек на свете. Пожалев несчастного, они предоставили ему кров, накормили кукурузной кашей и напоили молоком.

Талисман мудрости

От деревни к деревне, получая у добрых людей кров и пищу, Парк все дальше и дальше продвигался на юг. В одном селении в благодарность за ужин и ночлег хозяин хижины попросил у чужестранца прядь его волос: в тех краях волосы белых людей считались талисманом. Существовало поверье, что владеющий ими приобретает мудрость белых людей. Парк никогда не слышал о таком способе стать образованным человеком, но с готовностью предоставил свою шевелюру в распоряжение хозяина дома. На радостях тот поспешно остриг тупыми ножницами половину волос на голове гостя.

Джолиба – Большая вода

Рано утром 21 июля 1796 года Мунго Парк достиг широкой полноводной реки, имевшей название Джолиба, что в переводе означало «Большая вода». Это был Нигер! Под лучами восходящего солнца он величественно нес свои прозрачные воды с запада на восток. Первая географическая загадка была разрешена. Оставалось выяснить, где находится исток и устье этой великой африканской реки.

На ее другом берегу стоял город Сегу, где размещалась резиденция мансы – правителя области Бомбарра. Он отказался дать аудиенцию подозрительному чужестранцу, но прислал ему в подарок мешок с пятью тысячами раковин каури, которые использовались в качестве денег. Парк купил за каури лодку и поплыл по Нигеру на восток, вниз по течению. Но начался сезон дождей, деньги кончились, а местное население становилось все более враждебным. Путешественник заболел лихорадкой и жил милостыней. Опасаясь за свою жизнь и за судьбу сделанных с таким трудом открытий, которые пропали бы вместе с ним, исследователь решил возвращаться.

Возвращение

Обратный путь к английским факториям в устье Гамбии оказался не менее трудным. В пути Парка ограбили разбойники, он снова страдал от голода и жажды, несколько месяцев пролежал в горячке, чуть не стал добычей крокодилов на опасной переправе и голодного льва, от которого ему удалось спастись в лесу на ветвях высокого дерева. Наконец Парку удалось прибиться к попутному работорговому каравану. Спустя почти полтора года после начала путешествия по Африке, он добрался до английской фактории Пизания, где его уже считали погибшим. Мунго Парк сумел проникнуть в дебри Западной Африки на 1100 миль, откуда до него еще не возвращался ни один европеец.

В устье Гамбии он сел на корабль и кружным путем через Америку вернулся в Англию, где обрел славу великого путешественника, женился и занялся врачебной практикой.

Второе путешествие

Спустя семь лет «Общество содействия открытию внутренних областей Африки» предложило Мунго Парку возглавить новую экспедицию и завершить исследование Нигера. На нужды предприятия отпускалась крупная сумма – 5000 фунтов стерлингов. Парк согласился.

В марте 1805 года он прибыл в Западную Африку и во главе хорошо вооруженного отряда вновь отправился к берегам Нигера. Экспедиция складывалась неудачно, много людей погибло от лихорадки и вооруженных столкновений с маврами. Достигнув великой реки, Парк с немногими уцелевшими спутниками построил небольшую шхуну и поплыл вниз по течению, решив любой ценой достичь устья Нигера.

Трагедия на порогах

На шхуне Парк прошел по Нигеру около 2000 миль. На чужестранцев нападали местные жители, обстреливали их из луков и закидывали копьями. В ответ Парк и его спутники открывали огонь из ружей и благодаря превосходству в вооружении одержали несколько побед. У порогов Буса в нижнем течении Нигера путешественник получил сведения, что впереди его ждет засада. До устья великой реки оставалось несколько сотен миль. Надеясь на силу огнестрельного оружия, Парк решил прорваться сквозь засаду.

По вспененным стремнинам шхуна устремилась вперед. Когда она проходила поворот над нависшей скалой, сверху на судно обрушился град камней, стрел и копий. Двое англичан, убитые наповал, свесились за борт. С двумя оставшимися в живых спутниками Мунго Парк пытался защищаться, но пули не могли достать укрывшихся за скалой африканских воинов. Спасаясь от роя смертоносных стрел, Мунго Парк бросился в бурлящий поток и навсегда исчез в волнах реки, познать которую так стремился. Местные жители искали тело погибшего чужестранца несколько дней, но так и не нашли. В захваченной шхуне воины обнаружили портупею путешественника, из которой африканский вождь приказал изготовить подпругу для своего любимого коня.

История беглого каторжника Уильяма Бакли, прожившего тридцать два года среди первобытных племен Австралии, поражает способностью цивилизованного человека адаптироваться к совершенно диким условиям жизни и умением выжить в непростом мире прошлого.

Каторжник

Солдат английской армии Уильям Бакли в своих воспоминаниях умалчивает, за какое преступление и на какой срок британское правосудие осудило его на каторжные работы. Случилось это в 1802 году, когда ему было 22 года.

В то время каторжников ссылали осваивать далекую Австралию. В апреле 1803 года на корабле «Калькутта» в составе партии арестантов Уильям Бакли отправился в далекий путь без надежды когда-нибудь вернуться на родину.

Пять месяцев спустя «Калькутта» бросила якорь в заливе Порт-Филипп у юго-восточного побережья Австралии. Бакли определили возводить склады. Три месяца он клал кирпичи, непрестанно думая о побеге. Кругом простирались совершенно неисследованные земли, населенные дикими племенами. Но все возможные опасности и лишения пересиливала воля каторжника к свободе.

Побег в никуда

На краю света каторжников охраняли не слишком строго – бежать все равно некуда. Выбрав удобный момент, Бакли с пятью товарищами под покровом темноты выскользнули из лагеря. На границе поселения их окликнул часовой. Не получив ответа, он выстрелил. Одни из беглецов упал, остальные бросились бежать со всех ног.

Несколько дней они на пределе своих сил стремились уйти как можно дальше. Но погони не было – начальство колонии полагало, что беглые каторжники все равно погибнут от голода или копий дикарей.

Небольшие запасы прихваченной с собой провизии быстро иссякли. Тогда Бакли предложил товарищам выйти к побережью – поискать пищу у моря. Две недели они питались моллюсками и шли на север. Источники пресной воды попадались редко. Беглецов мучила жажда и голод, припекало солнце. В любую минуту могли появиться кровожадные дикари. Куда идти, где взять еду и воду, как защитить свою жизнь? Теперь затея с побегом казалась чистым безумием.

Спутники Бак л и решили вернуться в лагерь. Они долго уговаривали своего предводителя последовать их примеру, но тот твердо решил сохранить свободу даже под угрозой смерти.

Один на один с судьбой

Дальше Бакли побрел один. Однажды он заметил вдалеке большую группу туземцев. В панике Уильям бросился в реку и, переплыв ее, затаился в кустах.

В тот раз встречи с дикарями удалось избежать, но изнурительная борьба за жизнь продолжалась. Изо дня в день беглый каторжник добывал моллюсков и утолял жажду утренней росой, слизывая ее с листьев. На ночлег устраивался в густом кустарнике. Сквозь беспокойный сон доносился унылый вой диких собак динго.

Силы Бакли таяли, его тело покрылось нарывами, каждое движение причиняло боль. Наконец он набрел на скалистую гряду, у подножия которой в изобилии росли вкусные ягоды и журчали ручьи с пресной водой. Основательно подкрепившись богатой витаминами пищей, Бакли решил построить шалаш и остаться у прохладных ручьев, пока не поправится.

Первый контакт с аборигенами

Однажды Бакли показалось, что он слышит человеческие голоса. Поискав глазами источник звука, он увидел на противоположной скале троих австралийцев с копьями в руках. Уильям в страхе забился в расщелину скалы и затаился. Местные охотники быстро обнаружили его убежище и принялись что-то кричать. Собравшись с духом, Бакли выполз наружу.

Аборигены с огромным удивлением уставились на белого человека. Затем показали жестами, что желают осмотреть его шалаш. Расположились в нем, как у себя дома, наловили и зажарили раков, разделив их поровну между всеми, причем хозяину шалаша дали самых лучших.

Покончив с едой, туземцы объяснили знаками, что белый человек должен следовать за ними. Поколебавшись, Бакли повиновался. К вечеру они добрались до сложенных из дерна двух хижин и улеглись в них спать. Ночью Бакли надеялся сбежать, но один из австралийцев до рассвета не спускал с него глаз.

Утром охотники собрались идти дальше. Бакли, набравшись смелости, попытался объяснить, что желает оставаться на месте. После оживленной дискуссии, проходившей при помощи жестов и выразительных звуков, аборигены в качестве гарантии, что белый человек никуда не уйдет, потребовали в залог его драные носки, которые им очень понравились. Бакли ответил отказом. Туземцы топали ногами, били себя кулаками в грудь, но он стоял на своем. Исчерпав все доводы и аргументы, австралийцы оставили его в покое и ушли своей дорогой.

Возвращение из царства мертвых

Изрядно поплутав, Бакли вернулся к своему шалашу у гряды скал. Надвигалась австралийская зима, задули холодные ветры. Моллюски на побережье попадались все реже. Одежда беглого каторжника превратилась в лохмотья, башмаки износились, голод подорвал здоровье. Будущее рисовалось Уильяму в самых мрачных красках. После долгих раздумий он принял вынужденное решение возвратиться в лагерь.

Бакли так ослаб, что еле волочил ноги. В пути он встретил холмик, из которого торчало копье. Это была могила аборигена. Копье путник выдернул и взял с собой, чтобы опираться на него при ходьбе.

С трудом переправившись в сумерках через реку, он совсем потерял силы. Дополз на четвереньках до кустарника и в изнеможении рухнул на землю, не надеясь дожить до утра. Всю ночь где-то поблизости выли динго. Бакли опасался, как бы они не напали, не дожидаясь его смерти.

Утром Уильям попытался подняться и найти что-нибудь съедобное, но не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Вдруг из-за кустов вышли две туземки. Одна осталась с ним, а другая побежала за помощью к соплеменникам.

Несколько мужчин перетащили Бакли на стоянку племени. Умирающего от голода белого человека накормили большими жирными личинками. Туземцы подходил к нему, брал за руки и попеременно били ими в грудь себя и Бакли, называя его Муррангурк. Мужчины издавали вопли и рвали на себе волосы, женщины выли, царапали ногтями свои лица и прижигали кровоточащие раны дымящимися головешками. Бакли не понимал, что происходит, и был сильно напуган.

Австралийские аборигены верили, что после смерти они попадают в другой мир, где превращаются в белых людей, а затем в новом облике снова возвращаются на землю. Беглого каторжника они приняли за умершего соплеменника, из могилы которого Бакли выдернул копье, и теперь выражали свою печаль из-за долгого отсутствия Муррангурка.

Вечером начался праздник по случаю возвращения к жизни члена племени. Юноши и девушки разложили большой костер. Несчастный каторжник трясся от страха, думая, что дикари решили приготовить из него жаркое, но белому человеку дали понять, что он в полной безопасности. Мужчины разрисовали тела белой глиной, женщины натянули между колен шкуры – импровизированные барабаны – и стали колотить по ним в такт солисту, затянувшему душераздирающую песню. Воины взяли в руки копья и, дружно ударяя их друг о друга, принялись маршировать колонной по поляне. Военный парад, концерт и танцы продолжались до рассвета. Когда праздник закончился, каждый член племени заверил белого человека в своей дружбе. Наевшись вкусных жареных кореньев, Бакли улегся вместе с новыми друзьями и впервые после побега заснул глубоким спокойным сном.

Люди каменного века

Бакли окружили заботой и вниманием, при разделе еды ему всегда предлагали самые лучшие куски. Соплеменников совсем не удивляло, что Муррангурк не мог с ними объясниться, забыл обычаи и утратил навыки охоты – они считали, что, став белым человеком, он сильно поглупел и его надо всему учить заново.

Австралийские аборигены вели кочевую жизнь в пределах территории племени, занимаясь охотой и собирательством. Среди соседей они имели как друзей, так и смертельных врагов. В межплеменных сражениях женщины принимали участие наравне с мужчинами, и в бою им не было никакого снисхождения. Зимой, когда начинались проливные дожди и дули холодные ветры, аборигены прятались в дуплах деревьев или пещерах. Из-за недостатка пищи в это время года они сильно голодали.

Племена насчитывали от 20 до 60 человек. Облаченных властью вождей у них не было, но всеобщим уважением пользовались лучшие охотники. Люди каменного века использовали в пищу практически все – от муравьев до кенгуру. Спали на голой земле, но при этом почти не болели.

Бак ли освоил язык туземцев, научился владеть копьем и бумерангом, стал неплохим охотником. Однажды он заметил, как морской прилив принес в устье реки косяк рыбы. Белый человек догадался соорудить на мелководье запруду, и, когда с отливом рыбу понесло обратно в море, она оказалась в ловушке. Богатый улов он провялил на солнце, обеспечив племя вкусной едой на многие месяцы. Находчивый Муррангурк приобрел большой авторитет среди соплеменников.

Племя, приютившее Бакли, постепенно распадалось: одни гибли в боях, другие прибивались к более многочисленным племенным группам. Бакли решил жить один: он устал от бесконечных войн и кровожадных обычаев – туземцы жарили и ели поверженных врагов, убивали слабых или рожденных с отклонениями от нормы детей.

Он построил у плотины хижину и стал профессиональным рыбаком. Время от времени его посещали гости. Бакли всех одаривал рыбой, ни с кем не ссорился и заслужил огромное уважение среди окрестных племен. Несколько раз ему удалось предотвратить назревавшие среди них крупные конфликты.

Назад к цивилизации

Прошло тридцать два года со дня побега каторжника, но Бакли давно уже потерял счет времени. Как-то раз он встретил двух возбужденных туземцев. Они сказали ему, что из-за моря приплыли белые люди и поставили на берегу белые шалаши (палатки). Аборигены намеревались собрать соплеменников и напасть на непрошеных гостей.

Бакли решил предупредить пришельцев об опасности и поспешил на берег моря. Еще издали, увидев на высоком шесте британский флаг, он замедлил шаг: как поступят соотечественники с беглым каторжником? Терзаемый сомнениями, он подошел к лагерю и сел возле костра. Англичане что-то спросили у него, и тут Бакли понял, что совсем забыл родную речь. Ему протянули булку и сказали: «Хлеб». Повторив слово, Бакли быстро начал вспоминать английский язык и выдал себя за моряка, потерпевшего крушение у берегов Австралии много лет назад. Англичане дали ему одежду и предложили остаться с ними.

На следующий день появились местные воины. Бакли убедил их, что с белыми людьми лучше дружить, чем воевать, и раздал всем туземцам приготовленные пришельцами подарки – хлеб и теплые одеяла. Австралийцы обрадовались и забыли о войне.

К берегу один за другим прибывали британские корабли с колонистами на борту. Началось строительство первых домов будущего Мельбурна и освоение колонии Виктория. Англичане предложили Бакли работу переводчика и проводника с окладом 500 фунтов в год. Позже Бакли рассказал властям правду о своем каторжном прошлом и о побеге, но за оказанные услуги его помиловали.

В 1838 году он уехал на Тасманию, где женился и до глубокой старости работал привратником в больнице.

В начале XIX века в Петербург от иркутского губернатора одна за другой шли депеши об открытии новых земель в Ледовитом океане к северу от Ляховских островов. Высказывались предположения, что это берега ранее неизвестного обширного Северного континента, который протянулся до самой Америки! Открытия сделали малограмотные казаки, охотники, сборщики мамонтовой кости. Противоречивые и неточные сведения нуждались в проверке.

Новосибирские острова

Министр иностранных дел и коммерции граф Н.П. Румянцев поручил ссыльному таможенному чиновнику М.М. Геденшторму возглавить экспедицию в этот суровый и безлюдный край.

В селении Усть-Янск (Якутия) к отряду Геденшторма присоединился Яков Санников, промышлявший мамонтовую кость на просторах Северной Сибири, человек смелый, любознательный и опытный, один из первооткрывателей новых земель в Ледовитом океане. В марте 1809 Геденшторм со спутниками по льду пересекли на нартах пролив Дмитрия Лаптева и ступили на землю архипелага, который позже получил название Новосибирских островов.

Два года, в пургу и мороз, терпя невзгоды и лишения, исследователи добывали бесценные сведения о природе и географии открытых земель. Пища первопроходцев состояла из оленины и сухарей. Иногда удавалось подстрелить дичь, еще реже – белого медведя. Кровом служила палатка, в которой было не намного теплее, чем под открытым небом. Не всегда были дрова, чтобы обогреться у костра. Спали на шкурах, которые стелили прямо на снег или на промерзлую землю. Но гонимые жаждой открытий, люди продолжали идти вперед к неведомым берегам.

Три земли Санникова

Первая земля. По заданию Геденшторма Санников на собачьей упряжке пересек с юга на север остров Новая Сибирь. Поднявшись на крутой склон северного берега, далеко на северо-востоке он увидел синеву, которая бывает над отдаленными землями в Ледовитом океане. По этому признаку были открыты многие другие острова Новосибирского архипелага – Столбовой, Котельный, Фадеевский… Призрак неведомой земли властно манил исследователя вперед, но собаки были измотаны, продовольствие на исходе. Санников повернул обратно.

Вторая земля. Летом на острове Котельном Санников обнаружил старое зимовье и древнюю могилу с крестом и надписью на церковнославянском языке. Возле креста лежали копье и две железные стрелы – все, что осталось от безвестных предшественников. А в один из ясных солнечных дней в море, в верстах семидесяти северо-западнее острова, показались высокие скалистые горы еще одной неведомой земли. Потом погода испортилась, земля исчезла.

Третья земля. Исследования продолжались. Закончив объезд северного берега острова Фадеевского, Санников вернулся на остров Новая Сибирь и вновь далеко на севере усмотрел вершины гористой земли. На этот раз собаки были сыты и отдохнувшие. Упряжка неслась изо всех сил. Якову казалось, что еще немного, верст двадцать, – и он вступит на нехоженую твердь! С высокого тороса Санников увидел впереди темную полоску. Она ширилась и росла, пока не превратилась в полынью, протянувшуюся по всему горизонту. Несколько дней спустя он попытался достичь неведомой земли с острова Фадеевского, но в тридцати верстах от берега опять уперся в полынью. А неведомая земля исчезла, испарилась посреди океана, как призрак…

Хотя Санников лишь издали наблюдал новые земли, его авторитет первооткрывателя был настолько высок, что две из трех виденных им земель картографы того времени нанесли на карты: одну к северо-западу от острова Котельного (вторая земля), другую к северу от островов Фадеевского и Новой Сибири (третья земля).

Так началась история, которая не давала покоя многим ученым и путешественникам на протяжении более ста лет!

Экспедиция лейтенанта Анжу

В 1820 году Морское министерство поручило лейтенанту российского флота Петру Анжу предпринять поиски земель, виденных промышленником Санниковым, описать их и нанести на карту. Через год, как только установился наст, отряд Анжу по льду переправился с материка на остров Котельный. На архипелаге свирепствовали метели. Ночью палатки доверху заносило снегом.

День за днем отряд двигался вдоль острова на северо-запад. Метель улеглась. Но кругом все равно ничего не видно, кроме снежной равнины, над которой равнодушно плыло холодное светило. Остров остался позади, начались океанские торосы, нагроможденные за века, никогда не тающие ледяные горы высотой до тридцати метров. Люди, помогая собакам, подталкивали нарты, а достигнув вершин, с огромной скоростью неслись вниз, рискуя переломать сани или задавить собак. Вдруг кто-то с высокого тороса заметил у горизонта контуры неизвестной земли. Земля! Вперед!

Быстрее вперед! Через несколько часов показались горы и отдельные скалы. Анжу не сомневался, что на его долю выпала честь большого открытия. Но что происходит? Солнце сместилось, и вместе с изменением освящения неизвестная земля стала бледнеть, расползаться в разные стороны и наконец совсем растаяла. Это был просто мираж!

Лейтенант Анжу не сдавался. Чтобы продолжить поиски, после непродолжительного отдыха он отправился на остров Новая Сибирь. У мыса Высокого путь ему преградил ненадежный припаянный к берегу лед, за которым виднелось открытое море с плавающими ледяными полями. Тогда отряд повернул на восток к мысу Рябого. В этом районе море было покрыто сплошным льдом. Анжу приказал держать курс на северо-восток.

Наплыл мокрый густой туман. Шубы и кафтаны покрылись коркой льда. Шерстяные чулки примерзали к телу. Издали доносился оглушительный треск ломающегося льда, будто палили из пушек. Дрова кончились. Чтобы согреть чай на привале, моряки разложили костер из жердей от палатки. Лед под ногами дрожал, грозя расколоться в любую минуту… Преодолев 25 верст пути, Анжу приказал повернуть обратно.

Последнюю попытку обнаружить Землю Санникова Анжу сделал с острова Фадеевского, когда далеко в море увидел синеву, которая обычно наблюдается над сушей в этом районе моря Лаптевых. Туда же вели оленьи следы. Этот путь привел исследователя к гигантскому нагромождению торосов, которые действительно издали можно было принять за землю. Приближалась весна. Дальнейшие поиски не имели смысла.

Вернувшись на Большую Землю, Анжу отправил в Адмиралтейство донесение о том, что не обнаружил земель Санникова, но не отрицал их возможного существования. Поскольку на расстоянии 20–40 верст от Новосибирских островов экспедиция, как правило, встречала битый лед и открытую воду, Анжу предложил использовать для поисков суши небольшое судно. Начальству такое предложение показалось слишком рискованным.

Земли Санникова продолжали оставаться загадкой.

Открытия Де-Лонга

В 1879 году американский полярник Джордж Де-Лонг открыл в северной части моря Лаптевых три острова и назвал их островами Жаннетты, Генриетты и Беннета. Многие географы задумались: а не знаменитые ли это три легендарные земли Санникова? Санников действительно мог видеть острова Бенетта и Генриетты с берегов Новой Сибири. До первого из них всего 130 километров. Известны случаи, когда остров Столбовой и вершины Новой Сибири моряки видели за 200–300 километров! Так или иначе, открытия Де-Лонга возродили интерес к землям Санникова.

Трагедия барона

Эстафету поисков Земли Санникова подхватил замечательный русский ученый и путешественник барон Эдуард Толль.

В 1886 году в составе экспедиции А.А. Бунге он занимался изучением ископаемого льда на северных берегах острова Котельного. В один из солнечных августовских дней проводник экспедиции якут Джергели вскинул руку и, указывая на северо-восток, крикнул: «Земля!». Присмотревшись, Толль увидел на краю горизонта контуры четырех гор, соединяющихся на востоке с пологой низменной землей. Джергели, в седьмой раз летовавший на Новосибирских островах, рассказал, что несколько раз наблюдал эти горы, и каждый раз они потом исчезали в туманной дали океана. С этого дня призрак моря Лаптевых завладел умами нового поколения путешественников. Поиск Земли Санникова стал для барона Толля делом всей жизни.

Четыре года спустя Императорская Академия наук снарядила шхуну «Заря». 9 сентября 1901 года корабль вышел в район предполагаемого местонахождения Земли Санникова (77° северной широты и 140° восточной долготы). Обнадеживали малые глубины, Толль видел в этом признак близкой земли. Но в тот же день путь судну преградил пояс мощных льдов. Обойти его не удалось. Дальше к северу кругом просматривались паковые льды.

Отважный барон принял решение покинуть корабль и пересечь на собачьих упряжках острова Котельный и Фадеевский, пробиться через торосы к Новой Сибири, переправиться на каяках по морю на остров Бенетта и оттуда достичь загадочной и неуловимой Земли Санникова. Далекий, трудный и очень опасный путь! Толль и его три спутника-добровольца поставили на карту свои жизни. Летом, если откроется вода, «Заря» придет за ними на остров Бенетта.

«Заря» не смогла пробиться через льды, и два года о судьбе Эдуарда Толля ничего не было известно. В 1903 году спасательная экспедиция обнаружила на острове Бенетта наполовину занесенную снегом ветхую хижину, построенную из плавника. В ней нашли ящик, обшитый парусиной. Его вскрыли топорами и извлекли оттуда дневник экспедиции Толля. Из записок следовало, что барон отчаялся найти Землю Санникова и склонялся к мысли, что ее не существует. Толль сообщал, что, не дождавшись «Зари», намерен отправиться на юг. Очевидно, отважный барон и его спутники погибли в пути.

Послесловие

Несмотря на авторитетное мнение Эдуарда Толля, Земля Санникова продолжала занимать умы. Академик В.А. Обручев даже написал увлекательный роман «Земля Санникова», по которому снят замечательный фильм.

В 1913 году в море Лаптевых отправился ледокольный транспорт «Таймыр». Северо-восточнее Новой Сибири экспедиция открыла остров Вилькицкого, который, вероятно, и видел Санников. Через год в этом же районе был обнаружен остров Жохова. Что касается миражей, которые наблюдали Санников, Анжу и Толль, то это явление объясняется особенностями строения атмосферы и освящения в Арктике, когда отражения далеких берегов видны за многие сотни километров.

Земля Санникова, это русское Эльдорадо, стало мощным стимулом географических открытий. Благодаря призраку моря Лаптевых, ученые и путешественники нанесли на карту и исследовали много новых земель, явили миру удивительные примеры мужества, верности долгу, терпения, беззаветного труда и самопожертвования во имя научной истины.

В Средние века по Европе ходили удивительные легенды о таинственном и очень богатом городе Томбукту в Западной Африке. Целых пятьсот лет оставался он для европейцев неуловимой мечтой – золотым миражем пустыни Сахара.

«Королева пустыни»

О легендарном городе на южных границах Сахары европейцы знали из арабских источников. Восточные хроники сообщали умопомрачительные вещи: улицы Томбукту выстланы золотыми плитами, а дворцы и мечети искусно обшиты листовым золотом. Город входил в состав могущественной африканской империи. В XIV веке ее властелин совершил паломничество в Мекку, раздал по пути 15 тонн золота и на несколько лет обесценил этот благородный металл в Северной Африке и странах Ближнего Востока. Ходили легенды, что в Западной Африке золото растет, как морковь в огородах. Местные жители выкапывают его мотыгами на восходе солнца, крупные самородки отдают правителю в виде дани, а золотой песок оставляют себе в качестве платы за труд.

Томбукту располагался на перекрестке пяти караванных путей и являлся важнейшим торговым центром, связывающим внутренние области континента с северным побережьем. Через сказочный город в пустыне нескончаемым потоком проходили караваны с золотом, жемчугом, солью, пряностями, оружием, слоновой костью, черным деревом, выделанной кожей, тонкими тканями, зерном, маслом, рабами… Томбукту славился не только богатством, красотой и роскошью. Он являлся крупным центром мусульманской науки и культуры, средоточием восточной мудрости, содержащей ответы на все вопросы о праведной жизни. В его ста пятидесяти медресе студенты со всего исламского мира изучали теологию, точные науки, литературу, историю, философию, географию, риторику, право и медицину. Изощряясь в сравнениях, арабские авторы называли блистательный золотой город «королевой пустыни», «Багдадом Черного континента», «столицей песков», «жемчужиной древнего Судана», «золотой обителью Великих Мудрецов».

Сказочный Томбукту кружил головы многим европейцам, но оставался для них таинственным и недоступным призраком. В VII веке арабы распространили мусульманство на значительную часть Африки, закрыли доступ в Сахару всем христианам и бдительно охраняли великую пустыню от посягательств неверных. Десятки авантюристов, купцов и путешественников поплатились жизнью за попытку отыскать и проникнуть в богатейший африканский город. Наступил XIX век, а Томбукту все еще оставался для европейцев тайной за семью печатями.

Чтобы разрешить многовековую пленительную загадку, Географическое общество Франции учредило солидную денежную премию – 10000 франков, для того, кто сумеет разыскать «королеву пустыни» и доставит в Европу достоверные сведения о ней.

Боевое крещение

Рене Кайе был необычным путешественником, мечтателем и искателем приключений. В 16 лет, практически без средств и поддержки, он в одиночку отправился на поиски легендарного города.

В качестве слуги на корабле «Луара» юный путешественник добрался до Сенегала на западном берегу Африки и присоединился к британской экспедиции, отправлявшейся на поиски пропавшего без вести английского путешественника Мунго Парка. Британцам не удалось значительно продвинуться вглубь континента из-за враждебно настроенного населения. Во время своего первого трудного и опасного путешествия по Африке Кайе заболел тяжелой формой лихорадки. Вынужденные вернуться ни с чем англичане посадили истощенного спутника-француза на корабль, отплывающий в Америку. Оправившись от болезни, Кайе не оставил своей мечты. Обладая непреклонной волей к достижению поставленной цели, он сумел вернуться сначала на родину, а в 1824 году снова объявился в Сенегале.

Египетский сирота

Первый печальный опыт не прошел для путешественника даром. Прежде чем вновь отправиться на поиски Томбукту, Кайе решил сначала изучить язык, быт и обычаи местных народов, стать своим среди чужих.

В качестве мелкого торговца, в мавританской одежде он шел от одного поселения к другому, выдавая себя за сироту, захваченного в плен французскими войсками в Египте и увезенного в младенчестве на чужбину. «Спустя многие годы мне удалось вернуться в Африку, я хочу вновь стать мусульманином, научиться правилам истинной веры, выучить священный арабский язык и найти своих родителей». Эта душещипательная история вызывала сочувствие, давала кров, пищу и содействие в пути по африканской саванне.

Кайе получил приют в берберском племени бракассов. Кочуя с ними по африканским просторам, постоянно подвергаясь разоблачению, он собирал сведения о Томбукту и изучал жизнь местных народов. Воины-берберы вели жизнь разбойников, определив для себя достойным только грабежи и ратные подвиги, презирали земледельцев и скотоводов, считая их людьми, проклятыми Богом. И относились к ним соответственно – безжалостно и грубо. В перерывах между набегами берберы целыми днями валялись на циновках, питались лишь молоком и мясом, не признавая хлеб и овощи за приличную еду. Жены воинов вообще никогда не покидали удобного ложа без необходимости. От чрезмерного употребления молока они жирели так, что с трудом влезали на лошадь. Самая толстая из них считалась в племени первой красавицей.

Свой среди чужих

В апреле 1827 года Кайе отправился к своей главной цели – Томбукту. Переправившись через многочисленные реки плато Фута-Джаллон, путешественник попал в область, населенной народом фульбе – фанатичными и воинственными мусульманами. На рынках и постоялых дворах Кайе прислушивался к разговорам купцов о делах и товарах, жадно впитывал необходимые ему сведения о дороге на Томбукту. Чаще всего легендарный город упоминался в связи с большой рекой Джолиба (Нигер), на берегах которой он располагался. Кайе дожидался попутного каравана и шел с ним дальше. За исключением одного случая, когда путешественника ограбил хозяин дома, в котором Кайе остановился на ночлег, местные жители оказывали путнику теплый прием, особенно представители народа мандинго. Многие правители областей и вожди племен мало чем отличались от своих подданных образом жизни, разве что имели большее количество скота и жен. Спальня местного «короля» служила одновременно… конюшней. «Постель властелина помещалась в глубине помещения с застоявшимся запахом навоза, – записывал Кайе свои впечатления. – Вождь спал на необтесанных низких подмостках, застеленных бычьей шкурой. Сверху нависал грязный полог для защиты от москитов. В жилище вождя не было никакой мебели».

Чем ближе становилась заветная цель, тем чаще в пути начали встречаться большие селения и даже настоящие города. Дома африканцев, построенные из высушенного на солнце глиняного кирпича, отличались плоской кровлей и отсутствием фасадных окон. На шумных рынках кипела оживленная жизнь, сюда прибывали караваны из далеких стран, на прилавках лежали даже европейские товары – ружья, порох, ткани, стеклянные и коралловые украшения.

Достигнув города Дженне в верховьях Нигера, Кайе в обмен на зонтик нанял лодку. Великая река плавным изгибом заворачивала все севернее. Оазис на берегу таял, уступая место барханам. Когда среди песков над бледно-розовым горизонтом показались мощные серые очертания глинобитных стен, рулевой указал на них рукой и произнес: «Томбукту». Кайе достиг цели – города своей мечты.

Реалии Томбукту

Высадившись на берег, Кайе с трепетом вошел в таинственный город, которым бредили многие европейцы. С удивлением и разочарованием он оглядывался по сторонам, но нигде не видел великолепных сияющих дворцов. Вместо мощенных золотом улиц под его ногами скрипел самый обычный песок. Серо-желтые дома с потускневшей резьбой на полукруглых мавританских окнах покосились от времени. Здесь царили нищета и запустение. С минарета по замершему в песках тихому городу разносились призывы муэдзина. Закутанные в длинные одежды суровые бесстрастные жители спешили в мечеть. Томбукту оказался пыльным захолустьем на краю пустыни. Миф о золотом городе растаял, как мираж.

Величие, слава и богатство Томбукту остались в далеком историческом прошлом могущественной империи Мали. В XV веке город захватили и разграбили войска султана Марокко. С тех пор поверженная «королева пустыни» постоянно подвергалась набегам туарегов и племен фульбе, которым платила дань. Единственным значительным достоянием города оставалась добыча соли и торговля ею.

В песках Сахары

4 мая 1828 года Кайе покинул Томбукту в составе большого каравана, следовавшего через Сахару к марокканским портам на Средиземном море. Каменистая равнина, усеянная черным и розовым гранитом, чередовалась песчаными дюнами. Под изнуряющим зноем караван двигался переходами от одного оазиса к другому, пока не оказался в страшной, абсолютно безводной части Сахары. Временами неожиданно налетали песчаные бури. Песок слепил глаза, забивался в уши, наступала полная темнота. В беснующемся песчаном хаосе верблюды с протяжными жалобными криками ложились на землю.

В пути Кайе заболел. Его душил душераздирающий кашель, десны распухли от цинги. Вода подходила к концу, предводитель каравана раздавал ее крошечными порциями. На привалах, невыносимо страдая от жажды и голода, Кайе униженно просил у спутников чашку воды и горсть фиников, но обычно его оскорбляли и грубо гнали от костров, бросали в спину камни. В пустыне каждый сам за себя, здесь не место жалости и состраданию, суровые обстоятельства диктуют одно жестокое правило – выжить любой ценой.

Забываясь тяжелым сном, Кайе просыпался от шума и криков. В лагере метались тени, слышались выстрелы: на караван несколько раз нападали пираты пустыни – берберы. Иногда ночной бой длился до самого рассвета. Разбойники исчезали так же внезапно, как и появлялись, и караван двигался дальше. В последние дни перехода через Сахару, когда в кожаных курдюках и тыквенных калебасах[20] окончательно иссяк запас влаги, люди начали убивать верблюдов, чтобы добыть воду из их желудков.

Через три месяца изнуряющего и опасного путешествия по величайшей пустыне мира караван достиг оазисов Марокко. У первых же колодцев, толкаясь и сшибая друг друга, люди и верблюды устроили невообразимую давку. Кайе с трудом протиснул голову между верблюжьими мордами, и, почти теряя сознание, припал к живительному источнику.

Лавровый венок героя

В Марокко на зашитые в поясе последние гроши Кайе купил осла и добрался на нем до порта Танжер, где находилась резиденция французского консула. К соотечественнику в грязных лохмотьях, больному и изможденному, дипломат отнесся с трогательной заботой, распорядился накормить его, приготовить ванну и уложить в чистую постель. Как только Кайе поправился и набрался сил, консул посадил его на французский корвет, отправлявшийся в Тулон.

Во Франции путешественника, разрешившего загадку Томбукту, ждала слава и многочисленные почести. Он получил причитающуюся ему за открытие премию, стал кавалером ордена Почетного легиона и бургомистром родного города, правительство Франции назначило своему герою почетную пенсию. С помощью Парижского географического общества Рене Кайе издал путевые записки – ценнейший географический материал о западных районах Африки, куда до него не смог проникнуть ни один европеец.

Триста пятьдесят лет английские моряки пытались найти кратчайший путь из Европы в Тихий океан среди лабиринта островов и проливов американской Арктики. В 1845 году штурмовать Северо-Западный проход отправился адмирал Джон Франклин.

Адмирал

Джон Франклин был опытным военным моряком и полярным путешественником. В 15 лет под командованием капитана Флиндерса он обогнул Австралию. Участвовал в знаменитом Трафальгарском сражении против франко-испанского флота и в битве за Новый Орлеан. Совершил два путешествия по американскому Северу, во время которых сделал ряд географических открытий. Прослужив семь лет губернатором Тасмании, он вернулся в Англию, где полным ходом шла подготовка к новой арктической экспедиции.

Прелюдия

Адмиралтейство выделило для экспедиции два превосходных корабля – «Эребус» и «Террор». Помимо парусной оснастки на каждом судне имелся паровой двигатель, корпуса для повышенной прочности покрыли стальными и медными листами. Богатая библиотека на борту, шарманки, спортивные снаряды, обитые красным деревом кубрики, столовое серебро и китайские чайные сервизы создавали иллюзию круиза. Для команды сшили теплую одежду на гагачьем пуху. Концентрированный лимонный сок, печень трески, копченые окорока, черный шоколад и мармелад в перечне загруженного провианта не каждый моряк мог позволить себе на обед дома. Джон Франклин пустил в ход весь свой авторитет и связи, чтобы возглавить экспедицию, «обреченную на успех», как писали английские газеты. Несмотря на возраст – адмиралу исполнилось 60 лет – он добился высокого назначения.