В поисках Эльдорадо Медведев Иван

Среди блестящей плеяды великих путешественников русский ученый Николай Николаевич Миклухо-Маклай занимает особое место. Многие открывали моря и океаны, острова и континенты, а он в первую очередь стремился познать природу человека, его происхождение и общее родство всех народов.

Славные предки

Двойная фамилия знаменитого путешественника берет начало в XVII веке. По семейному преданию Миклухо-Маклаев, воевавший под знаменами Богдана Хмельницкого запорожский казак Грицко Миклуха в одном из сражений с поляками взял в плен шотландского наемника Микаэля Мак-Лэя, привез его домой и приставил к работе по хозяйству. В шотландца влюбилась дочь Грицко – Ганна. Лихой казак не стал противиться счастью дочери с иноземцем и сыграл свадьбу.

Столетие спустя потомок этого необычного союза Степан Миклуха доблестью и отвагой в войнах с турками заслужил офицерский чин и потомственное дворянство. Оба деда будущего ученого стали героями Отечественной войны 1812 года, а его отец, получив высшее инженерное образование, строил первую в России магистральную железную дорогу Санкт-Петербург – Москва. В 1846 году в семье инженера-путейца родился сын Николай – нагл герой.

Образование и интересы

Из-за участия в студенческих волнениях Николаю не удалось закончить образование в России. Ему пришлось уехать в Германию, где он изучал философию, медицину, химию, биологию. Под влиянием преподавателя Йенского университета Эрнеста Геккеля способный студент с нестандартным мышлением увлекся теорией эволюции Чарлза Дарвина. Собирая материал для научных работ, Миклухо-Маклай побывал на Мадейре, Канарских островах, в Марокко, Малой Азии и на Аравийском полуострове. Наблюдая в странствиях разнообразные типы людей и образ их жизни, он все больше склонялся к мысли посвятить свою жизнь изучению человека – антропологии и этнографии.

Научные теории

В научном мире второй половины XIX века велись ожесточенные споры о происхождении человеческих рас.

Многие полагали, что столь отличные между собой народы произошли от разных стволов человеческого древа. Люди с различным цветом кожи и образом жизни коренным образом отличаются друг от друга не только внешними признаками, но и самой человеческой сущностью, способностью к развитию, цивилизации. В силу исконных свойств белая раса наделена рядом преимуществ, путем естественного отбора заняла на Земле главенствующее положение и призвана повелевать миром самой природой. Примитивные племена Африки, Азии, Австралии и Океании вообще рассматривались, как промежуточное звено между обезьяной и человеком.

Молодой ученый Николай Миклухо-Маклай придерживался абсолютно противоположных взглядов. Он считал, что все народы имеют один общий корень, различия между ними обусловлены специфическими условиями исторического развития, природной и социальной средой обитания.

Для доказательств той или иной теории происхождения рас ученым не хватало фактического материала. Чтобы добыть факты и опровергнуть доводы своих оппонентов, Миклухо-Маклай решился на невероятно опасную экспедицию: исследовать на острове Новая Гвинея первобытные племена папуасов, которые считались злобными и коварными людоедами.

Первый контакт

В 1871 году российский корвет «Витязь» бросил якорь у северо-восточного берега Новой Гвинеи, известному с того времени всему миру как Берег Маклая. К песчаному пляжу, за которым вздымались заросшие густым лесом высокие горы, направилась шлюпка.

Появление чадящего дымовой трубой корабля произвело на папуасов ошеломляющее впечатление. Они приняли его за морское чудовище и решили, что настал конец света. Многие стали копать себе могилы, другие скрылись в лесах, но самые отважные мужчины с копьями в руках вышли навстречу белым пришельцам. Движением рук туземцы указывали, чтобы непрошеные гости убрались восвояси. Не высаживаясь на берег, Миклухо-Маклай бросил в воду отрезы красной материи и повернул обратно. Подобрав подарки, аборигены скрылись в перевитой лианами чаще.

На пустынном берегу русские моряки построили для исследователя дом на сваях. Через неделю «Витязь» покинул берега Новой Гвинеи. С Миклухо-Маклаем остались юный полинезиец Бой и шведский китобой Ульсон.

Настало время поближе познакомиться с местными жителями. Рано утром исследователь один и без оружия отправился в лес на поиски туземной деревни. Изрядно утомившись, ближе к полудню он вышел к селению. Хижины папуасов с покатыми низкими крышами из пальмовых листьев располагались на утоптанной поляне среди цветущих кустарников и плодовых деревьев. Неожиданное появление белого человека вызвало среди местных жителей панику, дети и женщины попрятались, мужчины вооружились. Две стрелы просвистели прямо над головой Миклухо-Маклая. От неожиданности он замер на месте. Посылая враждебные взгляды, воины окружили пришельца. Один из них совершил копьем молниеносный выпад, остановив острый наконечник прямо у лица чужака.

Ситуация накалялась с каждой секундой, отовсюду слышались агрессивные возгласы. Неожиданно Миклухо-Маклай почувствовал непреодолимую сонливость. Сохраняя полное самообладание, он скинул ботинки, распустил пояс и улегся в тени пальмы отдохнуть. Повисла тишина. Пораженные туземцы приняли обувь белого человека за часть его ног.

Исследователь проспал несколько часов. Когда он открыл глаза, безоружные папуасы сидели рядом, с любопытством наблюдая за ним. Миклухо-Маклай обулся, привел свой костюм в порядок, попрощался с хозяевами кивком головы и отправился домой. Туземцы решили, что если белый человек не боится смерти, значит, он бессмертен, и его нельзя убить.

Посланец богов

Молва о бессмертном белом человеке разлетелась по всему побережью и близлежащим островам. К его дому ежедневно приходили любопытные, приносили кокосовые орехи, бананы, сахарный тростник и почтительно, с большим интересом и изумлением рассматривали необыкновенные вещи пришельца – кухонную посуду, кровать, стол, кресло-качалку, одежду, научные приборы. Особенный восторг вызывали у папуасов полосатые носки исследователя. Миклухо-Маклай одаривал гостей тряпками, гвоздями, стеклянными бусами, зеркальцами. Аборигены искренне радовались гостинцам. Иногда Миклухо-Маклай проводил эксперимент: ничего не давал взамен взятых им товаров. И в этом случае папуасы вели себя как вполне воспитанные люди, не обижались и не требовали свои дары обратно.

У Миклухо-Маклая появились местные приятели, самым близким из которых стал папуас по имени Туй. Однажды он попросил железный топор, пообещав на закате следующего дня вернуть ценный инструмент. Исследователь уважил просьбу приятеля, однако потом стал сомневаться в данном им слове. И напрасно: Туй вернул топор в точно указанный срок.

Миклухо-Маклай усердно изучал язык папуасов и уже через несколько месяцев мог сносно с ними объясняться. Как-то раз Туй застал исследователя за составлением схемы побережья. Одного взгляда на нее туземцу оказалось достаточно, чтобы понять смысл начертанного, хотя до этого он ни разу в жизни не видел ни бумаги, ни карандаша. Папуас помог исследователю не только верно указать названия селений, но и в некоторых местах поправить саму схему.

Однажды Миклухо-Маклай показал туземцам «фокус»: налил в стакан воды, дал попробовать ее собравшимся зрителям, отлил немного воды в блюдечко со спиртом, поднес к нему спичку. Спирт вспыхнул. Аборигены застыли в изумлении. Придя в себя, они стали просить исследователя не поджигать море.

Слухи о могуществе белого человека росли. Туземцы верили, что он может летать, управлять Луной и Солнцем, останавливать дождь, повелевать извержениями вулканов и землетрясениями. Изо всех окрестных деревень к «великому колдуну» потянулись за помощью больные и увечные, многих из которых Миклухо-Маклай вылечил. Исследователь научил аборигенов добывать из кокосовых орехов масло, выращивать новые для них культуры – тыкву, бобы, кукурузу. Добротой, заботой, вежливостью, справедливостью, искренностью и терпением он добился от папуасов безграничного уважения. Влияние белого поселенца на туземцев выросло настолько, что ему удалось прекратить межплеменные войны на всем побережье. Папуасы считали свой остров единственной землей в мире, поэтому решили, что белый человек – посланец богов – прилетел к ним с Луны.

Ветвь общего древа

Заслужив авторитет, любовь и полное доверие туземцев, ученый занялся исследовательской работой. Он опроверг необоснованные домыслы о папуасах, как о «низшей» расе или промежуточном звене. Психика и физический тип аборигенов Новой Гвинеи принадлежали к общему человеческому корню, отставание в развитии объяснялось изолированностью острова от внешнего мира, особенностями исторического процесса.

Папуасы оказались не только сообразительным народом, но и весьма практичным. Из ряда предложенных подарков вместо бус, зеркал и тряпок туземцы предпочитали железные топоры, ножи, гвозди и… пустые бутылки – бутылочное стекло они быстро приспособили для бритья. Удивляли и восхищали обычаи, нравы и социальные отношения аборигенов: жители одного селения никогда не ссорились и не дрались друг с другом, не обворовывали соседей, вежливо и с любовью относились к соплеменникам, особенно к женам и детям; в деревенской общине не было начальников, богатых и бедных, зависти и злобы.

Газетные слухи и «слово Маклая»

Осенью 1872 года в мировой прессе появились заметки о трагической гибели русского ученого на острове Новая Гвинея. Из Кронштадта к Берегу Маклая срочно отплыл клипер «Изумруд».

Когда корабль достиг цели, мало кто из русских моряков надеялся увидеть отважного соотечественника живым и невредимым. Но вот вахтенный офицер заметил, как от берега отчалили две пироги, и скоро на борт клипера поднялся Миклухо-Маклай собственной персоной – в потертой фланелевой рубахе, рваных башмаках и ветхой соломенной шляпе.

Исследователь прожил среди аборигенов пятнадцать месяцев. Папуасы упрашивали его не покидать их, обещали выстроить для Человека с Луны по дому в каждой деревне, постоянно снабжать продуктами и выполнять все его желания. Но Миклухо-Маклай нуждался в отдыхе и лечении – приступы малярии истощили его силы. Ученый обещал туземцам обязательно вернуться, и никто из них не усомнился в «слове Маклая», которое стало для папуасов символом обязательности, честности и справедливости. После торжественных прощаний, под мощный раскатистый бой барабанов «Изумруд» покинул остров.

Друг и защитник первобытных народов

Изучению первобытных народов Миклухо-Маклай посвятил всю свою жизнь. Многократно рискуя, путешественник забирался в совершенно неисследованные лесные дебри Малаккского полуострова, побывал на Филиппинах, в Индонезии, Австралии и на многочисленных островах Океании. В странствиях он никогда не забывал о папуасах Берега Маклая, навещал их и преподносил щедрые подарки – коз и коров, которые не водились на острове. А когда возникла угроза захвата Новой Гвинеи Англией и Германией, русский ученый встал на защиту своих темнокожих друзей. Он предложил Александру III объявить Берег Маклая сферой интересов короны Российской империи, но император не захотел портить отношения с европейскими державами по столь незначительному поводу.

Многочисленные экспедиции и тропические болезни подорвали здоровье замечательного исследователя. Николай Николаевич Миклухо-Маклай рано ушел из жизни, ему не исполнилось и сорока двух лет. На Берегу Маклая его образ стал легендой. Многие поколения папуасов помнили своего бескорыстного друга и защитника, верили, что он улетел на Луну, но обязательно вернется.

Жизнь Генри Мортона Стэнли похожа на авантюрный роман. Этот удивительный человек создал новую страну, совершил ряд великих открытий, пережил невероятные приключения. Выпавшие на его долю тяжкие испытания могли бы составить честь и славу целому поколению исследователей неведомых земель.

Приют тюремного типа

Незаконнорожденный сын бедной фермерской дочки имел мало шансов на блестящее будущее в Англии времен королевы Виктории. Но есть люди подобные бамбуку – они не прогибаются под тяжестью обстоятельств, а тянутся к солнцу из любой пропасти.

В детстве и юности будущего героя и исследователя Африки звали Джон Роулендс. Он родился в Уэльсе в 1841 году. С семи лет мальчик воспитывался в приюте, где жестокую дисциплину поддерживали с помощью телесных наказаний. Но при всех ужасах суровой жизни воспитанники приюта все же получали среднее образование. В учебе Джон проявил самые разнообразные дарования.

Когда юноше исполнилось 16 лет, он решил уехать в США. Америка представлялась ему свободной страной, в которой перед отважными, упорными и предприимчивыми людьми открыты все дороги. В 1856 году Джон Роулендс нанялся юнгой на корабль, отправлявшийся в Новый Орлеан.

Новое имя

Иллюзии развеялись быстро: без связей и денег добиться успеха в Америке оказалось так же трудно как в любой другой стране. Бедный эмигрант три года перебивался случайными заработками, голодал, ночевал в подворотнях, пока ему не удалось устроиться на службу в торговое предприятие Генри Стэнли. Трудолюбивый и сообразительный новый сотрудник так понравился владельцу компании, что тот, будучи бездетным, усыновил юношу и дал ему свое имя. Так Джон Роулендс превратился в Генри Мортона Стэнли. Но увы, через три года его благодетель скоропостижно скончался, не успев составить завещание в пользу приемного сына, единственным достоянием которого стало новое имя.

Судьба солдата

Когда в США началась гражданская война между Севером и Югом, Стэнли записался в армию южан, попал в плен и был приговорен к расстрелу. Но ему удалось бежать. Пленник исхудал настолько, что сумел протиснуться сквозь железные прутья клетки, в которой его везли на казнь, и скрыться в лесу.

Переосмыслив цели войны, Стэнли перешел на сторону северян, боровшихся за сохранение целостности страны и отмену в ней рабства. Он стал матросом военного флота Северных Штатов. В одном сражении Стэнли проплыл под огнем до подбитого вражеского корабля и привязал к нему канат, что позволило северянам вывести из зоны обстрела ценный приз. За этот подвиг Стэнли получил чин мичмана.

Репортер «Геральд»

После окончания войны в 1866 году Стэнли вышел в отставку и в качестве отдыха от ратных дел отправился с двумя приятелями в Малую Азию. Близ Измира (Турция) странствующих американцев дочиста ограбили разбойники. Стэнли и его спутники лишились даже одежды. Завернутые в одеяла, они добрались до Стамбула, где попросили помощи у американского консула.

Чтобы поправить свои финансовые дела, Стэнли написал репортаж о своем рискованном приключении, который поместил в местной газете. Публикация имела заметный успех, раскрыла несомненный литературный талант автора. Стэнли решил заняться журналистикой и настолько преуспел в этом деле, что через год стал репортером крупной американской газеты «Нью-Йорк Геральд».

В это время весь цивилизованный мир был обеспокоен судьбой выдающегося путешественника доктора Дэвида Ливингстона, пропавшего без вести в дебрях Африки. Владелец «Геральд» Джеймс Беннет, интересовавшийся географическими исследованиями, предложил своему лучшему репортеру отправиться на его поиски. Стэнли с радостью принял предложение: он восхищался Ливингстоном и всегда мечтал о путешествиях.

В поисках Ливингстона

В начале 1871 года Стэнли высадился на острове Занзибар у восточного берега Африки, откуда Ливингстон отправился в свою последнюю экспедицию. Опросив арабских купцов, Стэнли выяснил, что знаменитый исследователь намеревался добраться до озера Танганьика. На выделенные Бенеттом солидные средства Стэнли снарядил хорошо оснащенную экспедицию в составе 200 человек и отправился в путь.

Караван двигался на запад. Беспрерывный ливень превратил дороги в сплошные потоки грязи, местами приходилось идти по пояс в воде, наводить мосты через кишащие крокодилами реки. Днем и ночью путников терзали зловредные насекомые, сплошные заросли колючих кустарников разрывали одежду, впивались иголками в тела. Ядовитые листья оставляли на коже ожоги. Духота, влажный жаркий климат порождали тропическую лихорадку. За время похода Стэнли переболел ею двадцать три раза.

В пути он встретил возвращавшегося из глубин Африки арабского купца, который сообщил, что видел Ливингстона в селении Уджиджи на восточном берегу Танганьики. Следуя указанным курсом, караван попал в район боевых действий между могущественными местными племенами. Напуганные спутники Стэнли отказались идти дальше, на одном из привалов вспыхнул бунт. Двое мятежников направили ружья на предводителя каравана. Стэнли не растерялся. Ловким ударом он выбил оружие из рук одного бунтовщика, другого скрутили верные слуги. Проявленное хладнокровие и мужество в критический момент, как и великодушие, с которым Стэнли простил мятежников, совершенно покорили караван. Бывшие враги превратились в надежных друзей и готовы были идти с ним на край света.

После семи месяцев пути экспедиция вошла в Уджиджи, где Ливингстон влачил самое жалкое существование – брошенный спутниками, больной, ограбленный, умирающий с голода. Он с трудом нашел в себе силы выйти навстречу прибывшему каравану. Стэнли подошел к еле державшемуся на ногах знаменитому путешественнику, снял шляпу и, словно они случайно встретились во время променада на Бродвее, произнес: «Доктор Ливингстон, я полагаю?».

Стэнли помог Ливингстону продолжить исследования по ту сторону озера Танганьика, где обнаружилась обширная водная система, состоящая из нескольких рек и озер, но силы Ливингстона оказались на исходе. Он умер на берегах реки Луалаба. Стэнли решил довести до конца начатое дело. Репортажи и книга журналиста о походе в Центральную Африку прославили его имя, и впоследствии Стэнли без труда нашел средства на новую экспедицию.

Великие озера и Лунные горы

В 1874 году во главе экспедиции из 350 человек Стэнли двинулся из Занзибара в район Великих Африканских озер. Помимо экспедиционного имущества весом восемь тонн, носильщики несли на своих плечах разборный бот. К трудностям похода первой экспедиции добавились новые – каравану преградили путь воинственные племена вататуру. Людям Стэнли пришлось прокладывать себе дорогу с помощью оружия, выдержав за время похода более тридцати сражений.

Через три месяца наполовину поредевшая экспедиция вышла к окруженному темно-синими горами озеру Виктория – самому крупному водоему в Африке. Стэнли приказал собрать бот, на котором исследовал его берега. По пути к озеру Танганьика путешественник открыл озеро Эдуард и легендарные Лунные горы[25] (Рувензори), которые занимали воображение географов со времен Птолемея. Достигнув реки Луалаба, Стэнли решил пройти до ее устья. Никто не знал, куда она несет свои воды.

Луалаба

Глава экспедиции разделил своих людей на два отряда. Один плыл на лодках по реке, другой двигался по берегу через первобытный лес, в котором царила вечная тьма: могучие кроны тридцатиметровых деревьев не пропускали лучей солнца. Сквозь дремучую чащу прорубались саблями и топорами.

Через две недели похода под сводами влажной зеленой темницы люди вконец обессилили, многие из них захотели вернуться к Танганьике. Тогда Стэнли хладнокровно заявил, что пойдет дальше один. Его решимость и бесстрашие произвели на спутников сильное впечатление, воодушевленные примером лидера, они поклялись следовать за ним до конца.

Начались нападения прибрежных племен. Стэнли пытался вступить с ними в переговоры, но в ответ летели только отравленные стрелы. В одном из сражений он захватил двадцать туземных лодок, и дальше вся экспедиция отправилась по воде.

У экватора путь преградил каскад водопадов. Надрываясь от каторжного труда, люди посуху перетащили лодки вниз по течению. Африка пятилась, отступая перед упорством и железной волей первопроходцев. Описывая гигантскую дугу, русло реки начало отклоняться к западу. Стэнли терялся в догадках, куда приведет его эта река. За водопадами местные жители называли ее уже не Луалаба, а Икуту-я-Конго. Все стало ясно: Луалаба оказалась верхним течением великой африканской реки Конго, впадающей в Атлантический океан.

На подходе к устью полноводная река шириной 15 километров начала суживаться, пока не превратилась в скованный скалами бешеный поток, полный водоворотов и порогов. Оглушающий шум ревущей воды напоминал грохот скорого поезда в тоннеле. Снова пришлось перетаскивать лодки волоком, на этот раз через вставшие на пути горы. Подходил к концу запас продовольствия, начался голод, но уже близок был океан.

9 августа 1877 истощенная экспедиция достигла европейских факторий на западном берегу Атлантики. Трансконтинентальный поход продолжался без малого три года. От голода и болезней, в сражениях погибло двести человек.

Свободный штат Конго

Вернувшись в Европу, Стэнли задумал грандиозный проект – создать в открытой им стране новое государство под протекторатом бельгийского короля Леопольда II.

Через два года в джунглях центральной Африки застучали топоры, по Конго поплыли пароходы. Стэнли строил дороги и мосты, города и фактории, разводил плантации и заключил четыреста соглашений с местными феодалами о вассальной зависимости. Ему не раз приходилось перетаскивать пароходы посуху в обход порогов, взрывать стоявшие на пути гранитные утесы и засыпать пропасти. Его отвага, воля и неуемная энергия не знали границ, он готов был штурмовать ворота ада, став они препятствием к желанной цели. Местные народы считали Стэнли великим колдуном, способным двигать горы и управлять реками. Через пять лет титанической работы в Африке появилась новая страна – Свободный Штат Конго, которая сегодня значится на картах как Демократическая Республика Конго.

На службе у английской короны

В 1884 году Стэнли отошел от больших дел и поселился в Англии. Но звезды его блистательной судьбы сложились так, что он еще раз удивил мир своими подвигами.

В Судане разбушевалось восстание против англичан. Колониальная администрация Экваториальной провинции оказалась в кольце неприятельских войск, на краю гибели. Британское правительство обратилось к Стэнли за помощью.

В 1887 он высадился в устье Конго во главе экспедиционного корпуса в 700 человек, укомплектованного новейшим на тот момент оружием – пулеметами «Максим». На этот раз Стэнли пересек Африку в обратном направлении – с запада на восток. Несмотря на огромные трудности, лишения и потери, герой Африки спас не только оказавшихся в критической ситуации людей, но и «золотой запас» Экваториального Судана – 80 тонн слоновой кости.

Лавровый венок

Свои походы Стэнли описал в книгах, которыми зачитывались миллионы. Его слава гремела по всему миру. За впечатляющие достижения и заслуги он удостоился рыцарского звания и был награжден орденом Бани.

Генри Мортон Стэнли по праву признан великим исследователем Африки.

Многие путешественники, пытавшиеся проникнуть к центру Арктики, видели за дрейфующими льдами Северного Ледовитого океана обширные пространства открытой воды – до самого горизонта. Постепенно сложилась легенда о нескованных льдом морях в околополюсном районе, где в зоне умеренного климата может располагаться целый материк. Эту гипотезу поддерживали и защищали многие видные ученые и исследователи XIX века.

Экспедиция нового типа

Полярники, пробивавшиеся в высокие широты через западную часть Северного Ледовитого океана, сталкивались с мощным потоком льда, выносимым из океана встречным течением. Поэтому родилась другая идея – идти не навстречу льдам, а совершить пассивный дрейф вместе с ними с противоположной стороны океана – восточной, через Берингов пролив. Предполагалось, что теплое попутное течение из Тихого океана проникает в Северный Ледовитый океан достаточно далеко. Казалось вероятным, что в его русле можно достичь рекордно высоких широт, где находятся свободные ото льда моря и загадочный материк. Высказывались авторитетные предположения, что на макушке планеты располагается зона с жарким климатом, «источником которого служит центр земли».

Спонсором необычной экспедиции выступил владелец крупной американской газеты «Нью-Йорк Геральд» Джеймс Беннетт. Из 1300 кандидатов специальная комиссия отобрала тридцать самых лучших американских моряков. В июле 1879 года шхуна «Жаннетта» под командованием лейтенанта Джорджа Вашингтона де Лонга направилась из Сан-Франциско к Берингову проливу. Мало кто сомневался в успехе этого предприятия: считалось, что можно достигнуть намеченной цели за одну навигацию. На борт судна даже взяли специальный медный ящик с выгравированными именами участников экспедиции, который капитан корабля намеревался оставить на Северном полюсе.

Ледовый плен

По пути «Жаннетта» сделала остановку на Аляске, где на борт судна погрузили собак, сани, лодки. Затем шхуна взяла курс на остров Врангеля. В те времена его считали выступом арктического материка или частью большого архипелага, протянувшегося цепочкой островов до самого полюса. План был таков: если льды остановят судно, американские моряки предпримут санный поход к полюсу по этой суше.

Но уже первые дни плавания в Северном Ледовитом океане показали, что на деле не все идет так просто. Миновав Берингов пролив, «Жаннетта» почти сразу же оказалась зажатой льдами, и начался дрейф в северо-западном направлении. Де Лонг надеялся, что ледовый плен продлится недолго, что шторм разобьет льды, и судно сможет продолжить путь по намеченному маршруту. Но надежды не оправдались. Вскоре «Жаннетта» окончательно вмерзла в ледовый панцирь. Ничего не оставалось, как дрейфовать на северо-запад в окружении бескрайних ледяных полей. «Только землетрясение может высвободить нас», – с горечью отметил в дневнике капитан корабля.

В тайне де Лонг верил, что «Жаннетту» принесет к неизвестной земле волею случая, как это случилось шесть лет назад с австрийским судном «Тегетхоф» под командованием Карла Вайпрехта и Юлиуса Пайера, когда те открыли огромный архипелаг и назвали его Землей Франца Иосифа. Верил, что его ждут великие открытия, сравнимые с плаваниями Колумба.

Проходили месяцы. «Жаннетта», запорошенная снегом и инеем, одинокая в белой безбрежной пустыне, медленно двигалась со льдами по непроторенным океанским дорогам. Время от времени в ясные дни далеко на юге появлялись смутные очертания призрачных берегов. Де Лонг не сомневался, что это земля, а не мираж, но все же не рискнул отправить отряд на разведку: приближалась полярная ночь, метели и морозы усиливались с каждым днем.

Начались подвижки льда, а потом мощное торошение. Льдины высотой до семи метров, двигаясь в разных направлениях, с грохотом и скрежетом громоздились друг на друга, кругом ухало, выло, трещало и дрожало, как при артиллерийской канонаде. В воздухе, словно снаряды, пролетали осколки разбитого льда. Вспученные валы, перемалывая льдину и сметая все на своем пути, приближались к кораблю все ближе и ближе. В предчувствии катастрофы американские моряки спали одетыми, если можно назвать сном тревожное забытье на линии фронта. Де Лонг распорядился приготовить на палубе сани с запасом продовольствия и снаряжения на случай, если придется срочно покинуть судно. Но все обошлось. Лед внезапно расступился, и «Жаннетта» вышла на чистую воду. Однако, оказаться на плаву среди движущихся льдов было не менее опасно, и капитан поспешил снова поставить корабль «на прикол» в молодое ледяное поле.

Джордж де Лонг рассчитывал, что к лету лед растает, судно вырвется из оков и уйдет на большие океанские просторы, где более разреженный лед не будет представлять серьезных препятствий для плавания в район полюса. Но этого не случилось. Летнее полярное солнце не смогло растопить окружающие корабль льды.

Начался второй год дрейфа. Появились первые больные. Де Лонга все чаще начали посещать мрачные мысли и приступы меланхолии. Вторая зимовка оказалась не менее сложной, но экипаж уже привык к атакам вздыбленных торосов и относился к ним гораздо спокойнее, чем в прошедшем году. Уже четырнадцать месяцев моряки не видели вокруг ничего, кроме снега и льда. Воспоминания о земле, траве и деревьях казались такими же далекими как воспоминания детства, словно все это было на другой планете. Во время затишья возникало ощущение, что весь мир состоит из белого сурового безмолвия.

Гибель «Жаннетты»

16 мая 1881 года, после двадцати месяцев дрейфа, на западе показалась земля. И хотя это был всего лишь небольшой скалистый остров, его открытие вселило в американских моряков новые надежды. Через восемь дней появился еще один остров. Воспрянувший духом капитан надеялся, что за островами, получившими названия Жаннетты и Генриетты, наконец, откроется долгожданный арктический материк. Через две недели ледяное поле, в котором дрейфовал корабль, пришло в движение, и судно, опасно накренившись, задрожало как в лихорадке. Затем последовал мощный удар. Подводная льдина протаранила судно, и в машинное отделение хлынула вода. Разрыв в корпусе увеличивался с каждой секундой. «Жаннетта» начала раскалываться на две части. Капитан приказал выгрузить на льдину заготовленный на случай катастрофы запас снаряжения и продовольствия. Как только вся команда оказалась на льду, судно затонуло.

К берегам Сибири

В распоряжении потерпевших крушение моряков осталось пять саней, четыре шлюпки, 23 собаки и запас продовольствия на два месяца. Де Лонг принял решение пробиваться на юг к устью сибирской реки Лена, до которой было 1200 километров.

Походу по дрейфующим льдам препятствовали торосы, разводья, туманы, штормовые ветры, рыхлый снег. То и дело приходилось устраивать переправы, прорубаться сквозь частокол вздыбленных ребристых льдин, впрягаться вместе с собаками в тяжело нагруженные сани. В день удавалось проходить от двух до десяти километров. На пути попадались целые озера талой воды, которые преодолевали вброд – по колено в холодной воде. Риск поскользнуться и упасть в полынью между льдинами расценивался как неизбежный атрибут опасного путешествия. Однажды в разводье угодил и сам де Лонг. Бросившийся на помощь моряк принял бакенбарды капитана за капюшон одежды, ухватился за них, мгновенно извлек де Лонга из воды, чуть не свернув капитану голову.

На одной из стоянок капитан определил место положения лагеря. К его удивлению и отчаянию оказалось, что дрейфующие льды отнесли экспедицию еще дальше на север. Тяжелые труды и неустанные стремления достичь берегов Сибири перечеркнули непредсказуемые силы безжалостной природы. К счастью, ветер скоро переменился и стать отжимать льды к югу.

Поход затягивался, ежедневный рацион пришлось урезать вдвое.

Через месяц изнуряющего пути с вершины высокого тороса де Лонг увидел в бинокль еще один неизвестный географической науке остров, который назвал именем Беннетта – спонсора экспедиции. Предвкушая отдых, моряки устремились к открытой земле. И как раз вовремя. Едва они оказались на суше, как покинутая людьми льдина разломилась надвое и перевернулась.

За островом Беннетта до самого горизонта к югу простиралось открытое море. Набравшись сил, моряки разделились на три группы и дальше поплыли на шлюпках.

В одну из ночей разыгрался шторм. В темноте лодки разлучились и больше никогда не встретились. Группа под командованием механика Мелвилла высадилась в устье Лены. Американцам удалось добраться до поселений эвенков, которые доставили обессиленных путешественников в поселок Булун.

Судьба капитана Де Лонга

О судьбе двух других шлюпок, одной из которых командовал сам капитан де Лонг, ничего не было известно. Организованные Мелвиллом поиски оказались безуспешными, но он продолжал ждать и надеяться.

Две недели спустя до поселка дотащились два обмороженных и истощенных матроса из шлюпки де Лонга. Посланные капитаном на разведку, они рассказали, что их группа высадилась в устье большой реки и находится на грани голодной смерти.

Мелвилл с местными жителями поспешил на помощь. Спасатели прочесывали многочисленные рукава Лены, но натыкались только на брошенные стоянки, а наступление зимних метелей сделали дальнейшие поиски бессмысленными.

Третья шлюпка пропала без вести.

Только следующей весной Мелвиллу удалось обнаружить последнее пристанище капитана де Лонга. Так и не дождавшись помощи, группа погибла от голода на острове Барон Вельской в устье Лены. Рядом с телом капитана лежал его дневник. Скупые строки поведали о разыгравшейся трагедии: «Еда закончилась, дров мало, ночуем под открытым небом. Съедаем куски оленьей кожи. Снова провалился под лед, высушиться не представляется возможным. На обед сварили две пригоршни полярной ивы. На ужин – кружка горячей воды с двадцатью граммами спирта. Сто сороковой день экспедиции. От посланных матросов нет никаких вестей… Истощены окончательно. Дальше идти нет сил. Ждем спасения лишь от чуда…».

Жертва во имя истины

Суровая Арктика не спешила раскрывать свои тайны даже самым отважным полярникам. Капитан де Лонг пал жертвой не только суровых условий и жестоких обстоятельств, но и географических заблуждений своего времени. Истина рождалась в борьбе, жертвенном служении науке. Трагическое плавание «Жаннетты» обогатило бесценным опытом и знаниями многие последующие экспедиции в высокие широты, а имя Джорджа Вашингтона де Лонга увековечено в названии открытой им группы островов в море Лаптевых.

История изучения Арктики богата удивительно смелыми проектами, героическими подвигами и проявлениями мощи человеческого духа. Яркое тому подтверждение – путешествия норвежского исследователя Фритьофа Нансена, навсегда вошедшие в золотой фонд летописи Севера.

Чемпион Норвегии

Фритьоф Нансен родился 10 октября 1861 года в имении Стуре-Фреен, вблизи норвежской столицы Христиании (Осло). В школе юноша проявил блестящие способности к естественным наукам, серьезно увлекся бегом на коньках и лыжах. В 17 лет стал чемпионом Норвегии по конькобежному спорту, а в 19 побил мировой рекорд на дистанции одна миля. Двенадцать ряд подряд выигрывал национальный чемпионат по лыжным гонкам.

Первое путешествие

В университете Фритьоф посвятил себя изучению зоологии. Будучи студентом второго курса, на китобойном судне «Викинг» Нансен совершил плавание к берегам Гренландии. В то время внутренние районы самого большого острова планеты оставались совершенно неизученными. Еще никому не удалось проникнуть туда достаточно далеко. Среди айсбергов, у берегов сурового и таинственного острова, в голове студента созрел план его первой экспедиции.

Через Гренландию

В 1888 году Нансен защитил докторскую диссертацию и начал готовиться к осуществлению своих дерзких замыслов. Он решил пересечь Гренландию. Многие ученые полагали, что в глубине острова могли находиться «оазисы» – луга и даже леса на свободной ото льда земле.

План молодого исследователя Арктики состоял в том, чтобы высадиться на необитаемом восточном побережье и идти к поселениям на западном берегу острова. Нансен сознательно «сжигал» за собой все корабли. Чтобы выжить, ему придется в тяжелейших условиях преодолеть 600 километров и дойти до цели. Скептики считали, что амбициозный молодой полярник, не имевший опыта подобных походов, обрекает себя на гибель.

К опасному путешествию Нансен очень хорошо подготовился, лично разработал и заказал снаряжение, предусмотрел каждую мелочь. Выбрал себе в спутники пятерых опытных лыжников.

В августе 1888 года из фьорда Умивик экспедиция отправилась в путь, которым еще не ходил ни один человек. Подъем на ледники Гренландии сопровождался холодными ливнями и пронизывающим ветром, потом ударили сорокоградусные морозы и начались снежные метели. Ветер достигал такой силы, что местами приходилось передвигаться ползком. Нансен не щадил ни себя, ни спутников. Вперед, и только вперед! Он шел за победой.

Используя силу попутного ветра, полярники установили на нарты брезентовые паруса. 5 сентября экспедиция достигла самой высокой точки ледяного купола острова – 2716 метров над уровнем моря. Дорога пошла под уклон. Однажды в сумерках путешественники, подгоняемые сильным ветром, напоролись на широкую трещину и с большим трудом остановили свои «корабли» на краю пропасти. Через сорок дней пути экспедиция добралась до селения Готхоб на западном берегу Гренландии. Никаких «оазисов» в центре острова не существовало. Только мощный ледяной панцирь, скованный вечными морозами и горными цепями.

В Норвегии Нансена встретили как национального героя. Одного этого подвига хватило бы, чтобы почивать на лаврах до конца жизни. Но отважный полярный викинг вынашивал планы еще более грандиозной и опасной экспедиции.

Любопытные находки

В 1884 году на плавающей льдине у юго-западных берегов Гренландии были найдены предметы с американской шхуны «Жанетта», раздавленной льдами в районе Новосибирских островов тремя годами ранее. Каким образом вещи американских моряков из Северного Ледовитого океана попали в другую часть света? Занимаясь изучением этого вопроса, Нансен установил, что плавник, примеси почвы и микроскопическая растительность в морском льду у острова Гренландия в значительной степени имеют сибирское происхождение.

Гениальный план

Нансен сделал вывод: существует течение, направленное от берегов Сибири в Северную Атлантику, которое проходит через околополюсную область. Чтобы достичь Северного полюса совсем не обязательно бороться с суровыми и могучими силами природы, как это делали моряки «Жанетты». Надо построить надежное судно и отдаться дрейфу вместе со льдами! В Англии виднейшие полярные авторитеты сочли идею Нансена «чистым безумием» и «проектом бессмысленного самоубийства». Но Норвегия верила в своего героя. На правительственные ассигнования и частные пожертвования Фритьоф Нансен приступил к осуществлению замысла по смелости и оригинальности не имевшего равных в истории полярных исследований.

Имя ему – «Фрам»

Для необычного плавания требовался корабль совершенно особой конструкции. На верфи Колина Арчера норвежские корабелы построили судно, напоминавшее формой продольно разрезанное яйцо. Нансен считал, что под натиском льдов корабль с округлыми боками будет выдавливаться вверх. Судно оснастили последним достижением техники – электроосветительным оборудованием. На борт погрузили топливо и разнообразное продовольствие из расчета на пять лет плавания.

В октябре 1892 года корабль необычной формы торжественно спустили на воду. Жена Нансена певица Ева Сарс разбила о его борт бутылку шампанского и звонким ясным голосом произнесла: «Имя ему – «Фрам». Это было слово, которому Нансен неуклонно следовал в жизни. По-русски оно означает – «Вперед».

В стране дрейфующих льдов

В июле 1893 года «Фрам» покинул берега Норвегии. Через два месяца он вмерз во льды северо-западнее Новосибирских островов. Начался беспримерный трансарктический дрейф. На борту судна находилось тринадцать человек. Кораблем командовал капитан Отто Свердруп.

На судне соблюдался строгий режим, круглосуточно велись метеорологические, океанографические, геофизические наблюдения. Никто не сидел без дела. Нансен подобрал на удивление психологически совместимый экипаж единомышленников. В каютах было тепло и уютно, люди не чувствовали себя одинокими и заброшенными среди белой пустыни океана.

Когда начались подвижки льда, «Фрам» с честью выдержал все испытания. Окруженное многотонными семиметровыми торосами судно каждый раз выскальзывало из смертоносных объятий как угорь и подминало под себя глыбы льда.

«Фрам» дрейфовал в северо-западном направлении. Через год стало ясно, что его пронесет мимо и довольно далеко от полюса. Почему льды не движутся прямо на север? Может быть, там есть земля, неоткрытый материк? В сторону полюса простирались ровные ледовые поля. «Фрам» отделяло от макушки планеты 700 километров.

В начале 1895 года Нансен принял решение покинуть судно, достигнуть Северного полюса на собачьих упряжках, после чего самостоятельно добраться через Землю Франца-Иосифа до поселений на архипелаге Шпицберген. Спутником Нансена в этом походе стал лейтенант Ялмар Юхансон.

К полюсу на лыжах

Очень скоро гладкий лед сменился частоколом торосов. Нансену и Юхансону пришлось впрягаться в сани вместе с собаками и, обливаясь потом, перетаскивать груженые нарты через нагромождения льдин. Чем дальше к северу, тем труднее становился путь. К ледовым барьерам добавились полыньи.

К концу дня пропитанная потом одежда смерзалась и становилась твердой и жесткой, как рыцарские доспехи. Вечером ее невозможно было снять. Оттаивать одежду удавалось лишь в спальном мешке во время ночевок, прямо на себе. Обложенные холодным «компрессом» с головы до ног, путники часами дрожали от озноба.

Ледовый хаос усиливался, в воздухе висел туман, видимость была почти нулевой. Тонкий слой снега предательски скрывал трещины и впадины на льду. Малейшая неосторожность – и перелом ноги покажется лучшим исходом. Вперед продвигались черепашьим темпом. Юхансон два раза провалился в полынью.

Полярники напрягали все силы, а расстояние до полюса не уменьшалось: льды относили путников к югу. Нансен взобрался на самый высокий торос. К северу до самого горизонта простирался такой же ледовый хаос. Идти дальше не имело смысла. Даже если они и достигнут Северного полюса, до которого оставалось 400 километров, им не хватит продовольствия на обратную дорогу. На 86°14 северной широты норвежцы решили возвращаться. До Нансена еще никому не удавалось так далеко продвинуться на север.

Земля Гиллиса

До ближайшей земли они добирались четыре месяца, преодолев около 1000 километров. Когда продовольствие почти закончилось, начали попадаться моржи и белые медведи. Охота на медведей была очень опасна, так как хищники зачастую сами нападали на людей. Остановился хронометр, и Нансен не мог точно определять свое местоположение. Когда отважные исследователи наконец-то дошли до одетой в хрусталь ледника суши, они решили, что это Земля Гиллиса[26]. Здесь им пришлось застрелить двух последних собак. Норвежцы продолжали пробиваться на юг пешком по льду и на каяках по воде.

Короткое полярное лето подходило к концу. Налетели метели. Побережье завалило выброшенными морем глыбами льда. Стало ясно, что до наступления полярной ночи достичь Шпицбергена не удастся. Надо готовиться к зимовке.

Зимняя берлога

Нансен и Юхансон сложили из камней небольшую хижину, уплотнили стены гравием, проконопатили мхом, сверху покрыли медвежьими шкурами. Заготовив большой запас мяса, сала и жира, полярники заползли в свою берлогу. За время долгой зимовки они сшили себе из шкур животных новую одежду и обувь – старая совсем износилась. Путешественники приручили песцов, которые скрашивали одиночество и долгое ожидание весны. Чтобы убить время, полярники старались больше спать. Через восемь месяцев, 19 мая 1896 года, они продолжили свой путь.

Удивительная встреча

Однажды во время привала лодки оторвало от берега. Их уносило в открытое море со всем имуществом путешественников. Нансен бросился в ледяную воду и с огромным риском для жизни вплавь догнал каяки.

Еще через несколько дней пути в затянутом туманом проливе пришлось дать морское сражение моржам – те огромными клыками пытались опрокинуть проплывавшие по их владениям лодки непрошеных гостей.

Утром 17 июня Нансен взобрался на высокий торос, чтобы осмотреть окрестности. Неожиданно до слуха путешественника донесся собачий лай. Нансен вздрогнул. Неужели показалось? Нет, снова где-то залаяла собака, а потом послышался человеческий голос! Сердце полярника заколотилось, кровь прилила к голове. Глотнув воздуха, Нансен закричал во всю силу своих легких. Вскоре между торосами показался темный силуэт собаки. А за ней… за ней шел человек! Им оказался Фредерик Джексон, глава английской экспедиции на Земле Франца-Иосифа.

На мысе Флора англичане оборудовали базу и уже два года занимались изучением архипелага. Джексон любезно приютил отважных норвежцев и сказал, что со дня на день ожидает корабль, который доставит Нансена и его спутника домой.

Национальный триумф

13 августа 1896 года на пароходе «Уиндворд» Нансен прибыл в норвежский порт Варде. В тот же день закончился трехлетний трансарктический дрейф «Фрама». Севернее Шпицбергена он сбросил ледовые оковы и направился в норвежский порт Тромсе. Все члены экипажа были живы и здоровы.

Благополучное возвращение экспедиции, которую уже считали погибшей, вылилось в Норвегии в национальный триумф.

В конце XIX века закончилась эпоха парусного флота. Корабли, бороздившие моря и океаны на протяжении тысячелетий при помощи паруса и ветра, уступили свое место пароходам. Многие капитаны парусного флота остались не у дел. Среди них оказался и Джошуа Слокам. Но старый морской волк не сдался неумолимо наступающему прогрессу. Пятидесятилетний капитан американского торгового флота слишком долго плавал по морям, чтобы теперь искать пристанища на берегу.

«Спрей»

В 1892 году приятель-китобой продал Слокаму за символическую цену старый шлюп «Спрей» («Брызги»), который стоял в поле под Фэрхейвеном на подпорках. По мнению местных остряков, он был построен в I веке наглей эры.

В течение тринадцати месяцев Слокам кропотливо перебрал весь корпус древнего судна и заменил все детали – от киля до клотика на мачте. Старый «Спрей» родился заново. Одномачтовый шлюп имел 12 метров в длину, 4,5 – в ширину, водоизмещение – 12 тонн. Спущенный на воду, он напоминал лебедя.

План кругосветного плавания

Сначала Слокам попытался заняться на своем судне рыболовством, но не преуспел в этом деле. Все чаще опытный морской волк устремлял взор к горизонту, задумывался о большом путешествии. Постепенно в голове моряка сложился план одиночного кругосветного плавания, о котором он давно мечтал. Еще никому не удавалось обогнуть земной шар под парусом в одиночку.

Бостон – Гибралтар

24 апреля 1895 года капитан Слокам отправился из Бостона на восток через Атлантику в Средиземное море, намереваясь пройти Суэцким каналом в Индийский океан.

Достойно выдержав первый серьезный шторм, «Спрей» продемонстрировал свою надежность и показал прекрасные мореходные качества. В хорошую погоду при попутном ветре он мог сутками идти с закрепленным рулем без особого присмотра, давая капитану возможность отдыхать и заниматься палубными работами.

Чтобы прогнать чувство одиночества и не разучиться говорить во время длительного одиночного путешествия, Слокам громким голосом сам себе отдавал команды и докладывал об их выполнении. Потом он вспомнил, что подростком любил петь, хотя его музыкальные способности тогда ни у кого не вызывали зависти. Но здесь, посреди океана, вокальные данные моряка пользовались большим успехом у сопровождавших корабль дельфинов, которые начинали совершать немыслимые кульбиты, когда капитан «Спрея» затягивал очередную арию.

Суточные переходы по Атлантике составляли 120–150 миль. На тринадцатый день плавания «Спрей» встретил в океане испанскую баркентину. Ее капитан бросил Слокаму конец веревки, по которой переправил ему бутылку вина и свою визитную карточку. Но когда испанец узнал о цели путешествия американца, он перекрестился и поспешно скрылся в каюте.

На Азорских островах Слокам сделал солидный запас овощей, фруктов и брынзы, которую обильно заедал сливами. Когда моряк снова вышел в море, у него начались желудочные колики. На море поднялся сильный ветер. В перерывах между приступами, капитан «Спрея» зарифил часть парусов, спустился в каюту, рухнул на голый пол и потерял сознание.

Когда мореплаватель очнулся, «Спрей» плыл в бушующем океане. Выглянув на палубу, Слокам в изумлении застыл на месте: у штурвала, широко расставив ноги, в костюме XV века стоял человек. Незнакомец приподнял шляпу и сказал:

– Не беспокойтесь, сеньор капитан. Я пришел, чтобы помочь вам.

– Откуда вы взялись, – прохрипел Слокам. – Кто вы?

– Я рулевой с «Пинты», каравеллы Колумба. У вас лихорадка, сеньор капитан. Ложитесь. Я буду править вашим судном всю ночь, а к утру вы поправитесь.