Обманутые иллюзии Робертс Нора
– Простите, что опоздала, – мило покраснев, произнесла она и опустила на пол сумку и фотоаппарат. – Там возле бассейна устроили конкурс ледяных скульптур, и я увлеклась. У одной получился потрясающий павлин. Она взглянула на Макса, но он лишь равнодушно махнул рукой.
– Итак, что мы имеем? Леклер сомкнул руки за спиной.
– Димато в каюте 767. Брильянтовые серьги – вероятно, два карата. Часы «Ролекс», сапфировый кулон пять – шесть карат.
– Димато – это те, кто празднуют пятидесятилетие своей свадьбы, – вставила Роксана, взяв виноградинку из стоящей на письменном столе корзины с фруктами. – Кулон – это подарок к юбилею. Они оба ужасно славные.
Макс понимающе улыбнулся.
– Что-нибудь еще?
– Есть еще миссис Галладжер из 620-ой, – предложила Роксана. – Рубиновый гарнитур: браслет, колье, серьги. Похоже, из наследства.
– Ой, она очаровательное создание, – Лили умоляюще посмотрела на Роксану. – Мы с ней вчера пили чай. Она живет в Роуноке, штат Вирджиния, с двумя кошками.
– Кто еще хочет себя проявить? – Макс обвел рукой комнату.
– Есть Харви Уоллес из 436-ой. – сказал Люк, пожав плечами. – Брильянтовые запонки, булавка для галстука, тоже «Ролекс». Но… черт возьми, такой забавный старичок.
– Да, он приятный, – вклинился в разговор Мышка. – Он рассказывал мне про автомобиль «Десото», который он восстановил в 1962 году.
– Джемисоны, – процедил сквозь зубы Леклерк. – Каюта 710. Брильянтовое кольцо, огранка таблицей, примерно пять карат. Рубиновое кольцо, возможно из Бирмы, столько же карат. Старинная изумрудная брошь…
– Нэнси и Джон Джемисоны, – перебил его Макс. – Я вчера с удовольствием поиграл с ними в бридж на прогулочной палубе. Он работает в пищевой промышленности, а она держит книжную лавку в Корпус – Кристи.
– Mon Dieu[25], – пробормотал Леклерк.
– Сентиментальный мы народ, правда? – Роксана похлопала Леклерка по руке. – Тебе без сомнения с нами одна морока. Выбрав очередную виноградинку, она положила ногу на ногу. – Не представляю себе, как мы можем красть у людей, с которыми видимся каждый день, особенно если они нам так нравятся.
Макс сложил ладони и постучал пальцами по подбородку.
– Ты вполне права, Роксана. Там, где начинаются эмоции, пропадает азарт. – Он оглядел комнату, оценивающе посмотрел на лица присутствующих.
– Значит, все решено. На этой неделе никаких мероприятий.
Все одобрительно кивнули, и только Леклерк скрипнул зубами.
– Выше нос. – Люк взял стакан с недопитой Максом минеральной водой и поднял его, словно хотел произнести тост. – Сейчас самый лучший момент этих полутора месяцев. А то появится на борту кто-нибудь, кто нам не понравится.
– Значит, откладывается.
– Уделишь мне минутку? – спросил Люк Макса, когда все расходились.
– Разумеется.
Люк дождался, пока все уйдут, но все же из осторожности говорил шепотом.
– Какого черта ты так обращаешься с Лили? Макс раскрыл рот.
– Прости, не понял?
– Черт возьми, Макс, ты же разбиваешь ей сердце.
– Чушь, – оскорбленный до глубины души. Макс встал с кресла и взял книгу. – Откуда ты взял такую ерунду?
– От Лили, – слишком разозлившись, чтобы соблюдать правила приличия, Люк выхватил книгу из его рук и бросил ее на кровать. – Она была у меня за день до нашего отъезда в Нью-Йорк. Черт побери, ты довел ее до слез.
– Я? Я? – ошеломленный даже мыслью об этом, Макс снова сел. – Каким образом?
– Забвением, – бросил Люк, – равнодушием. Мать твою, ты настолько увлекся каким-то там волшебным камнем, что уже не замечаешь, что происходит у тебя перед глазами. Она считает, что ты ее разлюбил. Я видел, как ты обращался с ней за последние два дня и понял, почему у нее в голове возникла такая мысль.
Совершенно бледный и окаменевший Макс вперился глазами в Люка. – Это глупейшее заявление. У нее нет оснований сомневаться в моих чувствах.
– Ах, правда? – Люк, сидевший на краю кровати подался вперед. – А когда ты в последний раз соизволил сообщить ей о том, какие они, эти твои чувства? Сидел ли ты с ней вдвоем при лунном свете, слушал ли звуки моря?
Ты же знаешь, какое большое значение она придает разным мелочам, но пошевельнулся ли ты, чтобы подарить хотя бы одну из них ей? Использовал ли ты эту кровать для чего-либо, кроме сна?
– Слишком далеко заходишь, – Макс застыл, как будто палку проглотил. – Слишком уж далеко.
– Черта с два. Я не собираюсь стоять и смотреть на ее печальные глаза. Она за тебя в огонь пойдет, а ты ей не можешь и десяти минут уделить из своего драгоценного времени.
– Ты неправ. – Макс посмотрел на свой сжатый кулак. – А если Лили думает так, как ты мне рассказываешь, то, значит, она совершенно неправа. Я люблю ее. Я всегда любил ее.
– Нет уж, я не ошибаюсь. Ты даже не взглянул на нее, когда она вошла сюда.
– Это был деловой разговор, – начал было он, но сразу оборвал. Он всегда по-своему гордился собственной честностью. – Может быть, я в последнее время и бываю рассеянным и немного больше обычного погружаюсь в себя, – он оторвал взгляд от ноющих рук. – Я никогда не смог бы оскорбить ее. Я бы скорее сердце из своей груди вырвал, чем ее обидел.
– Скажи это ей, – Люк направился к двери, – а не мне.
– Подожди, – Макс закрыл глаза пальцами. Если он совершал ошибку, то готов был сделать все ради ее исправления. На губах его мелькнула еле заметная улыбка. Он умел красиво исправлять ошибки. – Я хочу, чтобы ты оказал мне любезность.
То обстоятельство, что Люк заколебался, показало Максу, насколько силен гнев его ученика и насколько тяжки его собственные грехи.
– Какую?
– Во-первых, мне хотелось бы, чтобы этот разговор остался между нами. Во-вторых, я был бы очень рад, если бы после сегодняшнего представления ты задержал Лили и не впускал ее в каюту в течение примерно получаса. Затем я должен быть уверен, что ты приведешь ее прямо сюда.
– Хорошо.
– Люк!
Тот уже взялся за ручку двери, но оглянулся.
– Что?
– Спасибо тебе. Мужчине надо время от времени указывать на его недостатки и достоинства. Тебе удалось и то, и другое.
– Сделай только так, чтобы ей было лучше.
– Конечно, сделаю, – Макс широко улыбнулся. – Уж это я могу пообещать.
– Хорошо поработали, – Роксана плюхнулась в кресло в углу зала. Второе представление прошло с таким же успехом, как и первое.
– Мы сразим их наповал, – Люк сел и вытянул вперед ноги. – Вообще-то с публикой такого возраста это нетрудно сделать.
Роксана фыркнула.
– Не будь таким злым. Сослужи службу, принеси нам с Лили чего-нибудь выпить.
– Ой, мне сейчас не надо. – Лили оглядела залитый ярким светом салон в поисках Макса. – А вы, молодежь, развлекайтесь.
– Нет уж, – Люк схватил ее за руку. – Ты не уйдешь отсюда не станцевав со мной. – Он вытащил ее, смеющуюся, на площадку для танцев, где звучала песня Майкла Джексона «Убирайся!»
– Это твоя соперница? – Дори уселась в освобожденное Люком кресло.
– Ее так просто не победить.
– Она шикарная, – согласилась Дори и подозвала официантку. – Кроме того, что она такая обаятельная, посмотри на ее фигуру. Выпить хочешь?
– Бокал белого вина, – решила Роксана. – «Розовую леди» для Лили и пиво «Бек» для Люка.
– Два «Бека», – сказала Дори и перегнулась через стол. Музыка звучала громко, но не подавляюще. Небольшая группа пассажиров кружилась в танце под жесткий ритм Майкла Джексона.
Когда принесли выпивку, Дори сказала: – Плачу за первый круг. Люблю работать на круизных судах. Люди плавают на них с единственной целью – развлечься. Так легче работать. Да и потом видишь так много разных типов людей. Кстати говоря, – она сделала большой глоток пива. – А какая история у него?
– История? – Роксана посмотрела туда, где Люк вращал Лили.
– Я имею в виду, он красивый, сильный, неженатый. Он нормальный, да?
– Определенно гетеросексуален, – Роксана хмыкнула.
– А как же ты тогда не прыгнула на него?
– Прыгнула? – Роксана чуть не подавилась вином.
– Роксана, на него ведь посмотришь, так прямо слюнки текут, – в подтверждении своих слов Дори провела языком по губам. – Я бы сама прыгнула, да только не хочу быть третьим лишним.
Глубоко вздохнув, Роксана покачала головой. – Исключи меня, Дори.
– Вас обоих. Все настолько очевидно.
– Что? Что очевидно?
– Что между вами горит такой огонь страсти, способный поджечь этот корабль.
Щеки ее зарделись. Роксана надеялась, что это можно отнести за счет мигающих огней.
– Неправильно ты все видишь.
– Правда? – Дори еще раз взглянула на Люка, сделала еще глоток, после чего повернулась к Роксане. – Ты хочешь сказать, что не хочешь быть с ним?
– Нет, то есть да. Я хочу сказать… – она не привыкла к таким обезоруживающим вопросам. – Я хочу сказать, что между нами все не так.
– Потому что ты так не хочешь?
– Потому что… потому что не так.
– Хм… Что ж, не буду совать свой нос в чужие дела. – Роксана не выдержала и рассмеялась.
– О, да. Это сразу видно.
– Как бы то ни было, – Дори располагающе улыбнулась. – Если бы и совала, то дала бы простой, проверенный временем совет. Интригуй, смущай, соблазняй. А если не сработает, то прыгай прямо на него. Мне пора.
– Ага, до встречи, – Роксана загляделась на свой бокал и провела по нему пальцами. Мысль ее улетела куда-то настолько далеко, что она чуть не подскочила, когда Люк и Лили вернулись на свои места.
– Ох, это было великолепно, – переводя дыхание, Лили потянулась к напиткам.
– Выпей это, и мы с тобой продолжим.
– Ни за что на свете, – она взмахнула рукой. – Пойди лучше с Рокси потанцуй.
Роксана вновь поперхнулась и покраснела.
– Спокойно, – Люк похлопал ее по спине. – Хочешь потанцевать. Рокс?
– Нет. Ну, может быть, попозже. – Она вся дрожала. Сердце билось в унисон басам, доносившимся из динамиков. Может быть, это страсть? Неужели она такая? Если да, то она смертельна. Она сделала еще один глоток вина, на сей раз более осторожно. Интригуй. Что ж, попробую.
На вас двоих было так приятно смотреть, – она слегка коснулась руки Люка. – У тебя есть несколько классных движений, Каллахан.
Он посмотрел на нее. Что за искорка сверкнула в ее глазах? Будь сейчас перед ним другая женщина, он воспринял бы это как приглашение. Но так как это была Роксана, то он не понимал, то ли она хочет укусить, то ли сначала поцарапать.
– Спасибо, – он взял свое пиво и посмотрел на часы.
– У тебя позднее свидание? – пробурчала Роксана.
– Что? Нет.
Однако, это интересно, подумала Лили. Игра в кошки-мышки с Роксаной в роли кошки.
– Пойдите, пройдитесь по палубе. Сегодня чудесный вечер.
– Хорошая идея. А почему бы нам всем не пройтись? – Люк схватил Лили за руку и искоса посмотрел на Роксану. Ему оставалось еще десять минут задерживать Лили, – затем, подумал он, было бы разумно смыться.
– Нет, нет я немного устала. – Лили изобразила мощную зевоту. – Пойду спать.
– Ты ведь не допила, – Люк снова сел, не выпуская руку Лили из своей руки. – Да, кстати, я хотел тебя спросить.
Что, что спросить, лихорадочно думал он.
– Пойдет ли завтра дождь в Сиднее?
– В Австралии? – Лили широко раскрыла глаза.
– Нет, в Новой Шотландии. Мы заходим туда завтра утром. У меня, ах, есть два часа, можем погулять по городу.
В чем дело, почему он нервничает, думала Роксана. Впрочем она сочла, что это, как ни странно, выглядит весьма привлекательно. И захватывающе.
– Я тоже хочу, – прошептала она. – Меня возьмете?
– Ну что ж…
– Я на самом деле устала, – Лили опять зевнула и высвободила свою руку из люковой. – Желаю вам приятно провести время.
Черт возьми, подумал Люк. Ему оставалось надеяться, что Макс успеет. – Я и сам немного устал. – Люк встал с кресла, когда Лили ушла, после чего издал короткий сдавленный звук, когда Роксана встала и случайно наткнулась на него.
– Пройдись по палубе, лучше будешь спать, – она откинула голову назад, их глаза встретились и чуть было не встретились их губы. Он почувствовал как его губы дрожат.
– Нет, – он подумал обо всем, что мог бы сделать с ней, сделать в соленом ночном воздухе, при лунном свете. – Точно знаю, что не буду. Тебе тоже надо идти спать.
– Не думаю, – она провела пальцем по его руке. – Мне кажется, здесь есть еще кто-то, кому хочется потанцевать и погулять. – Она слегка коснулась своими губами его губ. – Спокойной ночи, Каллахан.
– Ага, – он посмотрел, как она уходит, затем подошел к столу с напитками для артистов. Ему казалось, что он не уснет сегодня ни на секунду.
Лили открыла ключом дверь своей каюты и улыбнулась, представив, как Люк и Роксана, держась за руки, гуляют при лунном свете. Она долго ждала того момента, когда ее дети найдут друг друга. Может быть, сегодня, подумала она и открыла дверь, где ее ждали музыка, свет свечей и розы.
– Ой, – она застыла в проходе. Из комнаты был виден лишь силуэт, обрисованный ярким светом из коридора. Макс отошел от стола, на котором стояла только что откупоренная бутылка шампанского. Он подошел к ней и вручил розовую розу.
Он ничего не сказал, а лишь взял ее руку и поднес к своим губам. Он закрыл дверь и запер ее.
– Ой, Макс.
– Я надеюсь, сейчас не очень поздно отметить успешное завершение первого этапа плавания.
– Нет, – она плотно сжала губы, чтобы не расплакаться. – Не поздно. Никогда не поздно.
Взяв руками ее лицо, он наклонил назад ее голову.
– Моя любимая, – прошептал он. Их губы сомкнулись в нежном и крепком поцелуе. Их языки встретились в медленном, столь знакомом танце.
Когда он отодвинул ее от себя, она заметила былой огонь в его глазах.
– Могу ли я попросить тебя об одном небольшом одолжении?
– Ты ведь знаешь, что можешь.
– Тот красный пеньюар, который ты уложила в чемодан? Можешь надеть его, пока я буду наливать вино?
18
Наконец-то он все понял. Люку понадобилось несколько дней и такое же количество изнурительных бессонных ночей, но в конце концов он догадался, в чем было дело.
Она решила свести его с ума.
Это было единственное разумное объяснение для поведения Роксаны. И дело было не в том, что она так часто ему улыбалась. Дело было в том, как она улыбалась. Ее глаза чисто по-женски светились странным, непривычным огнем – в них Люку виделись спаянные вместе приглашение, вызов и легкая насмешка. Он не смог бы упрекнуть ее за то, что она затащила его в один из танцевальных залов под предлогом показательных выступлений и обязательного присутствия для всех участников программы – и ему пришлось держать ее в своих объятиях, вдыхать аромат ее волос, пока ее бедра дергались в такт румбы под его ладонью.
Он не смог бы упрекнуть ее за то, что как-то после обеда она налетела на него в центре Квебека, выполнив свою роль переводчицы в экскурсии по побережью – ни за то, что он не без удовольствия поддался ее натиску и отправился вместе с ней по магазинам, покупая подарки и сувениры. Они вместе ели мороженое и пробирались сквозь толпы туристов по длинным узким улочкам, чтобы послушать игравшего на концертино[26] музыканта.
Если быть до конца честным, то он не смог бы упрекнуть ее даже за то, что Роксана словно бы проверяла его: ни одного дня Люк не оставался без легкого, как бабочка, поцелуя, который только пробуждал все спрятанные в глубине его души желания, как корка хлеба только усиливает чувство голода у истощенного человека.
Нет, ни за одно из всех этих событий в отдельности он не смог бы упрекнуть Роксану, пока не сложил их все вместе, да еще плюс менее очевидные, но столь же эффективные волны, которые она словно испускала всякий раз, когда Люк находился на расстоянии не дальше пяти футов.
Так он ворчал себе под нос, подымаясь по лестнице с палубы Лидо на Променад, с Променад на Ройяль. Он не какой-нибудь дурацкий мальчик на побегушках, думал он, и чуть было так и не сказал Джеку. Но тогда ему пришлось бы найти какое-нибудь разумное объяснение, почему он так настойчиво отказывается найти Роксану и передать ей просьбу капитана: помочь ему принять пассажиров перед прощальным вечером круиза.
Они все еще стояли в Квебеке. Повернувшись к поручню, Люк увидел зеленые холмы, крутые улочки, стройные башни замка Фронтенак. Как было здорово бродить вместе с ней по старому городу, слышать ее смех, видеть, как горят ее глаза…
Он не представлял, как выдержит еще целых пять недель в этой чертовой роли любящего брата.
Люк обернулся. На палубе почти никого не было. Они уходят из Квебека только в семь, поэтому большинство пассажиров останутся в городе до самого вечера. Те же, кто предпочитал расслабиться на борту, были на двух нижних палубах, наслаждаясь чаем и нежными пирожными.
Но Роксана была здесь. Она полулежала в шезлонге, на глазах – зеркальные очки, в руках – книга, на теле – невыносимо малюсенькие бикини, прикрывавшие ровно столько, сколько требовалось законом.
Направляясь к ней. Люк грязно выругался про себя.
Она знала, что он здесь, знала с того самого момента, когда он поднялся по лестнице и остановился у поручня. Уже минут пять она пялилась на одну и ту же страницу, благодаря судьбу за фору во времени. Как раз достаточно, чтобы успокоить сумасшедшее биение собственного сердца.
Теперь она лениво перевернула страницу и протянула руку за тепловатой «кокой», стоявшей рядом на столике.
– Я вижу, ты любишь опасности. Она посмотрела вверх, подняла брови и сдвинула очкм пониже, на кончик носа, глядя на Люка поверх оправы.
– Разве?
– Рыжие легко обгорают на солнце, – на самом деле, ее кожа не была ни обгоревшей, ни загоревшей. Она была просто светло-розовой, свежей и светилась, как кожица у спелого персика.
– Я недолго, – она улыбнулась и вернула очки на прежнее место. Ее тело пронзила приятная дрожь влечения. – И только что намазалась лосьоном, – очень медленно, она провела пальчиком вверх по лоснившему бедру. – Ты подарил Лили кружевной веер, который ты ей купил?
– Ага, – на всякий случай, чтобы они его не подвели, Люк засунул зудевшие руки поглубже в карманы. – Ты была права. Она от него просто без ума.
– Видишь? Ты, главное, слушайся меня.
Она чуть-чуть передвинулась в шезлонге, но он видел каждую мышцу, каждую мелочь. Колечки у нее в ушах, блеск изящной золотой цепочки с тонким кристаллом аметиста у нее на шее, скрученные в узел на затылке волосы, влекущий запах лосьона, которым она намазала кожу…
Убить ее мало!
– Джек хотел узнать, сможешь ли ты помочь сегодня вечером во время приема. Одна из его девушек заболела гриппом.
– Да, думаю, я могла бы помочь, – она поставила ногу на край шезлонга и лениво почесала колено. – Хочешь глоточек? – протягивая свою разбавленную растаявшим льдом «коку». – У тебя такой вид, словно ты перегрелся.
– Со мной все нормально, – или будет нормально, когда ему удастся сдвинуться с места. Черт, ноги будто бы прибиты к палубе гвоздями. – Может, тебе надо пойти и подготовиться?
– У меня еще полно времени. Слушай, будь добр, – она потянулась, как кошка, подхватила тюбик с лосьоном и сунула ему, – намажь мне спину, ладно?
– Намазать спину?
– М-мм, – наклонившись, она опустила спинку шезлонга и улеглась. – Я сама не могу достать.
Он удивился, что лосьон не брызнул из тюбика, словно гейзер, – так крепко он его сжал.
– Твоя спина нормально выглядит.
– Ну, будь другом, – удобно положив голову на руки, она вздохнула, как расслабившаяся женщина. Но глаза за зеркальными стеклами были открыты и внимательны. – А то мне придется просить кого-нибудь из матросов.
Этого Люк не мог допустить. Сжав зубы, он наклонился и выдавил лосьон ей на лопатки. Она опять вздохнула, ее губы изогнулись.
– Как приятно, – пробормотала она, – тепло.
– Конечно, если тюбик стоял на солнце, – он принялся размазывать лосьон кончиками пальцев, хладнокровно, как ему самому казалось. В конце концов, это только спина. Кожа да кости. Мягкая, шелковистая кожа. Длинные, точеные кости. Она изогнулась под его руками, и он едва сдержался, чтобы не застонать.
У нее все замерло внутри. Остались только его руки, волшебно скользившие по ее гладкой коже, вызывая манившие образы, зажигая огни, затуманивая мозг. Но не только Люк умел держать свои чувства под контролем. Если ее голос и прозвучал немного сипло, то Роксана подумала, что это легко можно объяснить расслаблением – так же легко, как и возбуждением.
– Надо расстегнуть лифчик.
Руки на ее спине замерли. Зеркальные стекла отразили его потрясенное лицо.
– Что-что?
– Лифчик, – повторила она. – Расстегни его, а то у меня будет полоска.
– А, точно, – ничего особенного, подумал он, но пальцы дважды приближались и вновь отдергивались от простого крючка, пока он не собрал в кулак всю силу воли.
Теперь Роксана на самом деле закрыла глаза, чтобы лучше насладиться томительным биением внутри своего тела.
– Мммм… Ты мог бы подрабатывать на нижней палубе вместе с Ингой.
– Ингой? – странно, он никогда раньше не замечал, как изящно ее спина суживалась к талии.
– Массажистка. Вчера вечером я провела у нее тридцать минут, но знаешь, Каллахан, ей до тебя далеко. Папе всегда нравились твои руки, помнишь? – она нервно хихикнула – он провел по спине пальцами сверху вниз, до самых бикини. Если бы Роксана не засмеялась, то застонала бы. – Конечно же, совершенно по другим причинам. Что касается меня, я… – она вздрогнула, а из ее горла вырвался глубокий вздох – он мягко обхватил ладонями ее ребра.
О, Господи, ее кости плавились под его руками. Это было невыносимо возбуждающее ощущение. С каждым движением ее тело становилось теплее и податливее. Ее затылок отчаянно искушал его. Рот Люка наполнялся слюной от одной только мысли прижаться к нему губами, ощутить вкус этой скользкой от лосьона кожи и почувствовать, как Роксана дрожит от желания. Надо было совсем немного воображения, чтобы представить дальше, как она переворачивается на спину, эта дурацкая изумрудная полоска летит к чертям, и он припадает к гладким, ослепительным полушариям. Она застонала бы, потянулась бы к нему, открылась бы для него.
И тогда, тогда…
Он пришел в себя от звука собственного учащенного дыхания. Его ладони застыли у самых ее грудей, пальцы готовы были скользнуть вниз и обхватить шелковистые округлости.
Она дрожала от такого же сильного и явного возбуждения, как и он.
И это все на открытой палубе, с отвращением подумал он. В ярком свете солнца. И еще хуже, намного хуже то, что они – практически родственники, хотя и не кровные.
Он отдернул руки и с третьей попытки кое-как закупорил тюбик.
– Вот так нормально.
Ее тело вздрогнуло от невыполненного обещания наслаждения. Роксана подняла голову, автоматически придерживая одной рукой спадавший лифчик, а другой опять опустив вниз очки. Но на этот раз ее взгляд казался темным и тяжелым.
– Ты думаешь?
В ярости от той легкости, с которой она разбивала его волю, он сжал напряженными пальцами ее подбородок.
– Я просто не хочу, чтобы ты обгорела, Рокс. Сделай нам обоим одолжение и держись-ка подальше от пекла. Она натянуто улыбнулась.
– Так за кого из нас ты боишься, Каллахан?
Но он не знал ответа, поэтому убрал руку и выпрямился.
– Не испытывай судьбу, Рокси.
Но она твердо решила испытать судьбу, думала Роксана, пока он пересекал палубу и спускался по лестнице. И будет испытывать до тех пор, пока все не изменится – так или иначе.
– На кого ты злишься, loup[27] ?
– Ни на кого, – Люк с Леклерком стояли у входа в казино, наблюдая, как танцоры скользят по разрисованному почтовыми марками полу в зале «Монте Карло». Квартет польских музыкантов играл «Ночь и День».
– Тогда почему ты такой хмурый? – Леклерк дернул ненавистный галстук, который он был вынужден надеть на официальный вечер по случаю окончания первого круиза. – У тебя такой взгляд, что мужики отшатываются, а бабы дрожат и вздыхают.
Несмотря на плохое настроение. Люк скривил губы в усмешке.
– Может быть, я этого и добиваюсь. А где та серебристая французская лиса, вокруг которой ты обычно вертелся?
– Мари-Клэр. Она придет, – Леклерк пожевал мундш тук своей трубки, а Люк закурил сигару, – Красивая женщина, да. На костях есть мясо, а в сердце – огонь, – он усмехнулся, и трубка задрожала у него в зубах. – Богатая вдова – это божий дар одинокому мужчине. У нее есть драгоценности. Ax , – он поцеловал кончики пальцев и вздохнул. – Вчера вечером я держал в руке ее кулон с опалом. Десять карат, mon ami , может быть, двенадцать, вокруг – дюжина небольших брильянтов… Но ты и все остальные – вы заставляете меня чувствовать себя виноватым при одной мысли украсть их у нее. Так что завтра я прошепчу ей « adieu » и она поедет домой в Монреаль со своим опалом и брильянтами, и кольцом с рубином восхитительной формы, и прочими многочисленными сокровищами, которые разбили мое сердце. Я похитил лишь ее добродетель.
Развеселившись, Люк положил руку на плечо Леклерку:
– Иногда, mon ami , этого достаточно, – он перевел взгляд на главный вход в зал.
Там стояла Роксана, а первый помощник капитана целовал ей руку. Само по себе то, что он был высоким, загорелым и греком, уже показалось Люку неприятным. Но эта обида переросла в оскорбление, когда Роксана засмеялась низким грудным смехом.
Ее платье было скорее коротким сверкающим аквамариновым лоскутком. Если не считать тонких бретелек, то руки и плечи Роксаны оставались совершенно обнаженными. Спины у этого платья тоже не было. Вообще сзади было довольно мало материала – он возникал на бедрах уже ниже талии и дразняще заканчивался, далеко не доходя до коленок.
Разогретая полуденным солнцем кожа светилась бледным золотом на фоне призрачно-голубой ткани. Ее волосы были собраны украшенной драгоценными камнями заколкой так, что хотелось их освободить и полюбоваться на струящийся каскад огня.
– Ничего у нее не выйдет.
– Э?
– Я знаю, чего она добивается, – выдохнул Люк, – но это не сработает, – он развернулся и быстро ушел к бару, чтобы утешиться порцией неразбавленного виски. Леклерк, посмеиваясь, остался стоять на месте.
– Уже сработало, mon cher loup . Волк попался в капкан к лисице.
Два часа спустя Роксана стояла в тени за сценой, ожидая своего первого выхода. В представлении по случаю окончания круиза участвовали все. Нувели, со своей стороны, тоже решили потрясти публику.
Читать бесплатно другие книги:
