Прелюдия к убийству. Смерть в баре (сборник) Марш Найо
– Да, это оказалось непросто. Она была настроена решительно, но палец был в очень плохом состоянии. С такой рукой играть невозможно. Я сказал ей, что буду очень расстроен, если выступление все-таки состоится.
– За исключением описанной ситуации, вы ни разу не покидали сцену?
– До этого я подходил к телефонному аппарату, когда они пытались дозвониться в дом миссис Росс. Это было в половине восьмого вечера. Телефон в ратуше соединен с домашним. Наша горничная Мэри глуховата, и может пройти много времени, прежде чем она возьмет трубку.
– Мы все были не в себе, – сказала Дина. – Эсквайр, папа и я – мы все стояли у телефона и слушали указания мисс Кампанулы. Бедняжка. На эсквайре не было брюк, только розовые шерстяные кальсоны. Когда мисс Прентис проходила мимо и увидела его наряд, она закудахтала как курица и убежала. Но больше это никого не смущало, даже мисс Кампанулу. Мы все были очень взволнованы из-за опоздания других актеров. Папа уже намеревался идти домой, чтобы позвонить оттуда, когда мы наконец-то дозвонились до Мэри.
– Затем я вернулся на сцену, – пояснил пастор.
– Мне не удастся точно рассказать вам обо всех моих передвижениях, – сказала Дина. – Я была везде.
Она пристально посмотрела в окно:
– Вот и Генри идет.
– Почему бы вам не встретить его? – предложил Аллейн. – Расскажите ему, как я вас запугал.
– Вы меня не пугаете и не мучаете, но я все-таки встречу его, – ответила Дина.
Она открыла окно, перешагнула через низкий подоконник и вышла в сад.
– Она действительно хорошая девушка, – грустно проговорил пастор.
– Не сомневаюсь в этом, – поддержал его инспектор. – Мистер Коупленд, вы понимаете, в каком странном положении мы сейчас находимся? Если пуля предназначалась для мисс Прентис, то нам необходимо проследить за ее передвижениями. И если бы мы могли, то и за мыслями в течение последних дней. У нас необычная ситуация, так как есть живая жертва при совершенном убийстве. Вероятно, убийца может предпринять вторую попытку.
– Не может быть! Это ужасно!
– По словам вашей дочери, вам многое известно об этих двух женщинах, то есть и о фактической, и о вероятной жертве. Пожалуйста, расскажите мне хоть что-нибудь, способное пролить свет на этот запутанный клубок.
Пастор сложил руки и посмотрел на огонь.
– Не представляю, – сказал он инспектору, – чем бы я мог вам помочь. Ведь ни при каких условиях тайна исповеди не может быть нарушена. Тем не менее уверяю вас, что у меня нет ключа к разгадке.
– Я уважаю вашу позицию, – произнес Аллейн.
– Очень рад. Многие люди воспринимают таинство исповеди в англо-католической церкви как любительскую подмену римского ритуала. Но это мнение ошибочно.
Подумав немного, пастор добавил:
– Вы говорите, что убийца может снова нанести удар. Я не верю в то, что это возможно. Более того, я уверен, что этого не произойдет.
– Почему? – спросил удивленный Аллейн.
– Потому что я уверен в том, что убийца мертв, – ответил пастор.
Аллейн развернулся на стуле и некоторое время молча смотрел на пастора. Наконец он спросил:
– Вы считаете, что она сама это сделала?
– Я в этом уверен.
– С нетерпением жду вашего рассказа.
– Полагаю, я обязан высказать свое мнение. Мистер Аллейн, я, к сожалению, не очень волевой человек. Всю жизнь стараюсь избегать неприятностей. Но я всеми силами пытаюсь победить свою слабость. Я колебался там, где нужно было настаивать. Медлил и выжидал, когда нужны были оперативные действия. Из-за этих очевидных грехов бездействия я считаю себя частично ответственным за это чудовищное преступление.
Он замолчал, глядя на огонь. Аллейн ждал.
– В пятницу вечером, – начал свой рассказ мистер Коупленд, – в моей гостиной проводилось заседание литературного кружка. Обычно книголюбы собираются в приходе Святого Жиля, но из-за приготовлений к пьесе все пришли сюда. Председателем была мисс Кампанула. Я к ним ненадолго заходил. Дина читала им сцену из «Двенадцатой главы», а затем они продолжили чтение другой книги. Роман Честертона «Шар и крест». Мисс Кампанула одолжила у меня мой экземпляр. Когда они закончили чтение, она зашла ко мне, чтобы вернуть книгу. Это было приблизительно в десять часов пятнадцать минут.
– Так.
– Мистер Аллейн, мне очень тяжело и неприятно рассказывать об этом инциденте. Возможно, вы не знакомы с приходскими делами. Но, думаю, многие духовные лица согласятся со мной в том, что есть определенная категория прихожан, которые доставляют много беспокойства священникам. Я не знаю, поймете ли вы меня, когда я скажу, что эти леди… они не очень молоды, и у них нет других интересов.
Пастор покраснел.
– Думаю, что понимаю, – сказал Аллейн.
– Правда? Несчастная мисс Кампанула была очень одинока. К тому же у нее был взрывной темперамент, и она с трудом владела собой. Иногда мне казалось, что ей нужен врач, а не священник. Я несколько раз предлагал ей обратиться к доктору.
– Это был очень мудрый совет, сэр.
– Но она им, к сожалению, не воспользовалась. Эта дама была привязана ко мне и надеялась на мою помощь. Боюсь, что я подвел ее.
– Так что же произошло в пятницу вечером? – осторожно напомнил Аллейн.
– Да-да. Я медленно подвожу к этому. Поверьте, это непросто. Это была ужасная сцена. Она вбила себе в голову, что если Дина выйдет замуж или уедет снова (моя дочка – актриса, вам об этом известно), я буду так же одинок, как она. Мисс Кампанула прозрачно намекала на… Я был удивлен и напуган и не знал, что ей ответить. Полагаю, она неправильно истолковала мое молчание. Я не могу припомнить последовательность беседы. Это было больше похоже на дурной сон. Она сильно дрожала и глядела на меня с таким отчаянием, что я… я… я… – Он вздохнул и быстро добавил: – Я погладил ее по руке.
– Это было вполне естественно, не так ли?
– Вы бы так не сказали, если бы видели, что за этим последовало.
– И что же?
– В следующий момент Идрис оказалась в моих объятиях. Она плакала и смеялась одновременно. Я пытался деликатно ее отстранить, но мне это не удалось. Мы никогда не задергиваем шторы в этой комнате, и я оказался в таком нелепом положении. На самом деле моей обязанностью было поддержать ее, и мне было очень жаль мисс Кампанулу. Но она пребывала в истерическом восторге… Мне стыдно все это рассказывать.
– Я понимаю ваше положение, – сказал Аллейн, – но уверен, что вы должны мне все рассказать.
– Прежде чем рассказывать, я бы предпочел посоветоваться с кем-нибудь из моих коллег-священников. Но здесь нет никого, кто… Однако это к делу не относится. Вы очень терпеливы.
– Чем же все закончилось?
– Очень плохо, – ответил пастор, широко открыв глаза. – Хуже быть не могло. Когда она немного успокоилась, а на это ушло очень много времени, я поспешил освободиться из этого плена и задернуть шторы. Некоторые члены литературного кружка могли бы это увидеть. Хуже всего то, что в то утро позвонила мисс Прентис и сказала, что вечером хотела бы со мной поговорить. Пока мисс Кампанула еще была в моем доме, Элеонор перезвонила и сообщила, что не придет. Это произошло около десяти часов пятнадцати минут. С ней побеседовала Дина и потом сообщила мне, что у мисс Прентис был очень расстроенный голос. А я должен был проявить большую строгость по отношению к ней как священник. Я дал ей некоторые наставления, которые должны были удержать ее дома. Вероятно, палец у нее разболелся еще сильнее. Но в тот момент я все еще ждал ее прихода. И если бы она это увидела, это было бы… ужасно.
Пастор глубоко вздохнул и быстро добавил:
– Но это не имеет никакого отношения к делу. Я задернул шторы и сказал мисс Кампануле, что должна прийти мисс Прентис. Оказалось, что мне не следовало этого говорить. Когда я пытался объяснить этой несчастной душе ее ошибку, она связала мое объяснение с предстоящим визитом мисс Прентис.
– О боже! – воскликнул Аллейн.
– Да. В самом деле. Она очень рассердилась и наговорила такого, что я даже не могу этого повторить. Мисс Кампанула предположила, что мисс Прентис вытеснила ее не только в делах прихода, но и в том, что касается моего личного отношения. Как священник, я упрекнул ее и напомнил о смертном грехе, о зависти. Сказал, что с помощью молитвы и поста ей необходимо вытравить этот вздор из своего сердца. Она немного успокоилась, но, уходя, сказала одну фразу, которую мне не забыть никогда. Эта женщина повернулась ко мне в дверях и произнесла: «Если я покончу с собой, она будет страдать. Но если я, стоя здесь, в этой комнате, смогла бы нанести Элеонор Прентис смертельный удар, я бы сделала это!»
И прежде чем я успел что-то ответить, она ушла, хлопнув дверью.
– Дорогая, – говорил Генри, – я считаю, что лучше ему рассказать.
– Но почему?
– Мне кажется, если мы не расскажем, то это сделает Элеонор.
– Разве она решится? Ей должно быть стыдно. Тогда ей придется рассказать, как она себя вела, когда увидела нас.
– Нет, об этом она умолчит. Перевернет все с ног на голову. Скажет, что застала нас в неловкой ситуации, что ты покраснела от смущения, а я разозлился и угрожал свернуть ей шею.
– Но, Генри, это будет умышленная попытка превратить тебя в подозреваемого.
– Думаю, именно это она и задумала.
– Если бы ты хотел ее убить, тебе бы удалось это и без подобной сложной схемы.
– Дина, – произнес Генри, – ты кого-нибудь подозреваешь?
– Не могу даже представить! Невероятно, что один из нас мог такое совершить. Папа считает, что она сама это сделала. Но причину не называет.
– Как же так? Подстроила ловушку для Элеонор, но в последний момент решила сама в нее попасть?
– Мне кажется, так и было. Видимо, она с моим отцом что-то обсуждала.
– Что ты думаешь об Аллейне? – неожиданно спросил Генри.
– Он мне нравится, черт возьми. Я была с ним невежлива, – сказала Дина, бросая полено в камин.
– Но ты поступила честно, Дина!
– Это меня оправдывает.
– Я люблю тебя. Моя любовь будет такой же бесконечной, как путь от Земли до Большой Медведицы, вокруг Южного Креста и обратно на Землю.
– Генри, – попросила Дина, – давай никогда не будем ни завидовать, ни ревновать.
– Согласен.
– Я все думаю об этих двух женщинах. Если бы они не совали нос в чужие дела, я уверена, что ничего подобного не случилось бы.
– Боже праведный, Дина. Неужели ты думаешь, что Элеонор…
– Нет. Считаю, что все пропитано их завистью. Именно это греховное чувство заставило их так относиться друг к другу и к этому изворотливому зверьку, миссис Росс.
– Почему ты ее так называешь?
– Потому что чувствую: она именно такая и есть.
– А мне бы хотелось, чтобы мой отец укротил свой средневековый пыл при встречах с ней. Все его гримасы и ужимки чертовски глупы.
– Она обманула моего отца своим неискренним интересом к церкви.
– А я против нее ничего не имею.
– Ты мужчина.
– Ох, это чепуха, – отмахнулся Генри, понимая в душе смысл слов своей любимой.
– А я бы не стала ей доверять, – упорствовала Дина.
– В моем понимании миссис Росс слишком привлекательна, чтобы быть популярной у представительниц своего пола.
– Дорогой, это чисто мужское мнение, – заметила Дина.
– Не уверен.
– Есть много привлекательных дам, которые нравятся представительницам своего пола.
Генри улыбнулся.
– Ты считаешь ее красивой? – небрежно спросила Дина.
– Да, очень. Осмелюсь сказать, что она стервочка. Но одевается всегда со вкусом.
– Да, это так, – хмуро согласилась Дина. – Должно быть, ее наряды стоят целое состояние.
Генри поцеловал ее.
– Какая же я свинья, – проговорил он. – Как я, должно быть, надоел тебе. Я не достоин твоей любви, но очень сильно тебя люблю, дорогая моя.
– Мы не должны никому завидовать, – прошептала Дина.
– Дочка! – позвал пастор из холла.
– Да, папочка?
– Где ты?
– В классной комнате.
– Могу ли я подняться к вам? – спросил глубокий мужской голос.
– Это Аллейн, – сказал Генри.
– Поднимайтесь, мистер Аллейн, – позвала его Дина.
Глава 18
Таинственная леди
– Садитесь, мистер Аллейн, – предложила Дина. – Боюсь, правда, что все стулья в этой комнате очень неустойчивые. Вы знакомы с Генри, не так ли?
– Да, немного, – ответил гость. – Я сяду сюда, если вы не возражаете. – Он сел на низенькую скамеечку для ног прямо у камина.
– Я рассказала, как была невежлива с вами, – сообщила девушка.
– Это нехорошо, – заметил Генри. – Но прошу вас простить ее, Дина еще очень молода и неопытна.
– Располагайтесь поудобнее и расскажите нам что-нибудь об этом преступлении, – попросила Дина.
– Боюсь, что не получится. Расслабиться здесь было бы восхитительно, но нам нельзя на работе заводить дружеские отношения. До вечера мне нужно проделать очень большой объем работы.
– Вы собираете улики? – спросил сын эсквайра. – И надеетесь, что это вам поможет?
– Мы собираем мусор, сортируем его и пытаемся в этом увидеть рисунок.
– Полагаю, что пока у вас его нет?
– Должен быть. Это вопрос уборки мусора.
– И до сих пор нет даже очертаний?
– Есть, но не очень четкие.
– Вы подозреваете кого-нибудь из нас?
– Не особенно.
– Хорошо. Мы ничего не совершали, – сказала Дина.
– Отлично.
– Случаи убийств, – заметил Генри, – существенно отличаются от любых других преступлений, особенно в сельской местности. Здесь вы имеете дело не с обычными типами преступлений.
– Точно подмечено, – поддержал его Аллейн. – Я часто имею дело с людьми вроде вас, которые очень откровенны до определенного момента. Такие люди, как вы, очень умело утаивают главное. Например, мне доподлинно известно, что в вашей встрече с мисс Прентис в пятницу есть нечто большее. Но беседовать на эту тему с вами не имеет смысла. А в остальном у меня на вас ничего нет.
– Именно это я и имел в виду, – сказал Генри. – Однако вы всегда можете допросить мою кузину Элеонор.
– Да. Видимо, придется, – согласился Аллейн.
– Но надеюсь, вы не будете верить во все, что она говорит, – предупредила Дина старшего инспектора. – Иначе у вас в голове возникнет путаница.
– Хотелось бы предупредить, что она несколько неадекватна, – добавил Генри. – Загадка в том, кто из них более невменяем: Элеонор или Кампанула.
– Плачевно, – туманно резюмировал Аллейн. – Мистер Джернигэм, это вы ставили ящик снаружи, под одним из окон ратуши, после половины третьего в пятницу?
– Нет.
– А что особенного в этом ящике? – спросила Дина.
– Не имеет значения. Теперь об инструменте. Когда появились эти горшки с геранью?
– Они были там утром в субботу, – ответила дочь священника. – Я хотела попросить кого-нибудь убрать их оттуда. Мне казалось, что они скрывают сцену от зрителей. Думаю, что девушки поставили их туда в пятницу, после моего ухода.
– Тогда получается, что Джорджи нужно было отодвинуть их, чтобы установить свой пистолет.
– А убийца, – отметил Генри, – должен был поставить их снова.
– Да.
– Интересно, когда?
– Мне тоже интересно. Мисс Коупленд, вы видели мисс Кампанулу вечером в пятницу?
– В пятницу? Я видела ее на собрании книжного кружка в нашей гостиной.
– А не после этого?
– Нет. Как только я вышла оттуда, она сразу же здесь появилась и отправилась в кабинет к папе. Я слышала ее недовольный голос.
– Кабинет находится как раз под этой комнатой, не так ли?
– Да. Я хотела поговорить с отцом. Но ждала, пока она и другой человек уйдут.
Аллейн замолчал на секунду, а потом переспросил:
– Другой человек?
– В кабинете с мисс К. еще кто-то был. Не могу перестать ее так называть. Мы все ее так называли.
– А как вы узнали, что там еще кто-то был?
– Ну, потому что он ушел после мисс Кампанулы, – нетерпеливо объяснила Дина. – Но это была не мисс Прентис, потому что как раз в это время она звонила из Пен-Куко, и Мэри позвала меня к телефону. Предполагаю, это могла быть Глэдис Райт, руководительница нашего книжного кружка, которая живет у дороги. Думаю, она вышла через окно, так как было слышно, как скрипнула калитка, ведущая именно на дорогу.
Аллейн подошел к окну. Оно выходило на посыпанную гравием дорожку, на лужайку и едва заметную тропинку, ведущую к покосившейся калитке и, видимо, продолжавшуюся за ней, проходя через небольшую рощицу к дороге.
– Полагаю, вы всегда ходите в ратушу этим путем? – поинтересовался Аллейн.
– О да. Это намного короче, чем проходить через весь дом и выходить из парадной двери.
– Пожалуй, – согласился старший инспектор. – Вероятно, так и есть.
Он задумчиво смотрел на Дину и спросил:
– Вы слышали голос второго человека?
– Нет, не слышала, – ответила девушка. – Спросите об этом отца.
– Вы правы, – заметил инспектор, – надо спросить.
Аллейн не стал спрашивать пастора, но, прежде чем уйти, обошел посыпанную гравием дорожку и прошел через лужайку к калитке. Она действительно громко скрипела. Это была старомодная калитка с прибитой дощечкой внизу в виде порога. Видимо, этой тропинкой пользовались очень часто. Не было никакой надежды найти что-нибудь полезное на ее твердой скользкой поверхности: после вечера пятницы прошло уже много дождей. Но все-таки рядом с калиткой инспектор нашел два размытых, но четких углубления. Подковообразные ямки диаметром два дюйма были наполнены водой. «Каблуки, – подумал Аллейн. – Но невозможно определить, чьи. Женские?» Он постоял здесь, глядя на дом. Ему было видно, как пастор наклонил голову к камину.
– Ну что ж, – произнес Аллейн и углубился в рощицу. – Ничего относящегося к делу. Ничего.
Совсем близко инспектор увидел ратушу – там, где тропинка выходит на дорогу. Он вернулся и обошел дом пастора, прекрасно понимая, что Дина и Генри наблюдают за ним из окна классной комнаты. Как только инспектор сел в машину, Генри открыл окно, выглянул наружу и закричал:
– Эй!
– Не кричи! – попросила Дина, стоя позади него. – Не надо, Генри.
– Что случилось? – спросил Аллейн, выглянув из машины.
– Ничего, – ответила Дина. – Глупости, вот и все. До свидания.
Голова юноши исчезла, и окно захлопнулось.
«Удивительно, – подумал Аллейн, – а что, если мистеру Генри пришла в голову та же мысль, что и мне?»
В отеле «Герб Джернигэма» инспектор нашел Найджела, но Фокса еще не было.
– Куда вы собираетесь? – поинтересовался журналист, когда Аллейн направился к машине.
– Посетить одну леди.
– Возьмите меня с собой!
– С какой стати?
– Я не буду заходить вместе с вами, если вы возражаете.
– Само собой. Хорошо. Это внесет какое-то разнообразие.
– О господи! Вы меня заинтриговали, – заметил Басгейт, садясь в машину. – Итак, кто эта дама? – осведомился он. – Говорите же, любезный.
– Миссис Росс.
– Таинственная незнакомка.
– Почему вы ее так называете?
– Это роль, которая была у нее в пьесе. У меня есть программка.
– Все верно, – согласился Аллейн.
Инспектор повернул на Вейл-роуд и начал размышлять вслух. Он перечислил все события, начиная с полудня пятницы. Описал поступки мисс Кампанулы и всех остальных членов труппы. Аллейн проанализировал их передвижения и передал журналисту хронику их действий, которую набросал в своем блокноте.
– Как же я все это ненавижу, – проворчал Найджел. – Это убивает мой интерес к делу и напоминает мне Брэдшо[10], в котором ничего нельзя понять.
– Тем хуже для вас, – сухо заметил Аллейн. – Взгляните на список внизу страницы.
Басгейт прочитал:
– «Пианино. Дырки от булавок. Автоматический пистолет. Ветка. Лук. Палочки для еды. Ключ. Письмо. Скрипучая калитка. Окно. Телефон».
– Спасибо вам, – с улыбкой поблагодарил Басгейт. – Сейчас, конечно, все встало на свои места. Все ясно как божий день. Особенно то, что касается лука. А относительно булавок – странно, что я сразу не понял их тонкий смысл и назначение. – Он вернул записи Аллейну. – Продолжайте, – едко попросил Найджел.
– У вас есть факты, Найджел. Вам знакомы мои методы. Как насчет маленьких серых клеточек в голове? Вот и Клаудифолд, – продолжил Аллейн. – Холодно, не так ли? Термометр в кафе прошлой ночью показывал минус двенадцать.
– Как же вы меня удивили!
– Вон там находится коттедж миссис Росс.
– Можно я войду в качестве вашего сценографа?
– Очень хорошо, смогу отправить вас с поручением в деревню.
Дак-Коттедж стоял на повороте дороги, недалеко от того места, где они подходили к Клаудифолду. Это был типичный дорсетский дом с простым фасадом, с правильными пропорциями, холодного серого цвета, пострадавший от непогоды. Миссис Росс привела его в порядок. Оконные рамы, подоконники и парадная дверь были выкрашены в ярко-красный цвет. Такого же цвета кадки стояли по обе стороны у входной двери, выходившей на дорогу.
Аллейн дважды дернул за медное дверное кольцо.
Дверь открыла служанка, вся в вишнево-красном и в кисее. Миссис Росс была дома. Горничная унесла с собой визитку инспектора, через некоторое время вернулась и пригласила их войти.
Аллейну пришлось наклонить голову перед низким дверным проемом. Потолки были не намного выше. Гости прошли через маленькую переднюю, спустились вниз по неровным ступенькам и попали в гостиную миссис Росс. Но хозяйки не было. Инспектор увидел прекрасную комнату, выходящую окнами в маленький ухоженный садик. На стенах висели старинные гравюры, на полу лежал темный ковер, стояло несколько очень удобных стульев – в общем, во всем чувствовались женственность и блеск хозяйки. Это была маленькая изысканная комнатка. Аллейн посмотрел на книжный шкаф, забитый современными произведениями. Он заметил одну или две книги, говорящие о тонком вкусе этой особы, а также три популярных собрания детективных романов. Все книги с фотографиями в качестве иллюстраций были изумительно оформлены. Под их обложками можно было найти дела Браунов и Кеннеди, Байвейтерс, Седдона и Стини Моррисон, одним словом, всех знаменитых преступников. Инспектор усмехнулся и взял с полки одну из книг. Начав перелистывать наугад, он наткнулся на лекцию по дактилоскопии. Между страницами инспектор увидел пепел от сигарет, рассмотрел увеличенное изображение отпечатков, взятых из письма, описывающего рассматриваемое дело. Вдруг послышался женский голос. Аллейн поставил книгу на место. Открылась дверь, и в комнату вошла миссис Росс.
Это была именно та женщина, которую инспектор заметил в церкви. Она очень любезно поприветствовала гостя, пожала ему руку и как-то странно улыбнулась.
– Это мистер Басгейт, – представил инспектор журналиста. Он заметил, как рука Найджела потянулась к галстуку. Селия с самым доброжелательным видом усадила гостей у камина. Инспектор отметил, как хозяйка дома глянула на часы с купидоном, стоящие на каминной полке.
– Считаю, что все это ужасно! – горячо произнесла она. – Как у кого-то рука поднялась!
– Очень неприятная история, – подтвердил Аллейн.
Селия Росс предложила им сигареты. Инспектор ответил отказом, и Найджел очень неохотно последовал его примеру. Миссис Росс прикурила и наклонилась к Аллейну.
«Шанель номер пять», – подумал старший инспектор.
– Я никогда не была под следствием, – призналась миссис Росс. – Боже мой, это звучит довольно странно.
Дама усмехнулась. Басгейт тоже хмыкнул, но, поймав взгляд инспектора, замолчал.
– Надеюсь, что долго вас не задержу, – сказал Аллейн. – Нам необходимо выяснить, где был и чем занимался каждый начиная с полудня пятницы и до самого момента трагедии.
– Боже мой! – воскликнула миссис Росс. – Мне этого никогда не вспомнить. Но даже если получится, мои слова будут больше напоминать самообвинение.
– Надеюсь, что нет, – степенно проговорил служащий Скотленд-Ярда. – Кое-какая информация у меня уже имеется. В пятницу вы посетили короткую репетицию в пять часов в Пен-Куко, не так ли?
Читать бесплатно другие книги:
