Дай им шанс! Бивальд Катарина

Сара усмехнулась:

— Пожертвуй церкви. Мне нужен только один столик и пара кресел.

Еще ей нужны были полки. Их внешний вид особого значения не имел. В Швеции они всегда использовали белые металлические полки, которые быстро становились грязно-серыми. Так что только этот вариант Сара полностью исключала.

Полки вызвался найти Том. Через день он появился у Сары дома. Саре было любопытно посмотреть, как он живет, и она поехала с ним якобы для осмотра полок. На самом деле ей было не так уж и важно, как они выглядят. Полки есть полки. И если Сара надеялась по внешнему виду дома Тома узнать что-то о его характере, то надежды ее оказались напрасными. Внутрь они даже не зашли. Том сразу провел Сару в сарай. К дому вела плохо посыпанная гравием дорожка, обсаженная тощими лиственницами. Видно было, что фасад дома всегда в тени деревьев. К тому же маленькие окна не могли пропускать достаточно света.

Они обошли дом вокруг, и перед Сарой открылась другая картина. Дом располагался на небольшом возвышении. Сзади деревьев было меньше, и отсюда открывался вид на кукурузные поля. Вдалеке виднелись крыши Броукенвила. А на западе было видно дом Эми.

С задней стороны одна стена была целиком превращена в панорамное окно, что странно смотрелось в здешних местах.

Вдоль окна шла веранда, переходившая в подсобные помещения, одно из которых напоминало мастерскую. В открытую дверь Сара увидела рабочий стол с инструментами и полки, заставленные банками и бутылками с аккуратными этикетками. Там же стояли два автомобильных сиденья кремового цвета.

Перед мастерской был еще один рабочий стол длиной метра два, с раковиной, заляпанной краской. Везде было чисто и аккуратно. Рядом со столом на сухой земле стояли три книжных стеллажа, выкрашенные странной красно-коричневой краской. Выглядели они крайне ненадежными.

— Не переживай, — заверил ее Том. — Я их перекрашу.

— Но их только три, — Сара не могла скрыть своего разочарования.

В ее книжном магазине было около пятидесяти шкафов. А теперь у нее больше кресел, чем книжных полок.

— Слишком много?

— Много? Да их не хватит даже для одной стены.

Подул ветер. Полки затряслись и заскрипели. Вид у них был такой несчастный, что Сара даже прониклась жалостью.

— Они хорошие, но мне нужно больше. По крайней мере, еще три.

Том удивленно посмотрел на нее:

— А сколько у тебя книг?

В книжной коллекции Эми не было необычных или ценных экземпляров, но ей удалось создать настоящий гимн радости чтения. В ее домашней библиотеке были книги для всех. Даже для тех, кто «никогда не читал книг» или «предпочитает фильмы». И Сара решила, что с ее помощью создаст в книжном магазине настоящий храм чтения. Для начала она решила разбить книги по категориям и недостающие заказать с «Амазона».

Но книг было так много, что в них можно было затеряться. Сара разложила их вокруг себя. То и дело она открывала какую-нибудь книгу, смеялась, болтала с Эми, перечитывала любимые места, находила новые. Когда дождь застучал по окнам, Сара сидела, погрузившись в книгу, убаюканная сотнями историй, которые жителям Броукенвила только предстояло открыть.

«Это была любовь с первого взгляда. В первый раз, когда Йоссариан увидел капеллана, он безумно влюбился в него».[2] А вот история неудачника Койла[3]. «Плоть моя обитает в приюте для престарелых „Розовая терраса“, но сердце мое и мысли никогда не покидали кафеПолустанок“, где на обед подают жареные зеленые помидоры».[4]

«Дорогой Сидни!

Сьюзан Скотт просто прелесть. Мы с ней продали больше сорока экземпляров книжки, что само по себе очень здорово, но главное счастье здесь — еда».[5]

«Прохладным апрельским вечером пробило одиннадцать, и женщина по имени Джои Перроне упала за борт с роскошной палубы круизного лайнера „Герцогиня солнца“. Погружаясь в темные воды Атлантики, Джои так ошалела, что не сообразила запаниковать. „Я вышла замуж за кретина“, — думала она, головой рассекая волны».[6]

Сара решила сделать стопку книг, которые сама хочет прочесть, но она получилась слишком большой, и она решила отложить это занятие на потом. В тот вечер она неохотно покинула спальню Эми и вернулась к себе в комнату для гостей. Спала она беспокойно. Но на следующее утро проснулась полная радостных ожиданий.

Сара быстро налила себе кофе и направилась в спальню Эми. В дверях Сара остановилась.

Спальня Эми, какой она ее помнила, с толстым пестрым покрывалом, выполненным в технике пэчворк, на кровати, с книгами, аккуратно стоящими на полках и ждущими своего читателя, испарилась. Теперь же в спальне царил хаос, который сама же Сара и создала.

Кровать была завалена книгами. На полках зияли дыры. Скопившаяся пыль свидетельствовала о том, что книги, стоявшие там десятилетиями, вдруг убрали. Конечно, они не ушли дальше пола и кровати, но все равно картина была удручающей. Пустые коробки, прислоненные к кровати, сползли на пол. И стоя в дверях, Сара вдруг подумала: а этого ли хотела Эми? Она столько лет провела в этой спальне. Каждый раз, входя внутрь, Сара словно попадала в параллельный мир, где не было пространства и времени и где все было так, как при жизни Эми. Теперь же ей начало казаться, что мир Эми состоит из книг и что если их убрать, то и дух Эми тоже исчезнет.

Нет, он просто переедет вместе с ними в книжный магазин, сказала себе Сара, но это прозвучало не слишком убедительно.

Когда Том заглянул к ней после обеда, коробки стояли вдоль стены, а покрывало на постели было аккуратно заправлено. Сара также вытерла пыль с полок, но это было ошибкой. Вытирать пыль было все равно что стирать следы присутствия Эми в комнате. Она вынуждена была вернуть несколько книг на место.

Том ничего не сказал про пустые полки или про то, что обнаружил Сару, сидящей на полу посреди груд книг с растерянным взглядом, готовую разрыдаться. Он просто облокотился на косяк и молча смотрел на нее. Саре хотелось спросить, смотрит ли на них Эми, и что она думает обо всей этой затее, и не кажется ли она ей полнейшим безумием, но не осмелилась.

Наконец Том кивнул на коробки у стены и вопросительно поднял брови. Сара кивнула.

Том нагнулся и поднял сразу две коробки. Потом снова посмотрел на нее, словно ожидая разрешения. От тяжести мускулы на загорелых руках напряглись. И впервые за два дня Сара подумала о чем-то, помимо книг.

— Том, — сказала она с сомнением в голосе. — Нет, извини, ничего. Будь осторожен. Книги тяжелые.

Сара готова была поклясться, что он улыбался, когда выходил из комнаты. Боже мой, подумала Сара.

После десяти лет работы в книжном магазине Сара знала, что переносить книги — тяжелая работа, требующая выносливости. Важно было не перенапрячься в самом начале. Но мужчины никогда об этом не думали. И не слушали Сару, когда она их предупреждала. Наверно, это заложено у них в генах — не обращать внимания на то, что говорят женщины.

Вечером накануне открытия книжного магазина Сара осталась в помещении одна. «Вот оно как, Эми», — сказала она, выглядывая в окно, где несколько одиноких фонарей отбрасывали желтый свет на улицу. Из окна видно было улицу Джимми Кугана. Сара улыбнулась своим мыслям.

Три дня ушло на то, чтобы покрасить стены, перевезти мебель и книги и все расставить. Книги, которым не хватило места на полках, Сара убрала в чулан на будущее. Конечно, она единственная в городе верила, что это будущее наступит, но Сара готова была доказать всему миру, что ее вера не напрасна.

Теперь в первую очередь в магазине в глаза бросался прилавок, выкрашенный в ярко-желтый цвет. Саре казалось, что он создает волшебную атмосферу в магазине. В месте, где прилавок желтый, может произойти все, что угодно.

Помимо шкафов, вся мебель в магазине была разнородной. Стены, выкрашенные светло-желтой краской, казалось, аккумулировали солнечный свет и распределяли по магазину. Оттенки желтого различались, но это Сару мало заботило. Главное, что это цвет радости. И на его фоне хорошо смотрелись сливочного цвета книжные шкафы. У окна она поставила два больших кресла разного цвета — зеленое и синее, обитые тканью, а между ними — маленький столик из кедрового дерева. Темный деревянный пол Сара не стала перекрашивать. По ее замыслу, магазинчик должен был напоминать семейный дом, где вещи скапливались годами. Впрочем, идея дома для молодых, у которых нет денег купить что-то новое, ее тоже устраивала.

Джордж, Каролина и другие заходили сегодня посмотреть на результат. Дел у Сары больше не было, и можно было ехать домой, но ей не хотелось. Сара достала телефон. Наверно, пора позвонить родителям и рассказать, чем она занята. Ей было стыдно за то, что она звонит так редко.

Ей следовало бы сделать усилие над собой и дать родителям понять, что она не звонит, потому что город и Эми занимают все ее время и мысли. Последние дни она была так занята, что даже не думала про родителей. Но оказалось, что она зря переживает. Маму нисколько не интересовала ее жизнь в Броукенвиле. Сара все равно попыталась рассказать маме последние новости:

— Мама, я открыла книжный магазин, — сказала она.

На другом конце провода воцарилось молчание.

— Ты работаешь в книжном магазине? По туристической визе?

— Это не работа. Это скорее… — Сара вздохнула. — Я просто помогаю.

Она слышала, как мама сообщает папе, кто звонит и что Сара себе придумала.

— Так ты вместо того, чтобы продавать книги и получать за это деньги в Швеции, решила делать это бесплатно на другом конце света?

— Я…

— Это тебя та женщина надоумила? Это в ее книжном тебя заставляют работать?

Мама так громко вздохнула, что, наверно, ее слышно было всему Атлантическому океану.

— Ты знаешь, что мы с отцом во всем тебя поддерживаем, но, может, ты все-таки еще раз подумаешь? — высказалась мама.

Сара решила, что не позволит родителям испортить ей вечер.

— Конечно, подумаю, мама, — ответила она и поспешила закончить разговор. С телефоном в руке Сара принялась мерить комнату шагами. На губах у нее была улыбка. Магазин готов. Он само совершенство.

— Ты думаешь, тебе здесь понравится? — спросила она Эми.

Эми ничего не ответила. Наверно, еще не освоилась.

— Не переживай, — попросила Сара. — Вместе мы научим Броукенвил любить книги!

Умирающий город

Джон готовил кофе на кухне. В гостиной слышно было, как он звенит чашками и блюдцами. Том стоял у окна и смотрел на улицу. Теперь слышно было, как Джон ставит посуду на поднос.

Правда, кухней это место назвать было сложно. Это, скорее, был чулан с небольшой кухонной стойкой и плитой. Холодильнику тут места не хватило, и он стоял в гостиной.

За годы здесь ничего не изменилось. Когда Том вместе со своим отцом впервые пришел сюда, на стенах уже были эти полосатые коричневые обои. Это было вскоре после того, как Джон начал заведовать лавкой. Вместе с ней ему достались две комнаты и кухня на втором этаже, в которых уже тогда стоял запах старости. Наверное, он впитался в старую мебель, которую Джон не стал менять. Но сейчас Тома поразило, что квартира нисколько не изменилась за последние недели. Тому казалось, что смерть Эми навсегда изменила город, но в этой квартире все выглядело, как раньше. Стены, потолок, мебель. Может, это потому, что Джон редко ее покидал.

Том старался заходить к нему пару раз в неделю, словно надеясь, что это помешает Джону сорваться в ту бездну, на грани которой он все время балансировал. У Тома в последнее время постоянно было ощущение, что единственное, что останавливало Джона от последнего шага, это то, что у него просто не хватало сил и энергии его сделать. Правда, Эми нечасто бывала в квартире Джона. Да и сам Том здесь не был лет десять до смерти Эми. А может, и двадцать. С Джоном он общался в гостях у Эми. В окно видно было, что в магазинчике Эми горит свет. Значит, Сара все еще там. Но зачем? Все уже готово к открытию.

— Что ты думаешь обо всем этом? — спросил он Джона, который все еще был в кухне. — Что Сара живет в доме Эми? Об этой идее с книжным магазином?

— Книжный магазин? — переспросил Джон, выходя из кухни.

— Да, — ответил Том и подумал, что, наверное, неправильно сформулировал вопрос.

— С книгами Эми?

— Да.

Джон вернулся в кухню за сахаром. И Том, и Джон пили кофе без сахара, но после смерти Эми это стало ритуалом.

— Мне нравится Сара, — сказал Джон, подумав. — Она приятная.

Поднос с кофе и блюдцем с печеньем он поставил на диванный столик, но Том так и не двинулся с места у окна.

— Приятная?

— Но она же не задержится здесь надолго?

— Конечно.

— Ты знаешь, зачем она приехала? Эми рассказывала?

— Не стоит пытаться удержать ее здесь, — сказал Том. — Не стоит. Это неправильно.

— Но почему? — спросил Джон, протягивая Тому чашку кофе. По нему видно было, что ответа он не ждет. Том окинул взглядом пустую улицу Броукенвила. Джон за его спиной продолжил:

— Здесь нет будущего, — сказал Джон c неожиданной силой в голосе, словно ему было крайне важно, чтобы Том это понял. Впервые со смерти Эми Том видел его таким. И Тому понятно было, что он имеет в виду, но согласиться с этим он не мог. Точнее, он не думал, что у этого мира вообще есть будущее. Маловероятно, что где-то в других городах побольше люди счастливее. Разве постоянный поиск новой работы, нового жилья, новой жены делает их счастливыми? Том считал, что счастье не зависит от того, где ты живешь.

— Когда нет работы, молодежь уезжает из города, а когда нет молодежи — нет детей, а значит — и нет молодежи. Старики умирают. И в конце остаются только такие, как я.

— Это уже неплохо, — отметил Том. — И у нас есть молодежь.

— Пятеро, — возразил Джон. — И они уже не так молоды. Лейси и Стивен будут последним поколением.

— Но дети Джен скоро вырастут.

— И уедут.

Том промолчал. Джон тоже подошел к окну. На улице в подтверждение его слов не было ни души. И тут Сара вышла из магазина. Вышла и остановилась на улице. Она стоял абсолютно спокойно, как будто ей некуда было спешить. Джон посмотрел на нее и сказал:

— Правда заключается в том, что Броукенвил умирает.

Сара Линдквист

Корнвэген 7-1

13638 Ханинге

Швеция

Броукенвил, Айова, 2 июля 2010 года

Дорогая Сара!

Джон приехал сюда из Бирмингема, штат Алабама, в конце шестидесятых с матерью, братьями и сестрами. Не знаю, остался ли отец в Алабаме, или он бросил их раньше, или умер. В любом случае об отце Джон никогда не рассказывал. И вообще о своей жизни в Алабаме. Только раз мне удалось разговорить его, и то предварительно напоив.

Бирмингем в те годы был печально известен на весь мир расовой сегрегацией и насилием в отношении цветных. Когда раздельное обучение белых и черных в школах запретили после решения Верховного суда по делу «Оливер Браун и другие против Совета по образованию Топики», по всему миру разошлись снимки детей в школьной форме, в которых полиция стреляет из водяных пушек. Автобусы поджигали, церкви взрывали, людей линчевали и сжигали заживо. Какое-то время его даже называли Бомбингем. Все из-за того, что белые вели там настоящий террор против черных. Мартин Лютер Кинг написал свое знаменитое «Письмо из бирмингемской тюрьмы». Сегодня о терроризме говорят только в контексте мусульман и арабов, которые угрожают всему миру. Но мое представление о терроризме сложилось задолго до событий 11 сентября. Терроризм — это не только прямые атаки, но и потакание насилию тех, кто сказал, что не хочет насилия или не готов бороться против сегрегации. Для меня лицо терроризма — это фотографии белых мужчин из высших слоев общества, с довольным видом позирующих на фоне сожженного темнокожего человека, которого они линчевали.

Джон говорит, я слишком много внимания уделяю истории, особенно исторической несправедливости. Может, он прав. Но для меня это не история. Я считаю, что мы так и не расстались с пережитками прошлого. Мы пожимаем плечами и говорим, что это все в прошлом и что сейчас все по-другому. «Не благодаря нам», — хочется мне им ответить. Но никто не хочет признаваться в этом.

В Броукенвиле у нас не было подобных столкновений. Но и темнокожих жителей у нас тоже не было. Джон был первым, кто приехал и остался. Наверно, ему здесь понравилось. В тот день, когда я его напоила, он признался, что Броукенвил был первым местом, где ему не было страшно.

Теперь ты меня понимаешь? Разве можно такое простить или забыть?

С наилучшими пожеланиями,

Эми

Фокс и сыновья

В первое утро Джордж отвез Сару в магазин пораньше. Открытие было намечено на десять. Она решила, что десять — идеальное время. В половине десятого Сара уже была на месте. Джордж, очевидно, чувствовал торжественность момента, потому что мирно ждал, когда Сара первой войдет внутрь своего книжного магазина.

Сара вошла и остановилась посреди магазина, Джордж же все еще топтался в дверях.

— Как красиво! — восхитился он, и Сара улыбнулась.

Она медленно обошла магазин, зажгла торшер рядом с креслами, маленькую лампу на прилавке рядом с кассовым аппаратом, похлопала по спинкам кресел. Потом провела рукой по волшебному желтому прилавку и встала за него, как за командный пульт.

— Ну что ж, — протянул Джордж. — Не выпить ли нам кофе?

Сара кивнула. Она все еще не уставала поражаться тому, что им с Джорджем удалось превратить пыльный заброшенный магазин в уютную и радостную книжную лавку.

Это, наверное, единственное настоящее свершение в жизни Сары. Здесь, за прилавком, ей легче дышалось, словно книжные шкафы, кассовый аппарат и витрина были якорем, позволявшим Саре держаться на плаву.

На полках, в основном, стояли карманные издания в ярких обложках, которые нисколько не перегружали комнату. Женские романы можно было узнать по изящным шрифтам в названиях и мягким пастельным тонам обложек, детективы — по мужским темным обложкам и холодным металлическим оттенкам в названиях. Серьезные романы угадывались по бежевым, серым и белым обложкам. Время от времени в долине мягких обложек попадалась скала из книги в переплете. Несколько научно-популярных книг и альбомов лежали сверху или стояли с краю. Это был книжный мечты. Он состоял из прочитанных книг, а прочитанные книги — самые лучшие. Так Сара всегда думала.

Работая в книжном Йозефссона, она мечтала о новом, современном книжном магазине — одном из сети, где новые поступления не смешиваются с нераспроданными старыми, с отделом для карманных изданий, где на полках стояло бы по десять экземпляров каждой книги и не корешком, а лицом вперед. И специальные стойки для бестселлеров (не грязно-серого цвета) с пластиковыми табличками вместо небрежно подписанных и наспех заламинированных желтых стикеров. Детективы. Романы. Покеты. Новинки. Об этом Сара мечтала.

Пересматривая «Вам письмо», Сара втайне думала, что книжно-кофейная империя Фокса и сыновей была куда привлекательнее, чем крошечная лавка Мег Райан. Книжный магазин «Академибукхандельн» на улице Мэстерсамуэльсгатан в Стокгольме был самым близким по духу к американским сетевым книжным. Аромат кофе из кофейни «Вэйнс коффи», темные кожаные кресла, которые порадовали бы Джен, люди со стопками новых блестящих книжек, отделы, посвященные научной литературе, как будто кто-то способен на импульсивную покупку книги по физике.

Но такой магазин мог существовать только в столице. Представить его в захолустье было невозможно. Там приходилось довольствоваться одной полкой новинок. Местному торговому центру нужен был книжный, в котором продают бумагу для факсов и стержни для ручек. Книжный, в котором можно было отправить факс и выбрать уродливый подарок для детей. Книжный, в котором в белых пластиковых ящиках можно было найти старые книжки за полцены. Книжный такого сорта.

Сара всегда была неравнодушна к книгам в мягкой обложке. Одной из ее любимых историй была история создания британского издательства «Пингвин». Его основатель Аллен Лейн однажды обнаружил, что забыл взять книгу в поездку. Все, что нашлось в киоске, это газеты, дешевые детективы и женские романы. И Аллена осенило: нужно издавать хорошую литературу в удобном маленьком формате в мягком переплете по цене, не превышающей цену пачки сигарет. Саре это всегда казалось замечательным принципом. Очень жаль, что сегодня книги стоят намного дороже пачки сигарет, несмотря на то, что табачные изделия облагаются высокими налогами.

Сара улыбнулась своим мыслям. Может, стоит поставить одну цену на все книги? Но сколько в США стоит пачка сигарет? Она не знала даже шведских цен на эти вещи.

Издательство «Пингвин» начало выпускать первые карманные книги летом 1935 года. Среди них были произведения Эрнеста Хемингуэя, Андре Моруа и Агаты Кристи. Романы выходили в оранжевых обложках, биографии — в синих, детективы — в зеленых. Стоили они тогда по шесть пенсов за штуку. Как пачка сигарет. А вскоре появился «Клуб читателей Вооруженных сил», занимавшийся продвижением чтения среди солдат, которые служили вдали от дома и семьи. Маленькая книжка как раз помещалась в карман мундира. «Особенно это качество ценилось в лагере военнопленных», — говорили исторические книги, но это Сара всегда находила печальным. Но это тоже свидетельствовало о силе книги. Нет, книга не могла уменьшить боль от потери близкого или установить мир на земле, но на войне, как и в жизни, по крайней мере так казалось Саре, рано или поздно наступает пресыщение. Скука, рутина, пресыщение — все это изнурительно для человека. Он теряет желание жить и постепенно деградирует. И здесь может помочь книга. Особенно если она помещается в кармане пальто. Жизнь в Броукенвиле наладится, как только горожане начнут читать.

Миссия Сары только начиналась. Она была полна сил и решимости осуществить задуманное. Ей удастся привить жителям Броукенвила любовь к чтению, и не важно, что они сами об этом думают.

Читать или не читать — вот в чем вопрос

Открытие книжного сказалось на атмосфере в городе. Но та решимость, которая теперь чувствовалась в воздухе, не была чем-то новым — просто о ней успели забыть. Достаточно взглянуть на Каролину и Джен. Возможно, у жителей просто не было повода проявить свою решимость. Не было повода собраться всем вместе и заняться общим делом. Теперь же, пусть и всего на пару дней, но Броукенвил стал похож на город.

Разумеется, сначала люди не знали, что они будут делать с новым магазином. Зачем им вообще книжный? Книги никто покупать не собирался. И читать тоже.

— Может, Джон заинтересуется? — предположила Джен. Они с Энди стояли на улице и разглядывали магазин. Сара помахала им из-за прилавка.

— Теперь, когда Эми… — Джен замолчала. — Я хочу сказать, ему нужно чем-то заняться.

— Конечно, — согласился Энди. — И у Тома есть время на чтение между заказами. Или вечером после работы.

— Я тоже об этом думала.

— У меня на это нет времени…

— У меня тоже… Дети, понимаешь…

На этом они и порешили. Читать предстояло Джону и Тому.

…Гертруда тоже была настроена пессимистично. Они сидели у Энни-Мэй дома и обсуждали последние новости. Различались их квартиры только деталями. Энни-Мэй предпочитала вышитые панно с душеспасительными посланиями, которые Гертруда называла идиотскими. Гертруде нравились большие картины, написанные маслом и акриловыми красками. Сюжет не имел особого значения. Главное, чтобы рама была массивной, а цвета — яркими. Энни-Мэй нравилась легкая светлая мебель, Гертруде — тяжелая и солидная. Но в остальном их квартиры были похожи как две капли воды. Маленькие и темные из-за задернутых штор, они были заполнены предметами мебели и горшками с комнатными растениями — последствие переезда из дома в квартиру в пожилом возрасте, когда уже сложно расстаться с любимыми вещами, выбросив их или заменив новыми.

Подруги много времени проводили вместе, в основном, у Гертруды. Все стены и потолок у нее дома пропитались сигаретным дымом. В те редкие разы, когда они встречались дома у Энни-Мэй, та все время пыталась тайком проветрить комнату, отчего Гертруда ошибочно считала, что в квартире подруги царит постоянный сквозняк и что той стоит заменить окна.

— Сбор пожертвований — это неплохо, — заметила Гертруда. Сама она пожертвовала кресло, которое все еще находилось в карантине из-за табачного запаха. Но главное — желание.

— Но если она думает, что кто-то будет покупать книги, то она сумасшедшая, — сказала Гертруда.

— Ну, может, любовный роман? — предположила Энни-Мэй, глядя в окно. Интересно, хорошая ли там погода? Подойдет ли она для прогулки? Можно случайно пройти мимо нового магазина. Лучше повода не придумаешь.

— Брр, — фыркнула Гертруда. — Это аморально.

Энни-Мэй прижала руки к груди.

— Я имела в виду приличный роман о любви… Ничего неподобающего, — добавила она с тоской в голосе.

— Вот про них я и говорю, — возразила Гертруда. — Романы, которые запудривают девушкам головы так, что они начинают мечтать о принцах и настоящей любви. Все это сказки. Лживые сказки.

— Приди в себя! — сказала Грейс. Широко расставив ноги, она сидела в одном из кресел и с любопытством разглядывала книжный магазин. Из закусочной она принесла свою пепельницу. — Денег тебе не заработать. Никто здесь не покупает книги.

Сара сохраняла спокойствие. Купят. Каждому городу нужен книжный.

— Поверь мне. Этот город не стоит того, чтобы в нем задерживаться. Ни один город этого не стоит. Горожане только втянут тебя в свои проблемы, обдурят, а потом облапошат. Поверь мне. — Она зажгла сигарету. Дым поднялся к потолку. — Необязательно в этом порядке, разумеется. — Подумав, она добавила: — Теперь ты в ловушке. Не надо было мне отправлять тебя тогда к Каролине. — Она пожала плечами. — Но это не моя проблема.

Сара опустила глаза.

— Я не собираюсь оставаться. Я только хочу отплатить за гостеприимство. Я думаю… В книжном хорошо думается, — сказала она в свою защиту.

— Особенно в пустом книжном, — лаконично заметила Грейс.

Джордж разрывался между закусочной Грейс и книжным. Часто его видели в кресле с продолжением книги о приключениях Бриджет Джонс в руках. Читая, он то и дело посмеивался над безумствами героини.

Энди же сохранял нейтралитет. Он, конечно, зашел в магазин узнать, как у Сары дела, присел в кресло рядом с Джорджем и окинул книги заинтересованным взглядом, от которого Сара, стоявшая за прилавком, выпрямила спину.

— Ты что-нибудь уже продала? — спросил Энди. Джордж уловил в его тоне вызов, захлопнул книгу и пробормотал, что ему пора на обед. На часах не было еще и одиннадцати. Он сбежал раньше, чем Сара успела решить, соврать или нет. Она сделала вид, что убирает книги, а тем временем обдумывала ответ. Иногда ей казалось, что она только играет в магазин, но рассказывать об этом Энди она не собиралась.

— Я уверена, что продам, — сказала она.

Энди рассмеялся.

Энди, подумала Сара, ты не уйдешь отсюда без книги, даже если мне придется подложить ее тебе в сумку. Он оглянулся по сторонам.

— Тебе надо добавить в ассортимент немного гомоэротики, — посоветовал он. — Может, тогда и я что-нибудь приобрел бы.

Сара сжала кулаки.

— Зачем ты тогда помогал, если не веришь в успех этого предприятия?

— Не принимай все так близко к сердцу. К тому же это была идея Каролины. А ей лучше не возражать.

— Она такая строгая? — спросила Сара.

— Каролина — бывшая учительница, оставшаяся без работы. Она практически тянула на себе всю школу, пока ее не закрыли. — Он немного поколебался, но потом оглянулся по сторонам и прошептал: — Она была хорошей учительницей.

Лицо Сары выражало недоумение.

Энди продолжил:

— Она заботилась о детях.

Он вжался в кресло и говорил едва слышно, словно боясь, что Каролина в любой момент войдет в дверь и устроит ему выволочку только за то, что тот похвалил ее учительский талант.

— Одна треть — мама, одна треть — соцработник и одна треть…

— Учитель?

— Надзиратель! Можешь смеяться, но теперь она занята тем, что наводит порядок во всем городе. Тот же подход.

— А со мной она всегда мила, — призналась Сара.

— Только дай ей волю, и она начнет тобой руководить.

Сара улыбнулась. Может, ей бы это и не помешало.

— А что между ней и Грейс?

— История из прошлого. Которая не сравнится ни с одной другой. Мать Каролины на дух не выносила бабушку Грейс. Они доводили друг друга до безумия.

— Минутку!

Сара исчезла в задней комнате и вернулась с двумя кружками кофе. Вручив одну Энди, она уселась в кресло напротив.

— Миссис Роде, мать Каролины, была еще строже дочери. По слухам, ее муж продул их дом в покер, но боялся рассказать об этом жене. И тот, кто его выиграл, тоже не осмеливался потревожить миссис Роде. Каролина и по сей день живет в этом доме. Но бабушка Грейс обожала ее провоцировать. Она единственная отваживалась возражать ей. Смерть миссис Роде стала для нее большим ударом. К тому же Грейс один раз победила Каролину на выборах городского представителя в Хоупе.

Саре кофе пошел не в то горло. Энди пришлось похлопать ее по спине.

— Именно так все и было, — продолжил он. — Вскоре после того, как городское управление переехало. У нас должен был быть полномочный представитель. Людям это не нравилось, и они в качестве протеста проголосовали за Грейс, хотя она даже не присутствовала на собраниях. Не знаю, кто в итоге был больше зол — Каролина или Грейс. Но, может, они давно уже забыли про свою вражду. — Энди задумался. — Думаю, они обе считают, что нашему городу нужны традиции. Итак, — посмотрел он на Сару, — как у вас дела с Томом?

И ему снова пришлось хлопать девушку по спине.

О романтике (Книги против жизни — 2:0)

У Тома тоже был повод для переживания. Нет, Сара его нисколько не интересовала, и он не собирался приглашать ее на свидание только потому, что Энди и Джен считали это хорошей идеей. Но тем не менее он думал о Саре. Каждый раз, проходя по главной улице, он видел ее в магазине — или читающей в кресле, или стоящей за прилавком с неизменной улыбкой на лице. Вид у нее был такой, словно она ждала, что в любую секунду внутрь войдет посетитель. Как ей вообще пришла в голову идея открыть книжный в Броукенвиле? Конечно, Том должен бы быть с ней полюбезнее. Все-таки Сара — гостья Эми. Но Эми умерла, сказал упрямый голос у него в голове. И ему все еще больно от этой потери. Эми была последним связующим звеном с прошлым — с отцом Тома и с отмирающим миром, знавшим Тома еще ребенком. Возьми себя в руки, Том, сказал он себе, но это не помогало. Он скучал по Эми, и ему было физически больно от того, что ее больше не было рядом. Боль в груди была столь же сильная, как когда он сломал ребра, играя в футбол. Эми умерла, повторил он себе. И если ее гостья пытается с помощью книг Эми выплатить долг, который никто с нее не требует, это не его проблема.

— Прости?

Начальник странно смотрел на него. Прекрасно. Так недалеко и до безумия. Начальник продолжил говорить:

— Их интересуют наши грузовики и клиентская база.

— Чушь, — возразил Том. — У них машины новее, и клиенты крупнее. Зачем им наша мелочь? Они просто хотят быть единственным перевозчиком в этих местах.

Шеф пожал плечами.

Майк был невысоким полным мужчиной. В свои неполные сорок он уже изрядно облысел. Вечные попытки удержать семейный бизнес на плаву испортили ему осанку. Он ходил с согнутой спиной и опущенной головой, как человек, обреченный на провал. Тому он напоминал добрую пугливую собаку. Порой это порядком раздражало. Как, например, сейчас.

— Может, они хотят перевозить больше скота? — предположил Майк. Они сидели друг напротив друга за столом, заваленным бумагами. Все в кабинете свидетельствовало об упадке. Старые папки с информацией по заказам и клиентам на полках. Компьютеры, выпущенные в конце девяностых и купленные в магазине подержанных вещей. Эти раритеты до последнего выдавали списки и счета, не замечая нависшей над ними угрозы. Малейшая ошибка привела бы их в мусорный контейнер перед офисом. О ремонте и речи быть не могло.

— Полагаю, компьютеры мы не берем, — про— изнес Том.

Майк снова странно посмотрел на подчиненного.

— Компьютеры? Тебе-то они зачем? Они тебе нужны? Забирай.

Эти монстры? С экранами толщиной в полметра? Спасибо, обойдусь.

— Нет, не нужны, — поспешил заверить босса Том. — Они готовы предложить всем квалифицированным сотрудникам работу.

— А как же ты? Тебя они готовы нанять?

— Я перееду к сестре. Ее мужу нужна помощь. Они продают электронику. Конечно, это не так интересно, как грузовые перевозки, но у них есть для меня комната. И дети у них замечательные.

На стенах висели пожелтевшие вырезки из газет. Пару лет назад их вставили в рамки, чтобы придать конторе приличный вид. Тогда еще была надежда на новых клиентов. «Broken Wheel Truck and Transportation спонсирует бейсбольную команду» (1997). «BTT назван предприятием года за приверженность идеалам баптистской церкви» (1985). И тревожная: «BTT помогает коммуне перевозить офис». Улыбающиеся политики на пути в Хоуп на фоне письменных столов, стульев и архивных шкафов. Майк тоже был на фото, но он не улыбался.

— Другие поедут в Хоуп? — спросил Том, просто чтобы что-то спросить. На самом деле это ему было глубоко все равно. Как и все остальное теперь.

— Кто знает? Они молодые парни. Справятся.

В этой фразе угадывалось «но». Майк продолжил:

— Они предлагают тебе место водителя. У тебя нет специального образования для менеджерских функций, а административный персонал у них и так в избытке. Ты же знаешь, как оно бывает. Вот если бы у тебя было образование…

— Мне нужна была работа. Я не мог переехать.

— Наверное, тебе стоило принять то предложение из Айовы.

— Отец был жив.

— Мне жаль, Том. Я сделал, что мог.

— Разумеется. Ты сделал все, что мог. И это не твоя забота.

Том поднялся.

— Нужно снова начинать все с начала. — Он улыбнулся. — Полагаю, они не разделяют твои взгляды на выходные и длинные перегоны?

Майк промолчал.

— Ничего страшного. Я все понимаю. Новые хозяева. Не то чтобы меня многое тут удерживало…

— Черт, Том, мне жаль, что Эми Харрис умерла. Прекрасная женщина.

— Да.

Том остановился в дверях.

— Сколько времени мне дали на раздумья?

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге представлена важнейшая информация о самых распространенных видах болей в ногах и их проявлен...
Терри Маккалеб, некогда лучший детектив Лос-Анджелеса, давно ушел на покой. Но теперь бывшие коллеги...
Несладко же приходится Кире Ледяновой, талантливому фотографу… Пытаясь найти себя, девушка в один пр...
В книжечку вошло несколько историй (с иллюстрациями) о маленькой змейке по имени Ужик. О том, как он...
Книга адресована всем изучающим иностранные языки и представляет авторский метод активного и система...
Этот сборник стихотворений о любви в нетрадиционном понимании её. Каждый прочитавший увидит частичку...