Тьма чернее ночи Коннелли Майкл
– Правильно.
– Не могли бы вы рассказать присяжным, как продолжалось следствие, когда вы установили, что эта смерть является убийством?
Босх повернулся на стуле, чтобы смотреть прямо на скамью присяжных. Каждое движение причиняло боль. Голова раскалывалась, левый висок ломило так, что всем, наверное, было видно, как там бьется пульс.
– Ну, два моих напарника, Джерри Эдгар и Кизмин Райдер, и я начали высиживать… я хочу сказать, просеивать собранные нами вещественные доказательства. Мы также проводили всесторонние беседы с теми, кто знал жертву, и теми, кто, как нам стало известно, видел ее в последние двадцать четыре часа жизни.
– Вы упомянули вещественные доказательства. Пожалуйста, объясните присяжным, какие вещественные доказательства вы собрали.
– На самом деле собрано немного. По всему дому были отпечатки пальцев, которые нам следовало отыскать. А еще множество волокон и волос, собранных с тела жертвы и вокруг.
Дж. Ризн Фауккс вскочил раньше, чем Босх смог продолжить.
– Протестую против выражения «и вокруг» как неопределенного и вводящего в заблуждение.
– Ваша честь, – возразила Лэнгуайзер, – мне кажется, если бы мистер Фауккс дал детективу Босху возможность закончить ответ на вопрос, в нем не было бы ничего неопределенного или вводящего в заблуждение. Но прерывать свидетеля посередине ответа, чтобы заявить, что ответ неопределенный или вводит в заблуждение, неуместно.
– Отклоняется, – сказал судья Хоктон, прежде чем Фауккс смог возразить. – Пусть свидетель закончит ответ, и тогда мы увидим, насколько он неопределенный. Продолжайте, детектив Босх.
Босх откашлялся.
– Я собирался сказать, что несколько образцов лобковых волос не…
– Что такое «несколько», ваша честь?! – воскликнул Фауккс. – В настоящий момент я протестую против отсутствия четкости у свидетеля.
Босх посмотрел на Лэнгуайзер – та явно разозлилась.
– Судья, – сказала она, – не могли бы мы получить указание от суда в отношении того, когда можно выражать протесты? Адвокат старается постоянно прерывать свидетеля, потому что знает, что мы входим в область…
– Мисс Лэнгуайзер, сейчас не время для решающих доводов, – оборвал ее судья. – Мистер Фауккс, если только вы не видите ужасного просчета правосудия, я бы хотел, чтобы протесты заявлялись либо до того, как свидетель заговорит, либо после того, как он по крайней мере закончит предложение.
– Ваша честь, последствия уже ужасные. Штат пытается лишить моего клиента жизни только потому, что его нравственные установки…
– Мистер Фауккс! – загремел судья. – Насчет решающих доводов – это и вас касается. Давайте-ка продолжим слушания. Нет возражений? – Он повернулся к Босху: – Продолжайте, детектив… и постарайтесь отвечать конкретнее.
Босх посмотрел на Лэнгуайзер; та на мгновение закрыла глаза. Замечание, сделанное судьей Босху, было тем, к чему стремился Фауккс. Намек присяжным, что в версии обвинения может присутствовать некая расплывчатость, возможно, даже неточность. Фауккс добился своего: судья неявно выразил согласие с его протестом.
Босх бросил взгляд на Фауккса; тот сидел, сложив руки, с удовлетворенным, если не самодовольным выражением лица. Босх снова посмотрел на лежащую перед ним папку с материалами.
– Могу я обратиться к своим записям? – спросил он.
Получив разрешение, он открыл папку на отчете о вещественных доказательствах. Глядя на отчет о судебно-медицинской экспертизе, Босх начал снова:
– Перед вскрытием по лобковым волосам жертвы провели щеткой для сбора вещественных доказательств. Было получено восемь образцов лобковых волос, которые, как показали последующие лабораторные исследования, не принадлежали жертве.
Он посмотрел на Лэнгуайзер.
– Принадлежали ли эти волосы восьми разным людям?
– Нет, лабораторные тесты определили их как принадлежащие одному и тому же неизвестному человеку.
– И что это означало для вас?
– Что, вероятно, жертва имела сексуальную связь с кем-то между временем последнего купания и смертью.
Лэнгуайзер посмотрела в свои записи.
– Скажите, детектив, были ли собраны на жертве или на месте преступления какие-либо еще улики, кроме волос?
Босх перевернул страницу.
– Да, одиночная прядь волос в два с половиной дюйма длиной была найдена запутавшейся за застежку золотой цепочки, которую жертва носила на шее. Застежка находилась на задней стороне шеи жертвы. Лабораторные анализы установили, что эти волосы также не принадлежали жертве.
– Вернемся на минуту к лобковым волосам. Были ли собраны с тела или на месте преступления какие-либо еще признаки или улики, указывающие, что жертва вступала в сексуальные отношения в период между последним купанием и смертью?
– Нет, не были. Спермы в вагине не обнаружили.
– Нет ли противоречия между этим и обнаружением лобковых волос?
– Противоречия нет. Во время полового акта мог использоваться презерватив.
– Хорошо, детектив, продолжим. Вы упомянули, что в доме были найдены отпечатки пальцев. Пожалуйста, расскажите нам об этой области расследования.
Босх нашел в папке отчет об отпечатках пальцев.
– Всего в доме, где находилась жертва, было собрано шестьдесят восемь образцов отпечатков пальцев. Пятьдесят два из них принадлежат жертве и ее соседке. Установлено, что оставшиеся шестнадцать оставлены семью разными людьми.
– И кто были эти люди?
Босх зачитал список имен из папки. Руководимый вопросами Лэнгуайзер, он объяснил, кто эти люди и как детективы выяснили, когда и почему они побывали в доме. Это были друзья соседки, а также родственники, бывший приятель и предыдущий ухажер. Обвинители знали, что защита обратит на отпечатки особое внимание, используя их как отвлекающий маневр, чтобы увести присяжных от фактов дела. Поэтому показания двигались медленно; Босх нудно объяснял местоположение и происхождение каждого из найденных в доме отпечатков. Закончил он показанием о полном наборе отпечатков пальцев, обнаруженном на передней спинке кровати, в которой нашли жертву. Наверняка именно к этим отпечаткам Фауккс и прицепится, поэтому Лэнгуайзер постаралась свести потенциальный вред к минимуму, подробно обсудив их во время допроса свидетеля.
– Как далеко от тела жертвы помещались эти отпечатки?
Босх заглянул в отчет:
– Два и три десятых фута.
– Где именно на передней спинке кровати?
– На внешней стороне, между передней спинкой и стеной.
– Много ли там было места?
– Около двух дюймов.
– Как отпечатки пальцев могли попасть туда?
Фауккс запротестовал, говоря, что установление, как именно отпечатки пальцев куда-либо попали, находится вне сферы компетенции Босха, но судья разрешил вопрос.
– Я могу придумать только два способа. Либо они попали туда, когда кровать не стояла вплотную к стене. Либо человек, оставивший отпечатки, просунул пальцы между перекладинами спинки и ухватился за одну из них.
Лэнгуайзер предоставила фотографию отпечатков пальцев как вещественное доказательство, и ее показали присяжным.
– Завершая ваш последний ответ… Этот человек должен был бы лежать в постели, не так ли?
– Похоже на то.
– Лицом вниз?
– Да.
Фауккс встал, чтобы выразить протест, но судья поддержал его раньше, чем адвокат смог произнести хоть слово.
– Вы слишком далеко заходите с предположениями, мисс Лэнгуайзер. Продолжайте.
– Да, ваша честь. – Она заглянула в блокнот. – Об отпечатках на кровати жертвы. Не посчитали ли вы, что человек, оставивший их, должен рассматриваться как лицо, на которое в первую очередь падает подозрение?
– Первоначально – нет. Нельзя сказать, как долго отпечаток пробыл в определенном месте. Вдобавок мы имели дополнительный фактор: мы знали, что жертва не была убита в постели, а скорее уложена в кровать после того, как ее убили где-то в другом месте. Нам казалось, что отпечаток находится не в том месте, которого коснулся бы убийца, укладывая тело в постель.
– Кому принадлежали эти отпечатки?
– Человеку по имени Аллан Вейс, который встречался с мисс Кременц в трех предыдущих случаях. Последнее свидание состоялось за три недели до ее смерти.
– Вы беседовали с Алланом Вейсом?
– Да, беседовал. Вместе с детективом Эдгаром.
– Он признал, что бывал в постели жертвы?
– Признал. Он сказал, что спал с ней, когда встречался в последний раз – за три недели до ее смерти.
– Сказал ли он, что касался спинки кровати в месте, которое вы нам показали, – где были найдены отпечатки пальцев?
– Он сказал, что такое возможно, но не утверждал однозначно.
– Изучили ли вы действия Аллана Вейса в ночь смерти Джоди Кременц?
– Да, изучили. У него твердое алиби.
– Какое?
– Он сказал нам, что был на Гавайях на конференции по недвижимости. Мы проверили авиакомпанию и регистрацию в отеле, а также поговорили с устроителями конференции. И получили подтверждение, что он был там.
Лэнгуайзер посмотрела на судью Хоктона и сказала, что было бы неплохо сделать утренний перерыв. Судья заметил, что еще рановато, однако удовлетворил ходатайство и приказал присяжным удалиться на пятнадцать минут.
Босх знал: Дженис нужен перерыв, потому что она собирается перейти к вопросам о Дэвиде Стори и хочет четко отделить их от всех остальных показаний. Когда он сошел со свидетельского места и вернулся к столу обвинения, Лэнгуайзер рылась в бумагах. Она заговорила с ним, не поднимая глаз:
– Что с тобой, Гарри?
– Ты о чем?
– Ты какой-то неживой. Не как вчера. Из-за чего-то нервничаешь?
– Нет. А ты?
– Из-за всего. Мы многое поставили на карту.
– Я буду живее.
– Я серьезно, Гарри.
– Я тоже, Дженис.
Босх вышел из зала суда.
Он решил выпить чашку кофе в кафе на втором этаже. Но сначала зашел в уборную рядом с лифтами, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Наклонился над раковиной, чтобы не плеснуть водой на костюм. В кабинке зашумела вода. Выпрямившись и посмотрев в зеркало, Босх увидел, как Руди Таферо прошел мимо него к другой раковине. Босх снова наклонился и пустил воду. Вода приятно холодила глаза и облегчала головную боль.
– Каково это, Руди? – спросил он, не глядя на мужчину.
– Что «каково», Гарри?
– Ну, знаешь, служить дьяволу. Ты спишь по ночам?
Босх подошел к автомату с бумажными полотенцами и оторвал несколько листов, чтобы вытереться.
– Забавно, – сказал Таферо. – За всю жизнь проблемы со сном у меня были, только когда я служил в полиции. Интересно, почему так?
Он скомкал полотенце и бросил в мусорную корзину. Улыбнулся Босху и вышел. Босх, продолжая вытирать руки, смотрел ему вслед.
24
Кофе подействовал волшебно. Открывалось второе дыхание, головная боль ослабевала. Все пройдет, как они планировали, как они срежиссировали. Он наклонился к микрофону, ожидая вопроса.
– Детектив Босх, – начала Лэнгуайзер, – наступило ли время, когда в вашем расследовании возникло имя Дэвида Стори?
– Да, почти сразу же. От Джейн Джилли, соседки Джоди Кременц, мы получили информацию, что в последний вечер жизни Джоди у нее было свидание с Дэвидом Стори.
– Наступило ли время, когда вы допросили мистера Стори об этой ночи?
– Да. Кратко.
– Почему кратко, детектив Босх? Ведь это убийство.
– Так захотел мистер Стори. Мы несколько раз пытались побеседовать с ним в ту пятницу, когда было обнаружено тело, а также и на следующий день. Его трудно найти. В конце концов, через своего адвоката он выразил согласие побеседовать на следующий день, в воскресенье, при условии, что мы придем к нему и проведем беседу в его кабинете в «Аркуэй студиос». Нам это не понравилось, однако мы согласились, потому что хотели действовать сообща. На тот момент мы занимались делом уже два дня и никак не могли поговорить с человеком, который, вероятно, последним видел жертву живой. Когда мы прибыли в кабинет, там находился личный адвокат мистера Стори Джейсон Флиэр. Мы начали расспрашивать мистера Стори, но не прошло и пяти минут, как его адвокат прекратил беседу.
– Разговор записывался на магнитофон?
– Да.
Лэнгуайзер предложила воспроизвести запись, и судья Хоктон санкционировал это, несмотря на протест Фауккса. Фауккс попросил судью просто дать присяжным возможность прочитать уже подготовленную им расшифровку короткой беседы. На это Лэнгуайзер возразила, что, во-первых, у нее не было времени проверить точность расшифровки, а во-вторых, важно, чтобы присяжные услышали тон и манеру говорить Дэвида Стори. Судья принял соломоново решение: запись послушать, а расшифровку передать в любом случае как помощь присяжным. Он предложил Босху и группе обвинителей также прочитать расшифровку, чтобы проверить ее точность.
«Босх: Я детектив Иеронимус Босх из управления полиции Лос-Анджелеса. Меня сопровождают напарники – детективы Джерри Эдгар и Кизмин Райдер. Сегодня 15 октября 2000 года. Мы беседуем с Дэвидом Стори в его кабинете в „Аркуэй студиос“ относительно дела номер ноль ноль восемь девять семь. Мистера Стори сопровождает его адвокат, Джейсон Флиэр. Мистер Стори, мистер Флиэр, есть вопросы, прежде чем мы начнем?
Флиэр: Вопросов нет.
Босх: Да, и, понятно, мы записываем это заявление. Мистер Стори, вы знали женщину по имени Джоди Кременц? Известную также под именем Донателла Спиэрс.
Стори: Вы и сами знаете ответ.
Флиэр: Дэвид…
Стори: Да, я ее знал. Я был с ней в прошлый четверг ночью. Это не означает, что я убил ее.
Флиэр: Дэвид, пожалуйста, отвечай только на вопросы, которые тебе задают.
Стори: На любой.
Босх: Могу я продолжать?
Флиэр: Конечно. Пожалуйста.
Стори: Да, конечно. Пожалуйста.
Босх: Вы упомянули, что были с ней в четверг вечером. Это было свидание?
Стори: Зачем задавать вопросы, ответы на которые вы уже знаете? Да, это было свидание, если вы хотите это назвать так.
Босх: Как хотите это назвать вы?
Стори: Не имеет значения.
(Пауза.)
Босх: Не могли бы вы дать нам временные рамки, когда вы были с ней?
Стори: Заехал за ней в половину восьмого, высадил около полуночи.
Босх: Вы заходили в дом, когда заехали за ней?
Стори: На самом деле нет. Я сильно опаздывал и позвонил по сотовому, чтобы она выходила, потому что у меня нет времени. Думаю, она хотела, чтобы я познакомился с ее соседкой – несомненно, тоже актрисой, – но у меня не было времени.
Босх: Значит, когда вы подъехали, она ждала на улице.
Стори: Так я и сказал.
Босх: С половины восьмого до полуночи. Четыре с половиной часа.
Стори: Вы хорошо считаете. Мне это нравится в детективах.
Флиэр: Дэвид…
Стори: Да-да.
Босх: Не могли бы вы рассказать нам, что вы делали в течение периода времени, когда были с Джоди Кременц?
Стори: Сделали три дела на букву „П“. Поглазели, поели, перепихнулись.
Босх: Простите?
Стори: Мы пошли на премьеру моего фильма, потом отправились на прием и перекусили, затем я отвез ее к себе, и мы занялись сексом. По обоюдному согласию, детектив. Хотите верьте, хотите нет, но люди всегда занимаются этим во время свиданий. И не только в Голливуде. Такое случается по всей нашей великой стране. Что и делает ее великой.
Босх: Понимаю. Вы отвезли ее домой, когда закончили?
Стори: Да, как и положено джентльмену.
Босх: Вы входили в дом?
Стори: Нет. Я был в чертовом купальном халате. Я просто подъехал, она вылезла и вошла в дом. Потом я отправился домой. Что произошло после, я не знаю. Я не участвую в этом никоим образом, ни в каком виде. У вас, ребята…
Флиэр: Дэвид, пожалуйста.
Стори: …дерьмо вместо мозгов, если вы хоть на одну долбаную минуту подумали…
Флиэр: Дэвид, прекрати!
(Пауза.)
Флиэр: Детектив Босх, полагаю, нам надо прекратить это.
Босх: Беседа только началась, и…
Флиэр: Дэвид, куда ты?
Стори: К черту их! Я иду курить.
Босх: Мистер Стори только что вышел из кабинета.
Флиэр: Думаю, в данный момент он осуществляет свои права согласно пятой поправке. Беседа окончена».
Запись закончилась, и Лэнгуайзер выключила диктофон. Босх глянул на присяжных. Некоторые из них смотрели на Стори. Высокомерие последнего запечатлелось на пленке совершенно однозначно. Это было важно, потому что скоро надо будет просить присяжных поверить, что Стори наедине хвастался перед Босхом убийством и тем, что ему это сойдет с рук. Только высокомерный человек позволил бы себе такое. Обвинению нужно доказать, что Стори не просто убийца, но убийца, презирающий общество и его законы.
– Ну что же, – сказала Лэнгуайзер, – мистер Стори вернулся, чтобы продолжить беседу?
– Нет, не вернулся, – ответил Босх. – И нас попросили уйти.
– Отрицание мистером Стори какой-либо причастности к убийству Джоди Кременц покончило с вашим интересом к нему?
– Нет. Мы обязаны расследовать дело полностью, а значит, либо оставить его в списке подозреваемых, либо исключить из него.
– Вызвало ли поведение мистера Стори во время короткой беседы ваши подозрения?
– Вы имеете в виду его высокомерие? Нет, он…
Фауккс вскочил.
– Ваша честь, то, что один человек называет высокомерием, другой может назвать уверенностью в своей невиновности. Здесь нет…
– Вы правы, мистер Фауккс, – сказал Хоктон.
Он поддержал протест, исключил ответ Босха и, повернувшись к присяжным, велел им игнорировать это замечание.
– Его поведение во время беседы не вызвало подозрения, – снова начал Босх. – Наше внимание сразу же привлекло то, что он, насколько известно, последний, кто видел жертву. Отсутствие желания сотрудничать подозрительно, но в то время у нас еще не было четкой версии, и мы были готовы принять любую. У меня и моих напарников на троих больше двадцати пяти лет опыта расследования убийств. Мы знаем, что вещи не всегда таковы, какими кажутся.
– Как расследование двигалось дальше?
– Мы прорабатывали все направления, в частности и рассказ мистера Стори. Основываясь на его заявлении, что он и жертва отправились на свидание к нему домой, мои напарники обратились в суд с ходатайством об ордере на обыск в доме Дэвида Стори.
Лэнгуайзер предъявила ордер на обыск, и судья принял его как вещественное доказательство. Затем Босх засвидетельствовал, что обыск в доме на Малхолланд-драйв был проведен в шесть утра через два дня после первого разговора со Стори.
– Ордер на обыск давал вам право изъять любое свидетельство убийства Джоди Кременц, любое свидетельство, связанное с ней, и любое свидетельство ее присутствия в этом месте, правильно?
– Правильно.
– Кто проводил обыск?
– Я, мои напарники и двое из судебной группы. С нами также был оператор для видео- и фотосъемки. Всего шестеро.
– Сколько длился обыск?
– Примерно семь часов.
– Присутствовал ли при обыске обвиняемый?
– В основном. В какой-то момент ему пришлось уйти для встречи с киноактером, которую, по его словам, он не мог отложить. Стори отсутствовал примерно два часа. В течение этого времени его личный адвокат, мистер Флиэр, находился в доме и наблюдал за обыском. Мы ни на минуту не оставались одни, если вы спрашиваете об этом.
Лэнгуайзер пролистала страницы ордера на обыск, добравшись до конца.
– Итак, детектив, когда вы изымаете какие-либо предметы во время получившего судебное одобрение обыска, закон требует, чтобы вы составили опись на бланке ордера на обыск, правильно?
– Да.
– Затем этот бланк передается суду, правильно?
– Да.
– Тогда можете ли вы сказать нам, почему этот бланк пуст?
– Во время обыска мы не взяли никаких предметов из дома.
– Вы не нашли ничего, что указывало бы, что Джоди Кременц была в доме мистера Стори, как он сам заявил?
– Ничего.
– Через сколько дней после вечера, когда, по словам мистера Стори, он привел мисс Кременц к себе в дом и вступил с ней в сексуальную связь, проводился обыск?
– Через пять дней после ночи убийства, через два дня после нашего разговора с мистером Стори.
– И вы не нашли ничего, что подтверждало бы заявление мистера Стори?
– Ничего. Дом был чист.
Босх знал, что Дженис пытается превратить негатив в позитив, как-то стараясь намекнуть, что безрезультатный обыск является признаком вины Стори.
– Назвали ли бы вы это безрезультатным обыском?
– Нет. Результат был, хоть и иного плана. Мы искали не только свидетельства возможного насилия, связанного с мисс Кременц, но и свидетельства, которые бы подтверждали заявление мистера Стори. Мы не нашли в доме ни того ни другого. Иногда важно не то, что найдено, а то, что не найдено.
– Вы можете объяснить это присяжным?
– Ну, мы действительно не забрали из дома никаких свидетельств. Однако мы обнаружили отсутствие кое-чего, что впоследствии стало важным.
– И что это было?
– Книга. Отсутствовала книга.
– Как вы узнали, что она отсутствует, если ее не было?
– В гостиной есть большой встроенный книжный шкаф. Каждая полка заполнена книгами. На одной полке было пространство – щель, где раньше стояла книга. Мы не могли узнать, какая книга отсутствовала. В доме не было лежащих просто так книг. В тот момент это не казалось существенным. Очевидно, кто-то взял книгу с полки и не поставил на место. Нам было просто любопытно.
Лэнгуайзер показала еще две фотографии книжного шкафа, сделанные во время обыска. Хоктон принял их как вещественные доказательства, несмотря на протест Фауккса. Снимки представляли книжный шкаф целиком и крупный план второй полки с пустотой между книгой, озаглавленной «Пятый горизонт», и биографией кинорежиссера Джона Форда под названием «Печатайте легенду».
– Итак, детектив, – продолжала Лэнгуайзер, – по вашим словам, в то время вы не знали, имеет ли отсутствие книги какое-то значение для дела, правильно?
– Да.
– Установили ли вы со временем, какую книгу взяли с полки?
– Да, установили.
Лэнгуайзер сделала паузу. Босх понимал, что происходит. В этой постановке все было продумано. Дженис была хорошей рассказчицей. Умела привлечь слушателей, зацепить их, подвести к обрыву, а потом оттащить.
– Давайте-ка по порядку, – сказала она. – К книге мы еще вернемся. Довелось ли вам поговорить с мистером Стори в день обыска?
– Он в основном держался в стороне и большую часть времени говорил по телефону. Но мы побеседовали, когда утром постучали в дверь и сообщили об обыске. А потом в конце дня, когда я сказал ему, что мы уходим и ничего не изъяли.
– Вы разбудили его, когда пришли в шесть утра?
– Да.
Читать бесплатно другие книги:
