Русская гейша. Секреты обольщения Кадзи Таня
Когда я вернулась домой, меня уже ждал Степан за накрытым столом. Он расстарался и даже приготовил утку по японскому рецепту с кусочками ананаса и в апельсиновом соусе. Только мы сели за стол, прозвучал звонок в дверь.
– Ты кого-нибудь ждешь? – удивленно спросил Степа и нахмурился.
– Нет, – сказала я и пошла открывать.
Это были Юкио и Лена, его подружка и преподаватель химии в школе, где я работала. Она смотрела на меня немного смущенно.
– А вот и мы! – как ни в чем не бывало воскликнул Юкио. – А с Леночкой, я думаю, ты хорошо знакома.
– Да, конечно, – немного сухо ответила я и, пересилив себя, тут же радушно заулыбалась. – Проходите, гости дорогие!
– Таня мало с кем общается из педагогов, – сказала Лена, снимая норковый берет с пушистых светлых волос и стряхивая с него снег. – Там самая настоящая метель, – заметила она и как-то беспомощно улыбнулась. – А Юкио вдруг захотел тебя поздравить.
– Очень мило, – ответила я, принимая из его рук букет красных роз. – Я же работаю только по вечерам, – сказала я, поворачиваясь к Лене, – вот и не пересекаюсь с учителями.
– Да, конечно, – ответила она и посмотрела на меня небольшими серыми глазами из-под пушистой челки, словно мышка из норки. – Но твои номера в сегодняшнем концерте произвели настоящий фурор.
– А потом я познакомилась с господами Ито и Кобаяси, – спокойно произнесла я. – Их дети учатся в нашей школе?
– Кихару Кобаяси – да, в пятом классе. Очень способная девочка. А у господина Ито семья в Йокогаме. Просто он друг Михаила Феликсовича. И, по-моему, у них какие-то совместные дела.
Мы зашли в гостиную. Степан сразу встал и поздоровался. Потом поздравил Лену и поцеловал ей руку. Разлив шампанское, принесенное Юкио, мы подняли бокалы.
– За очарование! – сказал Юкио и ласково мне улыбнулся.
Я увидела, как напрягся Степан, и неприметно улыбнулась.
«Мой белый ангел, – подумала я. – Хотя, скорее, золотой».
Степан в одежде предпочитал светло-бежевые, коричневатые тона. И они очень выгодно подчеркивали его золотистые глаза. А вот Юкио, наоборот, почти всегда ходил в черном.
Когда они ушли, Степан сурово поинтересовался:
– Чего он от тебя хочет?
– Откуда я знаю! – пожала я плечами. – Так, поддерживает отношения из вежливости.
– Еще и подружку свою притащил, – раздраженно заметил он. – Ты с ней работаешь, оказывается?
– Да успокойся ты! Я из учителей почти никого не вижу. Уроки начинаются в половине девятого и заканчиваются около четырех. А я прихожу к шести.
– Не нравится мне все это! – упрямо твердил Степан. – Учти, что Юкио – монах «Аум Синрикё».
– Ты в этом уверен? – настороженно спросила я. – Ведь деятельность секты запрещена.
– Когда это кого останавливало? – вздохнул он. – А тут еще эта подозрительная подружка!
– Господи, Степка! – рассмеялась я. – Ты просто накручиваешь. Лена – учитель химии и больше ничего.
– Еще и химии! – удрученно заметил он. – Что-то вокруг тебя одни химики вертятся! Надо тебе замуж за меня выйти, все спокойнее будет, – вроде бы шутливо добавил он, но глаза стали серьезные.
– Я подумаю, – ответила я.
На следующий день – он у меня был выходным – я после небольшого раздумья позвонила господину Ито, придумав благовидный предлог.
– Добрый день, Итосан, – вежливо начала я, – извините, что беспокою. Но у меня просьба.
– Да, Таня, я слушаю, – явно обрадованным голосом ответил он. – И все для тебя сделаю.
– Я знаю, что вы часто летаете в Токио. Просто хотела попросить вас кое-что передать моим друзьям, если, конечно, это не очень затруднит.
– С большим удовольствием, – еще более радостным тоном сказал господин Ито.
– Так, небольшие пустячки, – сказала я. – Хотела поддержать своим вниманием одну знакомую, госпожу Цутиду, у которой недавно трагически погибли племянница и ее жених.
– Мои соболезнования, – тут же откликнулся он. – Может, я могу помочь этой семье? Давай, Таня, встретимся и все обсудим. А то по телефону неудобно говорить о делах.
И он пригласил меня в ресторан.
– Водитель заедет за тобой в шесть вечера, – сказал напоследок господин Ито.
После разговора я сразу бросилась к шкафу, думая, что мне надеть. И тут только вспомнила, что собиралась сегодня пойти со Степой в Малый театр на «Тартюфа». Я позвонила ему на работу. Но Степан даже обрадовался, что я не смогу сегодня пойти на спектакль, потому что у него тоже возникло какое-то незапланированное мероприятие.
– Какое? – полюбопытствовала я.
Он отчего-то замялся и начал бормотать что-то не совсем вразумительное.
– Да ладно тебе, не оправдывайся! – рассмеялась я. – Интрижку на стороне завел, так и скажи. Мы ведь не женаты, так что волноваться тебе не о чем.
– Ну что ты, Танюша! – непритворно возмутился он. И тут же перевел разговор в другое русло: – А ты почему не можешь?
– Иду в ресторан с господином Ито, – честно призналась я.
– Вот как! – странным голосом произнес Степа. – И с какой стати?
– Знаешь, я думаю, он смог бы помочь мне в организации своего бизнеса, – откровенно сказала я. – Я еще в Японии об этом мечтала. А господин Ито очень богат и влиятелен.
– Все это довольно серьезно, – быстро проговорил Степа. – А у меня обеденный перерыв заканчивается. Дома поговорим.
И он повесил трубку.
«Зачем я так разоткровенничалась? – подумала я с запоздалым сожалением. – Можно было просто сказать, что хочу попросить помочь финансово с костюмами для «Нодзоми». А то «свой бизнес»!»
Ровно в шесть вечера приехал водитель. Он позвонил из машины, и я сразу спустилась. Хорошо, что снег, так буйно шедший вчера, утром прекратился. И как-то ненормально резко потеплело. Я смогла надеть длинно кашемировое пальто на свое единственное вечернее платье. Оно было просто сшитым, но точно по моей фигуре. Из темно-вишневого полиэстера, сильно открытое, на узких бретельках и чуть ниже колена, платье красиво облегало мою фигуру. В основном я сейчас ходила в брюках и куртках. И видневшийся из-под куртки подол платья смотрелся бы неэлегантно.
«Н-да, что-то я перестала следить за своим гардеробом, – недовольно подумала я. – Куда это годится? У меня совсем нет нарядов! Давно пора купить новые вещи».
После раздумья я надела черный жемчуг. Но мне не понравилось сочетание его цвета и темного тона платья. Выглядело как-то траурно, так мне подумалось. Я сняла его, убрала в футляр. И надела крученую золотую цепочку, подаренную мне Степаном на Новый год.
Водитель привез меня к офису, в котором заседал господин Ито. Он находился в Замоскворечье неподалеку от школы, в которой я работала, и занимал трехэтажный отреставрированный особняк девятнадцатого века. Когда господин Ито вышел из офиса, я глянула на его раскрасневшееся круглое лицо с черными живыми глазами, на маленькую полную фигуру с короткими руками и ногами, на неторопливую семенящую походку и невольно улыбнулась.
«Ну просто японский колобок пятидесятилетней давности выпечки», – пришло на ум сравнение, и я с трудом сдержала смех.
Водитель открыл дверь, и господин Ито уселся рядом со мной, довольно пыхтя и беспрестанно улыбаясь.
– Таня, ты прекрасна, как нарождающаяся весна, – сказал он, окидывая меня недвусмысленным взглядом.
– Спасибо, – тихо ответила я и скромно потупила глаза.
Мы поехали в новый, недавно открывшийся ресторан «Фудзи».
– Я много слышал от друзей хороших отзывов о кухне, – сказал господин Ито, помогая мне выбраться из машины. – Вот и решил оценить ее в компании девушки с тонким вкусом.
– Спасибо, мне приятно, что вы составили обо мне такое лестное мнение, – мягко проговорила я и опустила глаза.
Мы поднялись на второй этаж ресторана. Администратор зала, на вид японец, молодой и шустрый, провел нас к свободному столику в углу возле целого водопада вьющихся растений, оплетающих почти всю стену. На противоположной стене я заметила копии старинных японских гравюр. Мы уселись напротив друг друга и взяли меню. Цены меня впечатлили. И все равно я не смогла отказать себе в удовольствии насладиться истинно японскими блюдами. Тем более у господина Ито, как я понимала, недостатка в средствах не было. Я заказала уни – икру морского ежа, ёсэнавэ – рагу из морепродуктов и желтое сливовое вино. Господин Ито взял себе мраморное мясо, жаренное с овощами и кальмарами, и пару салатов. Он пил виски. Я ела молча, помня о правилах поведения гейши в обществе мужчин. Но скоро господин Ито насытился, немного захмелел и явно расслабился. И решил поговорить о делах.
– Таня, – ласково начал он, – я готов помочь всячески твоим знакомым в Токио. И если нужно, то и финансово.
– Спасибо, Ито-сан, – ответила я, – но это состоятельные люди. Просто госпожа Цутида многое для меня сделала, и я хотела проявить внимание и чем-нибудь ее порадовать.
– Вот, значит, как, – задумчиво произнес он. – А чем она, позволь тебя спросить, занимается?
– У нее свой чайный дом в Асакусе.
– О! – только и сказал господин Ито.
Я отпила вино и подняла на него глаза. Он улыбнулся.
– Здесь есть десерт под названием «Гейша», – тихо проговорил он. – Это фруктовое ассорти. Заказать для тебя?
– Да, пожалуй, – ответила я и тоже улыбнулась.
– Знаешь, – проникновенно начал он, – вот этого как раз в этой стране мне очень недостает.
Я отодвинула бокал и с готовностью посмотрела в его глаза.
– Да, милая Таня, именно гейши! Ты удивлена? – продолжил он после паузы.
– Нет, – спокойно ответила я. – Вам нужна чуткая собеседница, которая бы вас понимала во всем и не приставала с глупыми вопросами, которая могла бы вас сопровождать на званые приемы и которая стала бы вас развлекать в ваши одинокие вечера игрой на сямисэне, танцами, пением и…
Я замолчала, подумав, что и так слишком много наговорила.
– И? – с нетерпением спросил господин Ито.
– Скажем, позицией «бутон к бутону», – смело закончила я и задорно улыбнулась.
– Ты – умница! – восхитился господин Ито. – Никогда бы не подумал, что кто-то в вашей стране может представлять, кто такие гейши. Ведь распространенное европейское мнение, что это проститутки.
– Я знаю, – ответила я, опустив глаза.
– А ты могла бы легко справиться с этой профессией, – уверенно заявил он. – И я бы достойно оплатил твои услуги.
– Я подумаю, Ито-сан, – спокойно ответила я, поднимая на него глаза.
– Буду ждать с нетерпением, – мягко проговорил он и накрыл круглой потной ладонью мои дрогнувшие пальцы.
Из тетради лекций госпожи Цутиды:
«Гейша должна обладать неуловимым эротическим обаянием ики. Это качество не имеет ничего общего ни с раболепием, ни с покорностью, ни, напротив, с отсутствием чувства стыда. Ики – это обольстительная элегантность и утонченный стиль поведения.
Поскольку первые гейши-женщины были далеко не красавицами и носили нарочито скромные наряды, богато одетые куртизанки решили, что они никогда не составят им конкуренцию. Но вскоре выяснилось, что мужчинам нововведение понравилось, а чтобы гейши не внесли разброд в устоявшуюся и строго соблюдаемую иерархию женского персонала «веселых кварталов», им позволялось носить одежду только из определенных неброских тканей. Сексуальные контакты с гостями были им категорически запрещены.
В условиях вот таких вот жесточайших ограничений гейши и стали культивировать эротическое обаяние ики. Рядом с лучшими гейшами, одежда которых отличалась строгой элегантностью, куртизанки порой стали выглядеть крашеными курицами, не более.
В этот же исторический период в стране шло формирование знаменитой японской эстетики сдержанности и соответствующих ей правил поведения, что оказалось для гейш весьма кстати. Может быть, купец-нувориш и предпочитал бордель и благосклонность дорогой куртизанки, но интеллигентному мужчине уже было интереснее и престижнее покорить гейшу – не только своим богатством, но и остроумием, и обаянием. При этом интимная близость с гейшей за деньги была делом исключительно редким, к тому же гейши не специализировались на каких-то особенных видах секса. Одних только денег мало было для того, чтобы сделать гейшу своей любовницей. Мужчина должен был также обладать ики – у гейш было так много почитателей, что они могли выбирать, к кому проявить свою благосклонность. Даже современные мужчины, обладающие достаточными средствами для организации вечеринки с гейшами, далеко не всегда могут позволить себе иметь гейшу в качестве любовницы».
Через изгородь
Сколько раз перепорхнули
Крылья бабочки!
Басё
Когда водитель привез меня к подъезду моего дома, я увидела в окнах свет. Быстро поднявшись, обнаружила, что в квартире меня ждут оба моих ангела. Юкио, одетый по своему обыкновению во все черное, и Степан в белой водолазке и голубых джинсах. Они встретили меня в коридоре. И этот резкий контраст черного и белого сразу навел меня на такое сравнение. Я чуть не сказала: «Здравствуйте, ангелы».
– Как ты долго! – воскликнул Степан, помогая мне снять пальто.
– Привет, Юкио, – сказала я, оставляя его реплику без внимания. – А ты тут какими судьбами?
– Да случайно встретились, – лаконично ответил он.
Но дальше я выяснять не стала. Прошла на кухню и приготовила чай. Мы сидели за столом и разговаривали на общие темы. Юкио сказал, что хочет на неделю отправиться домой в Наху.
– А в Токио сколько будешь? – тут же заинтересовалась я.
– Пару дней, не больше, – ответил он и остро на меня глянул. – А что?
– Хотела попросить тебя передать подарок госпоже Цутиде и еще привет одному парню. Зовут Антон. Он в ресторане работает. Просто позвонишь ему.
– Хорошо, – с готовностью согласился Юкио. – Могу и для него что-нибудь захватить.
– Прекрасно! – обрадовалась я.
– Может, что-нибудь для твоих танцев привезти? – спросил он после паузы.
Я мельком глянула на молчаливого Степана и осторожно ответила:
– Я подумаю и потом тебе сообщу. Когда едешь?
– Через неделю.
Когда Юкио ушел, Степан крепко обнял меня и начал целовать. Я вначале хотела выяснить у него, какого черта он притащил ко мне Юкио, но его губы не давали мне слова сказать. Он буквально от меня не отрывался. И скоро я напрочь забыла о своих вопросах.
Около полуночи меня разбудил телефонный звонок. Я выбралась из-под плеча Степана, придавившего меня, и побрела в коридор.
– Да? – сонно спросила я и зевнула.
– Таня? – спросил высокий мужской голос.
– Она. А это кто? – недовольно поинтересовалась я, начиная просыпаться.
Голос был мне абсолютно незнаком.
– Тим. В смысле, Тимур. Помнишь меня?
И тут же из памяти всплыло сочетание пронзительно-синих глаз и иссиня-черных волос.
– Бог мой! – удивленно воскликнула я. – Ты откуда это?
– Да-к, я тут и был, – хихикнул он. – Я же в Москве работаю. Ты забыла?
– Помню. Но что ты раньше-то не позвонил?
– Звонил, и не один раз, но тебя не было. Как-то, правда, мне ответил мужской голос, но тут же сообщил, что такие тут не проживают. Хахаль твой, наверное. Приревновал и наврал. Я так решил, – скороговоркой выпалил Тимур.
– Ясно. А ты чего так поздно? – поинтересовалась я.
– Перерыв в шоу, – все так же быстро ответил он. – Дай, думаю, позвоню так поздно, авось застану. И не ошибся!
– Слушай, Тим, ты оставь мне свой телефон. И я тебе звякну.
– Записывай, – с готовностью сказал он. – А ты точно позвонишь?
– Конечно! – сказала я, доставая записную книжку.
– Только мы комнату напополам снимаем с товарищем. А в другой – глухая старушенция.
– Не волнуйся, дозвонюсь, – с улыбкой пообещала я.
– Ты это, завтра во второй половине. До этого мы спать будем. Работа в шесть утра заканчивается.
– Хорошо!
– Ну, я побежал.
Тимур повесил трубку, а я начала улыбаться. Мне было отчего-то приятно, что он позвонил.
«Земляк все-таки! К тому же коллега», – объяснила я сама себе возникшую в душе радость и отправилась спать.
Утром, когда мы пили кофе, Степан спросил:
– Кто это ночью звонил?
– Да так, ошиблись номером, – зачем-то солгала я, удивляясь инстинктивной реакции психики.
Около трех я набрала номер Тима. Он сразу взял трубку, как будто сидел возле телефона.
– Привет! – радостно сказала я. – Как твои дела?
– Нормально, – равнодушным голосом ответил он. – Ты как?
Я вкратце рассказала ему о «Нодзоми».
– Здорово! – обрадованно сказал Тим. – А мне уже осточертело почти каждый вечер раздеваться перед оголтелыми озабоченными тетками.
– Ты в стриптизе? – уточнила я.
– Ага! Платят хорошо. Ну и, сама понимаешь, снимают за отдельные деньги.
– Да что ты?! – изумилась я. – А мне казалось, что это запрещено правилами.
– Запрещено, – подтвердил он. – Но на то они и правила, чтобы их нарушать. Негласно все, кто хочет, занимаются этим. А тетеньки платят неплохо. Вот и соглашаешься их удовлетворять. Жизнь здесь, сама знаешь, недешевая. Давай встретимся! – без всякого перехода предложил он.
– Давай, – легко согласилась я.
Тим мне нравился. И хотелось продолжить с ним знакомство.
В этот день репетиции у меня не было, и я предложила ему встретиться прямо сегодня.
– Идет! – тут же согласился он. – Но в десять вечера я должен быть в клубе.
Мы договорились через час возле «Шоколадницы» на Большой Якиманке. Когда я вышла из подземного перехода, то сразу увидела Тима, хотя и не узнала с первого взгляда. Весна набирала темпы, и погода установилась ясная и теплая. У входа в кафе, освещенный яркими солнечными лучами, стоял худощавый блондин, с явно мелированной длинной шевелюрой, в красной короткой кожаной куртке и белых джинсах. Его волосы казались золотыми, глаза ярко синели. Он махнул мне рукой и улыбнулся так, что проходившая мимо девушка споткнулась и глянула на него голодным взглядом.
– Тимур! – удивленно воскликнула я. – Это ты, что ли?
– Нет, дед Мазай! – расхохотался он. – А ты классно выглядишь!
– Ты же вроде не так давно был жгучим брюнетом, – заметила я.
– Смена имиджа в связи с производственной необходимостью, – засмеялся он и взял меня под руку. – Я надеюсь, ты не думаешь, что я приглашу тебя в это кафе? Честно – оно мне не по карману.
– Не думаю, – неуверенно сказала я.
Мне как раз очень хотелось кофе и пирожных.
– А может, я сама заплачу за обоих? – осторожно поинтересовалась я, боясь, что он обидится.
Но Тим словно только этого и ждал. Он радостно закивал, и мы пошли в кафе. Когда заняли свободный столик и я заказала еду, то начали непринужденно болтать обо всем, будто знали друг друга давным-давно. Оказалось, что Тим работает в столице второй год. Вначале он устроился в небольшую данс-группу, выступавшую в ночных клубах и на дискотеках. Но через полгода их директора посадили «за наркоту», как выразился Тим. И группа сразу распалась. Ребята подались кто куда. А Тим и его тогдашняя подружка Стася устроились в попсовое трио «Брюлики», тоже выступавшее в основном в ночных заведениях столицы и часто попадавшее в одну программу с бывшей данс-группой. Стасю взяли на место выбывшей солистки, а Тима пристроили на подтанцовку. И уже оттуда, когда Стася загуляла с финансовым директором, Тим перешел в стриптиз. Его пригласил один знакомый армянин, который решил открыть стрип-клуб только для женщин. Дело было новое, армянин сулил «златые горы», и Тим согласился.
Поведав мне все это, он неожиданно предложил:
– А хочешь на мою программу? Могу тебя бесплатно провести.
– Наверно, – неуверенно ответила я. – Только лучше я на законных основаниях.
– Смотри сама, коли денег не жалко!
После «Шоколадницы» мы отправились на набережную, походили среди выставленных многочисленных картин, потом зашли в Дом художника. Я обратила внимание, как на Тима заглядываются девушки. Кроме яркой внешности он обладал каким-то неуловимым артистизмом, проявлявшимся во всем.
Время летело незаметно. Я увидела, как Тим мельком глянул на часы, и спохватилась, что ему еще сегодня работать.
– Хочешь, поужинаем? – предложила я.
– Не мешало бы! – обрадовался он. – У меня постоянно зверский аппетит, но при этом я не поправляюсь.
Я вновь заплатила за двоих в кафе Дома художника, купив ему кучу бутербродов и пирожных, а себе взяв только кофе и шоколад.
В клуб с непритязательным названием «Men» мы приехали без четверти десять, и Тим сразу побежал готовиться к выступлению. Я прошла в зал, где было многолюдно и шумно. На полукруглой сцене танцевало трое парней в трусиках-бандажах. Еще четверо сновали между столиками, за которыми я увидела, в основном, одних женщин. И правда, почти все они были бальзаковского возраста. Я устроилась в полутемном углу довольно далеко от сцены за маленьким пустым столиком. Тут же подскочил официант, и я заказала коктейль с показавшимся мне смешным названием «Пламя его страсти». Скоро начался номер Тима. Хореограф решил отойти от признанных канонов и поставил почти классический танец. Тим изображал Нарцисса, любующегося своим отражением в воде, которую с успехом заменяли зеркала, и постепенно избавляющимся от одежды. И вот он остался под восхищенные вопли дам в одних узеньких белоснежных трусиках. Его тело, в отличие от накачанных тел коллег, поразило меня скульптурной лепкой естественно развитых мышц. Тим был хорош, как античная статуя, гибок, как змея, и грациозен, как породистый кот. Его позы были верхом какого-то мальчишеского изящества, но в то же время поражали скрытым эротизмом. Я с наслаждением смотрела на него и по окончании номера хлопала вместе с восторженно кричащими женщинами. Вообще они вели себя свободно и раскованно и, не стесняясь, громко обсуждали выступления и достоинства стриптизеров.
Тим поклонился и, спокойно спустившись со сцены, прошел к моему столику. Многие женщины тянули к нему руки, но он изящно уворачивался, не забывая всем улыбаться. Он сел к моему столу боком, непринужденно положив ногу на ногу и откинувшись обнаженным торсом на спинку стула.
– И как тебе? – поинтересовался Тим, поглядывая в зал.
– Супер! – искренне сказала я. – Ты просто бесподобен.
– Да? – лениво переспросил он и томно посмотрел на меня.
Его зрачки были ненормально расширены. Но я решила, что это от волнения из-за недавнего выступления.
– Очень хорошо! – вновь похвалила я его. – И совсем не пошло.
Я глянула на крутящего накачанными ягодицами высокого парня, который пританцовывал перед соседним столиком, периодически подставляя бедро под протянутые руки с зажатыми в них купюрами.
– У тебя еще есть сольные номера? – спросила я.
– Да, и целых два, – хвастливо сказал Тим и улыбнулся пухленькой девушке, строящей ему глазки.
Она сидела через три столика от нашего, была сильно навеселе и крайне перевозбуждена.
– Вон та богатенькая курочка меня хочет, – тихо проговорил Тим. – Но что-то сегодня нет желания кувыркаться в постели, – добавил он.
– Слушай, мне пора, – вдруг решила я и встала.
Тим тут же вскочил и замер, глядя мне в глаза. Было странно стоять одетой рядом с ним, практически полностью обнаженным.
– Спешишь к своему ревнивому дружку? – немного агрессивно спросил Тим.
– При чем тут это? Просто устала, – ласково произнесла я, чувствуя, как внутри рождается вполне отчетливое желание.
Тим, несомненно, обладал каким-то врожденным эротическим обаянием. И оно незаметно обволакивало и притягивало к нему даже против воли.
– А у нас имеется комната отдыха, – странным тоном сообщил он. – Только боюсь, она сейчас занята.
– Лучше отдыхать дома, – тихо проговорила я, борясь с желанием поцеловать его яркие улыбающиеся губы.
– Ты съемную квартиру уже называешь домом? – непритворно удивился Тим и вздохнул, добавив: – Мне бы так!
Домой я вернулась на такси около четырех утра и в коридоре увидела разъяренного Степана.
– Какого рожна?! – с порога заорал он и забегал перед моим носом. – Где ты шлялась? Я тут весь извелся! Хоть бы позвонила и предупредила! Или записку, на худой конец, оставила!
Я изумленно посмотрела на него. Потом спокойно села и стала стягивать узкие высокие сапоги на шпильке.
– И почему ты в такой короткой юбке? – немного спокойнее спросил он, помогая мне снять пальто.
Я ничего не ответила и пошла в ванную.
– Ты была с этим япончиком Ито? – продолжал расспросы Степан, идя за мной по пятам.
– Нет, – раздраженно ответила я, скидывая одежду и включая душ. – Я встретила подружку из моего родного города, и мы засиделись в баре. Только и всего!
– А-а, – протянул он.
Я встала под душ, подставив лицо под щекочущие струи воды. И тут же почувствовала пальцы, которые торопливо гладили по спине, по талии. Вот они спустились ниже. Я повернулась, «нефритовый стебель» вонзился в меня. Я оперлась о влажный кафель и, представляя гибкое, слегка загорелое тело Тима, стала активно насаживаться, тихо постанывая и погружаясь в наслаждение. Впервые за долгое время я не представляла Петра.
Из светло-зеленой записной книжки с изображением горы Фудзи на обложке:
«Разумеется, каждый из нас может умереть хоть завтра. Но если думать об этом, жизнь потеряет всякий смысл».
«Нет ничего более бессмысленного, чем предаваться удовольствиям, позабыв о смерти».
«Я не тот, кто уничтожает. Я тот, кто рождает жизнь. А ты забыл обо мне, матери всего сущего. Забыть меня означает забыть жизнь. Человек, забывший жизнь, должен погибнуть».
«Я оставил тебя в живых, потому что ты не забыл обо мне. Только не думай, что я одобряю все твои поступки. Посмотри на меня хорошенько. Ты понял свою ошибку? Отныне, будешь ли ты жить или умрешь, зависит от тебя самого».
Из легенды о бодхисаттве Нагарджуне
Юкио улетел в Токио. Я купила для госпожи Цутиды шаль-паутинку из козьего пуха ручной работы, и Юкио взялся ее передать. А на следующий день позвонил господин Ито и спросил, что я надумала.
– Я принимаю ваше предложение, – ответила я.
Он тут же пригласил меня к себе в гости. Водитель подъехал к школе после репетиции. Я забралась в машину и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Непонятная усталость навалилась на меня. И сразу возникли неуверенность и легкий страх. Но когда мы подъехали к дому, я мгновенно собралась, внутренне успокоилась и задержала улыбку не только на губах, но и в глазах. Ехать оказалось совсем недалеко. Квартира господина Ито находилась в старинном многоэтажном доме, из разряда так называемых доходных домов прошлого века. Дом был на Малой Ордынке, все в том же Замоскворечье.
Когда я вошла, то была удостоена встречи самим хозяином. Господин Ито был уже разгорячен выпитым саке и без конца весело улыбался. Его отличный русский сильно пострадал из-за опьянения. И господин Ито смешно перемежал русские слова с японскими.
– Комбам… вечер… ва! – радостно сказал он.
– И вам добрый вечер! – рассмеялась я.
– А, ты меня понимаешь, бисёдзё![22] – шутливо погрозил он пальцем.
Читать бесплатно другие книги:
