Гробница императора Берри Стив

Глава 80

Отшвырнув копье в сторону, Малоун повернулся лицом к Виктору, полностью отдаваясь своему мрачному настроению.

– Теперь мы закончим это дело.

Виктор не колебался ни мгновения. Он тоже потерял свое оружие.

– Я уже давно ждал этого момента.

Они набросились друг на друга, обмениваясь тумаками. Виктор попал Малоуну в левый висок, и у того перед глазами комната взорвалась водоворотом огней.

Коттон выкинул вперед ногу, выбрасывая Виктора словно из катапульты, и, воспользовавшись удобным мгновением, вонзил правый кулак ему в челюсть.

Жестокий удар ногой по голени отбросил Малоуна в сторону.

Он принял еще два удара, привлекая Виктора к себе. Прежде чем тот успел нанести третий удар, Коттон ткнул ему кулаком в горло, после чего обрушил удар в грудную клетку.

Разреженный воздух раздирал ему легкие, подобно бритвенным лезвиям.

Он двинулся на Виктора. Тот приходил в себя, прижимая руку к груди, с лицом, искаженным от ярости.

– Я убью тебя, Малоун!

Кассиопея услышала угрозу Виктора, увидела, что все мышцы его тела напряглись до предела. Только сейчас до нее дошло, что он входил в зал, уже настроенный на смертельный поединок. Малоун также был на взводе.

Ей приходилось следить за тем, чтобы оставаться за балюстрадой, невидимой.

Внезапно ее внимание привлек резкий крик, донесшийся снизу.

Коттон услышал вопль в тот самый момент, когда Виктор плечом врезался ему в грудь. Момент инерции свалил обоих с ног. Они рухнули на твердый пол и покатились в сторону.

Что-то ударило Малоуна в левое плечо.

Обжигающая боль разлилась по голове, затылок вспыхнул огнем. Коттон ощутил едкую вонь паленых волос.

Его собственных.

Виктор уселся на него верхом и вцепился ему в горло.

Карл Тан был поражен словесным выпадом Пау Веня. Никогда прежде гегемон не разговаривал с ним так, за исключением заранее обговоренных спектаклей, разыгранных ради Линя.

У него мелькнула мысль, не было ли это еще одним спектаклем – мастерской импровизацией Пау. Он решил подыграть.

– А я и не догадывался, что вы считаете меня таким трусом.

– Ты много о чем не догадываешься.

– Например, о том, что много лет назад вы обнаружили императорскую библиотеку? Или о том, что вы разграбили гробницу Цинь Ши-хуанди и перевезли из нее все сюда?

– Все это было сделано еще до того, как ты поднялся до сколько-нибудь значительной позиции. Я же, напротив, был гегемоном.

– Почему вы бежали из шахты в Сиане, вместе с братьями, оставив Малоуна и Витт в живых? Они должны были умереть там. – Тан действительно хотел это знать.

– Это привлекло бы столько внимания… Даже ты, первый председатель Госсовета, не смог бы замять случившееся.

– Если вы считаете меня таким бестолковым, зачем мы все это делаем?

– Товарищ министр, скажите ему, – обратился к Линю Пау, – зачем мы все это делаем?

Линя не ввел в заблуждение словесный разнос, устроенный Тану Пау Венем, но он решил ответить на вопрос вопросом.

– Сколько людей ты готов убить в борьбе за власть?

– Столько, сколько понадобится, – невозмутимо ответил Тан.

– В таком случае ответ на твой вопрос очевиден, – сказал Линь на ухо Пау. – Вы делаете все это, чтобы погибло как можно больше народа.

Боль, внезапно разлившаяся по черепной коробке, словно электризовала Малоуна. Вскинув правую руку вверх, он стиснул Виктору горло стальным захватом и перекатился, меняя ситуацию на противоположную.

Виктор оказался на рассыпанных углях, захрустевших у него под спиной.

Они снова покатились, теперь уже прочь от огня. Но у Малоуна возникла проблема. Его левое плечо нестерпимо ныло, и боль отнимала силу у здоровой правой руки.

А Виктор принялся колотить его кулаками.

Кассиопея увидела, как Коттон схватился за свое левое плечо. В это мгновение Виктор выбросил кулак вверх и попал ему в подбородок, опрокидывая назад. Воспользовавшись благоприятным моментом, он бросился к пистолету, упавшему на пол в самом начале схватки.

Кассиопея поняла, что пришло время действовать.

Она достала из кармана нож и бросила его через ограждение, целясь в рассыпанные угли рядом с Коттоном.

Малоун услышал, как что-то упало на пол.

Мельком взглянув вправо от себя, он увидел нож в то самое мгновение, когда Виктор нашел пистолет.

Вероятно, у него было выбито плечо. Каждое движение отзывалось в мозгу электрическими разрядами боли. Коттон схватил правой рукой левую, стараясь вставить сустав на место, и потянулся к ножу. Лезвие оказалось теплым. Он зажал его между пальцами, готовый метнуть нож.

Глаза Виктора превратились в два куска кремня.

Оба обливались потом.

Виктор прицелился.

Карл Тан крикнул по-китайски:

– Пора!

Оба брата, прятавшиеся в тени, выбежали вперед, целясь из арбалетов в Линя.

– Ваша демонстрация мужества закончена! – воскликнул Тан. Увидев в глазах Пау удовлетворение, он добавил: – Я все предусмотрел.

– Похоже, тебя нисколько не беспокоит судьба вашего гегемона, – сказал Линь.

– Напротив, я ценю его очень высоко. Настолько высоко, что если ты его убьешь, мы убьем тебя.

– Вы ему верите? – обратился Линь к Пау. – Или он расправится с нами обоими?

– Уберите меч, – негромко произнес Пау.

Линь понимал, что выбора у него не осталось. Или он убьет Пау, после чего сразу же умрет сам, или же он опустит оружие, и тогда останется ждать, что будет дальше.

Смерти заслуживал не Пау, а Тан.

Линь бросил меч на пол.

Кассиопея направила арбалет вниз, готовая сделать выстрел. Она не могла точно сказать, что происходит в зале; видно было лишь, что Коттон ранен, Виктор вне себя от ярости, у Линя серьезные неприятности, а она сама может что-либо предпринять.

– Остановись! – крикнула Кассиопея.

Малоун услышал голос Кассиопеи.

Обернувшись на источник крика, он увидел арбалет, торчащий из тени галереи второго яруса, рядом с колонной, нацеленный на Виктора.

– Брось оружие! – продолжала Кассиопея. – Немедленно!

Коттон не отрывал взгляда от Виктора. Тот не двигался, сжимая пистолет обеими руками, направив его Малоуну в грудь.

– Если ты выстрелишь в меня, она тебя пристрелит, – спокойно сказал тот Виктору.

Он сомневался, что успеет бросить нож до того, как прогремит выстрел.

– Это мой нож, – тихо произнес Виктор. – Я отдал его Кассиопее.

– А она отдала его мне.

Что говорило о многом.

Виктор зажмурился, затем снова открыл глаза. Малоун увидел в них искру озарения. Взгляд Виктора говорил совсем не о том, о чем можно было бы подумать, увидев то, куда направлен его пистолет. И тут до Коттона дошло. Он вспомнил слова Стефани.

«На самом деле мы хотим устранить Тана».

– Позаботься о ней, Малоун, – тихо произнес Виктор.

После чего быстро развернулся и навел пистолет на новую цель.

Прямо на Карла Тана.

Противостояние Виктора с Малоуном начинало надоедать Карлу Тану.

Чего ждет этот дерзкий иностранец?

Выхватив у ближайшего к нему брата арбалет, Тан крикнул:

– Покончи с ним, или я тебя пристрелю!

Виктор развернулся. Когда Тан увидел направленное на него дуло пистолета, у него всплыли все страхи, которые он питал в отношении этого иностранца.

Он выстрелил из арбалета.

Через какую-то долю секунды стрела вонзилась в грудь Виктору Томасу.

Второй монах, почувствовав новую угрозу, также обернулся. Другая стрела погрузилась Виктору в грудь по самое оперение. Тот задохнулся, кашляя кровью. Пистолет выпал на пол. Он вскинул руку к горлу.

У него обмякли колени.

Он рухнул на пол.

Кассиопея вздрогнула, увидев, как тело Виктора одна за другой пронзили две стрелы. Какое-то мгновение он качался, стараясь удержать равновесие, затем с глухим стуком упал на каменный пол.

Шагнув из тени к балюстраде, Кассиопея навела арбалет на Карла Тана и выстрелила.

Линь Йон сообразил, что Кассиопея Витт находится в галерее второго яруса, судя по всему, вооруженная. Оба брата выпустили стрелы. Иностранец упал. Малоун сжимал нож, но он находился далеко.

Надеяться оставалось только на Кассиопею.

Она показалась у балюстрады с арбалетом в руке и выстрелила.

Однако Тан, предвидевший это, метнулся вправо.

Стрела ударилась о каменную плиту пола и отскочила.

Малоун увидел, что Кассиопея промахнулась. У него в руке был нож, но какой от него толк?

Пистолет.

Лежавший рядом с Виктором.

Нужно им завладеть.

Поднявшись на ноги, Карл Тан бросился к мечу, который отшвырнул Линь Йон. Стиснув рукоятку, он приказал двум братьям схватить Линя.

Он покажет Пау Веню, есть ли у него мужество.

Вскинув меч, Тан двинулся на Линя.

Линь Йон пытался высвободиться, но братья оказались сильными. Пау Вень отступил назад, ближе к полкам, и спокойно наблюдал за происходящим.

Линь лихорадочно обвел взглядом зал. Малоун стоял на коленях, что-то искал.

Тан был меньше чем в трех метрах, с мечом в руке, готовый вонзить острие Линю в грудь.

Маоун нашел пистолет.

Боль в плече была невыносимой. Едва ли он сможет метнуть нож. Его правая рука подняла пистолет, указательный палец лег на спусковой крючок. У него мелькнула мысль, не скрываются ли в галереях верхних ярусов другие братья, готовые пронзить его стрелами.

Неважно.

Выбора у него все равно не было.

Коттон прицелился и выстрелил.

Тан услышал звук выстрела, затем почувствовал, как что-то ударило его в правый бок. Это ощущение показалось ему каким-то странным. Сначала – ничего, затем невообразимая боль, словно по всему его телу разлился разряд энергии, сжигая дотла внутренности.

Остановившись, Тан качнулся вправо.

Переведя взгляд в сторону, он увидел Коттона Малоуна, целящегося в него из пистолета.

Еще один удар, и вторая пуля пробила ему грудь.

Третий выстрел.

После чего Тан больше уже ничего не видел.

Глава 81

Кассиопея была потрясена смертью Виктора. Напротив, смерть Карла Тана вызвала у нее глубокое удовлетворение. Третья пуля, выпущенная Малоуном, разбила ему вдребезги голову, сбив с ног и повалив на пол.

– Никому не двигаться! – повелительно крикнул Коттон, по-прежнему держа пистолет наготове. – Министр Линь, возьмите меч.

Тот повиновался.

– Наконец этот вопрос решен, – спокойно промолвил Пау Вень.

Линь Йон стоял, сжимая в руке меч.

Повернувшись к Пау Веню, он попросил:

– Будьте добры, объяснитесь.

– Мы с вами долго беседовали у меня дома в Бельгии. Тогда вы решили, что я вам лгал. Однако это было не так. Каждое мое слово было истинной правдой. Китай должен измениться. И вопрос стоял в том, какими будут эти перемены. Возврат к жесткому легизму? Автократия? Или что-то более мягкое? Конфуцианство? Демократия? Признаюсь, вначале, двадцать лет назад, я полагал, что ответом должно будет стать возвращение к легизму. Однако теперь я уже не уверен в этом. Но мне известно, что один и тот же источник может привести государство как к упадку, так и к процветанию.

– Это слова Конфуция, – заметил Линь.

– Совершенно верно. Он был очень мудрый человек.

– Странно слышать такие слова от легиста.

Пау покачал головой:

– Я больше не легист.

Слушая разговор Линя и Пау, Малоун тем не менее держал пистолет наготове, внимательно изучая взглядом зал.

– Много лет назад, – продолжал Пау, – я забрал все тексты Конфуция из погребенной под землей библиотеки Цинь Ши-хуанди. Его слова должны были во что бы то ни стало сохраниться для потомков. Уничтожить их было бы преступлением. И вот теперь вы вправе использовать их так, как считаете нужным. Быть может, учение Конфуция – это как раз то, что необходимо Китаю для борьбы как с коррупцией, так и с растущим расслоением населения. – Он помолчал. – Товарищ министр, братство «Ба» не принимало участия в этой схватке между вами и Карлом Таном. Мы ни во что не вмешивались, не поддерживали ни одну из сторон.

– Тан был одним из вас.

Пау кивнул:

– Да, он был братом. Однако из этого не следует, что я хотел его победы. Ваше противостояние должно было произойти без вмешательства извне, и так оно и случилось. Вы одержали верх. С этого дня «Ба» присягает вам в верности.

– Почему я должен верить вашим словам? – спросил Линь.

Малоуну также хотелось узнать ответ на этот вопрос.

– Все изменило то, что Тан узнал о неисчерпаемости запасов нефти. Это открытие распалило его честолюбие. Он не смог устоять. И я испугался, что Тан окажется ничуть не лучше тех, кто правил до него.

– Однако он угрожал моей жизни, и вы ничем ему не помешали. Вы допустили, чтобы Тан захватил всех нас в плен.

– И доставил сюда, товарищ министр. Я позаботился о том, чтобы это непременно произошло.

Его слова не произвели на Линя впечатления.

– Вы убийца.

– Да, четыре человека умерли в Бельгии. Но разве это не была необходимая самооборона?

– Нет, если речь идет о том боевике, которого вы пытали, а затем прикончили выстрелом в голову.

– Где Соколов? – окликнула сверху Кассиопея.

– Он в безопасности, – ответил Пау.

Малоун решил пока что промолчать о том, где в настоящее время находится Соколов с сыном. Он еще не был готов поверить в то, что Пау является союзником. Продолжая держать старика под прицелом, Коттон спросил:

– Как будет объяснена смерть Тана?

– Он погибнет в автокатастрофе, здесь, в горах, – ответил Пау. – Он приехал сюда, чтобы очистить голову, освежить душу.

– Ну а пулевые ранения?

– Увы, сорвавшаяся в пропасть машина вспыхнула, и тело сгорело дотла.

Линь молчал, сжимая меч.

Коттон не убирал пистолет, но Пау стоял не шелохнувшись.

– Решать вам, товарищ министр, – обратился к Линю Малоун. – Что будем делать?

– Я ему верю, – наконец промолвил Линь.

– Почему? – подала свой голос Кассиопея.

– Уберите оружие, – приказал министр.

Малоун не знал, какую стратегию действий выбрал Линь Йон, но он отдавал себе отчет, что они находятся в уединенном монастыре в горах, окруженные неизвестным количеством врагов, а из оружия у них ничего, кроме древнего меча и пистолета с несколькими оставшимися патронами в обойме. Решив положиться на суждение Линя, Коттон опустил пистолет.

Подняв взгляд, он спросил у Кассиопеи:

– У тебя все в порядке?

Слава богу, она была жива.

– У меня все в порядке. А у тебя?

– Левому плечу досталось.

– Вы оба рисковали своей жизнью, приехав сюда, – обратился к ним Линь.

– А Виктор отдал свою жизнь, – добавила Кассиопея.

Пау повернулся к Линю:

– Еще в Бельгии вы спросили меня, почему меня так беспокоит этот вопрос. Тогда я ответил, что объяснение потребует слишком много времени. Я также сказал, что меня волнует только то, как сделать лучше для Китая. Я говорил правду.

Линь молчал.

– Братство «Ба», – продолжал Пау, – было создано, для того чтобы обеспечить сильную политическую систему, гарантирующую коллективную безопасность. Во времена первых династий такие цели лучше всего достигались жестокостью и насилием. Однако со временем эти средства становились все менее эффективными. Сегодня, как вы сами убедились, они уже являются контрпродуктивными. Задача братства – сохранение Китая, а не сохранение себя самого. Мы поддержим то, что лучше для нашей родины. Сражение между вами и Таном было неизбежно. Никто не был в силах его предотвратить. Но мы позаботились о том, чтобы оказаться на месте, когда оно завершится.

– Почему бы просто не сказать мне об этом? – спросил Линь, и в его голосе прозвучал гнев. – Почему бы просто не помочь?

– Я вам помогал, – возразил Пау. – Я рассказал вам о том, о чем вы даже не подозревали. Когда вы впервые пришли ко мне в Бельгии, я понял, как мало вам известно. И я почувствовал, что мой долг состоит в том, чтобы двигать вас вперед. Вам предстояло вступить в смертельную схватку, но для начала вы должны были понять, что поставлено на карту. Скажите честно, товарищ министр, вы ведь были в полном неведении относительно всего, что я вам рассказал?

Молчание Линя было красноречивее любых слов.

– Не вините меня в том, что я предпочел не «рассказать» вам о проблеме, а «показать» ее, – продолжал Пау. – Тут мне помогло вмешательство Витт и Малоуна. Если бы я не открыл вам глаза, Тан одержал бы над вами верх. И вы сами это прекрасно понимаете.

– Вы солгали мне, и вы хладнокровно убили человека.

– Я спас вам жизнь.

– Все братья согласны с тем, что вы сейчас говорите? – спросила Кассиопея.

Пау кивнул.

– Они принесли клятву верности и сделают то, что лучше для Китая. Министр Линь вышел из схватки победителем. «Ба» уважает силу.

– Что мне делать дальше? – спросил Линь.

– Берите власть в свои руки. Тана больше нет. Добейтесь назначения первым заместителем председателя Госсовета, и в ваших руках постепенно сосредоточится вся полнота власти. Председатель Госсовета ценит и уважает вас. Он вам доверяет. Я это знаю. «Ба» поддержит вашу политику, какой бы она ни была. Мы сознаем, что правительство становится отражением своего нового лидера, как это уже случалось не раз, и мы готовы к этим переменам.

– Правительство обязательно изменится, – решительно заявил Линь. – Мы примем новую конституцию.

– И сможем обеспечить то, чтобы ваши планы получили одобрение, – заверил его Пау.

– А что насчет неисчерпаемости запасов нефти? – спросил Малоун.

Обернувшись, Пау подал знак. Один из братьев исчез в открытой двери в стене.

– Неожиданный побочный продукт этого противостояния, – заметил Пау. – Надо отдать Тану должное, он понимал, что это открытие при умелой политике могло принести огромные дивиденды.

Вернулся брат, принеся предмет, который Малоун тотчас же узнал.

Светильник в виде дракона.

В точности такой же, как тот, в Бельгии.

Пау вручил светильник Линю.

– Он ваш. Образец нефти из месторождения в Ганьсу, извлеченной из земли две тысячи двести лет назад, хранившийся в гробнице первого императора. Будем надеяться, он поможет Льву Соколову доказать свою теорию.

Линь принял светильник.

– Товарищ министр, – продолжал Пау, – вы должны понимать, что я мог бы просто отдать светильник с образцом нефти Тану. Один из многих, хранящихся здесь. Но я этого не сделал. Я позаботился о том, чтобы нефть ему не досталась.

– Вы использовали ее как приманку, чтобы завлечь меня в Бельгию. И убить меня.

Пау кивнул.

– Этого хотел Тан, но не я. Вот почему я тогда спас вам жизнь. Я также позволил мисс Витт забрать светильник. Она оказала нам обоим услугу. Позволила выиграть время.

Малоун был не совсем согласен с тем, что это была услуга, однако вынужден был согласиться с логикой. Пау мог просто отдать Тану то, что тот хотел получить.

– Необходимо сообщить об этом открытии всему миру, – провозгласил Линь.

Пау кивнул:

– И Китаю достанется слава. Мы забыли о своем былом величии. Когда-то в науке и изобретательстве мы шли впереди всего мира, и нам по силам снова взять на себя эту роль.

Он поклонился.

Малоун чувствовал, что Линь колеблется.