Гробница императора Берри Стив

Глава 65

Кашгар, Синьцзян-Уйгурский автономный район

Пятница, 18 мая

01.00

Карл Тан вышел из реактивного лайнера. Перелет на запад через пустыню Такла-Макан прошел без происшествий, погода на всем пути оставалась хорошей. Тан обратил внимание на то, что стрелки часов в аэропорту были переведены на два часа назад – молчаливый вызов постановлению, согласно которому во всем Китае действовало единое пекинское время. Нынешнее правительство относилось к подобным вещам достаточно терпимо. Однако Тан не собирался проявлять такое великодушие. Беспорядки и возмущения, раздирающие западную часть страны, необходимо усмирить железной рукой. Любые сепаратистские устремления будут жестоко наказываться. Если потребуется, он разрушит все до одной мечети и публично казнит всех диссидентов, показывая, что эти земли навечно останутся в составе Китая.

Виктор Томас спустился по трапу. В полете они почти не говорили; оба поспали несколько часов, готовясь к тому, что ждало впереди.

Тану настоятельно требовалось переговорить со своими помощниками, однако установить связь так и не удалось.

В сотне метров ждал армейский вертолет; несущий винт уже лениво вращался. Дальше предстояло лететь на юг, в горы. До цели оставалось меньше трехсот километров, и перелет не должен был занять много времени.

Тан подал знак, и они с Виктором поспешили к вертолету.

Кассиопея была бесконечно рада снова увидеть Льва Соколова. Они встретились в аэропорту Сианя. Ее друг показался ей усталым и измученным, однако настроение его было достаточно бодрым. Как только появился русский ученый, Кассиопея, Малоун и Линь Йон поднялись вместе с ним на борт турбовинтового самолета китайского производства, который по распоряжению всесильного председателя Комитета партийного контроля был реквизирован у местной авиакомпании. Поскольку в салоне, рассчитанном на шестьдесят пассажиров, летели всего четыре человека, все смогли удобно вытянуться в креслах и немного выспаться и даже кое-чего перекусить. Правда, перед перелетом через пустыню Такла-Макан пришлось совершить посадку для дозаправки.

Во время полета Соколов рассказал про то, как его схватили, подвергли пыткам, а затем заточили в лаборатории. По приказу Линя его люди взяли лабораторию штурмом, застигнув охрану врасплох, и освободили русского ученого, убив при этом двух подручных Тана. Теперь, похоже, Соколова беспокоила только судьба его сына, и он воспрянул духом, когда Кассиопея сказала, что, возможно, скоро они узнают местонахождение мальчика.

– Почему Карл Тан уделяет вам такое большое внимание? – спросил Линь.

– Я ненавижу вас всех до одного, желторожие! – гневно бросил Соколов.

– Этот человек хочет тебе помочь, – успокоила его Кассиопея. – Тан пытался убить его и меня.

– Мне понятна ваша неприязнь, – сказал Линь. – Но я не был обязан брать вас с собой, как не был обязан освобождать вас. Однако я сделал и то и другое, и, надеюсь, это говорит что-то о моих намерениях.

Лицо Соколова смягчилось, взгляд стал прохладнее.

– Я доказал, что запасы нефти являются неисчерпаемыми.

Карл Тан выслушал в шлемофон доклад своих подчиненных о том, что произошло в Сиане после его отбытия, и о том, что произошло в лаборатории в Ланьчжоу.

– Соколов вылетел на юг, в Сиань, – доложил его старший помощник. – В настоящий момент министр Линь направляется на запад, вместе с ним двое иностранцев и Лев Соколов.

– Нам известна конечная цель его пути?

– Никак нет, товарищ министр. Полетный план не был заполнен.

– Установите местонахождение самолета. Все лайнеры местных авиалиний должны быть оснащены ретрансляторами. Я хочу знать, где он совершит посадку.

Помощник обещал выйти на связь, как только появится новая информация.

Пришло время для предупредительных мер.

– Соедините меня с Министерством обороны Пакистана, – распорядился Тан. – Немедленно.

Виктор Томас следил за переговорами по своему шлемофону. Ожидая установления связи, Тан сказал:

– Линь решил использовать Малоуна и Витт. Сделать их своими союзниками.

Виктор кивнул:

– Ловкий ход. Но Малоун – это головная боль. Линь не отдает себе отчета, с кем связался.

Тану все это совсем не нравилось. Он вынужден был предпринимать все более решительные шаги. Пока что ему удавалось играть на режиме секретности, царящем в партии, когда никто ни о чем не спрашивал. Однако здесь был не Пекин.

Он чувствовал себя как никогда уязвимым.

– Хотите, я разберусь с Малоуном и Витт? – предложил Виктор.

– Нет. На этот раз я займусь этим сам.

Линь Йон раскрыл рот от изумления, услышав слова Льва Соколова.

– Будьте добры, объясните, что вы имели в виду.

– Запасы нефти являются восполняемыми. Нефть поднимается из глубины земли, где образуется постоянно. По своему происхождению она абиогенная. Все запасы биогенной нефти уже давно исчерпаны.

– Вот почему Тану так был нужен этот светильник с нефтью? – догадалась Кассиопея.

Русский ученый кивнул:

– Мне нужен образец для сравнительного анализа, чтобы доказать мою теорию. Нефть, достоверно добытая много столетий назад, в каком-нибудь определенном месте.

У Линя в голове все смешалось.

– Тану это известно?

Соколов кивнул:

– Вот почему он похитил моего ребенка. Вот почему, – он осторожно прикоснулся к своему животу, – он меня пытал.

– Вы можете доказать, что запасы нефти являются бесконечными? – спросил Малоун.

– Могу. Я занимался этим вопросом всю свою жизнь. Мой друг Цзинь Чжао поплатился за это своей жизнью.

Вот почему Карл Тан так настойчиво добивался казни Чжао. Линь рассказал Малоуну и Витт о том, какие обвинения были предъявлены ученому-геохимику, о состоявшемся над ним суде, о вынесенном смертном приговоре, при исполнении которого лично присутствовал Тан.

– Это был замечательный человек, – вздохнул Соколов. – И вы с ним жестоко расправились.

– Не я, – дал ясно понять Линь.

– Вся ваша страна прогнила насквозь. В ней не осталось ничего хорошего.

– В таком случае почему вы перебрались жить в Китай? – спросил Малоун.

– Я люблю свою жену.

Линю захотелось узнать, скольких людей вот так вот озлобила Коммунистическая партия Китая. Миллионы? Нет. Сотни миллионов. Не считая десятков миллионов тех, кто был зверски убит лишь ради того, чтобы Мао Цзэдун и его последователи сохранили в своих руках власть. Последние несколько дней открыли Линю глаза, и ему совсем не понравилось то, что он увидел.

– Взгляд на мир китайского народа, – сказал Линь, – всегда определялся верой в собственное превосходство. К сожалению, это тщеславное заблуждение только подчеркивало наши слабости. Ярким примером тому является Тайвань. Небольшой остров, не имеющий особого значения, однако он на протяжении десятилетий занимает доминирующее место в нашей внешней политике. Наши вожди громогласно провозгласили, что Тайвань должен воссоединиться с Китаем. Мы грозили сепаратистам войной, и во всем мире нарастала напряженность…

– И самым слабым местом Китая является нефть, – сказал Малоун. – Без привозной нефти страна не продержится и двух недель.

Линь кивнул:

– Это не является государственной тайной. После модернизации, осуществленной Дэн Сяопином, мы стали полностью зависеть от нефти, в основном привозной. Вот почему Китай вынужден действовать с оглядкой на окружающий мир. Для того чтобы производить товары на продажу, для того чтобы прокормить и обеспечить всем необходимым полтора миллиарда человек, нам нужна энергия.

– Но что, если нефть, которая добывается в самом Китае, окажется неиссякаемой? – спросила Кассиопея.

– Китайская нефть является абиогенной, – решительно заявил Соколов. – Я проверил все до одного месторождения. Все это полностью укладывается в мою теорию.

Линь покачал головой:

– Сознание того, что мы больше не зависим от импорта энергоносителей, кардинальным образом изменит нашу внутреннюю и внешнюю политику.

Малоун кивнул:

– И не в лучшую сторону.

– В настоящий момент ради нефти нам приходится идти на уступки. Зная, что нефть у него никогда не кончится, Тан предпримет шаги по осуществлению территориальных притязаний, о которых в Китае мечтали столетиями.

– Таких, как присоединение Тайваня, – сказал Малоун.

Линь кивнул:

– А это запросто может стать толчком к началу новой мировой войны. Америка ни за что не оставит без ответа подобный шаг.

– Мой сын действительно там, куда мы направляемся? – спросил Соколов.

Кассиопея кивнула:

– Мы так думаем.

– Но мы ведь полагаемся лишь на слово Пау Веня, патологического лжеца, – напомнил Малоун.

– Мы обязательно разыщем вашего сына, – посчитал необходимым заверить Соколова Линь. – Знайте, что я сделаю для этого все возможное.

– И вы убьете Карла Тана? – спросил Соколов.

Этот вопрос Линь задавал себе практически непрерывно после того, как бежал из гробницы Цинь Ши-хуанди. Несомненно, Тан жаждет его смерти. Вот почему его заманили под землю.

– Ты должен знать, – вмешалась Кассиопея, обращаясь к своему другу. – В это дело вмешались русские.

Усталые глаза Соколова наполнились ужасом.

Кассиопея рассказала, как они с Малоуном проникли в Китай при помощи русских.

– На родине были уверены, что меня нет в живых, – пробормотал Соколов.

– Увы, это не так, – сказал Малоун.

– Меня хотят вернуть в Россию?

Похоже, ученый в полной мере осознал всю серьезность нависшей над ним угрозы. Как и Кассиопея Витт.

– Виктор Томас направлен сюда, чтобы его убить, ведь так? – спросила Малоуна Кассиопея.

– Как я и говорил. Конечно, хорошо вернуть его в Россию, но еще лучше накрыть медным тазом.

Глава 66

Карл Тан молчал на протяжении всего перелета. Вертолет поднимался в разреженный воздух западных высокогорий. Скорее всего, он летел вдоль Каракорумского шоссе, соединившего Кашгар и Пакистан через перевал, расположенный на высоте почти пяти тысяч метров над уровнем моря. Когда-то здесь проходил Великий шелковый путь. В те далекие времена в этих труднодоступных местах хозяйничали разбойники, которые безнаказанно грабили и убивали. Теперь же это была забытая отдаленная окраина республики, права на которую предъявляли многие, однако в действительности она не подчинялась никому.

Тан не снимал с головы шлемофон, не только чтобы защититься от гула двигателей вертолета, но также чтобы не говорить с Виктором Томасом. К счастью, тот снял свой шлемофон, закрыл глаза и задремал, откинувшись назад.

Больше десяти лет Тан старательно избегал Храм поддержания гармонии. Здесь продолжали жить лишь несколько братьев, в основном чтобы поддерживать иллюзию уединенного монастыря, обители святых отшельников, которым нужно только то, чтобы их оставили в покое.

Тан напомнил себе, что ему нужно быть крайне осторожным.

Все происходящее имело свой смысл.

– Товарищ министр! – окликнул его по внутреннему переговорному устройству летчик.

Его слова вывели Тана из раздумий.

– Вызов из вашего министерства.

В наушниках послышался щелчок, затем:

– Товарищ министр, мы с большой долей вероятности установили цель назначения Линь Йона. Это Каргалык.

Известный также как Ечэн. Тан посетил его один раз и произнес перед камерой государственного телевидения несколько восторженных слов о мечети XV века и глинобитных заборах, тянущихся вдоль узких улочек старого города.

– К югу от города есть небольшой аэродром, – продолжал старший помощник. – Турбовинтовой самолет, реквизированный министром Линем, может там приземлиться. На всем маршруте следования это единственное место для посадки.

– Слушай меня внимательно. Это необходимо сделать во что бы то ни стало. В случае провала ты будешь отвечать лично.

Молчание на противоположном конце подтвердило то, что старший помощник сознает всю серьезность ситуации.

– Свяжись с главой местной полиции Каргалыка. Если потребуется, подними его с кровати. Передай ему мой приказ задержать всех пассажиров самолета. Одного из них, русского ученого по имени Лев Соколов, следует изолировать от остальных и держать до моего особого распоряжения. Перешли по электронной почте или факсу фотографию Соколова, чтобы его личность не вызывала сомнений. Министра Линя также нужно будет изолировать от остальных. Его, надеюсь, начальник полиции узнает.

– Будет сделано.

– И еще одно. И с Линем, и с Соколовым необходимо обращаться вежливо. Передай начальнику полиции, что если у кого-либо из них хоть волос упадет с головы, он дорого заплатит за это.

– А остальные двое?

– Я не питаю по отношению к ним никаких теплых чувств. Больше того, если с ними случится какая-нибудь неприятность, начальника полиции будет ждать поощрение.

Малоун застегнул ремень безопасности. Самолет начал снижаться, заходя на посадку.

– Нам нужно держаться подальше от Кашгара, – сказал Линь. – Мне доложили, что и Карл Тан, и председатель Госсовета направились как раз туда. Этот самолет сможет совершить посадку гораздо ближе к цели нашего назначения. Маленький аэропорт есть в Каргалыке, это примерно в часе езды на машине от того места, куда нам нужно.

Развернув карту региона, Линь объяснил, что Афганистан, Пакистан и Индия, три ненадежных соседа, с давних пор считают эти горы и долины своими. Здесь сходятся высочайшие хребты Гималаев, Каракорума, Гиндукуша и Памира, некоторые вершины поднимаются на двадцать тысяч футов. И хотя восточнее, на территории Тибета, монастыри встречаются достаточно часто, на крайнем западе страны их практически нет.

– Неподалеку от места, отмеченного на шелковых картах, есть только один монастырь, – продолжал Линь. – Он древний, расположен высоко в горах; в нем живут монахи, стремящиеся к уединению. Мне доложили, что это очень тихое место, и нет никаких данных о какой-либо необычной деятельности там.

– В этом нет ничего удивительного, – заметил Малоун. – Братству «Ба» меньше всего хочется привлекать к себе внимание.

– Попасть туда будет очень непросто. Нам нужно будет связаться с местными правоохранительными органами.

– И еще нам понадобится оружие, – добавила Кассиопея.

– Я захватил ваши пистолеты и запасные обоймы.

– Вижу, вы нам доверяете, – заметил Малоун.

От Линя не укрылось, что на самом деле скрывалось за этими словами.

– Перед тем как покинуть Сиань, я связался с одним знакомым в американском посольстве. Он навел справки и сказал, что вам можно доверять. И еще он сказал, что если вы здесь, дело очень серьезное.

– Вы знаете такое английское выражение «чушь собачья»?

Линь усмехнулся:

– Знаю, мистер Малоун. Я считаю, что вы с мисс Витт союзники, а не враги.

В течение целого часа Малоун беседовал с Линь Йоном о Китае. Министр не стеснялся самых откровенных вопросов, давал искренние ответы.

– Мне говорили, что вы можете стать следующим председателем Госсовета, – сказал Малоун.

– Именно этого хочет Америка?

– Я не работаю на Америку.

Линь усмехнулся:

– Вы торгуете букинистическими редкостями. Так мне сказал мой знакомый в посольстве. Я тоже люблю книги. К сожалению, в целом китайский народ не разделяет это чувство. Известно ли вам, что в Китае запрещена любая литература, в которой говорится про события на площади Тяньаньмэнь? Доступ ко всем интернет-страницам, где только упоминается это название, блокирован. Власти пытаются сделать вид, будто этого вообще никогда не было.

От Малоуна не укрылась мелькнувшая у него в глазах боль.

– Вы там были?

Линь кивнул:

– У меня в ноздрях до сих пор стоит этот запах – зловоние испражнений, оставленных миллионом человек. Работники коммунальных служб на протяжении нескольких месяцев старались убирать отходы, но они не поспевали, потому что количество людей на площади стремительно нарастало. Когда Тяньаньмэнь наконец опустела, на ней остались только продукты жизнедеятельности. – Он помолчал. – И все это еще больше усугубила смерть.

Малоун читал об этой кровавой бойне. Видел кадры танковых колонн, ползущих по улице; какой-то парень в белой рубашке и черных брюках с хозяйственными сумками в руках пытался преградить им путь. Когда головной танк пробовал обойти его сбоку, парень прыгал в сторону, снова становясь перед ним. Неравная дуэль продолжалась несколько минут. Раздавят ли дерзкого храбреца гусеницами? Расстреляют ли из пулемета? В конце концов солдаты уволокли парня, и колонна двинулась дальше.

Малоун поделился с Линем своими воспоминаниями.

– Я там был, – сказал тот. – Лично наблюдал за этим противостоянием. К тому времени уже было убито много человек. И еще большему количеству суждено было умереть. Тогда у меня из головы не выходило название улицы, где все это происходило. Чанань, улица Вечного Спокойствия. Какая горькая ирония.

Малоун был согласен с ним.

– Потребовалось двое суток, чтобы увезти с площади все трупы, – продолжал Линь, понизив голос до шепота. – На Западе так и не узнали то, что власти запретили оказывать медицинскую помощь раненым. Бригады «Скорой помощи» не пропускали на Тяньаньмэнь. Мы так и не узнаем, сколько еще человек погибло из-за этого безжалостного решения.

– Похоже, все это вас глубоко задело.

– События на площади Тяньаньмэнь переменили меня. Бесповоротно.

Малоун готов был в это поверить. Боль в глазах Линя была неподдельной. Быть может, этот китайский лидер будет другим?

– В чьих руках мой мальчик? – спросил Соколов.

– Его захватили очень плохие люди, – сказал Линь. – Евнухи. Я полагал, их больше нет. И если бы мне сказали это всего каких-нибудь четыре дня назад, я бы ответил, что такое невозможно. Но теперь я вижу, как глубоко ошибался.

– Нам что-нибудь известно об этом Храме поддержания гармонии? – спросила Кассиопея.

– Мне доложили, что он закрыт для посещений, – ответил Линь. – Но в этом нет ничего необычного. У нас тысячи закрытых объектов. Обстановка в этом регионе очень напряженная. Формально территория принадлежит нам, однако Индия и Пакистан предъявляют на нее свои права. К счастью, в основном вооруженные столкновения происходят к югу от этих гор, и нам пока что не приходится тратить значительные средства на их защиту.

Двигатели сбросили мощность, и самолет начал снижаться. За иллюминаторами царил кромешный мрак.

– А что насчет председателя Госсовета? – спросил Малоун.

Линь сидел, уставившись перед собой, погруженный в размышления.

Самолет продолжал терять высоту.

– Несколько часов назад он прилетел в Кашгар.

От Малоуна не укрылось прозвучавшее в его голосе недоверие.

– В чем дело?

– Я ненавижу, когда мне лгут, – сказал Линь. – И Пау Вень, и председатель Госсовета солгали мне. Боюсь, оба используют меня в собственных интересах.

– Тут нет ничего страшного, – успокоил его Малоун. – Главное, что вы знаете об этом.

– И все же мне это не нравится.

– Надеюсь, вы понимаете, что Тану, скорее всего, известно, куда мы направляемся, – сказал Малоун. – В его распоряжении весь арсенал средств. – Он указал на Соколова. – Тан постарается захватить ученого.

Русский съежился, услышав эти слова.

– Аэродромов в этих местах по пальцам пересчитать, – продолжал Коттон. – Тан наверняка это проверил.

– Что вы задумали? – спросил Линь.

– Совершить небольшой обманный маневр.

Глава 67

Малоун не отрывал взгляда от проплывающего внизу Каргалыка. Городок раскинулся на юго-восточной окраине пустыни Такла-Макан; к югу от него начинались горы. Линь Йон объяснил, что в этом благословенном месте, расположенном на перекрестке дорог и судоходных рек, проживает около двадцати тысяч человек. Много столетий назад именно здесь начинали свой путь караваны, направляющиеся в Индию. Сегодня о былом величии напоминал лишь оживленный базар, а в 70-х годах в Каргалыке был построен небольшой аэропорт, способный принимать легкие самолеты.

– Похоже, аэродром находится в нескольких милях от города, – заметил Малоун.

Огней в Каргалыке почти не было; казалось, в маленьком городе введен комендантский час. Освещенное шоссе, извивавшееся по равнине, вело к невысокой башне центра управления полетами, двум ангарам и залитой ярким светом взлетно-посадочной полосе. Малоун с тревогой подумал о том, что могло ждать их на земле. Прелюдию к этому выхватил в ночной темноте свет прожекторов заходящего на посадку самолета.

Две машины.

В такой поздний час?

– Похоже, нас приготовились встретить по высшему разряду, – пробормотал Малоун.

Кассиопея не отрывалась от соседнего иллюминатора.

– Я видела, как они ехали в аэропорт. Мчались на полной скорости.

– Министр Тан предсказуем, – заметил Линь.

Соколов хранил молчание, однако тревога у него на лице была достаточно красноречивой.

– Успокойтесь, – обратился к нему Малоун. – Все знают, что им делать.

Линь Йон внутренне напрягся. Посадка прошла гладко, и самолет катил к зданию центра управления полетами. Бетонная дорожка терялась в полумраке, но территория вокруг ангаров и центра управления полетами была ярко освещена прожекторами, установленными на крыше, заливавшими маслянистым светом черный асфальт. Самолет плавно затормозил, но двигатели продолжали работать.

Открыв заднюю дверь, Кассиопея спрыгнула на землю.

Линь последовал за ней.

Они прошли метров пятьдесят навстречу устремившимся к ним с ревом машинам с эмблемами полиции, одной из которых был «Рейнджровер», а другой – светлый микроавтобус. Линь видел тысячи подобных машин по всему Китаю, однако впервые целью полиции был именно он.

Линь остановился, стараясь успокоиться.

Теперь он понимал, что чувствовали его подследственные. Неуверенные в том, что будет дальше, на взводе, гадающие, что известно, а что неизвестно противной стороне. Линь быстро пришел к выводу, что гораздо лучше находиться за пределами клетки и смотреть на тех, кто внутри.

Обе машины с визгом затормозили.

Из «Рейнджровера» выбрался невысокий мужчина, в осунувшемся лице которого было больше тибетского, чем собственно китайского. Одетый в зеленый полицейский мундир, он жадно курил. Водитель остался в машине. Из микроавтобуса никто не вышел.

Малоун поделился своим замыслом, и Линь согласился, что его план хорош – к тому же выбора все равно не было.

– Министр Линь, – начал мужчина, – я Льян, начальник управления полиции Каргалыка. Мы получили приказ задержать вас и всех находящихся на борту этого самолета.

Линь расправил плечи:

– Откуда поступил этот приказ?

– Из Пекина.

– В Пекине двадцать миллионов человек. Не могли бы вы несколько сузить круг?

Похоже, эта отповедь пришлась Льяну не по душе, однако он быстро взял себя в руки и сказал:

– Из канцелярии министра Тана. Приказ четкий и не допускает двух толкований.

Кассиопея, оставаясь справа и чуть позади, внимательно наблюдала за происходящим. Оба они были вооружены: Линь спрятал пистолет под пиджаком, Кассиопея прикрыла полой выпущенной рубашки.

– Известно ли вам, кто я такой? – высокомерно обратился по-китайски к начальнику полиции Линь.

– Мне известно, какую должность вы занимаете. – Огонек окурка у него в зубах мигнул и погас.

– И вы, несмотря ни на что, собираетесь меня задержать?

– На борту самолета есть русский ученый? Человек по фамилии Соколов?

Увидев, что Кассиопея уловила фамилию своего друга, Линь сказал ей по-английски:

– Он хочет знать, есть ли с нами человек по фамилии Соколов.

Пожав плечами, Кассиопея покачала головой.

Линь повернулся к Льяну.

– Нам о таком человеке ничего не известно.

– Я должен обыскать самолет. Прикажите пилоту заглушить двигатели.

– Как вам угодно.

Развернувшись, Линь поднял взгляд к кабине самолета и показал скрещенные руки.

Ничего не последовало.

Линь снова повернулся к начальнику полиции.