Джек Ричер, или Гость Чайлд Ли
– Будь умницей, хорошо?
Опустив левую руку, Ричер передернул затвор. Звук был приглушен полой плаща, но для его опытного слуха было ясно, что затвор стукнул по пустому патроннику. Не было щелчка патрона, досланного на место. Однако китаец ничего не заметил. Не пришел в себя после удара. Не оправился от неожиданности. Он просто вжался спиной в стену с такой силой, словно хотел протиснуться сквозь нее. Перенес всю тяжесть тела на одну ногу, бессознательно приготовившись получить пулю, которая разнесет ему колено.
– Приятель, ты делаешь большую ошибку, – прошептал он.
Ричер покачал головой.
– Нет, козел, мы делаем шаг вперед.
– Кто «мы»?
– Петросян, – ответил Ричер.
– Петросян? Ты меня за дурака принимаешь?
– Я не шучу. Нисколько не шучу. Теперь эта улица принадлежит Петросяну. С этого дня. С этой минуты. Вся улица. От начала до конца. Ты понял?
– Это наша улица.
– Была ваша. Теперь она принадлежит Петросяну. Он забирает ее себе. Ты хочешь лишиться ноги, пререкаясь по этому поводу?
– Петросяну? – недоверчиво повторил китаец.
– Ты не ослышался, – подтвердил Ричер и врезал ему левой в солнечное сплетение.
Китаец согнулся пополам, и Ричер вмазал ему в ухо рукоятью пистолета. Громила аккуратно улегся на своего напарника. Ричер нажал на спусковой крючок, освобождая затвор, и убрал пистолет в карман. Подобрал сумку и сунул ее под мышку. Вышел из переулка и повернул на север.
Он уже опаздывал. Если его часы отстают на минуту, а часы парня с флота на минуту спешат, тогда встреча уже сорвалась. Но Ричер не побежал. В большом городе бегущий человек привлекает ненужное внимание. Ричер шел как можно быстрее, вынужденный на каждые три шага вперед делать шаг в сторону, обходя лотки уличных торговцев. Завернув за угол, он увидел синюю машину с номерным знаком ВМФ США. У него на глазах машина тронулась, отъехала от тротуара и влилась в транспортный поток. Ричер побежал.
Он оказался на том месте, где стояла машина, через четыре секунды после того, как она отъехала. Синий седан находился футах в пятидесяти впереди. Он набирал скорость, чтобы успеть проскочить перекресток на зеленый свет. Ричер проводил его взглядом. На светофоре зажегся красный свет. Машина прибавила скорость. Затем водитель все же передумал и резко нажал на тормоз. Седан остановился, заехав на фут на пешеходную «зебру». На улицу высыпали пешеходы. Набрав полные легкие воздуха, Ричер подбежал к перекрестку и распахнул переднюю правую дверь. Задыхаясь, плюхнулся на сиденье. Водитель кивнул. Он не сказал ни слова. Не извинился за то, что не подождал. Впрочем, Ричер это предвидел. Если военно-морской флот говорит «три часа», значит, речь идет именно о трех часах. О ста восьмидесяти минутах, ни секундой больше, ни секундой меньше. «Время и приливы никого не ждут». Именно на таких глупостях и зиждется военно-морской флот.
Дорога обратно в кабинет полковника Трента на базе Форт-Дикс была зеркальной копией дороги в Нью-Йорк. Тридцать минут на машине через Бруклин, ждущий вертолет, перелет до Макгуайра, лейтенант в штабном «шевроле» на рулежной дорожке. Коротая время в полете, Ричер пересчитал деньги в сумке. Тысяча двести долларов, шесть пачек по две сотни. Ричер отдал деньги бортинженерам на следующую вечеринку. Разорвав сумку по швам, он выбросил куски из люка на высоте двух тысяч футов над Лейквудом, штат Нью-Джерси.
В Форт-Диксе по-прежнему шел дождь. Лейтенант подвез Ричера к зданию, он подошел к окну и тихо постучал в стекло. Трент открыл створку, Ричер залез в кабинет.
– У нас все тихо? – спросил он.
Трент кивнул.
– Она просидела весь день тихо, словно мышка. Наверное, наша целеустремленность произвела на нее впечатление. Мы с вами даже не прервались на обед.
Ричер протянул ему разряженный пистолет. Снял плащ. Уселся в кресло. Надел на шею удостоверение и раскрыл папку. Трент переложил стопку бумаг с правого края стола на левый, как будто их внимательно изучили.
– Удачно? – спросил Трент.
– Надеюсь. Время покажет.
Трент выглянул в окно. Было видно, что он беспокоится. Ему пришлось провести у себя в кабинете весь день.
– Если хотите, впустите ее, – сказал Ричер. – Спектакль закончен.
– Вы промокли под дождем, – возразил Трент. – Спектакль будет продолжаться до тех пор, пока вы не высохнете.
На это ушло двадцать минут. Воспользовавшись телефоном Трента, Ричер позвонил Джоди по всем трем номерам. На работу, домой, на сотовый. Длинные гудки, длинные гудки, абонент недоступен. Он посидел, уставившись в стену. От нечего делать прочитал правила доставки почты морским пехотинцам, которые проходят службу в Индийском океане. При этом он глубже уселся в кресло, а его глаза остекленели. Когда Трент наконец открыл дверь и Харпер второй раз заглянула в кабинет, Ричер сидел обмякший и рассеянный. Именно так должен выглядеть человек, который целый день напряженно рылся в бумагах.
– Как успехи? – окликнула его Харпер.
Оторвавшись от чтения, Ричер развел руки в стороны и вздохнул.
– Возможно.
– Вы копались в бумагах шесть часов подряд. Должно же быть что-то.
– Возможно, – повторил он.
Они помолчали.
– Ладно, возвращаемся назад, – сказала Харпер.
Встав из-за стола, она потянулась. Подняла руки над головой. Что-то вроде йоги. Затем выгнула спину и закинула голову назад, и ее волосы каскадом упали назад. Три сержанта и один полковник не отрывали от нее взгляда.
– Хорошо, поехали, – согласился Ричер.
– Не забудьте свои заметки, – напомнил Трент.
Он протянул лист бумаги с напечатанным списком из тридцати с лишним фамилий. Наверное, школьных одноклассников Трента. Убрав список в карман, Ричер надел плащ и пожал Тренту руку. Прошел через приемную и вышел на улицу под дождь, где немного постоял, вдыхая полной грудью свежий воздух, как человек, весь день просидевший в помещении. Харпер подтолкнула его к ждущему в машине лейтенанту, и они поехали назад к «лиру».
Блейк, Пултон и Ламарр ждали их за тем же самым столиком в столовой. За окном было так же темно, но теперь на столе был накрыт не завтрак, а ужин. Кувшин с водой, пять стаканов, солонка и перечница, бутылочка с кетчупом. Не обращая внимания на Ричера, Блейк повернулся к Харпер. Та обнадеживающе кивнула. Блейк, похоже, был удовлетворен.
– Итак, ты нашел того, кто нам нужен? – спросил он.
– Возможно, – ответил Ричер. – У меня есть тридцать фамилий. Возможно, он один из них.
– Давай присмотримся ко всем тридцати.
– Пока что рано. Мне нужна дополнительная информация.
Блейк недоуменно уставился на него.
– Черт побери, ему нужна дополнительная информация! Мы должны немедленно приставить хвост ко всем тридцати!
Ричер покачал головой.
– Не получится. Эти люди находятся в таких местах, куда вас не пустят. Для того чтобы получить ордер на любого из них, вам придется после визита к судье обратиться в Министерство обороны. А оттуда вас отправят прямиком к верховному главнокомандующему, которым, насколько мне помнится, является президент. Так что вам нужно гораздо больше, чем я могу пока что предоставить.
– И что ты предлагаешь?
– Дайте мне поварить это еще немного.
– Как?
Ричер пожал плечами.
– Я хочу встретиться с сестрой Ламарр.
– С моей сводной сестрой, – поправила Ламарр.
– Зачем? – спросил Блейк.
Ричеру захотелось сказать: «Я просто убиваю время, осел, и уж лучше убивать его в дороге, чем сидя здесь», но он придал лицу серьезное выражение и сказал:
– Потому что нам нужно думать шире. Если этот человек выбирает свои жертвы из какой-то категории, нам нужно узнать почему. Не может же он просто так злиться на всю категорию. Какая-то из этих женщин, если можно так выразиться, чиркнула спичкой. После чего он перенес свою злость с личности на категорию, верно? Так кто же он? И начать можно как раз с сестры Ламарр. Ее переводили из одного рода войск в другой. То есть она служила в двух совершенно разных частях. Это удваивает количество потенциальных контактов.
Прозвучало достаточно правдоподобно.
– Хорошо, – сказал Блейк. – Договорились. Поедете завтра же.
– Где она живет?
– В штате Вашингтон, – сказала Ламарр. – Кажется, неподалеку от Спокана.
– Кажется? Точно ты не знаешь?
– Я там никогда не была, – огрызнулась она. – Черт побери, я не собираюсь терять весь отпуск, мотаясь на машине туда и обратно.
– Вы должны приставить к женщинам охрану, – сказал Ричер, обращаясь к Блейку.
Блейк тяжело вздохнул.
– Ради бога, займись арифметикой. Восемьдесят восемь женщин, и мы не знаем, какая из них будет следующей; осталось семнадцать дней, если убийца и дальше будет придерживаться своей схемы; три агента на каждые двадцать четыре часа – итого свыше ста тысяч человекочасов в городах, разбросанных по всей стране. Мы просто физически не сможем это сделать. У нас не хватит агентов. Конечно, можно предупредить местные отделения полиции, но чем они смогут нам помочь? Так, например, в этом Спокане, штат Вашингтон, полицейское управление наверняка состоит из одного начальника и немецкой овчарки. Время от времени он объезжает участок, проверяя, все ли в порядке, но и только.
– Вы предупредили женщин?
Блейк смущенно покачал головой.
– Нельзя. Раз мы не можем их охранять, предупреждать их нельзя. Что мы им скажем? «Девочки, вам угрожает опасность, но, извините, вам придется полагаться только на самих себя». Так?
– Нам нужно схватить убийцу, – сказал Пултон. – Это единственный надежный способ обезопасить всех женщин.
Ламарр кивнула.
– Он где-то там. Нам надо замкнуть круг.
Ричер по очереди посмотрел на всех трех психологов. Они дергают за нужные веревочки, пытаются не оставить его равнодушным. Он усмехнулся.
– Я все понял.
– Отлично, завтра же отправляйся в Спокан, – сказала Ламарр. – А я тем временем еще поработаю с бумагами. С результатами ознакомлю тебя послезавтра. То есть у тебя будет информация, полученная от Трента, информация, которую ты добудешь в Спокане, плюс все то, что у нас уже есть. И тогда мы будем вправе требовать от тебя настоящего прогресса.
Ричер снова усмехнулся.
– Как скажешь, Ламарр.
– Так что ужинай и отправляйся спать, – велел Блейк. – До Спокана путь неблизкий. Старт завтра рано утром. Разумеется, Харпер отправится вместе с тобой.
– В постель?
Блейк снова смутился.
– В Спокан, осел.
– Как скажешь, Блейк.
Проблема заключалась в том, что Ричер действительно не мог оставаться равнодушным. Запертый в комнате, он лежал на кровати, уставившись на слепой глаз скрытой видеокамеры, но не видя ее. Перед глазами у него все расплылось, превратившись в нечеткое пятно. В зеленое пятно, как будто вся Америка исчезла, снова превратившись в леса и поля. Нет ни домов, ни дорог, стоит полная тишина, и люди тоже исчезли – все, кроме одного, который где-то скрывается. Ричер пристально смотрел на расплывающееся зеленое пятно, продвигаясь по нему взглядом на сто миль, на тысячу миль, на три тысячи, с севера на юг, с востока на запад, пытаясь найти бледную тень, едва уловимое движение. «Он где-то там. Нам нужно его схватить». В эту самую минуту он ходит, или спит, или строит планы, или готовится и при этом считает себя самым хитрым и ловким человеком на всем континенте.
«Ну, положим, это мы еще посмотрим», – подумал Ричер. Он переменил позу. Ему нужно заняться делом всерьез. А может быть, и не нужно. Необходимо принять решение. Это будет очень важное решение, но пока что Ричер еще не сделал выбор. Повернувшись на бок, он закрыл глаза. Об этом он подумает позже. Решение можно будет принять завтра. Или послезавтра. Или еще когда-нибудь.
Решение принято. Насчет временного интервала. Интервал уходит в прошлое. Пора ускорить ход событий. Три недели – слишком большой срок. Мысль приходит в голову, ты присматриваешься к ней внимательнее, оцениваешь ее плюсы и минусы и в конце концов принимаешь решение. После того как джинн выпущен из бутылки, вернуть его обратно нельзя. А этот джинн уже выпущен из бутылки. Вырвался на свободу. Теперь его не остановить. Так что тебе остается лишь следовать за ним.
Глава 12
На следующее утро завтрак прошел без совещаний. День начался слишком рано. Харпер открыла дверь, когда Ричер еще не успел полностью одеться. Натянув штаны, он ладонью разглаживал мятую рубашку, разложенную на матрасе.
– Мне нравятся твои шрамы, – сказала Харпер.
Подойдя к Ричеру, молодая женщина с неприкрытым любопытством уставилась на его грудь.
– Откуда вот этот? – спросила она, указывая на правый бок.
Ричер посмотрел вниз. Справа красовалось сплетение хирургических швов, напоминающее перекошенную звезду. Белые и сердитые, швы выпячивались, раздвигаемые спрятанными под ними мышцами.
– Этот след оставила на мне моя мать.
– Твоя мать?!
– Да. Меня воспитали медведи-гризли. На Аляске.
Закатив глаза, Харпер обошла его с другой стороны. Слева красовалось отверстие от пули 38-го калибра, задевшей грудную мышцу. Вокруг не росли волосы. Отверстие было большим. Харпер смогла бы засунуть в него свой мизинец по первый сустав.
– Исследовательская хирургия, – объяснил Ричер. – Врачи проверяли, есть ли у меня сердце.
– Сегодня утром ты в хорошем настроении, – заметила Харпер.
– Я всегда в хорошем настроении, – откликнулся Ричер.
– Ты дозвонился до Джоди?
Ричер покачал головой.
– Даже не пробовал со вчерашнего дня.
– Почему?
– Потому что это пустая трата времени. Ее нет в Нью-Йорке.
– Ты беспокоишься?
Он пожал плечами.
– Она уже взрослая девочка.
– Если я что-нибудь услышу, я обязательно скажу тебе.
– Буду очень признателен.
– А если честно, откуда они, эти шрамы? – спросила Харпер.
Он застегнул рубашку.
– Справа – следы от осколочной гранаты. Слева – в меня стреляли.
– Твоя жизнь богата приключениями!
Ричер достал из шкафа пиджак.
– Да нет, жизнь как жизнь. Жизнь обычного солдата. Для солдата рисковать собой – все равно что для бухгалтера складывать цифры.
– Именно поэтому тебя не волнует судьба этих женщин?
Он удивленно посмотрел на нее.
– Кто сказал, что она меня не волнует?
– Мне казалось, ты относишься ко всему чересчур хладнокровно.
– Напрасные переживания все равно ни к чему не приведут.
Харпер помолчала.
– А что приведет?
– Как всегда, изучение улик.
– Но улик нет. Убийца их не оставляет.
Ричер усмехнулся.
– А это уже само по себе улика, ты не находишь?
Молодая женщина ключом отперла дверь изнутри.
– Ты говоришь загадками, – заметила она.
Он пожал плечами.
– Это лучше, чем говорить чушь, как те, что сидят внизу.
Тот же самый водитель подогнал к дверям ту же самую машину. На этот раз он остался за рулем, молчаливый и сосредоточенный, словно наемный шофер. Он отвез Харпер и Ричера по шоссе И-95 до Национального аэропорта. Солнце еще не взошло. В небе милях в трехстах к востоку, где-то над Атлантическим океаном, бледно розовела заря. Кроме нее, ночную темноту нарушали лишь огни тысяч фар, проносящиеся на север. Машины были преимущественно старые. Старые – следовательно, дешевые, следовательно, принадлежащие младшим сотрудникам, которые торопятся успеть приехать на работу на час раньше начальства, чтобы на них обратили внимание и повысили в должности, чтобы они смогли на новых дорогих машинах приезжать на работу на час позже. Ричер сидел неподвижно, откинувшись назад, и смотрел на лица водителей встречных машин, на мгновение выхватываемые из темноты фарами машины Бюро.
В аэропорту царило оживление. Мужчины и женщины в мокрых плащах быстро переходили из одного места в другое. Харпер взяла два билета в салон бизнес-класса и направилась к регистрации.
– Простор нам не помешает, – объяснила она.
Вместо документа молодая женщина протянула удостоверение ФБР. Она бросила его на стол, словно игрок в покер, открывающий флеш-рояль. Сотрудник аэропорта нажал несколько клавиш и получил одобрение. Харпер улыбнулась, как будто была искренне удивлена.
Салон бизнес-класса оказался наполовину пуст. Харпер заняла место у прохода, блокировав Ричера у окна, словно преступника. Удобно вытянулась. Сейчас на ней был уже третий костюм, серый в мелкую клетку. Под расстегнутым пиджаком сквозь рубашку проглядывал сосок. Кобуры под мышкой не было.
– Оставила пистолет дома? – спросил Ричер.
– Слишком много возни, – ответила Харпер. – Авиакомпании требуют кучу бумаг. В Сиэтле нас встретит человек из местного отделения Бюро. Согласно правилам, он обязательно захватит с собой запасной пистолет на случай, если нам понадобится оружие. Однако сегодня оно нам не понадобится.
– По крайней мере, ты на это надеешься.
– Да, надеюсь.
Самолет оторвался от земли на одну минуту раньше графика. Ричер принялся листать журнал. Харпер раскрыла перед собой столик, приготовившись завтракать.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что отсутствие улик – само по себе улика? – спросила она.
Ричер вернулся на час назад, пытаясь сообразить, о чем она говорит.
– Наверное, я просто размышлял вслух, – сказал он.
– О чем?
Он пожал плечами. Надо же как-то убить время.
– Об истории криминалистики.
– Это имеет какое-то отношение к нашему делу?
– Я думал об отпечатках пальцев. Как давно их научились идентифицировать?
Харпер наморщила лоб.
– Думаю, очень давно.
– В начале века?
– Вероятно.
– Хорошо, предположим, сто лет назад. Это стало первым крупным криминалистическим тестом. Наверное, приблизительно в то же время стали широко применяться микроскопы. А с тех пор придумали много всего: ДНК, массспектрометры, хроматографию. Ламарр сказала, у вас есть тесты, которые мне трудно представить. Готов поспорить, ваши спецы по одной ворсинке могут определить, где и когда был куплен ковер, из которого эта ворсинка, какая блоха сидела на этом ковре и какая собака принесла эту блоху. А может быть, вдобавок еще и кличку собаки и то, какой корм она ела на завтрак.
– И?
– Поразительные тесты, правда?
Харпер молча кивнула.
– Прямо научная фантастика, правда?
Она снова кивнула.
– Хорошо. Поразительные тесты, прямо научная фантастика. Но тот парень, который убил Эми Каллан, обманул все эти тесты, так?
– Так.
– Значит, как мы его назовем?
– Как?
– Очень умным, вот как.
Харпер скорчила гримасу:
– Помимо всего прочего.
– Совершенно верно, помимо всего прочего. Но каким бы еще он ни был, одно про него можно сказать точно: он очень умен. Затем убийца нанес второй удар, расправился с Кук. Как мы назовем его теперь?
– Как?
– Очень-очень умным. Один раз еще можно было списать на везение. Два раза – это значит, он чертовски хорошо знает свое дело.
– И?
– Затем убийца нанес третий удар – Стэнли. Как мы назовем его теперь?
– Очень-очень-очень умным?
Ричер кивнул.
– Совершенно точно.
– И?
– Вот и первая улика. Мы ищем очень-очень-очень умного человека.
– По-моему, это уже давно известно.
Ричер покачал головой.
– А мне так не кажется. Вы не принимаете в расчет это обстоятельство.
– Как мы должны принимать его в расчет?
– Сами думайте. Я лишь мальчик на побегушках. А вам в Бюро по плечу самая сложная работа.
Появилась стюардесса с тележкой и подносами с завтраком. Поскольку это был салон бизнес-класса, еда оказалась терпимой. Ричер уловил запах яичницы с беконом и хорошей колбасы. И крепкого кофе. Он откинул столик. Салон был полупустой, поэтому ему удалось уговорить стюардессу отдать ему две порции. Двух завтраков Ричеру хватило, чтобы приятно заполнить желудок. Стюардесса оказалась сообразительной и постоянно подливала ему кофе.
– С чего ты решил, что мы не принимаем в расчет это обстоятельство? – спросила Харпер.
– А ты сама подумай, – буркнул Ричер. – Я сейчас не в том настроении, чтобы разжевывать прописные истины.
– Ты хочешь сказать, что убийца не военный?
Он повернулся и пристально посмотрел на нее.
– Замечательно. Мы только что согласились, что имеем дело с человеком незаурядным, и ты сразу же торопишься сказать: «Что ж, в таком случае, разумеется, он не может быть военным». Огромное спасибо, Харпер.
Она смущенно отвела взгляд.
– Извини. Я имела в виду совсем другое. Я просто не могу взять в толк, как нам нужно принимать в расчет это обстоятельство.
Ричер ничего не ответил. Молча допил кофе и перелез через ноги Харпер, чтобы сходить в туалет. Когда он вернулся, она все еще была в недоумении.
– Скажи же.
– Нет.
– Не молчи, Ричер. Блейк обязательно спросит меня, как ты относишься к делу.
– Как? Скажи ему, что, если с головы Джоди упадет хотя бы один волосок, я оторву ему ноги и забью его ими до смерти.
– Ты говоришь серьезно?
– Можешь не сомневаться.
– Вот этого-то я никак и не могу понять. Почему ты не испытываешь хоть капельку тех же самых чувств в отношении остальных женщин? Тебе ведь нравилась Эми Каллан, правда? Конечно, не так, как Джоди, но все же нравилась.
– Я тебя тоже не понимаю. Блейк хотел использовать тебя в качестве шлюхи, а ты по-прежнему ведешь себя так, словно он твой лучший друг.
Она пожала плечами.
– Он на грани отчаяния. Под влиянием стресса. Столкнувшись с таким делом, он может думать только о том, как его раскрыть.
– И ты этим восхищаешься?
Харпер кивнула.