Кайтусь-чародей Корчак Януш
«Пусть шлёпнется!» приказал Кайтусь.
И тут же она — шлёп!
За корзину ухватилась, чтобы удержаться, и вместе с корзиной свалилась на землю.
Ребятня в хохот:
— Бабка напилась!
А ей ничуть не больно, но стыдно. Чуть не плачет, бедная:
— Никогда со мной такого не было. Как пьяница какая. Люди смеются. Стыд-то какой! Двадцать лет тут торгую и летом, и зимой, а в первый раз так опозорилась.
Жаль её стало Кайтусю. Сказал он товарищу смотреть, чтобы никто не брал яблок, а сам принялся собирать их с земли.
— Спасибо тебе, мальчик, спасибо, родненький. На вот яблочко за доброту твою, — говорит торговка и суёт Кайтусю в руку яблоко, но червивое.
Приятель хохочет, а Кайтусь зол на себя: «Очень надо мне было затеваться с этой бабкой».
Наконец дождался он постоянного, стойкого волшебства.
Повторялось оно каждый вечер. Проку, правда, от него немного было, но зато оно доказывало, что Кайтусь действительно обладает чародейской силой.
А началось это поздно вечером.
Дома.
В тишине.
Лежит Кайтусь в постели и не может заснуть. Слышит дыхание спящих родителей и бабушки.
Нет, ему не страшно, но как-то неприятно не спать одному. В темноте человек чувствует себя очень одиноко.
То вдруг пол скрипнет, словно кто-то ходит. То что-то стукнет в шкафу или за шкафом, как будто крадётся кто-то.
А тут ещё есть Кайтусю захотелось.
«Вот оказалась бы под подушкой шоколадка или что-нибудь такое…» Только это он и подумал. А вот добавлял ли ещё какие-нибудь слова, хоть убей, не помнит.
И в тот же миг услышал Кайтусь шелест под подушкой — словно мышь прошуршала.
Сунул он руку под подушку: есть!
Бумажный пакет. Но Кайтусь не сразу его открыл. Куда спешить? Сперва пощупал — что там? Потом уже раскрыл.
Высыпал на ладонь девять шоколадных конфет с начинкой, девять штук изюма в шоколаде и девять штук засахаренного миндаля.
Пересчитал. Есть или нет?
Попробовал по штучке. Сладкие, вкусные. Ничем не отличаются от настоящих конфет, которые продаются в магазине.
Почему их по девять?
Кайтусь съел по восемь конфет каждого вида, а по одной оставил — утром осмотрит. Бумага пакета показалась ему необычно твёрдой.
Под подушкой шоколад растает, и Кайтусь решил спрятать конфеты в карман. Сел он на кровати, потянулся к одежде, а стул возьми и стукни.
— Антось, это ты? — проснулась бабушка.
— Я.
— Почему до сих пор не спишь?
— Да я спал.
А утром в кармане ничего не было.
И так пошло каждый вечер: шоколадные конфеты, изюм, миндаль.
Убедился Кайтусь, что они не ядовитые. Решил угостить родителей. Оставил три конфеты и сказал:
— Пусть конфеты останутся. Пусть не исчезают.
— Откуда они у тебя? — интересуется мама.
— Да один парень дал.
— Съешь их сам.
— Я уже ел. Зубы у меня болят.
Противно врать, но что поделать.
А одно волшебство и удалось и не удалось.
Кайтусю очень хотелось иметь часы.
Он уже не один раз думал, что надо бы вместо конфет пожелать что-нибудь полезное. Но боялся торопливостью всё испортить.
Наконец дождался.
Все спали. Кайтусь пробормотал какие-то слова то ли египетские, то ли арабские. Произнёс заклятье и…
— Пусть вместо сладостей будут…
И сейчас же знакомый шелест под подушкой и тихое тиканье часов.
Кайтусь сунул руку под подушку и засмеялся. Там и часы и пакет.
— Антось, это ты смеёшься? — всполошилась со сна бабушка.
— Я. Сон смешной приснился.
Бабушка обрадовалась, что внук не стонет во сне, не скрипит зубами, и не стала расспрашивать, какой сон.
А утром часов не было.
Кайтусь несколько вечеров пробовал и так и этак, но находил только сладости.
Но может, это и лучше.
Понял он, что ничего не выходит, успокоился и стал быстрей засыпать.
Вообще-то за это время он очень утомился.
Дома заметили, что Кайтусь похудел, погрустнел, потерял аппетит. На улицу стал меньше ходить. Спит неспокойно.
Раньше он ел — любо посмотреть. Хлеб, творог, клёцки, картошку, вареники ничего на тарелке не оставлял.
— И куда всё девается? — удивлялись дома. — Ест хорошо, а тощий, кожа да кости.
Раньше Кайтусь читал бабушке газету, с отцом в шашки играл. А теперь и не ест, и от всего отказывается, говорит: болит голова.
— Заболел, наверно. Надо его к доктору сводить.
Встревожился Кайтусь.
Что будет, если доктор обнаружит, что он чародей? Доктора знают латынь. Может, их учат латыни, чтобы они на этом мёртвом языке заговаривали болезни и снимали заклятья?
Повели Кайтуся к врачу.
Врач стучал ему по спине и по груди. Слушал. Посмотрел горло. Велел лечить зубы у дантиста. Отвернул веки, заглянул в глаза. Сказал, что мальчик бледный, выписал какие-то капли. И еще сказал, что Кайтусь растёт.
Ошибся, самого главного не узнал.
Дело в том, что Кайтусю не дают покоя тревожные мысли, отнимают у него аппетит и сон. Ведь он же чародей.
Кайтусь долго этому не верил. Но теперь точно знает. То, о чём он мечтал, произошло.
Но какое это трудное, какое тяжёлое занятие.
И опасное.
Если в обычном деле ошибаешься, беда невелика: можно исправить. Но ошибка при волшебстве может стоить жизни.
Кайтусь убедился в этом на волшебстве с трамваем.
Идёт Кайтусь но улице, ни о чём таком не думает.
Смотрит на номера трамваев. Этот номер чётный, этот нечётный, этот без остатка делится на пять, этот нет.
Разглядывает людей, витрины. У ворот сидит собака. Остановился Кайтусь, свистнул, погладил её.
А тут снова трамвай на полном ходу.
Оглянулся Кайтусь посмотреть номер. И вдруг мысль:
«Хочу сделать в воздухе сальто-мортале и встать на крышу трамвая».
Какой-то ветер, какая-то сила, короче, что-то непонятное подбросило его вверх. Вот он уже в воздухе вниз головой, а через мгновение — стоит на крыше трамвая.
Женщина взвизгнула. Человек на балконе всплеснул руками. Завыла собака. Шофёр крикнул:
— Свалишься! Держись!
Кайтусь покачнулся и чуть было не схватился за провод. Но в последний момент вспомнил, что по проводу идёт электрический ток высокого напряжения. Это всё равно что молния. В Америке им в тюрьмах убивают приговорённых к смерти.
Сейчас Кайтусь упадёт. Уже падает. В ушах у него зашумело. Но всё-таки он успел.
— Хочу спрыгнуть на землю!
Опять перевернуло его в воздухе, и вот он уже стоит на тротуаре.
Зеваки сбегаются. А издали полицейский идёт.
Кайтусь как припустит. Остановился он только на третьей улице, отдышаться не может.
Поправил на себе одежду. Стёр носовым платком кровь с поцарапанной руки, выпрямился, глубоко вздохнул и, злясь на себя, тихо, но чётко произнёс.
— Повелеваю, чтобы в течение месяца мне не удалось ни одно волшебство.
Вынул Кайтусь из кармана зеркальце, глянул в него, скривился и хрипло сказал самому себе:
— Дурак!
Глава 6
Без волшебства приятней. Прошёл месяц. В лес. Заблудился. Гроза. Температура и бред. В больнице
Идёт Кайтусь. Весело насвистывает.
Давно ужо ему не было так легко, как сейчас.
— Месяц проживу без хлопот, а заодно подумаю и составлю план, чтобы больше не делать глупостей.
Надо как-то по-другому.
Вбегает он домой, маму целует. Да не один раз, а много-много.
— Хватит, Антось! С чего это такие нежности?
К бабушке пристаёт:
— Бабушка, потанцуй со мной!
— Что это тебе в голову взбрело?
— Ничего. Есть хочется.
— А раз хочется есть, надо не танцевать, а попросить. На, ешь на здоровье. Лекарство, которое доктор прописал, принял?
— Да ну его! Глупости это.
— Перестань капризничать. Смотри, как ты повеселел, аппетит к тебе вернулся…
Поел Антось.
На дом задали мало, и он вышел во двор.
— А мы уж думали, — говорят ребята, — что ты гордый стал.
— Ничего я не гордый.
— Чего ж тогда во двор не выходил?
— Башмаки прохудились, — ответил Антось и тут же подумал: «Теперь буду меньше врать».
Игра прошла просто замечательно. Ни разу никто не помешал.
А вечером Антось разговаривал за чаем. Потом сыграл с папой в шашки.
Спать лёг поздно вечером.
По привычке сунул под подушку руку. Кошелька не было, да к тому же что-то ещё и в палец укололо.
«Может, веретено?» — подумал Антось, высасывая из пальца кровь; ему вспомнилась сказка про спящую красавицу.
Однако заснул он не на сто лет, а всего лишь на ночь. Проснулся бодрый. На пальце ни следа укола.
По дороге в школу Антось решил проверить, осталась ли у него хоть капелька волшебной силы.
«Пусть у этого франта отлетят все пуговицы и упадут брюки».
Тут же одна пуговица отлетела и покатилась по тротуару.
«Пусть у полицейского улетит шапка».
Шапка чуть подпрыгнула на голове, но не упала.
«Власть осталась и через месяц возвратится».
Вечером Антось подсчитал на листке, сколько раз ему удалось волшебство: отдельно дома, в школе, на улице. Отдельно написал серьёзные случаи, отдельно всякую мелочь. Все сомнительные случаи отбросил.
«Их считать не буду. Может, мне просто показалось».
А дело всё в том, что он забыл, что было раньше, что позже. Да и плохо помнил, как всё происходило.
«Может быть, чародей имеет право проявить свою волшебную силу только девять, или тринадцать, или семь раз в месяц? А может, волшебство удаётся только в понедельник или в пятницу?»
Да, жаль, что он не записывал тайными знаками, чтобы никто, даже если и найдёт листок, не мог помять.
В сказках говорятся, что у чародеев всегда есть ученики. Так-то, ясное дело, легче.
Но Кайтусь и без учителя справится.
Только слабакам нравится то, что легко.
Самое интересное, когда трудно!
Да и Краков не сразу строился, как говорит пословица.
Даже на столяра или инженера нужно долго учиться, а чародейская наука посложней будет.
Ему и так уже многое удалось, хоть он и молодой и неопытный, хоть всё постигает сам, без наставника.
Да, сам!
А с кем посоветуешься?
Рассказать по секрету кому-нибудь в классе? Так тот сразу неё разболтает. Или попросит что-нибудь сколдовать, а если не удастся, обсмеёт и скажет, что всё враки. А то пристанет: «Покажи… Научи…»
Учительнице, что ли, рассказать?
Так она же не верит, говорит, что никакого волшебства не бывает. Ей и в голову не придёт, что нюхала она волшебную розу.
Дома признаться?
Тоже нет.
Родители либо не поверят, либо запретят, либо начнут диктовать, что можно, а что нельзя. Да и что они могут посоветовать, когда сами ничего не знают.
Вот, тайну нельзя выдавать.
К тому же у него тьма времени. Целый месяц. Он проверит каждое волшебство в отдельности и извлечёт из него науку на будущее.
Кайтусю снился сон.
Снилось, что сидит он в глубоком клеёнчатом кресле. Снилось, что на голове у него высокий колпак алхимика, а на шее красный галстук в зелёный горошек. Сидит он за столом. А на столе чёрный кот, сова, череп и та штуковина, которую на памятнике держит Коперник{6}.
А ещё книги. Толстые, тяжеленные книги.
Кайтусь как-то видел на витрине старинную книгу в жёлтом кожаном переплете, которая закрывается на защёлку.
Он вошёл в магазин, хотел посмотреть её и спросить, сколько стоит. Но продавец отказался снять книгу с витрины.
— Она очень дорогая. Тебе не по карману.
Видел Кайтусь в магазине и разные таинственные книжки: «Египетский сонник», «Каббала», «Сила воли», «Чернокнижник Боско».
Неинтересно это. Деньги только выманивают. Дурят людей.
Что бы это была за наука, если бы каждый мог купить, прочесть и всё знать?
Надо научиться с умом использовать чары. Обдуманно, с пользой, короче, чтобы не бесцельно.
А то что же получается? Хлопот много, проку мало.
Перочинный ножик у него утащили. Часы исчезли и больше не появились.
А из-за тех двух злотых чуть вором его не ославили: учительница так на него посмотрела, с таким подозрением, с таким недоверием.
На деньги, добытые волшебством, Кайтусь всего один разок сходил в кино, но картина, как назло, оказалась страшно скучная. Уйти, не досмотрев, было жалко, и он сидел, как дурак, в тёмном душном зале.
Из всего у него остались только мелки.
Нет, теперь всё будет по-другому.
Кайтусь может подождать — и не месяц, а целый год. А вдруг он просто слишком маленький и потому не знает, на что имеет право, что удастся и что из этого произойдёт.
В прошлом году учитель велел посадить горох и фасоль и записывать, какие будут происходить с растениями изменения.
А Кайтусю невтерпёж было: слишком долго приходилось ждать. Ему хотелось, чтобы росток, почка, листик, корешок, стебелёк — всё сразу было.
А потом Кайтусь посадил сам для себя. И так приятно было заранее знать, что произойдёт завтра.
Вот так же нужно исследовать и записывать каждое волшебство. И не только волшебство.
Кайтусь купил тетрадку. Надписал её: ДНЕВНИК.
Записал: «Вторник. Была контрольная по арифметике. Вышла. Решил».
Причём решил одним из первых. И без всякого волшебства. Так даже приятнее.
Ещё записал: «Суббота. Заработал сорок грошей».
А было это так.
Идёт Кайтусь по рынку, а навстречу старушка с корзиной. Она попросила:
— Помоги мне, мальчик, донести корзину до дома.
— Я и не такие корзины носил, — хвастливо заявил Кайтусь.
— А корзина большая, тяжёлая.
Взял её Кайтусь, несёт. Устали руки.
— Далеко ещё?
— Да нет, рядышком.
— Рядышком, да не слишком. Без корзины, может быть, и близко, а с такой тяжестью очень даже далеко.
Останавливается Кайтусь. Берёт корзину в другую руку.
— Давай помогу, — предлагает старушка.
— Обойдусь, — буркнул Кайтусь.
Бабушке корзинки он носил, так что справится и теперь.
Наконец-то пришли. Кайтусь собирается уходить, думает, что просто оказал услугу, а старушка протягивает деньги:
— Вот возьми за труды на конфеты.
— Что вы, не надо!
— Возьми, возьми, а то я обижусь. Ты их честно заработал. Спасибо за помощь.
Пришлось Кайтусю взять эти сорок грошей.
«Не стану их тратить, — решил он. — Заработанные. Сохраню на память».
И очень ему приятно, что это его собственные деньги и он знает, за что и от кого их получил.
А вот ещё запись в дневнике: «Нуж. т. Кость. Ещё б. и бан.».
Никто и не поймёт, даже если и прочитает. Никто, кроме Кайтуся.
А дело вот в чём: Кайтусю нужен тайник. Нужно найти уединённое место, чтобы он там мог вдали от людей заниматься волшебством. Там у него будут банки с мазями, исцеляющими раны, и бутылки с эликсиром жизни.
Вместо черепа он пока что положит кость лошадиную нижнюю челюсть с белыми зубами.
Кайтусь нашёл её в песке над Вислой и притащил домой.
— Зачем тебе эти бутылки и кость? — спрашивает бабушка. — У тебя и так полно всякой дряни.
— Пригодится, — отвечает Кайтусь.