Стихия боли Стрельцов Иван

— Вперед, — сквозь зубы скомандовал Мангуст. Через сутки они должны настигнуть диверсантов. Но для того чтобы бойцы сохранили хоть какие-то силы для боя, следовало почаще устраивать привалы. Лазутчики ушли первыми, через десять минут двинулись и главные силы. Покряхтывая и морщась под тяжестью громоздких автоматов, кхмеры плелись по тропе нестройной толпой, больше похожей на стадо…

Колонна из семи «Лендроверов», съехав с разбитой грунтовой дороги, остановилась. Даже для мощных полноприводных внедорожников пути не было, впереди раскинулась густая стена непроходимых джунглей.

Фени Ланг выпрыгнул из головной машины и оглядел лесную чащу налитыми кровью глазами. Джунгли его нисколько не пугали, даже если отбросить природный инстинкт, доставшийся в наследство от предков — зулусов, охотившихся на самых суровых африканских хищников, он был достаточно профессионально обучен в лесах Панамы, Сальвадора и Филиппин, где приходилось служить в качестве «зеленого берета». Там он начинал с курсанта, затем был солдатом, офицером и поэтому не только обладал навыком выживания, в этих странах у него осталось много знакомых и друзей.

Встав во главе службы безопасности господина Сэя, Ланг быстро избавился от местных, считая их ненадежным сбродом, который в случае опасности если не предаст, то уж точно разбежится по своим дворам. Боевиков он набирал из филиппинцев. Эти низкорослые, но выносливые крепыши были согласны на любую работу, лишь бы хорошо платили. Сэй на безопасности не экономил, деньги исправно поступали на счета родственников, а за это Фени Ланг гонял «филипков» до седьмого пота по программе подготовки рейнджеров. Эта программа была отработана еще во время вьетнамской войны, матерые американские инструкторы готовили командос из давших согласие на службу осужденных убийц, насильников и мародеров. Как правило, из этой категории отщепенцев получались отменные каратели, способные противостоять партизанам.

Оглянувшись назад, Лонг окинул тяжелым взглядом свою (как он их называл) обезьянью зондеркоманду. Все филиппинцы были одеты в новенький «джангл-фетигз», тигровый камуфляж, закрывающий с ног до головы, и большие, как маска водолаза, очки, защищавшие глаза бойца от шипов, веток и, в случае боя, мелких осколков. Вооружены они также были до зубов портативными германскими автоматическими винтовками «Г-36» и легкими штурмовыми бельгийскими пулеметами «Миними».

Обвешанные целыми гирляндами лент с блестящими остроконечными пулями, наемники напоминали наряженные рождественские елки. Дюжина таких стрелков запросто могла выкосить добрую сотню человек, вполне возможно, и больше. Шквал кинжального огня шутя останавливал любое наступление, давая остальным силам время перегруппироваться.

«Эта теория верна для открытого пространства», — тут же поправил себя Фени. Как опытный солдат, он отдавал себе отчет в том, что лес, как место боя, весьма непредсказуем и опасен. Появление в этой камбоджийской глуши «незваных гостей» не на шутку испугало господина Сэя. Всю свою усадьбу он заполнил охраной, выставил на подъезде несколько блокпостов. Так бы и сидел сиднем в своем логове, если бы не одна деталь. Диверсанты, ликвидировав Куна, судя по информации, исходившей от агента в отряде Мангуста, уходили на юг, туда, где у наркобарона были расположены десятки плантаций с опиумным маком и пара перегонных заводов. И если все это будет предано «огню и мечу», то неприятности возникнут не меньшие, чем покушение. А вполне возможно, вызовут и целую волну смертей, этот урожай уже давно был оплачен и продан, неустойка покрывалась кровью.

Грядущие неприятности требовали активного решения назревающей фурункулом опасности. Фени Лангу было приказано с отрядом наемников выйти наперехват диверсантов.

— Если они подойдут к нашим угодьям, не дожидайтесь этих лодырей, красных кхмеров, сами их уничтожьте, — напутствовал своего начальника безопасности господин Сэй…

Лангу надоело созерцать пейзажи джунглей, он вернулся к головному джипу.

— Как далеко находятся наши загонщики? — обратился чернокожий гигант к оператору, отслеживающему сигнал радиомаяка, который находился у их агента.

— В семидесяти милях, сэр, — не задумываясь, по-военному отрапортовал оператор. — Сигнал устойчивый, время от времени замирает. Видимо, отряд останавливается на привалы.

«Преследование идет вторые сутки, так они диверсантов будут сопровождать до самого побережья», — анализировал ситуацию бывший «зеленый берет» и, к своему сожалению, понимал, что без их участия не обойдется. Позади оператора сидели трое опытных проводников. На груди старшего висела небольшая портативная рация.

— Выдвигайтесь вперед, связь держите с нами каждый час. Как только обнаружите чужих — затаитесь и держите их в поле зрения до нашего подхода. Ясно?

Старший из следопытов кивнул и, переложив автомат в левую руку, правую положил на рацию…

Олег Шувалов оказался прав — уже через десять часов марша по тропическому лесу девушки окончательно выдохлись. Нести их на себе, как в запале пообещал Давыдов, было верхом глупости, группа тут же потеряла бы темп, а значит, вполне возможно, преследователи их бы настигли. Положение могли спасти только радикальные меры. Денис вытащил из нагрудного кармана цилиндрической формы миниатюрный футляр, отвинтил пробку и высыпал на ладонь две шайбочки, покрытые голубоватой глазурью.

— Глотайте, — приказал он летчицам.

— Что это? — часто заморгала ресницами Светлана, осторожно взяв таблетку.

— «Растишка» от «Данон», — неприязненно буркнул Костя Колесник, как всегда, оказавшись в нужном месте. Его все бесило с того самого дня, когда стало известно, что рота будет участвовать в заграничных учениях.

Он не роптал, ни тогда, когда Крутов объявил о выходе на боевые, ни тогда, когда пришлось искать летчиц в джунглях, когда резал красных кхмеров и тащил на себе оружие обессилевших валькирий. Но, время от времени, его желчную натуру прорывало.

Через десять минут боевой допинг впитался в кровь и группа смогла продолжить движение.

— Порядок прежний, — объявил Давыдов. — Чен впереди, Шувалов замыкает, расстояние не больше ста метров.

Наталья Серпень, почувствовав энергетический подъем, все порывалась забрать у Колесника свое оружие, но тот отлично понимал, что за взлетом обязательно последует колоссальный обвал, который можно задержать лишь очередной порцией стимуляторов. Долго это продолжаться не может, человеческий организм имеет свой биологический предел, поэтому Костя упорно мотал головой. А чтобы летчица наконец-то оставила его в покое, буркнул:

— У тебя «кольт» есть, — морпех указал на брезентовую кобуру, болтающуюся у майора на бедре, — если что, отобьешься.

Поняв бесперспективность своих просьб, скрепя сердце, Наталья успокоилась.

Через четыре часа Давыдов объявил привал, но расслабиться и немного отдохнуть они не успели. Николай Иволгин, в обязанности которого входило на каждой остановке проверять информацию от невидимых ангелов-хранителей, которые находились в недосягаемой выси, от изумления присвистнул:

— Гусар, в нашем полку прибыло.

— Что значит «прибыло»? — нахмурившись, Денис рывком поднялся с земли и переместился поближе к радисту.

— Смотри сюда. — Иволгин ткнул пальцем в край дисплея. Кроме россыпи искр, тянущихся за группой с севера, появилась еще одна россыпь — поменьше, с юга. Бесстрастная аппаратура тут же подсчитала количество активных теплых организмов и выдала их на экран.

— Твою мать, еще полсотни, — удрученно покачал головой Давыдов. — Облаву устраивают полного профиля, с загонщиками и стрелками. Можно подумать, мы действуем не в мирной стране, а в американской зоне стратегических ядерных сил.

— Прорываться, что ли, будем? — спросил Парамонов, ротный механик все происходящее воспринимал как данность судьбы. Хотя что на самом деле у него на душе, не смог бы сказать самый лучший психолог.

— Встречный бой нам не осилить, — принялся размышлять вслух командир группы, — Слишком неравные силы. Конечно, как говорил старшина Васков из «А зори здесь тихие…», в девять ножей не кончат, но и живыми не выпустят.

Сидящий до сих пор молча позади проводник внимательно смотрел на экран дисплея, что-то прикидывая в уме, потом произнес:

— С такими темпами они соединятся через пять часов.

— Мы можем от них уйти куда-то на восток или запад? — с надеждой оглянулся на него Давыдов.

— Пойти-то можем, только затянем агонию. На востоке упремся в горную гряду, и пока будем ее преодолевать, нас ухватят за холку, причем изрядно подуставшими. На западе мангровые болота с ядовитыми насекомыми, змеями и крокодилами. Развлечение не для слабонервных, вряд ли перейдем их без потерь, если вообще перейдем. Получается, задание не выполним.

— Налево пойдешь — убитым будешь, направо пойдешь — в дерьме утопнешь. Веселая перспектива, — уже зло пробормотал Денис и бросил вопросительный взгляд на проводника. — И что получается в сухом остатке?

— У многих народов Индокитая есть притча о том, что царем джунглей стала хитрая обезьяна, стравившая между собой двух тигров, — глубоко вздохнув, издалека начал Чен.

Но идею восточной мудрости проводника мгновенно подхватил Давыдов.

— И как эту сказку можно сделать былью?

— Вот здесь, — палец проводника указал на экране небольшой участок между двумя красными россыпями, — здесь расположена Черепашья лощина. Почему так называется — сам не знаю. Может, там когда-то было озеро. Низина густо поросла тростником, входов в лощину несколько, но основных два, — палец Чена снова два раза ткнулся в экран дисплея. — Вы сейчас возвращайтесь назад, в эту точку, оттуда прямиком в лощину, ну и готовьтесь к встрече кхмеров. Я слышал, ваш Самурай большой мастер устраивать западни.

— А ты что? — поинтересовался командир группы.

— А я пойду навстречу «стрелкам», как ты их назвал. Познакомлюсь поближе и укажу правильную дорогу товарищам, — ухмыльнулся проводник.

— Тогда не будем затягивать, — заметно приободрился Давыдов. Без видимых признаков усталости он вскочил на ноги и коротко скомандовал: — Подъем…

— Да, наш Чингачгук не зря тратил время на учебу в Рязани, — с уважением проговорил Олег Шувалов.

Место, подобранное проводником, если не было идеальным, то близким к тому. Высокие обрывистые края, поросшие густыми кустами широколистных папоротников, там не то что людям укрыться, там можно было танк запросто спрятать. Дно лощины густо покрывала поросль молодого тростника, стебли которого тянулись вверх, на их вершинах вяло покачивались мохнатые шапки. Судя по всему, здесь действительно когда-то был водоем, но вода по какой-то причине ушла. Впрочем, загадки природы морских пехотинцев мало волновали, сейчас главным было — практическое применение столь удачного рельефа местности.

— Если стрелков разместить по краям лощины, то будем держать низину под плотным перекрестным огнем, — задумался Денис, оглядываясь по сторонам.

— Особенно удачно сложится, если внизу установим подарки из Камрани. — Замполит вытащил из подсумка рифленый корпус миниатюрной «МОН-10». — Тогда нашим загонщикам мало не покажется.

— Главное, чтобы супостат не вырвался на оперативный простор, — буркнул стоявший за майором Журило. — Вот тогда нам мало точно не покажется.

— Не вырвутся, — уверенно заявил Денис. — Огневой мощи у нас хватит их блокировать. Смущает меня второй отряд, как они себя поведут?

— А меня смущает наш проводник, — вдруг заявил Ку-Клукс-Клан.

— То есть? — командир группы в недоумении уставился на него.

— Ну одному ведь легче мышкой проскочить сквозь боевые порядки, тем более здешние места для него, что дом родной.

— Нет. На эту операцию, видел, какие силы брошены? Начиная с оружия и экипировки и заканчивая воздушной разведкой. — Денис многозначительно кивнул на титановый корпус «Гнома». — Нам бы такую разведку в Чечне… скольких бы потерь избежали. Так что фуфлыжного следопыта не подсунули бы. Так, все, времени на обсуждение нет. Значит, ты, Олег, бери всех бойцов, кроме радиста, и колдуй здесь со своими коварными «капканами», а я наверху поищу стрелковые позиции, пока есть время…

Следопытов Ланга Чен Оха буквально учуял еще на расстоянии. Те, уверенные, что до противника далеко, не особо маскировались. Но шли бесшумно, только время от времени перебрасываясь короткими фразами.

Чен свернул с тропы и затаился в кустах. Вытащив из ножен свой кинжал, он взял его обратным хватом, а карабин с рюкзаком, чтобы не мешали, положил рядом на землю.

Вскоре появился дозор, трое боевиков шли цепочкой друг за другом, держа оружие на изготовку. У впереди идущего Чен разглядел висящую на груди портативную радиостанцию, это был идеальный кандидат на роль «языка». Теперь оставалось уничтожить двух боевиков и обезвредить третьего.

Бесшумно выскользнув из куста, проводник осторожно последовал за дозором. Впереди дорогу преграждал широкий ручей, там Чен и собирался их обезвредить.

Минут через десять следопыты вышли к водной преграде. Место для переправы было неудачным, тропа делала поворот, а вдоль берегов простирались заросли камыша, которые угрожающе шелестели своими узкими, похожими на лезвия кинжалов листьями. Жесткие, с острыми краями, они были очень опасны.

— Ты, — старший следопыт указал на крайнего, — прикрой тыл. А ты давай разведай все на том берегу.

Один из боевиков опрометью бросился назад, но едва он успел скрыться за поворотом, как на следопыта пантерой прыгнул вьетнамец. Движения Чена были четкими и стремительными. Коленями он сжал руки боевика, левой рукой закрыл рот, а правой, широко взмахнув, вонзил кинжал в грудь до основания. Отбросив труп, вьетнамец не стал вытаскивать кинжал; чтобы не наследить пятнами крови, он скользнул в чащу и по-пластунски стал подбираться к старшему проводнику. Тот, включив рацию, что-то коротко докладывал.

Занятый отчетом, он не заметил приближения опасности. Едва отключил рацию, как на голову обрушилась рукоятка «АПС» с навинченным глушителем.

— Все чисто, — на противоположном берегу появился третий рейнджер и призывно взмахнул автоматом. Выстрела он не услышал, тяжелая пуля угодила в центр лба…

— Все готово, — доложил Денису поднявшийся из лощины Шувалов. После того как разведчики избавились от осколочных мин, их разгрузники заметно похудели, а движения, несмотря на усталость, стали проворнее. — Закладки установлены по полной программе.

— Главное, чтобы не сработали раньше времени, — озабоченно произнес Давыдов, предстоящий бой обещал пройти со значительным перевесом со стороны противника.

— Не сработают, — заверил его замполит, потом пояснил: — Я в мины поставил взрыватели с фотоэлементом и дистанционным инициатором.

— Значит, как только ты поставишь на боевой взвод минное поле, мы начинаем их крыть навесом из подствольников, — командир группы пришел к согласию с Олегом, свинчивая со ствола своего «АКМ» цилиндр глушителя, который мешал стрельбе из подствольного гранатомета.

Рядом с беседующими офицерами разместились Иволгин и две летчицы. Как только девушкам вернули их автоматы, они стали рваться в бой наравне с разведчиками, но Денис смог их убедить, что охрана радиста со станцией и шифрами — одна из главных задач. Довод оказался убедительным, Серпень с Болотиной согласились охранять и оберегать как зеницу ока жизнь Николая Иволгина.

— Командир, — шевельнулся дальний куст, и донесся голос Журило. — У нас гость, и не с пустыми руками.

Из леса появился проводник Чен. Обвешанный оружием, он вел на поводке за собой низкорослого человека в камуфляжном комбинезоне, со связанными за спиной руками и завязанной широким куском матери верхней частью лица.

— Это еще что за подарок судьбы? — к следопыту подошел Давыдов.

— Это представитель второй недовольной группировки, — скромно улыбнулся проводник. — Местный наркокороль узнал о появлении чужаков в его вотчине и решил, что это угрожает бизнесу, а потому приказал проблему локализовать и устранить.

— Откуда узнал? — быстро осведомился командир.

— Сам рассказал. Они втроем были авангардом, прощупывали маршрут движения основных сил.

— Втроем? А где же остальные? — спросил Шувалов.

— Так двоих течение унесло. — Чена вопрос ничуть не смутил, он выразительно погладил пластиковые цевье трофейных автоматов. — А этого по-быстрому расколол и уговорил сотрудничать.

— Зачем он нам нужен?

— Дозор должен каждый час выходить на связь и докладывать направление движения. Сейчас отряд господина Сэя поспешно направляется в Черепашью лощину. Думаю, они как раз успеют к подходу сюда красных кхмеров.

Оба офицера переглянулись, они с ходу оценили замысел следопыта.

— А ты азартен, Парамоша, — не удержался от похвалы Денис.

— Это еще не все. Боевики поставили в сорока километрах отсюда целую колонну внедорожников. Конечно же, под охраной, но, думаю, их там немного, управимся. Зато дальше поедем с ветерком.

— А что, это реальный шанс, — согласился с доводом проводника Давыдов. — Пока все заинтересованные стороны сообразят, что произошло, мы будем уже на побережье.

— Главное — пережить этот бой, — подвел итог Олег Шувалов.

— Последний бой — он трудный самый, — усмехнулся Давыдов, мозг командира группы уже перестраивал схему засады с учетом изменения ситуации.

— Ты, Чен, как вооруженный оптикой, в нашем мероприятии будешь играть первую скрипку, главное — чтобы твой протеже не подвел, — закончил свою мысль Давыдов. Заметив, как у пленника из-под повязки на лице сыплется песок, удивленно спросил: — Это что такое?

— Речной песок под повязкой — самое лучшее средство, чтобы пленный не подглядывал, — охотно пояснил Чен. — Меня этому трюку обучил один старик, ветеран Вьетконга.

— Штучка не хилая, — серьезно проговорил собиратель восточных военных хитростей Самурай. — Под стать проращиванию бамбука через задницу.

— Остается только порадоваться, что ты, хлопец, на нашей стороне. — Денис одобрительно похлопал Чена по плечу…

«Язык» смирно сидел в окружении валькирий, повязку с него сняли перед очередным сеансом связи и сейчас он своими темными раскосыми глазами пялился на стволы «Калашниковых», которые упирались ему в живот.

Засада была организована полного профиля, в низине было установлено минное поле, выше расположились морские пехотинцы, готовые по команде открыть автоматно-гранатометный огонь. За их спинами в кроне деревьев со снайперской винтовкой заседал проводник Чен. А в безоблачной выси парила пара «Скатов», один из которых держал под неустанным контролем пространство вокруг устроенной разведчиками засады. Второй нес в своем чреве две тяжелые управляемые ракеты.

Война — понятие абстрактное, не поддающееся измерению. Ты можешь десятки раз все рассчитать, учесть все возможные (и невозможные) факторы, обеспечить себе многократное превосходство, а проиграть из-за какой-то глупой случайности, которую впоследствии историки назовут фатальной. Как бы там ни было, ни один бой, ни одно сражение не выиграно, пока не закончено.

Расчет морских пехотинцев оказался верным — оба отряда вошли в Черепашью лощину почти одновременно.

Скрытый от посторонних глаз густой листвой, Чен Оха через оптику своего «СКС» отчетливо видел, как по тропе прошла группа кхмерских следопытов. Маленькие черноволосые человечки с красными повязками на головах походили на крадущихся опоссумов. Они шли, низко пригибаясь, высматривая, буквально вынюхивая следы беглецов. Это было лишнее, морпехи достаточно наследили так, чтобы их маршрут можно было разглядеть, не особо напрягаясь, но выработанная годами привычка была сильнее здравого смысла.

Вскоре появились и основные силы красных кхмеров, эти шли, нисколько не таясь, зная, что опасности впереди нет.

С противоположной стороны лощины вышел отряд Фени Ланга. Филиппинцы, почти полностью скрытые зелено-коричневым камуфляжем, в огромных противоосколочных очках были похожи на гигантских насекомых, над которыми возвышалась чернокожая громада бывшего «зеленого берета».

Молот и наковальня встретились, хотя еще не видели друг друга из-за росшего в низине тростника, до встречи кхмерских следопытов оставались считаные секунды.

Чен рассматривал командиров обоих отрядов, именно ему предстояло решить, с кого начать. Это должен быть не просто перст судьбы, нужно было учесть, кто же наиболее опасен будет в бою. Партизаны бесформенным стадом стелились вслед за Мангустом, демонстрируя полную расхлябанность. Мало кто держал в руках оружие — кто водрузил на плечо, а кто и вовсе забросил за спину. И совсем другое дело отряд наркобарона — в настороженных позах филиппинцев чувствовалась боевая дрессировка профессионала. Под командованием опытного бойца они могли оказаться убойной силой. Это и решило судьбу Фени Ланга.

Чен затаил дыхание, поймав в перекрестие прицела крупный нос негра, потом плавно потянул спусковой крючок.

Выстрел грянул оглушительно громко и неожиданно разнесся многократным эхом, сама природа скрывала стрелка.

Чернокожий гигант Ланг как будто с разгона наткнулся на стену, его отшвырнуло назад, могучее тело завалилось на спину, открывая лицо с черным провалом вместо левой глазницы.

Выдрессированные филиппинцы, недолго думая, тут же ударили из всех стволов. Свинцовый шквал в секунды выкосил почти весь тростник и следопытов, которые находились почти рядом, а заодно проредили красных кхмеров. Мангуст успел рухнуть на землю, заорав во все горло:

— Огонь!

В следующее мгновение низина наполнилась грохотом перестрелки, треск германских «Г-36» глушили своим басом «Калашниковы», а их пытались переспорить скорострельные «Миними».

— Самое то, что надо, — самодовольно усмехнулся Шувалов, надавливая на кнопку дистанционного управления.

Тут же к выстрелам добавились хлопки взрывов осколочных мин. Оказавшись в зоне поражения, боевики хаотично заметались в природной котловине, еще больше усложняя свое положение. Теперь звуки боя дополнили крики ужаса, вопли и стоны раненых. Единственный выход в таком положении был — отходить. Но проходы в лощине были надежно закупорены гранатометными выстрелами морпехов.

Восточная мудрость гласит: «Загнанная кошка и льва может покусать». Человек не кошка, человек — зверь пострашнее; попав в кромешный ад, и кхмеры, и филиппинцы, забыв, что только что стреляли друг в друга, прекратили огонь и бросились вверх по крутым склонам вон из лощины…

Все время боя пленный следопыт лежал под скалой возле Иволгина, то и дело переводя настороженный взгляд с одной девушки на другую. С блондинки на брюнетку и обратно. Его бегающий взгляд можно было принять за испуг, на самом деле «язык» следил за реакцией своих охранниц, потому что все это время пытался усиленно освободить руки от пут Чена. В конце концов узкие кисти пленника выскользнули из ремня, затянутого десантным узлом. В следующую секунду, подобно распрямившейся пружине следопыт рванулся вверх. Одновременно выбрасывая ногу в лицо сидящего на корточках Иволгина и отбивая ствол автомата Болотиной. Затем, совершив неправдоподобный кульбит назад, оказался за спиной Серпень и попытался ухватить Наталью за шею. Летчица инстинктивно подалась назад, пытаясь прикладом автомата ударить следопыта в живот. Они оба повалились на землю. Болотина, забыв про выбитый из рук автомат, бросилась на помощь подруге, стараясь оставшимися нарощенными ногтями впиться боевику в глаза.

— Ах ты шука, — прошипел свернутой челюстью Николай; выхватив из чехла нож разведчика, он ринулся в эту кучу-мала. Драка была короткой. Неожиданный выстрел отбросил морпеха назад, но прежде он успел следопыту вогнать нож по самую рукоятку…

Увлекшись отстрелом филиппинских пулеметчиков, Чен в горячке боя упустил из виду командира красных кхмеров. Все это время судьба была благосклонна к Мангусту. Сообразив, что вырваться невозможно, он повел свой отряд на гребень лощины…

Теперь уже винтовка с оптическим прицелом была бесполезна, штурмующих можно было остановить лишь кинжальным огнем в упор. Забросив за спину свой «СКС», Чен сбросил альпинистский трос и, удерживая в руке трофейный автомат, соскользнул вниз. Но принять участие в «общем веселье» ему не довелось — шальная пуля снесла проводнику полчерепа. Он так и остался висеть на тросе. Это были последние выстрелы. Кхмеры, филиппинцы, забыв про боекомплект, бежали, размахивая разряженными автоматами и длинными клинками мачете. Они все были настолько напуганы страхом смерти, что не замечали выстрелов морпехов, не обращали внимания на тех, кого эти выстрелы настигли.

Расстреляв по магазину, разведчики не успевали перезарядить свои автоматы, оставалось одно — принять рукопашный бой.

Первым во весь рост поднялся Олег Шувалов. Отбросив автомат, он двумя руками взялся за длинную рукоять японского меча.

Давыдов зажал в правой руке саперную лопатку, а в левой нож разведчика, Журило и Парамонов вытащили мачете, а Колесник, держа за ствол свой автомат, разухабисто размахивал им на манер боевой дубины.

Теперь все «приличия» современной войны были отброшены, противоборствующие стороны сошлись по старинке, как их прародители миллионы лет назад. Звон металла, хруст ломающихся костей, вой, наполненный болью, и звериный рев — все смешалось в одну симфонию средневекового боя.

Костя Колесник крушил прикладом налево и направо низкорослых, но настырных филиппинцев, но их все равно было слишком много, и почти все владели филиппинской системой кинжального боя. И вскоре они добрались до гиганта, сперва перерубив Кости сухожилия на ногах, а когда могучий колосс рухнул, просто изрубили на куски.

Почти та же участь постигла и Вадима Парамонова — тяжелое лезвие филиппинского мачете рассекло его череп до самого подбородка.

Журило успел получить удар в грудь, которую защитили запасные магазины в разгрузочном жилете, и скользящий порез левой ноги. Дальше фехтовать не имело смысла, выхватив из кобуры свой пистолет, с левой руки он расстрелял нападавших, получив короткую передышку, оставшихся забросал ручными гранатами. Потом вставил новый магазин и, передернув затвор, стал действовать как «белый» человек…

Меч в руках Шувалова был подобен молнии разящей, а сам Олег себя ощущал настоящим Самураем. Воином, рожденным, чтобы со славой умереть. Судьба разведчику устроила последнюю раздачу, выставив против него Мангуста. Оказавшись возле морпеха, Мангуст проворно метнулся в сторону, толкая перед собой одного из боевиков. Остро отточенный клинок катаны снес тому голову, но именно в этот момент на спину Шувалова обрушилось беспощадное лезвие мачете Мангуста. Прежде чем навсегда закрыть глаза, Олег успел в последний раз взмахнуть мечом, клинок вонзился в печень врага и вспорол брюхо до самого горла…

В рукопашной схватке Денис Давыдов никем себя не ощущал, да и ничего не чувствовал, действуя, как бездушный механизм, как робот, как машина для убийства. Сколько это продолжалось, майор не знал, только неожиданно на него всей тяжестью обрушилась темнота.

Когда Денис очнулся, над ним сидел Генка Журило и бинтовал голову, приговаривая:

— Все кончено, Гусар, мы их сделали, — раз за разом повторял старший лейтенант…

Когда они отошли от места боя на добрый километр, Денис вытащил из подсумка сигнальную ракету. Мерцающий ярко-розовый огонек, взлетев по дуге, упал в том месте, где полчаса назад шел ожесточенный бой. В следующую минуту показалось, что небеса разверзлись, исторгнув две светящиеся кометы. Земля вздрогнула и вскоре со стороны Черепашьей лощины дохнуло «ароматом» вакуумного взрыва…

К стоянке внедорожников они вышли на утро следующего дня. Часовых было двое, но снимать их пришлось вдвоем с Серпень. Иволгин был тяжело ранен в плечо, а Журило еле тащил опухшую раненую ногу, оба морпеха держались на промедоле и стимулирующих таблетках. Но, к счастью, все обошлось, часовые были слишком беспечны после тревожной ночи.

Загрузив раненых в салон внедорожника, Давыдов сказал Николаю:

— Давай, Птица, связывайся с Центром, пусть обеспечат нам маршрут к побережью и средства эвакуации…