Боцман, бурундук, кот и крыса Лигун Юрий

Глава 33

Хороший котик

Через полчаса, когда градус банкета поднялся настолько, что растопил лёд в бокалах и превратил официальную встречу в дружескую беседу, Президент снова взял слово.

– Друзья, – сказал он, – я рад, что побывал на вашем корабле, потому что с детства мечтал стать моряком и носить бескозырку вместо шляпы.

Тут Президент сделал специальную паузу для аплодисментов и продолжил:

– Всё, что я увидел, замечательно. Всё у вас блестит и сверкает. И капитан молодец, и матросы что надо! Но…

Тут Президент сделал специальную паузу для тишины и продолжил:

– Но не хватает… как бы это получше выразиться…

Президент щёлкнул пальцами, что в наступившей тишине прозвучало как выстрел.

– Не хватает…

– Изюминки, – тихо подсказал помощник.

– Не хватает перчинки, – упрямо закончил Президент.

– В каком смысле? – прошептал побледневший кок, который лично проследил, чтобы в перечницах был перец, а в солонках соль.

– В смысле, что всё сверкает и блестит, а перчинки не хватает.

После таких загадочных слов тишина стала ещё тише, потому что все разом перестали жевать и начали думать, что имеет в виду Главный Капитан Страны. Первым догадался капитан корабля. Ведь замечание Президента – это как айсберг, о который можно разбиться. А в минуты опасности тринадцатый капитан соображал в сто раз лучше, чем в минуты покоя. Тем более что перчинка напомнила ему о боцмане, умевшем давать перцу нерадивым матросам. А вспомнив о боцмане, он сразу понял, чего хочет Президент.

– Есть у нас перчинка! – встав по стойке «смирно», отрапортовал капитан.

– Ну, покажи, а мы поглядим, – улыбнулся Президент, а остальные облегчённо вздохнули.

– Одну минуту, – громко сказал капитан и прошептал старпому: – Боцмана сюда! С его командой!

Ровно через минуту в банкетном зале появился боцман с большим мешком и корытом.

– Это что такое? – возвысил голос Адмирал.

– Это перчинка, – невозмутимо объяснил тринадцатый капитан. – Неудахин, давай!

И Неудахин дал! Он быстро налил в корыто воды и развязал мешок, откуда выпрыгнули его артисты. Они были так аккуратно вылизаны, что каждая шерстинка сверкала в свете хрустальной люстры. Все сразу перестали жевать и устремили на боцмана удивлённые взоры. Но тот не растерялся и, хлопнув в ладоши величиной с кирпич, сказал: «Ап!»

Что тут началось! Максюта заорал, как корабельная сирена, и на пятой велосипедной скорости стал наворачивать круги, словно сумасшедший, за которым гонятся санитары. На третьем круге торпедой вылетела крыса и вскочила сумасшедшему коту на спину. А ей на спину запрыгнул какой-то необыкновенный бурундук с пятью поперечными полосками на животе, будто он украл со склада матросскую тельняшку. Поёрзав хвостиком, чтобы найти равновесие, бурундук в тельняшке, как заправский джигит, вскинул вверх передние лапки, приветствуя Президента.

– Во дают! – восхищённо воскликнул Президент, словно он был не Президентом, а тем мальчишкой, который мечтал стать моряком и носить бескозырку вместо шляпы.

Подбодрённые Главным Капитаном Страны, артисты расстарались. Они показали прошмыгивание под животом, перепрыгивание с ладони на ладонь, прокусывание консервной банки, вылезание из стакана и всё остальное. А когда гости по просьбе боцмана спрятали орешки, сыр и сосиску в труднодоступных местах, всех удивила Полундра. Потому что крыса нашла не только недоеденную шкурку, спрятанную под скатертью, но и совершенно нетронутый швейцарский сыр в кармане швейцарского капитана, который тот специально носил с собой на случай кораблекрушения возле необитаемого острова.

А вот самому Президенту больше всего понравился номер «Морской котик». Когда Максюта выскочил из корыта с сосисочным человечком в зубах и окатил заграничных капитанов целым снопом брызг, Президент подбежал к нему, как мальчишка, и, погладив, сказал:

– Хороший котик!

– Это наш котик! – раздался грозный голос адмиральши.

Президент поднял брови и вопросительно посмотрел на Адмирала.

– Да, это наш котик, – быстро оценив обстановку, подтвердил Адмирал. – Матильдой зовут…

– Максютой, – поправила адмиральша.

– А я что говорю? Я и говорю, Максюта… Максюта, кис-кис-кис! – елейным голосом позвал Адмирал, на всякий случай прикрывая щёки ладонями.

Но боялся он зря! Потому что Максюта и не подумал украшать адмиральские щёки индейскими татуировками, а, наоборот, подошёл, совершенно не качаясь, и даже дал себя погладить, потому что давно стал настоящим морским котом, а морские коты всегда подходят, когда их подзывают старшие по званию.

Глядя на Максюту, капитан тоже не сплоховал. Он, шутя, предложил Президенту остаться на корабле, а потом на полном серьёзе подарил ему бескозырку. От радости Президент незаметно смахнул слезу.

Глава 34

«Эх, яблочко, куда ты котишься?»

Когда праздник закончился и гости разъехались, тринадцатый капитан вызвал боцмана и пожал ему руку. Неудахину это пожатие понравилось, потому что у тринадцатого капитана рука тоже была, как кирпич, а кулак, как дыня. Могучий был капитан, хотя чему тут удивляться, если ему часто приходилось бороться со штормами. А чтобы бороться со штормами, надо быть сильным духом. Да и сильным телом быть не помешает. Поэтому неудивительно, что в капитанской каюте стояли двухпудовые гири, которые каждое утро взлетали под потолок в кирпичных руках капитана

А ещё через три дня в Главное Морское Управление пришла правительственная телеграмма, подписанная Президентом, в которой говорилось, что Адмиралу присваивается звание «Заслуженный Министр». Обрадовавшись, Заслуженный Министр тут же присвоил тринадцатому капитану звание «Отличный капитан».

Получив это известие, Отличный капитан вызвал кока и боцмана. Первому он приказал поставить на довольствие бурундука, кота и крысу, а второму – срочно расширить репертуар корабельного цирка с привлечением особо талантливых членов экипажа.

Кок возражать не стал, потому что ТА крыса когда-то воровала у него столько, что теперь на всех артистов вместе со зрителями хватит. А боцман тем более не возражал, потому что как раз вчера сочинил отличный номер под названием «Яблочко», в котором задумал использовать всю палубную команду. Только не подумайте, что в этом номере надо было наперегонки есть яблоки. Нет, в этом номере надо было петь и плясать, потому что «Яблочко» – это заводная матросская песня с разухабистым матросским танцем.

На пятый день после визита Президента жизнь на корабле вошла в свою колею. Днём все работали, а вечером смотрели цирк то в кубрике, то в кают-компании, а то и на палубе, где могли поместиться и матросы, и командиры, и даже пассажиры, что укрепляло дружбу народов. Из-за этого корабль стал ещё сильнее блестеть и сверкать, ведь когда люди работают и отдыхают не в службу, а в дружбу, у них в сто раз лучше получается!

Ой, чуть не забыли самое главное! Тринадцатый капитан взял и подружился с Максютой. Ведь он с детства мечтал стать министром транспорта и, когда увидел, что Адмирал кота погладил, тоже начал гладить Максюту по жёлто-розовому пузику. Правда, в первый раз он это сделал незаметно, потому что стеснялся. Однако пузико ему так понравилось, что стесняться он перестал и стал гладить кота при всех, что постепенно смягчило твёрдое капитанское сердце и заставило поверить в Того, Кто создал таких замечательных котов. Правда, случилось это только через три года во время страшного шторма, победить который капитану помог разговор с Богом…

…И крысу капитан полюбил. А чего её не полюбить, если она была не дикая, а ручная и не расшатывала корабельную дисциплину, а, наоборот, укрепляла полиморсос.

Про бурундука же и говорить нечего. Потому что бурундука любили все!

Мы уже говорили, что тринадцатый корабль был пассажирским. Поэтому на его палубе часто раздавались песни под гитару, детский смех и даже птичье пение, если кто-то вёз с собой клетку с канарейкой.

Обычно Неудахин на пассажиров не обращал внимания, поскольку ему и без них дел хватало. Тем более что пассажирами на корабле занимался специальный помощник капитана, который умел со всеми находить общий язык, даже с канарейкой, если та начинала петь неправильные песни. А боцман занимался матросами. Он выдавал им кисточки, краску, наждачную бумагу, тряпки, швабры, веники, мочалки, мыло, нитки, иголки, спички, соль… Нет, соль выдавал кок, а боцман, если кто забыл, выдавал перец. Он так и говорил нерадивому матросу: вот задам тебе перцу, будешь знать!

Да, много дел было у Неудахина! Не зря же моряки придумали поговорку: «Боцманское царство – свайка, драйка, мушкеля, шлюпки, тросы, шкентеля». Но мы, кажется, об этом уже писали…

И всё же наступил день, когда боцман обратил внимание на пассажиров. Вернее, на одного. То есть на одну. Эта «одна» стояла, облокотившись о поручень, и читала книжку. По обложке боцман сразу узнал томик стихов Пушкина, что было странно, ведь обычно пассажиры на корабле книжек не читают, а уж со стихами тем более. А зачем их читать, когда корабль напичкан всякими бассейнами, саунами, ресторанами, кинозалами, зонтиками, лонгшезами и прочими финтифлюшками? Поэтому Неудахин удивился и подошёл ближе. А пока он подходил, девушка подняла голову и посмотрела на него синими глазами, отчего боцман почувствовал, что его ударили по голове мушкелем, или деревянным молотком, если кто забыл.

– Марина, пошли обедать! – раздался откуда-то сверху звонкий голос.

Девушка рассмеялась и, сорвав с головы косынку, помахала в ответ невидимой подружке.

Боцман почувствовал, что мушкель обрушился на его голову ещё три раза.

В первый раз, когда он увидел, что незнакомка была синеглазой.

Во второй – когда у неё оказались золотистые волосы и ромашковый смех.

А в третий – когда она откликнулась на имя Марина.

Но хотя мушкель изрядно походил по боцманской голове, Неудахин сразу понял, что встретил девушку своей мечты. Он даже не заметил, как мечта упорхнула обедать, потому что под его бескозыркой грянул заводной матросский танец в сопровождении разухабистой матросской песни, которая начиналась так: «Эх, яблочко, куда ты котишься?»

– И вправду, куда? – печально подумал боцман, словно это он был маленьким яблочком, в которое вонзились острые зубы неразделённой любви…

Глава 35

Страдания здорового боцмана

С этой минуты Неудахин потерял сон и аппетит. И это было странно, потому что наш боцман обладал недюжинным здоровьем. А здоровые обычно хорошо спят, а едят ещё лучше. Но боцман всё же потерял. К тому же со сном и аппетитом он ухитрился потерять две швабры, одну кисточку, рулон наждачной бумаги и коробок спичек. Но самое обидное, что он потерял перец, который раньше раздавал нерадивым матросам, отчего самый нерадивый матрос Веточкин недоумевал, почему ему всё с рук сходит.

– Что-то наш боцман совсем плохой стал, – как-то сказал матрос Веточкин матросу Клюеву. – Я вчера специально на палубу плюнул, а он мимо прошёл и хоть бы хны. Может, заболел?

– Сам ты заболел, если на палубу плюёшься, – рассердился матрос Клюев. – Палуба – это наша земля. А на землю плевать нельзя – она ж кормилица!

– А куда можно?

– Никуда! Ты ж человек, а не верблюд египетский, хотя это надо ещё проверить…

На египетского верблюда Веточкин обиделся и даже хотел стукнуть Клюева шваброй, но, сравнив её хилый черенок с могучим затылком своего деревенского напарника, как-то передумал.

Бурундук, кот и крыса тоже заметили что-то неладное. Во-первых, боцман перестал с ними репетировать, а во-вторых, всё время что-то писал на клочках бумаги, которые тут же рвал на мелкие кусочки, и стонал.

Это было совершенно невыносимо, потому что вид стонущего боцмана, у которого каждый кулак с дыню, совершенно невыносим.

– Может, у него зуб болит? – высказала предположение Полундра.

– Или усы? – мяукнул Максюта. – Я раз усы крышкой от кастрюли прищемил – больно было, хоть кричи. Особенно, когда выдёргивал…

– Ну и кричал бы! – фыркнула крыса.

– Тогда бы кок услышал, а если б он услышал, было бы ещё больнее.

– Резонно, но у боцмана болит зуб! – стояла на своём Полундра.

– А я говорю – усы! – не сдавался Максюта.

– Друзья, о чём вы спорите? – вмешался Бурун Борисович. – При чём здесь усы и зубы, если у нашего друга болит сердце.

– А ты откуда знаешь? – удивились кот и крыса.

– Оттуда! – таинственным голосом ответил бурундук и показал лапой вверх, наверное, на прогулочную палубу. – Я уже три дня за ним наблюдаю.

– И что?

– Похоже, наш боцман влюбился. Помните, он нам про Марину рассказывал. Так вот, она сейчас плывёт на нашем корабле.

– Но откуда ты знаешь, что она – это ОНА? – недоверчиво спросила Полундра.

– Так он же описал её во всех подробностях, и все подробности совпадают. Тютелька в тютельку! Марина даже в кинозал не ходит, а всё книжку читает!

– Это плохо! – подал голос Максюта.

– Плохо, что книжку читает, или плохо, что кино не смотрит? – уточнила дотошная крыса.

– Что читает и не смотрит, это как раз хорошо. Плохо другое. Если боцман влюбился, значит, он нас обязательно разлюбит. А может, уже разлюбил, раз репетиции забросил. – Тут Максюта сделал паузу и добавил: – Но ещё хуже, что он страдает. Лично я готов быть разлюбленным, только бы наш боцман не стонал и не рвал бумажки.

– И я готова, – подумав, сказала Полундра.

И лишь Рундук не сказал ничего, потому что и так было ясно, что ради боцмана он готов на всё.

Бурундук, кот и крыса не ошиблись. Неудахин действительно страдал. И свои страдания переводил в стихи. Но стихи не выдерживали напора страданий и трещали по швам, отчего часто приходилось рвать бумажки на мелкие кусочки.

Самое лучшее, что написал Неудахин, выглядело так:

Но, поставив точку, Неудахин вспомнил, что до него это стихотворение уже успел написать Пушкин, поэтому не только порвал бумажку на мелкие кусочки, но и сжёг в умывальнике, чтоб никто не смог обвинить его в воровстве.

Теперь каждый день Неудахин норовил заглянуть на палубу, где Марина читала книжку. От этого работа валилась у него из рук. А однажды даже вывалился деревянный молоток-мушкель и больно ударил по ноге.

Боцман понимал, что надо собраться с духом и познакомиться. Но он никак не мог придумать первую фразу. Это оказалось труднее, чем написать поэму. Нет, он, конечно, придумал штук сто первых фраз, но ни одна из них ему не нравилась.

И действительно, ведь не скажешь:

– Разрешите доложить…

Или:

– Предъявите ваш билетик…

Или:

– Отойдите от борта, пока вниз не гикнулись…

Конечно, можно было бы сказать другое:

– Вы – девушка моей мечты…

Или:

– Ваши глаза, как море перед штормом…

Или:

– Хотите пива? У меня есть…

Всё это было неплохо, но… Но Неудахин был поэтом, а поэты очень тонко чувствуют слово, особенно когда это слово не лезет ни в какие ворота.

Глава 36

Каскадёр

Теперь каждый день для боцмана начинался и заканчивался одинаково. Едва открыв глаза, он придумывал очередную первую фразу:

– Марина, срочно покиньте палубу: сейчас начнутся военные манёвры…

Но тут же её зачёркивал, потому что какие на пассажирском корабле могут быть военные манёвры, разве что танцы перенесут на полчаса.

А перед тем как закрыть глаза, он шептал в подушку:

– Марина, я никого так не любил, как тебя…

Эту фразу Неудахин зачёркивал два раза, поскольку из неё можно было сделать вывод, что до Марины боцман любил целую толпу девушек, что было совершеннейшей чепухой.

Вот так он и жил – придумывал и зачёркивал, а потом снова придумывал и снова зачёркивал…

Боцман страдал. Но это ещё было бы ничего, если бы с ним не страдали остальные. Оказалось, что страдание – штука очень заразная и передаётся другим, словно дурацкий смех. А всё из-за того, что человек, в отличие от кошки, сам по себе не гуляет. Человек связан с другими людьми, как вагоны в поезде. А в поезде, если у одного вагона заклинивают колёса, то всем другим приходится тормозить. Только у нашего Неудахина не только колёса заклинило, но и мозги, которыми, кроме придумывания первой фразы, он ничего не мог делать.

Из-за этого матросы во время вахты не получали чётких команд и сильно напрягались. Но и после вахты они не могли расслабиться, потому что боцман перестал показывать цирк. А циркачи и вовсе заскучали, ведь Неудахин недорассказал, как Марина и дельфин Финн спасли спасателя утопающих Тимофея, который случайно заснул под водой. И капитан тоже расстроился, когда заметил, что корабль стал меньше сверкать. А кок и вообще чуть с ума не сошёл, пытаясь понять, почему боцман перестал просить добавки.

Короче, страдал боцман, а мучались все!

Правда, однажды страдающий Неудахин кое-кого развеселил. Он шёл по палубе, где Марина обычно читала Пушкина, и, как всегда, сочинял злополучную первую фразу:

– Который час?…

– Вы танцуете?…

– Не разменяете ли десять копеек по четыре?…

К несчастью, боцман был настоящим поэтом, поэтому, когда сочинял, ничего вокруг не видел. Вот он и не увидел пустого ведра, забытого нерадивым матросом Веточкиным, и ступил в него ногой. Хорошо, что Неудахин в армии занимался спортом. Поэтому он не упал, словно неотёсанное бревно, а сгруппировался и, ловко перевернувшись через бескозырку, снова встал на ноги. А потом, чеканя шаг, покинул палубу. Чеканить шаг здорово помогало пустое ведро, не захотевшее соскакивать с ноги, как боцман ни старался.

Он шёл не оборачиваясь, а за ним вдогонку летел добрый смех пассажиров, которые уже видели боцманский цирк и теперь подумали, что ходьба в ведре – это новый номер.

Но лучше бы Неудахин обернулся. Ведь тогда бы он увидел, что один человек не смеётся. И этим человеком была синеглазая девушка с золотистыми волосами по имени Марина, которая вместо смеха незаметно тёрла свою коленку, вроде упал вовсе не боцман, а она…

Так бы и не познакомился боцман с девушкой своей мечты, если бы не каскадёр. Каскадёры, кто не знает, это такие смелые люди, которые выполняют за артистов самые сложные трюки. Каскадёры прыгают со скал и балконов, заходят в клетки с тиграми и в кабинеты зубных врачей, разбивают головой стеклянные витрины и кирпичные стены. А как только они всё это сделают, в кадр заскакивают артисты и, сверкая керамическими зубами, поют песенки про то, какие они ловкие…

…Честно говоря, Неудахин и без всяких каскадёров запросто прыгнул бы с парашютной вышки в кабинет зубного врача и разбил головой бормашину, но вот без каскадёра познакомиться с Мариной он никак не мог.

И каскадёр явился! Правда, маленький-маленький, зато такой отважный, что хватило бы на пять заслуженных артистов.

Но обо всём по порядку.

Пока Неудахин придумывал свою первую фразу, корабль на месте не стоял. Наоборот, он очень резво скакал по волнам к своей конечной остановке, где старых пассажиров должны были поменять на новых.

И вот остался один день. Боцман от этого совсем закручинился. Ведь если он за целую неделю не решился подойти к Марине, то одного дня точно не хватит. И всё же он решил попытаться. Заготовив фразу: «Как поживает дельфин Финн?» – он надел куртку и вышел из каюты. Но, погружённый в печальные мысли, даже не заметил, как в его левый карман запрыгнул бурундук.

На этот раз Неудахин решился подойти к Марине ближе, чем обычно. Когда его тень упала на томик Пушкина, золотоволосая девушка подняла голову и поглядела на источник тени своими синими глазами. От этого «дельфин Финн» застрял у боцмана в горле, и как Неудахин ни старался, а вытолкнуть его оттуда никак не получалось.

«Всё! – подумал Неудахин. – Можно сушить вёсла».

Но сушить вёсла, то есть останавливаться в таком важном деле, как знакомство с девушкой мечты, не пришлось, потому что за дело взялся каскадёр. Он высунул мордочку из кармана, ловко сбежал по штанине и, оттолкнувшись от палубы, запрыгнул прямо в раскрытую книжку. Кстати, раскрыта она была на стихотворении Пушкина про лукоморье:

– Это белка? – спросила Марина.

От такого лёгкого вопроса Неудахину сразу стало легко. Ведь теперь ему не надо было говорить первую фразу, поэтому вторая выскочила из него сама.

– Это бурундук! – совершенно не заикаясь, выговорил боцман и краем глаза заметил, как из моря ему приветливо машет хвостом дельфин Финн.

Глава 37

Самая симпатичная пара

Оставшийся до конечной остановки день показался Неудахину целой вечностью. Только не унылой, а очень весёлой. Он познакомил Марину со своими шерстяными друзьями, и те показали ей полную цирковую программу, самостоятельно добавив новый номер под названием: «Синеглазая девушка по очереди гладит бурундука, кота и крысу». И надо сказать, что Марине этот номер очень понравился.

Потом боцман показал Марине корабль с той стороны, с какой пассажиры его никогда не видят. Он показал ей корму, трюм и двери собственной каюты! А потом они говорили-говорили-говорили и никак не могли наговориться, только не о такой чепухе, как политика, а о таких серьёзных вещах, как небо над головой и волны под ногами.

А ещё они наперебой читали стихи. Оказалось, что настоящая Марина, как и выдуманная, тоже пишет стихи. Но раньше она никому в этом не признавалась. А вот Неудахину призналась, потому что боцман был такой большой и добрый, что она сразу поняла: он смеяться не будет. И он не смеялся, а очень внимательно слушал, и по намётанным боцманским глазам было видно, что стихи ему нравятся.

И неудивительно, ведь стихи действительно были хорошие, даже лучше тех, которые боцман посылал в газету «Якорь» под Марининым именем. А больше всего ему понравилось стихотворение, написанное Мариной после гастролей одного знаменитого дрессировщика, кстати, того самого, которого когда-то вместе с тиграми и человекообразной обезьяной укачало во время шторма.

Вот такое было стихотворение:

Когда корабль причалил к своей конечной остановке, боцману показалось, что с Мариной они знакомы всю оставшуюся жизнь. Да и ей показалось то же самое. Поэтому они решили, что расставаться будет глупо.

Поняв это, Неудахин пошёл к тринадцатому капитану и припечатал кирпичной ладонью к его столу рапорт о списании себя на берег. Честно говоря, он думал, что капитан сильно обрадуется, но, на удивление, капитан сильно расстроился. Он прямо так и сказал:

– Расстроил ты меня, боцман. Мы так славно с тобой по морям ходили!

– А люк? – спросил Неудахин, намекая на то, как капитан из-за него свалился в дырку на палубе.

– Да что люк? Сам виноват: под ноги смотреть надо. А специалист ты хороший. И с тобой хорошо… – Тут капитан закашлялся и смущённо добавил: – Из-за твоего цирка у нас теперь лучший полиморсос на всём Морском Флоте.

– Но у меня невеста! – возразил польщённый боцман.

– Да знаю, знаю!.. Значит, сделаем так. Есть у меня на примете один славный боцманёнок. Такой ловкий, словно в тельняшке родился, но шторма не нюхал и морской воды не хлебал. Вот ты его и подучи. А на следующем рейсе я тебя спишу, хотя жена для моряка – якорь.

– Хороший якорь любой корабль удержит, – к месту вставил морскую поговорку Неудахин, и на это капитан не нашёл что возразить.

А через месяц боцмана в порту встречала Марина. Увидев её в бинокль метров за двести до причала, Неудахин ещё раз убедился, что это девушка его самой лучшей мечты, потому что в руках она держала не дамскую сумочку, а килограмм колбасы с трудно выговариваемым названием «Брауншвейгская». Но Неудахин и не собирался его выговаривать, а просто съел колбасу с буханкой хлеба. Правда, это было потом. А сначала они с Мариной пошли в Дом Счастья и подали заявление, в котором Неудахин написал: «Хочу на ней жениться». А Марина дописала: «Согласна».

И знаете, что им сказали, посмотрев на их счастливые лица?

Им сказали: «Приходите завтра!»

Не может быть, не поверите вы. Ведь обычно надо ждать месяц, а то и больше. Но дело в том, что завтра в этом Доме Счастья ждали десятитысячную влюблённую пару, чтобы вручить ей подарок – ключи от машины. А вручение должно было снимать телевидение, поэтому оно в Доме Счастья целую неделю пряталось и незаметно выбирало такого жениха и такую невесту, чтобы не стыдно людям показать. Но оказалось, что никого не стыдно. Все женихи и невесты, как назло, были очень симпатичными.

И вот когда телевидение уже совсем запуталось, в Дом Счастья пришли Неудахин и Марина, которые были симпатичнее самых симпатичных. Поэтому их пригласили расписаться на следующий день и тут же вручили очень симпатичные ключи от машины.

А ещё Борис и Марина пошли в церковь и обвенчались. Потому что штамп в паспорте нужен для милиции, а венчание – для бессмертных душ, чтобы они вообще никогда не расставались.

Глава 38

«Мой знакомый бурундук»

Вот так закончилось для боцмана его большое плавание, зато началось ещё большее. Ведь как бы ни было велико море, а любовь больше.

Она больше Земли, Солнца, созвездий и галактик. Потому что Земля, Солнце, созвездия и галактики созданы Любовью. Постойте, скажет внимательный читатель, но ведь раньше вы утверждали, что весь мир создан Богом. Всё правильно, и тут нет никакой ошибки, потому что Любовь – это ещё одно имя Бога. А то, что мы иногда недостойны этой вселенской любви, её ничуточки не смущает. Просто она умеет ждать и надеяться, что мы до неё дорастём…

Молодожёны поселились в маленьком домике на берегу моря. Но хотя домик был маленьким, стоил он, как большой. Так что пришлось к накопленным боцманским зарплатам и ста рублям, которые были у Марины, продать ключи от машины. Но об этом они не жалели, ведь у домика был садик, где росли деревья и цветы. А деревья и цветы в сто раз лучше ключей от машины, потому что не пахнут бензином и не теряются.

А как же бурундук, кот и крыса? – спросите вы. Неужели боцман оставил их на корабле и они болтаются по морям, по волнам – сегодня здесь, завтра там? Но на такой глупый вопрос мы даже отвечать не будем. Лучше внимательней приглядитесь и ответьте сами, чей это полосатый хвостик свесился со стула под старой сливой?

А чья это остромордая тень прошмыгнула мимо сарая, где боцман хранит свои сети?

А кто это бегает по стволу высокого ореха?

Узнали? То-то!

Конечно же боцман не оставил своих шерстяных друзей, а забрал с собой. Но напоследок они все вместе дали на палубе такое представление, что борта других кораблей тоже облепили матросы и от солнечных зайчиков, которые выскакивали из их биноклей, рябило в глазах.

Но корабль кораблём, а так хорошо Неудахину ещё ни разу в жизни не было. Он устроился работать на пляж спасателем, где подружился с Тимофеем, а по вечерам вместе с Мариной выходил в сад потрепать по загривкам своих друзей и почитать им свои новые стихи. Теперь бывший боцман писал их каждый день и даже не заметил, как стал писателем, причём не каким попало, а детским. Первая его книжка называлась «Мой знакомый бурундук». Впрочем, удивляться такому названию не приходится, ведь настоящий писатель ничего не выдумывает, а пишет про то, что хорошо знает. А уж бурундука-то Борис Неудахин знал хорошо!

Начиналась книжка так:

А заканчивалась этак:

А ещё…

А ещё…

А ещё…

Глава 39

Дивный сад

После книжки про бурундука Борис Неудахин ещё много чего написал, и его начали печатать в самых крупных издательствах, потому что детям нравилось – и взрослым приходилось покупать.

А когда книжки покупают, издательства очень радуются, и по пять раз в день звонят писателю по телефону, и по пять раз в день спрашивают: «А чем новеньким вы нас порадуете?»

Из-за этого в жизни Бориса Неудахина всё переменилось. Кроме фамилии. Но теперь он её не боялся, поскольку поверил, что она приносит удачи. Причём сейчас она приносила удачи вдвойне, ведь Марина тоже взяла себе такую же фамилию и стала Мариной Неудахиной. А через год, когда у Неудахиных неожиданно появился маленький мальчик Стёпа Неудахин, хотя его все ждали, фамилия стала удачливее втройне. Только нам кажется, что и это не предел…

На этом можно было бы поставить точку. Но тогда некоторые скажут, что такого не бывает. Вот если бы тринадцатый корабль потонул, или ураганом снесло крышу с домика, или Марина пошла за хлебом и не вернулась – вот тогда бы было похоже на настоящую жизнь!

Нет, не было бы похоже! Потому что в настоящей жизни счастья всегда больше! Просто некоторые его не видят или слишком верят телевизору, по которому всё время показывают всякие несчастья. А ведь человек создан по образу и подобию Божьему. А Бог есть Любовь. А любовь – это самое счастливое, что может случиться даже с самым последним негодяем.

Так что, поверьте на слово, наша история закончилась хорошо! А если не получится поверить на слово, попробуйте хоть на секундочку представить маленький садик на берегу огромного моря.

…Шуршат солёные волны, пряно благоухают цветы, о чём-то шепчутся листья старой сливы, и мурлычет кот, и кряхтит крыса, и щёлкает орешками бурундук, и скрипит пером Борис Неудахин, и тихонько поёт колыбельную синеглазая Марина, и едва слышно посапывает маленький Стёпа…

Представили? Это хорошо! И даже замечательно! Но представить мало, надо ещё понять, что тут все понимают друг друга – так же, как все понимали друг друга в том дивном Саду, который назывался Раем и который ждёт нас, если в этой жизни мы обретём Любовь и услышим музыку Неба…

А вот на этом точку, пожалуй, поставить можно. Поэтому ставим.

ТОЧКА!

5 сентября – 9 декабря 2008