«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) Корчевский Юрий

сбежит ночью с оружием, и завтра атака сорвется. А послезавтра вы, товарищ майор, будете на его месте, в штрафниках.

– За место боишься? – усмехнулся Сергей. – У тебя награды есть?

– Попрошу мне не тыкать, – вспылил капитан. Видимо, награды у капитана были слабым местом, и Сергей случайно зацепил за больное. Вот ведь как, и пробыл-то Сергей в батальоне всего ничего, а отношения со вторым лицом в штрафбате, с начальником штаба, не складывались. «Плохо, Сергей», – укорил он сам себя.

Уже вечером к Сергею подошел Глотов.

– Гражданин майор, группа готова.

– Веди, знакомь.

Недалеко от штрафной палатки стояла построенная в две шеренги группа добровольцев.

Сергей прошелся вдоль строя, всмотрелся в лица. Возле одного из штрафников остановился. Уже седой мужчина лет пятидесяти, довольно крупной комплекции, он явно не в лучшую сторону отличался от остальных штрафников в строю.

Сергей повернулся к Глотову. Не дожидаясь вопроса, тот сам сказал:

– Сапер, его дело – проход разминировать, а дальше, в траншее – мы уже сами.

Сергей возражать не стал. Глотов сам должен понимать, что делает. Сам вызвался, сам группу укомплектовал – сам и отвечать должен, случись неудача. Но только от него, Глотова, и его группы зависит успех атаки и ход рапорта на него, Сергея.

– Хорошо, получайте оружие.

Как правило, штрафникам давали винтовки. Сергей, как комбат, распорядился выдать автоматы «ППШ» – что делать с винтовкой в рукопашном бою в траншее? Она только помехой будет. Еще всем выдали гранаты.

Глотов выпросил еще для себя штык от «СВТ» в ножнах. Привык в разведке к боевому ножу, только в штрафбате таких не держали – по штату не положено.

Сергей в сопровождении старлея Смородина провел группу по переднему краю. Переговорил с командиром похожей роты. Через их позиции завтра будет наступать штрафбат.

Предупредили дозорных о выходе группы на «нейтралку».

– Ну, Глотов, не подведи, – напутствовал его Сергей. – От тебя и твоей группы успех атаки зависит.

– Мы постараемся.

Штрафники из траншеи полезли за бруствер и скрылись в ночи. Какое-то время было слышно, как они ползут, потом все стихло.

Глава 6

Атака высоты

Утром, после завтрака, штрафникам раздали оружие и патроны.

Батальон маршем дошел до передовых позиций, укрывшись в лесу.

Сергей поглядывал на часы – время тянулось томительно. До артналета оставалось полчаса.

Начштаба в бинокль осматривал «нейтралку».

– Не вижу никого! – злорадно сказал он.

– Замаскировались бойцы хорошо, – спокойно сказал Сергей. А у самого сердце екнуло. Может, и в самом деле зря доверился? Но Сергей достаточно разбирался в людях – служба научила. На фронте, особенно после первой атаки, человека сразу видно – весь лоск и бравада слетают, как шелуха.

Времени – уже без пяти минут десять.

– Снарядить магазины, приготовиться к атаке! – приказал Сергей – штрафникам заряжать оружие разрешалось только перед атакой.

Далеко в тылу раздался вой, похожий на рев раненого зверя. Через головы бойцов на немцев понеслись первые реактивные снаряды, оставляя в воздухе дымные следы. На высоте разом рвануло не меньше десятка снарядов. Она окуталась огнем и дымом, и до Сергея донесся тяжкий грохот. А снаряды летели и летели, повергая высоту в хаос, разрушение и ужас.

Сергей представлял, каково приходится сейчас группе Глотова. Немцы могут укрыться в блиндажах, окопах и траншеях, а штрафники лежат на голой земле, вжимаясь в ложбинки и воронки от снарядов – укрытие слабое. Совсем рядом рвутся снаряды «катюш», осколки свистят и шипят над головой.

Огненный смерч на высоте бушевал несколько минут, потом внезапно стих.

– Батальон, в атаку! – скомандовал Сергей. А сам поднял к глазам бинокль.

На середине подъема к высотке появились фигуры штрафников – прямо как из земли выросли. Они бросились к вершине, еще затянутой пылью и дымом.

А по нейтральной полосе к высоте уже бежали бойцы штрафбата. Бежали молча, без криков «Ура!» или «За Сталина!» – экономили силы. И не стреляли. Видимых целей не было – чего попусту патроны жечь?

Со стороны высотки донеслись едва слышимые автоматные очереди. Все-таки от высоты, где сейчас дрались штрафники группы Глотова, до передовой траншеи наших, где сейчас сидел с биноклем Сергей, было около километра.

Батальон пробежал «нейтралку» и начал взбираться на склон высотки. Склон вроде и не крутой, а скорость продвижения упала.

Батальон заметили немцы – в бинокль Сергею стали видны разрывы минометных мин. Но рвались они уже за цепями атакующих штрафников, не причиняя особого вреда. А с самой высоты огонь не велся, немцы сейчас дрались с группой Глотова.

Автоматные очереди на самой высоте не стихали. Несколько раз грохнули гранатные взрывы. Скорее всего штрафники забрасывали доты и блиндажи, где укрывались уцелевшие после артналета немцы.

На высоту взобрались первые штрафники из атакующего батальона. Перестрелка стала активнее. В бинокль Сергею были видны мелькающие фигурки. Издалека было не понять – немцы ли, штрафники?

– Капитан, похоже, атака удалась, – обронил Сергей, – пора и нам туда, на высоту.

– Нам вовсе не обязательно, – возразил начальник штаба, – сейчас туда пойдет пехотный батальон.

Стрельба на высотке стала стихать. Из передовой траншеи на помощь поднялся пехотный батальон, через позиции которого шли в атаку штрафники. Бегом они ринулись к высоте.

Сергей со старлеем Смородиным пошли на высоту. Изредка над головой посвистывали шальные пули.

Пехотный батальон был уже у подножия высоты. Атака штрафников удалась.

На «нейтралке» убитых штрафников не было. Только когда Сергей со старлеем стали подниматься по склону, они увидели первых убитых, которых зацепило минометными минами. Это были не пехотинцы, потому что они были без погон.

Когда же они взобрались на высотку, перед глазами предстала картина разрушений. «Катюши» удачно накрыли позиции немцев, основной удар пришелся на вторую линию траншей. От блиндажей и пулеметных гнезд мало что осталось, да и сама траншея в результате артобстрела была полуобвалившейся.

Первая, ближняя, траншея выглядела лучше, хотя снаряды попадали и сюда. Повсюду виднелись огромные воронки и трупы немцев в мышиных шинелях.

В самих траншеях трупы лежали вперемежку – два-три немца и один штрафник.

Схватка была ожесточенной, бились насмерть.

Группу Глотова спасло то, что после артналета немцы не успели занять доты и пулеметные гнезда. Эффект неожиданности сыграл свою роль.

Пехотинцы заняли полуразрушенные траншеи второй немецкой линии, ставшей в одночасье передовой. Штрафники же собрались в первой траншее.

Едва Сергей и старлей спрыгнули в траншею, к ним подошел улыбающийся Глотов:

– Гражданин майор! Ваше приказание выполнено, высота взята. Потери группы – шесть человек.

– Молодец, Глотов! И высоту помог взять, и многим штрафникам жизни сберег. – Сергей пожал штрафнику руку.

– Старший лейтенант Смородин! Представьте на Глотова ходатайство о проявлении при штурме высоты героизма и воинского умения.

– Есть!

– Таким не место в штрафбате, – продолжал Сергей, – пусть у себя в разведке служит – больше пользы будет.

И закончил:

– Командирам взводов! Посчитать потери! Раненых направить в медсанбат!

Штурм высоты для батальона обошелся малой кровью. Убитых – двадцать человек, раненых – шестнадцать. При штурме укрепленных высот потери бывали значительно больше. Иногда атаки повторялись до тех пор, пока в батальоне не оставалось боеспособных людей. И еще не факт, что высоту удавалось взять.

Штрафники вернулись в расположение батальона, почистили и сдали оружие. Подошедшие грузовики повезли раненых в медсанбат. Многие штрафники им завидовали. Полученными в атаке ранениями они искупили свою вину

перед Родиной, и после излечения в госпитале возвращались в строевые части.

В штабной палатке к Сергею подошел Хасинов – подписать похоронки и списки погибших и раненых для отправки в штаб армии. Поставив свои подписи, Сергей глянул в лицо капитану, и взгляды их встретились. Сергей посмотрел молча, не отводя взгляда. Капитан не выдержал, расстегнул планшет, вытащил рапорт и порвал его.

– Людям надо верить, капитан. Да, они оступились. Но не предали, не изменили Родине, не дезертировали и не струсили в бою. Глотов своим замыслом спас многие штрафные души и спас высоту. Малой кровью взял. Я подписал ходатайство о его освобождении из штрафбата. Не забудьте передать в штаб армии, а то вдруг затеряется невзначай.

Капитан хмыкнул, но ответил строго по Уставу:

– Так точно.

Приказ на Глотова пришел через четыре дня. Провожать его вышел весь батальон – такие счастливчики встречались нечасто. Что интересно – раздобыли где-то погоны, звездочки. На телогрейке они смотрелись довольно нелепо, но этого никто не заметил.

В этот же день, когда ушел Глотов, Сергей случайно наткнулся на бойцов, разглядывавших непонятную трубу. Сергей присмотрелся – да ведь это же «панцерфауст»!

Его заметили, крикнули:

– Смирно!

Бойцы вскочили, и труба с набалдашником упала на землю.

– Вы где это взяли, бойцы?

– Глотов притащил с высотки. Там, в блиндаже, еще в ящиках лежали.

– Знаете, что это такое?

– Никак нет, пытаемся понять.

– Выходи строиться!

Бойцы почуяли неладное. Ну, Глотов! Сам ушел, а им расхлебывай.

– Так, сейчас идете на немецкие позиции и несете сюда все ящики с этими трубами. Только сами ничего с ними делать не пытайтесь – взорветесь.

Глаза бойцов округлились.

– Шагом марш!

Группа численностью около двадцати человек отправилась на высотку.

– Куда это они? – озабоченно спросил Смородин. – А конвой?

– Сейчас вернутся, – спокойно отреагировал Сергей. – Глотов перед уходом, сам того не зная, подарок нам сделал.

– Товарищ майор, расскажите! – заинтересовался старлей.

– Принесут – расскажу и покажу.

Встречался Сергей уже с «панцерфаустом», около полугода назад, еще с первым его вариантом – так называемой «тридцаткой». Фактически это был первый противотанковый одноразовый гранатомет, созданный немцами в 1942 году для борьбы с советскими танками Т-34. Он имел надкалиберную гранату, которая выстреливалась пороховым зарядом. Часть газов вырывалась из трубы назад, формируя реактивную струю, компенсирующую отдачу. Это приводило к малой дальности полета гранаты. Эффективное поражение брони было возможно на тридцати метрах, фактически – оружие ближнего боя. Оно было удобно в уличных боях, когда по танкам стреляли из окон, подвалов и подворотен. А в поле какой же танкист подпустит к себе противника вплотную?

Первый вариант фаустпатрона имел остроконечную гранату, часто рикошетившую от наклонных броневых листов. Немцы быстро учли недостаток и выпустили второй вариант. Граната имела тупой наконечник и увеличенную дальность стрельбы – до шестидесяти метров. Бронепробиваемость гранаты составляла 140 мм. Такой толстой брони не имел ни один советский, да и немецкий танк тоже.

Применялись фаустпатроны не только при стрельбе по танкам. Им с успехом разрушали доты и дзоты, разваливали стены зданий. Тем более что второй вариант фаустпатрона, в отличие от первого, имел прицел и был прост в применении. Освоить его мог любой боец за считаные минуты.

Вот и теперь, когда, пыхтя и матерясь, штрафники принесли в батальон ящики с фаустпатронами, Сергей выстроил штрафников. Тут же стояли военнослужащие постоянного состава – интересно было всем.

Сергей взял в руки фаустпатрон, объяснил, для чего он служит. Откинул планку прицела. Под ней был спусковой рычаг. Сергей сунул трубу под мышку, прицелился в старый сарай и надавил на спуск.

Раздался хлопок, из трубы ударила струя пламени. Граната угодила в центр сарая, блеснул огонь, во все стороны полетели обломки досок.

Видевшие эффект от выстрела ахнули. С виду ничего серьезного, а взрыв – как от мощной мины.

– Вам повезло, граждане штрафники, что «панцерфауст» у вас не сработал, иначе многих из вас мы просто бы не досчитались. Оружие мощное, думаю – нам еще понадобится. Разойдись!

Сергей распорядился убрать ящики с фаустпатронами на оружейный склад. Находка неожиданная, однако сразу ставшая крайне необходимой. Солдаты из пехотного батальона ящики видели, но для чего они – не поняли.

Между тем, приняв новое пополнение вместо убитых и убывших в госпитали раненых, батальон двинулся маршем на запад. Наши войска медленно, с тяжелыми боями продвигались по польской земле, освобождая села и города.

Немцы превращали каждый населенный пункт в крепость. Строились бетонные огневые точки, траншеи. Иногда в землю вкапывались танки с разбитой ходовой частью или двигателем. Башня, возвышавшаяся над землей, служила тяжелым дотом. Пушка и спаренный с нею пулемет оказывали серьезное противодействие продвижению войск. И чем ближе к границам Германии продвигались наши войска, тем упорнее сопротивлялись немцы. В армию стали призывать пожилых мужчин и юнцов пятнадцати-семнадцати лет. Вооружения и боеприпасов хватало, но людские ресурсы Германии истощались.

Батальон направили штурмовать маленькое польское село. Обычный пехотный батальон повторял атаки трижды и трижды откатывался, неся большие потери.

Сергей разглядывал в бинокль село, собственно, даже не село – так, деревню. Перед ним были врыты в землю два танка, их башни едва виднелись над землей. В окопах полуразрушенных дотов – пулеметные гнезда. Шарахнуть бы по ним прямой наводкой из полковой пушки «ЗИС-3». Пять-шесть снарядов – и можно атаковать. Но пушки не было.

Сбоку от села проглядывались камыши, похоже – там протекал ручей или маленькая речушка.

И у Сергея созрел план. Он вызвал командиров взводов.

– Камыши видите?

– Есть камыши.

– Где камыши, там река должна быть или заболоченная ложбина. Сделаем так. Соберете тряпье, покрышки, ящики, словом – все, что может гореть. И мазута туда, сколько найдете, чтобы дымило сильно. Ветер в сторону немцев дует, дым

туда же сносит. Пусть, как разгорится хорошо, и дым до деревни дойдет, один взвод по речке, по камышам деревню эту зачуханную обойдет и с тыла ударит. Это задача первого взвода. И возьмите с собой несколько фаустпатронов. Откроют огонь из дома – бейте по нему, а до вкопанных танков доберетесь – по башням. А мы одновременно с флангов атаковать начнем. Сигнал к атаке – стрельба первого взвода в тылу.

Батальон собрал все, что могло гореть и дымить. Всякого тряпья и пустых гранатных и снарядных ящиков хватало, и вскоре заполыхало два костра. У шоферов нашли отработанное масло.

Дым от костров повалил черный, жирный – и прямиком на немцев. Фрицы насторожились и стали простреливать землю перед собой из пулеметов. Только толку от этого было немного, поскольку в десяти шагах ничего не было видно.

Первый взвод пошел по ручью в обход немцев. Не завидовал им никто: вода уже холодная, не только в сапоги зальет – обмундирование вымокнет.

Ждать пришлось около часа. Сергей уже забеспокоился, как в тылу немцев грохнуло, и послышалась ожесточенная перестрелка.

– Вперед! – скомандовал он.

Ударили не в лоб, а с двух флангов. За дымом немцы не сразу заметили наступающих, да еще в тылу что-то непонятное творилось. Они упустили момент, и штрафники были уже рядом, на расстоянии броска гранаты.

Немцы открыли огонь. Только вдруг разом хлопнули несколько трофейных «панцерфаустов». Один штрафник промахнулся – оружие-то для него было новое, непривычное – и тут же был сражен автоматной очередью из танковой башни.

Второй стрелок оказался удачливее – граната «панцерфауста» угодила в маску пушки. Башня не загорелась и видимых повреждений не имела, но стрелять перестала.

Третий стрелок угодил в дом, где засел пулеметчик. В принципе угодить с шестидесяти метров в дом, цель большую, немудрено. Изо всех выбитых окон разом рванулось пламя и повалил дым. Дом несколько секунд стоял, потом завалился. Рухнули внутрь стены и перекрытие, и лишь куча битого кирпича пылила, похоронив под собою пулеметный расчет.

– Эх, еще бы точный выстрел по башне! – Сергей с досадой ударил кулаками по брустверу окопа.

И штрафники как будто его услышали. Сразу с двух сторон по бортам башни ударили гранаты «панцерфаустов».

Зрелище было неописуемым. Вначале у башни вырвало люк, из которого вверх рванул столб пламени. Потом внутри, в танке, раздался взрыв – это сдетонировали снаряды. Башню подбросило вверх, и она грохнулась о землю метрах в двадцати от танка.

Теперь самые главные точки обороны были подавлены.

Штрафники ворвались в деревню с трех сторон. Шла ожесточенная винтовочная и автоматная стрельба, доносились взрывы гранат. Село затянуло дымом от загоревшихся домов.

Стрельба вскоре стихла. Из деревни к нашей траншее потянулись штрафники. Потери, конечно, были, но не такие ужасающие, как у пехотного батальона. Взводные, как один, утверждали, что им здорово помогли фаустпатроны. В глубине души Сергей пожалел, что осталось всего два ящика.

С командирами рот Сергей обошел захваченную деревню. От нее почти ничего не осталось. Дома были разрушены или догорали, везде валялись трупы немцев и наших бойцов – пехотинцев и штрафников. Едкий дым щипал глаза и перехватывал дыхание.

– Ротным составить списки убитых и похоронить в братской могиле, – распорядился Сергей. – Составить списки раненых – и в госпиталь. Особо отличившиеся есть?

– В первом взводе, Комельков. Он из этой трубы в башню танка угодил, правда – вторым разом.

– Пиши ходатайство.

Весь остаток дня ушел у Сергея на бумажную работу. Не лежала к ней душа, а надо было – на погибших похоронки подписать, списки раненых и погибших в штаб армии отправить, поскольку взамен выбывших пополнение дать должны. А потом – на похороны: штрафники успели могилу вырыть. Небольшую речь сказал. Хоть и штрафники, а кровью и смертью своей вину перед Родиной искупили, воевали не хуже других бойцов – из тех же пехотных частей. И потому доброго прощального слова заслуживают. Помянуть бы еще их, да в штрафбате спиртное под запретом, даже положенные на передовой сто граммов водки не выдают. А что крепкому мужику перед атакой эти сто граммов? Слону дробина! Постоянный состав, правда, водку «наркомовскую» получил. Но пили ее втихаря, чтобы штрафников не дразнить.

Два дня батальон простоял на месте бывшей передовой, пока не получили пополнение. Сергей всего ничего был в

штрафбате, а половина штрафников уже сменилась. Часть по смерти, другие – по ранению в госпиталь убыли, только один Глотов по ходатайству, да вот еще на Комелькова бумага в штаб пошла. Не знал тогда Сергей, что через штрафные роты и батальоны за войну пройдет один процент армии. Что такое один процент? Мелочь, тьфу, величина ничтожно малая, едва ли не погрешность. А если учесть, сколько миллионов молодых и здоровых в армии в войну послужить успело, то окажется – много штрафников было. И не всегда вина их была столь тяжка и велика.

Проведя еще пару штурмов, батальон сменил еще третью часть состава. Двигался штрафбат за передовыми частями наступающей армии, бросался в атаки на тяжелых участках фронта. И настал момент, когда войска заняли южную часть Польши. Перед Сергеем была поставлена задача – штурмом овладеть городком Гливице.

И как только из уст штабного офицера прозвучало название городка, в памяти ярко всколыхнулись воспоминания о его заброске под видом власовца в этот город. Официантка Эльжбета в пивной, у которой он укрывался, его встреча с начальником штаба власовского полка – как его? Да, Дементьевым Василием… – нет, отчество уже не вспомнить. Как недавно это было, и как давно! Казалось, прошла целая вечность. Интересно, жива ли Эльжбета? Она вела двойную жизнь. Днем и вечером работала в пивной, а на самом деле была агентом зафронтовой разведки СМЕРШа – рискованное дело даже для подготовленного мужика, не то что для молодой женщины.

Сергей и без карты помнил, где в городке вокзал, где пивная. Конечно, немцы укрепили город, многие здания могли пострадать от бомбежек – но все же…

Кроме штрафного батальона в атаку должна была идти штрафная рота.

Сергей встретился с ее командиром, капитаном Свинцовым, прямо в штабе.

– Капитан, ты разведданные знаешь?

– Зачем они мне? Буду штурмовать в лоб, как всегда.

– Людей без толку положишь, а задание не выполнишь.

– Других пришлют, – отмахнулся от него капитан.

Видно было, что на штрафников ему начхать. Не нашел с

ним общего языка Сергей, а хотел согласовать действия.

Вместе с начальником штаба он выдвинулся к Гливице, в бинокль осмотрел оборону немцев и прилегающие окрест-

ности. Оборону немцы создали сильную – несколько рядов траншей, пулеметные точки, врытые в землю танки, превращенные в бронированные ДОТы. А еще у зданий стояли две замаскированные батареи. Город периодически был то польским, то немецким, и население здесь было смешанным. Потому кроме армии здесь наверняка будет фольксштурм.

Сергей перевел бинокль на склон холма, поросший деревьями. Обойти город с правого фланга здесь было удобнее всего. Немцы не смогут втащить сюда пушки или вкопать здесь танки. Но они далеко не дураки, понимают, что город удобнее обойти с фланга именно там. И скорее всего разместят там своих пулеметчиков, усиленных фольксштурмом. В нем служили местные мужчины, по возрасту или состоянию здоровья не годящиеся к призыву в строевые части.

Но у фольксштурмовцев был один неоспоримый плюс – они хорошо знали свой город и его окрестности.

И Сергей решил всем батальоном обходить город с фланга по холму. Вперед выдвинул саперов под прикрытием автоматчиков. Немцы мастаки на сюрпризы, и мин не жалели. Польза, по их расчетам, должна была быть двойной: взрывы нанесут потери живой силе русских и одновременно известят, где находится враг.

Батальон продвигался пока скрытно. Склоны холма и в самом деле оказались густо нашпигованы противопехотными минами – обычными и «лягушками», выпрыгивающими из земли.

Для экономии времени и сил проход делали нешироким, метров пять. С мин снимали взрыватели и укладывали обезвреженные коробки по сторонам от прохода.

Но, видимо, штрафники подошли к немецким позициям достаточно близко, и их заметили. Захлопали винтовочные выстрелы. Пулеметчики затаились, не обнаруживая себя – выжидали. Когда русские поднимутся в атаку.

Сергей передал по цепи:

– Метнуть гранаты и броском – вперед!

Разом взорвалось около десятка гранат. Под прикрытием пыли штрафники рванулись вперед, потом залегли. У пулеметчиков не выдержали нервы, и они открыли огонь, обнаружив тем самым свои огневые позиции.

– «Максим» сюда! – скомандовал Сергей.

Из задних рядов, толкая перед собой станковый пулемет и прикрываясь его щитом, подтащили «максим». Пулемет

был еще дореволюционный, тяжелый в переноске, но бил точно и кучно.

– Огонь по пулеметным гнездам, подавите этих гадов! – последовала новая команда Сергея.

Расчет «максима» был из бывших офицеров пулеметного взвода, и с пулеметом обращался прямо-таки виртуозно. Выставив прицел, они начали бить короткими очередями поверх лежащих штрафников. Один немецкий пулемет сразу смолк, а второй перенес огонь на «максим».

Началась пулеметная дуэль. Пули щелкали по щиту «максима». Одна из них все же угодила в прорезь для прицела в броневом щитке, попав наводчику в голову. Второй номер расчета отодвинул тело убитого товарища в сторону и сам лег за пулемет. Длинной очередью он прошелся по немецким позициям, заставив замолчать немецкого пулеметчика.

– В атаку! – поднял бойцов Сергей.

Штрафники молча поднялись и кинулись на немецкие позиции. Время сейчас – самый важный фактор. Немецкий пулеметчик убит, но второй номер расчета займет его место и снова откроет огонь.

Счет времени шел на секунды.

Немецкий фольксштурм открыл нестройный огонь из винтовок.

Штрафники добежали до немецких позиций на бросок гранаты и тут же стали забрасывать немцев наступательными гранатами. Конечно, хорошо бы туда, к немцам, забросить гранату помощнее – вроде «Ф-1», но она оборонительная, разлет осколков большой, и они могут поразить своих.

Немецкий пулеметчик открыл было огонь, но его пулемет тут же смолк после взрыва гранаты. А штрафники уже ворвались в окопы и траншеи немцев.

Стрельба почти стихла. Дрались прикладами, штыками, саперными лопатками – просто кулаками. Мат-перемат русских стоял такой, что Сергею за сто метров было слышно.

Боольшая часть немцев была убита, несколько человек – в основном молодых, успели сбежать из траншеи. Петляя между деревьями, они помчались к городу. Но как только за ними побежали штрафники, с чердака двух зданий по ним ударили пулеметы.

Срочно перетащили «максим» и установили его рядом с толстым стволом старого дерева. Одной очереди хватило, чтобы превратить доски фронтона в решето.

Один пулемет умолк. По второму штрафбатовцы успели

дать нестройный залп. Видимо, кто-то из штрафников прихватил из захваченной немецкой траншеи ручной пулемет и зарядил ленту с зажигательными пулями. Штрафник дал очередь по чердаку, и вскоре из оконцев под черепицей повалил дым, затем показались языки пламени.

С другой стороны города послышалась интенсивная стрельба, причем с орудийными выстрелами. Это на штурм города пошла штрафная рота капитана Свинцова. Взять город в лоб он не сможет, но хоть отвлечет на себя внимание, не даст немцам послать подмогу сюда, на окраину у холма.

Штрафбатовцы кинулись на узкие улицы старого города. Выстрелы и очереди слышались с разных сторон. Бой разбился на отдельные схватки.

Через посыльных Сергей передал ротным приказ: двигаться вправо, к вокзалу. Там железнодорожный узел, рядом – шоссе. Если штрафбат захватит эти важные точки, то немцы, находящиеся в городе, окажутся в кольце. Такое состояние деморализует, и добить защитников города будет легче.

Почти не прикрытый защитниками вокзал после короткой перестрелки взяли. Оставив здесь один взвод для его защиты, Сергей направил штрафников к позициям немцев, фактически – им в тыл. Он приказал каждой роте идти по параллельным улицам, по возможности скрытно подобраться к артиллерийской батарее и перебить прислугу. Так и получилось.

Первая рота вышла немного раньше и атаковала всем составом, внезапно выскочив из-за угла здания. Прислуга полегла почти сразу.

Штрафники из бывших артиллеристов развернули два орудия на вторую батарею и открыли огонь осколочными снарядами.

Разгром довершили штрафники второй роты. Немецкие пушкари, спасаясь от флангового огня, кинулись к домам, под укрытия, но навстречу им появились штрафники. Они перестреляли и закололи штыками всю прислугу.

Разворачивая пушки, штрафники стреляли по немецким дотам и дзотам.

Услышав перестрелку в своем тылу, немцы запаниковали. Они оказались зажаты на узкой полосе земли между штрафбатом, взявшим город, и остатками штрафной роты, залегшей на «нейтралке».

– Закидать их гранатами! – приказал Сергей.

По ходам сообщений штрафники подобрались к тран-

шеям поближе и разом метнули по немцам несколько гранат. Поняв, что пришел их последний час, немцы стали бросать оружие, поднимать руки и сдаваться.

Стрельба прекратилась, только кое-где в городе раздавались отдельные выстрелы. Однако неожиданно в районе железнодорожного вокзала вспыхнула автоматная перестрелка.

Оставив начальника штаба разобраться с пленными: изъять оружие, собрать немцев, выделить конвой до первой же пехотной части, Сергей взял первых попавшихся штрафников – всего набралось десятка два – и быстрым шагом, периодически переходя на бег, направился к вокзалу.

На улицах было пустынно. И что удивительно – из окон домов свисали белые флаги или куски простыней. Сергей мог поклясться, что когда штрафники двигались к позициям немцев, белых флагов, как символов капитуляции, не было. Откуда жители узнали, что верх взяли русские? Или общий ход войны склонил их к такому пониманию?

Вот и привокзальная площадь. Перестрелка идет с тыльной стороны вокзала, где находятся перрон и пути. Одним броском штрафники пересекли площадь и ворвались в старинное здание вокзала красного кирпича.

– Ложись! – тут же замахали им руками штрафники первого взвода.

По стенам глухо били пули, оставляя на штукатурке отметины. Сергей и приведенные им штрафники пригнулись, подобрались поближе к окнам.

– Доложите обстановку! – приказал Сергей командиру взвода.

– Полчаса назад на станцию прибыл поезд. Из вагонов вышли солдаты и открыли по вокзалу огонь.

– Не иначе кто-то из служащих вокзала позвонил на соседнюю станцию, прося подмоги. Сколько их?

– А как сосчитаешь? На первый взгляд не меньше двух взводов. Нашивки на рукавах у них странные. Форма немецкая, а говорят непонятно. Да вон, посмотрите сами, товарищ майор! Двое в здание вокзала забегали, так мы их застрелили.

Сергей подобрался поближе и увидел на рукаве убитого значок в виде щита, а на нем – три горизонтальные цветные полосы: синяя, черная и белая. Показывали им в СМЕРШе образцы нарукавных нашивок иностранных легионов вермахта.

Сергей задумался, копаясь в памяти. Вроде – да, точно: Эстония. С власовцами он уже встречался, причем в этом же

городе. Нашивка у них в виде белого щита, перечеркнутого синим крестом – вроде Андреевского флага с красной каймой. Цвета флага императорской России.

– Парни, это эстонцы. Бить, как фрицев, – они ничем не лучше.

С прибытием подкрепления силы сторон уравнялись.

– Не подпускайте их к окнам – могут гранатами закидать, – напомнил Сергей.

– Нет у них гранат – ни в сумках на поясе, ни за голенищами сапог, зато у всех автоматы.

В ближнем бою автомат предпочтительней винтовки. Но у штрафников в плюсе – кирпичное здание вокзала, пулей стену не пробьешь. Эстонцы же заняли позиции в вагонах.

– Бейте по вагонам из винтарей. Железо на них тонкое, винтовочную пулю не сдержит. Проредим эстонских добровольцев!

Штрафники открыли огонь. Едва приподнимая голову над подоконником, они, не целясь, били по вагонам.

Стрельба с вражеской стороны поутихла. Видно, поняли эстонцы, что вагоны – защита ненадежная.

– Собрать гранаты, четверым гранатометчикам встать у окон. Как только эстонцы покажутся, бросать гранаты, пока шевелиться не перестанут.

Страницы: «« ... 4546474849505152 »»

Читать бесплатно другие книги:

Много лет назад еще юная тогда Наденька безнадежно влюбилась в собственного начальника, закоренелого...
Minecraft – одна из самых популярных игр. Она уникальна и универсальна: вы можете строить удивительн...
Григорий слушал доводы частного детектива и адвоката и спрашивал себя, возможно ли, чтобы короткая и...
«Муж и жена – одна сатана» – гласит народная мудрость. Евгений Вильский был уверен, что проживет со ...
Рассчитывая заключить выгодную сделку, Элиот, человек, раз и навсегда выбравший карьеру в качестве о...
Брайан Хэйр, исследователь собаки, эволюционный антрополог, основатель Duke Canine Cognition Center,...