Враг моего врага Соболев Сергей

– Ее, кстати, зовут не Роза. У нее другое имя – Алла.

– Кого? Ты это о ком?

– Да есть одна такая сука, просто отмороженная! – Несмотря на то что эти слова были произнесены шепотом, у Рейнджа вдруг по коже мурашки забегали. – Моя коллега… Работает по тому же профилю! Аферистка… сволочь… Но и на редкость талантлива в нашем ремесле!

– А какое отношение эта вот… Роза-Алла имеет к нашим нынешним проблемам? Я пока не врубаюсь!

– Прямое! Она член той самой команды, которая стоит за попыткой устроить теракт в «Силэнде»! И не только там… Кстати, она, похоже, не последний человек в этой разветвленной, как сейчас стало понятно, сети!

– Ни ф-фига себе… А ты-то откуда ее знаешь?

– Долгая история. Я с ней знакома со студенческих времен… Она тоже училась в ЭрГэЭмУ.

– Это где?

– Не где, а что. Московский государственный медуниверситет имени Н.И. Пирогова, бывший Второй московский мед… Я училась на психолога, и эта девица первые два года занималась на одном потоке со мной. Потом каким-то образом перевелась на медико-биологический. Дрянь редкостная, но я не сразу ее распознала.

– Вы были с ней дружны?

– Можно сказать, и так… Ты смотрел старую добрую классику?.. «Основной инстинкт» с Шэрон Стоун и Майклом Дугласом?

Рейндж несколько отвлекся на ласки, и Виктория строго сказала:

– Прекрати теребить мои сиськи! Не то чтобы мне это не нравилось, ты отличный любовник… Но мы ж о деле собирались поговорить, верно?! Отвечай на вопрос! Ты видел тот фильм, о котором я спросила?

– Это где один герой был такой чокнутый полицейский? Алкаш и невротик? А другая – сдвинутая на сексе писательница, тоже по ходу кого-то замочившая? Ты этот фильм имеешь в виду?

– Да. Я специально о нем упомянула, чтобы провести нужную аналогию. И чтобы не тратить время на слишком долгие объяснения… Если ты внимательно смотрел эту ленту, то женщин там, вокруг которых все абсолютно вращается, – две. И обе имеют образование психологов.

– Так, так… Кое-что начинаю теперь понимать. Эта Роза, она же Алла… Она тебе как-то дорогу перешла? Или ты ей?

– Так получилось, что мы пересекались несколько раз. Она отбила у меня парня в институте… Но это – мелочи. А потом… Это было лет шесть тому назад, она увела у меня мужа.

– А кто у нас был муж?

– Доктор медицинских наук. Он занимался закрытыми исследованиями технологий, позволяющих оказывать манипулятивное суггестивное воздействие как на отдельных личностей, так и на группы людей. Мой папа, кстати, занимается этой же темой вот уже три десятка лет…

– Ты так зла на нее за то, что она увела у тебя мужа? Извини, что спрашиваю…

– Нет… У нас не было большой любви. И детей не было – он не хотел заводить ребенка, говорил – «не сейчас, позже…». Просто все было сделано с ее стороны очень грязно, подленько… Она и его бросила, кстати, очень скоро, через полгода. Выжала досуха, использовала и бросила! А он через неделю после ее ухода повесился!

– Жуть…

– И я уверена, что здесь не все чисто… Он сам был сильный суггестор, мощный гипнотизер и хороший психолог. Но тут сломался… Или же был ею сломлен, уничтожен, превратился в ничтожество с фрустированной психикой. Уффф… Даже не хочу в подробностях рассказывать… Оно тебе нужно?

– Так вот, значит, почему ты не можешь слышать имени Роза?

– Эта сволочь так завидовала мне, что даже тату сделала себе точь-в-точь, как у меня! Это было еще на третьем курсе. Представляешь? Вытатуировала себе такую же «розу»!..

– Ну… это уже клиника!

– Потом она на какое-то время исчезла из виду. Уехала за кордон. Я не знала совершенно, где она и чем занималась все последнее время. Пока… пока не стала работать с Маликой.

– Она не русская… эта вот девушка?

– Почему ты так решил? Отец татарин, мать русская… вполне себе русско-татарский типаж.

– А вот то, чем вы здесь занимались? Эти вот танцы, стриптиз, молитвы… Это ты так ее «колола»?

– Все же грубый у вас жаргон, у спецслужбистов. Мы не колем, а лечим. Хотя не всегда получается обходиться без уколов и вмешательства хирургического скальпеля.

– Тебе про нее Малика рассказала? Про эту вот Розу-Аллу?

– Да. Постепенно. По мере того, как я вытаскивала из нее разного рода информацию, по мере того, как я убирала поставленные суггестором блоки и восстанавливала собственно личность самой Малики.

Мокрушин погладил Викторию по плечику, на котором виднелась татуировка, которой она разжилась еще в пору студенческой вольницы.

– Она видела у тебя эту вот тату?

– Для нее это был шок…

– Малику готовили за кордоном?

– Да. В Пакистане есть несколько школ, где разного рода… ммм… структуры производят апробацию новых суггестивных технологий.

– Смертников готовят?

– Не только. Оттуда выходят люди, которыми можно управлять. К примеру, сначала осуществляют «программирование», затем обеспечивают инфильтрацию в какую-нибудь ячейку общества, в общественный институт, в партию, в бизнес-структуру.

– Значит, в таких вот школах и центрах готовят не только «зомби», из которых получается хороший материал для использования в качестве смертников? Но и более продвинутые… гм… «модели»?

– Да. Эти технологии уже отработаны почти до совершенства.

– Кто финансирует эти пакистанские «школы марионеток»?

– Об этом тебе лучше спросить у своего руководства. Впрочем… В первую очередь, это американцы, конечно, и их британские друзья. А также саудовские спецслужбы. Финансирование осуществляется не напрямую, а через различные фонды, общественные организации и сетевые структуры. Как это и было в случае со школой в «Красной мечети», где Малика проходила первый этап обучения.

– Это в Исламабаде? Красную мечеть вроде взяли штурмом, а «студентов» частью убили, а частью арестовали?

– Отсев. Брак. Шлак… Мало-мальски ценные кадры были переведены из Исламабада в лагеря Вазиристана и других пакистанских провинций еще за пару месяцев до событий, о которых ты говоришь…

– Так кто стоит за этой командой? В которую, как ты говоришь, входит Роза, твоя соперница и ненавистница? Американцы? В то, что грузины могли такое замутить, я никогда не поверю.

– И правильно делаешь, что не веришь. Хотя каким-то боком и они могут быть причастны к известным тебе событиям, оказывая содействие через свои возможности, свои связи в местной диаспоре… У меня встречный вопрос. Как ты думаешь, «заказчик» давал письменное распоряжение на проведение акций? На официальном бланке, с подписями и печатями?! Ты где-нибудь видел т а к о й приказ? С подписью директора ЦРУ, главы Моссада или вашего начальства из ГРУ?..

– Ох умна… – Рейндж восхищенно поцокал языком. – Тебе бы у нас служить… Я б с тобой в разведку пошел!

– Знаешь, почему у них не получилось в «Силэнде»?

– Мне сказали, что эту девушку перенакачали наркотой.

– Нас спасла лишь случайность. У нее, у Малики, как раз в тот день, за несколько часов до планируемой акции, начались месячные. А тот препарат… Его название тебе вряд ли что скажет, это очень специальные вещи… в общем, что ей «кольнули», в такие моменты действует непредсказуемо… Когда ее высадили из машины, она себя еще вполне контролировала. И ходила за нами, дожидаясь, пока мы не зайдем в какое-нибудь людное место. Где она и должна была, по замыслу «программиста», самоподорваться вместе с нами. Но случилось то, что случилось…

– А как она попала к «чужим»?

– Если в двух словах. Она после окончания средней школы отправилась из своего городка в Москву, как и тысячи других девиц в юном возрасте. На первых порах остановилась у родни в Люберцах. Обратилась в несколько рекрутинговых агентств, искала работу танцовщицей в Москве или за кордоном. Девочка неплохо танцует, ее мама – несостоявшаяся балерина из Казани.

– Далее она уехала за кордон? И там – «попала»?

– Верно. Танцевала в одном из стамбульских клубов, там на нее положил глаз некий турецкий господин. Он уговорил девушку уехать с ним в Измир. Там ее устроили в школу «вращающихся дервишей», где проходили обучение еще несколько молоденьких девушек разных национальностей. Ну а спустя еще год, когда первичная обработка была звершена, ее переправили в Пакистан. Остальное ты знаешь.

– Слушай… – Рейнджа озарило. – Если та сучка… пардон… если твоя соперница входит в состав команды «чужих»… Если у нее был доступ к материалам, поставляемым группой «топтунов», следивших за мной… То она не могла не обнаружить и тебя рядом со мной!!!

– Я рада, Влад, что к тебе постепенно возвращается способность соображать и делать верные логические умозаключения.

– А я рад, что мозги мне вправлял такой обворожительный и сексапильный доктор!

– Обожди, Влад… Успеем еще… – Мокрушин возобновил ласки, но партнерша еще не готова была подхватить его новый порыв. – Не здесь… В кровати это делать удобней!.. Кстати, как тебе твоя новая квартира на Ленинградском? Уже обжился там?

– Ты хочешь перебраться ко мне?

– Еще чего! У меня свое гнездышко…

Они какое-то время целовались. Потом Рейндж, продолжая тему, сказал:

– Не нравится мне та квартира… Ну никак я не привыкну к ней!

– А что не так?

– Хм. С одной стороны, дареному коню в зубы не смотрят, с другой – на фиг мне одному такие хоромы! Да и не по чину как-то…

– Считаешь, что не заслужил?

– Столько ребят есть отличных… Герои, настоящие мужики! Но им почему-то такие подарки не делают! Неловко я себя чувствую: как будто чужое взял, не свое… Опять же, начальство этот вопрос решало без меня. Даже не посветовались со мной, блин!

– Зато со мной посоветовались, – сказав это, Виктория улыбнулась. – Как с лечащим врачом.

– Не понял…

– Мне показали перечень квартир, из которых можно было выбирать. Я выбрала самую большую по площади. И расположенную в самом людном месте столицы…

– Зачем? С ума можно сойти.

– Вот именно. Если ты еще не забыл, на момент нашего знакомства ты был не совсем в форме. Среди фобий, которыми ты обзавелся… а их у тебя было, как блох на дворняге… была и боязнь замкнутых пространств. Ты страдал одновременно и агорофобией, и клаустрофобией. Редкий случай. Я выбрала в лечебных целях «золотую середину»…

– Так вот, значит, кому я обязан этими «хоромами» на Ленинградском?.. И что мне теперь делать? Не подумай, что я вредный или разборчивый. Но мне такое жилье совершенно не по нутру! Не мое это… И баста!

– Ничего страшного. Поменяют. Я так и сказала твоему начальству, когда мы обсуждали эту тему. Я получила заверения, что, как только ты придешь в норму, с тобой обязательно посоветуются и выделят какое-то другое жилье.

– А Малика? Что с ней будет? Кстати… Один хороший человек ей привет просил передать…. Сосед наш. Он, кажется, запал на твою новую пациентку.

– С Маликой тоже все будет в порядке. Это еще одно условие, которое я выдвигала начальству.

– Так ее, значит, не станут наказывать?

– Нет, уголовного разбирательства не будет. Мне это было твердо обещано.

Они одновременно повернули головы к двери, которую ни Рейндж, ни ВС не догадались закрыть на защелку.

– Малика? – удивленно произнесла ВС. – Ты почему не спишь?

Девушка, на которой была только короткая полупрозрачная ночнушка, как-то укоризненно посмотрела сначала на стоящие на краю ванной бокал и рюмку, потом на ВС.

– Харам! Спиртное – харам! Курить – харам! Купаться вместе с мужчиной – харам!

– Взрывать людей – тоже харам! – сердито сказал Мокрушин. – Брысь отсюда! Бомбистка безбашенная!

– Не надо так, – мягко сказала ВС. – Давайте не будем ссориться, ладно? Малика, иди к себе в комнату! А я следом, надену халат и прийду к тебе.

– Мне страшно… Можно, я тут побуду с вами?

Ни Мокрушин, ни ВС не успели ей на это ничего сказать.

Ожил динамик.

– Тревога! Командир, всем срррочно в убежище!!! Атака!!! Бегом!!!

Мокрушин понял по голосу (или шестое чувство подсказало), что это – не учебная, а настоящая тревога! Что угроза нападения не надуманная, а реальная.

Рейндж, расплескивая воду, резко выбрался из ванной, затем выдернул оттуда за руку ВС.

– Вика, Малика – бегом в «бункер»! Не одевайтесь, некогда! Ну же! Бегом!!!

Он вытолкнул их в коридор. Хлопнул Малику пониже спины, чтобы поскорее пришла в себя. Наконец, очнулась и ВС; держа в одной руке полотенце, которое она успела-таки сдернуть с крючка в ванной, другой схватила за руку девушку и потащила ее к лестнице…

Рейндж, пятная паркет мокрыми ступнями, понесся к своей комнате: прежде, чем спуститься в «сейф», надо захватить хотя бы табельный ствол!..

Глава 26

Ночь на 11 августа. Грузия, край Шида-Картли. Горийский район, села Скра, Тинихиди. Объект «Зебра»

Состав с нефтепродуктами прибыл на запасной путь станции Скра Горийского района за несколько минут до наступления полуночи.

Дежурная бригада железнодорожников, обслуживающая участок Гори – Хашури и местное станционное хозяйство, принялась за работу без обычного огонька, с опозданием – диспетчер едва дозвался машиниста по ГГС, чтобы подогнать к хвосту состава маневровый «дизель». Отсоединили две сцепленные цистерны с дизельным топливом и высокооктановым бензином. Диспетечер с пульта переключил стрелки. Сегодня работа не слишком спорилась; в смену вышло в два раза меньше народа, чем требуется по расписанию, война…

Машинист «дизеля» – это был старенький брянский ТЭМ2, осколок еще советских времен, эпохи «оккупации» Грузии – ожидал, когда диспетчер переключит заново «стрелы» и когда на мачтовом табло вместо красного загорится зеленый «глазок».

Состав из восьми цистерн с нефтепродуктами прибыл из Азербайджана. Две емкости, именно те хвостовые цистерны, что «отщипнул» от состава маневровик, предназначались для военных: на базу МО Грузии, расположенную неподалеку от станции, проложена отдельная ж/д ветка…

Машинист вытер чистой ветошью руки. Достал из пакета сверток с едой. Но с перекусом пришлось обождать; его окликнули снизу, от путей.

– Эй, на мостике! Есть кто-нибудь?

Железнодорожник, захватив фонарь, спрыгнул на насыпь. Там его ожидали двое военных, один из которых (у него был батумский, аджарский говор) показал удостоверение. В эту его ксиву невыспавшийся, уставший, злой на сменщика и на начальство железнодорожник даже не стал смотреть.

– Вы машинист?

– Да. В чем дело?

– А где ваши коллеги?

– Я один здесь… Свяжитесь со сменным начальником станции, все вопросы к нему! Или к диспетчеру в Гори!

– Нам приказано осмотреть состав! И две цистерны тоже. Вы должны доставить эти две «бочки» на нашу военную базу?

– А зачем я здесь, по-вашему, торчу?!

К ним подошел еще один военный, козырнул; старший отошел с ним куда-то в сторону. Вернулся минут через пять примерно. Обращаясь к машинисту, сказал:

– Мы завершили осмотр. Теперь все в полном порядке. Можете вернуться в кабину!

Машинист, пожав плечами, забрался по ступенькам в кабину маневровика.

«Странные творятся дела, – подумал он. – Обычно военные осматривают вагоны и цистерны на въезде в ворота базы, а не здесь, не на станции. Но после того, как русские стали бомбить Гори, удивляться уже ничему не приходится…»

На выезде из села Скра Алан притер «британца» к обочине дороги.

Рейндж и осетин вышли из джипа, Рустам остался в машине. Справили в кустиках нужду, закурили по сигарете. Часы показывали двадцать минут первого ночи – четвертой кряду военной ночи для сотрудников ВРДГ-4…

– Тихо-то как… – шепотом произнес Алан. – Ну ничё, скоро к ним писец наведается! Будет им «побудка»! А то многие дрыхнут, как будто и войны нет!

На станции Скра они установили две магнитные мины с таймерами.

«Часики» завели на три ночи.

Время было выбрано исходя из двух соображений.

Во-первых, чтобы самим иметь запас, дабы убраться отсюда подальше. Во-вторых, расчет делался на то, что за три-то оставшихся часа две цистерны с керосином и бензином успеют-таки перетащить на военную базу…

Рейндж сейчас думал о другом. То, что они устроили «шурум-бурум» в Гори, то, что удалось накрыть по их наводке две установки ЗРК и расположенные там же, рядом с военгородком инженерно-саперной бригады, склады, это еще полдела. Если сработает их задумка и удастся нынешней ночью грохнуть и цистерны с горючкой, а заодно вызвать пожары и разрушения либо на станции, либо на военной базе близ Скра (если заминированные цистерны успеют туда попасть до момента срабатывания снабженных таймерами ВУ), это тоже можно будет счесть большой удачей.

Но нельзя забывать о самом важном.

О том, что пока не удалось выявить местонахождение местного «горийского» пункта управления силами грузинской ПВО.

Если наземная операция в зоне конфликта в ходе последних двух суток развивается вполне успешно, то преимущество в воздухе еще полностью не завоевано.

8, 9 и 10 августа российская авиация штурмовала объекты как на территории РЮО, так и в глубине Грузии; были разрушены ВВП и несколько ангаров на двух военных аэродромах; также нанесены удары по объектам в Сенаки и Поти.

Но имелись и потери. Неприятелю удалось сбить три российских штурмовика «СУ-25». А также – сколь неожиданная, столь и чувствительная потеря – был сбит ракетой одного из вражеских ЗРК, выпущенной предположительно с установки «Бук-1М», дальний бомбардировщик «Ту-22 М3»…

Российские ВВС не только понесли небольшие потери в первые трое суток войны, но на первых порах столкнулись с довольно необычной тактикой ПВО.

Хитрость, примененная грузинами и их союзниками, заключалась в том, что радары все эти дни не работали на излучение. Подавить установки ЗРК, если не знать точно их местонахождения, если они молчат, не излучают, не представляется возможным. И вот здесь вполне уместен вопрос: а откуда грузины берут информацию о воздушных целях? Как, каким образом эта информация к ним попала? Радары не излучают, наблюдение за воздушной средой с локаторов, расположенных на территории Грузии, не ведется. А ракеты «буков» и «двухсотки», тем не менее, уже несколько раз точно поражали цели.

Поскольку чудес не бывает, напрашивался соответствующий вывод: расчеты ЗРК получали объективную инфу в реальном режиме времени от источника, находящегося за пределами зоны конфликта.

Если называть вещи своими именами, грузинская ПВО в ходе развязанной тбилисским режимом новой кавказской войны действовала не самостоятельно, но была интегрирована в систему раннего оповещения ВВС США и НАТО. Эти «внешние источники», понятное дело, недоступны для уничтожения. Но зато сам «узел», сам командный пункт, куда поступает информация от системы раннего предупреждения и откуда уже подготовленные для стрельбы данные передаются на расположенные в горийском позиционном районе ПВО установки ЗРК, не только можно, но и нужно выявить.

А затем, установив местнахождение, нарушить его работу либо уничтожить.

В половине первого группа воссоединилась. Рейндж объявил десятиминутный перекур. Покурили, оправились, расселись по транспортам, поехали обратно в Гори.

И здесь им вновь капитально повезло… Впрочем, везет смелому и сильному, это известная, апробированная временем истина.

Все три транспорта, на которых они нынче передвигались, имели встроенные американские УКВ – рации производства «Motorola». У «четверки» при себе были и другие средства связи: начиная от штатовского же спутникового терминала связи и заканчивая сотовыми телефонами и тактическими переговорниками.

Рации джипов были настроены на канал основной в этом районе армейской станции грузин «Гори-21». Это позволяло отслеживать радиообмен в сети командования горийского позиционного района МО и МВД Грузии (впрочем, многие станции работают между собой напрямую, на своих, выделенных заранее волнах).

Небольшая колонна, миновав пост на въезде в город, – дежурящие здесь грузинские гаишники в брониках и с автоматами осветили джипы фонарями и дали отмашку ехать далее, – направилась через мост в центр города. Из динамика рации долетали обрывки разговоров на грузинском.

– Алан, канал «дэвять-два»! – вдруг подал реплику сзади Рустам. – Вызывают станцию «Чарли», нэ слышишь, да?!

– Да слышу, слышу!..

Григорий, продолжая крутить баранку левой рукой, переключил автомобильную рацию на другую волну. Он, как и Рустам, обратил внимание на прозвучавший только что любопытный обмен репликами на «основном» канале.

– «Гори два-один»! Вас вызывает Топаз!

– На связи! Что у вас за проблема, Топаз?

– Я вам уже сообщал на дежурном канале: не можем связаться с Чарли! Соедините нас с ними!

– Топаз, не имею такого права!

– А как мне тогда с ними связаться?! Мы сейчас как раз направляемся к объекту! И нам нужно сообщить о своем прибытии!..

– Топаз, вы что, с Луны свалились?! – Голос у оператора был хриплый и какой-то накаленный. – Забыли, что позывные меняются раз в сутки! У вас что, нет под рукой таблицы новых позывных?!

– Какая таблица… Идиоты! Мы тут из такой задницы выскочили… Сами едва ноги унесли! Гори два-один, дайте связь с Чарли! И быстро, если не хотите проблем!

– Минутку… Их новый позывной – Меркурий! Попробуйте связаться с ними на каналах «шесть-три» или «шесть-четыре»! Отбой связи.

Алан поднес микрофон к губам:

– Топаз, еще одну минуту!

– На связи.

– Вы где находитесь, Топаз? Вам помощь нужна?

– Движемся по трассе от Карели! Сейчас находимся… Минуту… Скоро будет поворот на Тинихиди!

Алан хотел, пользуясь случаем, уточнить еще кое-что у Топаза (блефовать, так уж на все деньги). Но в эфире вновь прозвучал раздраженный голос оператора станции «Гори-21»:

– Топаз», это вы с кем разговариваете?

– Гори два-один, я Топаз… Не понял вашего вопроса! Я Топаз, кто меня вызывал на волне «девять-два»?!

– Я Гори два-один! Прошу всех соблюдать правила радиообмена! Топаз, вас это тоже касается!..

Пока оператор «Гори-21» наводил порядок в радиоэфире и пытался разобраться, что это еще за станция работает под его позывным, почему и откуда появился его двойник в эфире, джипы проскочили через «лиахвинский» мост и теперь уже катили в сторону западных окраин города.

– Алан, прибавь ходу! – приказал Мокрушин, когда ему перевели только что звучавшие в эфире фразы на грузинском. – Проскочим сначала до поста на съезде с трассы! А там… там на месте будем уже смотреть!

Они догнали карету «Скорой», которая с включенной мигалкой и сиреной в сопровождении милицейского транспорта мчала в сторону военгородка и военных складов, где несколькими часами ранее прозвучал оглушительный взрыв… Навстречу им тоже просквозила «Скорая»… Затем еще одна! Эти следовали уже в город, вероятно, в сторону военного госпиталя, куда доставляли тех, кто пострадал во время недавнего авианалета русских, кому медики могли оказать помощь, кого можно было еще спасти, срочно положив на хирургический стол…

Командирский джип, шедший теперь передовым в их небольшой колонне, сразу за поворотом с трассы, на окраине пригородного села Тинихиди, догнал два армейских джипа. Подсиненные фары «британца» высветили силуэты двух «длиннобазных» «Лендроверов» сто десятой модели – машины приближались к крайним домам села; расстояние до идущего замыкающим джипа составляло не более полусотни метров.

В динамике рации, настроенной на канал «шесть-три», вновь зазвучали фразы на грузинском. Причем, судя по громкости, обе станции, задействованные в переговорах на УКВ, находились совсем рядом – очень мощные от них шли сигналы.

– Меркурий, ответьте Топазу, – свистящим шепотом произнес Алан, которому приходилось выполнять и функции переводчика-синхрониста для командира группы. – Так… Меркурий им ответил!.. Дали «добро» на проезд в зону! Что будем делать, командир?

– Двигай за ними! – приказал Мокрушин. – Если остановят, покажешь ксиву! Скажешь, так и так, спецгруппа «Рион-Омега»… Выполняем приказ от своего командования!.. Следуем на объект для усиления охраны!

Проскочили село. Идущие впереди джипы притормозили возле блокпоста, выставленного на ответвлении накатанной грейдерной дороги, огибающей всхолмленный рельеф левого берега реки Кура… Проезд закрыт шлагбаумом. Влево, поднимаясь на холм, идет колючка, закрепленная на трехметровой высоты бетонных столбиках. По правую руку, пересекая поле с выгоревшей, пожухлой от жары травой, тоже угадываются в темноте столбы с проволочным заграждением…

Остановились, причем «британец» встал напротив одного из двух стоящих здесь в охранении грузинских «бэтээров».

Алан выбрался из джипа. Направился к «сто десятому», из которого тоже вышел мужик в камуфляже и «бронике». Одновременно из сложенной из красного кирпича «сторожки», над входом в которую тускло, вполнакала горел забранный металлической сеткой светильник, показались двое местных сотрудников.

Подсвечивая фонарями, они подошли к вышедшим из джипов военным. Туда же, покинув «Тойоту», следовавшую все это время по корме командирской машины, поспешил и Мгели.

Мокрушин снял «хеклер» с предохранителя. В лифчике у него, как и у каждого из его группы, помимо запасных обойм, пять ручных гранат: две штатовские «М-61», две «наступательные» «Ф-1» болгарского производства и одна «флэша» британского производства…

Внимание его, конечно, было приковано к тому, что происходит впереди, шагах в двадцати, возле «сторожки». Но вместе с тем в поле его периферийного зрения находится также и тот БТР, рядом с которым они остановились.

Послышался приглушенный кашель. К джипу от бронемашины подошел какой-то «дух» в комке. Стукнул костяшками пальцев в дверцу, что-то спросил по-грузински. Рейндж даже не посмотрел в его сторону. Руст ответил «духу» на картвельском… Потом послышалось шебуршание сзади, какие-то шорохи. Темиров явно что-то искал в сумке, где у них хранилась провизия… Из джипа высунулась его рука с бутылью вина… Потом он же, Руст, сунул «духу», одному из бойцов выставленного здесь охранения, пачку сигарет – тот, оказывается, просил «что-нибудь попить и курево»…

Один из охранников вернулся в сторожку. Включил на пульте кнопку, затем нажал еще одну. Три металлических «пальца» высотой около метра – аналог «гребенки», перекрывавшие проезд для транспорта, ушли в пазы, исчезли. «Рука» шлагбаума пошла вверх – проезд свободен!

Хлопнула дверца. Алан, усевшись в свое привычное водительское кресло, тронулся с места – вслед за двумя «сто десятыми»…

– Наемники… или инструктора! – процедил осетин. – В переднем джипе трое или четверо… Я слышал английскую речь! Пьяные, похоже… Только грузин-водила у них более-менее трезв!

Объект, как выяснилось уже вскоре, находился от сторожки примерно в трехстах метрах.

Гравийная дорога привела к подошве холма, к металлической браме, за которой, собственно, как несложно догадаться, и находился вход или проезд на этот оборудованный сравнительно недавно подземный объект…

Справа и чуть ниже «брамы», врезанной в скалистое основание холма, на выровненной строителями площадке, угадывались накрытые маскировочными сетками силуэты каких-то явно военных транспортов. Грузовики или бронемашины?.. Не очень-то, конечно, отсюда, из их джипа, видно, что именно там укрыто под «масками»! Но ее, техники, там, кажется, немало собрано. Несколько десятков единиц! И еще какое-то строение имелось в той же стороне, за площадкой с техникой – что-то вроде казармы.

Мозги Рейнджа в эти секунды работали с ураганной скоростью. Этот объект в пригородном селе Тинихиди был в перечне тех целей, по которым предполагалось, в случае дальнейшего обострения ситуации в зоне конфликта, нанести ракетно-бомбовые удары.

Насколько он помнил, данная «цель» фигурировала в списке военных объектов грузинских МО и МВД – в крае Шида-Картли и Горийском районе – под «несчастливым» номером: объект № 13…

Ага, вот еще одна примечательная деталь! Слева от «брамы» и чуть выше, на сравнительно небольшой площадке, накрытые укрепленными на шестах камуфляжными полотнищами, видны две куполообразные спутниковые антенны! И еще там, под навесом, стояли с полдюжины спутниковых же «тарелок», развернутых так, что чаши их смотрели под углом примерно в шестьдесят градусов в темное звездное небо…

Генри Шепард, уставший, злой, разочарованный тем, что происходило (в том числе и у него на глазах) в последние четверо суток, подчиняясь команде от своего руководства, в этот вечер вышел из игры.

Он получил приказ покинуть зону боев вместе с еще двумя своими коллегами, своими соотечественниками. Сам подполковник, конечно, не участвовал в боях с кударцами. Он находился все это время, начиная с полудня седьмого августа, на командном пункте грузин в Земо-Никози. В том месте, откуда наносился основной удар по Цхинвалу и где была сосредоточена наиболее сильная, боеспособная, как казалось тогда, группировка вооруженных сил «Джорджии». Да, он сам не бегал по улицам Цхинвала с автоматом, не участвовал в зачистках. Он же не конченый идиот, чтобы подставляться под пули дикарей и сумасшедших русских ради какой-то долбаной кавказской провинции, которая носит название одного из американских штатов…

Нет, Генри Шепард сам не воевал. Зато группы спецназа и, в частности, две штурмовые команды, подготовленные сотрудниками MPR, бывшими коммандос, зелеными беретами или ветеранами U.S. Marine Corps в рамках партнерства и помощи демократической Грузии, в составе которых наряду с грузинами действовали также наемники из разных стран, рекрутированные через дочернюю фирму все той же компании MPR, принимали самое активное участие в «битве за Цхинвал». И неплохо показали себя по ходу зачисткок в Хетагурово и некоторых других югоосетинских селах.

Так все хорошо для них начиналось. И так все плохо может закончиться.

«Кретины! Бараны! Мастера превращать в бардак любую затею! Да проще полинезийского аборигена или папуаса обучить военному мастерству, чем этих долбаных «джорджийцев»!..

Шепард почти не спал эти четверо суток. Держался на «транках», на амфетаминах. Точно так же, как и его коллеги, которые вдобавок еще и успели приложиться к бутылке бурбона…

Он продремал на заднем сиденье джипа всю дорогу, пока они кружным путем, сделав немалый крюк, выбирались из зоны боев. Ощутимо побаливала нога; в апреле 2004-го, в ходе первого (неудачного, надо сказать) штурма Фаллуджи он получил осколочное ранение голени правой ноги. Вроде бы и вылечился – осколок врачи извлекли в тот же день, когда он попал на стол к хирургам багдадского полевого госпиталя, от самой этой раны уже остался едва заметный рубец. А вот поди ж ты: нет-нет и напомнит о себе тот зазубренный осколок от гранаты, которую выпустил из «РПГ-7» застреленный несколькими секундами позже кем-то из морских пехотинцев бойцом «Армии Махди»…

Кстати, именно по этой причине, из-за возникающих иногда болей в ноге, Шепард повсюду, куда его направляло руководство, вместе с личными вещами брал и палицу, которую он тоже привез из Ирака. Этот посох с полустертыми арабскими письменами ему вручил один из бойцов его батальона. Его нашли там же, в Фаллудже, в бункере, где предположительно находился штаб главаря «Армии Махди» Муктаду-ас-Садра. Повстанцы так спешно покинули тот объект, находясь под жестоким обстрелом, что побросали там и личные вещи. Недавно, всего пару недель назад, в Тбилиси приезжал с а м глава MPR мистер Алистер Фокс. Старый лис, с которым он имел часовой разговор в тбилисской гостинице, обратил внимание на этот посох и поинтересовался, при каких обстоятельствах эта вот штуковина оказалась у Шепарда… Генри сказал, что его нашли в Фаллудже. И что он предположительно принадлежал ранее самому Муктаде-ас-Садру или кому-то из местных шейхов или имамов…

«Когда вернусь в Штаты, подарю «посох» старому лису, – решил про себя Шепард. – Заодно попрошу его, чтобы «пробил» наконец через Госдеп гражданство Розе… Да, у нее уже есть гражданство Виргинских островов. И это само по себе помогает свободно перемещаться по всему миру… Вслед за мной. Ну так и что? Она многое успела сделать для MPR и для Штатов, заслужила гражданство Америки, как мало кто еще… Из семьи я, конечно, ради нее не уйду, – думал про себя Генри, – меня просто не поймут. Но иметь где-нибудь поблизости такую роскошную женщину, которая одинаково хороша как в деле, так и в постели… Why not?»

Но это все надо будет решать позже. А сейчас он пока еще находится в долбаной «Джорджии». У него приказ: покинуть КП грузинской группировки в Никози, оказавшийся неожиданно под ударом, и вместе с двумя коллегами и еще тремя охранниками из числа наемников MPR отправиться на хорошо защищенный и охраняемый объект «Зебра» в Гори.

Там, находясь уже в безопасности (на объекте трудятся еще несколько сотрудников MPR), ожидать новых распоряжений своего руководства.

– Босс, просыпайтесь! – Кто-то из коллег толкнул Шепарда, задремавшего на заднем сиденье, в плечо. – Приехали…

Генри, цедя под нос ругательства, выбрался из джипа. Водитель – грузин, обучавшийся в Штатах, взял его поклажу. Опираясь на посох, Шепард направился к браме. Ее массивные, толщиной около полуметра створки, стали медленно, под действием гидравлики, расходиться в стороны…

– А это кто такие? – Обернувшись, он посмотрел на бойцов в спецназовском прикиде, которые только что покинули свои транспорты и тоже направлялись к браме. – Ваши? То есть грузины?

– Спецназ. Группа «Омега»… Бывшие «Гулиа».

– Что? – удивленно переспросил Шепард. – «Омега»? Здесь, в Гори? Они же в Верхнем Кодоре сейчас должны быть! Что за чушь? Ну-ка позови их старшего!

Сказав это, Шепард, вместе с одним из подошедших к нему коллег и двумя наемниками, направился в проем, войдя в помещение шлюза. Через этот отсек можно пройти в коридор, оттуда попасть либо в операционный зал, либо, воспользовавшись наклонным тоннелем или лифтом, спуститься на нижний уровень. Внизу – фактически это еще два этажа, вырубленные в скальной породе, – находятся жилые отсеки и помещения с техническим оборудованием, включая запасные дизель-генераторы, системы водоснабжения, канализации, пожаротушения и автономной вентиляции.

С легким, едва слышным шипением медленно поползли в стороны створки и второй, шлюзовой брамы…

Мокрушин говорил по-английски не так идеально, как Лазарев, оставшийся вместе с Рустом у машин. Но все же он прекрасно понял, что именно у него спрашивал рослый мужчина в камуфляже – примерно его ровесник по возрасту, опирающийся на массивную высокую трость.

Они стояли возле шлюзовой двери, створки которой все еще не раскрылись полностью. Но через образовавшийся проем уже можно разглядеть стоящего в коридоре смуглявого мужика лет тридцати пяти, одетого в темно-синюю униформу…

– What the hell are you doing here??? – Американец взорвался, так и не получив ответ от подошедшего к нему спецназовца на только что заданный им вопрос. – And what the hell are you waiting for?!! Fuck… stupids!..

Страницы: «« ... 89101112131415 »»

Читать бесплатно другие книги:

Многие знают автора по историческому роману «Князь Невский», но еще большее количество читателей пом...
Книга содержит 30 тестов по 50 вопросов с ответами на знание Android. Книга предназначена для подгот...
Данное издание, автором-составителем которою является И. М. Авраменко, повествует о российских лауре...
Настоящее издание посвящено сравнительному анализу концептуальных идей по борьбе с преступностью в Д...
Репетиториум посвящен проблемам Общей части уголовного права и охватывает все разделы учебной програ...
В этой книге содержатся ответы на вопросы, которые рано или поздно встают перед любым человеком, инт...