Параллельные дневники Виталика Туманова Набат Александр
– Как тебе сказать, не все так просто, – бережно взяв Олку за трепетную длань, привычно навешиваю телепорт по выверенным координатам. – Дело в том, что ты тогда вовсе не была ни в каком ином мире. Строго говоря, ты и этот-то не покидала никогда.
Краткий миг перехода сопровождается отчетливым хлопком и резким порывом шквалистого ветра, щедро швырнувшего в лицо соленые, пенные брызги могучих, но ленивых волн. Вообще, килевая качка не слабая. Умело используя поверхностное натяжение морской воды, спокойно разгуливаем себе по отнюдь неспокойной поверхности океана аки посуху. Олка обалдело поглядывает под ноги, в таинственные манящие океанские пучины, а затем поспешно озирается кругом и замечает далекие очертания береговой линии. С некоторой опаской крепко вцепляется мне в плечо.
– Это там не Мыс Северный, часом? – девушка растерянно вертит головой. – Маяк слишком уж приметный.
– Угу, он самый, – пристально всматриваюсь в еле различимый отсюда, уже знакомый диск портала на дне, – северо-восточная оконечность архипелага, узнаешь места?
– Еще бы, именно здесь все и началось тогда, – Олка непроизвольно ежится. – Понятно, почему ты не хотел яхту брать. Но, блин, транспортная магия ведь относится к самым сложным разделам, ее только в университете изучают, и то на пятом году. Тебе сколько лет, вообще?!
– Целых три годика уже, а что? – с неприкрытой иронией смотрю ей в глаза. – Вообще, я самоучка, формально нигде не обучался. Это что-то меняет?
– Нет, конечно, но… Телепортация пока мало изучена и слишком рискованна!
– Чепуха, у нас – изучена и никакой опасности в ней нет. Да и полных трое суток времени терять, как-то не прельщает, – по-прежнему ничего так и не обнаружив в ближайших окрестностях, нехотя признаюсь я. – Чего добру пропадать? Не то, чтобы я очень тороплюсь, но и специально затягивать в некоторых вопросах не привык.
– Ну, тебе виднее, – нехотя признает Олка. – Ты, кстати, что-то такое говорил, якобы я вовсе не покидала пределов своего мира, объясни!
– Верно, я почти уверен, что в реале все сложилось не совсем так, как ты это восприняла, – продолжаю усердно сканировать окружающее пространство. – Вот скажи лучше, ты точно помнишь, что молния ударила в катер до того, как открылся проход в иное пространство, не после?
– Абсолютно! Меня и за борт-то вышвырнуло именно взрывной волной, – уверенно декларирует задумчивая девушка. – А потом, когда воронка стала затягивать, был еще один сильный разряд, но я уже точно не помню. Такое странное ощущение было, что он несколько в другой плоскости шибанул, а не как принято, между небом и водой.
– Ясненько… – некие, смутно знакомые эманации заставляют интуитивно прибегнуть к одному хитрому алгоритму, столь удачно всплывшему из необъятных недр, с таким трудом отреставрированной, памяти, – Интересно, а если так?
Объединив заново откалиброванный, поисковый, мультипотоковый луч с исключительно могучим импульсом энергии, вхожу в острый резонанс с неким загадочным, искажающим полем. Обнаруженное аномальное явление, в непосредственной близости от одинокого, переходного диска на дне морском, имеет явное искусственное происхождение. По своим характеристикам сильно напоминает то маскировочное поле, которым был укрыт приснопамятный Уснувший Лес» в далеком Эоне! Хм, чем дальше, тем все чудесатее и чудесатее! Сквозь отчаянно бликующую и мерцающую рябь проявившегося на время огромного пузыря силового кокона, накрывшего целиком небольшой островок, отчетливо просматриваются очертания некоего внушительного здания с колоннами в глубине неухоженного парка. К нему от самого портального диска, со дна морского, торжественно ведет широкая мраморная лестница в целых четыре пролета. Олка, явно насторожившись, отступает поближе ко мне.
– Это именно то место, в котором я целых две недели билась за свою жизнь! – в потемневших от гнева глазах девушки бушует холодная, расчетливая ярость. – Ты оказался прав, по всему выходит, это всего лишь сорок восьмой остров нашего архипелага. Лунная Черепаха!
– Это тот, который тридцать лет назад в результате мощного землетрясения якобы полностью ушел под воду?
– Он самый, это – бухта Черепахи, еще дальше к северу озеро Полумесяца должно быть, а вон там Лунный Пик, его ни с чем не спутаешь! – совершенно явно Олка ошеломлена увиденным. – Хотя вот этого странного здания и лестницы к бухте на нем до землетрясения точноне было!
– Так, а в прошлый раз отчего ты не узнала сей таинственный остров? – да и сам я что-то в прошлый свой визит ничего подобного не запомнил, правда, перемещался я тогда самостоятельно, без всякой посторонней помощи.
– Не знаю, тогда все совсем по-другому казалось! – растерянная девушка лишь неопределенно пожимает плечами. – Библиотека эта еще проклятая! Там такие кошмарные твари водятся!
– Ага, и маскировка здесь весьма серьезная – с чего бы это? – с огромным любопытством изучаю неведомый берег. – Эх, чую, знатно повеселимся!
– Может быть, лучше стоит властям сообщить? – нерешительно мнется скромная барышня.
– Да ты что! И пропустить все самое интересное?! – мною овладевает лихой предбоевой азарт. – Никогда! Ты со мной?
– Конечно! – внезапные мимолетные сомнения окончательно покидают решительную Олку. – Я же обещала помочь тебе вернуться домой!
– Вот и славно! – успешно пробив струной защищенного телепорта радужный пузырь силового барьера, благополучно высаживаемся на самом верхнем марше «потемкинской» лестницы. – Как думаешь, в честь какого заслуженного деятеля поименована сия монументальная библиотека?
– Понятия не имею, – сосредоточенная девушка окидывает пристальным взором дремучую, кипарисовую аллею, ведущую через обширный, одичавший парк строго к парадной колоннаде центрального входа в условно публичное заведение. – Не видела там ни одной надписи или книги на знакомых языках.
– Это ничего, разберемся, – задумчиво тяну я. – Слушай, а тебе не кажется, что здесь как-то подозрительно тихо и пустынно. Солнышко доброе прямо в макушку долбит, от деревьев только жалкие безмолвные тени остались, и ни единой души кругом!
– Так ведь за полдень уже, самое жаркое время, все живое по норам благоразумно попряталось!
– Ага, сиеста, блин! – ну да, плавали, знаем. – Вот щас как заборем эту напасть, вернусь домой, тоже устрою себе длительный отдых с внеплановыми каникулами! То-то хорошо все станет!
Глава 16. Работа над Чужими Ошибками
Старый, изрядно потертый, мрамор широкой лестницы умело оттенен полированной медью, реже бронзой декоративных вставок и крепежных деталей, также гармонично дополнен редкими алебастровыми статуями на низеньких постаментах. Статуэтки эти мастерски задуманы и с любовью выполнены, причем преимущественно в ярко выраженном античном стиле – сплошная, слегка завуалированная, обнаженка обоего пола. Красиво конечно, кто спорит, а самое главное, все в меру, без явных перекосов и иного неуместного гротеска. От верхней площадки в сторону центрального комплекса зданий убегает тенистая дорожка, полностью вымощенная, как и широкие ступени лестницы, серым шлифованным базальтом, с более темными сплошными полосками примитивной дорожной разметки. По обеим, обильно заросшим разнообразной зеленкой, обочинам опять же присутствуют немногочисленные, но весьма впечатляющие изделия богатого скульптурного наследия неустановленной пока цивилизации.
Кругом воцарилась сплошная тишь да обманчивая благодать, но в густой тени такой гостеприимной с виду аллеи таится безликая смерть. Простая и бесхитростная, но очень мощная магическая ловушка-усыпальница. Зазеваешься на обильные окрестные красоты, и привет, покойся с миром, бедный, невнимательный путник. Нужно не забыть потом погасить сей недостойный памятник «античности», а пока шуметь не стоит. Сначала нужно толком разобраться в непростой прифронтовой обстановке, да и с основной задачей тоже нужно что-то поделать. Второстепенные квесты и ответвления от основного сюжета оставим на десерт.
Согласно последним результатам широкодиапазонного сканирования прилегающих окрестностей, благополучно нашедшаяся переходная станция расположена совсем не глубоко, в обширной системе мрачных подвалов и канализации местной фундаментальной библиотеки. Ну и до кучи, еще сообщается с придонным диском портала посредством полузатопленного, основательно обвалившегося тоннеля. Дистанционно модернизировать дефектное ПО станции не представляется возможным ввиду многочисленных помех и общего повышенного, магического фона неустановленного пока происхождения. Стало быть, в какой уже раз придется выборочно зачищать очередные опасные подземелья. Блин, как-то уже начинает надоедать. Не пора ли что-то решительно поменять в подобном однообразном раскладе? Хорошо, хоть данный объект – последний в списке запланированных.
На обширной, прилегающей территории сканер также обнаруживает превеликое множество разнообразных живых и условно неживых форм. Преимущественно четырехлапого привода, внутреннего питания и исключительно хищного, плотоядного поведения. Приняв к сведению сводные оперативно-тактические данные, скрытно выдвигаемся по направлению к правому крылу основного здания, в объезд коварной, «привратной» ловушки. Кругом тишина впечатляющая, ни единого звука, как в вакууме, даже слабый ветерок совсем утих. Первыми встреченными представителями хищной флоры и фауны оказывается пара крупных, метр двадцать в холке, псевдособак повышенной зубастости и иссиня-черной масти, здорово смахивающих на атипичных доберманов-переростков. Лениво развалившись в густой тени неопрятных кустов с подозрительно белесыми крупными ягодами, поджарые твари, бесстыже вывалив от нестерпимой жары алые портянки языков, с явно гастрономическим интересом взирают на нас, но немедленно атаковать пока не спешат. Видимо, сейчас закурить для порядка попросят или вообще загадки загадывать станут. Решительно беру ускользающую инициативу в свои руки. Вообще, все животные схожи по своей примитивной сути, – одинаково любят ласку и колбаску.
– Ну ты даешь! – Олка с нескрываемой опаской смотрит, как я беззаботно чешу млеющим, милым собачкам за острыми ушками-рожками, заодно тщательно перенастраиваю им доминирующую модель их поведения. – Уверен, что не набросятся?
– Теперь даже не тявкнут, а совсем наоборот, помогут местную нечисть гонять, – наскоро закончив с прикладной зоопсихологией, уверено заявляю я. – Запоминай, этот – Пушок, видишь, у него на носу шрам кривой, ну а этого корнаухого парня наречем Шариком. Тебе какой больше нравится?
– Пожалуй, возьму Пушка, – подойдя со всей возможной серьезностью к выбору личного телохранителя, заявляет не по годам мудрая Олка, – у него такие глазки умные!
– Ага, и добрые! Хороший выбор, – старательно вношу дополнительную переменную в нелинейные, мотивационно-приоритетные контуры обоих псов. – Теперь он за тебя кому хочешь уши надерет, только свистни. Чувствуешь ментальный поводок? Управление простое, почти как на автоматической трансмиссии:
«правая» – газ, «левая» – тормоз. Смотри только «фас», «апорт» и «фу» не перепутай!
– Постараюсь, – коварно улыбается веселая девушка. – Все равное ведь тебя не тронет, верно?
– Куда ему, – по достоинству оценив девичью шутку, сдержанно отвечаю я, – да и мой верный Шарик не допустит подобной вероломной провокации.
Выпустив зубастый дуэт псов в головной дозор, уже совсем не таясь, спокойно приближаемся к боковому входу. Только сейчас обращаю внимание на излишне вычурные барельефы центрального фронтона. М-дя, ну и срамота! Такую исключительную похабщину даже незамутненные орки не догадались бы выставить в таком публичном месте, да на всеобщее обозрение. Чего уж удивляться, что главными действующими лицами данной, ну очень фривольной сценки, являются исключительно люди, процентов на девяносто уж точно. То-то разрумянившаяся Олка стыдливо очи долу опустила, видать, еще в прошлый свой визит разглядела все развратные подробности. Полноте, а библиотека ли это вообще, и какую же тогда литературу в ней выдают? Эх, ладно, не будем специально заострять внимание, нечего порядочную девушку смущать, и так уже идет вся аж пунцовая.
Высокие, двустворчатые двери, с варварски выставленным остеклением и частично развороченным косяком, гостеприимно распахнуты, так что без особых проблем проникаем на пустынный цокольный этаж. Многочисленные тяжелые мраморные скамейки под дальней стеночкой безжалостно расколоты и разбросаны по всему помещению, не иначе в остром приступе немотивированного вандализма. Неожиданно богатую какофонию ароматов даже описать не возьмусь, такую дикую смесь, сугубо органических и подозрительно бытовых миазмов, не всякий продвинутый газоанализатор осилит. Эх, кто-то не слабо погулял тут в не слишком стародавние времена.
И опять нас поражает пронзительная, гнетущая тишина. Нет, теперь даже не сама по себе тишина, а единственный негромкий звук, заполнивший ярко освещенный солнцем пыльный воздух просторного холла. Где-то недалеко, совсем рядом, буквально за углом, с непонятной, рваной периодичностью раздается слабое постукивание. Словно кто-то тихонько постукивает камешком о камушек. Звук этот настолько тихий и призрачный, что сначала кажется просто случайным. Судя по напряженному лицу Олки, и по тому, как она суетливо озирается, понимаю, она тоже слышит этот подозрительный повторяющийся перестук.
– У тебя сейчас такое решительное лицо, да и глаза такие выразительные, – своевременно подмечаю я. – Есть какие соображения на счет источника данного таинственного звука?
– Ага, догадываюсь, – мрачно отвечает хмурая девушка, – Одолжишь свой световой меч?
– Изволь, – вручаю плотоядно ухмыльнувшейся девице раритетное боевое оружие. – И вообще, оставь его себе, это подарок!
– Вот спасибо! – благодарная Олка, от переизбытка внезапно нахлынувших чувств, даже порывисто целует меня в щечку. – Щас мы их!
– Смотри, будь поаккуратнее с этой штуковиной, – предупреждаю я такую неисправимую энтузиастку, – она весьма острая, но с магией не очень-то дружит.
Срочно отозвав дозорных псов на дистанцию прямой видимости, осторожно заходим в главную читальную залу правого крыла. Помещение простое, без затей: громадный куб в три этажа, с полуобвалившимися галереями по всему периметру, по всем четырем углам имеются довольно крутые винтовые лестницы с коваными перилами, ведущие на эти самые галереи. Одна из них, правда, взбирается еще выше, в круглую застекленную башенку примитивной обсерватории, на внешнем торце здания. Гладкий пол красиво выложен небрежно отполированным гранитом в крупную бежево-коричневую клетку, с добавлением высококонтрастного пунктира агатовых изразцов, бьющих всю площадь пола на большие равные секторы. С высокого, сводчатого, застекленного потолка-атриума на толстенных, стальных цепях свисают пять витиеватых, бронзовых люстр с хрустальными шарами негасимых, магических светильников, таинственно отражающихся в тусклом глянце напольного покрытия.
Вдоль стен, по всему периметру, стоят могучие, необъятные мраморные стеллажи с неописуемо-неимоверными залежами самых разнообразных, полуистлевших старинных книг, древних фолиантов в подозрительных кожаных переплетах, совсем уже ископаемых свитков в футлярах и прочих пергаментов просто пыльной россыпью. Как любил иной раз пошутить мой дед: «штука – штучка, три штуки – кучка, а в кучке – три штучки». Кое-где даже видны следы огня, в одном месте жирная копоть и сажа сплошь покрывают целый сектор второго уровня, сразу напротив входа. Никак кто-то файерболом засандалил?
Но это все жалкая лирика и вообще малозначительная фигня, по сравнению с обнаруженным, наконец, источником странного загадочного звука. В центре пустого кубического пространства гигантской залы расположено внушительных размеров рельефное «чучело» планеты – огромный глобус благородной, насыщенной, светло-коричневой палитры, да еще на массивном, из черного мрамора, подрамнике. Кстати, очертания материков совершенно не знакомы, ранее не встречал ничего подобного. На глобусе том, как комнатный орел на насесте, в монументальной позе роденовского мыслителя восседает весьма старый, пузатый черт не самого крупного калибра. Багровая, с густой проседью, шкура мерзко лоснится в неярком свете магических люстр, отчаянно бликуя на рогатой лысине хвостатого пенсионера. Небрежно свесив парнокопытные, волосатые лапы с широкой бронзовой меридианной дуги, в великой задумчивости, полуголая, но на редкость бородатая, тварь легонько постукивает грязными копытцами друг о друга, издавая тот самый таинственный аритмичный перестук.
Легкое цоканье собачьих когтей отвлекает матерого чертяку от тяжких, явно неправедных раздумий. Багровые угли демонических глаз, подслеповато щурясь из-под косматых бровей, пристально смотрят на нас не меньше минуты. Не сразу, но распознав цель и опрометчиво сделав поспешные выводы, радостно взрыкнув, кошмарная тварь поднимается во весь свой немалый рост, и ловко рвет с пояса черного, кожаного передника магический девятихвостый бич. Хм, ему своего шипохвостого помела мало, что ли? Не дав излишне агрессивному дедку опомниться, ловко дезинтегрирую его опасную игрушку и прыгающей боксерской варежкой ловко сшибаю его с глобуса на бренную землю. Басовито взвизгнув, старое чучело неловко шмякается практически нам под ноги. Резво подхватившись с холодного гранита, и, наконец, трезво оценив свои жалкие шансы, старый черт припускает во все лопатки в сторону приоткрытых, широченных, двустворчатых дверей, ведущих в главный корпус проклятой библиотеки.
– Нет, он МОЙ! – буквально повиснув у меня на руке и сбив прицел, верещит, непонятно от чего взбесившаяся, Олка, и, яростно размахивая багровым клинком подарочного меча, с дикими воплями стремительно бросается за эпатажным демоном в погоню. – Стой, мерзавец!
Парной, антрацитовой молнией метнувшиеся, молчаливые псы дружно оттесняют незадачливого беглеца от спасительных дверей. Тот, жалобно стеная и прихрамывая на оба копыта, проворно скачет по ближайшей лестнице на галерею второго этажа, там расположен дублирующий проход в вожделенном чертом направлении. Умело выставив силовые заградительные экраны в нужных местах, легко блокирую ему всякие пути к отступлению. Затравленно озираясь, старый лиходей медленно пятится по неширокому ходу боковой галереи от неумолимо надвигающейся, бесноватой Олки. Интересно, какие у нее могут быть с ним кровные счеты? Неужто это он ей любимую ножку откромсал в прошлый раз?!
Утробно взвыв от натуги, отчаявшийся злодей неожиданно шустро кастует примитивное заклинание телепорта, но я начеку, и ему удается, только гулко загремев костями и рогами, неуклюже сверзиться обратно на первый этаж. Неразборчиво ругнувшись, почти одолевшая длинный винтовой подъем Олка торопливо скатывается обратно по лестнице вниз. Торопливо метнув перед собой направленные чары вихревой энтропии, не на шутку перепуганный черт с огромным трудом, но проламывает башкой капитальную несущую стену вместе с подвернувшимися стеллажами, и прорывается в холл. С азартным гиканьем упорная девица, в сопровождении обоих псов, проскакивает вслед за ним в огромный пролом и продолжает преследование уже в парке, безжалостно круша по дороге ни в чем не повинные статуи и прочую парковую растительность. Ишь разошлась, попадись ей сейчас на пути да хоть сам сэр Сатана, мигом ушатает, не моргнув глазом. Щедро добавив Олке и верным собачкам автономных оборонительно-наступательных чар – теперь и без меня управятся с окрестной нечистью – спокойно направляюсь в основное, центральное помещение библиотеки. Часика полтора свободного времени у меня точно есть, вот и поглядим, куда это так отчаянно рвался парнокопытный пенсионер.
…
– Ого, ну ничего себе, – порывисто вошедшая следом за игривыми псами, слегка растрепанная Олка аккуратно перешагивает через многочисленные, безжалостно разодранные трупы малокалиберных крылатых демонов отборной, пепельной масти. Осторожно, бочком пробирается ко мне, сидящему на единственной уцелевшей мраморной стойке администратора. – А ты у нас, оказывается, кровожадный!
– Не-а. Это всего лишь профессиональная деформация психики, – с нескрываемым интересом разглядываю рогатую, трофейную башку поверженного беглеца, еле поместившуюся в скромный рюкзачок Олки, тщательно упакованную в специальный, алхимически стабилизированный полиэтилен. – И вообще кто бы говорил! Над камином повесишь?
– Еще не решила, – совершенно успокоившаяся девушка искренне улыбается, – интересно, и что же это за профессия такая, от которой настолько люто звереют подобные, славные юноши?
– Профессиональный путешественник и закоренелый студент, – сдержанно шучу я. – Ты вон у нас вообще селекцией декоративных растений занимаешься.
– Ну, я-то как раз только одного вражину пришибла! – блаженное, сытое выражение лица прелестной девушки говорит о том, что ее единственная жертва была многократно и хладнокровно ушатана особо сатанинскими, отборными методами, причем далеко не по одному разу. – И то исключительно лишь из благородных побуждений мести!
– Ага, заливай! Не единожды, пожалуй, пожалел старик в бреду о знакомстве с буйной Олкой, прежде чем страшная агония настигла его… – ну точно, насчет ее покалеченной ноги я оказался прав.
– Ух-ты, здорово, ты еще и стихи сочиняешь?!
– Да так, к слову пришлось, не обращай внимания…
– Слушай, а если серьезно, как это тебе удалось разом такую чертову кучу крылатых тварей уничтожить? – озадаченная девушка недоверчиво прикидывает масштабы жуткого побоища, учиненного мною в парадной, «тронной» зале библиотеки. – Они же чрезвычайно живучие! Мне и с одним-то пришлось ой как повозиться, причем не без помощи Пушка и Шарика!
– Хм, ничего особенного, – скромно признаюсь я, – Самое главное, побыстрее секретный выключатель канала прямой связи с космосом у них отыскать и изолировать разом. Или они тут через местный астрал все закоммутированы? Впрочем, неважно, ну а дальше дело техники. Извини, прибраться вот совсем не успел.
– А картотеку и фонтан ты зачем порушил? – удивленная Олка озадаченно разглядывает частично поваленные стойки с жестоко вырванными архивными пеналами-скоросшивателями, набитыми истлевшей бумагой и пергаментом; большую малахитовую чашу вдребезги разбитого фонтанного ансамбля с полураскрошенной фигуркой толстенькогорогатого херувима в центре. – Фонтан такой красивый, наверное был, жалко…
– Да эти свиньи крылатые, не пойми с чего, вдруг метаться начали, как полоумные, вот шкафы и посносили все, – виновато оправдываюсь я. – А фонтан еще до меня кто-то разгромил, а я только чуть-чуть оградку доломал. Слушай, а ты в прошлый раз сюда не заглядывала разве?
– Нет, что ты, я вообще старалась близко к строениям не подходить, – враз нахмурившаяся девушка только плечами пожимает, – На берегу больше сидела, костер жгла, надеялась, что кто-нибудь меня все-таки заметит и спасет…
– А-а, ясненько, – как странно, она ведь в свою отчетную ментальную хронологию вообще ничего о своих здешних похождениях не включила, ишь, скромная девица какая. – Я так понимаю, основная веселуха тут начинается с наступлением темноты, верно?
– Точно, как говорится, кто не спрятался, я не виновата! – рассеянно поглаживая балдеющего Пушка по макушке, отвечает задумчивая Олка. – Но и днем совсем не стоит расслабляться.
– Ну, до сумерек у нас еще целая куча времени, – беззаботно сообщаю я. – Успеем хорошенько подготовиться к матчу-реваншу.
– И что же ты задумал, если не секрет? – ловко запрыгнув на стойку, девушка усаживается рядом со мной, пихает локтем в бок, – Колись, давай!
– Да так, я еще не все детали продумал…
– Не скромничай, чего этакого решил сотворить, признавайся?!
– Хм, если по чесноку, неплохо было бы вернуть тебя домой, – не дрогнув, выдержать красноречивый взгляд строгой девушки удается с превеликим трудом. – Здесь слишком опасно, и я за тебя очень беспокоюсь.
– Думаешь, я соглашусь добровольно?
– Если ты и в самом деле хочешь мне помочь, надеюсь, не будешь спорить.
– А как же тогда наш уговор и обещанная поездка в твой родной мир? – подозрительно прищурившись, вопрошает хмурая Олка. – Соскочить вздумал?
– Ну что ты, вот разгребу, как следует, местную, жуткую помойку, сразу за тобой и заеду, – спокойно продолжаю уговаривать непокорную девицу. – Я свое слово всегда держу, не сомневайся!
– Что ж, – ловко спрыгнув обратно на пол, Олка встает напротив меня, – не думала я, что нам придется так быстро расставаться…
Виртуозно исполненное заклинание оцепенения мгновенно опутывает и полностью блокирует меня на месте. Даже ушами пошевелить не получается. По-прежнему молчаливые Пушок и Шарик тут же начинают остервенело рвать друг дружке глотки, только клочья окровавленной шкуры летят во все стороны. Олка с некоторым сожалением шагает ко мне, багровый клинок лучевого меча тихо гудит всего в паре сантиметров от моей шеи. В широко распахнутых глазах двуличной девушки клубится вязкая первородная тьма, аж мурашки продирают с непривычки. Иных внешних изменений практически нет, но вот с ментальным сканером лучше пока не играться, иначе запросто можно свихнуться от безумных выкрутасов жестоко порушенной психики коварной пациентки.
– Знаешь, из всех моих бывших «ухажеров» тебя бы я, пожалуй, хотела видеть рядом с собой после полного преображения, – даже нежный голосок у нее нисколько не изменился. – Но вся беда в том, что ты до отвращения такой правильный и слишком добрый… Нет, не получится тебя изменить. Тьма не примет твою душу. Прости!
Широкий, обрекающий замах изящной ручки, небрежно сжимающей практически невесомое оружие, длится слишком долго. Как в дурном сне. А я такой весь беспомощный и беззащитный, что невероятно грустно становится. И почему мне так фатально не везет с брюнетками? Мудро и заранее отрегулированный, предохранитель светового меча срабатывает безукоризненно точно. За краткий ускользающий миг до рокового касания переключает смертоносное оружие сказочных джедаев в безобидный тренировочный режим. Вяло стряхнув жуткое оцепенение, поспешно активирую загодя приготовленный и персонально направленный, локальный экспресс-портал. Стремительно распрямившаяся тугая «пружина» телепорта бесцеремонно забрасывает недоуменно таращащуюся на вдруг подкачавшее оружие, онемевшую от возмущения Олку в заполярный аналог Марианской впадины, далеко в Северное полушарие. Невообразимая толща ледяной воды, в целую дюжину километров, вряд ли надолго задержит бесноватую девицу. Но нам много и не надо. Эх, жалко только меч свой у нее отобрать не успел. Ну да ладно, некрасиво у девушек свои же подарки отнимать. Если очень уж приспичит, я себе подобных брелков еще целую коробку наколдую, разноцветных!
Окончательно разочаровавшись в коварных женщинах, и капризно разобидевшись на весь белый свет, безжалостно выгоняю изо всех щелей и иных укрытий всю уцелевшую окрестную нечисть, без исключений и в полном составе. К тотальному геноциду и массовым расстрелам приступить! М-дя, нехилая такая толпа получилась, всю кипарисовую аллею заняли своими убиенными тушками, в два, местами даже в три, слоя. Магическая ловушка еле справилась с поставленными объемами, но зато сама окончательно схлопнулась, полностью исчерпав заряд. Мне даже не пришлось ее нейтрализовать на финише. Ну да, признаюсь, осерчал немножко, погорячился, а что еще прикажете с этими тварями делать? В поликлинику, на опыты сдать? Нет, Пушка с Шариком, конечно, жалко, даже успел привязаться, но вот, например, парнокопытного оппонента Олки – вообще ни в одном глазу, тот еще кренделябр гадкий, чего уж про остальных говорить! Блин, и какой только мерзости тут нет! Подобному великому и ужасному разнообразию зверинца любой столичный зоопарк обзавидовался бы! Нет, эти чокнутые наследнички не менее эксцентричных предтечей на этот раз все же явно перестарались, и мало-мало превзошли сами себя! Дилетанты, ё-моё! Вместо того, чтобы просто заглушить благополучно позабытую всеми станцию и вывезти все ценное оборудование, а подходы к ЦУПу просто замуровать, они, понимаешь, устроили идиотский спектакль с якобы землетрясением и исчезновением целого острова! Ну и, естественно, перехитрили сами себя, позабыв принять в расчеты наисложнейшую природу взаимодействия различных разновидностей полей и энергий. В итоге станция функционирует, как и прежде, в режиме усиливающихся помех, ослабляя и без того расшатавшуюся структуру мироздания. Злосчастный остров, понятно, никуда не делся, хоть и порушился чуток, да еще благополучно обзавелся дополнительной проблемой в виде локального нашествия натуральных чертей и иных «адских» сущностей! Блин, не представляю даже, откуда «хранители» умудрились выдернуть эту безумную библиотеку, но в тот мирок я бы не хотел попасть, при всей моей горячей любви к путешествиям и приключениям!
Разобравшись наскоро с выборочными этническими чистками и прочим вопиющим непотребством, немедленно приступаю к намеченной ранее тщательной модернизации переходной станции. Мощный источник магических помех тоже удалось довольно быстро локализовать и устранить. Жуткий кристалл сатанинского алтаря, весь целиком пропитанный кровью невинных жертв, дезинтегрирую с особым, извращенным удовольствием. Больше Олка при всем желании не сможет тут набедокурить, да и ее демонические изменения со временем могут вполне сойти на нет, если она, конечно, сама того захочет. Но местную ячейку Инквизиции все же стоит предупредить на ее счет, нечего подобным личностям спокойно разгуливать по ярко выраженным туристическим и иным Ленинским местам! Она ведь за неполных два года своей подрывной деятельности не меньше пары дюжин любопытных журналистов и неосторожных полицейских извела на корню! Исключительно мужчин, что характерно.
Закончив все реставрационные работы, прибрав за собой многочисленный мусор и дико фонящие отходы магической деятельности, тщательно тестирую успешно обновленное оборудование. Недолго поигравшись с настройками доступа в недра станции, снимаю искривляющее поле – очередное тяжкое бремя бестолковой деятельности излишне непоследовательных робоящеров. По-хорошему бы этот горемычный островок изолировать, как следует, но что-то мне подсказывает, лучше все-таки явить его немало обеспокоенному миру, а станцию просто основательно обезопасить. Все равно, рано или поздно, но Олку бы вычислили и проследили. Уж лучше пускай местные чины халявную библиотеку исследуют и расхищают, а до ЦУПа им теперь никогда не добраться.
Итак, буквально все запланированные мероприятия успешно выполнены. Все рапорты и подробные отчеты составлены и благополучно разосланы по адресам всех заинтересованных персонажей. Осталось только вернуть моих незадачливых одногруппников по домам и постараться наладить отношения на личном фронте. Что-то подзапустил я их, честно говоря. Вот тогда и в самом деле все станет хорошо, и хорошо весьма! Короче, там видно б уде т.
Глава 17. Новые Старые Проблемы
Жесткий, практически аварийный финиш, аж пылища столбом и оплавленная воронка по пояс, немедленно заставляет с многократно возросшей силой призадуматься об изрядно уже поднадоевшей бренности бытия. Странно, вроде планировал высадку в частичном режиме «инкогнито», на заднем дворе «Гарцующего Пони», в обход Морийской переходной станции, (ее, кстати, робоящеры должны были уже давно самостоятельно проапгрейдить), а выпал из межреальности вообще не пойми где. Кругом, сколько хватает разрешающей способности модифицированного зрения, бескрайняя выжженная степь. Чистое пустынное небо – белесо-голубое, местное время – сильно за полдень, скоро закат, но за бортом все равно не шибко прохладно. По предварительным расчетам злополучная точка финиша находится где-то между юго-восточным Мордором и Рунным озером. Шикарно, подобного недолета в моей богатой практике еще не приключалось. Блин, вот ну почему, когда я решаю воспользоваться услугами переходных станций и назначаю точкой выхода их же родимых, подобные обидные казусы отчего-то не случаются. Либо я потихоньку тупею в отрыве от безвременно почившего бортового компьютера, либо в нашей вселенной что-то кардинально поменялось, и я это вопиющее безобразие благополучно «продрыгал» ушами!
Полноте, а Средиземье ли это вообще?! Вон в какой-то паре миль от моего текущего местоположения бодро марширует целый полк в полтысячи пеших душ отборных мушкетеров, в ярких лазоревых плащах и оперенных широкополых шлемах! Правда, под плащами у всех еще кольчуги имеются и знамен никаких что-то не видать, может, мне просто опять «ролевики» мерещатся? Ну и дела, по всему выходит, у горемычного мироздания совершенно точно начала с новой силой протекать прохудившаяся крыша! Не мудрствуя лукаво, немедленно запрашиваю у Аана развернутые инструкции и комментарии по обозначенной проблеме. Незамедлительно полученный, развернутый ответ откровенно бесит своей исключительной своевременностью! Они что, падлы этакие, раньше не могли проинформировать меня о последних свежих тенденциях и недавно сработавших, но непознанных пока, фундаментальных защитных механизмах иммунитета межреальности?! Оказывается, самостоятельные переходы между любыми мирами теперь строго нежелательны ввиду непредсказуемости конечного результата. Свободно «прохватывать» с ветерком разрешается исключительно внутри замкнутого пространства текущего мира дислокации, и то возможны разные варианты и побочные эффекты, – о, как! То-то я со спецназерами нашими так облажался знатно. Проблема, оказывается, успешно выявлена и внимательно изучается, по завершении всех совокупных исследований будет распространено подробное коммюнике. Ну и черт с вами, ящерицы ржавые, по второму кругу апгрейдить уже перепрошитые станции я все равно не пойду, запарили! Уж очень я не люблю, понимаешь, бестолковую обезьянью работу. Поди, и сами теперь нормально управятся, без меня, тем более что они не посчитали нужным проинформировать своих эксклюзивных партнеров о подобных важных событиях и стратегических изменениях. А по мне давно отдых плачет.
Между тем, на местной авансцене начинают показывать очень даже интересное кино. К, ничего не подозревающим, мушкетерам с левого фланга стремительно приближается целая орда разъяренных кочевников, верхом на забавных косматых лошадках. Всадников будет слегка поменьше, на целых полсотни штыков. Да и вооружены они как-то странно, исключительно парными, сильно выгнутыми, круглыми щитами и громадными луками, не по-боевому прикрученными к седлам. Но вот незадача: лазоревые плащи пока ни сном ни духом не ведают о приближающейся ватаге безумных «колхозников». Блин, да у них вообще никакого боевого охранения нет, не говоря уже о разведке! Ох, что-то щас будет! Резко вывернувшись из-за ближайшего холма на дистанцию прямой видимости, оголтелые степняки с диким воем и пронзительным гиканьем несутся на пеших ротозеев, лениво дефилирующих походной колонной по четыре стрелка в ширину. У-у-у, как же все у них запущено.
Поспешно врубив полный режим «стелс» и взвинтив персональную защиту до разумного максимума, рывком перемещаюсь на высокую сопку, поближе к основному театру военных действий. Блин, а у мушкетеров-то, оказывается, на груди и плечевых отворотах плащей отнюдь не кресты с королевскими лилиями вышиты, а очень даже Белое Древо в обрамлении семи звезд – исконный герб Гондорского княжества! Очешуеть просто! Да и сами мушкетеры не особо как-то ростом вышли, не разобрал я издалека, – одни сплошные, зато отборные хоббиты, преимущественно лучники вперемежку с арбалетчиками. Эх, сейчас прольется чья-то кровь. Ну что ж делать, видимо, неспроста меня занесло в подобную Тмутаракань. Нужно помочь хлопцам, пропадут ведь, окаянные, ни за сестерций ломанный.
Тем временем, нисколько не растерявшиеся отважные «полурослики», быстро, но без лишней суеты, перестраиваются в широкую, клиновидную, боевую формацию. Звонко трубят сигнальные рожки, зычно рявкают командиры, наводя хоть какое-то подобие порядка перед жестокой свалкой. Им даже удается выпустить достаточно густую тучу стрел навстречу неудержимо катящейся конной лаве. Но опытные кочевники ловко укрываются за спаренными щитами, и, умело маневрируя, быстро надвигаются на обреченного противника. Потерь среди них фактически нет. Бешеная, стремительная скачка, буквально вытянувшихся в единую, упругую струнку животных и наездников, просто завораживает. Фантастическое, масштабное зрелище, ничего подобного в жизни не видел! Далее следует еще один, уже сильно разрозненный залп. Но бравые хоббиты бьют уже практически в упор, вырывая-таки пару-другую дюжин вражеских жизней. Недрогнувшие кочевники последним решительным броском сближаются с растянутым фронтом лазоревых плащей, поспешно укрывшихся за ростовыми овальными щитами, и торопливо перезаряжающих личное стрелковое оружие. Степняки неожиданно мощно, дружно мечут окованные стальной полосой щиты, как простые фрисби. Едва не прозевав подобный беспредел, с превеликим трудом успеваю мощными, восходящими потоками воздуха задрать траекторию смертоносного полета у большинства необычных, метательных снарядов, но все же несколько зазевавшихся голов кочевникам удается посшибать напрочь. Обескураженные столь неудачным бортовым залпом, всадники вместо того, чтобы развить атаку и просто, без затей, смести конями малорослых хоббитов, предпочитают гордо отступить, двумя слитными колоннами обтекая неровный строй отчаянно отстреливающихся «мушкетеров». Закинув неизрасходованные щиты за спины, коварные нападающие резко разрывают дистанцию, уходя из-под нарастающего обстрела, и слаженно разворачиваются, достают свои луки, явно готовясь к повторной атаке. На этот раз вполне возможно, что им удастся проломить жиденькую защиту заметно обалдевающих хоббитов.
Оба враждующих отряда спешно перегруппировываются, но на открытое боестолкновение идти, пока особо не торопятся. Спустя краткое время между ними завязывается умопомрачительная дуэль мастеров-стрелков. Кочевники изначально заняли стратегически более выгодную позицию на склонах высокого холма, а их мощные составные луки бьют гораздо дальше, легко вбивая тяжелые, бронебойные стрелы чуть ли не в задние ряды хоббичьего отряда, даже щиты не спасают. Но и среди юрких «полуросликов» находятся истинные виртуозы, легко считывающие траекторию вражеского лучника, и метко посылающие в ответ легкие с виду стрелы, зазубренные наконечники которых обильно смазаны высокотоксичным ядом. Даже на излете подбитые, степняки от малой царапины, в страшных корчах густо валятся с седел, и под яростные вопли соратников быстро затихают в пыли. Так и не добившиеся явного преимущества, деморализованные всадники, не принимая бой, стремительно отступают вглубь знойной полупустыни. Отделавшись малой кровью, отважные хоббиты, запоздало выставив широким кругом дозорных, спокойно разбивают временный лагерь и вовсю занимаются павшими и раненными.
Бдительно проконтролировав ближайшие окрестности, и не выявив хоть сколько-нибудь серьезных проблем на дальнейшем маршруте у подопечных «мушкетеров», старательно навешиваю тщательно выверенный, затяжной экспресс-портал к оговоренному ранее месту встречи с прекрасным. Черт возьми, опять приличный недолет вышел! Видимо, высокоприоритетное среди прочих, Средиземье экранировано разбушевавшимся «иммунитетом» сверх всякой меры. Скоро, наверное, вообще пешком путешествовать придется. С удивлением разглядываю уютную, благоустроенную, лесную полянку: с тройкой громадных, окаменевших троллей за невысокой кованой оградкой; мелкие медные монетки, щедро насыпанные им под лапы; разноцветные ленточки-платочки, живописно наверченные на все окрестные ветки деревьев и кустарника. Плюс немногочисленные туристические и семейные группы с неподдельным интересом, чинно таращатся на окрестные диковины. Нехитрые сувениры бойко раскупают мелким оптом, да различные прохладительные напитки потребляют без счета. Ну и ну, старина Бильбо о подобном даже и не мечтал! Эвон, какое полноводное паломничество развилось по местам боевой славы. Того и гляди, по мере формирования сводных отрядов будут направлять особо страждущих чартерами, прямиком к роковому Ородруину.
Наглазевшись вдоволь на богатое культурное наследие автора «Алой книги», стремительно выбираюсь на добротный, тщательно вымощенный гранитным булыжником Великий Западный Тракт. Под впечатлением от увиденного сначала совсем уже было хотел наколдовать лошадку порезвее, и дунуть прямиком на запланированную встречу «одноклассников», но вовремя замечаю подорожный, верстовой столб на перекрестке, с подробным указанием контрольных дистанций до ближайших населенных пунктов. Далековастенько вообще-то на круг выходит, неохота столько времени впустую тратить. Отреставрированную дозорную башню Амон Сул на Заверти и уездный Ривенделл я еще в прошлый свой визит прилежно посетил, так что нам туда уже и не нужно вовсе. Выбираю направление на Пригорье, в простонародье Бри. Неторопливо прохожу мимо внушительного, торгового каравана, застрявшего на полпути к Туманным горам, сразу две телеги в раскоряку разлеглись на раздолбанной подвеске. У одной из них задняя ось лопнула, а у другой – правое ведущее колесо лихо разбортировалось. Чудной народ из обслуги, сердито переругиваясь с ленивой охраной, деловито суетится, умело перераспределяя товары между остальными подводами, скоро в путь двинут. На меня никто не обращает внимания. Скрывшись за плавным изгибом лесной дороги, применяю целую серию тщательно откорректированных по последней моде последовательных экспресс-порталов. Достигнутая наконец-то вожделенная точность впечатляет. Финиширую ровно у резервного колодца, на просторном, заднем дворе приснопамятного трактира. Наскоро убедившись в полном отсутствии ненужных свидетелей, уверенно захожу через служебный вход в полумрак пустующей кухни, и далее следую в общий зал. Как ни странно, но кроме дремлющего за полукруглой барной стойкой паренька, в трактире никого больше нет. То есть совсем никого: ни постояльцев, ни хозяев, ни даже местных пьяньчужек и завсегдатаев. Хм, может быть, нынче какой-то национальный или, пуще того, религиозный праздник?
– Слышь, приятель, – бесцеремонно тормошу за лацкан клетчатой зелено-коричневой жилетки сачкующего бармена, – а где все вообще?
– Ы-ы-ы, ты что, с луны свалился? – с трудом продирая осоловелые, покрасневшие глаза, и отчаянно зевая, хрипло отвечает паренек. – Сегодня же третий день Великого Очищения. Народ у старых могильников гуляет, годовщину изгнания Умертвий празднуют. Шел бы и ты к ним…
– Вон оно как, а что, здесь уже ничего не подают платежеспособным клиентам? – многозначительно постучав мелкой серебряной монетой по стойке, интересуюсь я.
– Все, что угодно из ассортимента бара, без проблем, – на глазах оживляется дежурный сотрудник общепита. – Если чего-то горячего, посущественнее хочешь, придется подождать немного, на кухне даже плиты все остыли.
Согласившись недолго подождать полноценный ужин, и ненавязчиво поинтересовавшись на счет разыскиваемых студентов, устраиваюсь поближе к только что запаленному камину. Осень на дворе поздняя, как ни как, промозглая, будем пока вкусненьким глинтвейном баловаться, – фирменный купаж, здесь его умеют готовить. Одногруппнички мои пропащие объявляются тут достаточно регулярно. По непроверенным слухам, вообще живут где-то неподалеку, авось сегодня же и двинем взад-назад. Что-то я устал очень от всех этих постоянных метаний и приключений регулярных. Домой хочу!
– Это ты мне чего такое принес? – удивленно вопрошаю я у расторопного бармена, с опаской разглядывая широкую деревянную вазочку с неаппетитной горкой подозрительной красной гущи и многочисленными темными комочками. – Я такого вроде не заказывал.
– Ну как же, это и есть новинка и хит сезона – варенье из ягод доматти – пожимает плечами паренек. – Еще что-то заказывать будешь?
– Хм, а чеснок есть? – вот кто бы мог подумать, что из обычных помидоров кто-то догадается варенье наварить, ладно хоть сахару туда самую чуточку намешали. – Тащи! И еще мед, горный.
Нет, ну плоды томатов, конечно, в виде ягод обычно бывают, но ведь всю дорогу они простыми овощами числились, вроде как. Придется варево местное в банальный кетчуп системы «аджика» переделывать, а толстенькие оладьи с медом трескать, ну и ладно. Век живи, век учись! С удовольствием употребив экзотическое «варенье» с сочным тушеным мясом, и окончательно разделавшись с сытным ужином, сижу, в окошко поглядываю. На улице вечереет, и дождик холодный накрапывать стал. Скоро подгулявший народ начнет подтягиваться. Хорошо, я столик большой занял, всем места хватит. Между делом, персональный реактор свежим ТВЭЛом неспешно перезаряжаю. Энергии на эвакуацию студентов потребуется много, а предыдущая, биотахионная таблетка все равно уже почти закончилась, даже утилизировать нечего.
Первой из знакомых в трактир входит, как это ни странно, Наташка Харина. Уверенно пошатывающаяся пациентка явно пребывает в легком подпитии, граничащем с сумеречным, полуобморочным состоянием. Пару раз спотыкается, но решительно занимает угловой столик неподалеку, заказывает сразу две пинты пива, и, хвала Богам, меня пока в упор не замечает. Интересно, а где это носит ее неразлучную прилипалу Новикову? В обычных, комнатных условиях данный дуэт сепарировать крайне затруднительно. Глобальное ментальное сканирование выявляет значительную рассредоточенность личного состава, и крайне низкую мотивацию к посещению единственного в Пригорье питейного заведения. Дабы излишне не усложнять прифронтовую обстановку и особо не затягивать с плановой эвакуацией, открыто объявляю в прямой эфир закодированный сигнал к досрочному общему сбору. В следующее мгновение черепом ощущаю: кто-то на меня пристально смотрит, поднимаю глаза – Наташка. Заметила. И не просто смотрит, а с откровенной лютой ненавистью так взирает! Ничего себе, какой нешуточный накал страстей и мощнейший выброс ярких, сублимированных эмоций! Приходится срочно купировать и нейтрализовать ей всякие излишки агрессивных завихрений неустойчивой психики, иначе разгромим половину «Гарцующего Пони», если не больше!
Через пару долгих минут порывисто хлопает тяжелая входная дверь, – раз, другой, третий, потом вообще чуть с петель не слетает от стремительно нарастающего потока алчущих «хлеба и зрелищ»! Хорошо, хоть прочих посетителей в трактире заметно прибавилось, и вернувшийся хозяин лично кашеварит на кухне, иначе пришлось бы объясняться за сорванную табличку «Дверью не хлопать!». Крайними за наш столик чинно финишируют слега растрепанная, но как всегда элегантная, англичанка и неотразимая ректорская племянница. Итак, вроде бы все в сборе, даже Новикова отыскалась на дальнем уединенном сеновале, с местным кузнецом-подмастерьем. Наташка, так вообще напротив меня уселась, многозначительно пивную кружку баюкает.
– Ну чо, гоблины, – с интересом разглядываю заметно изменившихся и даже слегка повзрослевших товарищей. – Не скучали без меня?
– Виталий, знаешь, подобные «шуточки» неуместны! – о, наша интеллигентная англичанка сразу на «ты» перешла, без предупреждений. К чему бы это? – Я настаиваю, нет, я требую немедленно вернуть нас всех домой! О вашем недостойном поведении мы поговорим отдельно!
– Хм, а в чем, собственно, дело, граждане? – мастерски изображаю искреннее недоумение. – Какие ко мне могут быть претензии?
– Претензии?! – начинает закипать мрачная Жанка. – О, мы еще даже не начинали предъявлять претензии! Вот домой вернемся…
– Ты забыла одно хорошее слово – «если»!
– Вот только не надо гнусных намеков! – праведно возмущается Татьяна Валерьевна. – Не вздумай нас шантажировать! Ты даже себе не представляешь, через что нам всем пришлось пройти!
– Ну отчего же… – хм, вроде ничего этакого ни у кого из присутствующих в недавних воспоминаниях нет, одни сплошные, вполне тривиальные, дорожные приключения, абсолютно безопасные и в меру захватывающие, следует отметить.
– Мы тогда чуть не погибли в горах! – цинично врет Жанка.
– Ты хладнокровно обрек нас на лютую смерть! – заводит угрюмая Наташка.
– Ой, только не надо преувеличивать, насколько вижу – все живы и здоровы!
– Ага, лишь чудом никто не пострадал! – опять преувеличивает англичанка.
– Новикова, что-то ты сегодня такая тихая, – возмущается злющая, как черт, Наташка. – Чего молчишь-то, Юленька?
– Хочу и молчу… – ворчит бывшая, верная Наташкина подпевала.
– ХОЧЕШЬ и МОЛЧИШЬ?! – выпучив глаза, деланно удивляется, чуть ли не впервые, доселе молчавший Валерка.
– Иди к черту, – странно, со спокойной Юлькой явно что-то не в порядке, может, конечно, по кузнецу своему печалится, предчувствуя скорую разлуку.
– Короче, Виталик, ты нас очень круто подставил! – поспешно делает смелые выводы хитрая Жанка. – И теперь…
– А у меня совсем иное мнение, – кардинально изменившийся, оказывается, Валерка неожиданно занимает принципиальную позицию, и осознанно идет против беспощадного женского коллектива. – Было даже весело!
– За себя говори, охотничек, блин! – безапелляционно заявляет Маринка, неизменная наша староста. – Много от тебя толку было!
– Хм, а вчера ты вроде не жаловалась, – находчивый Валерка умело вгоняет свою возлюбленную оппонентку в краску. – Совсем даже наоборот, аж пищала!
– Ах, ты мерзавец!
– Не стоит на меня свой капюшон раздувать!
– Что-о-о?!!
– Стоп, кончай базар! Да если хотите знать, вы, буквально все, вообще обделались легким испугом и малой кровью, – решительно перебиваю я не на шутку разгалдевшихся студенток. – Да, признаю, отборной и столь любимой вами фантастики однозначно отхлебнули до краев, может быть, даже лишку, но…
– Давно хотела это сделать! – отважная Наташка с размаху, вероломно плещет мне прямо в рожу целую пенную кружку холодного светлого пива.
– Хорошее пиво, ячменное, – хладнокровно впитав в себя через кожу полностью все разлитое, даже мокрых пятен на одежде не осталось, спокойно говорю я. – Но не обессудь, еще одна подобная выходка, и я тебе объявлю личный и персональный джихад, со всеми вытекающими!
– Рискни! – окончательно сорвавшаяся с нарезки, нетрезвая девица мощно замахивается тяжелой, керамической кружкой, и тут же замирает в противоестественной позе, живописно склонившись над столом. Грозный, метательный столовый прибор при этом продолжает преспокойно висеть в воздухе, едва касаясь растопыренных Наташкиных пальцев, только свирепо, до предела вытаращенные глаза по-прежнему полыхают нешуточной яростью. Хорошо, хоть больше никто не решается поддержать ее огнем, иначе конструктивного диалога дальше не выйдет, а украшать трактир странными статуями – вообще последнее дело.
– Итак, как я уже сказала, ты нас жутко подставил, – продолжает, прерванная было, Жанка. – И теперь я даже представить себе не могу, каким образом ты сможешь искупить свою вину и чем компенсировать причиненные нам многочисленные страдания и неудобства!
– Какая еще компенсация?! Окстись, Жанночка, о чем ты?! – так вон к чему она клонит, жадненькая, корыстная натура. – При всей моей богатой фантазии, на ум приходят только лишь микроперфорированные, вагинальные тротиловые свечи, с инкрустированными электродетонаторами контактного действия, но, признайся честно, это слишком уж радикально, даже для тебя!
– Туманов, ну ты совсем совесть потерял! – кажется, еще чуть-чуть, и гордую племянницу ректора славный «кондратий» прихватит. – Да ты просто обязан теперь…
– А совесть у меня на удивление эластичная! И вообще, если кто еще не понял. Я не торгуюсь, да и вы не в том положении, – равнодушно сообщаю я слегка притихшей аудитории. – Короче, дело к ночи, даю вам до утра время подумать на предмет: а действительно ли вы желаете вернуться домой, в наш родной мир? Завтра, в десять утра, общий сбор, встречаемся прямо здесь, в общей зале. Все, без исключений, опоздавшие самостоятельно отправятся в долгое пешее и ни фига не эротическое путешествие. Вопросы есть? Вот и славно, тогдась всем спокойной ночи.
Нехотя разморозив слегка протрезвевшую, мрачную Наташку, договариваюсь с трактирщиком насчет ночлега, и отправляюсь немного прогуляться по окрестностям на сон грядущий. Заодно стоит уточнить, обдумать и тщательно просчитать кое-какие важные параметры грядущего ответственного мероприятия, а то еще, не дай бог, опять в Кремль занесет нелегкая, в ФСО серьезные парни службу несут, с ними не забалуешь. Да и легенду нужно хорошенько проработать, я же вроде как вместе со своими одногруппниками пропадал, в результате спонтанного, но рядового пространственного прорыва. Значит, будем им всем внедрять наведенные и подкорректированные ложные воспоминания. Эх, забабахать, что ли, бурный и страстный курортный роман, например, с Жанкой, дабы никому больше неповадно было, как это обновленный Валерка намедни сказал, капюшон на меня раздувать. Видимо, так и сделаем, этак оно даже еще и правдоподобнее выйдет. Значит, решено, высаживаемся где-нибудь посреди Битцевского парка: там народу за последнее время много пропало, правда вот нашлось крайне немного, но мы обновим эту удручающую статистику. Затем быстренько выправлю всем спутникам личные воспоминания и должные впечатления, ну а затем дружно разбегаемся по домам. Главное, чтобы потом никто в показаниях не путался, но это уже мелочи, – такая радостная неразбериха начнется, никто и не обратит внимания на всякие мелочи да незначительные нестыковки. Побродив еще немного под мелким дождиком по уснувшему городку, и хорошенько обкатав все необходимые данные и прочие переменные, спокойно отправляюсь на боковую.
– Уважаемые граждане попаданцы и попаданки! – торжественно оглашаю я местный ментальный эфир выборочной утренней побудкой. – Последний трансмировой экспресс до конечной станции Москва-пассажирская, Россия, планета Земля, отправляется через пятнадцать минут с платформы номер ноль один и три четверти. Напоминаем вам, что к бесплатному провозу допускается багаж совокупным весом до тридцати трех килограммов, включая ручную кладь, но без ограничений по габаритным размерам. Вывоз любых животных и растений строго воспрещен. Спасибо за внимание.
Провалявшись в уютной и теплой постельке еще целую дюжину минуток, лениво спускаюсь в общую залу. Утренний, веселый ажиотаж бизнес-завтраков уже давно схлынул, в опустевшей трапезной за вчерашним столиком сидят только мои угрюмые, отчего-то совершенно не выспавшиеся, студентки и иные заинтересованные личности. Все какие-то нервные и подозрительно недовольные, один только Валерка, вновь напялив глухую маску полного безразличия, спокойно пьет крепкий кофе, и со здоровым аппетитом доедает глазунью с беконом.
– Девушки бывают разные, круглые, тыкво– и грушеобразные… – тихонько мурлыкаю я незатейливый старый мотивчик; подойдя к столу, киваю мрачной Жанке. – Привет, Тыковка, а чего вы такие все смурные и замороченные? Али домой совсем не торопитесь?
– Отвали! – красноречивый злобный взгляд надменной девушки по степени смертоносности сопоставим разве что с водородной фугасной бомбой, причем повышенного килотоннажа.
– Сколько? – хитро смотрю на тихо бесящуюся Жанну.
– Что «сколько»?! – ага, край, щас как рванет!
– Отвалить, говорю, сколько? А самое главное – чего отвалить? – продолжаю откровенно веселиться я. Вообще что-то у меня нынче очень такое игривое настроение, видимо, близкий отдых почуял наконец. – Ты скажи, не стесняйся!
– Ладно тебе, Жанка, не принимай так близко к сердцу, – влезает вездесущая Наташка. – У него видимо очередное, внесезонное обострение приключилось.
– Знаешь, а вовсе даже не исключено, – я сегодня решительно добрый, даже вредной Наташке не удастся испортить мне такое замечательное утро.
– Ага, оно и видно!
– Дети, может уже хватит этой грызни? – устало вопрошает грустная Татьяна Валерьевна. – Виталик, давай уже поскорее закончим с этим фарсом!
– Да без проблем! – благодушно соглашаюсь я. – Ну что, все готовы к перемещению? Никто не надумал остаться тут на ПМЖ?
Как это ни странно, никаких остающихся не отыскалось, даже влюбленная Новикова не решилась на столь эпатажный поступок, и ответственно приняла твердое решение всенепременно вернуться на горячо любимую родину. Уточнив на всякий случай, на предмет острой необходимости, наличие новейших спецэффектов и торжественного, симфонического сопровождения возвратно-поступательной процедуры, даю команду «ключ на старт». Активировав неумолимый финальный отсчет, заботливо укрываю всю компанию защитным силовым коконом, осложнения на маршруте нам вовсе не нужны. Вот и все, приключения, вроде бы, заканчиваются, даже вполне себе благополучно, ну а дальше будем внимательно посмотреть, авось все сложится достаточно хорошо и переигрывать ничего не потребуется. Эх, хорошее слово – «если»!
Глава 18. Промежуточный Пит-Стоп
Первая стадия перехода в родимый мир благополучно заканчивается конкретным таким «попадаловом», впрочем, как и задумывалось. Небрежно высаженные на поросшем пыльным бурьяном и колючим чертополохом заброшенном кладбище, студентки и компания озадаченно таращатся на закопченные развалины древней часовенки. Заполошное, зловещее карканье ворон сухим треском рвет и без того напряжено-истощенные нервы присутствующих. Свинцовые штормовые тучи на низком хмуром небе щедро добавляют стойкой апатии в и без того унылой палитре быстро наваливающихся сумерек. Резкие пронзительные порывы обжигающе холодного ветра остервенело треплют одежду, и сварливо швыряют в лицо пыль и мелкий сухой сор. Широкий грозовой фронт неумолимо быстро приближается, недалеко, прямо по курсу, бьет ослепительная, ветвистая молния и раскатисто грохочет трескучий гром, вот-вот разразится настоящая буря. Первые тяжелые капли дождя уже выбивают из растрескавшейся от длительной засухи земли пыльные разрывы бурунчиков[6].
А посреди всего этого нешуточного, апокалиптического разгула стихии, сразу напротив развалин, два крепких здоровых мужика в изодранных грязных одеждах самозабвенно, но весьма умело, дубасят друг друга по голове и прочим важным частям тела, аж выбитые зубы и кровавые сопли широким веером разлетаются окрест. За ними наблюдает еще один подозрительный персонаж, в темно-коричневом плаще с глубоким капюшоном. Только тусклый, зеленый огонек ночной оптики выдает странного кибердиверсанта, затаившегося на вершине полуобвалившейся колокольни. Причем вся замысловатая троица колоритных персонажей настолько увлечена своими, чрезвычайно важными, делами, что на наше внезапное появление на авансцене не обращает абсолютно никакого внимания, даже обидно слегка.
– Надо же, как сильно Битца изменилась! – озадаченно озираясь, притворно удивляюсь я. – Или это Царицыно, блин?!
– Ты куда нас завел, ирод! – отчаянно верещит, окончательно утратившая всякое самообладание, англичанка. – Немедленно, слышишь, вот прямо сейчас доставь нас домой!
– Спокойно, ну что вы так нервничаете, честное слово?! – печально вздыхаю я, эх, не понимает народ шуток. – Сейчас быстренько все исправим! Хотя, странно, вроде все по ГОСТу делал…
Текущий мир называется Цэссаинн, я тут бывал всего пару раз, то еще местечко! Отец Мисато здесь погиб. А сегодня вот спецом заехал проверить эту странную парочку перманентно дерущихся дядек. Как и в предыдущие мои визиты сюда, они продолжают свой нескончаемый бой, который трудный самый, наглядно иллюстрируя одну старую армейскую байку, которую нам как-то на привале поведал Приправыч. Краткая выдержка из инструктивно-методического материала по армейскому рукопашному бою для курсантов Высших военных учебных уаведений и младшего командного состава: «Чтобы вступить в рукопашный бой, боец спецназа должен растерять на поле боя свои автомат, пистолет, нож, поясной ремень, саперную лопатку, бронежилет, каску и маникюрные ножницы с пилочкой. Отыскать поблизости удобную ровную площадку, на которой не валяется ни одного крупного камня или крепкой палки. Найти на той площадке такого же полного раздолбая. И уже только тогда вступить с ним в рукопашную схватку!». На резонный, в общем-то, вопрос, а что, мол, благородное искусство боя на саперных лопатках разве сейчас уже не относится ни к одной из многочисленных разновидностей рукопашного боя, мудрый Приправыч резонно посоветовал: «не умничай»! Им, военным, хорошо, всегда какое-нибудь оружие под рукой найдется, а простому обывателю без рукопашных навыков тяжко в последнее, неспокойное время приходится.
Итак, рабочую гипотезу на счет местных раздолбаев проверили и успешно подтвердили, теперь пора покинуть сей унылый приют скорбных головою. Незамедлительно приступаем к выполнению второй стадии операции по условно-досрочному возвращению моих горячо любимых одногруппников из заслуженной ссылки. Есть контакт! Знакомый до боли, краснокирпичный брусок угловатого палеонтологического музея, на просторной заснеженной полянке, ясным, морозным утром смотрится особенно контрастно и впечатляюще. Хорошо, во всей этой кутерьме я не забыл, что у нас на родине в настоящее время вовсю свирепствует атипичная, лютая зима. Все заблаговременно успели утеплиться, так что теперь веселой стайкой, со свежепромыиыми мозгами и скорректированными воспоминаниями, дружно выбираемся из глубокого, финишного сугроба на хорошо протоптанную дорожку.
– Ну что, с прибытием! Битцевский парк, конечная, – браво рапортую я. – Забираем багаж, освобождаем вагоны! Чаевые приветствуются!
– Ур-ра, мы дома! Наконец-то! – на все голоса вдохновенно ликует публика.
– Виталька, а метро далеко отсюда? – поправляя меховушки, вопрошает воодушевленная англичанка.
– Не-а, тут буквально рядом, всего пара остановки на автобусе.
– Понятно, а если обратно добираться, то тогда сколько? – неизвестно с какой целью интересуется, все еще слегка пришибленная столь незабываемыми впечатлениями, Наташка, может, чего контрабандного припрятала в кустах, вернуться планирует, но проверять лень.
– Тоже две. У нас же, вроде как, изотропное пространство…
– Ой, посмотрите, а у меня мобильник заработал! – радостно сообщает Новикова, неожиданно быстро переставшая кручиниться по безвременной разлуке со своим кудрявым кузнецом.
Тут народ дружно достает и включает все свои бережно сохраненные трубки, и меньше чем через минуту понеслось. Бурные слезы радости, вперемешку с громогласными рыданиями и иными причитаниями моих вынужденных спутников, даже заставляют на короткое время устыдиться своего излишне опрометчивого поступка. С другой стороны, кабы не мой скромный демарш, разве ж они хоть когда-нибудь испытали подобные, светлые и яркие, исключительно позитивные чувства? Про осчастливленных родителей и прочих сочувствующих сородичей вообще молчу, – полезная, хоть и шоковая, встряска. Хотя, конечно, утешение слабое, все равно стыдно. Немножко. Немножечко. Ну, самую чуточку.
Тепло, даже излишне трогательно, распрощавшись с образумившимися одногруппниками и засмущавшейся лояльной Жанкой (только Наташка по инерции продолжает слегка вредничать), слаженно разбегаемся каждый по своим личным делам. От контрольной точки выхода мне домой минут десять-пятнадцать пехом топать, и это, если никуда не торопиться. Лениво бреду по укутанному пушистой белой шубкой, знакомому с самого детства парку. Надо же, оказывается, соскучиться успел. Кстати, на календаре нынче двадцать девятое декабря, Новый год на носу! Фактически, самый любимый семейный праздник! Как это здорово: после долгих, захватывающих странствий, вернуться в отчий дом! И хоть мои родители меня не теряли вовсе, да и созванивались мы достаточно регулярно, но все равно давненько не виделись! Вот передохну недельку-другую, и сразу дуну в японскую Осаку, по последним агентурным сведениям дражайшая Мисато домой вернулась, стоит навестить подружку мою гремучую, и решительно расставить все точки над заглавной буквой «Ё». Во что бы то ни стало и непременно! Заодно «Око Бури» заглушим толком, фонит оно, конечно, не очень, но порядок есть порядок, надо исправить.
Дома царит веселая предпраздничная суета. Родители только что вернулись из фуражирной поездки по окрестным рынкам и иным гипермаркетам, моему возвращению очень обрадовались, мамаша так вообще сразу припахала по хозяйству. Между делом, прибираясь в своей комнате, узнаю свежие новости и последние сплетни. У меня, оказывается, племянница родилась! Здорово, теперь я настоящий дядюшка! Назвали Анютой, жалко, я крестины умудрился пропустить. Про разбушевавшиеся пространственные прорывы сейчас не рассуждает разве что только ленивый и немой олигофрен, и то, никто не может гарантировать, что подобный природный нонсенс внутри себя мысленно не обсуждает данные волнительные, тематические тенденции. Маманя теперь все на меня так странно посматривает, но сам я не спешу заводить душещипательные разговоры на давно закрытую тему, и она тоже пока не решается. Папаня воодушевленно повествует насчет грядущего полномасштабного внедрения новейших биотахионных технологий, и о уже начавшемся строительстве сразу трех современных энергостанций под Москвой, Питером и в Новосибирске. Эти станции будут оснащены принципиально совершенно новыми реакторами, в разработке которых, между прочим, я принимал непосредственное участие. Оказывается, даже запланировано со временем перевести на данные высокоэффективные и безопасные технологии буквально все наши АЭС. Вот он, неумолимый научный прогресс, что называется, в действии, ох не зря я столько драгоценного времени на физмате угробил! Братья Электроники в процессе семейного общения аж трижды названивали, но поговорить толком не получилось, решили отложить до вечера. Мать сообщила, что недавно Светка тоже пару раз звонила, очень хотела встретиться, но что-то мне пока совсем не хочется ее видеть.
Долгожданные праздники и сопутствующие затяжные выходные пролетают весьма плодотворно и совершенно незаметно. Вволю наобщавшись со своими старыми друзьями-товарищами и хорошенько накатавшись на лыжах, коньках и вообще на чем только возможно покататься зимой, включая метро, троллейбусы и иной крупно-гужевой транспорт, с легкой грустью отмечаю печальную тенденцию к неосознанному, но явному оттягиванию и даже прямому избеганию сложного момента встречи со своей любимой, но такой непростой, Мисато-тян. Безжалостно, в корне задавив все подобные малодушные порывы естества смятенного, немедленно начинаю плотно заниматься длительным оформлением японской туристической визы, покупкой билетов на исключительно и только лишь прямой регулярный рейс Москва – Токио, но непременно с открытой датой вылета. Вообще-то можно и напрямую, сразу в Осаку, двинуть. Только что-то мне подсказывает: с «Оком Бури», затопленным в пучине вод Токийского залива, следует разобраться до судьбоносной встречи с любимой девушкой. Мало ли как грядущие переговоры сложатся, может, совсем не до поврежденных, древних артефактов будет. С некоторым сожалением осознав, что дальше уже откладывать поездку в страну восходящего солнца просто нелепо и даже бессмысленно, скрепя сердце, этим же вечером отправляюсь в мое горячо любимое «Шереметьево». Не пропадать же купленным билетам, да и за долгий девятичасовой перелет, надеюсь, смогу хоть как-то подготовиться к долгожданной встрече с прекрасным.
Перелет проходит штатно, без эксцессов и задержек. Когда столичный город Токио появился, наконец, в иллюминаторе, у меня аж в «зобу дыханье сперло», главным образом от его сумасшедших размеров. Теперь вполне заезженное слово «мегаполис» для меня лично, несмотря на московскую прописку, обрело и раскрыло свой истинный смысл, причудливо заиграло новыми яркими красками. Кажется, что там, далеко внизу, под брюхом самолета, расплескалось невообразимое, безбрежное море различных домиков, зданий, башенно-подобных небоскребов и прочих строений, одно сплошное лоскутное одеяло с высокотехнологичной начинкой разветвленных транспортных узлов, административно-деловых и торговых районов, включая знаменитый Синдзюку.
Международный аэропорт «Нарита» сходу поражает слегка утомленное уже воображение, главным образом невероятной скоростью, с которой тут решаются буквально все вопросы и сопутствующие процедуры по выходу в город, а не какими-то «жалкими», всего лишь воистину циклопическими размерами и великим сонмом разнообразных японцев да прочих иноземцев с иностранцами. Громоздкого багажа у меня с собой никакого нет, кроме рюкзачка в ручной клади, но и багаж здесь выдают очень быстро, чтоб не сказать, стремительно. Далее суровый японский пограничник бдительно снимает с меня отпечатки всех пальцев, хорошо хоть только на руках. Автоматическая камера ловко делает несколько снимков моей, ошалевшей от перелета и увиденного, «рожи лица», затем к визе в загранпаспорте прикрепляют клочок билета и какую-то замысловатую наклейку, и отпускают на волю, мол, иди уже с миром, не мозоль глаза. Впрочем, дежурное «добро пожаловать в Японию» звучит вполне вежливо и достаточно убедительно, не придерешься, блин!
Следует отметить: в Токио нынче гораздо теплее, чем в Москве, даже снега нет. Аэропорт прибытия удобно расположен на самом берегу искомого Токийского залива. На регулярном, зато беспилотном, монорельсовом вагончике «Нарита – экспресс» покидаю здание второго терминала. Вообще, вид из панорамных окон открывается весьма занятный, аэропорт действительно немыслимо огромен. Несметная масса разнообразной техники, невообразимо запутанные, многоуровневые дорожно-транспортные развязки, с нередкими перепадами по высоте в три – четыре этажа, – непередаваемый индустриальный колорит. С остальными районами города, да и всей страны в целом, его соединяет великое множество различных автобусов, поездов, метро и прочая, не говоря уже о вездесущем такси. Вообще, громадный, но очень продуманный и тщательно структурированный транспортный централ, ничего не скажешь. Между делом отправляюсь побродить по верхнему этажу главного здания аэропорта. Весь забитый разнообразным народом, яркими рекламными вывесками и огромной кучей разнообразных магазинчиков, кафешек и ресторанчиков, впечатление производит самое незабываемое, чтоб не сказать неизгладимое.
Несмотря на внушительную дистанцию, совокупную глубину залегания бренных обломков земной переходной станции, устойчивый защищенный канал связи с главным компьютером ЦУПа удается установить практически мгновенно. Царящий хаос в недрах электронно-вычислительного массива просто возмущает до глубины души! Даже безалаберные китайцы не смогли бы учинить большего разгрома! Ну, азиаты! Все основные цепи и магистрали повреждены, либо обесточены, головной компьютер вообще изъят целиком и, видимо, безвозвратно утрачен. Поразмыслив немного на отвлеченные риторические темы, вынужденно глушу все, не единожды сдублированные, основные модули управления ЦУПа, автономный реактор перевожу в режим глубокой консервации и блокирую всякий доступ к нему. Бедным японцам только второй Фукусимы[7] не хватало. Это последний штрих в глобальной модернизации всей транспортной сети переходных станций, оставленной нам в наследство недалекими Предтечами. Ну что ж, теперь осталось только быстренько забороть главную проблему и основную первопричину вселенского катаклизма – восстановить прародину ватанов. Ну и с подружкой замириться тоже неплохо было бы.
Пора уже ехать к Мисато в гости. Разузнав подходящий маршрут всего с одной пересадкой, решительно выдвигаюсь по указанному конспиративному адресу. Вся дорога занимает пару-тройку часов от силы, и это включая стыковочную пересадку на таком большом и таком центральном вокзале Токио. Современные поезда на магнитном ходу курсируют регулярно, с показательной точностью, и впечатляют своей технологической продвинутостью. Ничего, скоро Россия не только догонит, но легко «сделает» любую Японию. Биотахионная технология – это настоящая бомба, многим ноги отдавит, если отскочить не успеют! Пока стремительно и практически бесшумно мчимся на дозвуковых скоростях, любуюсь быстро меняющимся пейзажем. Но уже ближе к точке назначения в сектор обзора плавно вплывает славный город Осака, который очень долго и ни в какую не желает заканчиваться, вплоть до полной остановки состава. Блин, не город, а муравейник какой-то, особо гигантского масштаба и урбанистического пошива.
Раздобыв на месте нехитрый стандартизированный подарочный набор в виде пышного букета цветов и красиво упакованных экзотических местных сладостей, недолго думая, небрежно дополняю его двухлитровой фляжкой импортной, игристой «Сангрии». Любой алкоголь, как общеизвестно, весьма удобная и условно безопасная смазка-катализатор для неформального, душевного общения, в том числе и с противоположным полом. Главное, с разновидностью и ударной дозой не сильно намудрить. Без особых приключений добравшись до вожделенного домика в тихом приморском пригороде, не без волнения ощущаю явное присутствие любимой девушки. Ладно, будь что будет! Собравшись с духом, легонько стучу в заветную дверь.
– Привет! – я первым делаю упреждающий жест исключительно доброй воли. – Не помешаю?
– А-а, явился, – холодный взгляд таких родных очей не предвещает ничего хорошего. – Долго же ты собирался с ответным визитом!
– Не спеши с выводами, милая, – ментальный сканер дает сбой, наткнувшись на умелую защиту, – ведь не станешь же отрицать, нам есть что обсудить?
– Мстить будешь? – прямо с порога несколько ошарашивает излишней прямотой мрачная Мисато.
– Да ты что, совсем уже?! – отчаянно замахав цветами и бутылкой, искренне возмущаюсь я. – Я пришел с миром!
– Тогда заходи. Поговорим, так уж и быть, – в равнодушном голосе колючей девушки сквозит умело сокрытый укор, во взгляде – сталь, сундук, блин, катарсис и медаль!
– Братишка дома? – в прошлый мой визит. он здорово помог мне, и вообще, более чем нормально отнесся, несмотря на явное негативное влияние сестрицы.
– Нет, Кадзуки уже давно перебрался к своей университетской подруге, – от Мисато по-прежнему исходит ноль эмоций, фунт презрения в мою сторону, – у нее своя квартира в центре Кобе.
– Понятно, – тяжко вздыхаю я.
– Да что тебе вообще может быть понятно?! – вот, уже неплохо: слепая, нерассуждающая ярость гораздо лучше полного безразличия и апатии!
И тут ее буквально прорвало, накрыло и унесло в такие дремучие дали! Бессмысленность незамедлительно предъявленных в мой адрес неисчислимых претензий плотно граничит с чистым, незамутненным абсурдом. А полностью надуманная, нелепая, доказательная база – с неприкрытым, циничным фарсом, никакой логики! Если опустить многочисленные, животрепещущие подробности, скучное перечисление всех страшных бед и библейских катастроф, вмененных мне, вся квинтэссенция обвинения сводится к четырем основным постулатам: «я тебя никогда не любила, я тебя люто ненавижу, ты меня бросил в беде, я тебя никогда не прощу». И вообще, оказывается, в трагичной смерти ее отца виноват тоже я! Очешуеть просто! Робко предъявленные, заранее собранные и тщательно подготовленные оправдательные материалы и алиби были сходу отметены, незамедлительно признаны ложными и публично объявлены фиктивными. С горем пополам пройдя острую стадию общего отрицания, незамедлительно низвергаемся в пучины избирательного вытеснения, частичного замещения и наглого подлога. В итоге имеем дополнительное промежуточное обвинение в попытке геноцида и умышленном нанесении обширного физического и морального вреда непосредственно ей. Видимо, ее «незапланированный» апгрейд на строго засекреченных космических верфях Уснувшего Леса мне тоже прямиком в дебет с кредитом зачислили, только сообщить об этом позабыли. М-дя, все-таки права, наверное, народная мудрость: самые красивые девчонки на всю голову простреленные и неадекватные. Их же еще в школе, из острого чувства глубокой симпатии, мальчишки частенько по башке портфелями поколачивают, внимание к себе так привлекают, и чувства неумело выражают.
Эх, тяжелый случай! Хорошо хоть и у нее ИМП на пару с УЗО благополучно порушились и окончательно переклинились, причем от ее же собственного полиморфного вируса, вырвавшегося из-под контроля. Иначе мы от горемычной Японии камня на камне не оставили бы в пылу борьбы за непреложную истину. Кстати о вине, давно уже пора торжественно распить «ритуальную» бутыль мира. Данная, весьма своевременная идея неожиданно находит полную и безоговорочную поддержку со стороны обвинения. На некоторое время мне удается даже перехватить инициативу, и помочь сервировать круглый столик в маленькой, но уютной гостиной. Дальше вроде бы мы с новыми силами продолжили неконструктивный спор, что называется, колючками наружу, но «Сангрия» быстро закончилась, я предложил сгонять быстренько, а запротестовавшая Мисато тут же приволокла с кухни то, что было. Ну, а там совсем уже кромешный мрак наступил. Эх, чувствую, с темным пивом сакэ мешать не стоило! А коньяк вообще был лишним, хорошо я его вообще пить не стал.
Проснувшись поздним утром от нехорошего предчувствия, без особого удивления застаю, мающуюся после вчерашнего головой, Мисато, стоящей на четвереньках и довольно целенаправленно шарящей под кроватью. И когда только мы успели в спальню перебраться? Ее аппетитную подтянутую попу в черных стрингах едва прикрывает наилегкомысленнейшая, полупрозрачная ночнушка от «Агента Провокатора», насыщенного, красного цвета. Мрачная девушка сосредоточенно хмурится, совершенно отчетливо поскрипывая зубами, и наконец-то достает на свет божий фамильную катану в простых, темно-коричневых ножнах. Ну, типа, большое спасибо, что во сне не зарезала! Вовремя проснулся, ничего не скажешь. Мисато, не сводя с меня жгучего красноречивого взгляда, с некоторым трудом выпрямляется и нетвердым шагом отступает к стене.
– Не смотри ты так, голову еще пока рано откусывать, – осторожно шучу я, – вчера у нас ничего не было.
– Точно? – с явным облегчением прислонившись к комоду, Мисато подозрительно взирает на меня. – Никакого секса? Уверен?!
– Клянусь! – на всякий случай еще раз прогнав контрольные данные видеорегистратора, заверяю бойкую девицу. – Я, конечно, хотел, но ты такая вся уставшая была, а еще сказала, что у тебя потолок кружится, и стены колышутся. В общем, решили в другой раз как-нибудь…
– Хм, вот как, значит… – хорошо, я прямо в джинсах спал, но если она мне не поверила, случится нечто ужасное, – и что же я еще тебе сказала?
– Да так, ерунду всякую… – уклончиво отвечаю я, садясь на постели.
– Какую именно?
– Ну, что ты решительно не понимаешь, почему не можешь в меня заново влюбиться, – нехотя говорю я, медленно подходя к слегка напрягшейся девушке, – и еще что-то в таком же духе…
– А тебя что, это нисколько не волнует? – дрогнувший голос наводит на разные мысли.
– Я в это просто не верю…
– Что?! – в порыве страсти несчастная катана отлетает в сторону, и, обиженно звенькнув, закатывается обратно под кровать. – Объясни!
– Я не верю в то, что ты меня не любишь! – решительно объявляю я, – И все? – выражение черных глаз решительно не идентифицируется.
Читать бесплатно другие книги:
