Враг империи Удовиченко Диана

– Да—да, – нетерпеливо ответил я, желая только отвязаться от Райла. – Сейчас я могу остаться здесь?

– Конечно. Внешний город построен специально для того, чтобы переход от прошлой жизни к новой совершался плавно и безболезненно. Он выглядит более привычным для твоих глаз. Оставайся с друзьями. Я же буду ждать, когда тебе захочется посетить Внутренний город.

Изначальный покинул нас, а Лютый засыпал меня вопросами. Дрианн держался как—то отстраненно, почти не интересовался моим рассказом. Он не отходил от мастера Триммлера: менял повязки, поил водой с ложечки, а когда гном начинал в беспамятстве слишком сильно метаться, придерживал, чтобы тот не свалился с кровати.

Я пересказал Ому нашу с Райлом беседу, впрочем, не особо беспокоясь о том, чтобы мои слова были понятными. Я и сам—то одурел от всего этого. Лицо Лютого омрачилось, когда он понял, что миссия провалена, а все жертвы были напрасными. Спасибо хоть не упрекнул. Вскоре явилась хозяйка дома и позвала нас ужинать.

– Поешьте, поешьте, а я с ним посижу, – сказала она, устраиваясь на табурете рядом с кроватью.

В небольшой гостиной был накрыт стол. За ним восседали двое гостей: хрупкий юноша лет двадцати и уже виденный нами гном с желтой бородой.

– Ардис и мастер Боммлин, – представил их Лютый, – они пришли сразу после того, как ты отправился во Внутренний город.

За обедом у нас завязался разговор.

– Ко мне пришли ночью, – рассказывал Ардис. – Изначальный возник из воздуха возле моей кровати. Я подумал, что перепил вина на вечеринке.

– Это что! – солидно посапывал гном. – Ко мне прямо в штольне подошли. Представьте: из стены выходит человек! Я за амулет – все, думаю, нечисть какая—то вылезла: то ли тоннельный упырь в человека перекинулся, то ли еще что совсем неведомое…

– И что потом? Вы поверили? – вяло поинтересовался я.

– Куда там! – весело воскликнул мастер Боммлин. – Да только вот изначальный стал каждый день приходить, потом фокусы показал.

– Продемонстрировал наши возможности, – поправил его Ардис.

– Каким же образом?

– Я был в университете худшим по практическим заклинаниям. Увлекался теорией магии, но вот волшба… Один урок – и я устроил на занятиях такое… Причем сам не понимал, как это делаю.

– А я и вообще отродясь колдовать не умел! – расхохотался гном. – А меня изначальный летать заставил! Как есть, вышел я из штольни на воздух – и воспарил! Конечно, потом задумался. А через пять лет решил: все, ухожу!

– А я всего год думал, – застенчиво улыбнулся юноша.

Не были они похожи на тех осознавших необходимость слияния индивидуумов, которых описывал Райл. Обычный парень и самый заурядный гном.

– А ты как решился? – спросил меня мастер Боммлин.

Я замялся, не зная, что сказать. Рассказывать правду не хотелось, да и прозвучало бы это примерно так: «Я здесь случайно оказался». Здорово, молодец, парень! Пробегал мимо Зеленого сердца, заскочил к изначальным. Все сразу уверуют в мой рассказ.

– Ты же видишь, он не хочет рассказывать! – выручил Ардис, укоризненно глядя на гнома.

– Ох, прости, друг, – спохватился тот. – Никак не могу научиться человеческому… этому… как его…

– Чувству такта, – напомнил его товарищ.

– Точно! Только вроде нам оно теперь и ни к чему. Вроде мы уже и вообще из другой расы.

Кругом сплошной бред! Теперь еще и эти фанатики хреновы! Я встал из—за стола. Не желал больше слушать белиберду про другую расу и ее невероятные возможности.

Новообращенные дети Хаоса быстренько откланялись. Я проведал мастера Триммлера, найдя его в том же плачевном состоянии и отметив самоотверженное поведение Дрианна, который не отходил от гнома. Потом вышел на улицу и прилег под кустом сирени. Полученные сведения разрывали сознание, но никак не хотели в нем укладываться. Вернее, я не мог смириться с тем, что не выполнил миссию. То есть, провалил целиком и полностью. Окончательно и бесповоротно. Хоть бы получил какую—нибудь ценную информацию: к примеру, каким образом можно помочь империи? Чего именно хочет Вериллий? Как с ним справиться? Как предотвратить войны? Что ждет страну? Райл говорил, что на Галатон обрушится куча несчастий. Каких именно? Как их избежать? Почему—то я был уверен, что получу стандартный ответ: у каждого, мол, свой путь, и все будет так, как угодно Вселенной. Вопросы, вопросы… Они разноцветными бабочками кружили в моей голове, потом взмыли вверх и запорхали перед глазами… Вскоре я крепко уснул.

Утром меня разбудил трубный глас, распевающий что—то очень жуткое, и в такой же степени знакомое. Гномья песня про пивную кружку! Я подскочил из—за куста, ожидая увидеть неунывающую физиономию мастера Триммлера, но вместо него у калитки стоял мастер Боммлин.

– Вот, решили за вами зайти, – смущенно поклонился воспитанный Ардис. – Урок скоро.

Делать все равно было нечего, и я решил посмотреть, что ж там за уроки такие. Встал и, наскоро умывшись, забежал в дом проведать мастера Триммлера. Узнав, что никаких изменений в его самочувствии нет, поплелся за новыми знакомыми в глубину селения, к стене из Солнечного камня. Со всех сторон улочки шли группки людей и присоединялись к общему потоку. Вскоре набралось, наверное, сотни две разномастных личностей. Больше всего было людей, оно и понятно – раса многочисленная, значит, и доля тех, в ком возродились души изначальных, соответственно, больше. Гномов тоже было немало – я насчитал десятка три. Гоблинов пять или шесть.

– А вы не знаете, почему эльфов здесь нет? – спросил я мастера Боммлина.

– Ха! Станут тебе первозданные отказываться от полутора тысяч лет жизни ради того, чтобы сидеть посреди непроходимых джунглей и изучать Вселенную! – усмехнулся гном. – Это ж раса такая вредная! Все сплошь о собственном благополучии пекутся.

– А о чем пекутся изначальные? – поинтересовался я.

– Как, вы не знаете, Рик? – удивился Ардис. – Они сохраняют себя для великой миссии.

О—о! Спаси меня, Луг! Вот ничего себе заявление!

– Для какой?

– Этого нам пока не дано знать! – строго покосился на меня мастер Боммлин.

Я пожал плечами, выругался сквозь зубы и ввинтился в стену из Солнечного камня. Миссия—шмиссия… Как ни странно, мои новые знакомцы за мной не последовали, а предпочли воспользоваться воротами. Как и основная масса учеников. Сквозь стену рискнули пройти немногие.

– С вас уже начинает спадать первый покров, – уважительно проговорил Ардис, когда я дождался, пока они вместе с толпой войдут во Внутренний город.

Я неопределенно кивнул, подходя вместе со всеми к высокому зданию из белого, отполированного камня.

– Агат, – пояснил мастер Боммлин. – Способствует процессу самопознания, помогает оставаться спокойным и сосредоточенным.

В агатовом дворце нас ожидали учителя или наставники. Не знаю, как их тут было принято называть. Я попытался отыскать среди них Райла, но внезапно понял, что не могу даже вспомнить, как он выглядит. Все изначальные казались мне одинаковыми. То есть среди них были люди, гномы и даже гоблины, мужчины и женщины, белокурые и черноволосые, совершенно разные. Но на всех словно лежала печать, скрывающая истинный облик. Стоило отвернуться – и я уже не мог воспроизвести в памяти их лица.

– Здравствуй, Рик.

Я обернулся, рассмотрел человека, стоящего за моей спиной, и за неимением других претендентов решил считать его Райлом. Между тем ученики разбились на группки и расселись прямо на каменном полу. Урок начался. Я ожидал, что изначальные будут демонстрировать какие—нибудь магические методики или хотя бы о них рассказывать. Ничего подобного. Они лишь неслышно скользили между сидящими, изредка проводя рукой над их головами.

– Что они делают? – спросил я.

– Говорят со Вселенной, – прозвучал диковатый ответ.

Ну надо же, как все просто, оказывается! А я—то, дурень, не догадался! «Привет, Вселенная, как дела, мать твою?» «Да ничего! Вот, на днях новый дерьмовый мирок сотворила, так, ничего особенного». Видя непонимающее выражение моего лица, Райл предложил:

– Попробуй сам.

– Что мне это даст?

– Ты познаешь себя.

Ну, ладно… Я уселся на пол, копируя позу учеников, поджал под себя ноги, руки расслабленно опустил на колени, прикрыл глаза и… почувствовал себя полным идиотом. Ничего не происходило.

– Отрешись от всего. Слушай, – мягко сказал изначальный.

Вообще—то такое времяпровождение походило на упражнения по концентрации, которые я выполнял под руководством Артфаала. Но демон хотя бы не требовал бесед со Вселенной. Проходили минуты, и мне показалось, что счет пошел уже на часы, но я не открывал глаз. Как—то обидно было сдаваться. Выходило, что все эти люди, гномы и гоблины могут слышать Вселенную, а я нет. Вот и старался. Сначала настраивал себя, представляя черные бесконечные просторы, посреди которых висит наш маленький мирок. Потом, так ничего и не добившись, принялся работать с сознанием, подозревая, что изначальные под Вселенной подразумевают наш внутренний мир. Даже попытался выйти в астрал, из—за чего получил болезненное ощущение и спешно возвратился в свое тело – видимо, с тонкими мирами здесь творилось что—то не то. В общем, получил массу впечатлений, сделал несколько внутренних открытий в залежах своего разума – припомнил дословно когда—то прочитанный любовный роман, неизвестно как затесавшийся в библиотеку дяди Ге, освежил в памяти рецепт омлета из перепелиных яиц и сладкого перца и мысленно пять раз пропел детскую песенку о бедном гоблине. Но так и не добился желаемого результата. Когда я сдался и просто отдыхал от своих трудов, ни о чем не думая и ничего не предпринимая, перед моим внутренним взором вдруг предстало… нечто. Это было пространство, пустое и бескрайнее, пугающее своей бесконечностью, холодное и равнодушное. И я сорвался и полетел в нем, не понимая, куда и зачем, и не в силах прекратить этот полет, больше похожий на падение в бездну. У меня не было ни тела, ни сознания, я растворился в этой абсолютной пустоте, перестал существовать и вместе с тем остро ощутил, что существую. Меня не было, и я был. Огромная пустота была заполнена мною, а я – пустотой. Время остановилось и летело с невообразимой скоростью. Пространство сжалось и стало бесконечным.

– Достаточно, – рука, дотронувшаяся до моего затылка, оборвала это пугающее путешествие, я почувствовал, что мне не хватает воздуха, и судорожно вздохнул.

– Ты говорил со Вселенной, Рик.

«Да ни демона я не говорил! Заснул, наверное, вот и привиделось».

– Просто нужно уметь слушать ее.

Я с сомнением покосился на Райла, встал и вслед за остальными поперся к выходу из агатового здания. Задери их Хайнира, этих изначальных! Больше не позволю ставить на себе такие эксперименты! Поразмыслив над пережитым опытом, я пришел к выводу, что разговор со Вселенной – не что иное как ювелирная работа с астралом и тонкими мирами. Просто познания наших магов – лишь жалкие крохи по сравнению с тем, чем обладают изначальные. Почему бы с помощью астрала и не прикоснуться к разуму Вселенной?

Несколько дней мы прожили во внешнем селении, в любезно предоставленном нам домике, ожидая выздоровления мастера Триммлера. Гном то приходил в себя, то снова впадал в жестокую горячку. Дрианн не отходил от него и, похоже, был вполне доволен сложившейся ситуацией. Во всяком случае, я не заметил за ним ни усталости, ни сочувствия к больному. Как бы странно это ни звучало. Вроде бы он старался вылечить мастера Триммлера, но мне все время казалось, что магу приятны его бред и беспомощность. Лютый проводил время, обучая всех желающих жителей селения стрельбе из арбалета. Не знаю уж, зачем он это делал, но за ним все время ходила стайка юношей и девушек, глядящих на Ома влюбленными глазами. Скорее всего капрал настолько устал от вынужденного безделья, что от тоски занялся тем, что умел лучше всего. Что касается вашего покорного слуги, то я все—таки ежедневно посещал так называемые уроки во Внутреннем городе. Никаких особенных знаний они мне не давали. И главное, ничуть не приближали меня к пониманию: что, собственно, здесь происходит? Зачем изначальные с непонятным упорством собирают своих соплеменников, обучают их и оставляют навсегда в Зеленом сердце? Загадочная миссия? Сомневался я в этом. И главное: почему, обладая неограниченным могуществом, они продолжают прятаться в джунглях? Ведь сколько можно было бы сделать с такой силищей! Достаточно посмотреть на создаваемые ими сооружения. К тому же, как мне удалось выяснить, для них почти не существовало неизлечимых болезней (кроме таких сложных случаев, как отравление драконьей кровью, например), а любые предметы подчинялись мановению их руки. Изначальные умели управлять пространством и временем с помощью невидимых коридоров, которые называли порталами. И эти всесильные существа заперлись от мира в крохотном селении… Райл, по—прежнему курировавший мои занятия, толком на вопросы не отвечал, отделываясь рассуждениями о смысле жизни, путях Вселенной и прочим заумным вздором, который мне уже порядком надоел. Но я продолжал с непонятным мне самому упорством таскаться в агатовый дворец, в надежде хоть как—то уяснить для себя цели и смысл существования изначальных. Не могли они просто так сидеть в джунглях! Их нечеловеческая логика, пространные рассуждения и противоестественное спокойствие уже так меня достали, что я дождаться не мог излечения гнома, чтобы вернуться домой.

Наконец, настало утро, когда мастер Триммлер, открыв глаза, заявил:

– Хватит меня водой кормить! – и, отпихнув Дрианна, устремился в кухню, где наша хозяйка священнодействовала над каким—то сложным блюдом.

Мы с магом побежали за гномом и застали очень занимательную картину. Подойдя к пышущей жаром печке, мастер Триммлер голыми руками раскрыл дверцу духовки, выудил оттуда кусок полупрожаренного мяса и, урча от удовольствия, засунул его в рот целиком. Хозяйка тихо охнула. Гном же, прожевав, снова сунул руку в огнедышащее жерло печи. Мы с Дрианном только беспомощно переглядывались, а Лютый, который вернулся, закончив тренировать своих верных последователей, и теперь стоял, прислонившись плечом к косяку кухонной двери и наблюдая за происходящим, спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– У—у–м, – ответил мастер Триммлер, усиленно работая челюстями, – вот теперь чувствую…

Утолив первый голод, он развернулся и затопал к выходу. Мы, словно завороженные, последовали за ним. Выйдя на улицу, гном сладко потянулся и нечаянно задел рукой стоявшего рядом с ним Дрианна. Маг, словно осенний лист, влекомый ветром, слетел с крыльца и плюхнулся на землю шагах в пяти от него.

– Ой, извини, друже, – расстроился гном и кинулся поднимать парня.

– Ничего—ничего, я сам, – заторопился Дрианн, опасливо поглядывая на мастера Триммлера.

Тот озадаченно поскреб затылок, бормоча:

– Как это меня угораздило?

– Многократное увеличение физической силы при понижении чувствительности, – констатировал вошедший во двор Райл.

– Чего он говорит—то, лейтенант? – насторожился гном.

– Последствия контакта с кровью дракона, – продолжал изначальный.

– Так он теперь неуязвим? – изумился я.

– Не совсем. Кровь пролилась лишь на его кожу. Вот попади она в рану – тогда ваш друг был бы полностью неуязвимым. Если бы выжил. А сейчас он всего лишь сделался малочувствительным к внешним воздействиям – ожогам, холоду, порезам. Ну, и сил, конечно, стало в несколько раз больше. Также тело его будет быстро восстанавливаться после ранений.

– Меч его возьмет? – деловито осведомился я.

– Да… но разрубить его кожу сможет не каждый мечник.

Я перевел ребятам слова изначального.

– Эх, жаль, у меня ран не было! – вздохнул гном. – Знал бы – хоть глотнул бы драконьей крови!

– Если мастер Триммлер выздоровел, значит, мы можем отправляться обратно? – спросил Лютый.

– Наверное, да, – пожал я плечами.

Только вот с пустыми руками, как говорится. Миссия, возложенная на меня императором, не выполнена. Подмогу я не приведу. Люди, которые шли со мной, погибли зря. Ничего хорошего меня в Виндоре не ждет. Но я должен быть там. Хотя при мысли о том, что я скажу Ридригу, меня пробрала дрожь. Тут вдруг вспомнилось: да нет же, не совсем зря я прошел такой долгий путь! Зато узнал, кто хочет избавиться от монарха и плетет сети заговоров! Хотя бы сообщу императору о предательстве Вериллия, возможно, предотвратив этим многие неприятности.

– Тебе будет трудно, Рик, – заметил Райл. – Но это твой путь. И помни: ты не только единственный, кто сумел сам добраться до нашего селения. Ты – единственный, кто из него вернется.

– Никто ничего не узнает, – торопливо заверил я.

– И от твоих товарищей тоже? – спросил изначальный.

– Они будут молчать.

– Мы хотели исправить их память, но решили, что это будет вмешательством в их судьбы. А от них в вашем мире сейчас будет зависеть слишком многое. Мы не хотим нарушать ход истории.

Странные они какие—то. Слишком старательно отгораживаются от всего мира, боятся задеть какие—то пути… Просят о сохранении тайны, сами же никакой информации не дали.

– Ты знаешь о нас многое, почти все. Просто пока еще не осознаешь этого.

– Хорошо, скажите хотя бы: зачем? Зачем вы здесь, зачем собираете по всему миру изначальных?

– Это очевидно, Рик. Когда ты поймешь, ты вернешься. Потому что не сможешь поступить иначе.

Луг милосердный! Получу ли я от них хоть один нормальный совет? Оказалось, да.

– Твой друг – некромант…

– Что? – насторожился я.

– Он будет становиться все сильнее. Но вместе с этим в нем будет оставаться все меньше человеческого. Вернуться назад он сможет, лишь единожды отдав то, что забирает.

– Это все?

– Да.

Замечательно! Кем бы ни были изначальные, одним искусством они владеют в совершенстве: сказать многое, не сказав ничего. Переводить эти слова ребятам я не стал. Во—первых, меня смущал Дрианн. Я не совсем доверял ему и собирался для начала уяснить: не станет ли это изречение изначального оружием в руках некроманта? Я процедил сквозь зубы:

– Запомню… а теперь: ты можешь хотя бы показать свое истинное лицо?

Я был уверен: внешность изначальных – лишь маска, обман зрения. И хотел воочию увидеть, с кем имею дело.

– Смотри…

Передо мной стоял… я. Отросшие соломенные волосы, серые глаза, упрямая линия губ… мгновение – и лицо изначального изменилось, на меня смотрел Лютый. Еще миг – глазам предстало хмурое, изнуренное лицо Дрианна. Мастер Триммлер… еще и еще лица… знакомые и незнакомые…

– Форма – ничто, Рик. Мир – это лишь взаимодействие энергий.

– Так мы пойдем? – у меня не было настроения разгадывать его загадки.

– Да, конечно, – непринужденно ответил Райл, проводя рукой по воздуху.

Пространство перед ним заколыхалось, образовав большой круглый разрыв, в котором, как вода, переливался сгустившийся и помутневший воздух. В глубине его просматривались непроходимые джунгли.

– Портал готов. Я провожу вас, – сказал Райл, делая шаг в размытую дыру.

– Ты уверен? – опасливо спросил меня Лютый, неприязненно косясь на дышащее искаженное пространство.

– Пошли, – я двинулся вслед за изначальным.

Лучше уж шагнуть в неизвестность, чем снова продираться сквозь Зеленое сердце. Там у нас шансов не было. Мы оказались на берегу Шарда… в джунглях… над поверхностью океана… Пейзажи менялись с сумасшедшей скоростью, пространство летело мимо нас, съеживаясь, закручиваясь тугими спиралями, огибая наши тела. Каждый шаг внутри портала переносил на тысячи майлов вперед. У меня закружилась голова от стремительного, все убыстряющегося полета сквозь реальность, которая, в конце концов, просто слилась в несущуюся мимо единую полосу. Вдруг мои ноги ощутимо ударились о камень.

Мы стояли посреди узкой пустынной улочки, мощеной гладкими серыми булыжниками. С обеих сторон высились каменные дома, а перед нами истаивала в воздухе бешено вращающаяся воронка, из которой донесся удаляющийся голос:

– Помни, Рик, у каждого – свой путь…

– Имя.

– Лилла Хамини.

– Сословие.

– Дочь торговца.

– Цель путешествия.

– Еду к своему отцу. Он купец, торгует в Виндоре специями.

Суровый офицер в форме имперского волка поднял глаза от подорожной грамоты, и его взгляд немного смягчился при виде хорошенького взволнованного личика.

– Что же вы, барышня, в такое время путешествуете? – мягко укорил он. – На дорогах сейчас опасно. Никакие караванщики в случае чего не спасут.

Лилла стыдливо потупила черные блестящие глаза.

– Я тороплюсь к своему больному отцу, – с едва различимым акцентом, делающим слова, льющиеся из пухлых губок, еще более чарующими, сказала она. – Но со мной едет телохранитель.

– Счастливой дороги, – офицер даже слегка поклонился соблазнительной южной красотке и отошел, уступая место магу с артефактом в руках.

Волшебник поводил вокруг Лиллы серебряным жезлом, скорее для порядка, чем всерьез надеясь отыскать у юной девушки что—то запретное. Две недели назад из столицы пришел приказ об усилении пограничного и магического надзора. Что искать – толком не сообщили. Но обязали производить тщательный досмотр путешественников. Так что теперь на дороге, ведущей к границе, скопился длинный хвост из ожидающих своей очереди всадников и карет. Сегодня пограничникам пришлось особенно тяжко: прибыли целых два каравана – один из Восточного Эмирата, везущий ковры, парчу и сладости, другой – из Андастана, груженый специями и фруктами. Нужно было осмотреть многочисленные тюки, свертки, проверить документы каждого караванщика и удостовериться, что ни у кого из людей нет предметов темной магии. Работы непочатый край. Маг, из—за наплыва желающих попасть в Галатон не спавший всю ночь и к вечеру уже валившийся с ног, убедившись, что артефакт не реагирует, рассеянно улыбнулся Лилле и перешел к стоящему позади нее обозу. Девушка в душе возблагодарила Исдес за благополучное завершение проверки. Конечно, еще в школе им говорили, что артефакты и амулеты Галатона не в силах обнаружить проклятый дар, которым обладают некроманты. Но одно дело – слушать рассуждения учителя, сидя на школьной скамье, и совсем другое – находиться под изучающим взглядом мага, вооруженного поисковым артефактом. Но все обошлось, Лилла пересекла границу.

Три недели прошло с того времени, как некромантка отправилась в путь. Во избежание лишних потерь и фатальных случайностей все шеймиды пересекали границу в разное время и в разных точках. Исключение составляла только девушка со своим провожатым. Лилла примкнула к каравану, следующему через Восточный эмират прямо в столицу Галатона – Виндор. С ней отправился еще один некромант, молодой и сильный мужчина, весьма убедительно изображавший телохранителя. Караванщики – народ не очень галантный, всегда мог найтись желающий воспользоваться юностью и беззащитностью одинокой девушки. Нельзя же устраивать побоище прямо на дороге, на глазах у всех путешественников! Следовало до поры до времени пребывать в избранном образе. Но после перехода через границу пути Лиллы, ее спутника и торговцев расходились, девушке не нужна была столица с ее суетой, толпами народа и огромным количеством магов. К тому же из последних донесений шпионов следовало, что в Виндоре свирепствуют жрецы Луга, которые получили от самого императора разрешение на создание храмовой стражи. Некромантка могла случайно попасть в поле их зрения, а там – кто знает? Наука не стоит на месте, быть может, маги Галатона уже придумали методики определения носителей проклятого дара. Нет, Лилле это было не нужно. Сопровождавший ее некромант направлялся в Солнечный край, где собирался изображать виноградаря. Когда застава исчезла из виду, девушка попрощалась со своими соотечественниками и пришпорила коня. От широкого тракта отходило множество дорог, дорожек и тропинок. Некромантка всматривалась в их причудливое разветвление: вон та добротная, утоптанная множеством путников, широкая дорога ведет скорее всего в город. А эта узкая, еле заметная тропа – к какому—нибудь хутору, на котором всего населения—то – человек десять… В седельной сумке лежала подробная карта местности, но Лилла не торопилась доставать ее, наслаждаясь свободой и возможностью выбора. Пусть и иллюзорной – какой выбор у той, что решила положить жизнь на алтарь служения отечеству? Девушка остановила коня и присмотрелась к облюбованной дорожке. Не очень широкая, но и не узкая. В меру утоптанная, пролегающая через зеленое поле с веселым разноцветьем васильков и колокольчиков. Скорее всего, она приведет в крупное село. Теперь самое время свериться с картой. Да, село называется Большая Перчинка. Место удобное. В паре майлов имеется еще и деревенька под названием Малая Перчинка. Зато потом на десятки майлов вокруг простираются поля. До Виндора – всего полдня езды. Лилла медленно тронулась вперед, изучая окрестности села, в котором собиралась остановиться. Когда солнце спустилось к краю земли, подарив на прощанье нежный розоватый закат, а впереди показались первые дома с горбатыми крышами, девушка соскочила с коня и, зачерпнув горсть дорожной пыли, тщательно растерла ее по своей одежде. Затем провела рукой по лицу, шее и плечам. Там, где ее ладонь касалась кожи, стали проступать ссадины и синяки. Прошептав короткую фразу, Лилла дунула в ноздри коню, тот встревоженно заржал, встал на дыбы, его крутые бока залоснились от пота, на губах выступила пена. Подождав, пока животное немного успокоится, некромантка пешком, прихрамывая, двинулась к селу. Дрожащего и нервно прядающего ушами коня она вела под уздцы.

Первым, кто встретился Лилле у околицы, был молодой маг, присланный в село для усиления надзора. Увидев девушку восточной внешности, он сразу же насторожился. Но потом смягчился, обнаружив, что висящий на груди амулет не реагирует на ее приближение. Заметив плачевное состояние красавицы, подбежал и предложил свою помощь.

– Лошадь понесла, – со стоном выдохнула некромантка, – сбросила меня.

– Вы можете идти? – встревожился парень, прикидывая в уме, что он в состоянии сделать для симпатичной путешественницы.

Кастон Блейс только в этом году окончил университет по специальности боевая магия, с целительством у него было не очень—то. То есть, как и каждому, кто готовился стать воином, ему преподавали азы врачевания. Ротный боевой маг должен был уметь оказать первую помощь раненому, прежде чем его доставят в госпиталь, если таковой имелся поблизости, или к полковому чародею, который был штатным целителем. Но только сведения о том, как останавливать кровь, затворять раны и снимать боль в голове у Кастона не уместились, да он и не пытался их усвоить. Учеба проходила весело и беззаботно. В редких перерывах между вечеринками и студенческими пирушками парень учил боевые заклятия. На целительство времени не хватило. Профессура смотрела на такие вещи сквозь пальцы, требуя лишь знаний, нужных для основной профессии. Но вот сейчас Кастон горько пожалел, что не может оказать помощь юной черноволосой красотке. Какой был бы потрясающий повод для более близкого знакомства! Но делать нечего, здоровье девушки – прежде всего, и маг решил не экспериментировать, а отвести ее к бабке Телли. Старушка была знатной травницей и ведуньей, и за небольшую плату пользовала всех жителей Большой Перчинки. Она вправляла вывихи, сращивала кости при переломе, лечила от простуды, принимала роды, заговаривала испуг и грыжу у младенцев, исцеляла домашний скот. И тайком варила приворотные зелья, пользовавшиеся большим успехом у местных девиц и молодух.

– Пойдемте вон к тому дому, – Кастон, осторожно взяв некромантку под руку, указал на приземистую избушку на самой окраине села. – Там вам помогут.

Бабка Телли, худенькая, остроносая, опрятно одетая старушка, увидев исцарапанную и напуганную девушку, скомандовала:

– Сюда ее веди, сюда. На лавку усаживай.

Маленькая и ссохшаяся, но шустрая не по возрасту, она резво забегала по дому, сдергивая со стен пучки ароматных травок.

– Что стряслось—то? – спросила на ходу.

– Конь у нее понес, бабушка, – почтительно пояснил маг.

Ведунья сунула ему под нос резко пахнущий веник:

– Вот, иди, сначала дай коню понюхать, а когда он вялый станет, спокойный, отведи к соседям в конюшню. Скажи, Телли приказала. И оботри его травкой—то. Пить пока не давай.

Кастон поспешно удалился, а старушка, поставив на горячую печь маленький котелок с водой, принялась осматривать раненую.

– Как зовут—то тебя, девка? – мимоходом спросила она.

– Лилла… – некромантка решила, что у нее нет причин скрывать свое настоящее имя.

– И чего ж ты, Лилла, делаешь так далеко от родного дома?

– К отцу ехала, в Виндор. На дороге конь испугался чего—то, понес. Сбросил меня. Вот, еле до вашего села доковыляла.

– Так, так… к отцу – дело хорошее… – бормотала бабка, ощупывая руки и ноги девушки. – Все у тебя в порядке, Лилла. Ушиблась только. Вон какие шишки на лице! Сейчас мы тиман приложим, и все пройдет, – целительница наложила на ранки и синяки круглые бледно—зеленые листики. – А ты пока ляг, девка, поспи.

Бабка Телли подошла к печи и принялась бросать в забурлившую воду сушеные травки, ягодки и листья.

– Вот он, отвар успокоительный. Славное снадобье! Выпей, поспи, а завтра сможешь свой путь продолжать.

Поблагодарив, Лилла осушила большую глиняную кружку с ароматным питьем и прилегла тут же, на широкой деревянной лавке, застеленной мягкой шкурой. Бабка Телли подсунула под голову спящей подушку, накрыла девушку легким одеялом и вышла на улицу.

– Ты кого мне привел? – грозно вопросила она, когда успокоивший коня Лиллы маг подошел к крыльцу.

– Я же объяснил… – Кастон немного побаивался суровую ведунью.

– Объяснил он! Ты, парень, для чего в Большой Перчинке поставлен, а? Для того чтобы нечисть всякую замечать!

– Да какая она нечисть?

– А вот уж этого я не знаю, в университетах не учена! Только чую: непростая девка!

– Но тогда она не смогла бы перейти границу! Там маги Совета с сильнейшими поисковыми артефактами! Да и мой амулет не из слабеньких, почувствовал бы.

– Амулет, артефакт! Совсем вы колдовать разучились! Суть свою чародейскую позабыли! Надо не только орудовать железяками, а и сердцем, и душою волшбу чувствовать!

Кастон слегка поморщился. Колдуны—самоучки, по его мнению, слишком уж полагались на силу интуиции. Амулет на девочку не указал, на границе ее, по всей видимости, пропустили. Чего еще?

– Ладно, ступай, – смягчилась старушка. – Завтра посмотрим.

Вернувшись в дом, ведунья принялась взбивать подушки на кровати, собираясь лечь спать. Она загасила фитилек масляной лампы, сняла платье и осталась в одной нижней рубахе. Милосердный полог темноты спрятал ее костлявые плечи, обвисшую кожу и согбенную спину. Бабка Телли, вознеся благодарность Лугу за еще один дарованный день, прилегла на кровать, закрыла глаза и совсем было собралась отправиться в страну снов, как вдруг услышала шепот:

– Простите меня, бабушка!

– Что ты, девка, не спишь? – удивилась ведунья. До сих пор ее зелья действовали безотказно.

– Простите, бабушка, вы были так добры ко мне, а я вас обманула, – покаялся нежный голосок с еле слышным иноземным акцентом. – Я не в Виндор ехала, я оттуда сбежала!

– А про отца—то тоже обманула? – спокойно поинтересовалась старушка.

– Про отца… его в тюрьму посадили, он темный маг! А я убежала.

Лилла ничем не рисковала. Ни маг, ни ведунья не видели, как она пересекла границу. Зато все знали, что творится в столице империи. Отголоски этих событий докатились и до деревень. Вот, и паренька—мага явно прислали для выявления адептов мрака. Жрецы явились бы и сами, но все их силы пока были направлены на удержание власти лугианского храма в Виндоре. Скоро храмовники доберутся и до деревень, и до отдаленных провинций… Но у некромантки еще было время. А потом она и ее товарищи сумеют встретить жрецов во всеоружии.

– Погоди—ка, девка, – недоверчиво протянула бабка Телли. – Что—то я в тебе силы мрака не почуяла!

– А ее и нет! – в голосе Лиллы зазвучали слезы. – Отец изучал демонологию, но только изучал, понимаете? Он ничего плохого не делал. Написал трактат о свойствах низших демонов. А его схватили, кинули в Счастливое местечко. Я же занималась травами, составляла зелья и притирания для женщин. Целительные настои для свежести кожи, заговоренную воду для блеска волос, средства от морщин, омолаживающие сливки… Но и это сочли темным колдовством… мне пришлось бежать.

– Да… в столице всякое творится… – по голосу бабки невозможно было понять, поверила она или нет. – Спи, девка, завтра поговорим…

Некромантка ощутила облегчение. Во всяком случае, проницательная старуха не побежит прямо сейчас созывать односельчан для расправы с чужестранкой. А с утра можно будет закрепить свои слова действиями. Интуиция у ведуньи могучая, да только Лиллу на протяжении двадцати лет обучали быть готовой к любому повороту событий. Соответственно и знания дали обширные и разнообразные. Если не разработано новых методик, о которых девушке ничего не известно, то распознать ее проклятый дар с помощью традиционных средств невозможно. Будь то артефакты или интуиция. С зельеварением Лилла была знакома не понаслышке, даже в Андастане мало имелось искусников, равных ей. Некромантке было очень важно остаться в селе и завоевать доверие его жителей. Конечно, она могла бы прямо сейчас перерезать горло старухе и сделать из нее зомби. А дальше что? Одна душа, пусть даже сильной ведуньи, не решит проблемы. Ей не справиться пока со всеми сельчанами. Нужно копить энергию, долго, кропотливо. Нужно сделать так, чтобы маги из города ничего не заподозрили и не прислали подкрепление Кастону. Нужно найти надежное укрытие для заготовок, такое, чтобы никто не смог его обнаружить. Нужно много работать, чтобы оправдать доверие Солнцеподобного, принести пользу своей великой, многострадальной стране. У нее хватит сил. У нее хватит решимости. Пальцы нащупали на груди под рубахой цепочку и сжали висящее на ней крохотное, не больше монеты, зеркальце. Красиво изогнутые полные губы приоткрылись в мечтательной улыбке. Все будет хорошо… она сможет… Солнцеподобный будет доволен…

– Ну, куда теперь? – невозмутимо спросил Лютый.

А действительно, куда? Я разрывался между желанием навестить дядю Ге, порадовать старика, и чувством долга, которое настоятельно требовало, чтобы я отправлялся прямиком в резиденцию императора. С другой стороны, следовало хотя бы провести небольшую разведку, узнать, что произошло в Виндоре за время моего отсутствия. А где узнать? Правильно, у народа. Переулок, в котором мы оказались, не был мне знаком, но, судя по чистоте мостовой и опрятности зданий, он располагался неподалеку от центра города, однако явно за Кольцевой дорогой. Потому что все улицы, находящиеся внутри кольца, были застроены богатыми особняками. Эти же дома скорей походили на жилища торговцев средней руки.

– А пойдемте—ка прогуляемся, – предложил я.

Дрианн равнодушно пожал плечами, Лютый с готовностью двинулся к выходу из переулка. Где—то шумела толпа, из чего я сделал вывод, что в городе намечается торжество или народное гуляние. Мы обогнули высокий дом и очутились на широкой главной улице Восточного луча, как я и предполагал. Мостовая была запружена людьми. Поодиночке, вдвоем, компаниями, семьями они направлялись в сторону центра. Только вот не похоже все это было на городской праздник. Темная, словно траурная одежда, угрюмые лица, настороженные взгляды – может, кто—то из высокопоставленных особ умер, и эти люди направляются на панихиду? Мастер Триммлер, тревожно поглядывая по сторонам, сказал:

– Знаешь, лейтенант, я, пожалуй, не пойду на площадь. Ну ее! У меня здесь двоюродный дядька скобяную лавку держит, я к нему.

– Так может дядька твой как раз на площади сейчас, – заметил Лютый. – Там его и поищешь.

– Нет, наши в человеческих делах не участвуют. Пойду я, ребята! Ежели что, ищите меня в лавке старого Шпейнера, на улице Мастеров.

Действительно, обитатели этой улицы, названной так именно потому, что на ней обосновались гномы, продававшие плоды своего мастерства, не любили соваться в дела людей. Но и к себе не допускали. Жили обособленно, торговали своими изделиями, раз в год навещали родных в Золотой цепи, а отмечать предпочитали собственные праздники. При этом в собутыльники принимали исключительно представителей своего народа. Власти города хорошо относились к жителям улицы Мастеров, уважая их за основательность, чистоплотность и аккуратность в уплате налогов и аренды.

– Ну… все! Не поминайте проклятьем! – мастер Триммлер по очереди пожал нам руки, потом, немного подумав, обнял каждого. Я ощутил, как от его лап затрещали ребра.

Гном махнул рукой, мол, долгие проводы к долгой разлуке, и зашагал вглубь квартала, навстречу все густеющей толпе. Спустя секунду он обернулся, и мы увидели подозрительно влажный блеск в его глазах.

– Это было славное путешествие, – хрипло выговорил он. – Славное приключение. Жаль, что Добб… и ребята… не дожили до его конца.

С этими словами мастер Триммлер ушел, и мне стало как—то тревожно на душе, словно с этим его уходом что—то бесповоротно менялось в моей судьбе. Сердце болезненно сжалось и заныло от дурного предчувствия. А жизнь научила меня внимательно относиться к таким вещам. Поэтому я всмотрелся в неприветливую толпу и выхватил из нее мальчишку лет двенадцати, который, судя по бедненькой, но опрятной одежде, находился в услужении при какой—нибудь лавке.

– Парень, что случилось? Куда все идут?

– Как? Вы не знаете? – изумился шустрый подросток. И тут же, сообразив, какую выгоду может извлечь, требовательно протянул ладошку.

– А ты наглец, однако! – Лютый скорчил свирепую рожу, но, не выдержав, расхохотался. Больно уж забавный был парень. Курносый нос в россыпи золотых веснушек, круглые желтые нахальные глаза и большой рот с весело поднятыми вверх уголками говорили о непоседливом и легком нраве своего обладателя.

– Сюда отойдите, дяденьки, – засуетился вдруг подросток, отступая под прикрытие густых кустов, росших по обеим сторонам дороги. – А то хозяин если увидит, что я с вами разговоры разговариваю – враз выдерет! Он мне строго настрого запретил с чужими болтать!

– Тебя хозяин бьет? – удивился я.

– А чего ж не бить—то? – спокойно проговорил мальчишка. – Бастардов, их все бьют.

Я стиснул зубы. У Ома на лице заиграли желваки. Мальчишка испуганно сжался и инстинктивно заслонил голову руками, превратно истолковав выражение наших лиц и решив, что это он вызвал гнев людей в потрепанной форме ястребов. Это меня совсем выбило из колеи. Очень уж я от всего этого отвык за последнее время. Подумалось даже, что там, на Южном континенте, несмотря на ужасы, смерти и постоянную опасность, я чувствовал себя гораздо чище и увереннее, чем сейчас в родном городе, под испуганным взглядом парнишки, который с обыденной уверенностью заявляет о том, что избиения – это нормально. Реальность обрушилась на меня сразу, напомнив обо всех несправедливых и неправедных делах, творящихся под эгидой империи. Вроде бы ничего не случилось, но на душе стало погано.

– Добро пожаловать в Галатон, лейтенант, – нехорошо усмехнулся Лютый.

Я достал из кошелька золотой паунс и протянул бастарду. Тот поначалу подумал, что над ним шутят, потом недоверчиво спросил:

– А чего вам, дяденьки, надо? Если пакость какую сделать – так я не согласен!

– О, боги! – Лютый потрепал вихрастую голову подростка, – Да не нужен ты нам! Просто расскажи, куда все идут. И что вообще в городе происходит.

– Так… казнь сегодня, – пояснил мальчишка, с вожделением поглядывая на блестящий кружок в моей руке.

Ну, ничего из ряда вон выходящего. Случается. Спасибо Стратане, нечасто. Город хоть и большой, и портовый, а все ж столица. Имперские псы не дремлют, за порядком следят. В центре уж точно. Воришек, конечно, много, но чтобы душегубы – те редко случаются. Казнят только таких, остальных, тех, что в преступном сообществе стоят рангом пониже, успешно доводят до Слепой невесты в Счастливом местечке. Но непонятно тогда, почему жители Восточного луча выглядят такими хмурыми. Казалось бы торговцы должны радоваться, что в городе пойман еще один негодяй.

– Кого казнят? – Дрианн впервые проявил интерес к беседе. До этого он стоял в шаге от нас, жадно всматриваясь в угрюмые лица проходящих мимо людей.

– Кого—кого… колдунов, конечно! На костре, – проинформировал парень, удивляясь нашей неосведомленности.

Мы переглянулись. Вот уже пятьсот лет в Виндоре, да и во всем Галатоне, за магию не казнили! То есть, если с ее помощью совершались убийства – тогда да. И потом, могли повесить, особо злостных четвертовать. За пауроний. Но костер – это попахивало временами единобожия, смуты, войны жрецов…

– Кого они убили? – наконец спросил я.

Настала очередь мальчишки изумляться:

– Да никого… Один демона вызвал, другой темные заклятия изучал. Третий вроде книжку про некромантию написал.

– И все?!

Тут уже и Дрианна пробрало. Мы втроем уставились на бастарда так, словно он сообщил нам, что земля – это рисовая каша, жениться нынче принято исключительно на мужчинах, а на площади Семи королей швартуются торговые корабли.

– Дяденьки, – заныл маленький нахал, нашмыгивая показные слезы и понимая, что трое странных парней не собираются его бить или еще как—то обижать, – дяденьки ястребы, пустите уже! Я ж опоздаю, потом к помосту не пробьешься!

Я рассеянно протянул ему монету, которую парень сразу ухватил и засунул в рот, задвинув за щеку. Только он собрался ввинтиться в толпу, как я снова ухватил его за шиворот.

– Ну, чего еще? – прохныкал продукт греховной связи.