Повелитель крылатого диска Благов Владимир
– Найти для него сокровища? – переспросил Иван.
– Конечно, – усмехнулся Рюгге. – Ваня, ты забываешь, что в любом случае нам придётся возвращаться в Фивы. А дорога в Фивы одна – Нил. И тогда на реке нас встретит не один «Крокодил», а десятки кораблей Сетнанха. Так что сейчас меня больше всего беспокоит обратный путь.
– Откуда же они возьмутся, эти десятки кораблей?
– По пути в Ра-Сетау – именем Сетнанха – Ранхор может собрать в портовых городах целую флотилию, и тогда пиши пропало. «Сокол» возьмут на абордаж, а нас обязательно схватят.
– Но с нами царевна! Кто посмеет атаковать корабль Лучезарной?!
– Ваня, ты забываешь, в какое смутное время мы живём. Сетнанх готовит военный переворот. Жизни фараона и его наследников в опасности. Нас легко можно объявить пиратами. А нашу царевну – самозванкой. Ведь Катя заняла во дворце её место, и Сетнанх уверен, что Лучезарной на «Соколе» нет. – Рюгге немного помолчал, затем добавил: – Надеюсь, Катя успешно играет свою роль. Пожелаем ей удачи – уже утро, и сейчас ей предстоит общение со служанками. А служанки очень просто могут заметить подмену.
– Почему?
– Хотя бы потому, что они каждое утро одевают и причёсывают царевну. Они видят её вблизи каждый день, знают каждую родинку на её теле. Поэтому служанки порой опасней царственных родителей…
«Сокол» подошёл к пристани. Не дожидаясь, пока матросы подадут сходни, генерал Нехси спрыгнул на причал и направился к начальнику порта, чтобы договориться о погрузке всего необходимого.
Начальник порта, обеспокоенный прибытием царского корабля, уже спешил навстречу генералу. Немолодой, полный и неуклюжий, он слыл смелым и честным человеком. С Нехси его связывала давняя дружба, поэтому неудивительно, что он был рад неожиданной встрече.
– Здравствуй, генерал, – сказал он негромко. – Что слышно в столице? Что привело вас в Тентиру?
– В столице всё по-прежнему, – ответил Нехси. – Здоровье фараона без изменений. А к вам мы зашли, чтобы взять запас продовольствия, воды и вина. До Ра-Сетау и обратно. Надеюсь, ты снабдишь нас всем необходимым?
– С радостью, генерал! Как я могу отказать старому другу?! – начальник порта посуровел. – Но, знаешь, я неспроста спросил тебя о столичных новостях. Только что с голубиной почтой я получил приказ Сетнанх-сенеба не пускать твой корабль в гавань, не снабжать вас ни продуктами, ни чем-либо другим… А взять «Сокол» на абордаж и арестовать капитана и пассажиров.
– Ты намерен исполнить волю Сетнанха? – невозмутимо спросил Нехси.
– Я подозреваю, что этой ночью в столице произошёл переворот и Сетнанх пришёл к власти. Только так можно объяснить приказ, которому отказывается верить разум… Разве посмею я задержать корабль царевича Аменемеса?
– Сетнанх могуч, но не всесилен. Пока жив царевич, Сетнанх не сможет узурпировать власть.
– Этого-то я и боюсь, – ответил начальник порта. – Вдруг царевича уже нет в живых?
– Пошли голубя в Фивы, узнай, всё ли в порядке, – посоветовал Нехси.
– Да, так я и сделаю. А сейчас идём, я распоряжусь погрузкой. Не стесняйся, бери всё, что хочешь, и да помогут тебе бессмертные боги.
– Моя благодарность не знает границ, – растрогался Нехси. – Но что будет с тобой, мой друг, когда Сетнанху донесут, что ты не выполнил его приказа?
– Не думай об этом. Что-нибудь придумаем. Голубь мог задержаться, а то и вовсе сбиться с пути. Скажу, что я не получал никакого приказа…
Через несколько минут началась погрузка. Рабы понесли на корабль кувшины с водой и вином, корзины с хлебом и пирогами, свежую рыбу, фрукты и ягоды. Генерал Нехси принёс клетку с почтовыми голубями.
– Теперь у нас будет связь с Неб-хепер-ра-сенебом, – сказал он Ивану. – Эти голуби родились в Фивах и прекрасно знают дорогу к родной голубятне.
Иван подумал и решил, что и он – в крайнем случае – сможет черкнуть пару строк деду.
– Парус! Парус! – внезапно закричали матросы.
И действительно, на горизонте показался полосатый парус «Крокодила».
– Живей! Живей, сонные мухи! – прикрикнул на рабов надсмотрщик.
– По местам! – скомандовал капитан Ха-пи. – Приготовиться убрать сходни!
Как только последняя корзина с провизией оказалась на палубе, сходни были убраны, и «Сокол» отчалил от пристани. Рабы налегли на вёсла. Капитан приказал поднять парус. Но «Крокодил» неумолимо приближался. На носу неприятельского корабля Нехси заметил с дюжину лучников, готовых дать огненный залп, как только корабли сблизятся на расстояние полёта стрелы.
– Хапи! Прикажите спустить парус! – велел Нехси капитану.
– Почему? – удивился Хапи. – Ведь враг догоняет.
– Нам всё равно от него не уйти. Мы проигрываем в скорости. Уберите парус, если не хотите пожара на судне.
Капитан заметил приготовления вражеских лучников, увидел дым над жаровней на палубе «Крокодила», кивнул генералу и приказал спустить парус.
– Лучники! На корму! – скомандовал Нехси, и три его воина, вооружённые луками, с колчанами, полными стрел, треугольником выстроились на корме.
«Крокодил» подошёл к «Соколу» на расстояние выстрела. Вражеские лучники подожгли острия стрел и по команде Ранхора пустили стрелы вдогонку «Соколу».
Нехси и его воины ответным залпом начали сбивать вражеские стрелы в полёте. Каждый воин сбил по стреле. Нехси – одну за другой – ухитрился сбить две. Три стрелы воины отбили щитами. Ещё две стрелы упали в воду за кормой. И ещё две – на палубу. Нехси нагнулся за горящей стрелой, положил её на изгиб лука, натянул тетиву и, прицелившись, выстрелил.
Две секунды полёта – и стрела вернулась на «Крокодил». Она угодила в центр паруса, и парус вспыхнул. На «Крокодиле» начался пожар. Вражеские лучники успели сделать ещё один залп, но и эта атака была отбита генералом и его воинами.
От горящего паруса занялась и мачта. Среди гребцов, закованных в кандалы, началась паника. Ранхор что-то кричал, но его приказаний никто не слушал. Только капитан Себек не растерялся. Он дал команду плыть к берегу и организовал тушение пожара. О продолжении преследования «Сокола» и речи быть не могло.
Нехси белозубо улыбнулся вышедшей из каюты царевне.
– Благодарю за победу, мой генерал! – сказала довольная Хатшепсут, и генерал с достоинством поклонился.
– Поднять парус! – скомандовал капитан Хапи, и «Сокол», набирая скорость, покинул место баталии…
«Крокодил» причалил к пристани, где только что стоял «Сокол». Ранхор и Себек сошли на берег и нос к носу столкнулись с начальником порта.
– Именем Сетнанх-сенеба! Кораблю нужен срочный ремонт! – заявил Ранхор.
– И новая мачта, и новый парус, – добавил Себек.
– Сделаю всё, что в моих силах, – ответил чиновник. – Но, вынужден вас огорчить, замена мачты и паруса не меньше чем на сутки задержит вас в Тентире.
– Проклятье! – воскликнул Ранхор.
В это время к начальнику порта подошёл пожилой скриб. В руках он держал почтового голубя и клочок папируса.
– Господин! – обратился скриб к начальнику порта. – Только что получено письмо от великого Сетнанх-сенеба.
– Это – для нас, – сказал Ранхор, пытаясь выхватить из рук скриба записку.
Чиновник не позволил ему этого сделать.
– Я – начальник этого порта, – произнёс он с достоинством. – Только мне адресована вся правительственная корреспонденция. Уж позвольте мне судить, для вас это письмо или нет.
Начальник порта развернул поданную ему записку, пробежал глазами текст и только потом протянул письмо Ранхору.
– Это действительно для вас, господа. И, надеюсь, это вас успокоит.
Ранхор взял записку и прочёл новый приказ Сетнанха:
Срочно! Секретно! Капитану «Крокодила» Себеку: погоню прекратить, но «Сокол» из виду не выпускать. Мобилизовать все речные суда и создать состоящую из кораблей группу захвата. Взять «Сокол» на абордаж на обратном пути. Местным силам Дома Покоя приказано во всём вам содействовать.
Сетнанх.
Агенту Ранхору: приказываю сойти на берег, день и ночь скакать в Ра-Сетау, с тем чтобы оказаться там раньше мятежника Нехси. В Ра-Сетау собрать отряд из местных агентов и взять мятежников, когда они найдут то, что хотели. Доставить в Фивы водным путём.
Сетнанх.
– Коня мне! – воскликнул Ранхор, едва дочитав письмо. – Коня и хорошего проводника, что знает дорогу на север.
«Слава бессмертным! – с облегчением подумал капитан Себек. – Теперь можно спокойно заниматься ремонтом и не бояться гнева Сетнанха».
19. День скорби
Катя спала очень чутко. Поэтому первые крики и шум во дворце разбудили её. В покои царевны вбежала служанка. Это была Нутха. Она рыдала, царапала лицо и рвала на себе волосы.
– Горе! Великое горе, о Лучезарная! – вскричала она, падая на колени перед царевной. – Только что мы узнали страшную весть: твой царственный брат Аменемес – воплощение бога Амона – погиб на охоте в когтях льва! Только что слуги привезли его бездыханное тело. Нет больше наследника в стране Та-Кемет! Горе всем нам, ибо все мы погибли!
Было непонятно, чем больше потрясена Нутха: гибелью ли царевича или тем, что трон остался без наследника. Конечно, и то и другое было одинаково плохо. Но так ли уж искренни слёзы служанки?
Спросонья Катя не знала, как себя вести. Неужели ей тоже нужно рвать на себе волосы, бить себя по щекам и посыпать голову прахом? Конечно, событие произошло из рук вон плохое. Жаль царевича Аменемеса, но всё произошло именно так, как должно было произойти согласно Истории.
Царевич действительно погиб на охоте, и с этим ничего не поделаешь. Об этом ещё Константин Макарович рассказывал. Но кто знал, что эта беда случится именно сейчас и что операция по замещению царевны будет проходить в такой исключительно сложной обстановке?! К сожалению, даже футурагенту ничего не известно заранее.
– Где он? Где мой Аменемес? – воскликнула Катя, вложив в эти слова всю скорбь, какую должна была испытывать сестра по усопшему брату.
Не ожидая ответа, она выскользнула за дверь и чуть не столкнулась с профессором Жуковым. Должность дворцового распорядителя обязывала Константина Макаровича быть в курсе всего происходящего во дворце и лично исполнять особые приказания фараона. Он низко поклонился царевне и сообщил:
– Его царское величество фараон Тутмос – да будет он жив, здоров и силён – призывает тебя, о Лучезарная, к себе в опочивальню.
– Меня? – шёпотом спросила Катя, и на её лице отразился испуг.
– Не бойся! Ты справишься! – успокоил её профессор. – Тутмосу уже сообщили о гибели сына. Горе сломило старика. Он очень плох, и перед смертью хочет сказать тебе что-то важное. Поторопись. И ничего не бойся. Ты готова?
– Готова, – вздохнув, ответила Катя.
– Тогда следуй за мной, – скороговоркой зашептал профессор. – Я проведу тебя в покои фараона, а сам вернусь к себе в кабинет. Оставлю тебе двух моих мушек. Через них буду видеть и слышать вашу беседу. Подскажу тебе, как себя вести и что говорить.
– Константин Макарович, неужели сейчас решается судьба Хатшепсут?
– Больше, Катя, больше. Решается судьба всего Египта.
– А нельзя ли как-нибудь вернуть царевну? Не могу же я в такой ситуации продолжать играть её роль!
– Можешь, Катя, и должна. А Хатшепсут я попробую предупредить. Пошлю почтового голубя в один из городов по пути следования «Сокола». Кстати, один из наших агентов служит мелким чиновником в Антеополисе*. Он найдёт способ передать царевне послание…
За разговором и не заметили, как дошли до царской опочивальни. У входа – на карауле – стояли два рослых нубийца. Они почтительно склонили головы перед Катей и открыли перед ней дверь в покои фараона.
Профессор Жуков одними глазами простился с Катей и поспешил к себе в кабинет.
Катя вошла в опочивальню фараона, огляделась по сторонам и заметила в углу, на роскошной кровати, дряхлого старика – повелителя обеих Земель, Верхнего и Нижнего Египта.
Поневоле ей вспомнился другой фараон – странный робот из Хроноцентра. Тот Тутмос был намного моложе. Он был здоров и красив. Дотронуться до его щеки было совсем не страшно. Играть роль его дочери было легко.
А к этому пожилому измождённому человеку Катя не испытывала ничего, кроме неприязни и жалости. Ей предстояло сыграть роль любящей дочери, утешительницы, последней надежды умирающего фараона. А она боялась даже приблизиться к старику.
Тутмос позвал её слабым голосом:
– Хати! Дитя моё! Подойди и обними своего больного отца.
Катя ушам своим не поверила: уменьшительно-ласкательное имя, которым назвал её фараон, было созвучно её собственному.
Катя подошла ближе и встала в изножье кровати. Только сейчас она поняла, что играть роль царевны ей не по силам. Кате сию же минуту захотелось вернуться домой, на три с половиной тысячелетия вперёд, в родную семью, привычную обстановку, к друзьям и знакомым. А в этой комнате, с умирающим фараоном ей было тоскливо и страшно, до слёз жалко саму себя. И она заплакала.
Тутмос жестом приказал Кате приблизиться. Она присела на край кровати, и он взял её руку в свою. Катя сидела ни жива ни мертва. А фараон смотрел на неё с грустью и нежностью.
– Плачь, дочь моя, плачь по усопшему брату. Аменемес покинул нас во цвете лет. И, хотя, говорят, его разорвал лев, я знаю, что в смерти моего сына виноват человек. И я знаю имя злодея. Ты – моя дочь – тоже должна знать его, ибо злодей не остановится ни перед чем. Дни мои сочтены. Возможно, я не доживу и до завтрашнего утра. Поэтому хочу подготовить тебя к самому худшему. Ты – мой единственный друг, моя последняя надежда. Ты в большой опасности, Хатшепсут.
– О какой опасности ты говоришь, отец? – осмелилась спросить Катя.
– Об опасности военного переворота. Я умру, и тогда наследником трона станет твой брат Тотимес. Он слаб и телом и духом. На короткое время он станет игрушкой в руках Сетнанха, а потом передаст ему Двойную корону и этим подпишет себе смертный приговор… Вот если бы власть перешла к тебе, если бы ты смогла её удержать и рассеять врагов, это было бы полезно Египту.
– Отец, ты забываешь, что я не могу стать фараоном. Я – женщина.
– Вздор! История знает немало примеров того, как женщины правили Египтом мудро и справедливо. Тебе не занимать мужества, Хати. Ты выросла на мужской половине дворца. Превзошла своих братьев в науках. Научилась скакать на коне и без промаха стрелять из лука. Со временем научишься и страной управлять… Хати, заклинаю тебя, сделай всё для того, чтобы власть перешла к тебе! Слава Амону, у тебя есть могучий защитник – генерал Нехси. Армия будет на твоей стороне. Вот тогда ты и поквитаешься с Сетнанхом.
– Значит, это Сетнанх – убийца Аменемеса? – ахнула Катя.
– Да, это он. И, заклинаю тебя, никакой пощады злодею! Душа Аменемеса взывает о мщении.
Катя закусила губу, не зная, что ответить фараону. В это время в спайфоне раздался голос профессора Жукова.
– Полагаю, Катя, что Хатшепсут на твоём месте обещала бы отцу исполнить его волю. В конце концов, История Египта знает фараона Хатшепсут и не знает ни о каком Сетнанхе. Значит, ты можешь смело брать бразды правления в свои руки.
Затянувшееся молчание дочери не понравилось фараону. Он нахмурился и повысил голос:
– Хатшепсут! Ты ли это? Я не узнаю тебя!
– Почему? – испугалась Катя. Она вообразила, что чем-то – фразой или жестом – невольно выдала себя.
– Разве я воспитывал тебя плаксой?! – слабо улыбнулся фараон. – Соберись! Предстоит борьба не на жизнь, а на смерть. Но я верю, что ты победишь. Ты под защитой Амона-Ра. Ты – дочь Бога Живого. А я всегда буду с тобой. Даже после смерти приду тебе на помощь… Клянёшься ли ты отомстить за отца и брата?
– Клянусь! – поспешно ответила Катя.
– Иного ответа я и не ждал, – устало вздохнул Тутмос. – Теперь оставь меня, Хати. Я утомлён и должен уснуть… На всякий случай знай, что тело твоего брата – в приделе дворцового храма. Но тебе к нему лучше не подходить. Также нельзя сегодня причёсываться, кушать и смотреть на своё отражение. А теперь возвращайся в опочивальню, надень синий калази-рис*, плачь, причитай и бей себя по лицу…
«Так вот какова настоящая Хатшепсут: образованная воительница, мститель, революционерка, – с восторгом думала Катя, возвращаясь в свои покои. – Я совсем не такая. Смогу ли я сделать то, что сделала бы Хатшепсут, окажись она сейчас во дворце? Как бы то ни было, волю фараона надо исполнить. Надо рискнуть, раз уж я играю роль астрального двойника».
– Ну что, Катя? Будем повиноваться великому Тутмосу? – раздался в спайфоне весёлый голос профессора. Константин Макарович угадал ход Катиных мыслей.
– А я имею право что-то предпринять? – спросила Катя.
– В известных пределах – да.
– Что значит – «в известных пределах»?
– Ну, ты можешь поговорить с кем-нибудь, посоветоваться. История нам подсказывает, что лучшим советчиком Лучезарной всегда был её любимец Сеймут.
– Сенмут? А разве он во дворце? – удивилась Катя.
– Ну, если бы не я, ещё неизвестно, где был бы сегодня Сенмут. Царевна сначала отпустила его домой, потом спохватилась. И мне пришлось посылать человека на поиски этого мальчугана. Сенмута нашли, вернули, и со вчерашнего вечера он находится во дворце. Так что смело можешь посылать за ним свою служанку. Кстати, днём тебе будет прислуживать Мерит. Можешь на неё положиться. Она добрая и честная девочка…
Катя вошла в свои покои, села в золочёное кресло и задумалась. Откуда ни возьмись появилась служанка. Она поклонилась Кате и спросила, не поднимая глаз:
– Что прикажет моя госпожа?
«Наверно, это и есть Мерит, – подумала Катя. – Но на грех, как говорится, и грабли стреляют. Вдруг это не она. По имени называть не буду».
– Найди мне Сенмута, – сказала Катя. – Приведи сюда.
– Сенмута? – переспросила Мерит. – Того скриба, который вчера обещал построить заупокойный храм в твою честь?
– Да, его.
– Через мгновение он будет у твоих ног, моя госпожа, – поклонилась Мерит…
Катя переоделась в траурный калазирис, потом вышла в сад и стала прогуливаться вдоль бассейна. Когда в саду появились Мерит и Сенмут, она вошла в беседку под сенью тамарисков и жестом приказала Сенмуту приблизиться.
– Ты провёл эту ночь во дворце?
– Да, Лучезарная.
– Ты доволен, что я приказала вернуть тебя?
– Благодарю тебя, Лучезарная! Клянусь, у тебя нет и не будет слуги вернее и честнее меня.
– Посмотрим. Так что ты вчера говорил о храме в мою честь?
– В строительство этого храма я вложил бы всю свою душу. Клянусь, он станет самым красивым храмом страны Та-Кемет. Твоё имя, о Лучезарная, будет жить тысячелетия.
– Это, конечно, здорово, – сказала Катя. – Но я не тороплюсь в Поля Камыша. Мне нравится Этот Мир. И я хочу жить достаточно долго, для того чтобы приносить пользу моей стране и моему народу.
– Да будешь ты жива, здорова и сильна! – воскликнул Сенмут, сгибаясь в поклоне. – А я послужу тебе сердцем и разумом.
– Ловлю тебя на слове! Проверю твой разум прямо сейчас… Знаешь ли ты, Сенмут, какое горе постигло всех нас сегодня?
– Знаю, царевна… Твой брат, наследник престола, покинул нас, ушёл в Поля Камыша.
– И что теперь будет? Как ты думаешь?
– Думаю, наследником назовут другого твоего брата – Тотимеса.
– Он слаб здоровьем и вряд ли сможет стать фараоном.
– Но если не он, то кто? У фараона нет других сыновей.
– В том-то и дело, – улыбнулась Катя. – К власти может прийти другая династия. Может случиться переворот, и тогда страной будет править узурпатор.
Сенмут опустил глаза и ничего не ответил.
– Почему ты молчишь, Сенмут? – Катя изобразила удивление. – Ты же обещал служить мне сердцем и разумом.
– Сердце готово ответить тебе, Лучезарная, но разум советует промолчать. Я не смею советовать тебе. В конце концов, я всего лишь раб, недостойный целовать следы твоих сандалий.
– Ну а если бы я приказала тебе говорить?
– Тогда я сказал бы, что знаю ещё одного престолонаследника, доброго, мудрого и справедливого.
– Кого ты имеешь в виду? – нахмурилась Катя.
– Тебя, Лучезарная, – прошептал Сенмут.
Мерит, стоявшая неподалёку, сделала вид, что ничего не слышала.
В это время дверь опочивальни открылась и в покои царевны вошёл какой-то придворный. Лицо его было искажено гримасой ужаса. А ноги, казалось, вот-вот подломятся под тяжестью тела. Придворный отыскал глазами хозяйку покоев, нетвёрдой походкой прошёл в сад, с достоинством поклонился и жестом показал слугам, что хочет остаться с царевной наедине.
Мерит и Сенмут, кланяясь, тут же удалились в опочивальню.
Профессор Жуков успел подсказать Кате, что аудиенции у неё просит сам начальник Дома Жизни Перет-Амон.
– Горе нам, Лучезарная, – тихо плача, сказал придворный. – Твой отец, Великий Тутмос-Завоеватель, минуту назад скончался. Сокол навеки сомкнул глаза. Он ненадолго пережил любимого сына. Отцовское сердце не вынесло тяжкой утраты… Лучезарная, я пришёл сообщить тебе его последнюю волю.
20. Траурные флаги
«Сокол» плыл на удивление быстро. Южный ветер, редкий гость великой реки, крепчал, как будто имел намерение дуть без передышки до самого Ра-Сетау. Капитан Хапи то и дело оглядывался, боясь увидеть парус преследователей, но горизонт позади корабля был чист, и оставалось только вздыхать с облегчением.
После полудня на горизонте показался Абидос, столица культа Осириса. Удивительно, но сегодня над городом реяли не алые, а синие флаги.
Нехси и капитан Хапи гадали, что это: знак страшной беды, обрушившейся на Египет, или уловка Сетнанха. С пристани им что-то кричали, размахивали руками, но Хапи принял решение плыть дальше.
Доктор Рюгге, которому было позволено подняться на верхнюю палубу, наслаждался свободой, поглядывал на берег, беседовал с матросами. Он поймал за рукав проходившего мимо Ивана, успел шепнуть ему:
– Видишь синие флаги? Это – траур. Его Величества Тутмоса больше нет. У Кати могут быть неприятности…
Ближе к вечеру, когда проходили мимо Антеополиса, заметили плывущую наперерез папирусную лодку. В лодке оказался местный чиновник. Он передал капитану письмо из столицы, полученное с голубиной почтой несколько часов назад. Потом, заметив Ивана, начертил в воздухе восьмёрку и приказал лодочнику грести к берегу.
– Письмо для вас, генерал, – сказал Хапи, подавая Нехси папирус.
– Что бы это значило? – пробормотал Нехси, ломая печать.
– От кого письмо? – спросила Хатшепсут, выходя из царской каюты.
– От Неб-хепер-ра-сенеба, – угрюмо ответил Нехси. Он уже успел прочитать письмо и теперь не знал, как сообщить Лучезарной страшную новость.
– Дай-ка я прочту сама, – сказала царевна, и Нехси с облегчением отдал ей папирус.
Через секунду лицо Хатшепсут потемнело, в глазах заблестели слёзы.
– Ещё утром у меня было предчувствие, – дрожащим голосом сказала она. – А потом – эти траурные флаги. Я не хотела им верить. Но письмо не оставляет надежды. В нём – великое горе. Померкло Солнце Египта. Сокол камнем упал на землю. Больше ему не летать…
– Кто же теперь будет наследником? – задумчиво проговорил капитан Хапи.
– Мой брат Тотимес, – бесцветным голосом ответила Хатшепсут.
– Какой из него фараон?! – загремел генерал Нехси. – Он же не может шагу ступить – сразу задыхается. Нам нужна царица. Да здравствует царица Хатшепсут!
– Да живёт она, здравствует и преисполняется силы! – дружно подхватили воины.
Хатшепсут грустно улыбнулась генералу.
– Да, мой брат тяжело болен и, скорее всего, долго не проживёт, – согласилась она. – Ему не по силам быть фараоном. Может, его мать – Мутнофрет – думает стать царицей после его смерти? Но вряд ли Сетнанх допустит её к престолу. Убийца моего отца и брата сам мечтает занять трон Египта…
– Но горе Сетнанху! – вдруг воскликнула Хатшепсут. – Я объявляю ему войну!
– Война! Горе Сетнанху! – как эхо повторил за царевной Нехси.
– Война! – отозвались его воины.
– Лучезарная! Не следует ли нам вернуться, чтобы отомстить за смерть царевича? – спросил Нехси. – «Крокодил», как видно, застрял в Тентире. Мы могли бы воспользоваться моментом, вернуться в Фивы и спутать все планы Сетнанха.
– Нет, – возразила Хатшепсут. – Нам обязательно нужно найти Ключ и Корону. Это атрибуты высшей власти, и теперь они нужны мне больше, чем прежде.
– Как только агенты Сетнанха соберутся с силами, они лишат нас возможности вернуться в столицу водным путём. Нил будет перекрыт кораблями Дома Покоя. Нам придётся возвращаться с караваном… Через пустыню. Время будет упущено.
– Вздор! Из Ра-Сетау мы поплывём дальше на север – в Гелиополис*. Поднимем войска, посадим солдат на корабли и тогда посмотрим ещё, кто кого лишит возможности вернуться в столицу.
– А ведь верно! – усмехнулся Нехси. – В Гелиополисе стоит огромное войско! Все тамошние полковники на моей стороне… И почему эта идея родилась не в моей голове?
Царевну в эту минуту занимала другая проблема.
– Где Ануб? Кликните его.
Один из воинов привёл доктора Рюгге.
– Ануб, мы только что получили страшное известие из столицы, – начала Хатшепсут. – Мой брат и отец мертвы. Страшно подумать, какая судьба ждёт нашу страну… Мы знаем, ты – великий волшебник, ты вызвал из небытия моё Ка. Умеешь ли ты предсказывать будущее? Можешь ли заглянуть в завтрашний день?
Доктор Рюгге долго молчал, гадая, какие последствия будет иметь его утвердительный ответ. Конечно, он знал будущее. Он мог успокоить царевну: рассказать ей о её победе и воцарении, о двадцати двух годах её счастливого царствования, мог открыть грядущее на тысячи лет вперёд. Но он не вправе был этого делать. Его откровенность могла оказаться роковой ошибкой и привести к изменению Мировой Истории.
– Нет, Лучезарная, – ответил он. – К сожалению, завтрашний день для меня такая же загадка, как и для всех.
– Тогда ответь мне, Ануб… – было видно, что царевна взволнована. – Ты придумал оставить во дворце вместо меня моё Ка. Надеюсь, ты знаешь, как поведёт себя моё Ка в такое смутное время? Будет ли оно думать о том же, делать то же, что делала бы я? Предпримет ли оно какие-то действия против Сетнанха? В конце концов, можно ли на него положиться в случае войны?
– В стране Та-Кемет* не может быть одновременно двух Хатшепсут, – ответил Рюгге. – Подумай сама: если твоё Ка – истинная царевна, значит ты – самозванка. Если ты объявишь, что истинная Хатшепсут – это ты, тогда твоё Ка будет обречено на разоблачение и казнь. Хочешь ли ты, чтобы твоё Ка безвозвратно погибло?
– Конечно, я не хочу этого! – воскликнула Хатшепсут. – Но, может, ты специально подстроил так, чтобы во дворце остался не просто мой двойник, но претендент на престол? Что если теперь бороться за престол мне придётся с самой собой?!
– Нет, Лучезарная, этого не случится, – улыбаясь, ответил Рюгге. Теперь он наконец понял, из-за чего Хатшепсут так разволновалась. – Твоё Ка, Лучезарная, всегда будет на твоей стороне: не предаст и не обманет тебя. Может статься, оно подвергнется опасности, помогая тебе. Но будем надеяться, что этого не случится.
– Ладно, – Хатшепсут махнула рукой. – Ступай, мне больше не о чем с тобой говорить.
Рюгге пожал плечами и отошёл в сторону…
Стемнело. На исходе были первые сутки путешествия. Треть пути до Ра-Сетау была пройдена. Ночь рассыпала по бархату неба горсть разноцветного бисера. Млечный Путь – Небесный Нил – раскачивал на волнах межзвёздную лодку – Луну.
Мерно скрипели уключины, слышалась негромкая команда кормчего, да гулко вздыхали на вёслах рабы.
Рюгге снова был прикован к мачте на нижней палубе. Воин, стороживший его, уже спал, а Клаусу не спалось.
«Видимо, Хатшепсут боится, что я ночью сбегу, – думал Рюгге. – И её опасения небезосновательны. Вплавь до берега метров двести, а местами и меньше. Человеку, избежавшему смертного приговора и не знающему дальнейшей своей судьбы, лучше всего держаться подальше от сильных мира сего. Тем более что пока этот человек не знает, сможет ли разгадать все семь загадок атлантов».
– Как ты тут? – раздался в темноте шёпот Ивана.
– Ничего, – так же шёпотом ответил Рюгге. – К цепям я уже привык. Сижу вот и любуюсь на звёзды.
– Клаус, у тебя есть какой-нибудь план? – спросил Иван, прислонившись спиной к мачте.
– Какой у меня может быть план? – усмехнулся Рюгге. – Доплыть до Ра-Сетау, найти артефакты и вернуться домой – в Дрезден.
– Ты так хочешь вернуться в Дрезден?
– Хочешь не хочешь, вернуться придётся. После всего, что я натворил, меня непременно прогонят из Хроноразведки. И будут тысячу раз правы.
– Чем же ты займёшься, вернувшись в Наше время?
– О-о-о! – протянул Рюгге и рассмеялся. – Будто уж в Нашем времени совсем нечем заняться! Я собрал богатейший материал о Египте времён Тутмоса Первого. Встречался с множеством знаменитых людей, путешествовал в поисках кладов, был на волосок от гибели и даже – один раз – выдавал себя за ученика волшебника Джеди. Пожалуй, я смог бы написать книгу о своих приключениях. А что? До сих пор ни один футурагент не писал мемуаров. Я буду первым.
– Твой план хорош, – сказал Иван. – Но в твоём положении неплохо бы знать планы тех, кто приковал тебя к этой мачте.
– Ты говоришь о планах Хатшепсут? – насторожился Рюгге.
– И доблестного генерала, – добавил Иван.
Читать бесплатно другие книги:
