Повелитель крылатого диска Благов Владимир
«Ах эта Мерит! – подумала Катя. – С утра прибирает в покоях, а подушку поправить не удосужилась».
Катя приподняла подушку и вдруг увидела под ней край холщового мешка.
– Это что за новости?! – нахмурилась она, вытаскивая мешок. Мешок был тяжёл, в нём лежало что-то округлое. Катя встала и вытряхнула это что-то из мешка прямо на простыню.
Что было потом, Катя почти не запомнила.
На покрывале вдруг оказалась… змея. Огромная, толстая, коричневая. Она выпала из мешка клубком, но сразу свернулась кольцами и, встав в боевую стойку, приготовилась к нападению. Это была египетская кобра – смертоносная красавица, ставшая в Египте символом царской власти и эффективным средством устранения неугодных. Змея была красива – чешуйка к чешуйке. Её капюшон был не так широк, как у индийских кобр. Но в ту роковую минуту Катя, конечно, не обратила на это внимания. Она оцепенела от страха. Она приготовилась к самому худшему. Ведь смерть была так близко – на расстоянии вытянутой руки.
Никто не скажет, что произошло бы, не окажись рядом Сенмута. Сенмут не испугался. Он знал, как обращаться со змеями, и спас Катю.
– Не двигайся! Не смотри на неё, – произнёс он спокойно и повелительно.
Намотав на левую руку какое-то полотенце, Сенмут подошёл к ложу со стороны изголовья и вытянул руку вперёд. Кобра повернулась в его сторону и сделала выпад. В ту же секунду Сенмут схватил её правой рукой за шею. Пытаясь освободиться, змея обвилась кольцами вокруг его руки.
Кате сделалось дурно. Сердце билось так сильно, будто хотело выскочить из груди. Опасность миновала, но в спасение ещё не верилось.
– Давай сюда мешок, – сказал Сенмут так, будто обращался к служанке.
Катя безропотно повиновалась. Она уже поняла, что именно собирается сделать её паж.
– Открой и держи, – командовал Сенмут. – Не отпускай. Я брошу змею в мешок, а потом перехвачу его у тебя. Только не отпускай его раньше времени. Поняла?
– Поняла, – кивнула Катя.
Продолжая держать кобру за голову, Сенмут распутал кольца, обвившие его руку, взялся левой рукой за змеиный хвост и мгновенно бросил кобру в мешок.
Катя взвизгнула и отскочила. А Сенмут скрутил горловину мешка так, чтобы кобра не могла двигаться.
– Порядок, – сказал он, улыбаясь. – Но по справедливости надо бы вернуть мешок владельцу.
– Какому владельцу? – не поняла Катя.
– Сетнанху или его сестре, – усмехнулся Сенмут. – Я уверен, что один из них велел подбросить тебе под подушку кобру. Вот одному из них и вернуть бы «подарок».
Катя только теперь заметила, что Сенмут разговаривает с ней недопустимо дерзко – как равный с равной. Что ж, если он забылся, придётся напомнить ему, кто здесь царевна и кто – паж.
– Сенмут, я благодарна тебе за спасение, – сказала Катя, гордо подняв голову. – Но впредь не смей говорить со мной так, будто я тебе ровня. Не забывай, что я – Хатшепсут, дочь Бога.
– Прости меня, Лучезарная, – смутился Сенмут. – Я забылся. Больше этого не повторится, клянусь тебе. Всё потому, что мне показалось…
– Что тебе показалось? – нахмурилась Катя.
Сенмут долго молчал, не решаясь высказать того, что с самого утра не давало ему покоя, и вдруг выпалил:
– Лучезарная, этот вопрос может стоить мне жизни, но я всё равно спрошу… Ты ведь не Хатшепсут, да?
24. Брат и сестра
Мрачнее грозовой тучи вошла Анхесенамуи в покои Сетнанха.
– Не понимаю, что ты медлишь, брат? Почему не берёшь власть в свои руки?
– Всему своё время, Анхен, – улыбнулся Сетнанх. – Сейчас или через полгода – я всё равно стану владыкой Египта.
– А я говорю, что время не ждёт. Власть надо брать завтра – в день оглашения наследника. Зачем ждать регентства, когда можно добиться, чтобы наследником объявили тебя?!
– Согласен. Жаль только, я не знаю планов царевны.
– Планов царевны? – злорадно рассмеялась Анхен. – Вечером душа её отлетит в Поля Камыша – вот и все её планы.
Сетнанх недоуменно приподнял брови.
– Ты уже постаралась?
– Конечно, брат. В свите Тотимеса много твоих людей. Я приказала одному из них – юному агенту Хнуму – подбросить девчонке кобру в мешке, – злорадно улыбаясь, объяснила Анхен. – Так что вечером царевны не станет. Если же это не сработает, завтра я накормлю её чем-нибудь вкусненьким.
– В таком случае ты убьёшь не царевну.
– То есть? Не понимаю тебя, брат.
– Я больше чем уверен, Хатшепсут во дворце нет. Она уплыла в Ра-Сетау, а вместо себя оставила двойника.
– Откуда такие сведения? И можно ли им доверять? – спросила Анхен. – Точно ли царевна отправилась в плавание?
– Вчера мне донесли, что на борт «Сокола» поднялись два юнца. Так вот, одним из юнцов, скорее всего, была переодетая Хатшепсут.
– Это только предположение, – всплеснула руками Анхен. – Если бы у тебя были доказательства, хотя бы косвенные…
– Изволь. Косвенное доказательство есть. Вчера мои люди арестовали Неб-хепер-ра-сенеба. Его взяли с поличным на царской голубятне, когда он отправлял кому-то почтового голубя. Как считаешь, сестра, входит ли в обязанности дворцового распорядителя отправка корреспонденции?
– Понятно, что нет. Что было в письме?
– Если бы знать! Мои люди не смогли ни поймать, ни подстрелить голубя. Но мы с тобой легко можем догадаться, какую новость содержало письмо, посланное в день смерти фараона. И кому оно было адресовано.
– Ты думаешь, Хатшепсут?
– А ты думаешь, её генералу? – насмешливо улыбнулся Сетнанх.
Анхен нечего было возразить, и Сетнанх закончил свою мысль:
– Во-первых, Неб-pa ничем не обязан генералу Нехси. А во-вторых, генерала могла бы известить сама Хатшепсут, находись она сейчас во дворце. А эта девчонка, что замещает царевну, даже не подумала кому-нибудь что-нибудь написать. Следовательно, она ничего собой не представляет. Просто похожая кукла.
– И, по-твоему, это означает, что царевна уплыла, оставив вместо себя двойника?
– А по-твоему, нет?
– Но кто и когда успел найти и обучить этого двойника?
– Видимо, Хатшепсут давно и серьёзно готовилась к поискам артефактов.
Анхесенамуи долго молчала, собираясь с мыслями.
– Нет, я не верю, чтобы мать не заметила подмены дочери! Ведь царица Яхмес говорила с этой девчонкой…
– Ерунда! – перебил Сетнанх. – Отправляясь в дальнее плавание, Хатшепсут, конечно же, договорилась со своей матерью. Мать всегда заодно со своей дочерью и должна быть в курсе всех её дел. Желая нас с тобой одурачить, Яхмес признала бы дочерью даже рабыню.
– Наверно, ты прав, братец. Теперь мне тоже кажется, что царевны во дворце нет. А раз так, устранение двойника ничего не решит.
– Ну почему же ничего не решит? Решит, – ядовито улыбнулся Сетнанх. – Смерть подставной царевны нам тоже на руку. Мы же похороним её как настоящую.
– А настоящая в это время…
– А настоящая будет объявлена нами самозванкой, схвачена и казнена.
– Ты гениален, брат мой! Но ты уверен, что у нас всё получится?
– Не совсем, – вздохнул Сетнанх. – Хатшепсут уплыла на поиски Ключа и Короны. Но теперь, когда из письма она узнала о кончине отца и брата, её планы могут измениться.
– Что она может предпринять?
– Доплыть до Гелиополиса и поднять там войска. Тем более с ней Нехси, которого в Гелиополисе хорошо знают и уважают. Генерал может собрать под свои знамёна десятитысячную армию. И, если эта армия двинется на Фивы, гражданской войны не избежать. Вот поэтому я уже сегодня приказал набирать рекрутов в гвардию, которая будет подчиняться лично мне. Первая сотня уже набрана…
– Есть ли какие-нибудь новости от Ранхора и капитана Себека?
– Пока нет. Но я очень надеюсь на Ранхора. Если он успеет в Ра-Сетау раньше царевны, мятежа просто не будет. Сегодня я отправил ему приказ: пленных в Ра-Сетау не брать.
– Да, было бы хорошо, если бы он покончил со всеми разом… Так что ты думаешь по поводу завтрашней церемонии? Советую тебе нажать на Тотимеса! Пусть он откажется от трона в твою пользу.
– Я поговорю с Тотимесом. Думаю, он упираться не будет.
25. Нос сфинкса
Наступило утро второго дня пути. Иван и Клаус проснулись позже обычного. Им, как главным героям ночного происшествия, разрешили как следует выспаться.
Клаус проснулся с больной головой и долго не мог вспомнить, что с ним произошло ночью. Один из воинов принёс ему отварную рыбу, и Клаус без аппетита позавтракал.
Хатшепсут пригласила Ивана на завтрак в царскую каюту. Ей не терпелось расспросить пажа об искусстве оживления «мертвецов».
– Джет, за одну ночь ты трижды спас Ануба от неминуемой смерти, – начала Хатшепсут. – Первый раз, когда помешал агентам Дома Покоя похитить его. Похищенного, Ануба доставили бы к Сетнанху, подвергли бы пыткам и в конце концов казнили. Второй раз ты спас Ануба, когда агенты решили его утопить. Связанный по рукам и ногам, Ануб чудом не утонул. И в третий раз ты спас Ануба, вернув его с того света, когда он был уже мёртв. Что заставило тебя рисковать жизнью ради спасения этого человека? Может быть, он твой родственник или друг? Ты чем-то ему обязан?
– Лучезарная! А ведь ты первая спасла Ануба, избавив его от казни! Ты обещала ему жизнь и свободу.
– В обмен на Ключ и Корону, – с улыбкой уточнила Хатшепсут.
– Пусть даже так… Ануб мне не родственник, но за эти два дня он стал мне дорог, как друг. Разве я мог бросить друга в беде? А ещё, Лучезарная, я думал о тебе. Если Ануба не станет, подумал я, кто найдёт для тебя Ключ и Корону? Кто другой по возвращении в Фивы вернёт твоё Ка в места его обитания?
– И правда, – улыбнулась Хатшепсут. – Я совсем забыла о моём Ка. Как оно там? Справляется ли с ролью царевны?
– Надеюсь.
– И всё-таки, – вздохнула Хатшепсут, возвращаясь к прежней теме. – Если я и спасла Ануба от смерти, то он в то время был жив и здоров. А ты оживил Ануба, когда душа его уже летела к Полям Камыша. Иначе как волшебством это не назовёшь.
Иван не понимал, куда клонит царевна. То ли она восхищается чудесным оживлением, то ли хочет изобличить Ивана как мага и чародея.
– Джет, скажи, смог бы ты оживить моего отца или брата? – спросила царевна.
Иван всё понял. Хатшепсут наивно подумала, что оживить можно любого человека, независимо от причины его смерти и от того, сколько времени прошло с момента остановки дыхания. Как объяснить царевне понятия «клиническая смерть» и «реанимация»? Как не навлечь на себя её гнев отказом от оживления трупов?
– Лучезарная, то, что я делаю – это не волшебство. Оживить можно не каждого. Важно не опоздать и начать оживление раньше, чем кровь загустеет в жилах.
– Но ведь Ануб не дышал! Его сердце не билось!
– Руками я надавил на сердце Ануба и этим заставил его биться снова. Как только сердце стало биться самостоятельно, дыхание возобновилось, и Ануб пришёл в себя. Но если бы я опоздал на пару минут, Ануб мог бы действительно умереть. Как видишь, тут нет никакого волшебства.
– Значит, ты не сможешь оживить моих близких?
– Не смогу. Никто не сможет.
– Тогда уходи! Не заставляй меня гневаться…
Иван, низко кланяясь, отошёл, потом спустился на нижнюю палубу и присел на скамью рядом с лежавшим в тени паруса Клаусом.
– Джет? – спросил Клаус, не открывая глаз.
– Да, – ответил Иван.
– Я твой должник, Джет, – сказал Клаус, приподнимаясь на локте. – Сколько времени я был без сознания?
– Не знаю. Минут пять или больше…
– Да – а-а… Вот такие бывают сюрпризы.
Если бы не ты, Ваня, доктор Рюгге никогда бы уже не вернулся в родной Дрезден. А я наивно полагал, что на царском корабле нахожусь в полной безопасности.
– Сетнанх приказал либо выкрасть тебя, либо – при невозможности это сделать – убить. Сначала агенты хотели опустить тебя в лодку. А когда я поднял тревогу, они бросили тебя за борт… Как ты себя чувствуешь?
– Сейчас уже лучше. К завтрашнему утру, как хочешь, а надо выздороветь.
– Да, кроме тебя никто не найдёт Ключ и Корону.
– Вань, а где твоя родинка? – улыбнулся Клаус.
– На дне Нила, наверное, – ответил Иван, рукой дотрагиваясь до того места, где прежде была видеокамера в виде родинки. – Вообще ни микрофонов, ни сенсоров – всё смыло водой. Остался только спайфон, да от него мало толку.
– Не горюй, я свои гаджеты растерял ещё неделю назад и ничего – жив. Нам главное найти Ключ и Корону. И сохранить свои бесценные жизни. А остальное приложится.
Клаус помолчал с минуту, а потом, как бы невзначай, спросил:
– Кстати, Вань, как по-твоему, что это за Ключ и Корона? Атрибуты царской власти, как думает Хатшепсут? Или какие-то гаджеты древних атлантов?
– Понятно, что гаджеты. Вопрос только, для чего они.
– Ну, Ключом обычно отпирается дверь. А Корону принято носить на голове.
– Дверь придётся ещё поискать. А голова, достойная Короны, здесь только одна, – улыбнулся Иван.
– Да, голова нашей царевны, – кивнул Клаус. – Но, боюсь, тяжела будет для неё эта «шапка Мономаха».
– Сколько тебе потребуется времени, чтобы расшифровать тексты атлантов?
– Да я, в принципе, их уже расшифровал. Тут важна привязка текста к местности. Задачи можно решить только на месте. Вот, к примеру, смог бы ты, Ваня, пройти сквозь горизонт в том месте, по которому прошёл дважды?
– Что это значит? – удивился Иван.
– Это одна из загадок. И её не решишь до тех пор, пока не окажешься в Ра-Сетау.
– Странно… – задумался Иван. – Пройти сквозь горизонт… Что бы это значило?
– Заметь: в месте, по которому прошёл дважды, – улыбнулся Клаус. – Надеюсь, все эти задачи до сих пор имеют свои решения. А раз так, эти решения надо найти… Ничего другого не остаётся.
В это время генерал Нехси вынес на палубу клетку с почтовыми голубями и, обращаясь к царевне, сказал:
– Оказывается, я не зря прихватил с собой этих сизокрылых. Один из них родом из Ра-Сетау. И это очень кстати. Мы отправим его вперёд с требованием подготовить для нас лошадей.
– Лошадей? – удивилась Хатшепсут. – Зачем?
Иван и Клаус переглянулись и прислушались.
– Разумеется, от Нила до пирамид относительно недалеко, – стал объяснять генерал. – Но пешком, под палящим солнцем идти долго и, возможно, опасно. Кто знает, какую встречу готовит нам Ранхор. К тому же нам нужно взять запас воды и продовольствия, оружие и инструменты. Без лошадей нам не обойтись. Вот я и решил отправить письмо тамошнему правителю, чтоб он подготовил для нас лошадей.
– А потом, когда найдём клад, мы вернёмся на корабль тем же путём?
– Нет, Лучезарная. Я посоветовался с Хапи, и вот что он предлагает. «Сокол» не останется у пристани в Ра-Сетау, а поплывёт вперёд – до первой финиковой рощи. Там он будет ждать нашего возвращения, с тем чтобы плыть дальше – в Гелиополис, к верным трону войскам.
– Разумно. Тем более если на суше нас будет преследовать Ранхор…
– Ануб! – окликнул Клауса генерал. – Тебе потребуются какие-нибудь инструменты?
– Конечно. Нам потребуются мотыги, чтобы копать песок.
– Сколько штук? – спросил генерал.
– А сколько людей будет в экспедиции?
– Лучезарная, я, мои воины, Джет и ты – всего семь человек.
– Тогда нужно взять шесть мотыг.
Нехси нахмурился:
– Уж не хочешь ли ты и меня заставить копать?!
– Объём работы слишком велик, а копать надо очень быстро. Поэтому каждая пара рук будет на вес золота.
– Ладно, там посмотрим, – недовольно пробормотал генерал, возвращаясь к своим голубям.
– Клаус, а что там копать? – шёпотом спросил Иван.
– Вань, ты в курсе, что Сфинкс засыпан песком чуть ли не по самые брови? Ещё не родился фараон Тутмос IV, который раскопает Сфинкса и установит возле его лап памятную стелу в ознаменование своего подвига.
– Нам что, придётся раскапывать Сфинкса? – удивился и испугался Иван. – Так ведь там работы – на месяц, если не больше!
– Всего Сфинкса раскапывать мы не будем. Но два-три часа попотеть придётся. Тексты атлантов намекают на то, что искателям сокровищ потребуется только одна деталь лица Сфинкса – его нос.
– Нос? – опять удивился Иван. – Ах да! У Сфинкса пока ещё есть нос.
– Пока есть. И внутри него, видимо, спрятано что-то ценное.
26. Догадливый паж
Не выпуская из рук мешка с коброй, Сенмут повторил:
– Ты ведь не Хатшепсут, да?
– Что за вздор! – нахмурилась Катя.
– Прости, Лучезарная… Впервые я увидел тебя позавчера, во время экзамена. Мне кажется, тогда ты была совсем другая.
– Какая? – быстро спросила Катя.
– Строгая. Гордая. Недоступная.
– А сегодня?
– Сегодня ты для меня – загадка. Позволила мне спать в твоём присутствии. Не разбудила, не наказала, не прогнала. Одно это показалось мне странным… А потом… Ты думала, что я сплю. А я не спал. Я всё слышал. Ты говорила на чужом языке. Не знаю, к кому ты обращалась, ведь кроме нас в саду никого не было. Может быть, ты говорила сама с собой. Но главное – ты говорила на языке, которого я не понимаю, и даже предположить не могу, что это за язык.
Катя молчала, не зная, что ответить догадливому пажу. Конечно, она грубо нарушила законы футурагентов. Нельзя было пользоваться спайфоном в присутствии египтянина, пусть даже спящего. Нельзя было говорить на родном языке. Чего теперь ждать от Сенмута? Помощи или подвоха? Верности или предательства?
– Ты, конечно, знатная госпожа, – продолжал Сеймут. – Ты образованная и воспитанная девушка. Но ты не царевна. Кто ты? Скажи! Мне важно это знать.
– Зачем тебе это знать, Сенмут? – не глядя на собеседника, спросила Катя. – Не довольно ли с тебя того, что ты уже знаешь?
– Хорошо, я не буду об этом спрашивать, – согласился Сенмут. – Тогда, если можно, ответь мне на другой вопрос.
– На какой?
– Куда делись новый паж и генерал Нехси? Их, часом, не арестовали?
– Их нет сейчас во дворце. Что с ними, я не знаю. Но они на свободе.
– Хвала Амону. Значит, поэтому меня сначала прогнали, а потом снова вызвали во дворец?
– Поэтому, – неохотно ответила Катя.
– Значит, царевна путешествует с ними, с пажом и генералом? – продолжал допытываться Сенмут.
– Знаешь, что бывает с теми, кто хочет знать слишком много? – не выдержала Катя.
– Знаю, – кивнул Сенмут. – Поэтому умолкаю.
«Надолго ли?» – подумала Катя.
– Ты знаешь, а я очень рад, что ты не царевна, – через минуту сказал Сенмут. Лицо его действительно светилось радостью. – Кто бы ты ни была, я счастлив служить и поклоняться тебе. Ибо я полюбил тебя с первого взгляда.
Катя оторопела. Вот ещё новости: объяснение в любви. Хотя, в принципе, так и должно быть. История повествует, что Сенмут всю жизнь был влюблён в свою госпожу.
– Если ты полюбил с первого взгляда, значит, ты полюбил не меня, а царевну, – нерешительно начала Катя. – Настоящую Хатшепсут. Ведь вчера ты видел не меня, а её. И сейчас ты просто сам себя обманываешь…
«Может, сказать Сенмуту, что я – астральный двойник царевны? – подумала Катя. – А вдруг он не поймёт? А вдруг испугается? Нет, пусть лучше об этом ему расскажет сама Хатшепсут. Когда-нибудь. Если сочтёт нужным».
– Я ни за что не посмею сказать Хатшепсут того, что сказал тебе, – признался Сенмут. – Она для меня богиня, вылитая Хатхор.
– Ты прав, я не Хатшепсут, – решилась Катя. – Я лишь на несколько дней заменила её. Я играю её роль. Вернётся Хатшепсут, и я исчезну. Исчезну навсегда.
– Ты уедешь из Египта? – удивился Сенмут. – Далеко?
– Очень далеко. В страну, где люди говорят на подслушанном тобой языке. В страну, где нет фараонов и рабов, боли и страха, войн и невежества.
Сенмут долго молчал, обдумывая услышанное.
– Жаль, – наконец вымолвил он. – Жаль, что ты уедешь… Но ты права: я полюбил не тебя, а именно Хатшепсут… Надеюсь, ты не обидишься на эти слова?
– На правду не обижаются…
Неожиданно Сеймут переменил тему:
– Завтра – церемония оглашения наследника. Тотимеса назовут богом. А ты рискуешь не дожить до этой церемонии. Врагов у тебя – тысячи. Друзей – единицы. Надеяться не на кого. На помощь никто не придёт.
– Сенмут, а что бы ты сделал на моём месте?
– Сегодня же ушёл бы из дворца.
– Куда?
– Спрятался бы на реке – в камышовых зарослях. Там есть такие места, что никто не найдёт. Если прикажешь, я проведу тебя в одно из таких мест.
Катя вздохнула:
– Я не могу уйти из дворца.
– Ну а если другого выхода не будет?
– В таком случае было бы неплохо подготовить то место, о котором ты говоришь. Чтобы моей Лучезарности было не стыдно провести там день или два.
– Понял! – просиял Сенмут. – Сейчас же побегу строить шалаш из камыша. Да, Лучезарная! Прикажешь ли ты подбросить эту змею змее в человеческом обличье – сестре Сетнанха?
– Жалко её, – сказала Катя. – Не сестру, а змею. Она такая красивая. А если она кого-нибудь укусит, её непременно убьют… Давай лучше отпустим её!
– Отпустим? – удивился Сенмут. – Воля твоя. Я так и сделаю. Тогда уж я отпущу её подальше от дворца, чтобы она никого не покусала.
С этими словами Сенмут удалился…
Катя вышла в сад, удобно устроилась на скамейке в беседке и сама не заметила, как заснула. За этот неполный день она так устала и так переволновалась, что сон, казалось, должен был успокоить и освежить её. Но нет, сон был тревожным, зловещим и предупреждал об опасности. Кате приснилась мама, Людмила Ивановна Чижова. Но узнать её было трудно. Одетая как царица Яхмес, Людмила Ивановна улыбалась, играя с коброй, и, растягивая гласные, басом спрашивала:
– А что-о-о если мы-ы-ы сде-е-елаем тебя ре-е-егентом?
Катя покачала головой, отвечая что-то невпопад – на смеси русского и фиванского.
Людмила Ивановна схватила Катю за плечо, затрясла, закричала:
– Почему твой калазирис не приспущен на левом плече? Самозванка-а-а-а!
Катя попятилась, хотела бежать, но бежать было некуда. Кругом были кобры, и каждая из них готова была атаковать самозванку.
Спасения не было, и поэтому Катя проснулась.
– Лучезарная! – позвал её кто-то.
Катя открыла глаза и вскрикнула от неожиданности. Перед ней стоял юноша в одежде Дома Покоя. Агент Сетнанха! Катя хотела что-то сказать, но он приложил палец к губам, улыбнулся и пальцем нарисовал в воздухе восьмёрку.
– Меня зовут Джафар. Здравствуйте, Катя, – сказал юноша шёпотом. – Я – один из агентов Ахмеда аль-Ахрама.
– Джафар?! – успокаиваясь, переспросила Катя. – Вы-то мне и нужны! Вы знаете, что профессор Жуков пропал?
– Знаю, конечно. Больше того, я готовлю его побег. Ведь он в тюрьме у Сетнанха.
– Как в тюрьме?! Почему?
– Он арестован по обвинению в подготовке мятежа.
– И что же с ним будет?
– Ничего дурного. Думаете, зря я занимаю должность младшего тюремщика? Мы спасём профессора именно так, как раньше хотели спасти доктора Рюгге. И этим докажем эффективность силовых методов Ахмеда аль-Ахрама.
– Вряд ли профессор Жуков одобряет эти методы.
– Сейчас важно не это. Ваша жизнь под угрозой. Поэтому вам приказано немедленно возвращаться.
Читать бесплатно другие книги:
