Ветры Дюны Герберт Брайан

Тогда я оскорбилась и едва не выбросила ожерелье, но почему-то сохранила его. Что-то во мне надеялось… – Она покачала головой. – Теперь, когда Пауля не стало, я отдаю это тебе. – И она протянула руку, предлагая Джессике забрать полоску связи. – Возьми его. Помести рядом с вещами – памятью о Пауле.

Джессика взяла ожерелье, пропустила сквозь пальцы, будто пытаясь прочесть его сообщение.

– Ты уверена, Ирулан?

Принцесса коротко кивнула, потом кивнула энергичнее.

– Здесь и так много сувениров и реликвий, многие из них подделка. Пусть полоска связи остается с подлинными.

– Я высоко ценю это, Ирулан. Большое спасибо.

Глаза принцессы на мгновение утратили блеск.

– Я должна кое-что сказать тебе. Мы не были в последнее время близкими подругами, но ты показала, что доверяешь мне. Помню разговоры, которые у нас были в саду во дворце отца на Кайтэйне, когда я была совсем молода, а Пауль еще не родился. Хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Когда ты вернешься на Каладан, я надеюсь, мы сможем переписываться… сохраним контакт.

Джессика в шутливой тревоге вскинула брови.

– Тебе мало заговоров?

Легкая улыбка.

– Я не предлагаю заговор, просто обмен информацией. Мало кто в целой галактике способен понять стоящие перед нами проблемы, а твое мужество восхищает меня.

Джессика закрыла потайной ящик, закрыла часть гардероба.

– Ты тоже доказала свое мужество, Ирулан Коррино. Я знаю, что ты пыталась сделать ради Пауля, и знаю, как ты верна ему; ты проявила силу характера, когда бросила вызов отцу, зная, что он не прав.

– Я бросала вызов и Паулю. Однажды я участвовала в заговоре против него. Неохотно, но это меня не оправдывает.

Джессика жестко сказала:

– И за это тебе дано чувство вины. Алия считает, ты связана желаниями Пауля. И думает, что обвела тебя вокруг пальца.

Ирулан не стала отрицать сказанного Джессикой.

– Хорошо, что ты уезжаешь сейчас, миледи. Ты видишь, как правительство обрушивается даже на мельчайшее несогласие. За мной следят – я это чувствую.

Кивком Джессика без слов сказала многое. Они обе знали, что Кизарат начал в Арракине публичные суды над предполагаемым еретиками; простое обвинение служило достаточным доказательством, и всех обвиняемых приговаривали к смерти.

– Может, тебе стоит уехать со мной, пока тут все не уляжется. Будь моей гостьей на Каладане.

Ирулан покачала головой.

– И оставить Лето и Ганиму на Алию? Жизнь на Каладане кажется почти такой же приятной, как на Кайтэйне, но это моя судьба; мне приказывают быть здесь дом Коррино, дом Атрейдес… и сам Пауль.

Сознавая свой долг перед Паулем, Джессика сочувствовала ей. Работы Бронсо существенно очернили идеализированный образ Муад'Диба – по крайней мере среди историков, если не среди фанатиков, сражавшихся в джихаде. Она слышала, что послы с других планет, представители ландсраада, даже богатые торговцы из КООАП начинают задавать вопросы, требуют у Алии объяснений, создают сложности.

Молодая регент попыталась отвлечь их внимание, оживив несколько дивизий джихада и направляя их на зачистки при «необходимости». Но без своего харизматического предводителя части, руководимые фрименами, не проявляли прежнего пыла. Многие солдаты хотели вернуться домой, к прежней жизни и к семьям, и армии постепенно таяли. Даже фанатики джихада устали от войны, устали от убийств. Как регент, Алия могла этого еще не сознавать, но ее правление было в опасности.

А что выпадет на долю близнецов?

– Да, у нас много общего, – сказала Джессика. – Пиши мне на Каладан, когда захочешь. Как можно чаще рассказывай о моих внуках.

Ирулан улыбнулась и слегка поклонилась.

– С нетерпением жду этого, миледи.

В день отлета Джессика и Гурни в зоне безопасности космопорта Арракис ждали посадки на имперский фрегат. Их сопровождал не нужный им эскорт Кизарата.

В ожидании Гурни положил на колени балисет, но играть не стал. В напряжении последних дней лопнули несколько струн на старом инструменте, но не заменил их.

– Воздух здесь слишком сухой, и музыка звучит неправильно. Когда вернемся домой, заменю струны и сыграю для тебя.

В плаз-окно Джессика видела огромный комплекс крепости, занимавший значительную часть города. Да, она верит, что Пауль проложил почти невозможный курс по опасным водам. Но он оставил столько нерешенного… в том числе близнецов.

– Не могу не думать о малышах, которых мы оставляем.

– Арракис – их судьба, миледи, хотя меня волнует влияние на них леди Алии…

Подняв голову, он резко вскочил и со стуком отставил балисет.

Через главный вход космопорта к ним шла регент в сопровождении четырех высокомерных амазонок в белых платьях. Их сандалии стучали по каменному полу.

– Я решила, что все-таки должна попрощаться с тобой, мама.

Джессика улыбнулась.

– Я рада, но удивлена. Я думала, ты отдыхаешь в пустыне.

– Это ты отправляешься отдыхать на Каладан.

Надменность Алии была надуманной, в ее голосе еле слышно звучала тоска. Вокруг рта пролегли морщинки отчаяния.

Джессика покачала головой и мягко ответила:

– Вряд ли мне придется отдыхать. У меня нет причин убегать – и я всегда готова прийти тебе на помощь. Ты имперский регент и к твоим услугам любые советники, кто только потребуется. – Она посмотрела на амазонок, взглядом приказывая им удалиться. – Но я твоя мать, и доброе имя дома Атрейдесов в моих руках, как и в твоих. Если я тебе понадоблюсь, если тебе потребуются совет или просто понимание, я помогу. – И уже мягче добавила: – Ты моя дочь, как Пауль был моим сыном, и я всегда буду любить вас обоих.

Амазонки подошли к закрытому гардеробу Джессики и принялись разглядывать его, но Алия резко отослала их. Потом снова повернулась к Джессике.

– Я знаю, что ты взяла с собой ценные предметы, память о брате и отце.

Джессика напряглась.

– Несколько личных вещей, напоминание о моем муже и моем сыне. Не хочу, чтобы продавались их копии, хоть они и одобрены правительством.

Удивленная тем, что Алия говорит о такой мелочи, Джессика приготовилась спорить, хотя и не хотела, чтобы ее отъезд омрачился этим.

Молодая женщина загадочно улыбнулась, опустила руку в карман черного платья и вынула ее, сжимая пальцы в кулак.

– Есть еще одна вещь, которая должна быть у тебя на Каладане, мама. То, что нельзя тиражировать и продавать в качестве сувениров.

Она раскрыла ладонь и показала кольцо-печатку с ястребом, которое носил сначала герцог Лето, потом Пауль. Официальное герцогское кольцо дома Атрейдесов.

Захваченная врасплох, Джессика попыталась подавить бурю чувств. Она взяла кольцо и повернула, разглядывая. Увидела потертости и знак гравировщика – все точно как она помнила. Голос Алии прозвучал еле слышно.

– Оно настоящее, мама.

– Не знаю, что сказать. – С внезапностью и силой песчаной бури на Джессику обрушились воспоминания. – Для меня это большая радость.

– Только мы с тобой знаем, как ты любила твоего благородного герцога.

Фрименские синие глаза Алии блеснули, и Джессика обняла ее – впервые за очень долгое время. Обычно Алия сразу же отстранялась – но не в этот раз.

– Буду всегда носить его с собой. – Джессика крепче сжала бесценное кольцо. – В память о том, что ты дала его мне.

Хотя имперский фрегат готов был принять их, Гурни ждал молча, давая Джессике необходимое время. Она продолжала смотреть в лицо дочери, видя в нем искру сочувствия. И надеялась, что Алия не просто на миг отклонилась от дороги, ведущей совсем в другом направлении.

– Я запомню твое предложение, мама. Может, через несколько лет, когда сумятица уляжется, ты вернешься сюда?

Джессика сумела только кивнуть. Со временем все возвращается на Дюну.