Я плюс все Арутюнянц Карен
– Ну и что, – говорю я. – А лодыжки слабые.
– У кого? – спрашивает Жанка. – У меня лодыжки слабые?
– У тебя, – говорю я. – Снова растянешь!
– Я растяну? – возмущается Жанка. – Пошли, я тебе говорю! Пошли тренироваться!
Вот упрямая!
Мы пришли на пустырь. На поле разминались Женька-Пузырь, Вася, Серёга, Эдик, Икар, Петя, ещё двое ребят из нашего дома – Жора и Арик.
– О! – крикнул Вася, увидев нас. – Полный комплект.
– Какой полный? – сказал Эдик. – Нас девять человек!
– А я? – спросила Жанка.
– Что ты? – не понял Эдик.
– Я десятая! – сказала Жанка. – Я могу на воротах стоять!
– Да не слушайте вы её! – возмутился я. – Что ты мелешь?
– Я мелю?! – разозлилась Жанка.
Она направилась к воротам.
– Я мелю?! – крикнула Жанка. – Эй! Вон ты!
Она показала рукой на Эдика:
– Давай! Бей!
Жанка застыла перед воротами и уставилась на мяч.
– Сильно бей!
Эдик ухмыльнулся, разбежался и ударил по мячу.
Мяч попытался влететь в девяточку, но Жанка ловко его отбила.
– Ого! – завопили ребята. – Во даёт!
– Теперь ты бей! – крикнула Жанка Арику, который с пенальти забивает десять из десяти.
Арик загипнотизировал нас, мяч, и, как нам показалось, Жанку.
Потом он ударил по мячу. Коварно ударил. Вспоров поле, мяч промчался по земле в нижний правый угол, но Жанка кошкой метнулась к мячу и остановила его… ногой! Не отбила! Остановила! Так легко, словно занималась этим всю свою жизнь!
«Публика» зааплодировала.
– Кошка! – заорал Арик. – Играй за нашу команду!
– За нашу! – крикнул Серёга. – Мы тебя не обидим!
Жанка раскраснелась.
– Ну что? Есть ещё желающие? – спросила она и бросила мяч в «публику».
«Желающим» оказался… я.
Меня словно кто-то дёрнул, наверное, чёртик, я подхватил мяч и крикнул Жанке:
– Становись! Становись на ворота!
– Бей! – ответила Жанка. – Бей! Не тяни!
Такого со мной не было сто лет – все засвистели и заулюлюкали! Потому что после моего удара мяч взлетел к небу, после чего, рыдая в душе, я поплёлся выуживать его из колючих кустов шиповника, которые росли на противоположном краю пустыря.
Там больше пенсия!
5 мая.
Через шесть дней мне исполнится 12 лет.
И пойдёт тринадцатый – чёртова дюжина. Я в приметы не верю. То есть почти не верю. Но, может быть, это и есть примета. Примета для меня.
Тринадцатый год – жди неприятностей.
И вот они – неприятности.
Если это можно назвать неприятностями. Это не неприятности. Это хуже…
Утром мама сказала:
– Нас зовут работать в Москву. Папу и меня.
– Кто зовёт? – удивился я. – Зачем?
– Дядя Гриша, – ответила мама. – Он теперь работает вице-президентом в большой фирме по грузоперевозкам.
Дядя Гриша – мамин старший брат.
– Вот прислал письмо, – мама протянула мне розовый листок, заполненный крупным почерком. – Читай отсюда: «…Приезжайте! Что вы там потеряли, в вашем Мухо-Цокотухове? Маетесь, понимаешь… Устроим обоих на денежную работу. Купим вам двухкомнатную квартиру. Заживёте! Гошку пожалейте! Что он не видал в вашем Тьмутараканове?! Мается, понимаешь… Москва Гошке понравится. Устроим его в спортивную школу, станет футболистом! Гошка, ты за кого болеешь? За “Спартак” или “Динамо”?»
– Мы что, переедем в Москву? – спросил я. – А что говорит папа?
– Папа не против… – ответила мама.
– А ты? Ты хочешь ехать в Москву? – спросил я.
– Я даже не знаю… – ответила мама.
Мы решили сначала посоветоваться с тобой.
– Со мной? – спросил я.
– Да, – сказала мама. – Ведь надо всё хорошенько обдумать…
– Вы будете работать, – сказал я. – А что буду делать я?
– Как что?! Ты пойдёшь в школу! У тебя появятся новые друзья! – как всегда, откуда-то донёсся папин голос.
Да откуда – откуда-то?! На кухне он. На нашей крохотной кухне нашей малюсенькой однокомнатной квартирки…
Да, конечно, в Москве будет хорошо… Просторная квартира… Много денег… Новые знакомые…
Только мне это всё не нужно!
У меня и так много прекрасных друзей! У меня есть Баран, Гоша, Жанка! И квартирка наша – моя родная квартирка – меня полностью устраивает! Разве плохо, когда всё под рукой?!
А деньги? Это же бумажки! Когда их достаточно, это здорово. Когда их мало, всегда можно выкрутиться.
И как же я буду без нашего театра? Такого театра нет нигде в мире! А такого чудесного деда, как у Гоши? Такого замечательного полковника – дирижёра Бориса Моисеевича? Где я такого найду в этой вашей Москве?
И как я стану жить без неё? Без моей дорогой Жанки?
Об этом кто-нибудь подумал?
– Но если мы всё-таки решим ехать, – сказала мама, – только после твоего дня рождения, Гошенька…
«…Если мы всё-таки решим ехать…»
Да они уже всё решили без меня. Давным-давно! Они уже упаковали чемоданы! Купили билеты! Они уже там, в своей Москве!
Зачем они морочат мне голову?
– А как же бабушка? – спросил я.
– И бабушка переедет, – ответила мама.
– Там пенсия больше! – крикнул папа.
– Да, – сказала мама. – Намного больше…
Потом она обняла меня.
Я хотел отстраниться. Но не смог. Не мог я злиться на неё. На маму.
Молодец, бабушка!
Бабушка наотрез отказывается переезжать.
Молодец, бабушка!
Я, как всегда, заскочил к ней в субботу и с порога завопил:
– Бабушка! Скажи! Как мне быть?!
– Мой руки, – сказала бабушка. – Пять раз! С мылом!
Бабушка обожает чистоту.
В бабушкином доме блестят не только полы, мебель, посуда и люстра, но и бабушкины руки. Мои, кстати, тоже. Когда я навещаю бабушку по субботам.
Бабушка признаёт только чистые дома.
Поэтому у нас она бывает редко. По праздникам.
В пятый раз намылив руки, я спросил:
– Бабушка, ты точно решила не ехать?
– Да, – ответила бабушка, подавая мне чистое полотенце.
– Как же ты будешь одна? – спросил я.
– Как всегда, – ответила бабушка. – И потом, кто тебе сказал, что я одна? А Маленький Человечек Амбарцумян?
Это верно. Я и забыл.
Вот уже девять лет за нашей бабушкой ухаживает маленький человечек по фамилии Амбарцумян. Даже не ухаживает, а как бы присматривает.
Бабушка овдовела девять лет тому назад. А Маленький Человечек Амбарцумян влюбился в нашу бабушку ещё до её замужества. Но так как Маленький Человечек Амбарцумян был другом нашего покойного дедушки (они работали вместе – портными в ателье), а бабушка любила только нашего дедушку, Маленький Человечек Амбарцумян заходил иногда в гости к бабушке и дедушке, угощался бабушкиными пирогами, слушал дедушкины байки, а потом, печально вздохнув, возвращался к себе домой.
Дедушка не ревновал бабушку. Он сочувствовал Маленькому Человечку Амбарцумяну, потому что был невероятно добрым.
Чтя память нашего доброго дедушки, после его кончины, Маленький Человечек Амбарцумян не решался предложить нашей бабушке руку и сердце.
Он просто продолжал регулярно наведываться к бабушке, смотрел на неё, вздыхал и исчезал до своего очередного посещения.
– Он только вздыхает и смотрит на тебя, – сказал я.
– Согласись, – заметила бабушка, – это совсем немало.
Я хмыкнул.
– Вот ты, – спросила бабушка, – часто смотришь на свою девочку и вздыхаешь, как Маленький Человечек Амбарцумян?
– На какую девочку? – смутился я.
– На свою, – сказала бабушка.
– Нет, – сконфузился я. – Не часто.
– Вот видишь!
Бабушка украдкой посмотрелась в зеркало. Бабушка обожает зеркала. Они висят у неё на каждой стене.
– Тебе далеко до Маленького Человечка Амбарцумяна, – сказала бабушка. – Очень далеко… Он маленький… Но он высокий!..
«Высокий! – подумал я. – Ха! Какой же он высокий, если я выше на целый сантиметр! Правда, когда он в тапочках, а я в ботинках…»
– Между прочим, – бабушка открыла коробку с конфетами, – ЭТО принёс он. Угощайся.
Я взял сразу две шоколадные конфеты…
Вкусные! Я такие люблю. С кисленьким мармеладом.
– И, между прочим, – сказала бабушка, со[одия он собирался ко мне зайти.
Бабушка взглянула на часы:
– Через десять минут… Ой, поставь, пожалуйста, чайник! И давай сменим скатерть! На ту, с розочками! Она в комоде!
Я побежал на кухню. Поставил на огонь чайник. Достал из комода скатерть с розочками.
И через десять минут на столе, на этой самой розовой скатерти с белыми розочками, стояла непочатая бутылка армянского коньяка, которую Маленький Человечек Амбарцумян подарил дедушке на день рождения двенадцать лет тому назад. А рядом с бутылкой коньяка красовались: коробка конфет Маленького Человечка Амбарцумяна с шоколадными конфетами, вазочка с бабушкиным вишнёвым вареньем и, конечно же, бабушкин фирменный яблочный пирог с корицей.
Раздался звонок.
Бабушка заторопилась в коридор, открыла дверь и в замешательстве отступила назад. Я придержал бабушку. Чтобы она не упала.
На пороге стоял Маленький Человечек Амбарцумян. Он держал в руках огромный букет цветов, среди которых я узнал тюльпаны, розы, гвоздики, гладиолусы. Такого букета я не видел никогда в жизни! Вот это красота!
Маленький Человечек Амбарцумян с трудом выглянул из-за букета и сказал моей бабушке:
– Милая! Стань моей женой! Я тебя люблю!
Меня Маленький Человечек Амбарцумян так и не заметил.
Безумно красивый стих…
Я увидел такой сон.
Не касаясь пола ногами, мы плыли с Жанкой по школьному коридору. А первоклашки осыпали нас цветами: тюльпанами, розами, гвоздиками, астрами, гладиолусами…
Коридор был длинный… Цветы салютом взлетали над нашими головами… А мы плыли и плыли… Плыли по длинному солнечному коридору…
Я проснулся. Вскочил. Схватил ручку и принялся записывать в дневнике своё первое стихотворение. Оно мне показалось безумно красивым.
Наверное, нескромно хвалить собственное сочинение. Но оно мне очень понравилось. Очень. Честное слово!
- Я подарю тебе цветы!
- Они как ты!
- Я подарю тебе тюльпан!
- Твой стройный стан
- На этот вот похож тюльпан!
- Ну а потом
- Приду к тебе с букетом роз!
- Чтобы его твой нюхал нос,
- Его принёс в твой дом!
- Ты полюби мои цветы!
- Они живут для красоты!
Цветы для Жанны
Когда-нибудь люди прочтут это стихотворение и узнают, что я посвятил его тебе.
Жанка! Ты мне будешь писать, когда я умчусь на поезде в эту далёкую-далёкую Москву?! Я буду! Каждый день! И каждую ночь! Под одеялом, с фонариком.
Баран рассказал анекдот
Баран рассказал анекдот. Про динозаврика.
Шёл по лесу динозаврик. Вдруг навстречу волк.
– Значит, так, – говорит динозаврик. – Завтра утром придёшь на опушку леса. Я тебя съем. Вопросы есть?
– Нет, – ответил волк.
Назавтра он пришёл на опушку леса. Динозаврик съел волка.
Пошёл динозаврик дальше. Вдруг навстречу лиса.
– Значит, так, – говорит динозаврик. – Завтра утром придёшь на опушку леса. Я тебя съем. Вопросы есть?
– Нет, – ответила лиса.
Назавтра она пришла на опушку леса. Динозаврик съел лису.
Пошёл динозаврик дальше. Вдруг навстречу заяц.
– Значит, так, – говорит динозаврик. – Завтра утром придёшь на опушку леса. Я тебя съем. Вопросы есть?
– Есть, – отвечает заяц. – А можно не приходить?
– Можно.
Баран рассказал анекдот и попросил:
– Объясни.
Пошутил, конечно. Научился Баран понимать анекдоты…
– Боря, – сказал я, – а мы скоро переедем.
– На новую квартиру? – обрадовался Баран.
– Нет, Боря, – сказал я. – Мы вообще уезжаем… В Москву!
– Да ты что?! – ещё больше обрадовался Баран. – Здорово! А когда?
– В начале лета… – вздохнул я.
– А чего ты такой кислый? – удивился Баран.
– Ничего ты не понимаешь, Боря… – ответил я. – Ничего ты не понимаешь…
– Объясни! – потребовал Баран.
– Это, Боря, не анекдот… – сказал я. – У меня не получится…
– Да брось ты, Гошан! – Баран легонько ткнул меня в плечо своим красным кулаком. – Понял я! Не дрейфь! У меня брательник в Москве! Он, это… самбист!
– Сколько их у тебя? – спросил я. – Этих брательников?
Боря прикинул в уме и сказал:
– Много! Это мой двоюродный брательник. Лёха Баранов. Он в Солнцево живёт. Если что, звони ему. Я тебе потом его телефончик продиктую!
– Ладно… – сказал я. – Спасибо… Но только дело не в этом… Я не дрейфю…
– А чего? – ласково спросил Баран.
– Я уеду… – в горле у меня застрял комок. – А вы же тут останетесь! Ты, Гоша, Жанка…
Баран задумался.
– А мы к тебе в гости завалим! – вдруг сказал Баран. – Хочешь?
– Хочу… – ответил я. – Конечно…
– На Новый год и завалим! – пообещал Баран. – А до этого письма будем писать.
– Ладно… – сказал я. – Конечно…
– Письма писать научусь! – обрадовался Баран. – Я никогда писем не писал. И получал только от брательника. Из тюрьмы… Его скоро выпустят, обещали!
– Конечно, – сказал я. – Выпустят. Он же не виноват.
– Не виноват, – кивнул Баран и весело улыбнулся. – Как динозаврик! Так далее.
Я люблю не только футбол
11 мая.
Мой день рождения. Мне 12 лет.
В одном журнале для тинэйджеров, то есть для подростков, есть такая страничка – «Друзья по переписке».
Надо заполнить купон – коротко рассказать о себе – и отослать его в редакцию журнала. Потом купон напечатают и к тебе повалят письма со всей страны от тех, кто захочет с тобой переписываться.
В этом купоне есть такая строчка: «Я люблю…» Можно написать что угодно. Например: «Я люблю гонять на велосипеде!» или «Я люблю читать детективы, смотреть видик, считать мух!», «Я люблю решать головоломки, переписываться с девочками-близнецами!», «Я люблю животных, играть в хоккей, плести фенечки», «Я люблю играть в футбол!»
Я так и заполнил эту строчку: «Я люблю играть в футбол!»
А весь купон «Друзья по переписке» выглядел в моём исполнении так:
«Меня зовут Гоша. 11 мая мне исполняется 12 лет. Я люблю играть в футбол! Я хочу переписываться с футболистами: любителями и профессионалами! Пишите по адресу…» И так далее.
Я, конечно, люблю не только футбол.
Я люблю: маму, папу, бабушку, своих друзей, я люблю Жанку, я люблю хорошую погоду, я люблю ветер, дождь, я люблю, когда люди смеются, когда они в хорошем настроении, я люблю смотреть на облака, я люблю летать на самолёте, я люблю читать, я люблю мечтать, я люблю мороженое и взбитые сливки, я люблю яблоки, груши, арбузы, дыни, сушёные финики, я люблю своего оловянного солдатика, которого мне подарили две девочки-близняшки, когда мне было девять лет…
…В тот солнечный день с юга дул сильный ветер. Тёплый степной ветер. Даже не тёплый, а горячий. Словно ты сидишь рядом с открытой плитой, в ней печётся картошка, а рядом гудит вентилятор и обдаёт тебя волнами разогретого воздуха.
Я возвращался из школы, пятясь, словно рак, чтобы пыль не летела в лицо. Но всё равно она набивалась в уши, в глаза, в нос. И хотелось чихать и кашлять. Но больше всего я мечтал поскорее попасть под крышу родного дома. До него оставалось метров сто.
Вдруг я услышал тоненькие голоса:
– Мальчик! Мальчик! Иди сюда!
Несмотря на яркое солнце, на улице не было ни души. Во всяком случае, мне так казалось.
Я посмотрел по сторонам и у торцевой стены дома, мимо которого я шёл, борясь с порывами горячего ветра, заметил двух девочек-близняшек.
Девочки были младше меня года на три. Они сидели в огромной картонной коробке и выглядывали из неё, как два гнома.
Девочки помахали мне и снова позвали:
– Мальчик! Мальчик! Иди в наш дом! Иди! Иди! Тут не дует!
В их картонном домике и вправду не дуло. И он был просторный.
– Входи, – сказала одна из сестричек.
Я «вошёл» – перешагнул через стенку домика – и осторожно, чтобы не разрушить это чудесное убежище, присел на корточки.
– Как тебя зовут? – спросила вторая сестричка.
– Гоша, – ответил я.
– А нас, – сказала первая сестричка, – лисички-сестрички. Мы тебя спасли от ветра!
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Пожалуйста, – ответили лисички-сестрички и замолчали.
Они внимательно следили за пустой дорогой и, наверное, думали: «Сейчас появится ещё кто-нибудь! И его тоже надо будет спасать…»
Читать бесплатно другие книги:
