Крысиный Вор Орлов Антон

О нелюдской стране Китон, которая находится у подножия Унского хребта в озерном краю, он знал. Однако никаких рассказов на эту тему не помнил. Впрочем, знание должно было откуда-то взяться, верно?

– Красиво, – заметил вслух.

– Ты по-прежнему пьешь кофе с сахаром и сливками? – Легкий оттенок превосходства в тоне собеседника позволял заключить, что сам он предпочитает черный кофе, без всего.

– Наверное, да.

Едва уловимая насмешка во взгляде слегка сощуренных длинных глаз, лиловато-зеленовато-серых: мол, так я и думал.

Гость ощутил раздражение. Этот субъект всегда его невыносимо раздражал. С самой первой встречи: мало того что Вторжение и война, так еще этот бесов демон привязался! Хотя сейчас он уже не демон… Всплыла в памяти ядовитая фраза: «Из нас двоих исчадие Хиалы вроде бы я, а злишься по всякому поводу ты». И вслед за этим накатила дурнота, словно заглянул в пропасть, потому что фраза эта всплыла с такой бездонной глубины, из такой ужасающей дали времен, куда нельзя смотреть без риска для рассудка.

Чуть не расплескал кофе. И, должно быть, переменился в лице, потому что собеседник с тревогой спросил:

– Что с тобой?

– Ничего.

«Я должен вспомнить свое настоящее. Или, на худой конец, обзавестись каким угодно настоящим – чтобы не проваливаться, куда не надо».

– Не тошнит?

– Череп у меня цел, если ты об этом.

В подтверждение своих слов он отхлебнул кофе.

– Может быть сотрясение мозга.

– Если и есть, ничего серьезного.

В течение некоторого времени они играли в молчанку, потом собеседник заметил:

– Можно подумать, ты забыл, как меня зовут.

– Я забыл, как меня зовут. И как тебя – тоже. Не говоря обо всем остальном.

В ответ его оделили участливо-подбадривающим взглядом: мол, не надо волноваться, я с тобой и все под контролем.

– Судя по тому, что я наблюдаю, ситуация далека от истинного трагизма. Ложкой ты пользоваться не разучился – вполне уверенно положил и размешал сахар, уже хорошо. Драться тоже не разучился. Судя по твоим действиям на рынке, все боевые навыки при тебе. Разговариваешь связно, ахинеи не порешь. Не утратил базовых представлений о комфорте – ценишь кофе и горячую воду, тоже радует.

– Я помню, что со мной было вчера, но не помню, что было позавчера и раньше. Там как будто все заметено снегом, и я не могу сквозь него пробиться.

Последняя фраза прозвучала, как та самая ахинея, за отсутствие которой его только что похвалили.

– Похоже на результат колдовства, – задумчиво произнес гостеприимный хозяин. – Выпей еще кофе и расскажи во всех подробностях, что с тобой произошло.

– Может, сначала представишься?

– Потом. Вдруг сам вспомнишь?

Возникло впечатление, что собеседник мухлюет: хочет узнать побольше, придержав до поры свои козыри. Но зачем ему это и в чем тут ловушка?

«Допустим, мне было известно о нем что-то неблаговидное, и он хочет убедиться, что теперь я об этом напрочь забыл?»

Гость молча пил вторую чашку кофе, разглядывая своего визави. Удлиненное, суженное к подбородку лицо обладало несомненным сходством с изящной треугольной маской в нише. Насмешливый рот паяца несколько великоват, зато прямой нос вылеплен безупречно. Глаза подведены, брови выщипаны и тоже подведены, однако за этим сквозило скорее неистребимое актерство, чем присущее мужчинам определенного склада жеманство. Тем более что у него глаза игрока, с которым лучше не связываться. А волосы он выкрасил, надо полагать, ради сходства с флагом, который реет над крышей пресловутого иностранного представительства: иссиня-черный глянец с фиолетовыми и синими прядями. Быть может, ему по роду деятельности так положено?

– Ты дипломат?

– Я глава государства, – небрежно обронил хозяин резиденции. – И в том числе дипломат…

– Какого государства?

– Княжество Лярана. Небольшое, но с интересными экономическими перспективами. Находится в Суринани, в пустыне Олосохар – словно драгоценность, затерянная среди бледно-золотых барханов и Ирбийских скал, похожих то ли на древние руины, то ли на разбитые раковины. Давай сначала о тебе. Расскажи, что ты помнишь.

Не вызывал он доверия. Если б было что скрывать, не стал бы с ним откровенничать… Но в этом никакого смысла: все, что происходило раньше вчерашнего дня, и так скрыто под снегом забвения.

Гость помнил о себе всего ничего, поэтому повествование заняло немного времени.

– Узнаю сонхийских магов! – фыркнул правитель Ляраны. – Так заколдуют, что хоть рыдай, хоть смейся – и при этом запланированного результата все равно не добьются, зато добьются, хм, чего-нибудь другого… Незапланированного и загадочного. Со мной вышла похожая история. Они хотели от меня отделаться и закрыть мне дорогу в Сонхи, а вместо этого, бестолочи этакие, заперли меня здесь на добрый десяток лет. Сам понимаешь, тем хуже для них. Что же касается твоего случая… – Он помолчал, задумчиво разглядывая свои ногти, коротко подрезанные, но покрытые черным лаком с фиолетово-зелеными переливами. – Мне сдается, те, кто это сделал, намеревались лишить тебя знаний и умений по части боевой магии, но получилось у них не ахти что… Хоть ты и позабыл, с какой целью прибыл в Сонхи, сегодня ты сорвал им праздник.

– Кого ты имеешь в виду?

– Ну, не гнупи же. Тех, кто отправил смертницу с «ведьминой мясорубкой» на Кирпичный рынок.

– Гнупи я тоже сорвал праздник… Постой… Я ведь об этом не сказал, откуда ты знаешь?

– От них и знаю. – Длинные насмешливые губы изогнулись в ухмылке. – Паршивцы уже успели нажаловаться, что ты злодейски обидел сиротинушек и отнял крыску.

– Так они подчиняются тебе?! Ты и есть их господин?

– Не вижу смысла отрицать. Еще кофе?

– Зачем ты натравил их на тех больных оборванцев?

– Пардон, маленькая поправка: я натравил их на палачей, которые некогда истязали в моем присутствии дорогого мне человека. Ничего не поделаешь, я злопамятный. – Радужка его глаз изменила цвет, сверкнув хищной желтизной. – Срок давности в данном случае не имеет значения.

– Золотоглазый… Тебя ведь так называют? Или когда-то раньше называли?

– О, смотри-ка, что ты вспомнил! Это мое очень давнее прозвище. Теперь меня зовут Эдмар. Или Тейзург. Второе имя я использую, как фамилию.

– У тебя было еще какое-то имя…

– И не одно, – усмехнулся Эдмар. – Мало ли, что там было в прошлых жизнях и в других мирах, здесь и сейчас это не имеет значения.

Ему, напротив, казалось, что это важно, и он пытался дотянуться до ускользающего воспоминания: словно колючая ядовитая водоросль колышется в толще зеленой воды, и никак ее не схватить… Это видение становилось все более смутным, как будто тебя относит течением в сторону, и вот уже никакого имени, похожего на водоросль, да и сама картинка утратила яркость и осязаемость.

– Теперь твоя очередь кое-что рассказать. Ты знаешь, где я живу?

– Здесь, где же еще? Я уже распорядился, чтобы для тебя приготовили комнаты.

– С какой стати? – Он чуть не поперхнулся кофе.

– Соблюдаю наш договор. – Золотоглазый слегка развел руками, изобразив удивление. – Пусть ты о нем забыл, я не собираюсь пользоваться ситуацией, чтобы выгадать на мелочах. Как твой работодатель, я принял обязательство помимо выплаты гонорара обеспечить тебе стол и кров, а также при необходимости лечение за свой счет.

– Ты – мой работодатель?..

Одно он знал наверняка: видеть этого Эдмара своим работодателем ему хотелось бы в последнюю очередь. Спасибо. Уж лучше в петлю.

– О, у тебя такое выражение лица, словно ты обнаружил у себя в чашке дохлого паука. Или живого, еще того хуже… Позволь полюбопытствовать, в чем дело?

– И я согласился у тебя работать?

– Поскольку ты взял некоторую сумму денег в качестве аванса и прибыл в Аленду, можно заключить, что да. – В глазах у Эдмара, явно наслаждавшегося разговором, плясали бесенята.

«Как меня угораздило?..»

– Польщен, – произнес собеседник светски невозмутимым тоном, словно прочитав его мысли. – Если честно, ты согласился на мое предложение не сразу, и мне стоило немалого труда тебя уговорить. В конце концов ты внял моим доводам, чему я безмерно рад. Полагаю, мне стоит повторить их, чтобы ты вновь принял то же самое решение. И не надо смотреть на меня с таким скептическим прищуром, ты ведь уже приступил к выполнению своей работы.

– Когда?..

– Сегодня, на Кирпичном рынке, когда перехватил убийцу. Тем, кто пытался тебя арестовать, я сказал истинную правду. Давай для начала ты меня выслушаешь. Ты ведь в любой момент можешь разорвать наш контракт и уйти, кто же тебя удержит против воли?

«Вот только идти мне некуда. Обратную дорогу замело снегом».

– Ладно, я слушаю.

Тут же мелькнула мысль, что он совершает ошибку: не стоит слушать Тейзурга, который всегда славился умением кого угодно сбить с толку, да притом не прибегая к магии.

С другой стороны, хорошо бы узнать, что здесь творится. Пусть даже из такого источника.

– Давным-давно в Западной Суринани было княжество Ктарма. Прелестное название «ктарма» на местном наречии значит «жемчужина». Маленькая страна процветала, но потом ее, как водится, завоевали и разорили. Как утверждают легенды, жизнь там была счастливая, истинный золотой век, ибо ктармийцы все поголовно были образчиками добродетели. С полвека тому назад в Суринани появилась тайная организация, называющая себя Ктармой. Та еще жемчужинка. Суть их учения можно вкратце сформулировать как «всех убьем и, когда никого, кроме нас, не останется, заживем счастливо и праведно, радуя богов примерным поведением». У Ктармы есть покровители, которые используют ее против своих оппонентов. Овдаба, извечный конкурент Ларвезы по части геополитических интересов, успела раньше, и теперь посланцы Ктармы регулярно борются против неправедной жизни на ларвезийской территории. Как они это делают, ты уже видел. Та милая дама, с которой ты сегодня свел знакомство, должна была побороть неправедность в масштабах Кирпичного рынка, тем самым приблизив наступление пресловутого всеобщего счастья, да минует нас сия омерзительная напасть.

Никаких расхождений с тем, что ему удалось «считать» со смертницы. Правда, считаная информация оставляла желать лучшего – клубок смутных впечатлений, среди которых выделялась угрюмая враждебность ко всему окружающему миру, живущему без оглядки на Правильное Учение, и задавленный страх, потому что вдруг боги не возрадуются жертве, не вознаградят свою верную слугу… Однако этого хватило для вывода: Эдмар, как ни странно, не морочит ему голову. Или, может, в чем-то и морочит, но не на эту тему.

– До недавних пор ктармийские ужасатели наносили удары по рынкам, вокзалам и людным площадям, обычная для таких организаций тактика, но с полтора месяца назад они замахнулись на святое – на мои кофейные плантации.

– Хочешь сказать, твои плантации стоят дороже человеческих жизней?

– А ты верен себе, – усмехнулся Тейзург. – Не разделяю, но умиляюсь. Видишь ли, мои ляранские плантации – это единственное в Сонхи место, где растет кофе, саженцы я доставил сюда из другого мира. Кстати, кофе, который ты сейчас пьешь, сварен из иномирских зерен, он не то что на вес золота – он в Сонхи дороже золота. Ну вот, опять поперхнулся… Право же, напрасно, таким образом ты переводишь драгоценный напиток на брызги, вместо того чтобы наслаждаться каждой каплей. Беда в том, что новую партию кофе я в ближайшие десять лет раздобыть не смогу, ибо эти бестолочи, здешние маги, заперли меня в Сонхи. Восхитительный штришок: не нарочно. Миллион лет тому назад здесь тоже росли кофейные деревья, но потом они по неведомой причине исчезли с лица земли. Теперь ты понимаешь, насколько важно, чтобы с моими плантациями ничего не случилось? Если они будут уничтожены, Сонхи останется без кофе, а я не выполню свои договорные обязательства и понесу убытки. Впрочем, ты никогда не придавал значения презренным мелочам. В тот раз, когда ты утопил в океане мое оборудование… Помнишь?

– Нет.

Эдмара отрицательный ответ ничуть не расстроил.

– Кофе не растет в засушливой местности, так что после захвата Ляраны мне пришлось повозиться с климатом. Я изменил русло реки Шеханьи, организовал строительство оросительных сооружений и превратил свою территорию в цветущий край. Хвала здешним богам, в Сонхи деятельность такого рода не порицается, а в прошлом рождении я жил в мире, где хозяйственные занятия считаются предосудительными – по крайней мере, для утонченной знати того общества, к которому я принадлежал. Можешь себе представить, сколь причудливый там царил бардак?

Он пожал плечами, про себя отметив, что его, похоже, проверяют: вспомнишь – не вспомнишь?

– Князья-соседи настроены ко мне недружелюбно, якобы я сманиваю их подданных – ничего подобного, те сами перебегают в Лярану, потому что я меньше притесняю и угнетаю. А претензии по поводу того, что я увел с прежнего места речку, и вовсе смехотворны. Согласись, река сама разберется, где ей больше нравится течь. Воевать со мной желающих нет, но эти мерзавцы начали привечать Ктарму, которая издавна пользуется в Суринани большим влиянием. Заслали ужасателя с «ведьминой мясорубкой». Хвала демонам, до магистральной трубы мелиорационной системы, обеспечивающей на плантациях искусственный дождик, этот огрызок праведной личности не добрался. Сработало мое заклинание, которое отреагировало на «мясорубку» и вышибло ее в Хиалу вместе с носителем, но в момент провала начинка рванула, и пострадали ближайшие деревья. Большая часть смертоносной волны ушла в Хиалу, для Нижнего Мира такие встряски не опасней, чем горсть горошин для каменной стены, однако Ктарму это не извиняет. Я полагаю, что ее давно пора уничтожить, и для этой авантюры мне нужен помощник, – глядя выжидающе, Эдмар улыбнулся уголками губ, похожих на насмешливый полумесяц. – Что скажешь?

– Я участвую.

– Счастлив это услышать. В моем доме тебе будут подавать кофе каждый день, с сахаром и со сливками, хотя, между нами говоря, последнее меня печалит.

– Сливок жалко? – поинтересовался наемник.

Утвердившийся в своих правах работодатель одарил его лучезарной ухмылкой:

– Разбавлять ими кофе, ты уж прости, признак небезупречного вкуса. Я угощаю сливками гнупи, когда те заслужат награду. Сегодня, пожалуй, заслужили: вовремя сообщили мне о твоем появлении. Если б не они, ты бы сидел сейчас не здесь, а в кутузке, и пил бы не кофе, а тюремное пойло.

– Зачем ты прикармливаешь этих мелких мерзавцев? Они же людям пакостят.

– Да брось, по сравнению с тем, как люди пакостят друг другу, проделки гнупи – невинное баловство. Они забавные. Полезные исполнители и восхитительный театр – и то, и другое сразу. Ты их еще оценишь. И если захочешь кофе с пряностями по какому-нибудь оригинальному рецепту, не стесняйся высказывать свои пожелания вслух.

– Необязательно. – Он постарался скрыть так и не угасшую настороженность за кривоватой усмешкой. – Я наемник, а не коронованная особа с официальным визитом.

– Ты не простой наемник. Когда нанимают элитного боевого мага, который в придачу еще и видящий, надлежит обеспечить ему весь доступный комфорт. Это хороший тон, так принято. На специалистах твоего уровня не экономят. Станешь ли ты пользоваться всеми предложенными благами, включая ежедневную горячую ванну, массаж с ароматическими маслами и прелестниц из моего ляранского гарема – это уж как пожелаешь, мое дело обеспечить.

– Кто устроил мне блокировку памяти?

– Ктарма, кто же еще? Или ее овдейские покровители. Утечка информации исключена, своими планами на твой счет я ни с кем не делился, но у моих противников наверняка есть видящие. Могу предположить, что тебя атаковали сразу после того, как ты через Врата Перехода прибыл в Сонхи. О том, что вышло навыворот, они уже в курсе, благодаря твоему подвигу на Кирпичном рынке, так что нам с тобой надо быть начеку и ожидать новых покушений.

Врет или нет? То, что должно было просматриваться отчетливо, растекалось разводами, ускользало, переплеталось – словно вкрадчиво и плавно танцевали в темном омуте фиолетовые, черне, синие, изумрудно-зеленые змеи, подмигивая золотыми глазами. Он зажмурился и потряс головой, прогоняя видение. Тейзург – сильный маг, его не считаешь так же запросто, как ту «суку» на рынке.

– Что ты знаешь о моей жизни до вчерашнего дня? Что-то ведь знаешь?

– В общих чертах… Ты наемник-одиночка без определенного места жительства. Весьма дорогой наемник. Когда мы с тобой столкнулись в чужом мире, вначале мы были в разных лагерях, но потом оказались на одной стороне против общего врага. Впрочем, в первый раз мы встретились гораздо раньше – в Сонхи, в прошлых инкарнациях, этак с полтора миллиона лет тому назад. Ты, как и я, коренной сонхиец и теперь наконец-то вернулся домой.

Ага, он вернулся домой, он и без Тейзурга об этом знает… И все же была здесь какая-то недоговоренность: как будто в тумане слов скребется и царапается что-то, о чем не сказали.

– У меня в том мире есть семья, друзья, близкие люди?

– М-м, вряд ли… Ты ведь бродяга, сегодня здесь, завтра там, к тому же постоянно рискуешь. Никаких более-менее долговременных связей, да и зачем они такому, как ты? Дополнительный фактор риска: вдруг кого-нибудь из твоих возьмут в заложники, а разве оно тебе надо? Так что никого у тебя там не осталось. Может, чего-нибудь покрепче кофе? Из спиртного ты предпочитаешь полусладкое игристое вино, к пьянству не склонен. Если переберешь, рассудок останется ясным, но твой организм отреагирует на избыток алкоголя, как на отраву. Имей в виду.

– Учту. Сколько мне лет?

Эдмар загадочно сощурился:

– Не пробовал посмотреть в зеркало и определить на глазок?

– Пробовал. Не знаю, в чем фокус, но я наверняка старше, чем выгляжу.

– Фокус в том, что ты по своей истинной сути Страж Мира. В настоящее время ты не у дел – запасной Страж, которого долго носило по чужим пространствам вдали от Сонхи, но тем не менее… Вас, как и любого смертного, можно убить тысячей разных способов, но вы не стареете. Поскольку вас мало и вдобавок все вы маги, эта особенность не на виду. К тому же вы всегда готовы рискнуть жизнью по всякому подвернувшемуся поводу, как ты сегодня на рынке. О, еще один важный момент: никому ни при каких обстоятельствах ничего не обещай, если не собираешься сдержать слово. И тем более не давай клятв, для Стражей это чревато серьезными неприятностями. Было дело, ты присягнул на верность одному на редкость омерзительному лицемеру, своему тогдашнему учителю, но потом отрекся и, вместо того чтобы по его приказу уничтожить город вместе с жителями, встал на защиту обреченного городка. Ты в тот раз умер дурной смертью. Не проси меня объяснить, почему все так, а не иначе и каково тут хитросплетение причинно-следственных связей – я и сам хотел бы в этом разобраться. Просто прими к сведению: другим мухлевать можно, тебе нельзя.

Что-то в нем отозвалось коротким болезненным ударом: вот сейчас Тейзург точно сказал правду. Было на самом деле. И спасти тот город им так и не удалось.

Вслух он отрывисто произнес:

– Ладно, тоже учту.

– О чем же тебя еще надо предупредить?.. Ах да, держись подальше от Лилейного омута и ни в коем случае не лезь туда купаться, тебе это незачем.

– Может, теперь напомнишь, как меня зовут?

– Еще б я это знал. Мало ли, какими именами ты назывался в чужих краях… Да оно и не важно. Не лучше ли тебе взять сонхийское имя?

– Чтобы никогда больше не вспомнить, как меня звали раньше?

Зинта и кадахов монах предупреждали о такой опасности, и в этом был свой резон.

– Я ведь не предлагаю тебе назваться первым попавшимся именем. Не хватало, чтобы ты стал еще одним Понсоймом, Гефройсимом или Бельдо, их тут и без тебя, как гальки на пляже. В своей последней сонхийской инкарнации ты был Кеврисом, но не советую тебе брать это имя. Ты был тогда «сломанным магом», пострадавшим от проклятия, и ушел Вратами Хаоса – очевидно, с благим намерением спасти мир от самого себя. А в предыдущей жизни, когда случилась та печальная история с городом, тебя звали Хальнор Тозу-Атарге. Тоже не лучший выбор, в тот раз ты плохо кончил.

Смутное эхо в душе. Нет, он не хотел бы снова стать Хальнором.

– Тебе о чем-нибудь говорит имя Хантре Кайдо? – спросил Золотоглазый, выдержав паузу. – Если отдать дань старинным оборотам, Хантре из дома Кайдо.

Снова медленно замирающий отзвук, и с такой неимоверной глубины… Впрочем, в этом отзвуке не было горечи.

– Ты носил это имя, когда мы в первый раз встретились. Или, может, не в первый… Эту историю рассказал мой приятель Серебряный Лис, он услышал ее от крухутака. Ты был тогда Стражем Сонхийским в полной силе, успешно справлялся со своими обязанностями, выиграл войну против иномирской нечисти… Что скажешь?

Никаких сомнений, это одно из его прошлых имен. Из таких далей, что при попытке заглянуть туда сердце сбивается с ритма – но это определенно его имя. И все же он колебался, подозревая какую-то западню.

– Хантре, ты дома. Твои бесконечные блуждания закончились. Все, что было где-то там, в чужих мирах, больше не имеет значения. О, кажется, подоспел наш ужин… Идем в столовую, мой повар – это истинный король жаркого и подливок!

– А знаете, с кем наш господин чаи гоняет?

Дождавшись, когда все наперебой выскажутся – гнупи, хоть они и не крухутаки, тоже любят поиграть в загадки-отгадки, – Хумдо Попрыгун с горестным пафосом выложил правду:

– С Крысиным Вором!

Остальные мгновение-другое переваривали обескураживающую новость, потом разом загомонили:

– Да быть того не может!

– А как же крыска, неужто ворюга не поплатится за нее горькими слезами?

– Чего-то мне совсем это не нравится…

– Так господин его, знамо дело, травануть замыслил – как сыпанет ему чего-нибудь в чай, когда тот отвернется!

– Хе-хе, поделом рыжему за крыску!

– Будет ему наука впредь, как хватать и забрасывать на крышу чужое добро!

– Потому как если в тебя чем-то кинули, это еще не значит, что тебе это насовсем отдали!

– Так ему и надо, Крысиному Вору!

Когда галдеж стих, Попрыгун удрученно проворчал:

– Да не радуйтесь, ребята, господин угощает рыжего кофием со сливками! Уж сколько сливок на подлого ворюгу зазря перевел… Ох, не к добру это, чует мое сердце, пропали наши головушки…

– А крыска моя еще раньше пропала, – скорбно шмыгнул сизым носом Шнырь.

– Да что твоя крыска, ежели нам самим нынче беда! Вот как послушает его господин – и казнит нас, лютым колдовством заколдует, наши красные и зеленые курточки отнимет!

– А может, у него супротив Крысиного Вора военная хитрость? Как известно, господин наш хитер и коварен…

– Вот он ради военной хитрости и нами пожертвует, смекаете?

– Ох, попали мы в беду, которая всем бедам беда… Вестимо, прогневается!

Когда господин спустился в подполье, его встретила настороженная тишина. Гнупи попрятались, кто куда, и сидели молчком, как в засаде, будто их здесь нет вовсе.

Черноголовый народец отлично видит в темноте, могущественному волшебнику потемки тоже не помеха, но господина Тейзурга сопровождал сияющий шарик, похожий на маленькую любопытную луну, которая решила отправиться на прогулку в компании мага. Тот как-то раз обронил, что при такой игре полумрака захламленный подвал его дома приобретает особенный шарм. Гнупи знали: господин их при любом освещении найдет, прятаться от него бесполезно, а все равно хотелось оттянуть предстоящую расправу.

– Мелкие негодяи, вы где?

Все затаились, изо всех сил стараясь слиться с подвальными тенями.

– А кто хочет сливок?

Гнупи словно воды в рот набрали.

– Хм, интересно… Это что еще за фокусы? Вабро!

Делать нечего: если и дальше хорониться, хуже будет. Жмур нехотя вылез из рассохшегося шкафа, покрытого осыпающимся темно-красным лаком и сплошь украшенного резными кувшинками, флириями, лягушками и стрекозами. Господин с месяц назад выкупил эту рухлядь у каких-то небогатых горожан – мол-де искусство и красота, надобно отреставрировать да в комнатах поставить.

– Вабро, с чего это вам вздумалось поиграть со мной в прятки?

– А вы, господин, не осерчали? – с опаской справился Золотая Серьга.

– Что вы опять натворили?

– Не гневайтесь на сиротинушек, мы же не знали, что этот рыжий проходимец – друг ваш разлюбезный! Он первый на нас напал, это истинная правда, а кто напал, тот и зачинщик!

– Ах, вот в чем дело! – Господин негромко рассмеялся. – Нет, за это я на сиротинушек не гневаюсь. Я вами доволен. Сегодня вы заслужили свои сливки, каждому по двойной порции.

Услышав такие речи, остальные тоже давай выбираться из лабиринта сундуков, скульптур и пахучих мешков с драгоценными кофейными зернами. Они столпились перед магом, словно голодные цыплята перед птичницей, алчно зыркая и переминаясь с ноги на ногу.

Кувшин со сливками и стопку глиняных плошек господин Тейзург достал из своей волшебной кладовой. Находится она в этом доме или где-то в другом месте, гнупи не знали, но ему достаточно протянуть руку, чтобы оттуда что-нибудь взять.

– Вы взаправду не гневаетесь за то, что Шнырь в Крысиного Вора своей крыской кинул? – спросил после угощения Словоплет, который вечно во всем сомневался.

Над верхней губой у него белели сливочные усы – по обе стороны от свисающего носа.

Некстати упомянутый Шнырь насупился, поежился и шмыгнул за чужие спины. Вот незачем было об этом напоминать!

– О, нисколько не сержусь. Значит, Крысиный Вор? Прелестно… Не стану скрывать, я нахожу сей поступок похвальным. Поделом мерзавцу, пусть это послужит ему уроком. Быть может, в другой раз он подумает, прежде чем заступаться за кого не надо. Хотя не стоит на его счет обольщаться – боюсь, он неисправим.

– Ежели еще нужно преподать урок, мы всегда готовы. – Золотая Серьга сощурился с нехорошим предвкушением. – Уж мы его проучим! Только вы, господин, не пожалейте заклинаний, чтобы защитить нас от его магии, а то никакой потехи не будет.

– Мы ему зададим!

– Закидаем его дохлыми крысками, пусть только за ворота выйдет!

– А можно прямо у вас во дворе! За ночь несколько дюжин по канавам и помойкам насобираем, а то у кошаков отнимем и устроим, хе-хе, Крысиному Вору крысиный фейерверк! Прямо здесь, во будет праздник! И вы, господин, порадуетесь!

– Только прикажите, мы тут как тут!

– И еще любую пакость ему учиним, потому что не гневи нашего господина! И за это нам опять будут сливки!

– Ужас, – ухмыльнулся Тейзург. – Истинный ужас… Нет уж, устраивать ему пакости я буду сам. Это, видите ли, моя исключительная привилегия. А если кто-нибудь другой ему напакостит, этот другой умрет такой смертью, что напоследок успеет позавидовать тем несчастным, кого живьем скормили куджарху. Я не шучу. Вы будете присматривать за Крысиным Вором и обо всем мне докладывать… Впрочем, не всей развеселой толпой, следить за ним будет один из вас. – Маг оглядел своих насторожившихся слуг. – Шнырь, ты.

– Я?! – обескураженно переспросил маленький гнупи.

Остальные захихикали:

– Шнырь у нас пуганый и чокнутый!

– От экзорцистов еле ноги унес, с тех пор боится и дворника с метлой, и кухарки со скалкой!

– Вечно опасности там и сям высматривает, вместо того чтобы вовсю веселиться!

– Вот именно, – одобрительно произнес господин. – Мне для Крысиного Вора как раз такой соглядатай и нужен. Шнырь, если заметишь, что ему что-то угрожает – будешь сразу докладывать мне, понял?

– Понял, – буркнул Шнырь. – Он, значит, моей крыской беззаконно распорядился, а я его охраняй?

– А разве ты не хочешь ему отомстить? – вкрадчиво поинтересовался Тейзург.

– Хочу, – проворчал гнупи. – Но то отомстить, а то охранять подлюгу…

– Шнырь, люди очень не любят, когда за ними шпионят. Особенно этот, он весьма свободолюбив. Представь, как он разозлится, если узнает, что ты за ним наблюдаешь… Но он не узнает, о скрывающих чарах я позабочусь, а ты будешь день за днем наслаждаться изысканной местью: шпионить за ним – и доносить мне. Поверь, это будет лакомство слаще сливок, хотя сливки ты тоже будешь регулярно получать за свое усердие. Что на это скажешь?

– Я понял, господин. – Глаза новоиспеченного соглядатая так и засветились нехорошим энтузиазмом – словно вспыхнули два фонарика. – Я не подведу! Уж я Крысиному Вору отплачу, ни один его шаг от меня не укроется…

– Это отродье Хиалы прислало нам официальную претензию, составленную с отменным знанием судебной казуистики, ни к одной мелочи не придерешься. Вымогает компенсацию за побои и за оскорбление, причиненное его блистательной персоне людьми Ложи. Оценил свой ущерб в такую сумму, что впору хвататься за сердечные пилюли, а в конце любезно добавил, что согласен вместо денег принять в собственность магический артефакт – список того, что могло бы его заинтересовать, прилагается. Губа не дура. Что с этим безобразием делать, ума не приложу. Сокровенный Круг полагает, что это я должен что-то сделать.

Шеро Крелдон досадливо вздохнул и взялся за кружку шоколада.

– Наши люди и в самом деле его избили? – с недоверчивым восхищением уточнил Орвехт.

– Не его. К сожалению. Напали на некого Хантре Кайдо, его наемника. Это тот самый рыжий, который отличился на Кирпичном рынке. Стало быть, вот на кого он работает. Впору бы душевно поблагодарить их за ужасательницу, а тут случился этакий конфуз.

– Его пытались взять и переусердствовали?

– Если бы. Тогда обошлось бы официальными извинениями: производили задержание с целью установления личности, применили силу сверх меры, но вы, коллеги, должны нас понять – как обычно в таких случаях. Нет ведь! Имела место уличная потасовка самого дурного пошиба, и не где-нибудь, а на бульваре Шляпных Роз, в двух шагах от ляранского представительства, будь оно неладно. Ох, получит Дирвен нагоняй…

– Опять Дирвен?

– Подраться ему приспичило, он и давай задираться к Тейзургову наемнику, тот в долгу не остался. Сцепились врукопашную, без магии, как пьяная солдатня в трактире. К тому времени, как подоспели наши люди, которые по всему городу искали этого Кайдо, парни успели друг дружке рожи расквасить. Коллега Тейзург выскочил на улицу и разнял их. Хотел бы я посмотреть, какое при этом было выражение на его холеной физиономии. Мне сразу же прислали рапорт мыслевестью, а позже посыльный доставил претензию от князя Ляраны. На сиянской голубой бумаге с водяными знаками, с тремя печатями на витых шнурках протокольной длины – официальней некуда. Мол, ваш первый амулетчик напал с кулаками на моего наемника, я оскорблен и взываю к справедливости, ежели она в Ларвезе еще осталась, отдайте мне за это какой-нибудь ценный артефакт. Окаянец бесстыжий.

Маг-безопасник снова взялся за кружку. Суно тоже отпил горького темного шоколада, сдобренного сурийским перцем. Он успел вздремнуть, но по-настоящему не выспался. Разбудила его мыслевесть от Шеро, сообщившего о скором визите. Здесь они могли потолковать без риска, что к ним подберется кто-нибудь любопытный, в то время как в резиденции Светлейшей Ложи таких гарантий не было. У себя дома Орвехт сам сплел защиту и полностью ее контролировал, а там такая концентрация магических потоков и завихрений, такая уйма волшебных артефактов – недолго проглядеть какую-нибудь мелочь. Интригующие маги пользовались этим и вовсю друг за другом шпионили с переменным успехом, а мой дом – моя цитадель. Впрочем, воспитанница Суно, по происхождению олосохарская ведьма, однажды все равно исхитрилась подслушать его разговор с коллегами, применив какие-то свои штучки. В результате все вышло к лучшему, но после этого он с особым тщанием доработал и усовершенствовал свою домашнюю охранную паутину.

– Суно, отправь к нему Зинту, пусть постарается его урезонить. Где она?

– Где-то носится по милосердным делам, угодным Тавше.

Три с половиной года назад Зинта нашла и выходила Тейзурга, в ту пору – юного мага-возвратника, не подозревающего о своем истинном могуществе, заброшенного в Сонхи из чужого мира и вдобавок жестоко израненного. Когда ему подошло время отправляться в Накопитель, она же предупредила его о неведомой для непосвященных опасности, и они вместе сбежали из Молоны в Ларвезу. Превеликое счастье, за которое Суно не уставал благодарить богов: любовниками эти двое так и не стали, не сложилось, и теперь Зинта живет с ним. Он бы хоть завтра на ней женился, – тем более что с месяц назад для этого наметился еще один важный повод, – но в Молоне у лекарки остался неразведенный муж. Хвала богам, что по ларвезийским законам за женщиной в таких случаях признается де-факто статус официальной сожительницы, и ребенок будет считаться законнорожденным.

Зинта была единственной, кого коллега Эдмар, возможно, послушает. Хорошо, что этот шельмец хотя бы добра не забывает.

Орвехт послал ей мыслевесть: «Когда вернешься домой? А то здесь у Шеро к тебе дело».

Та ответила, что занята, и справилась, не случалось ли ему сегодня по дороге с вокзала приметить в городе рыжего парня, а дальше последовал точь-в-точь словесный портрет Кайдо.

«Судя по всему, это новый наемник коллеги Эдмара. Боевой маг, его зовут Хантре Кайдо. Сам я его не видел, но слышал о нем. Как освободишься, иди домой, Шеро хочет с тобой поговорить».

«Потом, сначала мне к Эдмару надо!»

Больше лекарка на мыслевести не отзывалась, лишь один раз от нее донеслось: «Мне сейчас некогда!»

Наконец-то узнала, где его искать. Могла бы сразу догадаться. Или сразу спросить у Суно.

Улицы кутались в зимние сумерки, словно в тяжелую мохнатую шубу. Зинта изо всех сил спешила в желтом сиянии фонарей и осторожно пробиралась по гололеду в глухих закоулках, где освещенные окна казались развешанным во мраке театральным реквизитом наступающей ночи, а не принадлежностью человеческого жилья. Напрямик, чтобы срезать путь. Перейти на «летящий шаг» не рискнула: просто упасть не страшно – она сама себя подлечит силой Тавше, но в потемках недолго на что-нибудь налететь и расшибиться.

За полтора года она здесь освоилась и неплохо изучила многие районы Аленды. Как выяснилось, ей недолго найти общий язык с незнакомым прежде городом, а ведь когда-то боялась высунуть нос из захолустной Апны, несмотря на свои мечты о путешествиях.

Поскорей добраться до поганца Эдмара. Вернее, до его гостя. Хантре Кайдо, ага. Как бы не так.

Очень плохо, что он получил чужое имя взамен своего: это закрепит те чары, которые на него наведены. Но, может, еще получится все исправить? Кстати вспомнилась старая сказка, в которой утверждалось, что, если сказать околдованному его настоящее имя до полуночи после того, как его нарекли по-другому, он очнется, а если потом – будет уже поздно.

– Госпожа лекарка, посветить вам? – окликнул сипловато-звонкий голос.

Вечерница с фонарем в виде совы. То ли совсем юная, но уже битая жизнью и знакомая с пороками девчонка, то ли женщина средних лет, сохранившая подростковый задор, несмотря на все пинки судьбы. Нахальное обветренное лицо с заедами в углах губ и тенью застарелого синяка под левым глазом. Капор явно из лавки старьевщика, с остатками былой элегантности, сбоку пришит аляповатый матерчатый букетик. Несколько теплых жакетов надеты один на другой, поверх повязана крест-накрест истрепанная клетчатая шаль. Оторва из тех, кто на улицах вечерней Аленды как рыба в воде, такой палец в рот не клади.

Фонарь у нее был помятый и закопченный, но видно, что ажурная сова с тусклой масляной лампой внутри выкована искусным мастером. Будь тут Эдмар, он бы, пожалуй, отозвался об этом изделии с похвалой. Подумав о нем, Зинта с невнятным ругательством ринулась вперед.

– Госпожа лекарка, подождите! Вы мне обещали, если я вас хоть о чем попрошу… Да постойте же!..

Ничего такого Зинта ей не обещала. Она старалась быть хозяйкой своему слову и что-нибудь в этом роде запомнила бы накрепко.

Миновав проходной двор с массивными, словно в старой крепости, кирпичными арками, она заметила, что вечерница увязалась следом. Что ж, если той нужна лекарская помощь, пусть немного обождет. Первым делом надо разобраться с так называемым Хантре Кайдо.

Впереди засиял бульвар Шляпных Роз, даже в нынешние трудные времена достаточно ярко освещенный.

– Госпожа Зинта, послушайте меня, я скажу вам кое-что важное!

Отмахнувшись от назойливой преследовательницы, лекарка толкнула литую чугунную калитку и мимо фонтана с белыми девушками бросилась к крыльцу. Вечерница не отставала, вот-вот догонит, хотя как же так – здешняя калитка всякого не пропустит, только своих, в число которых хозяин дворца включил и Зинту, а то вдруг ей понадобится убежище. Но об этом сейчас думать некогда.