Красные огурцы Маленков Александр

8

Через полтора часа Volvo в третий раз за этот долгий день остановилась возле дома Володи. Из машины вылез человек в спортивной куртке и капюшоне, надвинутом на лицо. В руках он сжимал чемоданчикдипломат. Неловкими прыжками добежав до задней калитки, он открыл ее ключом и вошел на участок.

Чемодан жег руки, и Антон боролся с желанием бросить его в любой комнате и бежать сломя голову. Планировка дома была его собственным произведением, поэтому он легко добрался в темноте до кабинета Володи и медленными шагами приблизился к портьере. В доме было тихо. Наверное, хозяин еще не возвращался. Оставалось ввести простой код, сунуть злосчастный чемодан обратно в сейф, возможно, взять другой, со свинкой, если таковой там окажется, и тем же маршрутом вернуться к машине. Совсем без добычи Антон показаться дома боялся. Он вообще заметил, что на смену сексуальному влечению к Анжелике пришло вовсе не равнодушие. Доминирующим чувством к ней стал страх. Эта женщина несомненно обладала властью над мужчинами. Какой же молодец Володя, как ловко все провернул! Понятно теперь, почему он плакал у меня на плече. Похорошему говоря, нужно было бы взять немного из чемоданчика в качестве приданого.

Антон зашел за портьеру, поставил чемодан на пол, включил фонарик и осветил им дверцу сейфа. Он уже занес палец, чтобы нажать цифры, которые на всякий случай твердил про себя всю ночную дорогу, как вдруг в глубине дома послышались шум и голоса. Обмирая от ужаса, Антон выключил фонарик, обхватил чемодан двумя руками и замер. Сердце колотилось так, как будто он только что пробежал три километра, жонглируя гантелями. «Только бы пронесло», — думал он.

Но не пронесло. Шаги и голоса приближались, дверь открылась, зажегся свет. В щелочку между портьерами открывался отличный вид на кабинет. Антон увидел Володю, его охранников, еще какихто людей в черных костюмах и кожаных куртках. Даже если бы в кабинет вошел детский хор, Антон все равно поседел бы от страха, а это были неприятного вида мужчины криминальной наружности.

— Аслан, ты такой нервный, — говорил Володя. — Неужели нельзя было подождать до завтра?..

— Как ты меня назвал? — с кавказским акцентом спросил невысокий человек с бородой.

Володя грузно подошел к столу и стал звенеть ключами.

— Ну вот, я же говорю — нервный… Никак я тебя не назвал, расслабься. — Володя издал чтото вроде хихиканья, но никто из присутствовавших не поддержал веселья. — Деньги есть, все как договаривались.

— Я нервный? Значит, ты считаешь, Вова, что я нервный, да? Исмаил, скажи, я — нервный?

— Аслан, кончай, э? — ответил ктото, видимо Исмаил.

— Я кончай? Ты мне теперь говоришь кончай? Он должен был деньги когда вернуть? В четверг. Вова, сегодня четверг? Исмаил, у тебя телефон с календарем, посмотри, брат, какой сегодня четверг? Сегодня не четверг. И даже не пятница. Сегодня, — Аслан выругался, — вторник.

— Вот твои деньги, Аслан, — сказал Володя, ставя на стол чемоданчик, очень похожий на тот, что сейчас выскальзывал из потных ладоней Антона. — Не получилось в четверг, извини, брат.

— Ты мне не брат, — отрезал Аслан. — Ты в мечеть не ходишь. Пост не держишь. Свиней ешь. Свинья тебе и брат.

— Ладно, — примирительно произнес Володя, — я тебе не брат. Я пошутил. Ты — мой бизнеспартнер.

— Вова, — медленно проговорил Аслан,— не надо шутить, когда денег должен.

— Открывай, проверяй, — сказал Володя.

Антону не было видно лица Аслана, когда тот щелкнул замочками и открыл чемоданчик. Но Володя просматривался отлично, и цвет, который приобрело его лицо, мог бы идеально гармонировать с белоснежным интерьером квартиры Антона.

— Это что? — тихо спросил Аслан.

— Ой, — сказал Володя, — это недоразумение, это, наверное, не тот…

— Это свинья?

— Это подарок…

— Ты мне свинью?

— Не тебе, это…

— Я понял, — произнес Аслан, — это шутка, да? Я говорил про не шутить? Ты мне в рамадан даришь свинью?!

Антону было хорошо видно, как Аслан выхватил пистолет, и очень хорошо, слишком хорошо слышно, как погремели три выстрела. Володя повалился на стол и с грохотом сполз на пол.

— Собака!!! — услышал Антон сквозь звон в ушах. — Смешно теперь, да? Сдохни тут как собака…

Потом, вспоминая события той ночи, Антон иногда спрашивал себя, что было бы, если бы он остался стоять за портьерой. Нашли бы его или нет? Но ответа на этот вопрос не было, потому что сразу после слова «собака» ноги сами вынесли Антона изза портьеры и понесли через кабинет, в холл, по лестнице, прочь, прочь из этого ужасного дома. Он слышал крики у себя за спиной, за ним бежали, но в темном доме, с недоделанными стенами и дверями, перегороженными строительными лесами, он оказался быстрее. Volvo сорвалась с места чуть ли не раньше, чем успела завестись. Не включая фар, Антон рванул по проселочным дорогам. И только минут через двадцать он понял, что погони нет, а коричневый чемоданчик лежит рядом на пассажирском сиденье.

9

Володя при жизни часто оказывался прав. Не ошибся он в своей последней оценке — Аслан Абреков был нервным человеком. Вспыльчивый от природы, он еще умел успокаиваться, когда жил и учился в Грозном, но переехав в Москву, пребывал в постоянном стрессе. Несдержанность и импульсивность принесли ему кличку Асланчик Бешеный, но как ни странно, пошла на пользу карьере. За несколько лет он вырос от рядового выбивателя долгов до предводителя криминальной группировки «Красноогуреченские» и даже числился заместителем главы района по физкультуре и спорту. Но стресс от этого только накапливался. Работать становилось все сложнее. Если раньше для получения долга достаточно было прийти к должнику и посмотреть ему в глаза, то теперь приходилось отвечать на вопросы. А знает ли он Бориса Евгеньевича из ФСБ? В курсе ли Аркадий Борисович из СКР? И уверен ли лично он, Аслан Зелимханович, что Сергей Иванович из ФСКН не расстроится, узнав, что его другу Виктору Тимуровичу отрубили палец. Аслан, человек действия, не мог удержать в голове все эти имена и аббревиатуры. Энергия требовала выхода, он срывался и потом дорого расплачивался за это. Он почти всегда жалел, что убил или покалечил человека. Последующие хлопоты — разговоры с главой района, взятки в полицию — приносили еще больший стресс и явно не стоили жизни тех ничтожных людей.

Во всем мире, и даже в Чечне, мужчины, замотанные на работе, могут расслабиться в кругу семьи. Но и здесь Аслану приходилось нервничать. Сусанна была армянкой. И за тот порыв десятилетней давности, когда юная стройная студентка Чеченского государственного педагогического института на праздновании Дня города посмотрела жгучим взглядом на юного студента Чеченского института бизнеса и управления, за тот порыв Аслану тоже приходилось расплачиваться. Его родители были недовольны, ее родители были недовольны. Но Аслану так хотелось жениться на Сусанне, что причину недовольства родственников он осознал лет через шесть. Когда Сусанна обогатила его тремя наследниками, а себя тридцатью килограммами живого веса. Но это были скорее плюсы. Минусом было то, что каноны армянского отношения жены к мужу сильно расходились с чеченскими. Ни о какой покорности мужу или сдержанности, так красивших чеченских девушек, в случае с Сусанной и речи не могло быть. К тому же она обладала невероятной проницательностью — Аслану не нужно было даже открывать рот, чтобы выдать себя. Она догадывалась обо всех проделках мужа по его походке и осанке. После каждого опоздания на семейный ужин, после каждой шалости на стороне, после каждого убийства она устраивала такие сцены, что Аслан задумывался — а тому ли в их семье досталась кличка Бешеный?

Женщины имели на него гипнотическое влияние. Он не боялся никого. Один раз, не доставая пистолета, Асланчик Бешеный разоружил целую бандитскую делегацию, приехавшую из соседнего Мочекаменска обсуждать территориальные вопросы. В другой раз он целый час, до приезда зоотехников, удерживал за рога племенного быка, когда тот после длительного воздержания увидел стадо коров, сломал забор и вырвался на свободу. Аслана боялись люди, звери и даже представители промежуточной фазы эволюции — его собственные охранники. А Аслан по кличке Бешеный боялся женщин. Он не просто не мог обидеть женщину, он не мог даже с ней спорить. Особенно если она была крупней его, а это было нетрудно при его росте в метр шестьдесят. Поэтому каждый раз, выезжая на дело, он заранее узнавал, не будет ли на стороне противника представителей этой диковинной расы — женщин.

К несчастью для Володи он был мужчиной. И пал жертвой недоразумения с перепутанными чемоданчиками. Аслан разволновался и теперь, как обычно, жалел о своей несдержанности. Тем более что изза занавески выскочил и убежал в неизвестном направлении свидетель. Охранники Аслана вернулись в кабинет с виноватым видом.

— Что? — спросил Аслан.

— Ничего, — мрачно ответил Исмаил и почесал бороду. — Ушел.

Охранники Володи стояли тут же, и все трое пребывали в душевном смятении. Вопервых, им не удалось выполнить свои профессиональные обязанности, шеф был пристрелен на их глазах. Вовторых, ничто не мешало теперь охранникам Аслана пристрелить охранников Володи. И втретьих, даже если их отпустят, они оставались без работы.

— Так, — сказал Аслан, глядя на Диму, Алика и Юру. — А с вами что будем делать?

Он спросил это грозно, но лимит убийств на сегодня и так был превышен ровно на один труп. Сейчас Аслана больше волновало, что скажет Сусанна, которой он обещал вести себя хорошо.

— Мы это, — начал Дима, переглядываясь с напарниками, — никому не скажем.

— Это че за гомопед был, который убежал? — спросил Аслан.

— Это Антон. Дизайнер. Ремонт тут делает… — отчитался Дима.

— Что, прямо тут делал, да? За занавеской?

Дима не знал, что ответить, поэтому молчал, глядя в пол, как когдато в кабинете завуча.

— Аслан, — сказал Исмаил. — У него чемодан был. Такой же.

Некоторое время охранные силы с обеих сторон пытались осмыслить это совпадение. За окном лаяли собаки. Первую версию поспешил выдвинуть Алик:

— Может, это был чемодан с деньгами?

Аслан посмотрел на Алика.

— Слышь, Исмаил. Говорит, что, может, тот был с деньгами?

— Адрес знаешь? — спросил Исмаил Алика.

— Знаемзнаем, в Москве живет, — закивали Дима, Алик и Юра.

— Аслан Зелимханович, мы вам найдем его, — сказал за всех Дима. — Вы не сомневайтесь, мы здравые пацаны. Может, еще какая работа найдется, да, ребят? — Ребята снова закивали. — А то куда мы теперь?..

— Люди всегда нужны, — сказал Аслан. — Надежные… Вы надежные ребята?

— Владимир Петрович не жаловался.

— А ты спроси, может, сейчас пожалуется? Аххххаха! — пошутил Аслан. — Ладно, разберемся. Поедем сейчас к этому… Как его зовут, говоришь?

— Антон.

— К Антону поедем.

10

Антон тем временем не собирался домой. Скорее, он собирался с мыслями, но испытывал трудности в этом деле. С чемоданом чужих денег, изза которых на его глазах убили человека, он сидел среди ночи в машине на обочине неизвестной дороги. Что же делать? Что же делать? Антон был законопослушным человеком. Соблазны нарушить закон ни разу не возникали на его жизненном пути. Он знал, что есть на свете преступники, так же как и то, что есть на свете полиция. Которая специально создана, чтобы охранять законопослушны граждан. В голове начал намечаться план. В сущности, он не совершил ничего плохого, просто взял не тот чемодан. Да! Девушка… Нет, жена, гражданская жена, так убедительнее, послала его забрать принадлежащий ей по закону чемодан. А он случайно стал свидетелем преступления. О чем и считает своим долгом доложить. Если честно все рассказать как было, полиция разберется дальше сама, для того она и есть.

Антон завел машину и поехал вперед в надежде встретить населенный пункт и отыскать в нем отделение. Проплутав около часа по подмосковным дорогам, он встретил рассвет в поселке городского типа Красные Огурцы и, прочесав его пустые улицы вдоль и поперек, увидел, наконец, двухэтажное здание административного типа, чемто похожее на отделение милиции, каким он себе его представлял. Интуиция не подвела Антона, на железной ограде висела табличка «Районный отдел полиции п. Красные Огурцы».

Ворота оказались заперты, но на них была коробочка с кнопкой и надписью «Вызов». Антон надавил на кнопку, репетируя про себя речь. Никто не отозвался. Он позвонил еще раз, и еще раз, пока минут через пять из коробочки не донеслось: «Слушаю!».

— Эээ, добрый вечер… Я хочу заявить о… нарушении. Я стал свидетелем…

— В девять утра приходите, — сказала коробочка.

— Но… Это срочно! Дежурный же должен быть?

— Я дежурный.

— Так вот, — оживился Антон, — я хочу сообщить…

— Гражданин, вам сказали, сейчас никого нет, в девять открываемся, — отрезал дежурный и отключился.

Антон постоял с вытянутым в сторону кнопки указательным пальцем, размышляя об услышанном. Дежурный есть. Но при этом никого нет. Как странно… А если чрезвычайное происшествие? Срочный вызов? Антон снова нажал на кнопку.

— Слушаю!

— У меня срочный вызов!

— По срочному звоните 514618.

Антон достал телефон и набрал. С минуту послушал долгие гудки и снова нажал кнопку.

— Слу…

— Там никто не подходит!

— Гражданин, я же вам порусски объясняю. Сейчас ночь, там никто и не подойдет. В девять все придут. И нечего звонить!

— Так вы сами…

Дежурный отключился. Антон посмотрел на часы — было пять утра. Он вернулся в машину, поставил будильник на телефоне на без десяти девять, откинул спинку кресла и закрыл глаза.

Проборовшись с комарами, с солнцем и с неудобным креслом до половины девятого, Антон вылез из машины, сделал зарядку и стал ждать. Без пятнадцати девять к воротам подошел человек в форме и стал открывать их ключом.

— Доброе утро, — сказал Антон, подходя к полицейскому.

— Добренькое! — жизнерадостно отвечал тот.

— У меня срочное заявление!

— Ну что ж, срочное — это хорошо, — одобрил полицейский. — Приму вас первого. Проходите, ожидайте.

Антон последовал за стражем порядка внутрь здания. За стеклом приемной сидел дежурный.

— Привет ночной смене! — воскликнул прибывший сотрудник. — Как прошла ночь? Происшествия были?

— Никак нет, товарищ капитан, все спокойно, — отвечал дежурный.

Вот негодяй, подумал Антон, написать бы на него жалобу. Капитан пригласил Антона следовать за ним, усадил за стул перед кабинетом, отпер дверь, посмотрел на часы, сказал «Сейчас» и закрыл дверь. Антон сел на стул. На двери висела табличка «Оперуполномоченный капитан Иванов С. И.» Ровно в девять изза двери послышалось: «Войдите!»

В аккуратном кабинете за аккуратным столом сидел капитан Иванов и приветливо смотрел на посетителя.

— Садитесь, — сказал он, — рассказывайте.

— Я волнуюсь, — признался Антон, усаживаясь возле стола.

— Не надо волноваться. Вы в полиции, здесь вас защитят.

Приободренный, Антон набрал воздуха в легкие и честно рассказал всю свою историю. На протяжении рассказа капитан кивал, делал пометки в блокноте, но оставался совершенно спокоен.

— Вот такая история, — сказал Антон. — Я сразу к вам приехал, скрывать мне нечего. Если виноват, готов… Но я ведь не виноват, да? Меня же не арестуют?

— Гражданин Опушкин, виноват или не виноват, у нас решает суд. Пока что я считаю вас свидетелем. Правильно сделали, что приехали. Арестовывать вас никто не собирается. Спасибо за сигнал, как говорится.

— И вот еще, — спохватился Антон, — чемодан этот.

Он положил проклятый чемодан на стол.

— Откройте, — скомандовал капитан.

Антон подчинился. Несколько секунд Иванов, кивая, осматривал содержимое, потом аккуратно приподнял карандашом одну пачку, очевидно, чтобы убедиться, что и под ней тоже лежат деньги.

— Хорошо, — спокойно сказал он, — это мы отправим на экспертизу. Вот бланк заявления. Опишите все еще раз, можно не так подробно. А я пока оформлю прием улик.

С этими словами он протянул Антону листки бумаги и ручку, показал, как оформить заявление, и удалился. Примерно через полчаса он вернулся, прочитал Антоново сочинение, одобрил его и встал изза стола.

— Ну, Антон Евгеньевич, теперь я вас отпускаю. Больше ни о чем не волнуйтесь, спокойно поезжайте домой, а это все, — он постучал указательным пальцем по заявлению, — теперь наша забота. Вот мой мой телефон на всякий случай. Всего вам хорошего.

Капитан пожал Антону руку.

Выйдя на улицу, свидетель почувствовал огромное облегчение, как будто в животе разжался какойто кулак. «Как же хорошо жить!» — подумал Антон. Идиллическая местность была под стать его настроению — аккуратно подстриженный газон полицейского участка зеленел под голубым небом, березки шумели на ветерке, чистенькая «Газель» проехала по гладкому асфальту. Рыжий мальчик с удочкой шел на речку. А еще говорят, что от Москвы нельзя отъехать на двадцать километров, подумал Антон. Вот же, умеем, если захотим. И даже эстетическое чутье дизайнера не нашло к чему придраться в этом ландшафте. И капитан! Чудо, а не капитан. Приветливый, вежливый, просто лучезарный! А теперь домой и спать.

По дороге Антон остановился на заправке, выпил кофе с бутербродами, купил воды без газа и, уже мысленно пересказывая события прошедшей ночи, как далекое приключение, вырулил на Новорижское шоссе.

11

Эстетическое чутье Аслана тем утром тоже не сидело без дела. Приехав на квартиру к беглецу, он нашел там Анжелику и был сражен наповал.

Она не слышала, как Антон уходил, и встретила рассвет крепким здоровым сном, присущим ей от рождения. Анжелика даже нарочно иногда говорила: «Я дурно спала эту ночь», чтобы выглядеть более утонченной, но в глубине души не очень понимала, что это значит. Охранникперебежчик Дима звонил в дверь несколько минут, прежде чем она проснулась, сориентировалась и подошла к двери.

— Кто? — спросила Анжелика недовольным голосом.

— Это я, Дима, Анжелика Валерьевна. Владимир Петрович вам вещи передал, — сказал Дима и подмигнул Аслану, призывая нового босса оценить его находчивость.

Аслан достал пистолет. Исмаил зацокал языком и воздел глаза к потолку.

— Совсем озверел Владимир Петрович, в такую рань… Сколько время вообще? — пробормотала Анжелика сквозь зевок, отперла дверь и пошла в спальню. — Я сейчас, Дим, только оденусь. Поставь пока…

В белую студию ворвались семеро людей, одетых преимущественно в черное. Аслан, три его бойца и три бывших охранника Володи разбежались по помещению, щелкая затворами пистолетов в готовности предупредить или обезвредить любую опасность. Из спальни вышла Анжелика в халате, потянулась и так и осталась стоять с полувытянутыми руками.

— Руки можно опустить, — сказал Аслан, разглядывая крупную женщину в мужском халате, который едва доставал ей до колен.

— Это что? — спросила Анжелика, по очереди оглядывая каждого из гостей. — Это столько вещей мне привалило?

— Где он? — тихо спросил Исмаил.

— Кто он? И кто вообще ты? И что тут происходит, Дима? — К Анжелике начала возвращаться дневная энергичность.

— Тут такие дела, Анжелика Валерьевна… — начал Дима и растерянно посмотрел на Аслана.

— Где этот… дизайнер? — снова начал Исмаил.

Анжелика оглянулась по сторонам.

— Откуда я знаю, может, в туалете. Антуан! — крикнула он. — Ты там?

Охранник Аслана по имени Хасан подошел к двери в совмещенный санузел и резко распахнул ее. Потом осторожно заглянул внутрь.

— Пусто, — сообщил он.

— Что за цирк! — взвилась Анжелика. — Ввалились среди ночи, по белому ковру в ботинках, с волынами, как дети. Я звоню Вове!

— Нет больше Вовы, — сказал Аслан.

— Как это нету Вовы? — Анжелика вопросительно посмотрела на Диму. — В каком смысле?

Дима виновато закивал и развел руками в сторону Аслана.

— Вова ошибся, и его больше нет. Мертвый, — объяснил тот.

Нельзя сказать, что Анжелика была совсем не готова к такому повороту событий. Наблюдая за своим мужем, слушая его разговоры, знакомясь с его партнерами по бизнесу, она допускала, что однажды он может стать мертвым. Подобные неприятности случались с некоторыми мужьями ее подруг. Так что на осмысление этого факта у нее ушло секунды две, не больше.

— Значит, я теперь вдова. Это ты его убил?

Аслану не понравился ни сам вопрос, ни тон, которым он был задан. Таким тоном Сусанна спрашивала его: «А о детях ты подумал?» или «За что мне это?». То есть вопрос был риторический. И действительно, не дожидаясь ответа, Анжелика пошла в атаку:

— Убийца! Сделал из женщины вдову и теперь заявляешься к ней вот так! Думаешь, я тебя боюсь? Хочешь и меня убить? На, стреляй! — Она распахнула халат на груди, зная силу своего оружия. — Стреляй, что стоишь?

Аслан сделал шаг назад, его спутники тоже както стушевались и попытались хотя бы сойти с ковра.

— Добивай вдову и сироту! На что я теперь буду жить?

— Вова был богатый человек, — сказал Аслан, както незаметно для себя втягиваясь в дискуссию. — Правда, он мне должен.

Тут Анжелика поняла, что не все так плохо. Она теперь не просто вдова. Она теперь — богатая вдова. Дома, квартира в Москве, машины — все это теперь ее. Надо поговорить с юристами, оценить наследство. Интересно, было ли у Володи завещание? Еще долг какойто.

— Если ты убил его, то он тебе больше не должен, — сказала она, переходя на рассудительный тон.

— Не должен, — согласился Аслан. — Теперь ты мне должна.

— Расписка, договор?

Отношения Аслана с Володей носили честный криминальный характер. Володе нужен был подряд на строительство гостиницы, и Аслан за два миллиона евро взялся отговорить других участников тендера. Подряд Володя получил, но сделка была устной.

— Вот мой договор, — Аслан показал пистолет.

— И откуда я должна знать, что ты не врешь? Сколько он тебе должен?

Беседа переходила в деловое русло, Аслан попросил свою делегацию пойти позавтракать и быть на связи. Когда они ушли, он понял, что сейчас придется договариваться с этой большой красивой женщиной. Анжелика тоже поняла, что настает час дипломатии, поэтому переоделась и заварила чай. Она оглядела оппонента — коренастый кавказец с бешеными глазами и бородой такой густоты, что казалось, для ухода за ней нужно фрезеровочное оборудование. С такими темпераментными мужчинами она всегда находила общий язык.

— Я одинокая, но не сломленная женщина, — начала она. — А вы, я вижу, мужчина благородный…

Переговоры шли быстро и плодотворно. Целых двадцать минут Аслан держался, а потом накинулся на Анжелику и совершил второй за этот календарный день поступок, о котором не стоило знать Сусанне.

— Ну, ты горяч! — призналась Анжелика, обмахиваясь журналом «Архитектурный дайджест». — Люблю грузин!

— Я чеченец, — сказал Аслан, пытаясь отдышаться. В другой раз он бы обиделся, но эта баба высосала из него не только физические силы, но и моральные.

— Вижу, что не француз, — хихикнула Анжелика. — Как будем теперь вопрос с бедной вдовой решать, чеченец?

Лишенный своих и без того небольших способностей интриговать и хитрить, Аслан честно рассказал про ночное происшествие, чемоданчик со свинкой и человека за занавеской. Анжелика сопровождала его рассказ комментариями и восклицаниями: «Выстрелил три раза?! Ну ты шебутной! Так ему и надо, есть на свете справедливость!» Картина в итоге сложилась. Они лежали на низкой кровати в японском стиле, застеленной черным бельем. Голая Анжелика напряженно думала, уставившись в потолок, Аслан, так и не успевший толком раздеться, чувствовал, что еще немного — и он опять потеряет контроль.

— Предложение такое, — наконец сказала Анжелика. — Ты мне отдаешь половину этих денег как компенсацию за то, что убил моего любимого мужа, старого козла. Нельзя же просто так убить человека?

— Ээх! — попытался обобщить свой опыт в этом непростом этическом вопросе Аслан.

— Нельзя, не спорь. За это я говорю ментам, что ничего не знаю, это раз. Ты помогаешь мне разбираться с наследством — это два. Свинку возвращаешь — это три. И иногда, если будешь себя хорошо вести, мы можем вместе культурно отдыхать…

Тут Аслан снова было потерял контроль, но Анжелика крепко, очень крепко взяла его за плечи и спросила:

— Ты согласен, Асланчик?

— Да, да, согласен, на все согласен! — прокричал Аслан.

В двери зазвенели ключи.

— Черт, это наверное, Антуан! — воскликнула Анжелика, вскакивая и натягивая халат. — Застегнись. Ничего ему не говори.

Антон открыл дверь, женщинамечта накинулась на него с порога:

— Антуан! Это ужасно! К нам пришли какието люди, они говорят страшные вещи! Ради бога, скажи, что произошло?

Антон увидел, как ночной знакомый, тот самый, которого называли Аслан, почемуто вышел из его спальни.

— Не стреляйте! — воскликнул он. — Я не виноват!

— Я тебя не трону, — сказал Аслан. — Отдай чемодан и живи.

— Отдай ему чемодан, пусть забирает и уходит! — горячо заговорила Анжелика. — Деньги того не стоят!

— А у меня его нет…

Аслан с Анжеликой переглянулись.

— Я его сдал в полицию.

— Как в полицию?! — вскричала маркиза ангелов. — Ты что, совсем дебил?!

— А куда мне было его девать? Я не бандит, я нормальный человек. При мне было совершено убийство, и я пошел в полицию. Ты бы на моем месте поступила так же.

— Бляхамуха, — с чувством произнесла Анжелика, — вот вы красавцы. Просто один другого краше!

— Слышь че, пассажир, — вступил в дискуссию Аслан, — мозги мне не парь. Где бабло?

— Да говорю же вам, в полиции, вот. — Антон достал из кармана квитанцию о приеме улик. Аслан изучил бумажку и чтото сказал себе под нос почеченски.

— Кажется, правда отнес. Что ты за человек такой, а? Это же два миллиона евро!

— Человек как человек, — обиделся Антон. — Вы вообще в людей стреляете.

Анжелика барабанила накладными ногтями по столу, Аслан переживал стресс.

— Я в этих ваших разборках принимать участия не желаю. У меня сегодня важное мероприятие, — Антон многозначительно помахал белым конвертом с приглашением на транспати, — мне надо приготовиться, так что прошу вас уйти, — дрожащим голосом закончил он.

— Короче, так, дизайнер, — принял решение Аслан. — Мы сейчас поедем туда, в отделение, и ты как хочешь заберешь чемодан.

— Никуда я не поеду!

Аслан привычным движением достал свой любимый аргумент и передернул затвор.

12

В полдень два черных внедорожника въехали в поселок Красные Огурцы и притормозили в начале Нижней Партизанской улицы.

— Мне тут светиться нельзя, я буду в машине, — сказал Аслан. — Вам тоже. Ты, Хасан, вообще в розыске, я обещал главе, что ты в Ирак уехал воевать. Так что сидим здесь. Иди, инженер, мы тут сидим, за тобой следим.

— Я дизайнер, — буркнул Антон, вылезая на знакомую улицу.

В отделении опухшая женщина в сарафане, мужском пиджаке и сапогах втолковывала дежурному:

— А я говорю, что не уйду отсюда, пока вы его не посадите!

— Не можем мы его посадить, Михална, состава преступления нету, — устало отвечал дежурный изза стойки.

— С топором за мной бегал, забор порубил — это не преступление?

— Нет такой статьи в уголовном кодексе — порубить забор. Мало ли кто за кем бегал…

— Убить меня грозил, это, значит, не преступление?

— Вот убьет, тогда и приходи.