Мистер Убийца Кунц Дин

– Ну, как дела?

Марти попытался ответить, но роту него пересох, язык прилип к небу и очень болело горло. Марти удалось выдавить из себя что-то нечленораздельное.

– Думаю, с вами будет все в порядке, – сказал незнакомец.

Лыжная куртка Марти была расстегнута. – Трясущейся рукой он потрогал свое левое плечо. Под влажным от крови свитером он нащупал непонятно откуда взявшуюся повязку.

– Временная перевязка, – объяснил человек. – Все, что смог сделать в такой спешке. Как только мы выберемся из – гор, я промою рану и наложу настоящую повязку.

– Болит.

– Не сомневаюсь.

Марти почувствовал себя не просто плохо, он очень ослабел. Он, который зарабатывал на жизнь словами и никогда, не испытывал трудностей, чтобы найти правильные слова, когда они были ему нужны, с тревогой обнаружил, что у него едва хватает сил произнести хоть одно.

– Пейдж? – спросил он.

– Она там, с детьми, – незнакомец кивнул в сторону автозаправки и магазина. – Девочки захотели в туалет, миссис Стиллуотер расплачивается с кассиром за кофе. А я только что заправился.

– Вы?..

– Клокер. Карл Клокер.

– …застрелили его.

– Это уж точно.

– Кто… кто… кто он такой?

– Дрю Ослетт. Вопрос в том – чем он был?

– Что?

Клокер усмехнулся.

– Рожденный от мужчины и женщины, он был гораздо менее человечным, чем бедняга Алфи. Если уже существуют инопланетяне где-то в Галактике, они никогда не свяжутся с нами, если узнают, что Земля носит таких, как Дрю.

Клокер вел машину, рядом с ним сидела Шарлотта. Он обращался к ней "Первый офицер Стиллуотер" и поручил "подавать капитану кофе, когда ему захочется сделать еще глоток, и следить за катастрофическим обледенением корабля, которое может принять необратимый характер".

Шарлотта была необычно сдержанной и не очень хотела подыгрывать ему.

Марти тревожился за своих дочерей. Как подействовали на психику девочек тяжкие испытания, выпавшие на их долю, и как они отразятся на их дальнейшей судьбе.

Позади Карла Клокера сидела Эмили, за спиной Шарлотты находился Марти, а между ними – Пейдж. Эмили не только все время молчала, но и совсем ушла в себя. Марти очень волновался за нее.

Чтобы выехать по Двести третьей дороге из Маммот-Лейкса и свернуть на Триста девяносто пятую, потребовалось довольно много времени. Уровень снега достиг двух-трех дюймов, из-за пурги видимость была очень плохой.

Клокер и Пейдж пили кофе, а девочки горячий шоколад. Но приятный аромат кофе только вызвал у Марти новый приступ тошноты.

Ему позволили выпить немного яблочного сока. В магазинчике у заправочной станции Пейдж купила целую упаковку, в которой было шесть баночек.

– Это единственное, что удержится у вас в желудке, – сказал Клокер. – Даже если вам от него и плохо, все равно нужно побольше пить, потому что с такой раной у вас происходит обезвоживание организма. А это чертовски опасно.

Марти был настолько слаб, что даже здоровой рукой был не в состоянии держать сок, чтобы не расплескать его. Пейдж вставила в баночку соломку, поднесла к его рту и вытерла ему подбородок, когда он поперхнулся.

Он чувствовал себя совсем беспомощным и опасался, что ранен более серьезно, чем они утверждали или думали.

В душу закралось подозрение, что он умирает. Но он не знал, было это предчувствием или у него разыгралось воображение, свойственное писателям.

Снегопад продолжался и ночью. Казалось, что прошедший день не просто закончился, а был завален неимоверным количеством снежинок, которые теперь будут падать вечно, и новый день может никогда не прийти.

Под шум цепей на колесах и урчанье мотора, когда они спускались с Сьерра в потоке других машин, следуя за снегоочистителем, Клокер рассказал им о "Системе".

Это был союз влиятельных людей из правительства, крупного бизнеса, правоохранительных органов и средств массовой информации, которых объединила общая идея о том, что традиционная западная демократия малоэффективна и неизбежно будет управлять обществом. Они были убеждены, что основная масса жителей была занята только своими делами, предавалась разврату, искала сенсаций, не имела духовных ценностей, погрязла в жадности, лени, зависти, расизме и фактически игнорировала все, что имело какую-нибудь важность для общества.

– Они считают, – продолжал Клокер, – что прошлая история доказывает, что массы всегда были невежественны, а цивилизация развивалась лишь благодаря счастливым случайностям и усилиям некоторых лидеров, которых было очень мало.

– Неужели они думают, что это новая мысль? – с презрением сказала Пейдж. – Они, видимо, не слышали о Гитлере, Сталине, или Мао-Цзэдуне.

– Они действительно придумали кое-что новенькое, – ответил Клокер. – По их мнению, мы уже достигли момента, когда технологический уровень общества очень высок и поэтому уязвим, другими словами, цивилизация, да и вся планета, не выживет, если правительства будут принимать решения, основываясь лишь на мнении и эгоистических желаниях масс, от которых зависят результаты выборов.

– Чепуха какая-то, – сказала Пейдж,

Марти в другое время поддержал бы ее мнение, но сейчас был слишком слаб, чтобы вступать в дискуссию. Он мог лишь сосать через соломинку яблочный сок и глотать его.

– На самом деле они стремятся к полной власти с железной рукой, – продолжал Клокер. – Новое у них то, что они объединились, будучи представителями крайних политических убеждений. Те, кто хотел бы запретить и изъять "Геккльберри Финна" из библиотек, и те, кто хочет запретить книги Анны Райе, имеют, как им кажется, разные причины для этого, но фактически – они духовные братья и сестры.

– Вы правы, – сказала Пейдж. – У них у всех общая причина – желание контролировать не только то, что делают люди, но и то, что они думают.

– Самые ярые защитники окружающей среды, те, которые хотят сократить население Земли радикальными средствами за десять – двадцать лет, поскольку считают, что экология планеты в опасности, в какой-то мере симпатизируют тем людям, которые хотели бы сократить население мира за более короткие сроки и более решительными методами только потому, что им не нравится, что существует слишком много чернокожих и цветных.

– Организация, объединяющая такие крайности, не может долго продержаться, – сказала Пейдж.

– Согласен, – ответил Клокер. – Но если они очень хотят получить власть, полную власть, то они могут приложить все усилия, чтобы добиться этого. Ну а потом, когда власть будет в их руках, они повернут свое оружие друг против друга, в перестрелке уничтожив остальных людей, которые еще останутся.

– А эта организация, о которой мы говорим, большая? – спросила она.

После некоторого колебания, Клокер коротко ответил:

– Большая.

Марти пил сок, испытывая чрезвычайную благодарность цивилизации, которая позволила высоко развить фермерство, производство всевозможных пищевых продуктов, упаковочной промышленности, маркетинг и продажу таких продуктов, как этот приятный, прохладный яблочный сок.

– Лидеры "Системы" считают, что современная технология представляет угрозу для человечества, – объяснил Клокер, переключив "дворники" на более низкую скорость. – Но они не против сами воспользоваться ею для достижения своих целей.

Изобретение полностью управляемых клонов, а по сути, роботов, для службы в полиции и армии на многие годы является одной из многочисленных исследовательских программ, цель которых – облегчить им завоевание власти и установление нового порядка. Программа дала конкретные результаты – первого индивидуума первого поколения управляемых клонов в лице Алфи.

Поскольку обществом управляют деятели с другим мышлением, обладающие определенными полномочиями, первые клоны предназначались для убийств ведущих бизнесменов, людей из правительства, средств массовой информации и образования, которые настолько крепко придерживались своего мнения, что их невозможно было убедить в необходимости перемен. Клон – это ненастоящий человек, это нечто вроде механизма, сделанного из плоти, поэтому он идеальный террорист-убийца. Он не знает, кто его создал и кто направляет его действия, поэтому не может ни предать своих создателей, ни разоблачить заговор, во имя которого исполняет свою работу.

Клокер затормозил, когда движение машин замедлилось на особенно скользком спуске.

– Поскольку клоны не отягощены ни религией, ни философией, ни системой взглядов, семьей, или прошлым, то не существует и опасности, что они начнут подвергать сомнениям жестокость и насилие, которые несут людям, у них не возникнет угрызений совести, а также собственных желаний, которые могли бы помешать им выполнить задания. по ликвидации тех или иных государственных мужей.

– Но ведь что-то случилось с Алфи, – сказала Пейдж.

– Да. И мы никогда толком не узнаем, что именно.

"Но почему он так похож на меня?" – хотел спросить Марти, но вместо этого его голова опустилась на плечо Пейдж, и он потерял сознание,

Вертикальные стены в комнате смеха. Он отчаянно ищет выход. Его отражения глядят на него сердито, со злостью и завистью, передразнивают его мимику и жесты, потом выходят по одному из этих зеркал и начинают преследовать его, целая армия Мартинов Стиллуотеров, так внешне похожих на него, но злобных – и холодных внутри. Теперь они уже и впереди него, и сзади, выходят из зеркал, мимо которых он бежит и на которые наталкивается. Они хватают его, все говорят в унисон: "Мне нужна твоя жизнь".

Потом все зеркала разом разбиваются, и он просыпается.

Свет настольной лампы.

Потолок в тени.

Он лежит в постели. Ему и холодно, и жарко, его трясет, хотя он обливается потом.

Он попытался сесть. Не смог.

– Дорогой?

У него нет сил даже повернуть голову.

Пейдж. На стуле. Около кровати. Рядом с ней еще одна кровать. Кто-то под одеялом. Девочки. Спят.

На окнах шторы. За ними ночь. Она улыбнулась.

– Ты слышишь меня, малыш?

Он попытался облизать губы. Они все потрескались. Язык был сухим и неповоротливым.

Она вынула банку с яблочным соком из пластиковой корзины со льдом, где он охлаждался, приподняла ему голову и вставила между губ соломинку.

После того как он немного попил, он смог выговорить:

– Где мы?

– В мотеле в Бишопе.

– Так далеко?

– Да, так надо, – сказала она.

– А тот?

– Клокер? Он скоро вернется.

Он умирал от жажды. Она снова дала ему сок.

– Не надо. Не надо волноваться. Сейчас все в порядке.

– Из-за него.

– Клокера? Он кивнул.

– Мы можем доверять ему, – сказала она.

Он надеялся, что она была права.

Даже этот небольшой разговор дался ему тяжело, он очень устал. Он снова опустил голову на подушку.

Ее лицо казалось ему лицом ангела. Оно снова пропало.

Убегает из комнаты с зеркалами через длинный черный туннель. Свет в дальнем конце, он стремится туда, слышит топот ног сзади, толпа преследует его, вот-вот догонит, все они вышли из зеркал. Свет – его спасение, выход из этой комнаты смеха. Он вырывается из туннеля, на яркий свет, который оказывается полем напротив церкви, покрытым снегом. Он бежит через него к церкви вместе с Пейдж и девочками; Другой преследует его, слышатся выстрелы, острый кусок льда пронзает его плечо, лед превращается в огонь, огонь…

Боль была непереносимой.

Его глаза затуманились от слез. Он моргнул, отчаянно пытаясь понять, где находится.

Та же кровать, та же комната.

Одеяла отодвинуты в сторону.

Он раздет до пояса. Повязки нет.

Еще один взрыв боли в плече вырывает из него крик. Но он так беспомощен, что крик получился негромким, больше напоминавшим мягкий стон.

У него потекли слезы.

Шторы были все еще закрыты. Через щелочки он заметил, что за окном светло.

Над ним наклонился Клокер. Что-то делает с его плечом.

Сначала из-за того, что боль была адской, он подумал, что Клокер пытается убить его. Потом он увидел рядом с Клокером Пейдж и понял, что она не позволила бы это сделать.

Она что-то попыталась объяснить ему, но он слышал лишь обрывки фраз: серный порошок… антибиотики… пенициллин…

Они снова перевязали рану.

Клокер сделал ему укол в здоровую руку. Марта следил за ним. Но не почувствовал укола, потому что боль в плече заглушала все остальное.

На какое-то время он снова оказался в зеркальной комнате.

Когда Марти снова обнаружил себя в постели мотеля, он повернул голову и увидел Шарлотту и Эмили, сидевших на краю соседней кровати и наблюдавших за ним. Эмили держала в руках Пиперса, камешек, на котором она нарисовала глаза. Это был ее питомец.

Обе девочки выглядели ужасно серьезными.

Ему удалось улыбнуться им.

Шарлотта слезла с постели, подошла к нему и поцеловала его влажное лицо.

Эмили тоже поцеловала его, потом вложила Пиперса в его здоровую руку. Он сумел сжать пальцы, чтобы удержать его.

Чуть позже, пробудившись ото сна без сновидений, он услышал голоса Пейдж и Клокера, которые разговаривали между собой:

– …думаю, что небезопасно трогать его с места, – говорила Пейдж.

– Вы должны это сделать, – сказал Клокер. – Мы все еще находимся не так далеко от Маммот-Лейкса, да и дорог, по которым нам нельзя двигаться, слишком много.

– Но вы же не знаете точно, что нас ищут.

– Могу поспорить на что угодно, что это так. Рано или поздно вас начнут искать, и, возможно, так будет всю оставшуюся жизнь.

Марти то просыпался, то засыпал, и так много раз. Когда он вновь увидел Клокера у кровати, он спросил:

– Почему?

– Вечный вопрос, – неопределенно ответил, улыбнувшись, Клокер.

Уточняя вечный вопрос. Марта произнес:

– Почему вы? Клокер кивнул головой.

– Вам интересно, естественно. Ну… я никогда не был одним из них. Они допустили серьезную ошибку, считая меня преданным членом. Всю жизнь я мечтал о приключениях, героических поступках, но они обходили меня стороной. Затем подвернулось это. Думаю, если бы я и дальше продолжал им подыгрывать, то в один прекрасный день смог бы нанести серьезный удар по "Системе", если не полностью разрушить ее.

– Спасибо, – сказал Марти, чувствуя, что сознание вновь ускользает от него, и желая выразить свою благодарность, пока мог это сделать.

– Эй! Мы все еще никак не вынырнем из-под воды, – сказал Клокер.

Когда к Марти вновь вернулось сознание, его больше не трясло и он не обливался потом, но был еще очень слаб.

Они находились в машине, на пустынном шоссе. За рулем сидела Пейдж, а он был пристегнут ремнями рядом с ней.

Она спросила:

– Ты в порядке?

– Лучше, – ответил он, и его голос не дрожал, как раньше. – Хочу пить.

– На полу у тебя в ногах стоит яблочный сок. Я сейчас найду место, чтобы остановиться.

– Не надо. Я достану, – сказал он, не очень уверенный, что действительно сможет это сделать.

Но когда он наклонился вперед и протянул руку к полу, то понял, что его левая рука висела на перевязи. Ему удалось дотянуться до банки с соком и высвободить ее из упаковки, где она стояла вместе с остальными банками. Он зажал ее между коленями, потянул за колечко и открыл.

Сок был теплый, но ничего никогда не казалось ему таким вкусным – очевидно потому, что ему удалось достать его без посторонней помощи. Он прикончил сок тремя большими глотками.

Когда он обернулся, то увидел сзади Шарлотту и Эмили, посапывавших во сне.

– Они очень мало спали последние две ночи, – сказала Пейдж. – Снились страшные сны. О тебе волновались. Но движение всегда успокаивает, вот их и сморило в машине.

Он знал, что они уехали из Маммот-Лейй во вторник ночью. Он считал, что сейчас среда.

– Какой сегодня день?

– Пятница.

Значит, он был без сознания почти три дня. Он посмотрел на просторы вокруг, которые уже терялись в быстро наступивших сумерках. – Где. мы находимся?

– В Неваде… Дорога Тридцать один, на юге от Уалкер-Лейн. Мы поедем по шоссе Девяносто пять в северном направлении в сторону Фэллона. Остановимся там на ночь в мотеле.

– А завтра?

– Поедем в Вайоминг, если будешь готов к такому путешествию.

– Конечно буду. Наверное, мы не просто едем в Вайоминг?

– Карл знает одно местечко, где мы сможем остановиться.

Когда он спросил ее о машине, в которой они ехали и которую никогда раньше не видел, она ответила:

– Это снова Карл. Как и серный порошок, пенициллин, которыми я лечила тебя. Кажется, что он знает, где можно достать то, что надо. Он – неординарная личность.

– Я совсем его не знаю, – сказал Марти, нагибаясь, чтобы достать еще одну банку с соком. – Но я его уже люблю как брата.

Он вскрыл банку, отпил треть содержимого и добавил:

– И его шляпа мне тоже нравится. Пейдж радостно рассмеялась проблеску довольно слабого юмора, а Марти рассмеялся вместе с ней.

– Господи! – сказала она, ведя машину через серые безлюдные просторы по обеим сторонам шоссе. – Я так люблю тебя, Марти. Если бы ты умер, я никогда бы не простила тебя за это.

Той ночью они сняли две комнаты в мотеле Фэллона, под чужими фамилиями и заплатив наличными вперед. Пообедали пиццей и пепси, не выходя из мотеля. Марти умирал от голода, но два куска пиццы оказались достаточно сытными.

Во время еды они играли в "Кто сейчас обезьяна", и нужно было придумывать названия еды на букву "П". Девочки были не в лучшей форме. Они играли вяло и без интереса, и Марти очень волновался за них.

Вполне вероятно, их поведение объяснялось усталостью. После обеда, несмотря на то, что они поспали в машине, Шарлотта и Эмили уснули в ту же секунду, как только легли в кровати.

Пейдж и Марти легли вместе. Она устроилась справа от него, чтобы иметь возможность держать его за здоровую руку.

Во время разговора он узнал, что она может ответить на вопрос, который он так и не задал Клокеру: "Почему он был так похож на меня?"

Один из самых влиятельных людей в "Системе", бывший владелец империи средств информации, потерял четырехлетнего сына, который умер от рака. Когда мальчик умирал в госпитале Седарз-Синаи, пять лет назад, у него были взяты анализы крови и сделана пункция спинного мозга, поскольку безутешный отец решил, что клоны Альфа-серии должны быть созданы на основе генетического материала его умершего сына. Если бы удалось создать функциональных клонов, они бы стали вечным памятником его сыну.

– Господи! Это же безумие! – воскликнул Марти. – Какой отец додумается создать поколение киллеров, генетически напоминавших сына, и считать, что это подобающая ему память? Силы Небесные!

– Господь Бог не имеет с этим ничего общего, – сказала Пейдж.

Представитель "Системы" приказал получить эти анализы из лаборатории, но что-то было напутано, и они взяли по ошибке анализы Марти, которые он сдал, чтобы определить, сможет ли быть подходящим донором для Шарлотты, если бы ей пришлось делать операцию.

– И они хотят управлять миром, – сказал Марти, пораженный услышанным. Он все еще был достаточно слаб и нуждался во сне, но ему хотелось выяснить еще одну вещь, прежде чем уснуть. – Но если они начали разрабатывать Алфи пять лет назад… как же он оказался взрослым человеком?

– Согласно Клокеру, они "улучшили" основные процессы роста человека. Они придали Алфи необыкновенную метаболическую и ускоренную способность восстанавливать свой организм. Они также разработали процесс феноменально быстрого полового созревания и вырастили его из плода до тридцатилетнего возраста путем постоянного кормления и стимуляции мускулов с помощью электричества. И все это менее чем за два года.

– Как какой-нибудь овощ, начиненный нитратами, или что-то в этом роде, – сказала она.

– Боже мой! – воскликнул Марти и краем глаза покосился на ночной столик, на котором лежал "узи". – А им никогда не приходило в голову, что их клон мало напоминал того мальчика?

– Во-первых, мальчик умер от рака, когда ему не было и четырех лет. Они не знали, как бы он выглядел, если бы остался жив. И кроме того, хотя они широко использовали генетический материал, все равно они не были уверены, что поколение Альфа будет напоминать мальчика.

– Его научили говорить, считать и многим другим вещам через подсознание путем каких-то новейших способов в то время, когда он спал и рос.

Она могла бы ему рассказать еще многое, но ее голос постепенно становился тише, и он тоже погрузился в сон, наполненный теплицами, где выращивали человеческие тела, которые плавали в танкерах с какой-то жуткой жидкостью… они подсоединены большим количеством пластмассовых трубок к машине жизненного обеспечения, быстро растут от зародыша до взрослого состояния, и все – его двойники. Неожиданно у тысячи из них одновременно открываются глаза. Их много, они стоят рядами, и все произносят в унисон:

– "Я хочу твою жизнь".

Деревянная избушка расположилась на нескольких акрах лесистой местности, в нескольких милях от Джэксон-Холл, Вайоминга, где еще не было снега, ни разу за всю зиму. Карл отлично объяснил, как найти это место, что они и сделали без труда, добравшись сюда в субботу днем.

Дом нуждался в уборке и проветривании, но чулан был забит запасами съестного. Когда ржавчина сошла, из водопровода потекла чистая и приятная на вкус вода.

В понедельник "лендровер" съехал с основной дороги и подкатил к их дому. Они напряженно наблюдали за ним из окна. Пейдж спустила предохранитель с "узи" и приготовилась стрелять, но увидела, что из машины вышел Карл.

Он приехал в обеденное время, и они вместе съели то, что приготовил Марти с помощью девочек. Обед состоял из размороженных яиц, консервированных сосисок и печенья из коробки.

Когда все пятеро принялись за еду, расположившись на кухне за большим сосновым столом, Карл вручил им их новые документы. Марти был удивлен количеством документов. Свидетельство о рождении для каждого из них. Диплом об окончании института для Пейдж из высшей школы в Ньюаорке штата Нью-Джерси и такой же диплом для Марти из института в Гаррисберге штата Пенсильвания. Справка о том, что Марти с доблестью отслужил в армии США три года, а также водительские права, карточки социального страхования и другие. У них появилась новая фамилия Голт. Анна и Джон Голт. В свидетельстве о рождении Шарлотты говорилось, что ее звали Ребекка-Ванесса Голт, а Эмили была теперь Сьюзи-Лори Голт.

– Нам надо подумать, как мы будем называть друг друга между собой, – сказала Шарлотта, впервые оживившись за последние дни. – Меня зовут Ребеккой, как героиню того фильма и душа которой являлась в Мандерли. Она была очень красивой и таинственной.

– Нельзя сказать, что мы выбрали эти имена сами, – заметила Эмили. – У нас никто не спрашивал об этом.

Марти крепко спал и был где-то в Бишопе, когда имена были наконец выбраны.

– Ну, что ты придумала, – спросил он.

– Боб, – ответила она.

Марти рассмеялся, а Шарлотта захихикала.

– Мне нравится Боб, – повторила Эмили.

– Мне кажется, ты должна признать, что Боб не очень подходящее имя.

– Меня тошнит от имени Сьюзи-Лори, – высказалась Шарлотта.

– Ну, если я не могу быть Бобом, – сказала Эмили, – тогда я хочу стать Сьюзи-Лори, и пусть все всегда называют меня двойным именем, а не просто Сьюзи.

Пока девочки мыли посуду, Карл принес из "лендровера" чемодан, открыл его на столе и обсудил его содержимое с Пейдж и Марти. В нем находилось огромное количество компьютерных дисков с картотекой "Системы", а также микрокассеты с записью разговоров, которые он сам делал, включая тот самый в отеле "Ритц-Карлтон" в Дана-Пойнт между Ослеттом и человеком по имени Питер Уаксхилл.

– Этот разговор, – сказал Карл, – объяснит в двух словах все, что произошло с тем клоном.

Карл стал складывать содержимое обратно в чемодан.

– Это копии, все диски и кассеты. У вас два комплекта. А у меня есть еще дубликаты. Марти не понял.

– Почему вы хотите сохранить их?

– Вы хороший писатель, – сказал Клокер. – Я прочитал недавно пару ваших книг. Возьмите все это, найдите объяснение тому, что случилось с вами и вашей семьей. Я собираюсь оставить вам имя владельца одной крупной газеты и человека, занимающего высокий пост в ФБР. Я уверен, что никто из них не является членом "Системы", потому что оба были в списке Алфи в числе будущих жертв. Отошлите ваше объяснение и по одному комплекту дисков и кассет каждому из них. Отправьте, конечно, без обратного адреса, и из другого штата, не из Вайоминга.

– А не лучше ли это сделать вам? – спросила Пейдж.

– Я попытаюсь снова, если вы не добьетесь той реакции, которую я жду. Пусть сначала это будете вы. Ваше исчезновение, случившееся в Мишн-Виэйо, убийство ваших родителей, тела, которых, я уверен, они обнаружили – все это сделает вашу историю сенсацией. "Система" всячески разжигала новости о вас, когда они безумно хотели, чтобы кто-то разыскал вас. Так пусть ваша слава рикошетом выстрелит теперь по ним.

День был прохладным, но не холодным. Небо было ярко-голубого цвета.

Марти и Карл отправились на прогулку по лесу, однако не выпуская их домик из поля зрения.

– Этот Алфи, – сказал Марти.

– Что именно вас интересует?

– Он был единственным?

– Первым и единственным оперативным клоном. Другие только подрастают.

– Мы должны покончить с этим.

– Мы и собираемся это сделать.

– О'кей. Предположим, мы взорвем "Систему", – предположил Марти. – Их карточный домик рухнет. А после… мы сможем вернуться домой и снова жить, как прежде?

Карл отрицательно покачал головой.

– Я этого не сделал бы. И вы не думайте. Некоторые из них соскочат с крючка. А это люди, которые никогда ничего не забывают и будут мстить. Они ненавидят вас. Вы разрушили их жизнь, а может, жизнь их семей, поэтому рано или поздно они явятся, чтобы убить вас всех.

– Значит, фамилия Голт не просто временное – прикрытие?

– Это лучшие документы, которые вы смогли бы достать. Я получил их из источников, которые неизвестны "Системе". Никто никогда не догадается, что они ненастоящие.

– А моя карьера, доход от книг…

– Забудьте об этом, – твердо сказал Карл. – У вас начинается новая жизнь, полная открытий и неизвестностей.

– У вас тоже теперь другое имя?

– Да.

– Конечно, не мое дело спрашивать, какое, да?