Крот 2. Сага о криминале Мережко Виктор

– Восстановлю… и что?

– Посмотрим.

– А может, не надо в клинику?

– Почему?

– Я и без того быстро восстановлюсь. Клиника – это всегда несвобода.

Николай усмехнулся:

– А вы, двойник Кузьмы, хотите существовать свободно?

– Наверно, вы правы… – кивнул Архипов, в глазах его была тоска. – И что – всю жизнь в клинике?

– Не думаю…

– Можно будет выйти?

– Не исключено.

– А может, все-таки без клиники? Куда-нибудь уеду и буду себе жить. Разве так нельзя?

Взгляд Николая уперся в переносицу двойника.

– Нельзя. Это приказ!

– Приказ? – переспросил тот и тут же сам согласился: – Ах да, приказ.

За окном послышался какой-то шум, крики, дружное и громкое скандирование. Николай подошел к окну, некоторое время наблюдал за происходящим на улице, жестом пригласил Архипова подойти.

По Тверской мощной и довольно многочисленной толпой двигались бритоголовые. Они все как один были в темных майках, спортивных штанах, в руках – биты, палки, резиновые шланги. Скинхеды двигались дружно, не уступая дорогу встречным машинам, не пропуская задние. Время от времени дружно выбрасывали вверх руки, скандируя:

– Россия – супердержава!

– Черножопые – на Кавказ!

– Жиды – в Израиль!

– Россия – для русских!

– Кто это? – почему-то шепотом спросил Архипов.

Николай, не отводя от шествия глаз, ухмыльнулся:

– Скинхеды.

– Националисты?

– Доморощенные. Цвет будущей нации, так сказать.

– А куда идут?

– Думаю, недалеко. Для такого спектакля уже подготовлена площадка.

Многосотенная толпа скинхедов свернула в сторону от Тверской, двинулась по неширокой улице в сторону рынка, по пути «разминаясь» на ларьках, палатках, автомобилях иностранного производства.

В одном из переулков в иномарке с затемненными стеклами на заднем сиденье сидели двое мужчин – Петр Петрович Грязнов и худой высокий мужчина преклонного возраста с жестким аскетичным лицом – Алексей Иванович Зуслов. Отсюда им было хорошо видно шествие «скинов». Некоторое время они молча наблюдали за началом погрома, затем Грязнов не без сарказма заметил:

– Неплохо начинают мальчики. Как бы и нам не досталось под горячую руку.

– Не беспокойтесь. Впереди нас блокируют, – ответил Зуслов.

– Лишь бы «стражи порядка» не вмешались раньше времени.

– Они вмешаются в самое нужное время.

А на рынке уже началось побоище. Ворвавшиеся туда юнцы устремились к ларькам и прилавкам, где торговали кавказцы, переворачивали палатки, топтали фрукты, пинали ведра с цветами, швыряли яблоками, апельсинами в убегающих торговцев. Кое-где возникли потасовки, туда устремлялись одурманенные «скины» и в ход во всю шли кулаки.

– Черные – на Кавказ!

– Россия – для русских!

Яблоки, груши, апельсины, гранаты и другие фрукты усеяли затоптанный асфальт рынка. А парни продолжали погром, уже не разбирая, кто какой национальности.

Отбивались взрослые, визжали женщины, плакали дети.

Какой-то продавец, вооружившись большим ножом для мяса, размахивал им, не подпуская к товару ошалевших парней. И тут, когда он на секунду отвернулся к соседу, чья-то рука всадила ему нож под ребра. Продавец охнул и стал медленно оседать…

Одиночные милиционеры не препятствовали погрому, просто беспомощно стояли поодаль и наблюдали.

Наконец к воротам рынка с воем сирен подкатило несколько крытых машин с мигалками и парнями в камуфляжной форме, и собровцы устремились на территорию рынка. Сходу стали молотить дубинками по спинам разошедшихся бритоголовых, заламывать им руки, отправлять в подоспевшие грузовые фургоны.

Вой сирен, громкие команды, крики, мат…

– Вот это – та самая сила, которую пока не видит государство, – сказал Грязнов. – А нам сам Бог велит ею воспользоваться.

Зуслов мельком взглянул на него.

– Мои слова повторяете, коллега… Я об этом твердил, когда вы еще носили золотые генеральские погоны.

Петр Петрович рассмеялся:

– Надеюсь, вы простите меня за такую забывчивость?

– Я прощу, а вот страна – вряд ли. Надо действовать, дорогой Петр Петрович. И в этом нам не мешало бы сблизиться с господином Кузьмичевым.

– Вопрос непростой.

– Простых вопросов вообще не бывает. Но на каждый вопрос всегда можно найти ответ, который бы нас устроил.

– Будем искать.

– И чем быстрее, тем лучше, – Зуслов коснулся плеча молчаливого водителя. – Поехали.

Иномарка плавно и мягко тронулась и поплыла прочь от того места, где все еще продолжалось столкновение милиции и скинхедов.

Кузьмичев крепко спал. Его трудно было узнать – обросший, давно не бритый. Ему снился сон и лицо его было расслабленным, даже счастливым.

…Анна идет по улице Москвы… Он смотрит ей вслед и видит ее размытой, расплывчатой. Затем Анна в его офисе, ее лицо, прощальные слова.

Сергей проснулся, какое-то время просто лежал, глядя в потолок. Затем тяжело поднялся, осматривая стены квартиры, темное ночное окно.

Кузьма снял с аппарата трубку, набрал номер.

– Старков? Володя? Извини, что так поздно. Ах, рано?.. Тем более извини… – Смотрит на наручные часы. – Нет, ничего не случилось. Я уезжаю. Куда? Это не имеет значения. Нет, никакой охраны. Да, один. Вернусь через несколько дней.

Старков вошел под арку «сталинского» кирпичного дома на Тверской, набрал код рядом с металлической дверью, на всякий случай быстро огляделся и исчез в подъезде.

Поднялся на свой этаж, снова бросил взгляд вниз и вверх лестничного марша, нажал на черную кнопочку дверного звонка.

После мягкой мелодии щелкнул замок, и в дверном проеме возник Николай. Удовлетворенно взглянул на гостя, кивком головы поприветствовал, жестом пригласил войти.

Они миновали прихожую, оказались в рабочей комнате хозяина. Он указал на одно из кресел, сам уселся во второе, вопросительно и с едва заметным ироническим прищуром посмотрел на Старкова.

– Давно мы с вами не виделись.

Гость улыбнулся:

– Я решил, что вы обо мне забыли.

Николай налил в два стакана минеральной воды с газом, сделал глоток.

– С чего вы взяли?

– С тех пор, как я был внедрен к Кузьмичеву, вы меня не трогали.

– Не было необходимости.

– А сейчас?

– Сейчас? – переспросил хозяин и задумался. – Сейчас, похоже, необходимость возникла… – Он внимательно посмотрел прямо в глаза Старкову. – Почему вы решили спасти жизнь своему патрону?

– Вы имеете в виду ситуацию с двойником?

– Именно.

– А разве вы не понимаете?

– Я хочу услышать от вас.

– Мы с ним воевали. Бок о бок. А это не забывается. Это первое…

– А второе?

– Второе?.. – Владимир задумался. – Я не считаю, что к Кузьмичеву нужно было приставлять двойника и тем более убирать его. Он парень настоящий и, уверен, сделает еще много полезного для нашего общего дела.

– А как же приказ? – поднял брови Николай.

– Приказ?.. Если это был приказ, то он ошибочен. Хотя бы потому, что Архипов… то есть, двойник… не обладал той харизмой… ну, цельностью характера… которой наделен Сергей. С его гибелью мы могли бы потерять ту империю, которой он владеет.

Николай, не сводя с него глаз, бесстрастно заметил:

– Почему же потерять? Возможно, мы планировали, что в дальнейшем ВЫ займете его место.

– Я?! – Старков не смог скрыть своего иронического удивления.

– Именно вы.

Гость помолчал, оценивая услышанное, отрицательно покачал головой.

– Нет… – Подумал и повторил: – Нет. Человек должен реально оценивать свои возможности. На данный момент именно Кузьмичев является безусловным лидером. А я? Я всегда буду рядом с ним. И с вами тоже, – добавил он. – Если, конечно, такой расклад вас устраивает.

– Кстати, где он?

– Уехал. На время.

– Куда?

– Подозреваю, к семье.

– К семье?

– Да. И его можно понять. Одиночество – ни друзей, ни семьи.

– Друг, думаю, у него есть?

– Я тоже так думаю, – улыбнулся в ответ Старков.

Ранним утром поезд дальнего следования остановился на железнодорожном перроне города, в котором когда-то служил Кузьмичев. Встречающих было не густо, носильщики лениво и сонно поджидали возможную клиентуру, а один-единственный милиционер серьезно торчал возле вокзальной двери, от безделья изучая прибывших пассажиров.

Из вагона вышел Кузьмичев в плаще и шляпе, с небольшим кейсом в руке.

Пересек перрон, миновал станционное помещение, спустился по ступенькам на привокзальную площадь. Махнул пальцем одному из таксистов, уселся на заднее сиденье, и машина рванула с места.

За всю дорогу ни пассажир, ни таксист не проронили ни единого слова. Возле гостиницы, той самой, где когда-то был застрелен Сережа-Самбо, машина остановилась, Сергей отдал водителю положенные деньги и направился к гостиничным дверям.

Чуть позже Кузьмичев сидел на скамейке в зеленом сквере, издали наблюдал за особняком, в котором жила Анна. Мимо проходили прохожие, рядом примостился пенсионер с газетой, хотел было заговорить с Сергеем, но тот не пошел на контакт, и пенсионер обиженно уткнулся в газету.

Вдруг Сергей напрягся, даже подался слегка корпусом вперед – из дома выбежала вначале Катенька, а следом за ней показалась Анна в сопровождении Ильи.

Илья что-то сказал Анне, к ним подбежала Катенька, по-мужски крепко ударила по протянутой руке отчима.

Илья укатил на черной «Волге», а Анна с дочкой заспешили к детскому садику, расположенному неподалеку.

Кузьмичев видел, как его бывшая жена проводила Катю до детсадовской калитки, расцеловала ее, стала о чем-то беседовать с воспитательницей.

Сергей выждал некоторое время и направился к детскому садику. В нерешительности остановился возле калитки, стал ждать.

Стукнула входная калитка, он повернул голову и увидел вышедшую из детсадовского двора Анну.

Она увидела странного человека, чуточку сбавила шаг, в двух метрах от Кузьмичева остановилась.

Сергей двинулся ей навстречу.

– Здравствуй, Аня, – произнес он.

Она узнала его.

– Здравствуй, Сережа, – ответила и прошла мимо.

Он пошел следом.

– Зачем ты приехал? – спросила она наконец.

– Повидать дочку. И тебя.

– Что вдруг? Что-нибудь случилось?

– А у вас? У вас все в порядке? В последнее время я часто вижу тебя во сне.

– У нас все в порядке.

Возле скамейки остановились.

– Присядем? – предложил Сергей.

Молча сели.

– Мы тогда толком не поговорили, – произнес Кузьмичев.

– О чем? Все и так ясно.

– Поверь, все не так просто.

– Что – не просто? Ты исчез и не давал знать о себе. Если даже оказался бы в тюрьме, скрывался… Ты ведь знаешь, что для меня ты оставался бы прежним, несмотря ни на что… Но ты сбежал. Бросил нас, не подумав, что будет со мной, с Катей! Ты, Сережа, струсил. Тебя разыскивали. Мне сказали…

– Кто сказал? Илья?

– Илья? – Жена переменилась в лице. – Почему Илья?

– Значит, Гурин. Он ведь навещал тебя.

Женщина усмехнулась, вздохнула:

– Зачем ворошить все? Уже ничего не изменишь. Я замужем, Илья любит Катю. Катя его. Зачем ты приехал? Нам было так спокойно. Я уже привыкла.

– Ты счастлива? – Кузьмичев впервые посмотрел ей в глаза.

Она выдержала его взгляд.

– А ты?

– Ты не ответила.

– Да, я счастлива.

Сергей усмехнулся:

– Вот и хорошо. Главное, что ты… что вы счастливы.

Анна не сводила с него глаз.

– А ты? Как ты? Богат… На вершине успеха… – Она с трудом усмехалась.

– Посмотри сюда, – Кузьмичев кивнул на холмик свежей земли на зеленой траве. – Как думаешь, он счастлив?

– Крот? А при чем здесь он? Наверно, у него своя жизнь, свои заботы. – И повторила: – При чем здесь крот?

Кузьмичев печально тронул плечами:

– Да так… Позволишь мне повидаться с дочкой?

– Нет. Пусть будет все как есть.

Он встал.

– Хорошо. Пусть будет все как есть… – Коснулся ее плеча. – Извини, наверно, мне действительно не нужно было приезжать. Прости меня…

Кузьмичев взял кейс, некоторое время они смотрели друг на друга.

– Прощай, Сережа, – произнесла наконец Анна, не вытирая слез со щеки. – И тоже прости меня. По-другому я не могу поступить.

…Поезд прибыл на перрон Казанского вокзала под вечер.

Сергей вышел из вагона, осмотрелся. Вокруг бурлила привокзальная жизнь – с радостными возгласами встречающие обнимали прибывших, на автокарах проносились носильщики, из всех динамиков гремела песня «Москва – звонят колокола…»

Кузьмичев стоял в одиночестве до тех пор, пока перрон не стал совсем пустым. Вынул из кармана мобильник, набрал номер…

…Нина Пантелеева в детской укладывала восьмилетнего Никитку спать, когда раздался писк ее мобильного телефона.

Быстро покинула спальню, включила телефон.

– Слушаю, – настороженно произнесла она и услышала голос Сергея. – Сергей Андреевич? Вы?! – Лицо ее расцвело. – Нет, не разбудили! Я не ложусь так рано… Куда вы пропали? Я соскучилась. Честное слово… Приезжайте ко мне, буду рада. Да, прямо сейчас… Жду. – Выключила мобильник, подошла к зеркалу, критически осмотрела себя, быстро прошла в свою комнату, распахнула шкаф с одеждой.

Когда открылась дверь в квартиру Пантелеевых, перед Сергеем возникла стройная, помолодевшая, со вкусом одетая Нина. С нескрываемой радостью она смотрела на неухоженного, заросшего щетиной гостя, взяла его за руку, ввела в прихожую.

Обняла, прижалась, замерла на мгновение.

Затем они сидели при свечах за богато накрытым столом, пили вино, смотрели друг на друга, улыбались и смущались. Сергей ловил ее ладонь, трогавшую его небритое лицо, целовал…

После они стояли возле постели Никитки, и Нина нежно прижималась к мужчине.

А потом состоялась бурная ночь любви.

Женщина была неистова и неутомима. Соскучившаяся по мужской силе и ласке, она отдавалась Сергею полностью, без стеснения и смущения…

К своему офису Кузьмичев подкатил на джипе в сопровождении автомобиля охраны. Вован ловко и с каким-то удовольствием выскочил из джипа, открыл заднюю дверь, чуть ли не подал шефу руку.

– Прошу, Андреич! – он явно был рад его возвращению.

Сергей с улыбкой оттолкнул его руку, пропустил вперед себя Леху. Охранники вытянулись в струнку, лица их сияли – хозяин вернулся!

В приемной собрался почти весь коллектив, и появление Сергея встретили громкими аплодисментами. Надюша, самая молодая и красивая секретарша, смущаясь и краснея, преподнесла шефу роскошный букет. Кузьмичев ткнул пальцем в щеку, показывая, куда Надюша должна поцеловать его, что она и сделала под общий смех собравшихся.

– Звонил Виктор Сергеевич, – сообщила она шепотом. – Интересовался, когда будете.

– Его мне не хватало, – буркнул Сергей. Он оглядел сотрудников, помолчал, справляясь с эмоциями, улыбнулся. – Что я могу сказать? Рад, счастлив. Спасибо! Будем работать. – И направился в свой кабинет.

Следом за ним вошли Костя и Старков, жестом пригласив последовать их примеру мужчину средних лет.

Кузьмичев вопросительно посмотрел на мужчину.

– Заместитель директора нашего банка Выгорцева, – объяснил Костя. – Культиков.

– А, – кивнул Сергей и поинтересовался: – Ты ввел его в курс дела с кассой Часовщика?

– Да, я в курсе, – ответил Культиков. – Странно, я столько лет работал заместителем Юлия Борисовича и не знал о такой сумме.

– Кстати, о Юлии Борисовиче никаких новостей? – повернулся Сергей к Старкову, пропустив мимо ушей реплику Культикова.

Тот пожал плечами:

– Как в воду канул.

Они взглянули друг на друга, едва заметно улыбнулись.

– Вот что, – Старков смотрел на зама Выгорцева, – как мне стало известно, из колонии исчез и Денис, ваш бывший сотрудник и кассир Часовщика.

– Ну, исчез и исчез, – оборвал его Кузьмичев, садясь на свое место. – Давайте подумаем о кассе Часовщика… Я считаю, что такую серьезную сумму неразумно держать в тайниках. Ее надо пускать в дело, – Кузьма повернулся к Старкову. – Как с конезаводом?

– Думаю, это не самое серьезное вложение денег, – усмехнулся тот.

– И тем не менее.

– Навожу мосты. Но встречного интереса пока нет.

– Естественно! Такой кусок. Там и тотализатор, и бега, и ресторан, и школа верховой езды. Надо дожимать.

Старков согласно кивнул головой.

Кузьмичев посмотрел на зама Выгорцева:

– Пока не обнаружился ваш шеф, все банковские дела будете вести вы. Держите контакт с Константином Ивановичем, нашим финансовым директором… А сейчас – свободны.

Культиков откланялся и вместе со всеми покинул кабинет. Остались здесь лишь Кузьма и Старков.

– Кстати, насчет Выгорцева… – произнес Сергей и на секунду задумался. – Чтобы у нас не было проблем, объяви его в международный розыск. С такими деньгами и сбежать можно.

– Уже объявил, – ответил Владимир.

Кузьмичев полистал бумаги, и было видно, что его мучает другая тема.

Старков продолжал стоять, ждал.

– Знаешь, Володя, – заговорил наконец Кузьма, – после случая с двойником… после очевидной подлости… я не способен общаться с тобой как прежде. Я тебе не доверяю.

– Мне уволиться?

– Не исключено. Разберусь с делами, осмотрюсь и приму решение.

– Хорошо, я подожду, – Старков повернулся было уходить, но у самой двери задержался. – А в чем заключалась моя подлость?

Глаза Сергея вспыхнули гневом.

– Не понимаешь или валяешь дурака? Ты послал человека на очевидную смерть! Расчетливо, цинично, гадко!

– А если человек этот не погиб?

– Как, не погиб?.. Ты снова пытаешься мне выкрутить мозги?

– Мы все предусмотрели. На двойнике был бронежилет.

– Если он не погиб, где он?!

– Мне неизвестно.

– А кому известно?