Крот 2. Сага о криминале Мережко Виктор

СЫНОЧЕК! ГДЕ ТЫ? УЖЕ И НЕ ЗНАЮ ЧТО ДУМАТЬ. ПРИЕЗЖАЙ, СЫНОК, ЖДУ. МАМА.

СЫНОК! ТЫ ЖИВОЙ ИЛИ НЕТ? Я ВЫПЛАКАЛА ВСЕ ГЛАЗА И ПОЧТИ НИЧЕГО НЕ ВИЖУ. ПРИЕЗЖАЙ, СЫНОК.

– Сынок из бандюков? – спросил Старков.

– Думаю, да. И давно, думаю, обретается в иных мирах. Что если твоего Павла-Важу свозить к этой женщине? Пусть поживет у нее.

– Зачем?

– И ей легче будет, и ему алиби обеспечено.

– Нормально, – согласился Старков.

Виктор Сергеевич ехал с женой в машине, когда заиграл мобильник. Жена Лариса Петровна, пышногрудая дама бальзаковского возраста, дотянулась до трубки, передала ее мужу.

– Глеб? – удивился Виктор Сергеевич. – Здравствуй, дорогой. Да все путем. Новости? По сути, все тихо и, слава богу, без новостей… А что стряслось, почему звонишь? Тебя Кузьма заинтересовал? Безусловно, он личность, но лучше от такой личности держаться подальше. Да, но ты видел его реакцию на тебя, на какие-то мои самые безобидные слова? В том-то и дело, что здравые аргументы на него не действуют. И что я ему скажу? Мой племянник желает у вас работать? Чушь, глупость…Ладно, встретимся, поговорим. У меня для тебя тоже есть кое-какие предложения. Привет!

Виктор Сергеевич положил трубку, посмотрел на жену.

– Никогда не мог предположить, что мой родной племянник окажется таким идиотом.

– А что случилось, Витек? – вскинула Лариса тонкие выщипанные бровки.

– Я познакомил его с Кузьмой, и теперь этот болван вдруг проявил к нему страстный интерес… Может, он голубой?

– Кто?

– Мой племянник! Глеб!

– Не говори чепуху. – Жена брезгливо поморщилась. – А зачем ты его познакомил с этим бандитом?

– Слишком сложно, чтоб ты что-то поняла.

– Спасибо, дорогой, – Лариса обиженно отвернулась к окну автомобиля.

– Ладно, не обижайся, – Виктор взял ее ладонь, поцеловал. – Просто я намерен предложить Глебу одно деликатное дельце, а он лезет поперек батьки.

– Я тебя умоляю, не впутывай парня в свои темные дела!

– А что это вдруг ты за него вспучилась?

– Потому что отлично тебя знаю!

– Лара, прекрати. Не хватало нам еще погрызться! Вечером ты выступаешь в «Мандарине», и у тебя должно быть нормальное настроение.

Машина подрулила к главному входу в «Мандарин». Лариса дернула ручку двери.

– Чао!

– А поцеловать?

– Ножку табуретки!

– Обижусь.

– Ну и обижайся. – Жена все-таки чмокнула его в щеку, вышла из машины. – Болван.

– Во сколько будешь?

– Не раньше полуночи. После «Мандарина» меня просят заглянуть еще в один клуб.

– Звони.

– А то! – Лариса послала ему воздушный поцелуй и стала подниматься по ступенькам.

Подполковник Лисицкий на сей раз был в гражданской одежде. Он одиноко стоял на набережной Москва-реки и держал небольшой увесистый пакет.

«Мерседес» Виктора Сергеевича притормозил в двух метрах от него. Из машины вышел крепкий охранник-водитель, жестом предложил подполковнику сесть в салон.

Лисицкий нырнул за заднее сиденье, обменялся рукопожатием с Виктором Сергеевичем, вытер взмокший лоб.

– Волновались? – засмеялся Виктор Сергеевич.

– Честно говоря, да. Слегка… – улыбнулся тот, вынул из полиэтиленового пакета картонную коробку, передал ее хозяину автомобиля. – Как обещал.

– Сколько за услугу?

– Дорого. Три тысячи.

– Действительно дорого. Может, сойдемся на двух? Я ведь беру прибор всего на несколько дней.

– Нет, – отрицательно покачал головой подполковник. – Я работаю не один. Делим на всех и сумма в результате получается мизерная… – Лисицкий печально развел руками. – Риск громадный, сумма мизерная.

Виктор Сергеевич взглянул на маячащего на тротуаре водителя, достал из кейса пачку долларов, отсчитал положенное, передал Лисицкому.

– Инструкция при нем?

– Так точно. Там все написано – ребенок поймет.

– Ребенку лучше в такие игрушки не играть, – засмеялся Виктор Сергеевич, пожал руку подполковнику. – До встречи.

– Благодарю, до свидания. – И Лисицкий торопливо покинул салон.

Павел мерил широкими шагами маленькое пространство подвала. Зловещая ниша, скудная мебель, глухая, давящая на уши тишина. На столике в бумажной тарелке остатки еды, несколько старых газет и куча окурков в пепельнице.

Противно заскрежетала тяжелая металлическая дверь, и в подвал вошел Старков. Павел замер, испуганно уставился на визитера.

Тот прошел к креслу, уселся в него, внимательно посмотрел на затворника:

– Со времени нашей последней беседы, Павел, прошло достаточно времени. Что ты решил?

– А что я должен решить?

– Ты готов к сотрудничеству?

– Нет. Я на это не могу пойти.

– Предпочитаешь умереть?

– Умирать не хочу, но и жить предателем, собакой тоже не смогу.

Владимир прикинул что-то, помолчал.

– Давай по порядку… Ты из старинного княжеского рода, и мы уважаем ваши традиции, ваши родственные чувства.

– Зачем же хотите сделать меня Иудой?

– По порядку, – повторил Старков. – Ты ведь родственник Вахтанга, верно?

Павел кивнул.

– И фамилия твоя – Маргеладзе… Хотя по кадрам ты у нас проходил Прохоровым.

– Да.

– Имя?

– Что – имя?

– Ты ведь никакой не Павел. Верно? Настоящее твое имя – Важа. Важа Маргеладзе.

– Да, я – Важа Маргеладзе, – с некоторым вызовом подтвердил парень. – Это что, преступление?

– Преступление. Против тебя… Как мог твой ближайший родственник, двоюродный брат послать тебя к нам по абсолютно липовым, идиотским данным? Он что, не понимал, что посылает тебя на верную смерть? С такой внешностью и с такой анкетой!

– Вы мне уже говорили об этом и я об этом думал. Не одну ночь.

– Кроме того, по твоей вине погибла ни в чем невиновная девушка Даша. Смерть Санька тоже на твоей совести… А ты ведь, Важа, из князей!

– И об этом я думал.

– Завтра мы тебя убьем, а твой родственник Вахтанг будет продолжать свой беспредел. Он ведь бандит, убийца! Хотя тоже из князьев. Об этом ты думал?

– Да. Он позор для нашего рода.

Старков встал.

– Сегодня помолись, приготовься. Завтра мы тебя ликвидируем… – И направился к выходу.

– Можно на минуту? – позвал его Важа.

Владимир остановился. Кавказец подошел к нему.

– Я должен еще раз подумать.

– Времени мало.

– Сегодня вечером дам ответ. Я ведь тоже многое передумал за эти длинные месяцы.

Старков кивнул:

– Думай, Павел… То есть, Важа. И чтоб ты был спокойнее и увереннее, я готов предложить тебе безупречную легенду.

– Какую?

– Ты от нас сбежал. Все это время скрывался в Подмосковье, в глухой деревеньке, у некоей старушки… Но чтобы к легенде никто не прикопался, ты, прежде чем вернуться к шефу, должен побывать в этой деревеньке. Имя старушки и адрес, если решишься, дадим.

– Я подумаю, – кивнул Важа.

Лариса Петровна сидела на диване в элегантном халате, смотрела телевизор. Через открытую дверь в кабинет мужа отлично было видно, как он о чем-то беседовал с Глебом.

Виктор Сергеевич с удовольствием и в предвкушении тайны распечатал коробку, вытащил из нее прибор, полученный от подполковника Лисицкого. Повертел в руках, любуясь, коснулся каких-то деталей, затем передал Глебу.

– Что это? – не понял тот.

– Прибор.

– Вижу. А что за прибор?

– Изучишь внимательно инструкцию, потом мне расскажешь.

– Вы ничего о нем не знаете? – Глеб с насмешкой смотрел на родственника.

– Догадываюсь, – с довольной усмешкой ответил Виктор Сергеевич и побарабанил по коробке. – Прибор этот особый. Даже уникальный. И по большому счету его выносить из квартиры не положено.

– Я буду изучать его здесь?

– Нет, ты будешь изучать его у себя дома. Но должен помнить, дорогой, – штучка эта сверхсекретная. И не приведи господи, с ней что-то случится.

– Я должен научиться ею пользоваться?

– Именно так.

– Так может, вам лучше воспользоваться штатными работниками? Ведь у вас столько профессионалов в этой области.

– Если бы было лучше, я бы непременно воспользовался, не дожидаясь твоего совета, именно своими людьми, – ответил Виктор Сергеевич. – В данном же случае мне интереснее работать с тобой. Ты ведь парень с высшим образованием – быстро сообразишь, что к чему.

Глеб улыбнулся:

– Вы меня окончательно заинтриговали.

– Сейчас заинтригую еще больше… – Виктор Сергеевич помолчал, по привычке пожевал губами. – Ты интересовался Кузьмичевым, помнишь?

– Конечно, – кивнул Глеб.

– Ты даже пожелал познакомиться с ним поближе.

– Да, он интересная личность.

– Вот и отлично. У тебя будет возможность пообщаться с ним.

– С помощью этого прибора? – удивился Глеб.

– Молодец, догадливый. Досконально прочитай инструкцию, прикинь, что и как, а потом поговорим.

– Я ничего, ровным счетом, не понимаю.

– Потом, Глеб, потом. Сначала вникни в дело! – Хозяин поднялся, плотно прикрыл дверь в ларисину комнату, достал пачку долларов. – Вот аванс… Это для начала, чтоб штаны от голода не слетали.

Глеб сглотнул сухость во рту.

– Я должен буду убрать Кузьму?

Виктор Сергеевич рассмеялся.

– Ну молодежь. Хочет знать все сразу. – Похлопал по плечу, подмигнул. – Сначала, говорю, прочитай инструкцию. А о деталях потом.

Зазвонил телефон, Виктор Сергеевич снял трубку.

– Петр Петрович? Какая честь!.. Одну минуту. – Взглянул на Глеба, показал глазами, чтоб тот удалился. – И дверь закрой… Слушаю, Петр Петрович! Здоровье? Не жалуюсь. Дела? Тут посложнее. Встретиться? Когда?

Глеб плотно прикрыл за собой дверь, оказался перед сидящей на диване Ларисой. Она вдруг крепко обхватила его голову, стала целовать. Глеб какое-то время отвечал ей тем же, затем с силой отстранился.

– Ты с ума сошла. Он может войти.

– Ну и черт с ним. – Она встала, снова потянулась к парню. – Не могу… Хочу тебя.

– Прекрати!

Глеб оттолкнул ее – и вовремя. В дверях стоял Виктор Сергеевич. Некоторое время он молча, изучающе смотрел то на жену, то на Глеба. Затем кивнул:

– Пошли, племянник. Закончим дело.

Тот послушно двинулся за ним, и хозяин улыбнулся жене:

– Потерпи, детка, я скоро приду к тебе.

В кабинете Виктор Сергеевич не стал предлагать Глебу сесть, остановился лицом к лицу, внимательно посмотрел ему в глаза.

– Ты помнишь, что ты мой племянник?

– Конечно, дядь Витя.

– Не люблю «дядь Витя», – поморщился тот. – Просто Виктор Сергеевич.

– Хорошо, Виктор Сергеевич.

– У меня будет к тебе глубоко личное, конфиденциальное дело, племянник.

– Насчет прибора?

– Нет, другое. Но не менее серьезное, – Виктор Сергеевич отошел к окну, некоторое время смотрел вниз на шумную улицу, вернулся обратно. – Завтра мой водитель отвезет тебя в Лесную больницу.

– Она так называется?

– Называется по-разному – Лесная, сто первая… Дело не в этом. Там ты должен проведать одну больную даму.

– Пожилую?

– Нет, довольно еще молодую. Чуть старше тридцати.

– Я должен ей что-то отвезти? Передать?

– Нет. Ты должен просто взглянуть на нее, и потом мне все рассказать.

Глеб попытался улыбнуться, не получилось.

– Взглянуть – это как?

Виктор Сергеевич засмеялся:

– Взглянуть – это взглянуть. Как выглядит, как реагирует на людей. На их появление.

– Она что… ненормальная?

– Не знаю. Вот тебе и придется узнать это.

Глеб придержал родственника за рукав.

– Меня к ней пропустят?

– Конечно. Я предупрежу главврача.

Племянник снова остановил Виктора Сергеевича, попытавшегося двинуться к столу.

– Это больница для душевнобольных?

– Это больница для особо душевнобольных, племянник.

– А зовут больную как?

Виктор Сергеевич внимательно посмотрел в глаза Глебу, не сразу ответил.

– Марина… Ее зовут просто Марина.

Задрипанный «москвичок» высадил Павла-Важу на окраине деревеньки, утопающей в зелени. Он перекинул через плечо сумку и довольно уверенно зашагал по узкой улочке.

Миновав несколько домов, он остановился возле небольшой избушки, обнесенной повалившимся дощатым заборчиком. Вошел во двор, поднялся на крылечко.

Вначале постучал в дверь, затем толкнул ее.

Из сеней на него пахнуло сыростью и прохладой, он миновал полутемную гостиную, позвал:

– Здравствуйте. Есть кто-нибудь?

В соседней комнатушке послышался какой-то шорох, и старушечий голос спросил:

– Кто там?

– Можно войти? – Важа стоял, ждал появления хозяйки.

И она вышла – маленькая, сухонькая, сгорбленная, ничего по сути не видящая.

– Кто это? – спросила.

– Павел…

Старушка охнула, придержалась за дверь.

– Вы от Витеньки? От сыночка?

– Да, – ответил негромко Важа. – От вашего сыночка Витеньки…

Хозяйка заплакала сразу, словно все эти годы ждала такого гостя.

– Господи… Я не могу поверить. Где же он, мой Витька? Подойдите ко мне. Я не вижу… Слепая…

Важа подошел к старушке, обнял ее сухие плечи, прижал к себе, ждал, когда она успокоится.

Она чуть отошла от слез, подняла на гостя невидящие глаза:

– А где же сынок? Почему не приехал?

– У Вити дела… Но скоро приедет.

– Скоро? Когда – скоро?

– Как только освободится.

– Но он хоть живой? А то мне такие сны снятся.

– Живой… Еще какой живой! И даже подарки вам передал.

Важа поставил сумку на стол, стал доставать из нее продукты, цветастый платок, какие-то кофточки.

– Много всего передал.

Старушка стояла рядом, улыбалась.

– А я ж не вижу… Я совсем слепая, сынок… Как тебя зовут, сынок, запамятовала.

– Павел.

– Чего он передал здесь, Павел?

– Платок, например, красивый передал. – Он накинул на плечи хозяйке платок с розами.

Она погладила ткань ладонью, улыбнулась:

– Хороший платочек… Красивый… – Подняла глаза на гостя. – Ты ж не уедешь скоро, Павел? Побудешь, расскажешь про моего сыночка?

– Обязательно побуду и расскажу.

Лесная больница находилась в пяти километрах от Кольцевой дороги, и плотный лес закрывал ее от посторонних глаз. Вокруг лечебного заведения стоял высокий забор с колючей проволокой, при въезде возле шлагбаума дежурила охрана.

Черная машина Виктора Сергеевича подкатила к КПП, водитель назвал номер машины и фамилию пассажира, шлагбаум поднялся.

Они въехали в большой и пустынный двор. Глеб покинул салон автомобиля и направился к главному больничному входу.

В вестибюле было крайне малолюдно. Парень подошел к окошку администратора, назвался:

– Глеб Иванович Пирогов к Виталию Дмитриевичу.

Администраторша, довольно милая моложавая дама, внимательно взглянула на посетителя, затем отыскала его фамилию в журнале посетителей, кивнула:

– Вас ждут. Сорок седьмой кабинет.

Кабинет главврача находился на третьем этаже в самом конце коридора.

Глеб подошел к двери с табличкой «Главный врач», деликатно постучал.

– Войдите.

Главврач оказался щуплым, невысокого роста господином с колючими глазами.

Глеб поздоровался, представился:

– Я от Виктора Сергеевича.