Смертный грех Семирамиды Леман Валерия

Глава 28

Разговор о змеях

Гудки и веселый гомон улицы, жаркие лучи солнца и аромат кофе – именно такие моменты откладываются у нас в памяти подобно сувенирной открытке с надписью «На память об Афинах».

Первой нашей продолжительной паузы не выдержала Васа.

– В этом деле слишком много вопросов без ответа. К примеру, мне не дает покоя вопрос: зачем кому-то столь нарочито оформлять преступления в духе древних мифов? Кто знает – может, таким образом виновный хочет оправдать жестокое убийство, придать ему некий смысл, идею? Но все это на данный момент совершенно бессмысленные рассуждения. Я предлагаю действовать! К примеру, вы могли бы отправиться на одну из многочисленных ферм в окрестностях Афин…

Заметив удивление на моем лице, она легко рассмеялась.

– Почему вы так удивлены? Ведь для начала кто-то организовал целый клубок змей! Поверьте мне на слово, в Афинах вряд ли можно приобрести нечто подобное. Для того, чтобы угостить Жанну змеями, кто-то должен был отправить условного Персея на одну из ферм в окрестностях Афин – я вам уже говорила, что именно фермеры разводят змей, чтобы те отлавливали крыс в овинах. Разумеется, объезжать все возможные фермы – занятие малоприятное, и на него просто не хватит времени. Но, возможно, я могу назвать вам один конкретный адрес: ферма Салоникус на северной границе Афин. Конечно, я могла бы сообщить этот адрес полиции, но…

– Но вы полагаете, что работу полиции успешнее выполню я?

Я, прищурившись на солнышке, рассматривал лицо Васы. Услышав в моем голосе нотку сарказма, она немедленно вспыхнула.

– Ничего я не полагаю. Увольте! Если вам недосуг, эта работа вполне по плечу и мне. Отправлюсь сегодня же…

Я опустил руку ей на плечо.

– Васа, пожалуйста, не горячитесь! Я заинтересован разгадать загадку не меньше вашего, а потому сегодня же отправлюсь, куда прикажете, на поиски следов нашего мифического Персея. Но мне хотелось бы, чтобы вы пояснили, откуда у вас взялся именно этот конкретный адрес.

Она все еще немного нервно передернула плечами.

– Я хотела рассказать вам об этом сразу после инцидента со змеями, но тогда что-то меня отвлекло… Так вот, в день самой первой репетиции, когда вы, помнится, куда-то отлучились, в салон внезапно прибыл ваш отец в компании Жанны, Нарцисса-Сержа и знаменитого мсье Дорсэ. Появление этой компании было весьма неожиданным, но, признаюсь: Елену потряс не столько Дорсэ, сколько эта рыжая и агрессивная красотка. Для моей племянницы это был настоящий шок. Почти тут же пришел за своим гонораром Димостасис, но Елена была совершенно не в состоянии решать какие-либо финансовые вопросы. Чтобы снять напряжение, я предложила всем вместе отправиться в ближайшее кафе угоститься мороженым.

Васа задумчиво вертела в руках чайную ложку, а я словно своими глазами видел эту картинку из совсем недавнего прошлого: молчаливый Димос, бледная Елена, отец под руку с хохочущей Жанной, красавчик Серж, Васа и моя Дина направляются в кафе-мороженое…

– Надо отметить, хозяин этого кафе – наш с Еленой старый и добрый приятель по имени Никос. Обслужив нас, он устроился за соседний столик с завсегдатаями. А у нас разговор зашел о змеях. Стоит отметить, именно ваш Серж как бы шутя отметил, что у Афины на некоторых старинных рисунках в руках была змея и неплохо бы для полноты картины дать Дине змейку. Мы посмеялись, а Елена заметила, что сегодня найти в Афинах змею – настоящая проблема.

Васа сделала многозначительную паузу, выразительно взглянув на меня.

– И вот тут отозвался Никос – он громко возразил Елене, что все как раз наоборот: к примеру, один его приятель неплохо зарабатывает, продавая змей соседям-фермерам, ведь змеи не хуже кошек уничтожают мышей и прочих грызунов. Он даже сообщил название фермы – ферма Салоникус в двух шагах от Афин – и имя приятеля – Фил. Разумеется, все мы это слышали. Возможно, я ошибаюсь, и во всем этом деле замешан кто-то, совершенно никому из нас до сей поры не известный… И все-таки, согласитесь, большое искушение предположить, что именно кто-то из нашей компании запомнил название фермы и дал задание некоему Персею… Либо отправился туда сам.

Я посмотрел на Васу.

– И вы предполагаете, что это был Серж?

В ответ она только рассмеялась:

– Увольте меня от предположений! Понимаю, что поскольку в этой беседе участвовала и моя племянница, каждый второй, включая полицию, немедленно заподозрит в поездке на ферму именно ее посланника. Потому я и молчала до сих пор об этом разговоре на официальных допросах. И, кстати, интересно, почему молчали другие? – Тут она лукаво мне подмигнула. – Но как бы там ни было, теперь мы имеем дело с убийством, а я никогда не поверю, что Елена способна пойти на столь страшное преступление. Так что предлагаю для начала просто съездить на ферму и поподробнее расспросить Фила относительно посетителей вечером шестнадцатого августа.

Сами понимаете, после такой тирады продолжать беседу больше не имело смысла. В конце концов, мы отлично пообедали, обменялись мнениями по существу вопроса, а в итоге я получил направление для своей дальнейшей деятельности. Теперь передо мной была цель, и я страстно желал отправиться на поиски змеи. Немедленно!

Глава 29

Путешествие в Пифос

Простившись с Васой, я первым делом совершил небольшой променад прогулочным шагом, чтобы а) слегка размяться после сытного обеда и б) поразмышлять на досуге обо всем услышанном от Васы по поводу беседы о змеях. На всякий пожарный при том при всем я направился в сторону афинского автовокзала, где всегда без лишних проблем можно сесть в автобус, направляющийся в сторону конкретной фермы, либо попросту нанять такси.

В самом деле, искать в Греции место, где некто прикупил рюкзак змей, можно было бы до самой пенсии: десятки больших и малых ферм в округе Афин плюс фермы на многочисленных островах. При этом вполне вероятно, что итогом подобных экскурсий стало бы лишь открытие, что змеями приторговывают десятки фермеров. Выяснять же, как конкретно выглядел каждый покупатель, – задача не из легких, ведь фермер не художник, чтобы отмечать рисунок бровей и цвет глаз своих посетителей. В данном контексте эпизод с беседой о конкретной ферме – поистине подарок божий. И, признаться, меня не меньше Васы заинтересовало, почему никто из участников той беседы, включая и мою Дину, ни разу не упомянул о ней.

Признаться, мне было немного не по себе. Елки-палки, ясно и понятно: если выяснится, что на ферме Салоникус действительно шестнадцатого августа некий Персей прикупил змей, то станет совершенно очевидно, что заказчик всех действий против Жанны – кто-то из компании: отец, Васа, Елена, Димос, Серж и Дина… К тому же, насколько было мне известно, у Елены, Сержа и с натяжкой у Димоса имелся против нее вполне конкретный зуб и, стало быть, был реальный резон нанять убийцу. Но, вполне возможно, что мне до сих пор не известны некие причины, которые, вполне возможно, имелись и у других, включая Васу и мою богиню. Согласитесь – не слишком приятное открытие.

Я встряхнул головой и попытался улыбнуться. Над головой сияло солнце, город бурлил и рассыпался в тысячах улыбок, а мне через считаные минуты предстояло отправиться на симпатичную ферму. И я, чтобы прекратить свои не слишком веселые размышления, энергично направился к автостанции, добравшись до нее очень быстро.

По прибытии я не мешкая подошел к тройке таксистов, сонно травивших байки в тени платана. Поприветствовав славных эллинов, я для начала поинтересовался, не приходилось ли кому-то из них два дня назад отвезти на ферму Салоникус человека, который прикупил там мешок змей.

Мой вопрос в принципе был чисто риторическим, но нужно знать славных греков: их кашей не корми – дай порассуждать на острую тему дня. Между тем «шутку» со змеями и последовавшее вслед за ней жутковатое убийство юной француженки в солиднейшем афинском ресторане «Эллиника» все местные газеты успели осветить довольно живо и красочно. Так что бойкие таксисты, мгновенно проснувшись, тут же принялись за свои собственные размышления на жаркую тему газетных дискуссий, выдвигая версии, кому понадобилось пугать красивую парижанку в дорогущем ресторане и в конце концов безжалостно лишить бедняжку головы.

Я не имел и минимальной возможности прервать это словоизвержение чтобы попросту нанять одного из таксистов для поездки – казалось, парни готовы были бесконечно выдвигать новые и новые версии, при этом азартно хватая меня за руки и убеждая в своей правоте. В конце концов, мне с трудом удалось-таки оторваться от них, возопив, что я хотел бы освежиться лимонадом.

Перейдя на другую сторону, ближе к стоянке автобусов, я ощутил глухую тоску. Как хотите, но было совершенно очевидно: отправься я сейчас на ферму Салоникус, и ее хозяин, в лучшем случае сообщив, что абстрактный парень действительно приобрел у него мешок змей, не хуже таксистов тут же усадит меня за стол и начнет излагать ход своих размышлений относительно нашумевших афинских преступлений.

Еще немного – и я бы рухнул на колени, воззвав к милости великих богов древней Эллады: «Помогите! Подскажите, что делать дальше!»

… – Говорю тебе: сегодня не смогу, я уезжаю почти на весь день по одному важному делу… Тебя это не касается… Успокойся, ради бога!

Не успел я рухнуть на колени и воззвать, как совершенно неожиданно за моей спиной прозвучал этот голос на родном французском, давая мне новое направление для моей деятельности. Полагаю, любой на моем месте немедленно воспрял бы духом, услышав именно этот фальцет.

Я обернулся – так и есть! Наш славный Серж-Нарцисс с телефоном, прижатым к уху плечом, рылся в карманах в поисках мелочи у автобусной кассы в нескольких шагах от меня.

Сразу следует отметить, что выглядел парень на редкость неприглядно – чрезвычайно бледный, хмурый, недовольный всем миром. Меня, к счастью, он не заметил, чем я и поспешил воспользоваться, натянув поглубже на голову легкий капюшон своей просторной футболки и поправив на лице огромные черные очки, делающие всех нас безликими клонами.

Разумеется, я немедленно поспешил к той же кассе, чтобы быть в курсе всех действий Сержа, незаметно следуя за ним. Сами понимаете, путешествие на ферму Салоникус автоматически отменялось, а направление движения стало известно буквально через минуту: как только объявили посадку в автобус на Пифос, мой подопечный едва ли не вприпрыжку направился к автобусу, закинув на плечо легкий рюкзачок. Естественно, и я поспешил купить билет, чтобы последовать за ним.

Заняв место в крошечном автобусе за спиной Сержа, я с облегчением перевел дух – теперь, до прибытия на место, можно было немного передохнуть.

Глава 30

Улика в мусорном баке

Сказать по правде, в славном городке Пифосе однажды я уже бывал – в один из моих первых приездов на отдых в Грецию. Тогда я, бывало, каждый день отправлялся по новому маршруту из Афин – в Салоники, на Родос или в северную часть солнечной Эллады с ее сдержанными красками и величественными пейзажами. Каждая поездка доставляла мне массу удовольствия и давала море интересной информации.

К примеру, этот самый Пифос – один из сотен милейших крохотных городков, коими усеяно все побережье Эгейского моря, выбился в число особо посещаемых туристами благодаря смекалке местного мэра. Собственно, само слово «пифос» означает здоровенный глиняный сосуд, в котором греки хранили вино, зерно, оливковое масло и прочее, включая грехи людские – потому как ящик Пандоры на самом деле также был пифосом. Так вот, оный мэр замечательно придумал, как заставить работать на благо Пифоса его название: он организовал и открыл в городке музей пифосов.

В небольшом белоснежном здании кроме пифосов собраны всевозможные образцы посуды древней Эллады, а также воссоздана примерная древнегреческая гончарная мастерская, где всю посуду, включая и знаменитые пифосы, лепили-создавали. С тех пор городок не знает бед: ежедневно щедрые порции туристов, которые после посещения музея отправляются в многочисленные кафе и таверны набережной, оставляя там наличные. На память я не жалуюсь, так что теперь мог с чистой совестью наблюдать за своим подопечным и отдыхать душой и телом, мимо ушей пропуская хорошо известную мне информацию гида.

Разумеется, с первых же минут меня мучил простой до банальности вопрос: интересно, зачем это наш милый Серж решил отправиться в данную поездку? Насколько я успел изучить парня, он не слишком увлекался историей и культурой Эллады, отдавая предпочтение чисто плотским удовольствиям. И вот вдруг, в самый разгар страстей и полицейских допросов, он садится в автобус и неожиданно отправляется на экскурсию в Пифос. Как хотите, но отчего-то я был на все сто уверен: по прибытии на место наш Серж вряд ли отправится в числе прочих в музей посуды, чтобы фотографировать его многочисленные экспонаты.

Все время поездки, которая длилась без малого сорок минут, он сидел, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, вполне возможно, дремал или пытался это делать. Зато едва автобус остановился и гид не без патетики объявил «Пифос!», Серж немедленно вскочил и покинул автобус в числе первых, дав отмашку гиду, что обойдется без его услуг. Сами понимаете, я рванул за ним.

Поверьте мне на слово: выпрыгнув вслед за Сержем из автобуса, я словно шагнул в некий боевик, став одним из его главных героев, которому предстояло вести отчаянную погоню за не слишком приятным персонажем. Все было динамично, волнующе, в духе лучших фильмов о Джеймсе Бонде.

Серж действительно и не думал прогуливаться по мирному славному городку с чудной россыпью белоснежных домиков в тени пальм – он бежал, словно боялся куда-то опоздать. Само собой, и мне приходилось бежать за ним следом, стараясь при этом держаться на некотором расстоянии, дабы случайно не попасть в его поле зрения. Впрочем, последнее явно было излишним: парень и не думал, что за ним могут следить, покинув границы Афин, он словно снял с лица полусонную маску, без малейшего опасения следуя к своей цели.

Быстрым шагом он пересек городок, вывернув на набережную. Здесь пока что было не слишком много народу – большая часть туристов в этот час находилась в музее, а за столиками кафе и таверн сидели лишь местные аксакалы, дуя свой бесконечный кофе и неторопливо обсуждая мировую политику.

Здесь Серж несколько сбавил шаг; теперь он довольно неторопливо двигался по центральной аллее набережной, поглядывая по сторонам, словно выбирая себе место для передышки. Я едва не заскучал, размышляя, чего же все-таки хочет наш красавчик, как вдруг он неожиданно свернул в узкий проход между тавернами, решительно направившись на зады одной из них.

Разумеется, я, держась на некой дистанции, последовал за ним. Догадайтесь с трех раз, чем он был занят, находясь на территории крошечного патио? Мой подопечный торопливо подскочил к мусорному баку, огляделся (я немедленно спрятался за выступ стены), торопливо достал из своего рюкзака какой-то плотно свернутый пакет и швырнул его в бак.

Хотите – верьте, хотите – нет, но я буквально кожей ощутил великое облегчение бедняги Сержа. Он глубоко вздохнул, тут же расправил плечи, на которые до этого словно давил тяжкий груз, улыбнулся вполне в своей манере и, гордо задрав подбородок, энергично вернулся на проспект набережной.

Поскольку отныне Серж мне был совершенно не интересен, я, дождавшись, пока он исчезнет из виду, в свой черед прошел к мусорному баку, без труда достал только что выброшенный пакет и сунул его под мышку. Вот теперь можно было искать такси и с максимальной скоростью возвращаться в Афины.

Глава 31

Обвиняется Серж

К пяти вечера я вновь был в Афинах. Первым делом без лишних пауз и остановок проследовал в свой номер в отеле, заперся, после чего осторожно достал припрятанный в специально приобретенную полиэтиленовую сумку пакет из мусорного бака Пифоса и заглянул в него.

Сказать, что эффект был ошеломляющий, – значит ничего не сказать. Признаться, обнаружить подобную находку я не ожидал – я достал и развернул на кровати белоснежный пиджак Сержа, обильно залитый кровью.

Только и оставалось, что перевести дух. Итак, у меня на руках была вполне надежная улика в пользу версии виновности Сержа Флисуана. Серж, самовлюбленный Нарцисс, он же – Персей. Выходит, не зря за последние часы я не раз возвращался именно к этой кандидатуре, так что теперь не было нужды в очередной раз складывать все «камешки» в его огород. В самом деле: знакомство с Жанной и их старая история с грязным шантажом, участие в посиделках в кафе-мороженое, где прозвучала информация о ферме, торгующей змеями, и отсутствие примерно в то самое время, когда произошло убийство, – все совпадало как нельзя лучше. Оставалось только попытаться припомнить эпизод с исчезновением этого самого первоначально белоснежного пиджака.

Я устроился в кресле перед окном и попытался припомнить все подробности вечеринки в «Эллинике». Во-первых, Серж появился, когда все уже сидели за столом, и на нем действительно был этот самый, тогда еще ослепительно-белоснежный пиджак. Что было потом?..

Я зажмурился, пытаясь вновь прокрутить в голове «кинопленку» своей памяти – в замедленном действии.

…Я обнаружил изменщиков не на террасе, но на повороте от нее, что вел в сторону кухни. Нарочито громко кашлянув, заставил бурно целующихся отскочить друг от друга в разные стороны.

– Серж, – светски обратился я к наглецу, – вы не могли бы вернуться к столу, нам нужно обсудить кое-какие вопросы с оплатой гонорара мадемуазель Орсуан…

…Серж, бухнувшись на свое место, тут же начал названивать кому-то…

Вот тут – я был на сто процентов в том уверен – Серж был еще в пиджаке, собственно и телефон он достал из его кармана! Потом, помнится, Дина сообщила мне подробности старой истории с шантажом – наилучшее объяснение всех «олимпийских игр» с рыжухой Жанной.

… «Между ними был короткий роман, завершившийся порнографической фотосессией, организованной душкой Жанной. Когда Серж пришел в себя, Жанна продемонстрировала ему отдельные фотки и начала шантаж. Точно не скажу, но он отвалил ей довольно круглую сумму, чтобы снимки не увидели широкий свет…»

Тут все было четко и ясно. Кроме всего прочего, на память неожиданно пришла картинка: когда Дина нашептывала мне эти крамольные истории, белый пиджак Сержа висел на его стуле. А где же был сам герой? И когда конкретно он исчез? Я в сотый раз прогонял воспоминания.

… «Ален, там что-то ужасное. Там, на террасе, в свете разноцветных фонариков – тело Жанны. Без головы»…

Черт возьми, а ведь когда Елена произнесла последнюю фразу, Сержа все еще не было на месте! И потом, когда я погнал народ с террасы в зал, красавчик тоже нигде не наблюдался. Этот факт я мог бы клятвенно подтвердить: Флисуан появился незадолго перед приходом полиции.

Я вновь крепко зажмурился, вспоминая Сержа в тот самый момент… Совершенно точно: он был в рубашке цвета фисташек. Без пиджака. Стало быть, парень отвозил опасную улику в надежное место?

… «Но упаси боже тебя упоминать при Серже всю эту историю! Наш Нарцисс способен на что угодно…»

Что ж, все великолепно сходилось: Серж исчезает, спустя пару минут после его исчезновения Елена обнаруживает труп на террасе. Общая паника, волнение – Сержа так нигде и не видно. Парень появляется перед самым прибытием полиции – без пиджака, отсутствуя примерно в течение получаса. Вполне достаточно, чтобы добежать до отеля и припрятать опасную одежку.

Что касается вечера со змеями, то Серж все время находился на своем месте, уставившись томным взором на красотку Аглаю прямо напротив него. Но совершенно очевидно, что тогда был задействован некто со стороны – наш так называемый Персей-наемник. Возможно, поначалу Жанна лишь игриво намекнула Сержу о старой истории, а разговор о змеях в кафе-мороженом дал ему идею на всякий пожарный припугнуть шантажистку. Но если Жанна, придя в себя после змеиного ужаса, позвонила ему, чтобы в открытую угрожать…

… «Наш Нарцисс способен на что угодно…»

Я глубоко вздохнул. Что ж, все неплохо сходилось, включая бесконечные телефонные разговоры Сержа – вполне возможно, именно так он поддерживал связь со своим Персеем при подготовке сюрприза со змеями. Что касается убийства, то позднее прибытие парня также неплохо вписывается в ситуацию: ведь ему следовало дождаться отбытия Дины, чтобы проникнуть в ее номер, взять меч, после чего поспешить в «Эллинику», надежно припрятав орудие убийства на террасе.

Насколько в самом начале я был убежден в виновности Елены, настолько теперь место главного подозреваемого прочно занял Серж Флисуан. При этом я не торопился тащить свою улику в полицию. Как хотите, но мне хотелось для начала побеседовать с Сержем, после чего принять решение о своих дальнейших действиях.

Между тем время шло, и мне не терпелось поскорее увидеться с новым подозреваемым. С желанием трудно бороться. Я поднялся и энергично направился к его номеру. Тук-тук – классические позывные, на которые, как я и подозревал, никто не отозвался. Я покинул Пифос на такси, а Серж наверняка обошелся тем же автобусом, каким прибыл и который вряд ли к настоящему моменту достиг Афин.

Таким образом, я имел некий запас времени, а потому спустился из отеля и пересек дорогу, устроившись отужинать все в той же таверне «Мария» на террасе, откуда мог, чревоугодничая, спокойно наблюдать за всеми входящими в отель.

Глава 32

Телефонные переговоры

В этот час таверна только-только начинала оживляться: дневная жара понемногу спадала, и за столиками появлялись посетители, заказывая себе традиционные блюда и жизнерадостно переговариваясь друг с другом. Само собой, и я чудесно поужинал в греческом стиле: натуральные продукты, свежайшее оливковое масло и максимум души, вложенной в каждое блюдо душевным поваром, дважды пожелавшим мне приятного аппетита, – все это закрепило мое прекрасное настроение. Само собой, как только я приступил к трапезе, немедленно ожил мой телефон.

Первым позвонил отец. Поприветствовав меня, Старый Лис произнес монолог в духе доброго тоста за благополучие и процветание афинского салона «Садов» с сердечным пожеланием Елене удачно выпутаться из неприятной истории.

Я неплохо знаю отца, а потому с самых первых слов «тоста» быстро смекнул: Старый Лис сваливает от греха подальше из Афин домой – в милый и благополучный дом в зеленом пригороде Парижа, подальше от ужасных убийств и не менее ужасных подозрений.

– Когда улетаешь? – не дожидаясь окончания монолога, быть может, не слишком вежливо прервал я отца.

Разумеется, он немедленно обиделся.

– Ален, мне кажется, всю жизнь я должен был быть для тебя добрым примером – вспомни, ведь я никогда никого не прерывал на полуслове, давая возможность высказаться каждому. Мне очень неприятно, что мой единственный и вполне взрослый сын…

Как хотите, но при всей моей любви и уважении к отцу желания просто поболтать у меня не было.

– Отец, я не хотел тебя обидеть, просто у меня времени в обрез, – вновь прервал я его взволнованную и, несомненно, поучительную речь. – Именно поэтому я поспешил узнать, каким рейсом ты возвращаешься сегодня в Париж – возможно, я даже смогу тебя проводить.

– Ты неисправим, увы. – Отец театрально вздохнул и наверняка горестно покачал при этом головой. – Не знаю, кто тебе мог сообщить эту информацию, но я действительно возвращаюсь в Париж сегодня. Вряд ли ты успеешь меня проводить – я уже в аэропорту, регистрация начнется через сорок минут.

Все ясно! Именно потому он и произносил патетические реплики, непринужденно сплетая из них клубок текста: до посадки – море времени, ужинай, пей и пой, сколько душе угодно!

Я хмыкнул.

– Мне сообщили мои люди – ты же знаешь, в любом городе мира у меня целая сеть агентуры, так что узнать обо всех твоих передвижениях для меня не проблема. Рад, что полиция Греции посчитала тебя абсолютно не замешанным в этом деле и даже отпустила на все четыре стороны. А ведь, сказать по правде, я бы первым делом заподозрил тебя: кому как не тебе было выгодно избавиться от Жанны, как только ты начал уставать от ее агрессивной любви и любви к дорогим подаркам.

В любое другое время после подобной тирады отец прочитал бы мне длинную суровую отповедь по поводу моих неуместных и грубоватых шуток. Но, поскольку до благополучного возвращения в Париж оставались считаные часы, он ограничился лишь суховатым тоном:

– Немедленно прекрати говорить в подобном тоне, Ален. Я не желал смерти Жанне и, между прочим, не держу зла на Елену, а потому буду рад, если она окажется невиновной. Тем более что, согласись, нам будет очень нелегко найти в Афинах человека на ее место. Что ни говори, а у Елены настоящий талант для работы в салоне!

В этом весь Жюль Муар: он, безусловно, желает благополучия всему человечеству в целом, но в первую очередь – тем конкретным особам, которые необходимы для процветания его бизнеса.

Мы обменялись с отцом парой-тройкой ничего не значащих фраз, распрощавшись до встречи в Париже.

Только я дал отбой, как мой мобильник вновь заверещал – на этот раз со мной жаждала поговорить Дина. Увидев ее имя на экране, я мгновенно ощутил чувство вины: боже мой, а ведь сегодня я с самого утра, оставив любимую девушку на допросе в полиции, ни разу не вспомнил о бедняжке! Весь день провел в делах и заботах самочинного следствия. Наверное, поэтому, когда я ответил, приветствуя Дину, в моем голосе прозвучали нотки раскаяния.

– Привет, моя дорогая Дина! Каюсь и винюсь, что с утра тебе не позвонил: мне потребовалось срочно выехать в один город, расскажу тебе обо всем чуть позже. Скажи, ты меня простила?

Этому приему обучил меня сто лет назад один мой приятель: кайся, винись, пой мадригалы, не оставляя и малейшей паузы для того, чтобы подруга начала читать тебе нотации. Прием сработал на «отлично».

– Ничего страшного, – немного печальным голоском отозвалась Дина. – Я все понимаю. Быть может, я сама виновата, ведь я вполне могла тебе позвонить или просто постучать в дверь твоего номера. Но я сделала глупость: решила не звонить тебе и не стучать, пока ты сам обо мне не вспомнишь.

Тут она столь выразительно вздохнула, что я не выдержал и вновь «включил» тон раскаяния.

– А я, негодяй, так о тебе и не вспомнил! Еще раз прости, дорогая. Расскажи, как прошел допрос в полиции?

Она осторожно кашлянула.

– М-м-м… Может, нам встретиться и где-нибудь перекусить, а заодно обменяться новостями?

Сами понимаете, к этому времени я благополучно поужинал, так что мне, по греческой традиции, оставалось лишь перейти из таверны в кафе, чтобы спокойно завершить прием пищи чашечкой кофе.

Я постарался вздохнуть как можно более горестно, заранее извиняясь за все свои грехи перед бедняжкой Диной.

– Дина, дорогая, прости, но сейчас я никак не могу тебя обнять – мне срочно необходимо ехать в аэропорт провожать отца. Давай встретимся через пару часиков. Как ты на это смотришь?

Разумеется, она смотрела на это косо – по всей видимости, решившись наконец мне позвонить, девушка мечтала увидеть меня немедленно, а вместо этого получила отсрочку свидания на пару часиков. Вот так и проходит великая бурная любовь, уступая место прозе бытия.

– Завидую твоему отцу – он летит в Париж! Разумеется, я тебя понимаю… То есть пытаюсь понять. – Она в очередной раз вздохнула. – Но слово мужчины – закон. Назначай конкретное время и место нашей встречи.

За пару минут мы обговорили все детали нашей встречи, и я дал отбой, с неожиданным облегчением откинувшись на спинку кресла.

Сказать по правде, это ощущение поначалу удивило меня самого, больно кольнув где-то в области сердца. Еще вчера я был влюблен в Дину, как мальчишка, а сегодня с облегчением переводил дух, завершив разговор с ней! Боже мой, но я ведь реально был влюблен, мог часами любоваться ее удивительным лицом и роскошными волосами, слушать дивный голос и счастливо вздрагивать от звучания серебристых колокольчиков девичьего смеха!

«… Привет, сумасшедший! Что ты хочешь сообщить мне на этот раз?

Серебристый смех.

– Я придумал интересную деталь: во-первых, ты не будешь перерезать ленточку открытия салона – ты перерубишь ее самым настоящим мечом…

– Сумасшедший! – серебристый смех. – Как ты это себе представляешь? Я буду махать мечом, а лента будет трепыхаться…

– Не волнуйся, меч будет отлично наточен, а лента достаточно натянута, чтобы ты разрубила ее с первого же удара, мы все это отрепетируем как следует… Так вот, когда ты разрубишь ленточку, на тебя и на всю публику сверху посыплется золотой дождь – ведь по одной из версий, когда Афина родилась из головы Зевса, на Родосе пошел именно такой – золотой – дождь.

– Сумасшедший! – серебристый смех. – И на меня будут сыпать настоящую золотую крупу?

– Это ты сумасшедшая! Зачем же сыпать золото? Мы вполне обойдемся тонкими золотистыми блестками.

Серебристый смех…»

Наши сумасшедшие диалоги на улочках Парижа и в афинских апельсиновых переулках, ее удивительные, теплые, такие близкие глаза и восторженные комплименты в мой адрес. Господи, неужели у меня каждый раз будет так щемить сердце от волнующих воспоминаний?

«Ты удивительный!»

«Ты удивительный – все знаешь, везде был, все можешь. Интересно, ты обратил на меня внимание только потому, что я стала знаменитой после «Олимпийских страстей»?..»

«…Не устану повторять, милый Ален: ты потрясающе умный и тонкий лирик. Ты не говоришь, но словно читаешь мне чудесный роман, удивительную сказку, под которую все горести сами собой исчезают. Спасибо тебе, дорогой!..»

Как говорил великий Пушкин: «Все мгновенно, все пройдет! Что пройдет, то будет мило…» Выходит, и моя любовь к Дине Орсуан благополучно прошла, я снял с глаз розовые очки и отныне буду замечать каждый прыщик на носу красавицы. Жизнь груба, как говорил мой однокурсник по киношколе.

Впрочем, особенно убиваться по части любви не было времени. Завершив лирическое отступление, я перешел в кофейню по соседству, заказал кофе фраппе, потому как, несмотря на то что солнце потихоньку двигалось к закату, воздух все еще был горяч. Неторопливо отпивая прохладный напиток, я вновь уставился на входные двери отеля, а в голове начались привычные монологи ожидания.

Интересно, когда, наконец, вернется наш путешественник Серж – веселый и счастливый, что так легко избавился от тяжеленькой улики, даже не подозревающий, что эта улика самым волшебным образом вернулась в Афины вперед его? Не менее интересно, чем является эта улика в реальности – некой нелепой случайностью или прямым обвинением против Сержа Флисуана?

Только я принялся размышлять на эту тему, как перед отелем остановилось такси, из которого вылез, первым делом капризно одернув чуть помявшиеся льняные брючки, красавчик Серж. Расплатившись с таксистом, он действительно улыбнулся улыбкой вполне счастливого человека, ощутившего внезапную легкость бытия, и бодро не вошел – влетел в отель.

Я взглянул на часы. Что ж, дадим молодцу тридцать минут привести себя в порядок, после чего поднимемся к нему для допроса с пристрастием. А пока что, отпивая прохладный кофе, я сделал еще один звонок.

– Приветствую вас, Васа. – Я ободряюще улыбнулся, словно мы находились с ней друг против друга. – Сразу спешу отметить, что на ферме Салоникус мне не удалось побывать, и, тем не менее, к вечеру у меня будут очень важные новости. А пока я звоню, чтобы узнать: что с Еленой, и как продвигается официальное следствие?

В ответ раздалось, судя по интонации и вибрации голоса, отменное греческое ругательство протяженностью в полторы минуты. Облегчив таким образом свою душу, Васа приступила к изложению на цивилизованном английском.

– Как хотите, но этот следователь словно изо всех сил старается внушить к себе неприязнь и даже вражду. Вот так люди и начинают ненавидеть полицию! Только представьте себе: сегодняшний мой допрос он начал с того, что громко воскликнул: «А вот и тетушка нашей убийцы! Признавайтесь сразу, что были в курсе планов своей племянницы и, возможно, даже помогали ей!» Каюсь: я тут же готова была придушить негодяя своими собственными руками.

– Надеюсь, он остался в живых? – на всякий пожарный поинтересовался я и услышал в ответ краткое: «Увы!»

По рассказу Васы выходило, что для следователя Тифиса ответ на вопрос «Кто убийца?» оставался неизменным: убийца Жанны Милье – Елена Сендираки, она же организовала блюдо змей, наивно полагая, что змеи если не убьют ее соперницу, то отпугнут от богатого жениха Жюля Муара.

– Представьте, его нисколько не смущают такие вопросы: как, почему на Елене, на ее одежде, руках нет ни малейшего следа крови? Но ведь после удара мечом она вся, с ног до головы, должна была быть в кровище – кровь хлынула фонтаном! Тифис лишь отмахивался от моих вопросов рукой, хохоча, как над забавными анекдотами: «Ах, оставьте, мне и без того все ясно! Что касается следов крови, то Елена вполне могла накинуть на себя что-нибудь, от чего потом избавилась». Интересно, что такое она могла накинуть – медицинский халат?

Последний вопрос Васы невольно заставил меня усмехнуться. Здесь стоит отметить, что, рассматривая пиджак Сержа, я обратил внимание, что основная часть крови была именно на спине, словно пиджак надели, как надевают защитную робу, защищая себя от фонтана крови. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов версию, что этим же пиджаком вполне мог защитить себя от крови наемник Елены, а то и она сама. Во всяком случае, я дал себе зарок все тщательно продумать, прежде чем отправляться с пиджаком-уликой к следователю Тифису.

Между тем энергичная Васа продолжала свое повествование:

– Разумеется, мы не собираемся пасовать перед бездарным полицейским. Я наняла лучшего адвоката, который уже принял меры к тому, чтобы Елена не была арестована. Адвокат легко разъяснил мне ситуацию: полиции придется преподнести неопровержимые доказательства того, что миниатюрная и хрупкая Елена, не оставив на себе ни единого следа крови, отрубила медным мечом голову девушке, которая, кстати сказать, была выше ее ростом. Мы намерены бороться!..

Тут Васа сделала короткую передышку.

– А что насчет ваших поисков? Насколько я поняла, вам почему-то не удалось побывать на ферме Салоникус…

Я многозначительно откашлялся.

– Я побывал в другом, очень интересном месте. Но, повторюсь, дорогая Васа, я сообщу обо всем этом чуть позже. Договорились?

В этот момент из отеля неожиданно выскочил Серж. И не просто так: парень тянул за собой чемодан на колесиках. Нервно оглядевшись, он торопливо подозвал такси, уселся в него и был таков. Разумеется, я молниеносно завершил телефонные разговоры и поспешил отправиться за ним вслед.

Отдельно отмечу, что совершенно не боялся потерять парня из виду, потому как мне было совершенно ясно, куда он отправился: избавившись от опасной улики, Серж Флисуан наверняка спешил в аэропорт, чтобы успеть на тот же рейс, которым улетал в Париж мой отец.

Глава 33

Разбегаются все

Когда-то в глубоком детстве, ежегодно проводя летние каникулы у бабы Вари в большом деревянном срубе в деревне под Тамбовом, я почитал бабулиных котов своими первыми друзьями и часами мог наблюдать за их нехитрыми занятиями: лаканием из мисок густого молока, лазаньем по деревьям, восторженными играми с нехитрыми фантиками и мирным сном, задрав лапки, в тенечке под яблонями сада. Потому настоящим шоком для меня, пятилетнего, стало ужасное открытие: симпатичные и мирные коты – кровожадные охотники.

Однажды я собственными глазами увидел, как добродушный кот Васька ловко сцапал птичку, неосмотрительно засидевшуюся на нижней ветке дерева. Второе потрясение последовало немедленно после Васькиного прыжка: в один момент вся дружная доселе стайка воробьев с отчаянным чириканьем взлетела вверх, оставив своего сотоварища в зубах кота.

В определенный момент все это греческое дело об убийстве чем-то напомнило мне тот давний эпизод детства: следователь Тифис хищно цапнул Елену, как Васька – легкомысленного воробья, а все остальные участники нашего корпоратива организованно и дружно поспешили покинуть место трагедии.

Все обстояло именно так. Когда я вслед за Сержем прибыл в афинский аэропорт, то первым делом заметил отца в компании Томми Дорсэ – оба мирно беседовали, приближаясь к стойке регистрации парижского рейса. Стремительный Серж собирался присоединиться к ним, но тут уж я решительно его притормозил, положив тяжелую длань на плечо беглеца.

Без ложной скромности отмечу, что мой эффектный жест в буквальном смысле слова заставил парня съежиться, и я тут же ощутил: из него словно выпустили воздух. В одно мгновенье потеряв всю свою высокомерную стать, самовлюбленный Нарцисс словно бы даже стал меньше ростом.

– Приветствую вас, Серж! Полагаю, вы собрались лететь в Париж?

Мой голос, несмотря на всю банальность реплики, прозвучал с ноткой угрозы. Я неторопливо произносил слова, а сам продолжал крепко держать парня за плечо – чтоб не вздумал дергаться.

Серж, обернувшись и увидев меня, с явным облегчением перевел дух, тут же скроив пренебрежительную мину.

– Что вы себе позволяете? Я…

– Позволяю себе приветствовать знакомого. Кроме того, я желал бы знать, получили ли вы разрешение полиции покинуть Афины.

Он зло усмехнулся.

– Разумеется. Я – законопослушный гражданин и не позволил бы себе попросту сбежать с места преступления, к которому, кстати, лично я не имею ровно никакого отношения. – Тут он выразительно дернул плечиком. – Так что попрошу, любезнейший, меня не задерживать – прощаться с вами не входит в мои планы, а регистрацию на парижский рейс уже объявили.

Пришлось покрепче вцепиться в плечо парня и с силой развернуть к себе – вместе с объемным чемоданом.

– Стоять, господин Флисуан! Я еще не задал вам все свои вопросы.

– Да что вы себе позволяете?! Я вызову полицию!

Я с улыбкой смотрел на холеное личико, в настоящий момент искаженное агрессивной мимикой.

– Вызывайте. У меня есть, что им показать.

С этими словами я многозначительно наклонился к самому лицу Сержа и негромко, но четко проговорил:

– Я почему-то абсолютно точно уверен: в связи с расследованием жестокого убийства афинской полиции будет чрезвычайно интересно взглянуть на ваш окровавленный, некогда белоснежный пиджак.

Тут же, не делая и минимальной паузы, я вынул из сумки и продемонстрировал в один миг страшно побледневшему Сержу пакет – тот самый скромный пакет темно-синего цвета, который он несколько часов назад опустил в мусорный бак таверны в Пифосе, а я благополучно извлек.

Надо было видеть всю смену чувств на нервном лице нашего агента Дины! Казалось, еще немного, и бедолага вполне возможно завизжит, забьется в истерике, начнет рвать на себе волосы и одежду. Пришлось в очередной раз покрепче сжать его мелко задрожавшее плечо и вновь наклониться вплотную к перекошенному лицу с нервно задергавшимся глазом.

– Спокойно, Серж, не советую впадать в истерику. Давайте отойдем чуть в сторонку, и вы мне объясните, каким образом на вашем пиджаке оказалась кровь. Я – не полиция и не близкий друг погибшей Жанны, я совершенно не собираюсь никому мстить за ее смерть; мне просто интересно знать ответы на все мои вопросы. Потому, если ваш рассказ будет честным и откровенным, вполне возможно, вы спокойно улетите этим рейсом. Ну что, расскажете мне все как на духу?

Разумеется, парень немедленно закивал головой в знак согласия. Едва не разрыдавшись от избытка чувств, он поведал мне нехитрую историю, в которую непременно – а в том я был заранее уверен! – поверили бы и следователь Тифис, и вся афинская полиция, вместе взятые.

Итак, по рассказу Сержа, в тот вечер он «слегка приударил» за Аглаей. Возможно, он немного перебрал винца, а возможно, остроту ощущений добавил мрачный муж красавицы, но в определенный момент сидевшая с ним по соседству Дина брезгливо поморщила носик: «Серж, ты вспотел! От тебя несет, как от грузчика!»

Пришлось срочно снять пиджак, тем более что и без него влюбленному было жарковато от нахлынувших чувств. Серж повесил пиджак на спинку своего стула и тут же забыл о нем, вспомнив только в самый ужасный момент вечера.

– Дело в том, что именно я первым увидел ужасную картину смерти Жанны, – всхлипывая и утирая глаза, выдохнул мне на ухо исповедовавшийся Серж. – Говорю: я был так взволнован флиртом с Аглаей, она потрясающе красивая женщина! И вот я решил немного успокоить нервы – покурить на террасе. Прямо из туалета направился туда и тут же наступил ногой на что-то белое. Нагнулся – у меня в руках был мой собственный пиджак, но весь в какой-то грязи. Я пригляделся – это была кровь! Тогда я перевел взгляд чуть правее…

Бедняга громко всхлипнул, шмыгнув носом.

– Вы сами знаете, что я там увидел! Я чуть тут же не потерял сознание. Но… Но вовремя взял себя в руки. Этот пиджак в крови – бог мой, да если бы я не отправился покурить, если бы труп обнаружил кто-то другой, меня тут же упрятали бы за решетку! Я сразу понял, что нужно делать: тщательно свернул пиджак и вернулся в туалет, где позаимствовал пакет из мусорного бака для упаковки…

Пакет с ужасным грузом Серж немедленно отвез в свой номер в отеле, вернувшись в ресторан как раз ко времени общей паники, – только что Елена обнаружила труп, ее приводили в чувство, все охали и причитали, так что на бледный вид Сержа никто особо не обратил внимания.

К окончанию взволнованного повествования приятный голос диктора объявил завершение регистрации на парижский рейс. При первых же аккордах Серж вздрогнул и уставился на меня умоляющим взглядом.

– Ну? Надеюсь, вы мне верите? Клянусь, я никого не убивал. Просто не представляю, для чего бы это мне – убивать Жанну.

Разумеется, я не удержался и выразительно хмыкнул.

– В самом деле?

Пару минут я демонстративно разглядывал побледневшего парня.

– Причины есть у всех, – проговорил я, якобы размышляя вслух. – Жанна была красивой, но не слишком чистоплотной. Она ведь была из киносреды, не так ли? Вполне возможно предположить, что некогда между вами что-то было – что-то, что вы не слишком желаете вспоминать…

Я не успел довести свою реплику до завершения – Серж нервно вздернул голову, прищурившись с неожиданной злостью.

– Ну, конечно! Вижу, малышка Дина передала вам все эти глупые сплетни про нас с Жанной!

Он даже попытался усмехнуться, дерзко похлопав в ладоши.

– Браво Диночке! А ведь она вовсю строит из себя этакую интеллектуалку, которая никогда не слушает и тем более не распространяет грязные сплетни! Все женщины одинаковы!

Он нервно взъерошил волосы на голове.

– Довожу до вашего сведения, что мне совершенно ни к чему было убивать глупышку Жанну. Наша история была сто лет назад, и с тех пор мы не имели друг к другу ровно никаких претензий. Тем более Жанне дико повезло – она закадрила вашего отца и была совершенно этим довольна. Ведь при всей ее склочности, девчонка так и оставалась ребенком – ей достаточно было получать подарки от мужчины, чтобы быть абсолютно счастливой. А ваш отец, насколько я в курсе, подарками ее не обижал.

Всем своим видом Серж демонстрировал: говорить больше не о чем, совершенно ясно, что он абсолютно невиновен, что некто хитрый и коварный использовал его как невинную жертву, но парню повезло – волею случая от него отвели беду. А вот мне, если говорить честно, в его невиновность не слишком верилось.

Серж нервно взглянул на часы и криво мне улыбнулся.

– Полагаю, вы мне поверили, а потому у меня просьба – вы не могли бы отдать мне… этот пакет. Так мне будет спокойнее.

Признаюсь как на духу, у меня были свои планы – и на пакет, и на Сержа. Я предполагал, что гораздо лучше сейчас и доставить Сержа вместе с его кровавой одежкой в афинскую полицию, и пусть бравый Тифис разбирает, кто из двоих – Елена или Серж – больше похож на виновного.

Я очаровательно улыбнулся, одновременно аккуратно убирая опасный пакет назад, в скромную сумку.

– Серж Флисуан, предлагаю вам добровольно отправиться сейчас со мной к следователю Тифису. В противном случае я обращусь в полицию аэропорта. Прошу не дергаться, не кричать и…

Увы, я не успел договорить: неожиданный молниеносный удар коленом ниже пояса – и я согнулся от дикой боли, тут же получив удар по затылку и благополучно отключившись на пару минут. Разумеется, этого времени вполне хватило, чтобы Серж, выхватив из моих ослабевших рук сумку с пакетом, быстро и энергично направился к окошку регистрации и благополучно исчез в зоне отчуждения.

Когда через пару минут я вполне пришел в себя, все было тихо и мирно: я мирно полулежал на пустой скамье зала, мимо проходили толпы пассажиров, а Серж Флисуан к тому времени наверняка благополучно устраивался на своем месте в лайнере. Разумеется, я мог рвануть в полицию аэропорта с требованием задержать рейс и снять с него подозреваемого в преступлении, но не стал этого делать. Черт возьми, полиция наверняка посмотрит на меня как на не совсем нормального парня и вряд ли по моему слову задержит рейс. Кроме того, откровенно говоря, мне было стыдно признать очевидный факт: слабак Серж отключил меня, как младенца.