Смертный грех Семирамиды Леман Валерия

Глава 16

Восхождение на Акрополь

Все получилось легко и прекрасно: я, как один из уважаемых клиентов отеля, направился в кабинет главного управляющего, изложил свою просьбу, и меня тут же с радостной улыбкой заверили, что в течение часа моя простая проблема будет решена и мне о том быстренько доложат.

– Никаких проблем! Спокойно отправляйтесь в свой номер или по делам, оставьте лишь номер телефона, чтобы мы сообщили вам итог нашей деятельности. Полагаю, результат будет максимум через час, – горячо пожимая на прощанье руку, заверил меня милый человек.

Я продиктовал ему свой номер, широко улыбнулся, с чувством глубокой благодарности приложив обе руки к груди, и, легкий и радостный, решил, подкрепившись по пути знатным винцом «Рецина», прогуляться к Акрополю – чтобы, так сказать, отдать долг великим греческим богам, бессмертные имена которых последнее время мы столько раз поминали всуе.

Идея оказалась прекрасной: чудесно посидев в тени пальмы со стаканчиком прохладного смоляного вина, как музыку, слушая неторопливый диалог двух славных стариков, которые по соседству со мной жмурились на солнышке, как мирные коты, время от времени проговаривая неторопливые монологи на таинственном и священном греческом, я ощутил себя заново рожденным.

На всякий пожарный я сделал звонок Дине, услышав в ответ лишь ее краткое сообщение, что она чрезвычайно занята, после чего у меня в ухе запищали короткие гудки. Пару минут порассуждав об уму непостижимой женской натуре, я расплатился и все тем же неторопливым шагом направился по ставшей уже привычной за все мои визиты в Грецию дороге – к возвышавшемуся над городом Акрополю.

Несмотря на то что часы сиесты благополучно подходили к концу, Афины продолжали тихо и мирно плавиться от жары. И все-таки раскаленный диск солнца постепенно шел на посадку, а город, наполненный гудящим транспортом и толпами взмокших от пота туристов, пестрящий яркими красками, начинал понемногу остывать, «приклеивая» каждому человеку на улицах и площадях облегченную в предчувствии свежести улыбку. Какие-то несколько минут – и я, сам того не замечая, уже улыбался, как и все вокруг, весело и беззаботно, размышляя о богах, о жизни и о любви.

В самом деле, почему каждый человек, чуть взгрустнется, первым делом обращает взор на небеса? Самые отчаянные атеисты и безбожники, ощутив подступающие слезы, начинают взывать к господу. Вот и я, во все верящий и все допускающий Ален Муар-Петрухин, оставшись в гордом одиночестве в вечных Афинах, по инерции потрусил к вечному Акрополю, невольно припомнив лекцию гида в свой первый, туристический, визит в Афины.

«Это место издревле было святым: уже во времена архаики здесь возвышались величественные храмы и скульптуры великих богов великой Эллады. А во времена тирана Писистрата здесь был построен храм богини Афины Гекатомпедон, разрушенный во время греко-персидских войн. Жители Афин дали клятву восстановить святыни только после изгнания врагов из Эллады…»

Интересная штука – история, а еще интереснее те истории, на которые они вдохновляют смекалистый народ. В самом деле, во время нашей первой, «пролетарской» вечеринки, мы с Диной забавы ради начали фантазировать, сравнивая присутствующих с богами греческого пантеона. Смех смехом, а наша шутка вдруг оказалась жутковатой явью – пусть не на голове нашей горгоны, но прямо перед ней на столе вдруг ожил шипящий клубок змей…

Только завершились все полицейские допросы с протоколами, как ту же тему поддержала Васа, объявив, что некто пытается, достаточно бездарно, повторять поступки богов, известные всему миру благодаря мифам Древней Греции. Но все завершилось более-менее благополучно, так что теперь мне оставалось лишь скрестить два пальца – завтрашнее открытие должно пройти без сучка без задоринки!

К моменту моего прибытия в Акрополь здесь было, что называется, яблоку негде упасть – группы разноязыких туристов бродили там и тут, задирая головы по указке своих гидов и слушая сто раз до них проговоренные тексты. Я остановился возле франкоязычной группы, выслушивая хорошо знакомую информацию.

… – Почему-то я уверена: все, что здесь рассказывают туристам, вы и сами неплохо знаете, – неожиданно раздался голос у меня за спиной.

Не стоило излишне напрягаться, чтобы понять: это Васа, чей голос трудно перепутать с чьим-то еще. Обернувшись, я поспешил улыбнуться милой женщине:

– А мне интересно, Васа, как сюда занесло вас? Уж вас-то здесь тем более трудно чем-нибудь удивить!

Она усмехнулась, скрестив на груди руки.

– Все просто: по многолетней традиции после сиесты я вышла прогуляться и вдруг увидела вас. Вы, точно так же, как и я, брели по улице словно без цели и конкретного направления. Я направилась за вами. Скажу честно и откровенно: мне очень интересно с вами беседовать.

– Приятно это слышать. – Я светски поклонился. – В таком случае, предлагайте вашу тему для беседы – до ночи еще далеко, а накануне завтрашних событий меня понемногу начинает бить мандраж.

Вместо ответа она негромко рассмеялась.

– Знали бы вы, что ощущаю я, – проговорила Васа, отсмеявшись и в одно мгновение стирая улыбку с лица. – Знаете, я молю богов, чтобы открытие прошло мирно и благополучно, а история со змеями поскорее забылась.

Я невольно хмыкнул.

– Неплохо сказано: молю богов. Да вы язычница в православной стране? Но, конечно, разговор не об этом. Согласен с вами, все, что произошло вчера, очень неприятно «пахнет», а потому нам только остается надеяться, что эта история не будет иметь продолжения.

Мы неторопливо вышагивали вдоль монументальных древних колонн. Внизу в лучах заходящего солнца багровели вечные Афины.

– Извините, но все-таки, возвращаясь к истории со змеями, – поинтересовался я, – после ночного допроса следователь больше не посещал нашу с ним главную подозреваемую Елену?

Васа взглянула на меня, укоряюще покачав головой.

– Да уж, что ни говори, а главная подозреваемая на сегодня действительно моя племянница. Но спешу вас успокоить: все благополучно. То ли сам следователь еще не проспался после ночных приключений, то ли его захватило другое преступление в городе, но за весь день от него не было ни весточки, ни звонка. Между тем, честно говоря, я бы не прочь встретиться с полицейским, чтобы поинтересоваться, может ли он теперь ответить на вопросы, которые поставило перед всеми нами это дело.

Я с любопытством уставился на мужественный профиль Васы.

– Поделитесь, если не секрет, какие конкретно вопросы вы имеете в виду?

– Никакого секрета нет, – пожала плечами Васа. – Вопросы, которые в первую очередь необходимо разрешать в подобных обстоятельствах. К примеру, допросили ли полицейские всех работников кухни, а также всех тех, кто находился на террасе кофейни, что расположена прямо напротив заднего выхода из «Олимпикуса»? Ведь совершенно ясно, что кто-то – сто процентов молодой мужчина – должен был подъехать на машине или такси с опасным грузом – клубком змей, уже надежно упакованных на блюдо под крышкой. Через задний вход он, одетый, как все официанты (белая рубаха, черные брюки и черный жилет), должен был попасть в зал ресторана и пристроить своих змей на место перед Жанной. Возможно, что он прибыл даже чуть раньше и некоторое время ожидал где-нибудь в коридоре или на той же террасе; ведь ему следовало попасть в зал первым – опереди его кто-то из настоящих официантов, и нужное место на столе было бы занято обычным блюдом!

Что ж, все это выглядело вполне разумно. Я улыбнулся – все-таки приятно осознавать, что я в отличие от доблестной афинской полиции провел оный допрос работников кухни «Олимпикуса»!

– Васа, вы хотите сказать, что полиция не удосужилась допросить официантов и работников кухни?

– Почему же, удосужилась, – усмехнулась она. – Но чисто формально. Как рассказал мне один из поваров, чисто формальный допрос провел у них один из рядовых полицейских. А перед тем господин Тифис собрал их всех вместе и для начала поинтересовался, кто из официантов ставил блюдо перед рыжей француженкой. Естественно, все шестеро официантов клятвенно заверили, что никто из них ничего перед Жанной не ставил – один из них заявил, что к его подходу место на столе перед француженкой было уже занято. Тогда следователь гаркнул нечто в том духе, что если кто-то что-то видел или слышал относительно инцидента со змеями, то должен немедленно сообщить ему. Произнеся этот приказ, Тифис развернулся и вышел, надменно задрав подбородок. Естественно, после этого ни у кого не возникло и малейшего желания докладывать что-либо этому крикливому полицейскому.

Васа бросила на меня многозначительный взгляд.

– Но ведь официанты или кто-то из поваров обязательно должны были заметить чужака! – Тут ее голос снизился на пол-октавы. – Конечно, кухня большая, персонала – море, и все-таки…

Что ж, пора было и мне взять слово, чтобы сообщить Васе итоги моего допроса официантов.

– Спешу сообщить вам, Васа, что лично я переговорил с официантами, и они мне кое-что рассказали. В тот день на кухне была страшная запарка – таких клиентов, как «Сады Семирамиды», очень ценят и стремятся угодить, а потому все носились как угорелые и особенно в лица друг друга не вглядывались. И все-таки несколько официантов отметили появление незнакомого парня – правда, не на кухне, а в зале. У этого парня было отличие, которое, кстати, и я заметил: незастегнутый жилет и отсутствие галстука. Парень, поставив свое блюдо, тут же исчез – и не в сторону кухни, но свернув в тот самый коридорчик, который ведет к заднему выходу с кафе.

– Браво, Ален!

Я усмехнулся.

– Собственно, это мало что дало: лица парня, естественно, никто толком не запомнил, никто не заметил никаких особых примет, за исключением широкой груди, на которой не сошелся форменный жилет… И все-таки полиция могла бы составить фоторобот, если допросила бы официантов как следует.

– Именно! – Васа энергично кивнула. – Это я и сказала следователю, после того как он завершил допрос Елены. Он все выслушал, шумно зевая, и даже не покраснел. Понятное дело: для него совершенно ясно, что гадость со змеями организовала Елена из ревности. И, между прочим, все подробности нынешней ситуации между Еленой и твоим отцом следователю поспешила доложить супруга Димоса – Аглая. Кстати сказать, наша Аглая окончила французский лицей, что и помогло этим двум рыжеволосым красоткам на удивление быстро подружиться. Жанна в первые же минуты дружбы поспешила доложить подружке о «жуткой ревности» моей племянницы к ней из-за мсье Муара. Так что, сами понимаете, следователя мало интересовали другие теории. В ответ на мое замечание он только скривился и прикрикнул, что без подсказок знает свою работу, а любителей попросил бы не совать нос не в свои дела. Этот Георгиос Тифис, скажу я вам, редкий нахал!

Васа гневно фыркнула, воинственно скрестив на груди руки.

– Продолжая нашу тему о переселении богов в простых смертных и о повторении сюжетов древних легенд, чем-то этот следователь напомнил мне Икара.

– Икара?!.

Я был искренне удивлен, если не сказать больше. Наверное, как и для всех почитателей мифов Древней Греции, для меня Икар всегда был символом стремящегося к чему-то высокому и светлому и уж меньше всего ассоциировался с заносчивым следователем внутренней полиции.

Васа снисходительно усмехнулась:

– Понимаю вас. Но ведь на все, в том числе и на известный миф, можно взглянуть несколько в другом ракурсе. Все вполне могло происходить следующим образом: душка Икар с детства задирал нос и хотел перепрыгнуть всех, вот почему он столь страстно мечтал о полетах к солнцу. Парень хотел смотреть на всех сверху вниз! И за это его щелкнули по носу – он моментально опалил крылышки и свалился на землю. Так и господин Тифис – уверена, в конце концов, однажды он тоже получит добрый щелчок по носу. Вот увидите!

Что ж, можно было оспаривать характеристики героя Икара, но по поводу заносчивой личности Георгиоса Тифиса я всей душой был согласен с Васой, в чем и поспешил ее заверить. Мы сделали круг по площадке перед Парфеноном, высказали друг другу свои мысли и теории, под конец полюбовались величественными фигурами кариатид и со спокойной душой вернулись в город.

Глава 17

Вечерний мандраж

Я возвращался в отель в приподнятом настроении – казалось бы, пустячная беседа с милой женщиной Васой прибавила мне сил и уверенности в себе. Черт возьми, все трудности и проблемы, которые то и дело возникают у нас на жизненном пути, на самом деле не заслуживают той нервотрепки, что мы сами себе устраиваем. Нужно просто ни при каких обстоятельствах не забывать простую вещь: жизнь прекрасна и удивительна, и в ней всегда есть место подвигу.

Здесь стоит оговорить само понятие «подвиг». На мой взгляд, сегодня вовсе не обязательно для его совершения махать мечом и свергать ненавистных тиранов. Все гораздо проще: к примеру, вы можете, не повторяя двенадцать подвигов Геракла, попросту улыбнуться незнакомому человеку на улице, невзирая на отчаянную зубную боль или страшные кредиты, катастрофическую нехватку денег и всего прочего в том же духе. Ваша улыбка непременно вернется к вам великой удачей! И не стоит забывать, что в мире море людей, которым гораздо хуже нас.

Примерно в этом ключе шел мой внутренний монолог, когда я вернулся в отель. Кстати отмечу, что как только мы с Васой расстались, мне тут же отзвонился служащий «Семирамиды» по имени Александрис, бойко отчитавшись о проделанной работе: он договорился о корпоративе на завтра с рестораном «Эллиника», также находящемся в квартале Плака, по соседству с нашим салоном. Директор «Эллиники» обещал обеспечить для нас и наилучший выбор блюд греческой кухни, и живую музыку, пригласив один из лучших оркестров Афин.

К счастью, я прекрасно представлял себе будущее место действия: в этом симпатичном ресторанчике в прошлые свои приезды я пару раз обедал, так что не было нужды немедленно туда отправляться, чтобы осмотреться. Мне только и оставалось, что по прибытии поблагодарить Александриса словом и наличными, после чего подняться в номер к отцу и отчитаться ему, заодно предоставив возможность самому решать все вопросы с переадресацией и уточнением меню на завтра.

Не дожидаясь от чрезвычайно сурового и озабоченного отца слов благодарности, я вышел из его номера, едва ли не вприпрыжку направившись к священной двери моей богини – к номеру Дины. Увы, здесь меня ожидала почти убийственная табличка, висевшая на ручке: «Просьба не беспокоить». Хотите – верьте, хотите – нет, но я мгновенно ощутил себя Икаром, который, по версии Васы, получил щелчок по носу, чтобы впредь его не слишком задирал. Моя любимая девушка явно имела в виду конкретно меня, вешая табличку снаружи; полагаю, больше никто не «беспокоил» ее в вечернее время.

Каюсь, пару минут я все-таки колебался, раздираемый желанием постучать, упорно игнорируя табличку. В конце концов, разве моя чистая и прекрасная любовь может побеспокоить возлюбленную? Напротив, она придаст ей сил и энергии перед завтрашним мероприятием! Но, с другой стороны, если Дина настроилась рано лечь спать, мой стук может ее разозлить, и тогда все у нас завершится маленьким, но жутко неприятным скандалом.

Я вздохнул, направился к лифту, спустился вниз и вышел на ярко освещенную огнями площадку перед отелем, в эти часы прохладных сумерек заполненную оживленными туристами.

Все повторяется изо дня в день, из года в год: огненно-жаркие летние Афины, как правило, наибольшее количество народа собирают на своих улицах лишь с последними лучами солнца. Теперь, в теплом чернильном воздухе, при праздничном свете фонарей ночных улиц ожившие после дневного изнуряющего пекла туристы едва ли не до самого утра будут попросту гулять, пить вино и чего покрепче, наслаждаясь греческой кулинарией и легким флиртом.

Помнится, я в свой самый первый приезд в Грецию совершал все свои экскурсии в знаменитые точки Афин именно по ночам, пока нещадное солнце отдыхало. Я был беззаботен и юн и в буквальном смысле слова вел ночной образ жизни, пережив одну из самых ярких историй любви со знойной гречанкой под потрясающим именем Попандопула.

Но все это было давно. Теперь я находился в Афинах не на отдыхе, а потому ночью мне следовало не бузить, но отлично выспаться, набравшись сил накануне важного события. Отправляться сейчас куда-либо значило накликать на свою пятую точку приключения, которые наверняка никак не впишутся в мой завтрашний трудовой график. Так что, несмотря на огромный искус дивных афинских сумерек, лучше было подобру-поздорову развернуться и, поднявшись в номер, отправиться бай-бай. Но…

– …не дергайся, ради бога, все будет отлично, я все продумал… Говорю тебе, не дергайся! Серж знает, что говорит!

Голос действительно принадлежал Сержу, и это именно он пронесся мимо меня к ближайшему такси, в одно мгновение отчалившему. Вот уж кто точно не переживал ни по поводу открывающегося завтра салона «Сады Семирамиды», ни из-за участия в нем своей протеже! Парень попросту рванул в город, дабы удариться во все тяжкие – скорей всего, на пару с супругой мрачного Гефеста.

В очередной раз вспоминая наши с Диной полудетские фантазии о переселении богов Олимпа в простых смертных, я, рассеянно улыбаясь, вернулся в холл и устроился в одном из кресел – сам не знаю, для чего.

Несмотря на довольно поздний час, я совершенно не хотел спать. В голове то и дело вдруг всплывали отдельные части сценария завтрашнего открытия, и я понемногу начал нервничать. Уверен, каждый, кто хотя бы единожды пережил вечер накануне важного события, меня поймет: стрелки часов передвигаются по циферблату мучительно медленно, если ляжешь в кровать, то будешь пялиться в белоснежный потолок, как я, устроившись в холле отеля, пялился на стрелки часов на своем запястье. Чтобы отвлечься от нервной темы завтрашнего открытия, я решил поностальгировать по любви всей моей жизни – Соне Дижон.

Быть может, кто-то удивится: я вроде бы влюблен в Дину, называю ее богиней – к чему же это лирическое отступление на тему «Любовь всей моей жизни»? Но так и есть: среди моих легких авантюр и флиртов особняком стоит одна и единственная История любви – любви к Соне Дижон. В дни беспечной юности мы с Соней встретились, познакомились и влюбились друг в друга, что называется, на всю оставшуюся жизнь.

Мы оба были студентами всероссийского института кинематографии, я – актерского факультета, Соня – художественного. Как выяснилось в первые же пять минут болтовни, кроме всего прочего, мы оба были полукровками: отец Сони был франкоязычным швейцарцем, мой, как вам уже известно, французом. В течение трех с половиной месяцев мы были неразлучны и перманентно счастливы, словно став единым целым, не нуждаясь порой в словах, чтобы задать вопрос или получить поддержку. Мы истинно любили друг друга! И я сам однажды все неосмотрительно испортил.

Повторюсь, я был юн, а потому – излишне беспечен. Мне казалось, моя юность никогда не завершится, а потому однажды ощутил неприятную скованность оттого, что круглые сутки должен любить одну красавицу, в то время как вокруг ходят, выписывая кренделя, миллионы других – чудесных и по-своему очаровательных девиц. Примерно это я сообщил однажды Соне, предложив пару-тройку годиков погулять от души, а уж потом узаконить наши отношения до самой пенсии.

Само собой, моя синеглазая Соня немного поплакала в тот вечер, а буквально на следующий день завела шуры-муры со студентом-оператором из Бразилии. Я едва не поперхнулся, когда она чистосердечно сообщила мне эту новость. Сказать по чести, делая предложение временной свободы, я имел в виду прежде всего себя, резвого скакуна, предполагая, что Соня со всей своей девичьей скромностью будет терпеливо ждать, пока я не нагуляюсь. И вот все получилось с точностью до наоборот.

С тех самых пор я перманентно страдаю от несчастной любви. Мы с Соней оба живем в Москве, в домиках, расположенных в противоположных частях города; она навещает родных в славной Швейцарии, я периодически пропадаю в Париже или еще в какой-нибудь точке мира, где открывается очередной салон. Мы оба свободны, и Соня, точно так же, как я, регулярно переживает симпатичные истории любви. При всем при том мы остаемся вечными возлюбленными и добрыми друзьями. Но знал бы кто, как я порой мечтаю вернуть все назад, в тот самый вечер, когда сделал Соне свое неосмотрительное предложение!..

Глава 18

Встречи в холле

… – Кого это вы тут ждете?..

Этот внезапно раздавшийся резкий голос невольно заставил меня вздрогнуть, вернув из романтических воспоминаний в суровую реальность.

– Что вы тут делаете?

Я вздохнул – вот уж о ком с радостью забыл бы, не внеся в списки приглашенных на завтрашнюю вечеринку! Красавчик Серж по кличке Нарцисс. Интересно, куда он постоянно исчезает и откуда появляется? Такое впечатление, что у парня – море важных дел в солнечной Греции.

– Как видите, Серж, я сижу, – улыбнулся я, философски качнув головой. – Просто сижу. А вы все разъезжаете туда-сюда. Куда это вы только что ездили?

– Я?

От неожиданности вопроса этот самоуверенный тип в течение пары секунд не мог сообразить, что ответить, пока вновь не ринулся в атаку.

– Собственно, то, куда езжу и чем занимаюсь я, агент Дины Орсуан, вас совершенно не касается. Вы получили за смешные деньги звезду такого ранга на свое открытие – радуйтесь.

Тут парень решил резко сменить тему, не обостряя наши и без того не шибко дружеские отношения. Он деловито оправил свой легкий пиджачок.

– Кстати, хотелось бы поинтересоваться: чисто случайно я узнал, что завтрашний корпоратив переносится из «Олимпикуса». Это правда?

– Совершенная правда, – подтвердил я.

– Очень интересно! Надеюсь, мне, как агенту Орсуан, сообщат официально о новом месте и времени?

Ей-богу, все это лично меня интересовало меньше всего.

– Полагаю, что сообщат.

Красавчик нервно скрестил руки на груди.

– И, кстати, я хотел уточнить насчет Жанны – полагаю, она хорошо себя чувствует? Я слышал, она уже выписалась из клиники и, стало быть, завтра…

Тут уж я скрестил руки на груди, окинув парня суровым прокурорским взглядом с головы до ног.

– Очень интересно! И кто же сообщает вам всю эту информацию?

Пару минут мы сверлили друг друга взглядами, после чего Серж повторно решил не обострять отношения.

– Неважно, – небрежно махнул он рукой. – Повторяю, все это вас никак не касается. Стало быть, завтра в то же самое время в другом ресторане будет презентация. Могу я уточнить у вас – в каком именно?

– Разумеется. В ресторане «Эллиника».

– Прекрасно. Благодарю за информацию.

И парень ускакал по направлению к лифтам с видом чрезвычайно занятого человека, у которого каждая минута на счету.

Не успел я прийти в себя от нашего бурного диалога, как из распахнувшихся дверей очередного подоспевшего лифта появился новый неожиданный персонаж – огненно-рыжая Жанна Милье в ярко-зеленом мини-платье и в таких же зеленых туфельках на высоченных каблучках. Само собой, на ее пышной груди поблескивало колье из черного жемчуга.

Остановившись в центре холла, красотка огляделась, заметила в кресле одинокого малыша Алена и королевской поступью прошествовала к нему.

– Привет, малыш. А где же твоя красотка? Неужели ушла гулять налево, бросив такого славного парнишку?

Кто бы знал, как я не люблю подобный стиль речи! Когда девица, которую ты видел от силы два с половиной раза, называет тебя малышом и парнишкой, хочется осыпать свою голову пеплом – в знак траура.

Но мой отец пока что был влюблен в это чудо, потому я, поддерживая «народный» стиль Жанны, ответил:

– Моя красотка спит. А вам, гляжу, не спится?

Жанна с важным видом кивнула.

– Я раньше полуночи не ложусь, тем более твой папик отказывается любиться со мной – говорит, у него какие-то там дела. Но за эти шикарные камушки я ему все, что хочешь, прощу! Пусть пока поработает.

И она любовно огладила «шикарные камушки» на своей роскошной груди. Я, наблюдая за ней, про себя возносил мольбы всему греческому пантеону с просьбой увести Жанну подальше от моих глаз.

– Бедняжка Ален, – довольно похотливо расхохоталась она, одновременно обводя взором холл. – Прилетел в Грецию с красоткой Диной, небось увиваешься за ней, как за настоящей кралей, а она только нос воротит. Твоя Дина – просто дурища, много строит из себя, хотя давно пора бы ей притухнуть. Сыграла у Томми – ну и что? Теперь пусть сидит и ждет, когда во второй раз повезет. Не дождется!

И она еще раз хрипловато хохотнула. Сами понимаете, я продолжал возносить отчаянные мольбы, одновременно радуясь, что Дина не слышит своей оценки из уст Жанны, не то между ними запросто могла бы завязаться такая же драчка, как сегодня – у Жанны с Еленой.

– Ну, пока, малыш! Пойду, проветрю мозги. А ты кончай тут торчать, тебе давно пора отправляться бай-бай.

Она еще шире оскалилась и походкой самой натуральной путаны направилась на выход.

Каюсь, я по-стариковски покачал головой, внутренне осуждая отца за подобные «грязные связи». Боже мой, да эта Жанна прямо сейчас начнет привлекать совершенно определенное внимание туристов! А подзаработав древнейшим женским трудом, вернется под бочок Старого Лиса…

Впрочем, все это относилось к личной интимной жизни моего драгоценного отца. Между тем я, наконец-то ощутив сонливость, встряхнулся, потянулся и поплелся в свой номер. Да простят меня боги, но в этом я послушался рыжую бестию Жанну – послушно отправился бай-бай.

Глава 19

Медитация в таверне

Если посчитать на досуге, то за свою не слишком долгую жизнь я успел пережить пять открытий новых салонов «Садов»: в Москве, Венеции, Монако, Вене и в Швейцарии. Плюс к тому мне приходится регулярно объезжать широкую сеть салонов по всей Франции, там и тут проводя всевозможные рекламные акции, способствующие росту продаж, и прочие радостные мероприятия, для которых, как правило, я сам сочиняю подходящие сценарии.

Словом, опыт у меня есть, и неслабый, так что, казалось бы, я давно должен был ко всему привыкнуть и крепко спать накануне очередного шоу. И все-таки в ту ночь мне толком не спалось. Сам не знаю, что не давало погрузиться в нирвану сна. Предварительно я поплескался в ванной с ароматическими успокаивающими добавками, расслабившись на все сто, дабы мгновенно и без проблем прыгнуть в первый же пролетающий вагон сна. Между тем поезд пилил и скрипел мимо меня на протяжении всей ночи, а я бесконечно пытался запрыгнуть в очередной вагон, каждый раз натыкаясь то на дверь, то на чью-то сгорбленную спину.

Так я ворочался с боку на бок в дурацких кратковременных отключках, а с первыми лучами солнца открыл глаза, ясно осознавая, что как следует выспаться мне так и не удалось.

Как всегда в подобных случаях, мой лучший друг и помощник – крепкий ароматный кофе. Я принял освежающий душ, привел себя в порядок и отправился в город, пройдя до уже привычной таверны «Мария» прямо напротив отеля, хозяин которой приветствовал меня как своего. Ожидая первую порцию кофе с сырным пирогом, я уселся на террасе за широким деревянным столом, покрашенным местами облупившейся голубой краской.

Удивительно, но факт: в подобные моменты, казалось бы, усталые и совершенно не отдохнувшие за ночь органы чувств крупным планом «ловят» и откладывают в памяти отдельные картинки, где-то на втором плане прозвучавшие реплики, пряный вкус блюд и ароматы, случайно «пойманные» носом.

Так и сейчас, приветливый хозяин принес мне классический греческий завтрак, я рассеянно потягивал ароматный крепкий кофе, а в памяти фиксировались цвет облупленной краски на древесине стола, улыбка прошагавшей мимо по тротуару девушки, гудок автомобиля и звучные голоса завсегдатаев, приветствовавших друг друга у соседнего столика.

Точно так же неторопливо сменяли друг друга и мои мысли – от одной незавершенной темы к следующему слову, новому абзацу и предложению. Передо мной всплывали яркие картинки событий последних дней, я вновь слышал возмущенный голос Васы, говорившей о высокомерно задранном носе следователя Тифиса и неожиданно сравнивающей его с легендарным Икаром; голос Васы перебивала реплика отца, живописующего мне драку Елены и Жанны у него под носом, а все эти монологи перекрывали надменный голос Сержа, успокаивавшего кого-то по телефону, вульгарные реплики Жанны, направлявшейся на ночной променад, и уже не помню чьи истошные крики при виде шипящих на столе «Олимпикуса» змей, стремительно расползавшихся в разных направлениях.

В какой-то момент своих размышлений я мимолетно пожалел, что не экстрасенс, не мастер телекинеза и не колдун, в чьих силах без проблем перелетать с места на место, становясь невидимым свидетелем драм и диалогов. Как бы было замечательно, если бы я мог, погрузившись в состояние транса, поймать волны чужих мыслей, остановившись на размышлениях виновного в истории со змеями! Я просто сидел бы, закрыв глаза, а передо мной вырисовывался бы силуэт человека, который оплачивает широкогрудому парню доставку жутковатого клубка на стол ресторана…

Я еще додумывал мысль обо всех прелестях телекинеза, а в памяти внезапно всплыли слова, произнесенные давным-давно одной моей знакомой, страстной поклонницей аюрведы: «Учись медитировать, мой дорогой друг. Медитировать – значит плыть по течению собственных вольных и неуправляемых мыслей. Полностью расслабиться и плыть, понимаешь? Это наилучшая релаксация, когда необходимо как следует отдохнуть за короткое время».

Я усмехнулся. Елки-палки, а ведь в эти самые минуты за чашкой кофе в симпатичной таверне я самым настоящим образом медитировал! Память словно по собственной воле показывала мне картинки и персонажей, прокручивала отдельные слова и реплики, а я, как зритель в полумраке кинозала, лишь слушал и смотрел, никак не вмешиваясь в общий сценарий действа.

Допивая последний глоток, я сделал приятный вывод: та знакомая была абсолютно права, неосознанно медитируя, я великолепно отдохнул.

Теперь можно было приступать к хлопотам дня.

Глава 20

Не боги горшки обжигают

Отмечу сразу: как бы мы все ни волновались, как бы ни переживали и ни дергались из-за предстоящего торжества, а открытие салона прошло без сучка без задоринки – просто великолепно.

Опущу описание легкого постукивания зубов в святом волнении в те несколько часов до открытия, когда мы в сотый раз повторяли всю последовательность реплик и рукопожатий, шуток и экспромтов, а заодно делали последние звонки, давали последние ЦУ и оплачивали доставленные букеты и пирожные к кофе для легкого фуршета для славных гостей, которые начинали подъезжать на роскошных лимузинах ближе к назначенному часу – ровно к тринадцати ноль-ноль.

Притом Елена ядовито прошипела мне на ушко, что по распоряжению отца, озвучившего личное пожелание «его мадам», в вечеринке примет участие уже присутствовавшая на первой гулянке пара Димоса с Аглаей.

– Ну как же Жанна обойдется без подружки – с кем же она будет обсуждать последние сплетни и свое роскошное колье из черного жемчуга – не с супругой же мэра Афин, в самом деле!

Стоит отметить, моя Дина в этот день была просто великолепна: в дивном костюме Афины, с великолепным макияжем и волосами, красиво убранными в замысловатую древнегреческую прическу, она стояла у дверей салона в компании моего отца, невольно вгоняя в ступор всех вновь прибывавших гостей своим величественным видом и ослепительной улыбкой.

В первый ступор гости входили оттого, что их встречает самая настоящая богиня; во второй, последовательно переходивший в изумление и восхищение, что роль богини исполняла знаменитая Дина Орсуан, известная многим гораздо лучше, чем олимпийская богиня Афина.

Разумеется, были гости, прибывавшие на открытие поскромнее – без лимузинов, пешком и налегке, и среди них в первую очередь стоит отметить Томми Дорсэ, тут же скользнувшего куда-то в сторону, а также первую помощницу Елены Васу. Последняя также пришла пешком и, встретившись со мной взглядом, высоко подняла два пальца – знак победы.

Почти тут же на разбитой старой «Шкоде» подкатила шумная ватага журналистов, и атмосфера враз стала непринужденной и жизнерадостной – акулы пера тотчас же защелкали фотокамерами вокруг улыбающейся Дины, выкрикивая ей веселые приветствия и заваливая задорными вопросами.

Пешочком на открытие прибыло семейство Гефеста – прошу извинения, Димоса. Сам Димос, по своему обыкновению, был бледен и, по всей видимости, очень недоволен участием в этом вип-мероприятии, что особенно подчеркивал черный костюм и белоснежная рубаха. А вот его женушка от неожиданного приглашения вся светилась и едва ли не приплясывала на месте, любуясь собственным отражением в стеклянной витрине – на ней было потрясающе красивое платье цвета беж, эффектно облегающее все интересные изгибы девичьего тела. Совершенно очевидно, что данный туалет Димос ни в какую не признавал, и бог знает какими ухищрениями Аглае удалось уговорить ревнивого супруга позволить ей надеть соблазнительный наряд. И вот теперь, судя по всему, кузнец отчаянно ругал себя за непростительное легкомыслие.

Ну а когда в роскошном лимузине подъехала благополучно исцеленная Жанна в точно таком же, как у Аглаи, наряде, Димос покачнулся, как от сильного удара, и подозрительно прищурился, переводя свой мрачный взгляд с жены на ее неожиданную подружку.

– Вот это да, такая накладочка, – пропел у меня под ухом сладкий голосок Елены. – И что интересно: обычно, когда на одну вечеринку две дамы являются в одинаковых нарядах, это их жутко расстраивает, совершенно убивая всю радость. А тут – гляди-ка, все с точностью до наоборот. К чему бы это?

Что ни говори, а Елена была абсолютно права: мне еще не приходилось видеть, чтобы две красавицы столь буйно радовались, вдруг оказавшись полной копией друг друга по части наряда, укладки волос и даже макияжа. Между тем Аглая и Жанна первым делом бросились обниматься, как родные после долгой разлуки, после чего Жанна принялась в очередной раз шумно демонстрировать всем и каждому подарок отца – шикарное колье из черного жемчуга.

Тут уж Старый Лис, слегка поморщившись, поспешил подхватить красотку под руку, сурово зашептав ей на ухо нотации, после чего птичка наконец-то упорхнула к общей публике – в сад за салоном, где гостей ждали столики под тентами и улыбчивые официанты, готовые угостить кофе, легкой прохладной рециной и разнообразными сладостями.

– Елена, мне кажется, вы должны встречать гостей вместе с отцом и Диной, – развернулся я к своей неожиданной собеседнице.

Она величественно приподняла правую бровь.

– Вот теперь я и отправлюсь на свое место – теперь, когда начнут прибывать настоящие гости, а не всякая шушера.

И она, приосанившись, направилась на свое место при входе. А я, глядя на юную Афину между величественными и представительными Еленой и Старым Лисом, вдруг припомнил, какую роль отвел им в размышлениях о богах Олимпа: Зевс и Гера. И, кстати, стоит припомнить, Афина родилась без измены Зевса своей супруге – просто из его головы, потому с Герой они всегда неплохо ладили.

Что ж, все совпадало. Наша троица прекрасно смотрелась и приветливо встречала всех гостей – от скромно пожавшего всем руки толстяка посла Франции до семейства мэра Афин и представителей министерства торговли Греции.

Думаю, стоит отметить, что Сержа среди прибывающих до сих пор не было. По всей видимости, парень отсыпался после ночной гулянки, и я внутренне перекрестился: хоть в этом плане будет меньше проблем – меньше нервотрепки для Димоса.

После того как отметился последний гость по списку, можно было скрестить пальцы и приступать к следующей, самой ответственной части нашей программы – к торжеству открытия. Сами понимаете, эта часть нами была продумана и отрепетирована самым тщательным образом. Наверное, потому все и прошло великолепно – как говорится, на одном дыхании.

Первым делом зазвучали чудесные аккорды классической мелодии сиртаки, зазывая всех на площадку перед центральным входом в салон. Так как эта площадка относительно небольшая, она моментально заполнилась шумной и приятно взволнованной публикой, собравшейся на торжество, где далеко не всем желающим найдется место (именно этого эффекта мы и добивались).

Первым слово взял отец, произнеся достаточно краткую, но душевную речь-приветствие, с обаятельной улыбкой добавив, что его салоны, открывающиеся по всему свету, впервые благословляют боги Древней Эллады. После этих слов он на шаг отступил от Дины-Афины, склонившись перед ней в почтительном полупоклоне.

Ну а Дина сыграла свою роль просто блестяще: безупречно произнесла приветствие на греческом, вызвав восторженные аплодисменты афинской части публики и особенно прессы, отозвавшейся многочисленными вспышками фотокамер, после чего величественно прошла к красной ленточке, перекрывающей вход в салон, взмахнула рукой с блеснувшим мечом…

И неожиданно опустила меч, грациозно развернувшись к притихшей публике с лукавой улыбкой.

– Боги не делают за людей то, что должны делать сами люди, – произнесла она цитату из Гомеровской «Одиссеи» и повернулась к моему отцу, делая приглашающий жест занять ее место.

Здесь кстати отмечу, что, когда в ходе нашего обсуждения сценария торжества открытия Дина предложила использовать эту цитату, я вдруг припомнил странный сон, приснившийся мне в первые дни работы над сценарием открытия. Я только что прибыл в Париж, еще не был знаком с Диной, а потому писал сценарий, практически копируя предыдущую презентацию в Вене, не особо напрягая фантазию и зевая через каждые пять минут.

И в первую ночь был тот самый сон. Его странность заключалась в том, что в памяти не отложилось ни одно изображение чего-либо или кого-либо; я просто услышал голос, значительно произнесший довольно банальную присказку: «Не боги горшки обжигают!» Вот и все. Наутро я проснулся – тот голос, казалось, еще звучал у меня в ушах – и пару минут размышлял, к чему бы это, после чего отправился в кафе пить свой утренний кофе, а голос-сон начисто вылетел из моей памяти. И вот когда Дина предложила использовать цитату из «Одиссеи», я вдруг все вспомнил и внезапно понял, что эта цитата по сути – аналог русской поговорки «Не боги горшки обжигают».

– Вы не поверите, мои дорогие! А ведь мне снились именно эти слова в переводе на русский! – воскликнул я, тут же попытавшись перевести присутствующим общий смысл поговорки.

Первой тогда отреагировала Дина.

– Ах, Ален, я не успеваю повторять, что ты – потрясающий парень! – вздохнула она, адресовав мне восторженную улыбку. – Даже твои сны – таинственны и полны предсказаний.

– Когда слышишь голос во сне, это значит, с тобой говорит бог, – негромко проговорила Васа, и Дина тут же подхватила мысль, взволнованно взмахнув руками:

– Я уверена: с тобой говорила сама Афина! Она просто перевела свои слова на русский язык. Потрясающе!..

… – Боги не делают за людей то, что должны делать сами люди!

В ответ раздались смех и аплодисменты улыбающейся аудитории, под которые Старый Лис на пару с мэром разрезали ленточку банальными ножницами, торжественно подняв алые лоскутки над головой. Все тут же весело повалили в салон, где сама Афина (то бишь умница Дина) провела краткий обзор товаров и услуг «Садов Семирамиды», под финиш представив великолепную управляющую Елену Сендираки, отметив, что она сама – наилучшая реклама безупречной продукции фирмы.

Здесь слово взяла Елена, которая не менее прекрасно справилась со своей задачей. Все были восхищены и приятно взволнованны, особенно после того, как управляющая торжественно вручила шести почетным гостям, включая семью мэра, подарочные наборы в элегантных корзинках.

Под финиш все подняли бокалы с шампанским и выпили за процветание «Садов Семирамиды» на священной земле Эллады. Аплодисменты, улыбки, общее приподнятое настроение и приглашение всех в ресторан «Эллиника», чтобы отметить прекрасное событие – вот здесь скрещенные пальцы можно было уже разжать и с облегчением перевести дыхание.

Все удалось на славу! Теперь можно было и напиться.

Глава 21

Игры под сиртаки

Что ни говори, а все в этот день получалось великолепно, будто и вправду открытие нашего салона благословили сами боги Олимпа. Даже погода извечно жаркого августа вдруг смилостивилась, и в день рождения Афины, вечером восемнадцатого августа, воздух в стремительно сгущавшихся сумерках был мягок и свеж благодаря легкому ветерку с моря, что дышало и шелестело волнами совсем рядом.

И в ресторане «Эллиника» все было так же превосходно: обстановка, выдержанная в классицизме Древней Греции с ее простором и белоснежными колоннами, живая музыка в лице неутомимых музыкантов, виртуозно исполнявших народную музыку, великолепное меню и превосходный подбор греческих вин. На этот раз застолье вел специально нанятый тамада, представляя каждого из знатных гостей, в стихах и прозе поднимая за них тосты.

Как и в первый раз, мы с Диной сидели рядом, по правую руку от отца, по соседству с Дорсэ, периодически обмениваясь с ним дружескими репликами и выслушивая иронические изречения гениального режиссера в адрес присутствующих и, в частности, «близнецов» – Жанны и Аглаи.

Здесь стоит отметить, что обе эти дамы вносили в наше vip-застолье нотку диссонанса. Словно отчаянно желая оказаться в центре всеобщего внимания и обсуждения, обе рыжеволосые красотки неприлично громко разговаривали и хохотали, произносили дерзкие фразы и принимали вызывающие позы; все это особенно усилилось после первых трех бокалов вина.

Между тем ситуацию обострило и появление Нарцисса Сержа – красавец в белоснежном костюме и рубахе цвета фисташек явился ровненько к моменту, когда гости стали занимать свои места за длинным столом. Улыбнувшись всем ослепительной улыбкой, парень занял свое прежнее место – прямо напротив моментально зарумянившейся и еще громче захохотавшей Аглаи.

Естественно, и без того нервно вздрагивавший от каждого слова супруги Димос немедленно начал то бледнеть, то багроветь, усиленно заливая свой гнев вином, что достаточно быстро дало плачевный результат – наш Гефест опьянел. Его первый срыв произошел во время танца, когда веселая хмельная публика выстроилась, взявшись за руки, чтобы под предводительством тамады изобразить знаменитый сиртаки. Общий хоровод шумно закружил по залу, сопровождаемый задорной музыкой, веселыми репликами и дамским смехом.

Разумеется, мрачный Димос в этой легкомысленной импровизации не участвовал, он лишь усердно отслеживал свою чересчур подвижную супругу. Очевидно, пару раз ему на глаза попадалась аппетитная фигурка, обтянутая в беж, возможно, он даже видел мужские игривые ручки в интересных местах, а потому в определенный момент подскочил к оной фигурке со спины и цепкой лапой развернул за плечо к себе лицом, тут же едва не рухнув в обморок от избытка эмоций, – как и в прошлый раз, перед ним оказалась хохочущая Жанна.

Возможно, подружками была заранее подготовлена подобная ситуация с эффектной развязкой: Жанна немедленно сама крепко обняла остолбеневшего грека, звонко выкрикнув: «Я специально заказала себе платье, как у Аглаи, чтобы ты нас перепутал и коснулся меня своей горячей рукой! Ну же, будь смелей, поцелуй меня!»

У бедняги Димоса, хоть он и не понял ни слова этой реплики на французском, жутко затряслись колени. Развернувшись, он почти бегом вернулся на свое место за столом. Настал черед грозно хмуриться моему отцу, который использовал сиртаки, чтобы душевно побеседовать с мэром Афин. Слова Жанны прозвучали достаточно громко, и, судя по ним, выходило, что она готова тут же, не отходя от кассы, изменить Старому Лису с мрачным греком. Елена со своего места за столом одарила отца ледяной усмешкой в стиле «А что я тебе говорила?»

Само собой, отец, любезно извинившись перед мэром, немедленно подскочил к Жанне и отвел ее в сторонку, прочитав ледяную отповедь, которую та прервала страстными поцелуями с торопливым шепотом на ушко. Тут Елена вновь нахмурилась, а Димос, усевшись за стол и разом осушив бокал красненького, тревожно озирался в поисках своей жены, потому как в момент эпизода с узнаванием Аглая таинственным образом дематериализовалась. Я в свою очередь поискал взглядом Сержа – разумеется, мальчика тоже нигде не было видно.

Нужно было срочно оздоровить обстановку. Мысленно возблагодарив нашу собственную осмотрительность (мы и на этот раз ухитрились не пригласить в ресторан прессу, ограничившись лишь главным редактором центральной афинской газеты), я объяснил ситуацию Дине, и мы дружно отправились на поиски опасной парочки Аглая – Серж. Детишек необходимо было срочно найти и рассадить по местам, строго пригрозив пальчиком.

Надо сказать, в «Эллинике» имелось две террасы по обе стороны зала, обе – под навесами, со столиками и креслами и гирляндами цветных фонариков. Мы с Диной договорились, что она отправится на террасу с левой стороны, я – на террасу справа, а вернувшись, доложим друг другу о результате.

С первых же шагов поиска повезло мне: я обнаружил изменщиков не на террасе, но на повороте от нее, что вел в сторону кухни. Нарочито громко кашлянув, я заставил бурно целующихся отскочить друг от друга в разные стороны.

– Серж, – обратился я к наглецу, нейтрально-светски улыбаясь, – вы не могли бы вернуться к столу, нам нужно обсудить кое-какие вопросы с оплатой гонорара мадмуазель Орсуан. – Тут я чуть поклонился Аглае. – Кстати, а вас довольно-таки активно разыскивает ваш супруг. На вашем месте я бы сел рядом с ним, пока он не приколол вас к себе булавкой.

Проговорив свой монолог, я развернулся и четким шагом вернулся в зал, уверенный, что парочка вприпрыжку бежит за мной. Дина к тому времени уже вновь сидела на нашем месте, пару раз хлопнув в ладоши при виде меня и шмыгнувших из-за моей спины в разные стороны молодых людей.

– Между прочим, Димос куда-то исчез, – прошептала она мне, когда я уселся на свое место. – Когда я вернулась – моя терраса была совершенно пуста! Димос тянул вино из бокала и становился примерно такого же – багрового – цвета. Я наблюдала за ним, а потом меня отвлек Томми. Мы немного обсудили с ним его будущий фильм и, возможно, мою роль в нем, после чего он извинился и втихаря отправился в отель – на боковую. И вот тут я вдруг заметила, что Димоса нигде нет. Кстати сказать, и Жанны тоже. Может, он таки решился как следует ее обнять, раз уж ей так этого хочется? Тем более твой отец вновь беседует с мэром…

– Как знать, как знать, дорогая. Все может быть. Больше ничего интересного не происходило?

Не особенно вслушиваясь в ответ, я лишь вежливо кивал, наблюдая, как Серж, бухнувшись на свое место, тут же начал названивать кому-то, а Аглая, не обнаружив ревнивого мужа на месте, без затей принялась аппетитно уплетать шашлычки и закуски из всех объемистых блюд вокруг нее.

Что ж, пока что все складывалось более-менее благополучно и пристойно. Впору было перекреститься.

Глава 22

Всем оставаться на своих местах!

Между тем на свои места вернулись перекусившие музыканты, и оркестр вновь заиграл. Славная, чуть печальная мелодия словно приглашала всех позабыть глупые распри и интриги, ревность и одиночество, без мысли, без слова отдавшись великому таинству танца каждой клеточкой тела и души.

Я поднялся со своего места и с меланхолической улыбкой протянул руку Дине, склонив голову в знак почтения.