Крот 3. Сага о криминале Мережко Виктор

– Жаль, – искренне произнес Альберт Петрович. – Очень жаль.

– Что? – не понял Старков.

– Работу бросать жаль. Я ведь к лошадям с детства тянулся… – И помолчал, спросил: – А директором кто будет?

В это время дверь широко распахнулась, и в кабинет влетел Вован, прибывший из Сибирска.

Была мгновенная пауза, потом раздался хохот. Вован оторопело смотрел на хохочущих друзей, не понимал, с чего это вдруг они смеются. Растерянно улыбался и Платонов.

– Да вот он, директор ипподрома! – не переставая смеяться, показал на Вована Кузьмичев. – В самый раз успел!

Вован с распростертыми объятиями стал обходить собравшихся. Платонов подошел к Кузьмичеву, отвел его в сторонку.

– Если это серьезно насчет загранпаспорта и акций, прошу держать информацию в предельной конфиденциальности. Иначе, сами понимаете, чем все может кончиться.

– Понимаю.

– И еще… Все-таки вначале загранпаспорт, деньги, а потом уже акции.

– Хорошо.

Вован и Кузьмичев сидели на кухне квартиры Сергея. Вован достал из кармана пачку фотографий, протянул ему. Тот стал их листать, увидел улыбающуюся Катюшу, стал пристально всматриваться в лицо дочки. Не мог отвести от девочки глаз, потом перевел взгляд на Вована, и тот одобряюще кивнул:

– Классная пацанка.

Кузьмичев улыбнулся, протер один из снимков ладонью.

– На Аню похожа.

Он стал перебирать снимки дальше, остановился на Важе, Шалве в компании с самим Вованом и Антоном.

– То, что ты просил, – объяснил Вован.

Кузьмичев отобрал снимок Шалвы с Вованом, отложил его в сторону и поинтересовался:

– Как они там?

– Хорошие парни. Боятся и ненавидят своего родственника. Не хотят возвращаться.

– Надо.

– Конечно надо. Но как? Если Вахтанг увидит эти фотки, им не жить.

– Все фотки не покажем, а одну обязательно.

– Какую?

– Вот эту, – Сергей показал на снимок Вована и Шалвы.

– Мне-то по фигу, а парню придется туго.

– Понимаю. Но нам необходимо их столкнуть. По сути, Вахтанга должны убрать они – Важа и Шалва. А на это они могут решиться только в том случае, если им будет угрожать прямая опасность.

– Думаешь, с ними будет проще работать?

– С ними работать не придется. Они просто будут служить у меня. Вот как ты, например.

– А все хозяйство Вахтанга?

Сергей усмехнулся, растопырил пальцы:

– Было ваше, стало наше.

– А насчет ипподрома – это серьезно? – спросил Вован.

– Хочешь быть директором?

Вован рассмеялся:

– А кто ж не хочет? Покажу Муське хозяйство, вообще умрет. Она знаешь как любит лошадок?

– Когда познакомишь?

– Да стесняется она тебя! – уклончиво ответил Вован. – Но девка – первый класс! Душевная!

Маргеладзе по-хозяйски вошел в приемную директора ипподрома, увидел распахнутую дверь кабинета, спросил секретаршу:

– Где хозяин?

– Два дня как нет, – пожала та плечами.

– Что, вообще не приходил? – удивился гость.

– И не приходил, и на звонки не отвечает.

– Может, случилось чего?

– Может, и случилось.

– Домой к нему никто не ездил?

– А кто ж поедет? Он ведь за городом живет.

Маргеладзе быстро набрал номер по мобильнику.

– Ика, быстро направь ребят на дачу директора ипподрома… Да, и пусть прихватят на всякий случай все необходимое.

Вахтанг хотел было уже уходить, когда секретарша окликнула его:

– Вам тут конверт передали.

– Кто?

– Какой-то парень. Велел, чтоб прямо в руки.

Маргеладзе взял конверт, повертел его в руках, взял ножницы с секретарского стола, надрезал одну из сторон.

Вытащил снимок, с удивлением уставился на него.

Ему широко и радостно улыбался Шалва в обнимку с Вованом. С обратной стороны снимка было написано: «г. СИБИРСК» – и дата.

– Не он передал? – зачем-то спросил он секретаршу, ткнув на русского парня.

Она взглянула, безразлично пожала плечами:

– Вроде не он.

…К даче Платонова подкатил джип. Из него выбрались трое крепких парней, толкнули полуоткрытые ворота, направились к дому. Никто не вышел им навстречу, дверь дома была заперта.

Один из парней нажал на кнопку звонка, никакого результата. Он сильным ударом вышиб ее, и все трое вошли внутрь.

Быстро разошлись по комнатам и этажам.

Людей в доме не было, только бродил брошенный хозяевами жирный кот.

Старший из прибывших набрал номер:

– Вахтанг, здесь пусто… Вещи разбросаны. Нет, на грабеж не похоже. Просто уехали.

…Платонов с семьей – с двумя маленькими детьми и женой – уже прошел таможенный контроль и оформлял багаж, когда жена подошла к нему, негромко сказала:

– Алик, по-моему, тебя.

Он оглянулся, интересуясь, кто бы мог его искать, и вдруг от неожиданности онемел. Он не мог ошибиться – это были люди Вахтанга. Один из них стоял перед таможенником, пытаясь что-то страстно объяснить, второй подавал знаки Альберту Петровичу, чтобы тот подошел поближе.

Платонов сгреб детей, быстро подхватил ручную кладь и заспешил на паспортный контроль.

Вечером того же дня Вахтанг приехал в дирекцию ипподрома. Быстро и решительно в сопровождении охраны направился в здание, оттолкнул попытавшегося запротестовать охранника, поднялся на второй этаж, ввалился в приемную директора.

Секретарша хотела что-то сказать, но он легко отстранил ее, стремительно вошел в кабинет.

За столом Вован с помощником разбирали бумаги. Увидев гостя, Вован поднялся, спокойно и вопросительно уставился на него.

Маргеладзе подошел к нему почти вплотную, ткнул себя пальцем в грудь.

– Знаешь, кто я?

Вован кивнул:

– Знаю.

– А ты кто?

– Владимир Иванович Семенов, директор ипподрома.

– Кто тебя поставил на это место?

– Мой шеф.

– Шеф здесь я! Это мое хозяйство!

– Вы опоздали, Вахтанг Георгиевич. Это хозяйство моего шефа – Кузьмичева Сергея Андреевича.

Маргеладзе некоторое время неотрывно смотрел в глаза Вовану, резко развернулся и направился к выходу.

Вован бросил взгляд в окно и увидел, как к зданию дирекции подкатили три джипа.

Вахтанг сбежал со ступенек и увидел идущего навстречу Кузьмичева.

Они остановились друг против друга, молчали. Охрана – с той и другой стороны – тоже заняла позиции, ждала, чем закончится противостояние лидеров.

Маргеладзе медленно расстегнул ширинку, извлек член и стал мочиться прямо под ноги Кузьмичева.

Тот никак не среагировал на этот жест, просто молчал и продолжал смотреть ему в глаза.

Вахтанг закончил свое дело, негромко произнес:

– Это война, брат… – И направился к машинам.

…Маргеладзе, сидя на заднем сиденье джипа, достал из кармана слегка помятую фотографию Шалвы и Вована, некоторое время внимательно изучал ее, прочитал название города с обратной стороны снимка – СИБИРСК, набрал по мобильнику номер.

– Важа? Здравствуй, дорогой. Как дела?

– Все нормально, – ответил тот. – Завтра подписываем договор с губернатором.

– Не надо подписывать, – жестко ответил Маргеладзе. – Собирайтесь домой.

– Но осталось самое малое! – попытался возразить Важа.

– Малое доделаем в Москве. Вместе! Бери Шалву, моего дорогого племянника, и чтоб завтра я видел вас здесь.

– Что-нибудь случилось, Вахтанг? – спросил Важа, предчувствуя неладное.

– Голова болит, – ухмыльнулся Вахтанг. – Да и геморрой замучил. Жду!

Важа постоял какое-то время в задумчивости, подошел к окну, увидел во дворе дома Шалву, кокетничающего с девушками-кухарками, набрал по мобильнику телефон.

– Вован, привет… Важа!

Вован по-прежнему сидел за столом директора ипподрома, разбирал бумаги. Жестом он попросил помощника выйти.

– А я тебе звонил, у тебя занято, – сказал он.

– С Вахтангом разговаривал, – ответил Важа и поинтересовался: – Сам давно видел Вахтанга?

– Полчаса назад.

– Он велел нам срочно возвращаться в Москву. Что случилось?

– По этому поводу я как раз и звонил тебе… – Вован подошел к двери, поплотнее прикрыл ее. – Вам нельзя возвращаться. Особенно Шалве.

– Почему?

– Помнишь, мы фотографировались у Антона? Так фотка со мной и Шалвой попалась Вахтангу.

– Как она могла попасться? – возмутился Важа.

– Я подарил ее стюардессе, а она, как выяснилось, любовница Вахтанга. Показала ему, он реквизировал.

Важа помолчал, зло спросил:

– А больше ты ничего не дарил этой долбаной стюардессе?

– Нет, только фотку.

– Идиот…

– Конечно, идиот… Извини.

Снова помолчали.

– Хорошо, – заключил Важа, – на фотке ты и Шалва… А почему я не могу приехать в Москву?

– Ты можешь, а Шалве лучше не надо. Голову оторвет.

– И что, ему всю жизнь сидеть в этом долбаном Сибирске?

– Не всю, а пока Вахтанг не помрет.

– Я серьезно говорю!

– Пожалуйста, можешь переправить его сюда, мы спрячем. Но на глаза Вахтангу ему лучше не попадаться.

– Черт… Ладно, подумаю.

Важа выключил телефон, вновь стал через окно наблюдать, как веселый и беззаботный родственник болтает с симпатичными русскими девушками.

Поздним вечером, когда Вован подкатил на своем джипе к супермаркету, из него тут же выскочила веселая и счастливая Муська – та самая, которая некогда была подружкой Юры-киллера. Девушка бросила сумки с продуктами на заднее сиденье, сама плюхнулась рядом, и они покатили по украшенной огнями улице.

С эстакады свернули на узкую и плохо освещенную улочку, промчались каких-то метров пятьдесят, и тут навстречу им выскочила черная иномарка.

Из нее высунулись два ствола и стали бешено поливать джип.

– Ложись!

Вован схватил Муську, с силой бросил на пол автомобиля, рухнул сверху.

Пули прошивали металл, хлопая и потрескивая, отлетающая краска сыпалась на голову, а разбитые стекла падали на лежащих тяжелыми блинами.

Выстрелы прекратились, нападавшие умчались в ночь.

Вован медленно поднялся, потрогал Муську:

– Жива?

Она посмотрела на него, пыталась улыбнуться:

– А ты?

– Вроде тоже… – Вован потрогал лицо, обнаружил на нем порезы, коснулся плеча – оно было мокрым. – Вот только плечо маленько.

В ночи послышались сирены милицейских машин. Вован схватил девушку за руку, помог спрыгнуть за землю.

– Бежим. Ментам лучше не попадаться.

Сергей сидел в квартире Вована за кухонным столом, с интересом наблюдал за смущающейся Муськой, которая хлопотала, накрывая стол. Потом взял ее за руку.

– Сколько же лет, дорогая, мы с тобой не виделись?

– Ой, да ладно вам! – попробовала освободиться она. – Уж вы-то ни капельки не изменились. Разве что солидней стали.

– Можно подумать, ты сильно изменилась, – заметил Вован, трогая перебинтованное плечо. – Больше семнадцати не дашь.

– Хочешь смутить? – хмыкнула она. – По-твоему, я не понимаю свой возраст? Еще как понимаю! – И снова занялась приготовлением чая.

Кузьмичев кивнул парню, и они вышли в комнату.

– Как она тебе? – рдея лицом, спросил Вован.

– Вкус у тебя, Вован, есть.

– А то… А вот тебя стесняется.

– Привыкнет… – Кузьмичев потрогал раненое плечо парня. – Маргеладзе?

– Без вариантов. Но ответный удар будет достойным.

– Рано. Как там Важа и Шалва?

– Вахтанг среагировал на фотку, вызывает их в Москву.

– Ты с ними разговаривал?

– Важа боится за Шалву. Ведь пацан на снимке со мной и Антоном. А меня Вахтанг уже вычислил… Голову оторвет моментально.

– Боюсь, как бы под эту мельницу не попал и Важа.

– Может, пусть сидят в Сибирске и не высовываются? – предложил Вован.

– Как настоящие джигиты! – засмеялся Кузьмичев.

– Нет, серьезно. Жалко ведь парней, – попытался оправдаться Вован.

– Пока мы будем их жалеть, Маргеладзе оторвет голову не только родственничкам, но и нам в том числе.

– Так чего делать, Андреич? Пусть летят?

– Важа должен вернуться.

– А Шалва?

– Мы его задержим.

– А отпустим когда?

– Как только, так сразу.

– Нет, серьезно. Парень хороший, веселый. Жаль, если чего случится.

Сергей обнял друга.

– Все будет нормально, Вован… Пошли к невесте, а то ужин стынет.

Словно услышав эти слова, из кухни выглянула Муська, пропела:

– Ребята-а, обедать!

Антон вышел во двор своего загородного дома, подвел уезжающих к машине, по очереди обнял Важу и Шалву, троекратно расцеловался.

– Может, все-таки проводишь? – как-то неуверенно спросил Важа.

– Зачем? – пожал плечами Антон. – Лишний раз засветиться самому и засветить вас? Никто вас не тронет, езжайте.

– В Москве будешь появляться? – мрачно поинтересовался Шалва.

– Еще и надоем… Знаешь, что такое губернаторское кресло? Больше сидишь в столице, чем здесь.

– Думаешь, победишь?

– А ты так не думаешь?

Все трое рассмеялись, еще раз обнялись, и Антон незаметно для Шалвы подмигнул Важе.

…Примерно в километре от аэропорта наперерез иномарке, в которой находились Важа и Шалва, с сиренами и спецсигналами выскочили милицейские машины и тут же перегородили дорогу. Люди в форме бросились к «лицам кавказской национальности», выволокли их из салона, затолкали в свои автомобили и помчались в сторону города.

В небольшой комнате с голыми стенами ярко горели осветительные приборы, здесь же стояла телевизионная камера, готовая снимать происходящее.

Важу и Шалву поставили так, чтобы они были хорошо видны телеоператору, и старший из оперативников взялся за обыск.

Вначале проверил одежду, карманы, обувь Важи. Ничего не нашел, взялся за Шалву.

В руках старшего оказался небольшой пакет.

– Что это? – спросил он парня.

Тот пожал плечами:

– Без понятия.

– Понятых, – распорядился милиционер.

В комнату ввели женщину и мужчину. В их присутствии оперативник раскрыл пакет, показал содержимое понятым.

– Что это, по-вашему?

– Не знаю, – ответила женщина.

– А по-моему, наркота, – сказал мужчина.

– По-моему, тоже, – согласился старший.

– Какая наркота? – заорал Шалва. – Никогда наркотой не пользовался! Подсунули, суки! Важа, скажи! Подсунули!

– Не ори! – приказал оперативник. – Будешь орать, по рогам схлопочешь.

– Парень правда никогда не употреблял наркотиков, – спокойно заметил Важа.

– А это, по-вашему, что?

– Не знаю.

– Вот анализ и покажет.

Старший оперативник передал пакетик второму менту, тот махнул Шалве и понятым, и все удалились из комнаты.

– Вы нас задерживаете?

– Лично вас – нет. Допросим и отпустим. А вот вашему коллеге некоторое время придется пожить в нашем городе. Пока его не проверим.