Крот 3. Сага о криминале Мережко Виктор

– Попроси у него месяц.

– Что это изменит?

– Мы постараемся его опередить.

– Вряд ли получится. Он просто озверел.

– Думаю, получится. С твоей помощью…

Когда Старков увел Важу, Сергей снял трубку, набрал номер и с улыбкой спросил:

– Господин кандидат в губернаторы?

– Так точно, – бодро ответил Антон.

– Какие новости? – Разговор с Крюковым доставлял Кузьмичеву удовольствие.

– Слава богу, без новостей. Все путем.

– Как наш «пленник»?

– «Пленник»? – переспросил Антон и рассмеялся. – Пока сидит. Жду рекомендаций.

– Ты нормально его упрятал?

– Под ментовской крышей – хрен кто догадается.

– Менты не слишком упражнялись над ним?

– А как без этого? Маленько сбили с парня спесь… в его же интересах… а так все нормально.

– Отпусти его. Но в Москву ему возвращаться нельзя. Убьют парня… Держи до особых распоряжений.

– Понимаю. Будет пока сидеть у меня на даче.

– А как соперник?

– Затаился. Жду сюрпризов.

– Ничего, мы рядом.

– Спасибо, друг!

Сергей отключил связь, удовлетворенно потер ладони.

Оксана расположилась в сквере на скамейке напротив подъезда дома Виктора Сергеевича. Хрустела чипсами, запивая их кока-колой из баночки, внимательно следила за отъезжающими и подъезжающими машинами.

Неподалеку носилась детвора, опекаемая мамами и бабушками, дворник занимался поливанием цветочных клумб, а на соседней скамейке целовались молодые влюбленные.

Наконец Оксана увидела автомобиль Виктора Сергеевича. Шеф покинул салон и, махнув на прощание водителю, направился к подъезду.

Виктор Сергеевич открыл дверь почти сразу после того, как девушка позвонила. Он был настолько удивлен появлением Оксаны, что отступил, замахал руками:

– Свят, свят… Это ты?

Она печально улыбнулась:

– Я, Виктор Сергеевич.

– Господи, откуда? Живая?

– Как видите.

Он нерешительно отступил назад, пригласил гостью в квартиру.

– Заходи.

Она перешагнула порог, поинтересовалась:

– Вы один дома?

– Один, один… Хотя это не имеет никакого значения.

Прошли в глубь квартиры, хозяин пододвинул кресло, жестом предложил Оксане сесть.

Она села, с усмешкой взглянула на него.

– Не ждал? – перешла на «ты».

– А как я мог тебя ждать? Как уехала с этим проходимцем, так и с концами.

– Откуда ты взял, что он проходимец?

– А кто же еще? Прихватил мою любимую девочку, соблазнил, исчез… – Виктор Сергеевич присел на подлокотник кресла, слегка приобнял девушку. – Соблазнил ведь?

Она убрала его руку.

– Никто меня не соблазнял.

– А куда же ты исчезла?

– Куда? – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – Рассказать?

– Конечно.

– Ты меня разыскивал?

– А ты как думаешь?

– Думаю, разыскивал. – Оксана, не сводя с него глаз, искренне, по-детски пожаловалась: – А меня все эти дни держали в подвале.

– Бедная девочка… – Мужчина коснулся ее волос. – Кто были эти негодяи?

– Не знаю. Это были друзья Глеба.

Виктор Сергеевич, чувствуя свое превосходство, старался поймать девушку хотя бы на малейшей фальши.

– Чего они хотели?

– Сведений о тебе… О моей работе с тобой.

– Серьезно? И чем же мы с тобой так их заинтересовали?

– Наверно, ты не хуже меня знаешь чем.

– Глеб тоже интересовался?

– Он многое знал, о многом догадывался. Потом вдруг куда-то исчез.

– Что значит – исчез? Уехал, сбежал?

– Просто исчез. А меня отпустили.

– Просто так, без всяких обязательств?

– Просто так. Без обязательств… – Оксана вдруг почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. – Знаешь, как трудно?

– Моя маленькая… моя девочка… – Виктор Сергеевич обнял ее, поцеловал в голову. – Настрадалась, бедная. Намучилась… – Подошел к серванту, достал бутылку вина. – Теперь мы вместе, теперь тебе ничего не угрожает… – Налил в два фужера, улыбнулся. – За встречу. За нас… И за продолжение сотрудничества. Ты готова?

– Готова, – тихо ответила она и сделала глоток.

Алексей Иванович Зуслов в главном подвальном зале давал последние наставления отъезжающим бойцам. Их было человек тридцать, слушали молча, подчиняясь магии слов лидера.

– В Сибирске вас встретят… – тихо и жестко сообщал Зуслов. – На оценку обстановки отводится два дня. Детали операции уточните с местными бригадами. Но главное, наметьте самые болевые точки города. Это не только рынки, где торгуют черные, но прежде всего банки, богатые магазины. Как правило, ими владеют люди, которые заказывают здесь далеко не нашу музыку. Надо показать, что есть в России сила, способная навести порядок и определить истинный путь развития страны на ближайшее время. Особенно накануне губернаторских выборов Сибирска, где к власти рвутся не только истинные патриоты, такие как действующий губернатор Жилин, но и всевозможные продажные инородцы, твари и выродки… Никого и ничего не бойтесь. Будьте жестокими и беспощадными. Покажите свою силу и бесстрашие! Руководить вами будет наш друг Гамаюн. Виват!

– Виват, виват, виват! – троекратно выкрикнули собравшиеся.

Все это писалось на камеру, спрятанную в окошке кинобудки за отогнутыми обоями.

Свет в «обезьяннике» зажегся, дверь с лязгом открылась, человек в милицейской форме кивнул Шалве:

– На выход.

Тот, щурясь от яркого света и разминая затекшие от наручников кисти, поднялся с жесткого лежака, и его повели по длинному мрачному коридору.

Завели в какую-то комнату, где находился еще один такой же смурной мент. Он отомкнул замок наручников, бросил их на стол, после чего достал из тумбочки паспорт и еще кое-какие бумаги, протянул Шалве:

– Свободен.

– Там были деньги, – напомнил парень.

– Они там и есть, – ответил мент. – Открой зенки.

Шалва заглянул в кошелек, увидел несколько стодолларовых купюр, кивнул:

– Извини… – Повернулся к первому милиционеру. – Значит, не наркотик?

– Если б это был наркотик, ты куковал бы уже в другом месте.

– А хотя бы извиниться?

– Если я начну извиняться, ты опять окажешься в «обезьяннике», – мрачно пошутил милиционер.

Шалва сунул документы в карман брюк, неуверенно потоптался на месте.

– А теперь куда?

– Туда, – показал милиционер на дверь. – На улице тебя уже ждут.

Возле ворот неказистого и захламленного старыми милицейскими машинами двора стоял «уазик», из кабины которого высунулся молодой, спортивного вида парень.

Шалва уселся рядом с ним, и машина покатила со двора.

– Куда? – спросил Шалва.

– За город.

– К кому?

– Узнаешь.

– Может, к Антону?

– Может, и к нему.

Шалва понял, что разговаривать бесполезно, уселся поудобнее и стал бессмысленно смотреть на проносящиеся за окном окраинные дома, на редких прохожих, на плохую разбитую дорогу.

Выскочили за город, по сторонам замелькал густой бесконечный лес, и Шалва попросил:

– Остановись, отлить нужно.

Парень послушно тормознул, Шалва зашел довольно далеко в лес, какое-то время занимался своей естественной проблемой, затем вдруг сорвался с места и понесся, не разбирая дороги, в глубь леса.

– Эй! – заорал шофер, выскочил из машины, побежал следом. – Ты куда, дурачок?

Шалвы уже не было видно за деревьями.

…Антон, вытерев внезапно выступивший пот, отчаянно орал в трубку:

– Сергей Андреевич! Пленник сбежал!

– Какой пленник? – не понял вначале Кузьмичев.

– Ну наш! Кавказский гость!

– Куда сбежал?

– А черт его знает… Везли ко мне на дачу, он по пути соскочил.

– Может, его чем-то напугали? – предположил Сергей.

– Да нет. Просто парень, который его вез, видать, не объяснил ничего толком. А этот испугался. Вот и рванул в тайгу.

– Не затеряется там?

– Нет, это рядом с городом – выберется.

– Пошли людей в аэропорт, на вокзал. Ему сюда нельзя.

– Знаю. В аэропорт и на вокзал уже послал.

…Шалва бегом пересек несколько железнодорожных путей, увидел вдалеке здание вокзала, попетлял между стоявшими составами товарняков, заметил, что один из них стал медленно трогаться, рванул следом, запрыгнул на подножку, замер на узкой, продуваемой со всех сторон площадке…

Мимо проплывал вокзал с пассажирскими составами, с перронной суетой – со спешащими уезжающими, с провожающими и просто зеваками, среди которых выделялись озабоченные парни, явно высматривающие кого-то.

Губернатор Жилин проводил в своем кабинете экстренное совещание. За длинным столом собралось человек пятьдесят руководителей разного уровня, среди которых выделялись люди в погонах – военные и эмвэдэшники.

– Информация абсолютно закрытая, – говорил Жилин, – но она ставит перед всеми нами особые задачи и требует особой ответственности. По имеющейся информации… информации из компетентных источников… на днях из Москвы в наш город должна прибыть группа так называемых бритоголовых в составе тридцати – пятидесяти человек. Задача, поставленная некими силами перед незваными гостями, заключается в единственном и главном. Устроить погромы, дестабилизировать ситуацию в городе, бросить тень на нынешнее руководство города, которое якобы не способно поддерживать порядок и дисциплину. А в итоге не только сорвать предстоящие выборы губернатора, но и привести к власти людей, которые, собственно, и являются заказчиками данного акта вандализма. Поэтому прошу все властные и силовые структуры самым серьезным образом подготовиться к предстоящим событиям и в случае их возникновения действовать решительно и согласованно.

– Михаил Михайлович! – не без возмущения поднялся начальник УВД города Сизов. – Странная какая-то история! Почему мы должны готовиться к какому-то визиту, ждать его, вместо того, чтобы повязать сразу же этих голубцов, как только они сойдут с трапа на землю?

– На каком основании? – поинтересовался губернатор.

– На основании полученных вами данных.

– Вы что, так и объясните им причину задержания?

– А зачем им что-то объяснять?! Бритоголовым-то! В кутузку, а там уже и объяснять ничего не нужно, сами все расскажут.

Собравшиеся засмеялись.

– Сядь, Иван Степанович, – попросил губернатор, – и выслушай меня… Если мы так поступим, представь, какую вонь поднимут завтра не только наши щелкоперы, но и их московская братия?!

– Да плевать на это!

– Тебе плевать, а мне нет! Они дружные, как голодные волки в стае! Шакалы! Только и ждут, чтобы наброситься на споткнувшегося и тут же затоптать и сожрать его! – Обвел взглядом присутствующих, спросил одного из них: – Кирилл Петрович, по твоим данным, сколько у нас в городе этих самых бритоголовых?

– Не меньше трех тысяч, – привстав, ответил тот.

– Возьми их под контроль.

– Конечно.

– Телевидение! – выдернул Жилин еще одного из сидевших.

– Здесь! – бодро поднялся моложавый человек.

– Заснимите все безобразие в малейших подробностях. Чтобы было видно, кто пытается взорвать обстановку в городе и как наша доблестная милиция и прочие структуры защищают права и свободы простых граждан. Кстати, вне зависимости от национальности и вероисповедания!

– Я все-таки не понял, – снова поднялся начальник городской милиции. – Значит, во время безобразий я могу действовать на полную катушку?

– Безусловно, – кивнул губернатор. – Но только не спеши. Дай маленько бритоголовым порезвиться, чтобы было за что их приглаживать.

Совещание закончилось, собравшиеся, переговариваясь и толкаясь, двинулись к выходу.

Самолет Москва – Сибирск приземлился, трапы подогнали к лайнеру, и пассажиры ручейком стали спускаться на летное поле. Из второй двери стали один за другим выталкиваться парни в спортивных костюмах… Их было человек тридцать, они выделялись одинаковой одеждой и бритыми головами.

Последним покинул самолет Гамаюн.

Парни прошли к выходу в город, здесь их встретили такие же бритоголовые ребята. Прибывшие и встречающие обменялись крепкими рукопожатиями, расселись по поджидавшим их двум автобусам и двинулись в направлении города.

Многочисленная милиция, дежурившая в аэропорту, таинственно переговаривалась о чем-то по рациям, внимательно и цепко провожая взглядами уезжающих «пацанов». В две машины с мигалками торопливо запрыгнули менты и помчались вдогонку за автобусами.

Николай смотрел на Кузьмичева с таким видом, будто готовил его к какому-то приятному сюрпризу. Даже улыбался, чего не делал уже давно.

– Есть хорошая новость. В ближайшие дни первое лицо государства посетит ту самую тюрьму, в которой находится ваш друг Сабур.

– Что в этом хорошего? – усмехнулся Сергей. – Пресса поднимет вокруг этого такой базар, что хорошее дело сразу же станет пошлостью.

– Это могло бы случиться, – возразил Николай, – если бы визит был открытым. Президент же выразил желание посетить изолятор частным образом. То есть без огласки… Чтобы иметь собственное представление о положении заключенных и подследственных.

– Думаешь, последует акция милосердия? – спросил Кузьмичев.

– Убежден. Во-первых, увидеть наши тюрьмы и не ужаснуться – невозможно. А президент – человек сентиментальный. А во-вторых, чиновники, которые будут его сопровождать, не могут не воспользоваться таким поводом и обязательно под это посещение сыграют в свою игру. Кто-то что-то получит, кто-то кого-то вытащит. И все это под слезу первого лица.

Сергей подумал, поднял на Николая глаза.

– Надо готовить Сабура?

– Мы уже готовим, – кивнул тот, встал с тренажера, прошелся к окну. – Дело его готовим… Сабур, естественно, ничего не знает и не подозревает. Пусть это будет очко в твою пользу.

– Я могу выдать информацию об этом посещении по своему каналу?

Николай улыбнулся:

– Только в порядке эксклюзива. За хорошую бутылку коньяка… – Помолчал, серьезно сказал: – Меня настораживают твои отношения с господином Зусловым.

– Могут грохнуть?

– Не исключаю. Ты не только не даешь им денег, но активно внедряешься в сферу их интересов, начиная с засылки агента…

– Который тут же перебежал на их сторону… – уточнил Кузьмичев.

– …И заканчивая губернаторскими выборами, – продолжил свою мысль Николай. – Тебе ведь известно, что нынешний губернатор входит в Политбюро «Великой России»?

Сергей кивнул, поинтересовался:

– Что ты предлагаешь? Сложить оружие?

– Шутник… – усмехнулся тот. – Просто надо ускорить развязку. И с Зусловым, и со всеми прочими.

– Пока не вижу ускорителя.

– Подскажу. Через две недели состоится первый съезд зусловского движения. Считай, что это и есть ускоритель. Готовь факты, активизируй телевидение, засылай агентуру. Надо убрать как минимум три фигуры – самого Зуслова, Маргеладзе и Виктора Сергеевича.

– С Виктором Сергеевичем вопрос решу. С Маргеладзе… – Кузьмичев задумался. – С Маргеладзе тоже найду выход. Сложнее будет с Зусловым. Элементарно пустить пулю в затылок нельзя. Все-таки фигура политическая. Значит, будем думать.

За столом в ресторане в отдельном кабинете сидели трое – Зуслов, Виктор Сергеевич и Маргеладзе. Стол был богато накрыт, пили только легкое вино для трезвого разговора.

Солировал Виктор Сергеевич:

– Вопрос в данном случае стоит ребром – либо он нас, либо мы его. С тобой, Вахтанг Георгиевич, он, по моим данным, пошел на открытую войну. И дело здесь не только в ипподроме или, скажем, сибирских интересах. Все глубже – он взял курс на уничтожение тебя как такового. Думаю, ты это прекрасно понимаешь… – Виктор Сергеевич отпил из фужера, продолжил: – Ты, Алексей Иванович, для Кузьмы фигура загадочная и поэтому пока ему не по зубам. Пока! Да, за тобой реальная сила. За тобой политический вес. Но ведь данный персонаж страшен тем, что он действует по логике лома. А против лома, как известно, всего лишь один прием. Тем же ломом – по его башке.

– А с тобой у него какие отношения? – с улыбочкой поинтересовался Зуслов.

– Со мной у него уже давно вообще нет никаких отношений! Я ведь эту мразь просчитал давно и пошел на него с открытым забралом.

– Ты с забралом пошел, а он ничего не дал! – засмеялся Вахтанг. – И сколько же ты хотел с него «забралить»?

– Виктор Сергеевич по малому никогда не ходит, – поддержал его Зуслов. – Уж если «забралить», то до копейки!

Все стали смеяться.

Виктор Сергеевич тоже повеселился, затем поднял ладонь:

– Одним словом, пора наступать.

В кабинет заглянул официант, тот самый, который неоднократно навещал Кузьмичева, поинтересовался:

– Есть проблемы, господа?

– А у тебя? – оскалился Вахтанг.

– Слава богу, все в порядке.

– Вот и вали.

– Благодарю… – невозмутимо откланялся официант и исчез.

Зуслов, внимательно проследив за ним, спросил Вахтанга:

– Значит, вы готовы вступить в наше движение?

– Если вас не смущает далеко не славянское лицо.

– Смущает, – признался тот. – Но Россия тем и славна, что здесь ценят не по лицу, а по делам. Сколько вы даете в фонд движения?

– Два миллиона. Долларов.

– Спасибо. – Алексей Иванович взял фужер, поднес его к фужеру Маргеладзе. – За мужчину, который, сказав «да», не бежит в сортир, не расплатившись. Спасибо. Россия не забудет вас.

Чокнулись, выпили.

– Но у меня условие, – поднял палец Вахтанг. – Мне потребуются ваши парни для выполнения конкретных задач.

– Например? – посмотрел на него внимательно Зуслов.

– Например, кого-нибудь убрать.

– Не Кузьму, надеюсь? На Кузьму у меня свои планы.

– Кузьму дарю! – отмахнулся Маргеладзе. – Но для психологического давления следует убирать людей из его ближайшего окружения.

– В первую очередь я поработал бы над неким Конюшиным. Бывшим следователем. Редкой осведомленности и ума сволочь!

– Вот с него и начнем… – кивнул Вахтанг и обратился к Зуслову: – Ну что, Иваныч? Подкинешь при необходимости пацанчиков?

– Без проблем.

– А теперь маленький фокус, – объявил Маргеладзе.

Откинул край скатерти, согнувшись, провел рукой по внутренней части стола, выискивая что-то.

Наконец нащупал то, что искал, вынул находку на свет божий, показал ее друзьям.

– Угадайте, что это?

– «Жучок», – сразу ответил Виктор Сергеевич.

– Молодец. – Вахтанг бросил его в карман, кивнул в сторону невозмутимого официанта. – Этого шакала я заприметил давно. Как только с кем-то поговоришь о серьезных вещах, так сразу вроде по телевизору выступил – все знают! Сучонок.

Кузьмичев сидел в кабинете за рабочим столом, смотрел на светящийся экран компьютера и не расслышал, как к нему протиснулась секретарша.

– Сергей Андреевич… Сергей Андреевич.

Он поднял голову, рассеянно посмотрел на нее. Она положила перед ним развернутую газету, ткнула пальцем в одну из публикаций.

– Это видели?