Разводящий Апокалипсиса Щеглов Сергей

Глава 1

Матч по фаерболу

И руки, любовницу не доласкав,

Хватаются за рычаги…

Когда Валентин проснулся, солнечные зайчики уже вовсю плясали над его головой. Едва оторвавшись от горизонта, солнце пронзило своими лучами хрустальную воду в бассейне и, отразившись от зеркального дна, ворвалось в окно спальни, расплескавшись по стенам и потолку. Валентин зевнул и всласть потянулся, широко раскинув руки.

Дианы рядом не было.

Так и есть, сообразил Валентин. Проспал. Сегодня суббота, а по субботам они с Натальей в теннис играют, с самого утра. Придется самому завтрак придумывать.

Валентин откинул простыню и одним прыжком вскочил на ноги. Распахнутая балконная дверь манила сохранившейся в парке прохладой. Секунду поколебавшись, Валентин подогнул пальцы, формируя заклинание, и вылетел наружу, держа курс на солнце.

На полпути к солнцу Валентина остановил бассейн. Полет резко замедлился; на поверхности воды образовалась вмятина, как если бы в нее плюхнулся огромный невидимый шар. К бортам бассейна побежали пологие волны. Валентин остановился и пошел на снижение; зависнув в центре полукруглой впадины, он резко оборвал заклятие — и зашипел от холода обрушившейся со всех сторон воды.

Ну вот, подумал Валентин, выныривая на поверхность. С водными процедурами покончено. Он перевернулся на спину, поглядел в темно-синее небо, обрамленное серыми отвесными скалами, и медленно поплыл к краю бассейна. Сон как рукой сняло, захотелось махать руками, дрыгать ногами и разговаривать на повышенных тонах. Черт возьми, третья неделя заканчивается, на лбу уже мозоли от Обруча — а воз и ныне там! Никаких следов — ни «теневых» заклинаний, ни обычных; такое ощущение, что Занг возненавидел Акино без всякой посторонней помощи! Год назад, четыре года, шесть с половиной лет — рекорд дальности, между прочим! — везде все то же самое. Не пора ли нам остановиться и подумать, коллега Донован? Хорошенько подумать!

Валентин ухватился за поручень, подтянул ноги и пулей выскочил из воды. Глянул на вешалку под навесом — надо же, ни одного полотенца. Должно быть, гости вчера разобрали. Ну и хрен с ним, с полотенцем.

Валентин вскинул обе руки к небу, запрокинул голову и сделал глубокий вдох. По телу от пяток до запястий прокатилась теплая волна, воздух заискрился от мельчайших брызг. Валентин провел ладонью по животу, убедился, что заклинание «водоотталкивающей кожи» сработало, и зашагал к дому, додумывая на ходу неожиданно пришедшую мысль.

Остановиться и подумать, надо же! После общения с Хеором чего только в голову не лезет. Узнаю его любимую песню — думать, думать и еще раз думать. Очень дельный совет, особенно когда он исходит от великого мага. Может быть, и в самом деле его послушать?

Валентин сжал левый кулак и потер большим пальцем приватное переговорное кольцо. Спустя секунду из кольца раздалось громкое жужжание. Валентин с недоумением уставился на свою руку и даже замедлил шаг.

— Кто бы это мог быть? — пробился сквозь жужжание голос Донована. — Наверное, это вы, принц; так вот, не могли бы вы перезвонить мне через пару минут? Дело в том, что моей электробритве слишком много лет от роду, и бесшумность ее безвозвратно утрачена; таким образом, я ровным счетом ничего не слышу!

— Понятно, — сказал Валентин и коснулся кольца, обрывая связь.

Надо же! Донован, попавший в Эбо из двадцать первого века, имел при себе электробритву! Он что, держал на Земле магазин антикварной бытовой техники?!

Валентин вошел в дом и раздвинул створки стенного шкафа. Обычно этот шкаф находился на втором этаже, в спальне; но сейчас, когда хозяин дома соизволил одеться в прихожей, шкаф послушно переместился вниз со всем своим содержимым. Валентин протянул руку к ближайшей рубашке — и хлопнул себя по лбу.

Да что это со мной сегодня! Ведь обещал же Тангасту, что буквально все буду делать только с помощью магии! И вот опять — хожу пешком, одеваюсь вручную… Эдак ты и на врагов с кулаками бросишься, ругался Тангаст; и ведь прав был, зараза!

Валентин отступил на шаг, сосредоточился и вскинул сразу обе руки.

Всякий, кто хоть раз пробовал одеться при помощи телекинеза, долго помнит об этой попытке. Валентин подпрыгнул, давая брюкам хоть какой-то шанс надеться на ноги, замахал руками, пропуская их в рукава рубашки, и больно ударился пятками о жесткие туфли, которые едва успели выползти из шкафа. Опустив глаза, Валентин убедился, что брюки успешно натянуты и даже застегнуты; вот только плавки оказались надеты снаружи, да еще оба носка обвились вокруг левой ноги, точно портянки-недомерки. Хорошо еще, я рубашку не стал застегивать, подумал Валентин, снимая штаны. С такой техникой мне не то что в великие маги, в жонглеры не светит. Нет уж, никаких выходных, решил Валентин. Сразу же после завтрака — к Тангасту, на тренировку; сколько можно штаны через голову надевать!

Приведя себя в относительный порядок, Валентин прошел через прямоугольный атриум прямиком в обеденную залу. У массивного стола из черного дерева в беспорядке стояли кресла — еще один след вчерашнего веселья. Валентин подошел к ближайшему из них, придвинул к столу и прикрыл глаза, сочиняя завтрак. После неудачи с брюками он решил особо не экспериментировать — и ограничился вазочкой устриц в лимонном соке, рыбным филе под пряным соусом и картофелем фри в качестве гарнира. Четко сформировав в голове требуемые предметы, Валентин собрал пальцы правой руки в пучок, словно сжимая невидимую грушу.

Завтрак появился на столе с характерным звуком, заставившим Валентина поморщиться. У настоящих мастеров материализация предметов происходила совершенно бесшумно. Валентин освоил это сложное заклинание две недели назад — разумеется, не по собственному желанию, а по прямому указанию Тангаста, — и теперь боролся с побочными эффектами. Все, чего ему пока что удалось добиться — это превратить вышибающую стекла ударную волну в громкий хлопок, как от лопнувшего воздушного шарика.

Ткнув вилкой в вазочку с устрицами, Валентин снова потер переговорное кольцо.

— Ошибка, — раздался из кольца голос Донована. — У меня нет переговорного кольца!

— Доброе утро, Майлз, — сказал Валентин, невольно улыбнувшись. Толстяк-англичанин умел поднять настроение. — Мне пришла в голову одна мысль.

— И чего только не услышишь субботним утром, — отозвался Донован, — развалившись в кресле со свежим номером «Таймс». — Неужели так трудно придумывать мысли в рабочее время?!

— Это ж надо сообразить, что их пора придумать, — вздохнул Валентин. — А не по ментальным следам носиться, как горный козел.

— Я неоднократно предупреждал вас, — менторским тоном заявил Донован, — об опасности регулярного использования талисманов. Имеется подозрение, что талисманы питаются жизненной силой их владельцев. Более того, оно подтверждено моими собственными наблюдениями: с годами талисманы увеличиваются в размерах. Я регулярно измеряю свой Обруч; за четыре года эксплуатации его внутренний диаметр увеличился на шестнадцать микрон!

Судя по всему, англичанин был настроен шутить до победного конца. Валентину захотелось вызвать портал и продолжить завтрак за дружеской беседой; однако воспоминания о недавних упражнениях в магии заставили его одуматься.

— Я при первой же возможности проведу измерения собственного Обруча, — как можно официальнее сказал Валентин и был вознагражден добродушным смехом Донована. — А подумал я вот что: не слишком ли мы увлеклись оперативной работой? Я уже сотню часов занговского прошлого просмотрел, от месячной давности до пятилетней; а что толку? Обычно зацепки появляются еще при первом контакте; сто часов чистого фона выглядят крайне подозрительно!

— А сто сорок часов — еще подозрительнее, — поддакнул Донован. — С прискорбием признаюсь, что не удержался от искушения и тоже погулял по славному прошлому нашего подопечного. Вы совершенно правы, Шеллер — там нет ни единой зацепки. Занг чист от заклятий, как только что перенесенный на Пангу землянин.

— Ну и что вы по этому поводу думаете? — спросил Валентин, несколько озадаченный легкостью, с которой Донован признал зряшность трехнедельной работы.

— Да примерно то же, что и вы, — проговорил Донован. — Хватит бродить по ментальным следам, пора остановиться, иначе ваш Обруч протрется изнутри и свалится вам на шею!

Валентин понял, что сейчас идея Обруча, протертого до дыр, занимает Донована намного больше, чем тайна личности Шаггара Занга.

— Ну хорошо, — сказал он. — Я рад, что мы пришли к одинаковым выводам. Я предлагаю собраться и еще раз обсудить ситуацию. Ясно же, что базовая версия ни к черту не годится!

— Вот именно, Шеллер! — подхватил Донован. — Так что поздравляю: мы с вами добились первого успеха! Отрицательный результат в нашей работе значит куда больше, чем положительный; с каждой отброшенной версией мы все ближе подходим к истинной Тайне! — Донован сделал паузу, давая Валентину прочувствовать всю важность этого заявления. — Вы заявитесь прямо сейчас или все-таки дадите мне дочитать газету?

— Если бы я хотел заявиться прямо сейчас, — ответил Валентин, — стал бы я пользоваться кольцом! Сначала я собираюсь поупражняться в магии, а к вам появлюсь ближе к одиннадцати. Хотя, — Валентин на мгновение замялся, пытаясь помягче сформулировать свою не слишком скромную просьбу, — может быть, принцу тоже было бы интересно?..

— Я распоряжусь, — ответил Донован таким тоном, словно всемогущий принц Акино служил у него дворецким. Англичанин был верен себе — Валентин в который уже раз не мог понять, шутит он или говорит серьезно. Отдавать распоряжения Акино — все равно что помыкать господом Богом; но Валентин собственными глазами видел на руке принца личное переговорное кольцо Донована. Точно такое же кольцо носил на среднем пальце левой руки сам Валентин; и означало оно совместную работу, в которой Донован являлся боссом. Конечно, в Эбо быть «боссом» значило всего лишь руководить отдельно взятым проектом, за пределами которого человек оставался просто человеком, не обремененным чинами и размерами годового дохода. Начальник Дианы, к примеру, умудрялся одновременно командовать целой сотней журналистов — и вместе с тем гнуть спину на фанатика Мелигени, одержимого идеей вывести ездовых стрекоз размером с велосипед. Работать одновременно и большим начальником, и последним подчиненным было в Эбо в порядке вещей; но все равно — чтобы сам Акино работал на Донована в рамках какого-то проекта?! Что ж это за проект такой?

— Значит, у вас, в одиннадцать? — уточнил Валентин.

— Зачем же у меня? — словно обиделся Донован. — У принца я чувствую себя гораздо комфортнее! И добираться куда проще — ровно в одиннадцать вы просто окажетесь в его кабинете.

— Ну, тогда я побежал, — спохватился Валентин. — С Тангастом не так-то просто закончить тренировку вовремя, а исчезать посреди магического спарринга то еще удовольствие…

— До встречи, Валентин, — напутствовал его Донован, разрывая связь.

Валентин отправил в рот последнюю устрицу и принялся методично поедать рыбу. Надо же, подумал он, как все изменилось. Еще месяц назад я считал Акино живым богом — а теперь вот запросто вызываю его на оперативки. Правда, только для того, чтобы отчитаться в полном провале порученной мне работы…

Валентин с силой сжал вилку и медленно выпустил воздух через сжатые трубочкой губы. Негативное мышление! Отставить! Никакой это не провал; мы просто отработали самую очевидную версию — и полностью ее опровергли. К тому же в мотивации человека разбираться — это тебе не побрякушки на Побережье разыскивать. Здесь думать надо. Так что — все идет как надо!

Закончив сеанс самовоспитания, Валентин подобрал с тарелки остаток гарнира и материализовал себе стакан минеральной воды. Хлопок в этот раз вышел совсем слабым, и Валентин сразу повеселел. Выучусь, подумал он, обязательно выучусь. В крайнем случае еще и у Хеора стану уроки брать, даром что он Великий Черный. Кстати, о Хеоре — а не захватить ли его с собой? Посмотрим, так ли он хорошо умеет думать, как об этом разглагольствует!

Валентин растопырил пальцы правой руки и слегка подогнул их, словно обхватывая волейбольный мяч. Заклятие пространственного поиска, показанное Тангастом на прошлой неделе, далось Валентину на удивление легко; уже через несколько секунд плоская бутылка из темного стекла влетела в дверь и мягко опустилась на стол.

— Наконец-то ты сделал то, что должен был сделать с самого начала, — раздался из бутылки тонкий, но грозный голос великого мага.

Валентин улыбнулся. Живой или мертвый, во плоти или в виде полупрозрачного облака, Хеор оставался самим собой — не знающим сомнений великим магом, словом и делом вбивающим в голову нерадивого ученика очередную прописную истину. Поначалу Валентин удивлялся такому к себе отношению — ведь он ни разу не просился к Хеору в обучение. Больше того, при первой же их встрече Хеор был убит, а при второй — так и не сумел как следует воскреснуть; уж если судить по результатам поединков, это Валентин должен был учить Хеора уму-разуму. Но стоило Хеору открыть рот, как Валентин обнаруживал, что великий маг говорит крайне разумные вещи. Пообщавшись со своим странным пленником несколько дней, Валентин осознал, кого видит в нем бывший Великий Черный. И это открытие, как и многие предыдущие, заставило Валентина содрогнуться от нехороших предчувствий.

Хеор вознамерился сделать Валентина своим преемником.

Учиться магии на Побережье можно по-разному. Стать подмастерьем у цехового колдуна и пять лет постигать два-три специализированных заклинания. Податься в свиту странствующего волшебника, долгие годы собирать разрозненные крупицы знаний от его щедрот, периодически проверяя себя в поединках на звание мэтра. Поступить — за немалые деньги — в один из трех университетов Гильдии Магов и учиться пятнадцать лет, получив в результате звание мастера. Наконец, при особом везении можно устроиться учеником к гроссмейстеру — чтобы с шансами два к одному погибнуть при особо опасных ритуалах, а в оставшейся трети случаев стать инвалидом в выпускном поединке.

Но существует и еще одна возможность, о которой не принято говорить всерьез. Можно повстречать великого мага. Повстречать в тот самый момент, когда он начинает терять свою силу, когда в его нечеловеческой душе возникает вполне человеческое желание — передать кому-нибудь свое Искусство. И тогда, если встреча действительно была случайной и сопровождалась верными знамениями, если повезет выдержать испытания, которым великий маг в изобилии подвергнет избранника, вам выпадет счастье — или несчастье, это уж как посмотреть, — стать Преемником. Учеником, который превзойдет учителя. Обязательно превзойдет, потому что великие маги всегда добиваются своего.

Да, подумал Валентин. Смерть трех тальменов и Армагеддон в отдельно взятой империи — вполне подходящее знамение. Я бы даже сказал, чересчур подходящее. Интересно, как это Хеор собирается заставить меня учиться? До сих пор у него это не слишком хорошо получалось.

— Ты имеешь в виду завтрак? — переспросил Валентин, назло Хеору притворяясь полным кретином.

Но Хеор просто проигнорировал шутку:

— Ты потерял двадцатую часть года, изучая прошлое, которого не было. Сейчас ты понял, что находишься на ложном пути, но это знание не вернет тебе потерянного времени. Ты сделал шаг к смерти, ничего не получив взамен; в следующий раз ты будешь мудрее и сразу же посоветуешься со мной.

Валентин пропустил мимо ушей привычные хеоровы метафоры и сосредоточился на главном:

— Что значит — прошлое, которого не было?! Обруч показывает именно то, что было! Я даже заклинание Призрака с его помощью выучил!

— Обруч, — ответил Хеор, — показывает то, что было, но далеко не все, что было. Подобно тому как маленькое слово «нет» в конце длинного предложения полностью меняет его смысл, десять лет жизни человека могут быть перечеркнуты в одно-единственное мгновение. Ты так и не нашел этого мгновения.

Валентин уже успел привыкнуть к тому, что великий маг прекрасно осведомлен обо всем происходящем вокруг. Безвылазно сидя в бутылке, Хеор не брезговал никакими способами проникнуть за ее прозрачные стены. Он расспрашивал Диану, помещал частицы своего сознания в пролетающих мимо насекомых, создавал маленькие, но верткие привидения, а однажды даже ухитрился сконструировать магического «жучка», подсадив его на пиджак самого Донована. Но откуда Хеор мог знать, что происходит в ментальном пространстве?! У него же нет талисмана!

— Откуда ты знаешь, что не нашел? — подозрительно спросил Валентин.

Хеор издал короткое шипение:

— Ты сам только что заявил, что ваша «базовая версия» никуда не годится! А что ты предложил взамен? Сесть и подумать, то есть — ничего. Прошлое не открыло тебе своих тайн. Найди ты ключевое мгновение, ты вел бы себя совсем по-другому.

Валентин уже раскаялся в своем решении взять Хеора с собой. Он сейчас меня совсем заболтает, мысленно застонал Валентин, я же на тренировку опоздаю!

— Ну ладно, — примирительно сказал он. — Не нашел я ни хрена и даром потерял свой кусок жизни. Впредь буду умнее. Поучаствуешь сегодня в нашей оперативке?

— Ты знаешь, — ответил Хеор, — что я не пропускаю ни одного случая научить тебя искусству думать. Не пропущу и на этот раз.

— Ну вот и отлично, — кивнул Валентин, вставая из-за стола. — Пошли!

Левой рукой он оттянул задний карман брюк, а пальцы правой сложил в «козу». Конечно, пользоваться телекинезом на расстоянии полуметра — явная глупость, но Тангаст требовал делать с помощью магии буквально все. Кое-как запихав бутылку с Хеором в карман, Валентин потянулся, зевнул и потер переговорное кольцо.

— Тангаст приветствует тебя, — прогудело кольцо.

— Это Шеллер, — представился Валентин. — Вы свободны, учитель? Как насчет небольшой тренировки?

— Сегодня тренировки не будет, — ответил Тангаст. — Пришло время проверить твою силу в поединке.

Валентин икнул от неожиданности.

— В поединке?! С кем?!

— Тебя желает лицезреть Полирем Морасский, — пробасил Тангаст. — Он заставит тебя исполниться должного рвения!

Догадываюсь я, как он это проделает, мысленно вздохнул Валентин. Как даст фаерболом… Какие там есть формулы от ожогов четвертой степени?

— Ты готов? — громыхнул Тангаст. Кольцо едва не соскочило с пальца, передавая командный голос великого мага.

— Более-менее, — пробурчал Валентин. И тут же сгинул в мерцании возникшего вокруг него Т-портала.

Прямая телепортация была самым простым способом перемещения с одного острова Эбо на другой. Вся родная страна Валентина, общей площадью в четверть миллиона квадратных километров, представляла собой обнесенное кольцевым горным хребтом внутреннее море, усеянное бесчисленными островами. Все это — и горы, и море, и острова, — до последнего камня создал принц Акино при помощи своего великого талисмана. Пятьсот лет назад здесь не было ни воды, ни гор — ничего, кроме ослепительно белого песка и смертельной восьмидесятиградусной жары; сейчас же страна Эбо была поистине райским местом, по климату оставлявшая далеко позади лучшие земные курорты. Валентин жил на внешнем склоне кольцевого хребта, поближе к милым его сердцу отвесным черным скалам; но таких оригиналов среди жителей Эбо было совсем немного. Большинство предпочитало мягкий климат и ласковый плеск волн внутреннего моря, тем более что на каждого человека в Эбо приходилось аж по два острова — в среднем, конечно, острова были очень разные, от одиноко вздымающейся на двести метров остроконечной скалы до Главного Острова, на котором принцу пришлось проложить автомобильные дороги — так он был велик. На прочих островах личным транспортом служили вездеходы-амфибии — полупрозрачные каплевидные экипажи, выращивавшие себе то колеса, то винт. Но даже с их ста милями в час путешествия по Эбо имели только развлекательный смысл; все деловые контакты осуществлялись исключительно с помощью телепортации. Сегодня Валентин планировал посетить Тангаста на его северном магическом полигоне, расположенном в пустыне за пределом кольцевых гор, заскочить к принцу на центральный остров, посетить Баратынского в Управлении внешней разведки — и вернуться домой, желательно не позднее пяти вечера, чтобы украсить своим присутствием очередную вечеринку. Больше тысячи километров, даже если считать по прямой; без телепортации Валентину пришлось бы провести за рулем большую часть дня.

Что бы мы делали без телепортации, подумал Валентин. Теснились бы на какой-то сотне километров вдоль ривьеры, постоянно мотаясь туда-сюда по обсаженным пальмами автобанам, или, того хуже, развили бы непрерывно гудящую над головой гражданскую авиацию. Воистину, слава принцу Акино и его талисману!

Обжигающий ветер бросил в лицо Валентину пригоршню песка. Валентин чихнул, плюнул и коротко взмахнул левой рукой, формируя «веер» — универсальное защитное заклинание. Полигон у Тангаста был настоящим полигоном: обычный человек не прожил бы здесь и часа. Но великого мага это обстоятельство нисколько не заботило.

— Готовься к бою, Шеллер, — прогудел Тангаст. Валентин поморщился — всякий раз маг-гроссмейстер оказывался у него за спиной, и это начинало раздражать. Оно понятно, старая магическая школа — не давать никому застать себя врасплох; вот только что толку от этой школы, если требуется просто надеть брюки?

Тангаст стоял прямо в центре пустыни, отбрасывая длинную тень. Его могучая фигура — при первой встрече с гроссмейстером Валентин никак не мог поверить, что этот великан именно маг, а не рыцарь, — была единственным темным пятном посреди выглаженного магией белого песка, простиравшегося до самого горизонта.

— Приветствую тебя, учитель, — сказал Валентин, делая шаг к Тангасту. И замер, натолкнувшись на невидимую стену. Вскинул правую руку, гроссмейстер остановил Валентина.

— Ни шагу дальше, — сказал он своим низким, тяжелым голосом. — Я буду наблюдать за вашей схваткой с должного расстояния.

— А что, Полирем уже здесь? — удивился Валентин, невольно озираясь по сторонам.

— Он здесь, — подтвердил Тангаст. — Жаль, что ты не понял этого сам. Маг, который не замечает противника — наполовину мертвый маг.

Валентина бросило в дрожь. Чертовы маги! Нашли наконец повод возродить свои изуверские правила. Испытания, поединки, обязательная гибель каждого второго ученика… Куда только принц смотрит?!

— Можешь начинать! — сказал Тангаст, обращаясь к кому-то за спиной Валентина.

Валентин начал было поворачиваться, чтобы посмотреть, кто это там появился, но дрожь, пробиравшая его несмотря на семидесятиградусную жару, внезапно усилилась. Это ж поединок, мысленно завопил Валентин; хватит оглядываться, биться надо!

Пальцы скрутила мгновенная судорога. Валентин сплел сразу четыре заклинания — два защитных, одно боевое и одно реверсивное — и даже его тренированным рукам пришлось туго. Песок взметнулся столбом, отклоненный «коконом» фаербол чиркнул по пустыне, оставляя за собой сверкающую стеклянную дорожку, две ослепительные молнии ударили прямиком в Тангаста, с которым Валентин как бы поменялся местами, использовав легкую «рябь», а собственный удар Валентина вырыл яму, в которой можно было бы похоронить слона. Когда Валентин перевел дух, Полирем уже отогнал в сторону возвращенный ему реверсивкой огненный шторм и взмахнул рукой, выпуская второй фаербол. Куда мощнее первого.

Валентин ощутил, как медленно холодеет его сердце. Он не успевал. Первый набор заклинаний отнял у него большую половину наспех собранной магии; а Полирем между тем едва закончил разминаться. Все, на что Валентин еще был способен — это отклонить «коконом» второй фаербол. Чтобы быть наверняка уничтоженным третьим.

Правда, оставалась еще одна возможность.

Обучаясь магии, Валентин на собственной шкуре усвоил, как трудно бывает собрать Силу и как легко — потерять. Обычного магического фона Панги едва-едва хватало на десяток заклинаний; после этого приходилось либо ждать, когда фон восстановится — иногда несколько минут! — либо подпитываться от другого источника. В последних приключениях на Побережье Валентину пришлось бы очень туго, не окажись рядом без пяти минут гроссмейстера Талиона, великого мага Ваннора и на закуску — выращенного в сплошной скале колдовского замка, сплошь состоявшего из магии. Но сейчас рядом не было никого, кроме Тангаста и Полирема. А они, в отличие от ничего не подозревавших магов Побережья, давно уже научились ограждать свою собственную Силу непреодолимыми для слабой магии землян барьерами. Валентин чувствовал себя как выброшенная на песок рыба. Какого черта, мелькнула мысль, как вообще возможно мне драться с пангийцами?! Они же явно сильнее!

Фаербол уже несся на него, вселяя ужас. Самое простое и самое сильное заклинание, от которого нет спасения ни воину, ни магу, ни даже тальмену. Только более сильная магия, чем магия создавшего фаербол, способна остановить этот всесокрушающий комок колдовского огня. Только где ее взять, эту магию?

Валентин обреченно вскинул руку, отводя фаербол в сторону, и даже не стал отвечать. Сил у него оставалось разве что на создание себе чашечки кофе. Но их разумнее было поберечь на лечение неизбежных после следующего удара ожогов.

— Думай! — услышал Валентин слабый голос Хеора.

Чего уж тут думать, подумал Валентин. Где магию-то взять?! Ладно бы еще фаерболы взрывались, рассеивая вокруг свою магическую энергию; так нет же, она почти вся тратится на производимые ими разрушения! Или прикажете фаерболы на лету перехватывать? Голыми руками?..

А почему, собственно, голыми?!

Валентин уставился на Полирема, пораженный пришедшей в голову мыслью. Обычное заклинание-тандем; только б успеть!

Полирем поднял обе руки на уровень плеч и медленно сводил их перед собой, готовя не просто фаербол, а целый фаерболище. Успеваю, понял Валентин.

В левую руку — «перчатку», в правую — то, что я так до сих пор и не назвал, вытягиватель магии, ну, скажем, «воронку». И дай-то Бог, чтобы это сработало!

Фаербол вырвался из рук Полирема — огромный, ослепляющий и такой горячий, что сам его создатель невольно отшатнулся. Валентин чуть двинул руки вперед, выпуская свои собственные заклинания.

Разумеется, он не рассчитывал ни на что серьезное. Так, перехватить у фаерболища хотя бы десятую часть Силы. Тогда можно было продержаться еще пару раундов — если, конечно, пальцы совсем не скрючит. Именно поэтому поток Силы, хлынувшей в него, Валентин сперва принял за сам фаербол. И завопил от предчувствия дикой боли.

А вместо боли пришел восторг. Упоение собственным могуществом. Пронзительно-ясный мир вокруг. И ощущение взрыва, раздавшегося в собственной груди и на миг замешкавшегося разлететься вокруг убийственной ударной волной. Валентин мгновенно понял все, что произошло — захваченная энергия подхлестнула восприятие. Фаербол исчез, будто его и не было; и вся мощь его без остатка досталась Валентину.

В тот же миг Сила хлынула прочь, хлынула через заклинания, еще остававшиеся активными. «Перчатка» схватила песок до самого скального основания, «воронка» вобрала в себя всю магию на десятки километров вокруг. Тангаст и Полирем оторвались от земли, окруженные искрящимися защитными коконами; горизонт качнулся и поплыл, а Валентин увидел белый песок, стремительно падающий ему на лицо.

Господи, только и подумал он в последнее мгновение. Цепная реакция; нужно погасить «воронку»! И свел пальцы на обеих руках, обхватив невидимые груши.

Громыхнули два раската грома. Песок ударил в лицо, плотный, как кирпич. Трижды содрогнулась земля, трескаясь и проваливаясь под Валентином. И наступила тишина.

Тихо шелестел осыпающийся песок. Отчаянно свербело в носу. Жар раскаленной пустыни медленно, но верно пробирался сквозь ослабшую магическую защиту.

Кажется, все кончилось, подумал Валентин. Интересно, глубоко ли меня закопало?

Медленно, с трудом продираясь сквозь обжигающий песок, Валентин подтянул к лицу правую руку и сложил пальцы в «козу». С резким фырканьем песок полетел прочь. Извиваясь, Валентин выполз в образовавшуюся коническую яму, втянул горячий, как в сауне, воздух и отчаянно чихнул.

Могло быть и хуже, подумал он, посмотрев вверх. Глубина ямы не достигала и трех метров; Валентин зацепился двумя «перчатками» за ее края и одним прыжком оказался на поверхности. Вот и все, подумал он; поединок закончен. Интересно, а как там Полирем?

Валентин обернулся — да так и застыл вполоборота.

За его спиной возвышались два сверкающих на солнце предмета высотой с двухэтажный дом. Больше всего они напоминали пузатые коньячные бутылки, увеличенные в двадцать раз и выставленные в пустыне в качестве рекламы; но разглядев, что находится внутри этих гигантских бутылок, Валентин опустил руки.

В левой бутылке стоял Тангаст, задумчиво выпуская из руки белый луч, полностью гаснущий в толстом слое стекла. А в правой бесновался незнакомый Валентину маг, выпуская в разные стороны фаерболы, молнии, фиолетовые лучи, облака едких газов и прочую магическую гадость, предназначенную для уничтожения материальных ценностей.

Безо всякого видимого эффекта.

Валентин потрогал задний карман своих брюк и нащупал там именно то, что ожидал.

— Какого черта?! — рявкнул он, извлекая бутыль с Хеором на свет божий. — Что ты себе позволяешь?!

— Я лишь исполняю свой долг, — гордо ответил Хеор. — Я учу тебя думать.

— А бутылки?!

— Бутылки, — размеренно проговорил Хеор, — есть результат твоей неопытности в магии. Ты успел понять, как перехватить чужое заклятие, и сумел восстановить контроль над Силой, когда она почти вырвалась на волю. Но ты не успел придумать ничего лучшего, чем повторить то, что уже сделал однажды. Посадить своего противника в бутылку. Более опытный маг на твоем месте направил бы Силу на усмирение вызванного тобой же землетрясения.

Хеор, как всегда, был абсолютно прав. Теперь Валентин вспомнил, во что он трансформировал «воронку». Пальцы, сжимающие невидимые груши; два одинаковых заклинания материализации — неизвестно чего. Подсознание само выбрало любимую форму и любимый размер. Впрочем, подсознание ли?

Валентин скептически посмотрел на Хеора.

— Ты точно ничего не подправил в моих заклинаниях? — спросил он у великого мага.

— Самую малость, — ответил Хеор. — Я разместил твои творения в пространстве и убрал побочные эффекты.

Разместил в пространстве, усмехнулся Валентин. Вокруг двух гроссмейстеров. Шутник нашелся; сейчас они как вылезут, как выпрыгнут — и что я им скажу? Что за меня колдует Великий Черный?

— Зря ты это, — сказал Валентин. — У нас же был поединок!

— Вот именно — был. Я вмешался только тогда, когда он закончился.

Будем надеяться, что Тангаст придерживается того же мнения, решил Валентин. Интересно, как скоро он выберется из бутылки? Валентин посмотрел на своего учителя и обнаружил, что Тангаст больше не пытается пробить стекло с помощью магии. Теперь он оживленно размахивал руками, явно с целью привлечь внимание Валентина.

— Надо бы его выпустить, — пробормотал Валентин.

— Сначала спрячь меня обратно, — сказал Хеор. — У меня нет времени на обсуждение прошлых обид.

— Спрячу, — согласился Валентин. — Как только ты мне объяснишь, что это за стекло такое, раз его сам Тангаст прошибить не может!

— Это не стекло, — сказал Хеор. — Это тайгл. И каждый гроссмейстер знает, что он несокрушим.

Валентин поднял глаза к небу. Сходил, называется, на тренировку! Держу пари, что плавки у меня так и будут поверх штанов надеваться, но зато я теперь любого противника чуть что — и в бутылку. Ох уж эта магия!

— А как же тогда?.. — начал было Валентин. И умолк, увидев, что бутылка с Хеором перестала светиться. Великий маг прервал разговор.

Ну и хрен с тобой, подумал Валентин, засовывая Хеора обратно в задний карман. Сейчас спрошу у Тангаста, что такое тайгл, и сам со всем разберусь.

Он подошел к ближней бутылке и коснулся ладонью ее гладкой стеклянистой поверхности. Ладонь обжег холод, по руке пробежала дрожь. Точно, подумал Валентин. Никакое это не стекло.

— Учитель! — закричал Валентин изо всех сил.

Тангаст открыл рот, тоже что-то крича, но из бутылки не донеслось ни звука.

Валентин пожал плечами и потер переговорное кольцо.

— Тангаст слушает, — отозвалось оно знакомым низким голосом.

— Учитель! — воскликнул Валентин. — Я не знаю, как получилось, но…

— Что ты создал?! — взревел Тангаст. — Это стекло неуязвимо для магии!

— Это не стекло, — машинально возразил Валентин. — Это тайгл.

Тангаст побледнел и стал как будто ниже ростом.

— Тайгл? — переспросил он глухо. — Но секрет его творения утрачен много веков назад…

— А секрет пожирания фаерболов на лету? — пожал плечами Валентин. — Зря вы затеяли этот поединок, учитель!

Тангаст отступил на шаг от прозрачной стены и задрал голову к небу. Валентин проследил направление его взгляда. Гроссмейстер смотрел на узкую горловину бутылки и медленно качал головой. Присмотревшись, Валентин понял, отчего.

Бутылка была закрыта пробкой. Увесистым цилиндром из дымчатого стекла — а точнее, из дымчатого тайгла.

Вот те на, подумал Валентин. Это что же получается?! Ему оттуда никак не выбраться?! Скотина Хеор! Вот так разместил творения в пространстве!

Валентин подавил вполне естественное желание и не стал с размаху бить хеорову бутылку о холодную поверхность тайгла. Спокойно, сказал он себе. Рассмотрим ситуацию как учебную. Во-первых, пробка должна выниматься.

Он вскинул руку — и мгновенно убедился, что «перчатка» проходит сквозь тайгл, не встречая никакого сопротивления. Разве что подхватить Тангаста и попробовать им, подумал Валентин; но такие штуки лучше сперва обсудить.

— Учитель, — позвал Валентин. — Вы можете левитировать?

— Бесполезно, — Тангаст сразу понял его мысль. — Бутыль закрыта не пробкой, а завинчивающейся крышкой. Скажи мне, кто это сделал?

Валентин пожал плечами и провел рукой по гладкой стене бутылки. Тайгл оказался не только холодным, но ужасно скользким; рука скользила по его поверхности, как по мокрому льду.

Валентин протяжно свистнул. Очень похоже, что тайгл окружает какое-то защитное поле, с нулевым трением; как же тогда пробку выкручивать? За что ухватиться?! Ох, знаю я, на что все это похоже. Типичная задачка на сообразительность. Значит, вот как Хеор меня учить собирается?!

При этой мысли Валентина пробрал озноб. Мигом вспомнился корчащийся от боли Розенблюм — предыдущий маг, которого Хеор обучал подобным образом. Все сходится, мрачно подумал Валентин. Ихний любимый способ — бултых в воду и плыви, как знаешь. Одно слово, великие маги.

— Кто это сделал? — повторил свой вопрос Тангаст. — Я не могу выбраться отсюда! Ты понимаешь, что это значит?

— Как это — не можете? — удивился Валентин. — А портал?

Тангаст взмахнул обеими руками и на мгновение окутался облаком желтых искр. Потом искры погасли, а Тангаст остался стоять, где стоял.

Валентин разинул рот.

— Как это?! — пробормотал он. — При чем здесь портал? Это же Т-технология, а никакая не магия!

— Я ничего не понимаю в талисманах, — пробасил Тангаст. — Но я гроссмейстер магии, и вот что я скажу тебе, Шеллер: это не шутка. Оказаться в бутыли из тайгла — верная смерть. Даже для великого мага.

— Подождите, учитель! — испуганно воскликнул Валентин. Он не ожидал, что Тангаст примет все так близко к сердцу. — Почему — верная смерть? Ведь ваша Сила при вас?

— Моя Сила при мне, — ответил Тангаст. — Но я не смогу пополнить ее запасы, и рано или поздно она закончится, как закончился бы воздух в этой бутыли, соберись я им подышать!

Валентин сжал кулаки. Ну, Хеор, это уж слишком!

Он даже потянулся к заднему карману, но замер, остановленный одной простой мыслью. Прошло всего три недели, как Хеор избрал меня в Преемники. Бутыль из тайгла — его первая учебная задачка. И в качестве первой она должна быть довольно простой!

Валентин скрестил руки на груди и решительно посмотрел на Тангаста.

— Хорошо, учитель, — сказал он. — Сколько вы сможете продержаться?

Тангаст нахмурился, что-то подсчитывая в уме.

— Не больше трех лет, Шеллер, — ответил он через минуту.

Валентин облегченно вздохнул. Потом спохватился:

— А Полирем?

Тангаст топнул ногой:

— Ты что, собираешься ждать годы?! Действуй так, как если бы наша Сила была на исходе! Найди того, кто создал эти бутыли, и заставь его освободить нас! Попроси о помощи принца, ведь для тебя это не будет позором!

— Хорошо, хорошо, учитель, — закивал Валентин. — Сейчас все сделаю. Только сперва один вопрос: а тот, кто создал тайгл, точно может его разрушить?

— Он имеет над ним власть, как над всяким своим творением, — ответил Тангаст. — Жаль, что я не успел как следует обучить тебя, иначе бы ты знал об этом из собственного опыта.

Да, не успел, подумал Валентин, отступая на шаг и еще раз рассматривая бутыль высотой с двухэтажный дом. Может быть, оно и к лучшему, что не успел.

Он дотронулся большим пальцем до второго переговорного кольца.

— Шеллер? — мгновенно отозвался Донован. — Вас уже убили?

По-видимому, Донован был прекрасно осведомлен обо всем, чем Валентин занимается с Тангастом.

— Хуже, — тихо сказал Валентин. — Не могли бы вы пригласить принца прямо сейчас? У меня есть для него крайне неприятная новость.

Глава 2

Имя врага

Но — где-то опять некие грозные силы

Бьют по небесам из артиллерий Земли

Из переговорного кольца послышался шелест откладываемой в сторону газеты.

— Вас что, и в самом деле убили? — спросил Донован, тоже понизив голос.

— Стал бы я вас беспокоить из-за такой ерунды, — ответил Валентин. — Передайте принцу, что у нас тут, во-первых, две огромные бутылки из тайгла, во-вторых, в каждой из них сидит по одному нашему гроссмейстеру, а в-третьих, Т-порталы внутри этих бутылок не работают.

Донован издал странный звук, похожий на рычание объевшегося льва.

— Господи, Шеллер, — пробормотал он. — Вы опять за свое?

— То есть? — не понял Валентин.

— Ждите нас на месте, — вздохнул Донован. — Вы ведь на тангастовом полигоне, в Жгучих Песках?

— Да, на полигоне.

— Сейчас будем, — сказал Донован и отключился.

Валентин пожал плечами. Донован даже не удосужился переговорить с принцем; видимо, они и в самом деле затеяли совместный проект. Но даже если Донован у них главный, принц вряд ли перенесется сюда, не задав нескольких вопросов. Так что пара минут у меня найдется.

Валентин успокаивающе кивнул Тангасту и направился к соседней бутылке. Сейчас он мог наконец рассмотреть своего недавнего противника, гроссмейстера магии Полирема Морасского.

Гроссмейстер уже прекратил бесноваться и теперь сидел, развалясь в наспех материализованном — ага, материализация внутри бутылок работает! — плетеном кресле. Валентин подошел к нему поближе и настроил кольцо.

— Приветствую тебя, победитель, — произнес Полирем, не удосужившись, однако, даже помахать рукой. — Ты ведь тот самый Шеллер, который утопил треть Побережья?

А еще часовню развалил, мрачно подумал Валентин. Кажется, у меня складывается вполне определенная репутация.

— Я тот самый Шеллер, который присутствовал при смерти трех тальменов, — сухо ответил Валентин. — Как вы себя чувствуете?