Разводящий Апокалипсиса Щеглов Сергей

— Ну хорошо, нет меня, — сказал Валентин. — И что же мы теперь будем делать?

— Не знаю, — ответила Диана чистую правду и разрыдалась у Валентина на плече.

Надо же, подумал Валентин, гладя ее длинные пушистые волосы. Стоило угробить трех тальменов и попасть в пророчество, чтобы такое услышать. Диана — и не знает! Воистину, весь мир сошел с ума.

— Не плачь, — сказал Валентин. — Ну что ты в нем нашла, в этом Шеллере? Магом он был посредственным, работал собачонкой по вызову… То ли дело — Великий Фалер!

— Правда? — спросила Диана, поднимая голову. — Ты правда так думаешь?

— Ну конечно, — пожал плечами Валентин. — А что?

— Ты не обиделся?

Валентин захлопал глазами, почуяв подвох.

— На что?

— Что я люблю тебя, а не его! — выпалила Диана и закрыла рот, сама испугавшись своих слов.

Стоп, сказал себе Валентин. Я еще не свихнулся. Я еще не путаю себя со своими псевдонимами. Хотя, если подумать, то пора бы.

— Валентин бы обиделся, — пожал плечами Валентин, — а я так даже рад. Мы прямо здесь займемся любовью или в спальню поднимемся?

Валентин произнес эти слова сознательно, упреждая вполне естественный порыв Дианы. С минуты на минуту он ожидал вызова Куэртена и меньше всего хотел бы услышать его посреди любовной сцены. Сказанная с улыбкой фраза возымела свое обычное действие — Диана хлопнула Валентина по губам и погрозила пальчиком:

— Подождешь до вечера, о Великий Фалер! Я хочу танцевать!

Валентин скрестил руки на груди, становясь в позу оскорбленного достоинства. Диана весело рассмеялась и бросилась к танцующим, где ее буквально на лету подхватил успевший протрезветь Датрик Бренн.

А на левой руке Валентина завибрировало переговорное кольцо.

— Принц? — удивленно произнес Валентин. Он ждал, что звонившим окажется Куэртен. Однако вызов поступил по второму, приватному кольцу, предназначенному для прямых переговоров с Донованом и Акино. И это не сулило ничего хорошего.

— Валентин, — раздался из кольца мягкий голос Акино, — вы сейчас сильно заняты?

Господи, подумал Валентин, покрываясь холодным потом. Кажется, принц хочет видеть меня немедленно! Что там у них стряслось?!

— Нисколько не занят, — пробормотал Валентин. — Собственно, я как раз собирался напроситься к вам в гости…

— К сожалению, — передало кольцо вырвавшийся изо рта принца Акино вздох, — речь не идет о дружеской вечеринке. Ситуация на Побережье резко изменилась, и я боюсь, что нам придется предпринять некоторые масштабные действия. — Валентин втянул голову в плечи. В устах принца Акино слово «масштабные» означало по меньшей мере «глобальные». — Я не хотел бы начинать их, не посоветовавшись с вами.

Валентин протяжно свистнул. Тосты за «великого Фалера», рассказы Куэртена, даже странные обстоятельства финальной битвы тальменов — все это можно было пропустить мимо ушей. Но если с вами желает посоветоваться сам принц Акино — все, можете смело ставить на себе крест. Ваше имя отныне в официальном списке сильных мира сего. И спрятаться уже не удастся.

— Скажите хоть, — взмолился Валентин, — что там такое происходит?

— Ничего хорошего, Валентин, — снова вздохнул принц Акино. — Как скоро вы сможете к нам присоединиться?

— Да прямо сейчас! — воскликнул Валентин, словно бросаясь в холодную воду. — Давайте портал, и дело с концом!

Он окинул прощальным взглядом вальсирующих гостей, отошел от стены, чтобы облегчить принцу конфигурирование портала, и подождал, пока желтые искры портала не заполнят все видимое пространство.

Ежась от сопровождающего Т-переход минутного холода, Валентин обхватил плечи руками и огляделся по сторонам. Вместо рабочего кабинета принца или, на худой конец, просторной гостиной Донована вокруг простирался дремучий лес. Впечатляет, подумал Валентин. Вот уж конспирация так конспирация.

— Принц, где вы? — вполголоса спросил Валентин.

Ответом ему был шелест листвы в кронах высоких деревьев.

— Эй, — пробормотал Валентин, почему-то понижая голос. — Есть здесь кто живой?

Он сделал шаг вперед, угодил ногой в гнилую валежину и едва не упал. Поросший кустарником бугорок, свободный от деревьев, на котором находился Валентин, ничуть не походил на место конспиративной встречи. Любой гражданин Эбо в два счета подвернул бы здесь ногу и набрал бы полную пазуху колючек.

Валентин ощутил в груди неприятный холодок. Что-то мне все это напоминает, подумал он. И если я прав, то…

Он поднял левую руку и посмотрел на свои переговорные кольца. Оба они — и стандартное, какое имел каждый гражданин Эбо, и приватное, предназначенное для связи с коллегами по проекту, — были на месте. Валентин потер большим пальцем стандартное кольцо — и вздрогнул от странного ощущения. Кольцо тепла на миг обхватило безымянный палец и быстро рассосалось в кисти. Одновременно с этим Валентину показалось, что вокруг кольца вспыхнуло слабое свечение.

Сжав губы, Валентин из принципа дотронулся до приватного кольца.

Тепло и вспышка, ничего больше.

Валентин сжал кулаки и крепко зажмурился, опустив голову на грудь.

— Идиот, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Господи, какой я идиот…

Он опустился на корточки, медленно покачивая головой. Еще минуту назад все это можно было предвидеть, подумал Валентин. Предвидеть и подготовиться! Как еще я мог оказаться на Побережье, кроме как через портал? И как еще Пророчество могло зашвырнуть меня сюда, как против моей воли? Подстроив вот такую ошибку перемещения? Мог ведь сообразить, мог! А что теперь? Один, в глухом лесу, без связи, без Обруча, без малейшего представления о том, что здесь вообще происходит!

Больше всего в эту минуту Валентин жалел, что не успел расспросить принца Акино относительно новостей с Побережья. Ведь уже висел на языке вопрос, ведь я даже задал его — еще пара слов, и Акино бы что-то ответил, и было бы хоть немного понятнее, что же мне теперь делать. Но — увы, я полный идиот и кретин, меня хоть в три слоя талисманами увешай, я все равно дальше собственного носа ничего не увижу. Ну и хрен с ним. Буду жить уродом, мрачно заключил Валентин.

Теперь, когда сомнений больше не оставалось, паника прошла, уступив место холодной ярости. Валентин еще раз сжал кулаки и нахмурился. Еще одного Армагеддона захотели? Будет вам Армагеддон, да такой, что прежний за счастье покажется, мрачно подумал он. На этот раз я зол по-настоящему.

Еще несколько секунд он прислушивался — едва слышный шелест в кронах деревьев, похрустывание выпрямляющихся травинок, — а потом решительно поднялся на ноги. Было довольно тепло — теплее, чем дома, машинально отметил Валентин, — но от земли тянуло сыростью и прохладой. Валентин почувствовал, что дрожит — не от холода, но от нервного напряжения.

Еще бы, сказал он себе. Прямо из портала выкрали, под самым носом у принца! А что, если это не Пророчество, а самый что ни на есть Не-Билл? И сейчас он явится по мою душу?!

Валентин сделал глубокий вдох и медленно, одну за другой, напряг все мышцы. Через полминуты дрожь унялась. Валентин резко выдохнул, потянулся и снова замер, прислушиваясь.

Если это Побережье, осторожность не помешает.

Несколько минут он стоял неподвижно, прощупывая окружающее пространство. Будь Валентин лет на десять моложе, он без колебаний включил бы магический прожектор — и тем обнаружил бы себя для всей нечисти Побережья. К счастью, большинство подобных ошибок уже были совершены, занесены в послужной список и тщательно разобраны мудрыми наставниками.

Валентину не понадобилось много времени, чтобы определиться на местности. Теплый широколиственный лес, минимум насекомых, мелкие грызуны, птицы. Ничего опасного в радиусе километра. Вот только с магией что-то странное — чисто, как в заповеднике. Ни тебе нечисти, ни капищ, ни даже самых завалящих руин. Где ж это у нас такая глухомань, а?

Валентин покачал головой. Еще ни разу за четыре года странствий по Побережью он не оказывался в таком странном месте. Магия была всюду — даже в безлюдных Драконьих Плоскогорьях, даже в Черных Песках. В тех самых заповедниках, созданных Георгом Великолепным лет триста тому назад, она едва теплилась — но даже там ее было достаточно, чтобы при нужде пульнуть фаерболом.

Здесь магии не было совсем. Больше того, даже переговорные кольца, всегда раздражающе зудевшие при сканировании местности, сейчас болтались на пальцах, полностью лишенные магической энергии. Ничего удивительного, что они больше не работают; удивительно только, куда из них магия подевалась!

Ладно, разберемся, сказал себе Валентин. Судя по растительности, я на равнине, в субтропическом поясе. На Побережье это всего три страны — север Фарингии, Лигия и Байсан. Все три — с магическим фоном выше среднего. Нестыковочка получается; кстати, а Побережье ли это?!

Валентин пожал плечами. Где ж еще Солнце над головой в шесть вечера по времени Эбо? Восток отпадает — там уже вечер, Срединные Горы тоже — нет там никаких лесов, до сих пор помню, как я их в визомон обшаривал! А к западу от Побережья, опять же, еще только утро — Панга при всех ее чудесах планета круглая.

— Остается предположить, что это не Панга, — вслух умозаключил Валентин и невольно поежился. — Но поскольку в этом случае мне точно труба, мы эту возможность рассматривать не будем!

Он махнул рукой, подводя итог своим невеселым размышлениям. Оказаться без багажа, в одном факирском комбинезоне посреди незнакомого леса, да еще в зоне полного отсутствия магии — никакое это не приключение.

Это самая настоящая проблема.

Валентин скрипнул зубами. Какой же я все-таки идиот! Понятно теперь, почему Донован никогда не снимает свой Обруч. Проклятие, и меня ведь предупреждал! Забота о собственной безопасности есть важнейшая забота безопасника…

Ну хорошо, оборвал себя Валентин. Не уследил. Виноват. Больше не повторится. Что же мне теперь-то делать?

Он еще раз во все глаза всмотрелся в окружавший его девственный лес. Глухомань, в двадцати шагах ничего не видать. И солнце в зените, непонятно, где юг, где север. Хоть по лишайникам ориентируйся, как какой-нибудь крестьянин!

— Как подводная лодка в степях Украины, — зло прокомментировал Валентин.

Будь здесь хоть капля магии! Валентин погрозил кулаком оскорбительно ясному небу. С тем, что осталось у него в собственном теле, можно было разве что фокусы на базаре показывать.

Ну что, нравится, спросил себя Валентин, по-прежнему переминаясь с ноги на ногу посреди незнакомого дремучего леса. Похоже, положение у меня самое что ни на есть безвыходное. Если, конечно, не считать выходом пешую прогулку. Километров эдак в пятьдесят.

Валентин злобно плюнул, выматерился и спросил себя, не лучше ли будет подождать спасательной экспедиции. Не лучше, решил он, вспомнив интонации принца Акино. У них там, похоже, и без меня проблем выше головы. Ну, а раз так…

Валентин уже забыл, когда в последний раз он вот так же, по капле, собирал из собственного тела остатки магической силы. Разве что в башне у Серого — но тогда запас был куда больше, бой, как-никак. Сейчас же ему пришлось выбирать — либо «шестое чувство», либо ускоренный метаболизм. Разумеется, Валентин выбрал ясновидение — надо же как-то выбираться из леса! — и остался практически беззащитен на случай драки.

Закончив, Валентин ощутил странную пустоту. Впервые за многие годы он остался без магии — совсем без магии, точно простой человек. Сердце застучало как сумасшедшее, на лбу выступил холодный пот. Боязно, ох, боязно, сказал себе Валентин, и совсем уж некстати вспомнил, что случается порой в таких вот девственных пангийских лесах. Эльфийская стрела в сердце — как лучший вариант.

— К черту, — пробормотал Валентин, озираясь по сторонам. Теперь он не просто видел — чувствовал все окружающее на несколько километров вокруг, словно собственным телом вырисовывая пятнышки и точки на призрачном экране радара. И то, что он чувствовал, не вселяло особых надежд.

Обычная лесная чаща, густой подлесок, спасибо хоть, не тайга. Местность ровная, никаких оснований для выбора направления. Север справа, ну и что с того?

Валентин почесал в голове. Тело так и рвалось вперед — но куда?

Вообще говоря, идти можно было куда угодно. Главное — не сбиться с прямой, не дать круга по лесу; но это мы еще на курсах выживания проходили. А там рано или поздно безмагия кончится. И все же Валентин медлил, чувствуя какую-то незавершенность.

Ах да, сообразил он. Великий Черный с его постоянным напоминанием «Думай!». Интересно, о чем бы он на моем месте подумал? Не выломать ли дубину покрепче? Или же еще раз пощупать вокруг, сменив визуальное представление на кинестетическое?

Насчет дубины Валентин сразу согласился — передвигаться по заросшему лесу куда удобнее с палкой в руке. Тем более какую-то технику боя на шестах я у Роберта подхватил. А вот еще раз пощупать…

На маленьком экране виртуального радара не было ничего — только серый свет, сгущавшийся и разрежавшийся в соответствии с плотностью деревьев. Валентин нахмурил лоб и свел глаза к переносице; изображение радара раздвоилось и померкло — мозг наконец соизволил переключиться на сами ощущения.

И тотчас Валентин уловил слабое дуновение магии. Далеко-далеко, на самом пределе, точно чужой взгляд в спину, словно свет слабой звезды, видимой только боковым зрением. Но, несомненно, магия — и в одном, совершенно конкретном направлении.

Валентин бросился в ту сторону, едва успев открыть глаза.

Слишком долго стоял он на этой дурацкой прогалине, слишком долго дрожал от страха. Оказаться снова самим собой, обрести силы — и силы немалые, судя по прошлым делам, — именно этого желал сейчас Валентин больше всего на свете.

Напоровшись на колючие кусты и расцарапавшись до крови, Валентин несколько приостыл. Я же хотел палку выломать, вспомнил он. Выбравшись из кустов — еще пара царапин — он пошел осторожнее, разыскивая подходящее дерево.

Найти его оказалось не так-то просто. Валентин несколько раз прикрывал глаза, проверяя, далеко ли источник магии; далеко, не стоит рисковать, путешествуя без оружия. В конце концов он отказался от мысли разыскать настоящий боевой шест и ограничился обычной веткой, оказавшейся более или менее прямой. Вообще говоря, стоило бы обгрызть концы, чтобы превратить ее в полноценное колющее оружие — но Валентину показалось, что до такой крайности дело пока не дошло.

Когда он снова прикрыл глаза, источник магии оказался ближе. Чуть-чуть, но ближе — а это значило, что до него куда меньше планировавшихся пятидесяти километров!

Валентин повеселел и зашагал дальше, ловко раздвигая ветви своим суковатым жезлом. Его бы еще зарядить, мелькнула мысль, так вместо факира можно друидом прикинуться. Но сначала — магия!

Источник магии приближался все быстрее — по мере того, как Валентин осваивался с лесом и набирал ход. Теперь он передвигался в темпе хорошего марш-броска, радуясь, что совсем недавно поужинал. Сил должно было хватить часа на три, а до цели оставалось теперь не более пяти километров. Валентина смущало только одно — цель была явно одиночной, как если бы на территории безмагии валялся мощный магический амулет. Ну и хрен с ним, решил он; зачерпну самую малость, от него не убудет. Вон сколько Силы — фонит, как великий маг в подпитии!

И только когда до цели оставались считанные метры, Валентин сообразил, что это не амулет. Это был человек, идущий прямо ему навстречу.

И человек этот был магом, буквально преисполненным Силы.

Валентин резко затормозил и остановился, переводя дыхание. Допрыгался, сказал он себе. Можно же было догадаться — уж слишком быстро он приближался!

Прятаться было уже поздно. Любой маг с такой энергетикой давно уже заметил бы Валентина; этот конкретный маг направлялся прямиком к нему. Можно было успокаивать себя надеждой, что маг пройдет мимо, что ему нет дела до факира с дубиной, бегающего по глухому лесу. Можно — для тех, кто мало знаком с магами Побережья.

Валентин сам удивился охватившему его спокойствию. Считанные секунды отделяли его от магических пут, короткого допроса и мучительной смерти. Ему нечем заинтересовать мага — а значит, удовлетворив свое любопытство, тот просто убьет пленника. Хотя… почему нечем?

Моя голова, вспомнил Валентин, стоит тысячу золотых диалов!

Он оперся на ствол ближайшего дерева, сложил руки на своей дубине, и спокойно принялся ждать.

В конце концов, подумал он, я могу и успеть. Магия в двух шагах, мощная, неисчерпаемая. Достаточно только дотянуться и взять — если, конечно, эта магия не связана волей хозяина. Но даже тогда у меня есть шанс — перехватить первое же брошенное противником заклятие, переформировать его на лету и обратить против самого мага. Игра, впервые освоенная Валентином нынешним утром; игра, которой Валентин уделил слишком мало внимания.

И все же ему уже доводилось в ней побеждать.

Маг приближался, окруженный слабой аурой — он пользовался доброй дюжиной защитных заклинаний. Валентин уже отчетливо видел его, мерно шагающего сквозь послушно расступающийся кустарник, со скрещенными на груди руками, с капюшоном, скрывающим лицо. До мага оставалось всего тридцать метров, двадцать, десять…

Валентин затаил дыхание. Все мышцы напряглись, как будто бы мышцы что-то значат в магической схватке. Как бы там ни было, подумал Валентин, первым я не ударю.

Нечем.

Маг все так же шагал вперед, не обращая на Валентина никакого внимания. Валентин недоуменно проводил его взглядом — маг прошел буквально в пяти шагах и теперь двигался дальше, удаляясь прочь.

Так значит, сообразил Валентин, он шел вовсе не мне навстречу?!

Эйфория помилованного смертника ударила ему в голову.

Черт возьми, у этого мага наверняка проблемы, если он даже не замечает прячущихся в кустах! А раз так, ему может пригодиться союзник…

Как обычно, Валентин начал действовать, оборвав мысль на полуслове. Зачерпнув из слабого следа, остававшегося за магом — кстати, чрезвычайно слабого для этого ходячего склада Силы! — он вскинул руку, сложенную в «апельсин».

Обычная дистанционная диагностика, основанная на прямом включении в метаболизм испытуемого. Валентин никак не ожидал, что таким образом можно подключиться к чему-то по-настоящему неприятному — и потому повалился на землю, потеряв сознание от боли.

У него хватило ума понять, что испытанный болевой шок был результатом его же собственного заклинания. Проклятая дубина оцарапала лицо, когда он валился ничком; пока он лежал без сознания, маг успел уйти на несколько сотен метров.

— Господи, — прошептал Валентин. — У него действительно проблемы!

Он поднялся, удивляясь, как ноги еще держат изрядно трясущееся тело. С сомнением посмотрел вслед магу. Покачал головой.

— Тебе повезло, незнакомец, — пробормотал он, делая первый шаг. — Ты — самый ближний источник магии.

Догнать обезумевшего от боли мага — теперь Валентин прекрасно понимал его состояние — оказалось делом нескольких минут. По дороге Валентин наскоро модифицировал «апельсин», чтобы не валиться кулем каждый раз, подключаясь к несчастному, и во второй раз оказался на высоте.

Он всего только закусил до крови губу и на несколько секунд замер, согнувшись пополам.

Позволив магу идти дальше, Валентин приткнулся к ближайшему дереву и перевел дух. Никогда не используйте наскоро модифицированные формулы, вспомнил он одну из заповедей волшебника. Но зато теперь я знаю, что с ним.

И еще я знаю, кто он.

На идущего впереди мага было наложено удивительно сложное, пронизывающее каждую клеточку тела, каждый поток Силы заклинание. Основным его назначением было вовсе не пытать беднягу; но если тот отказывался совершать предписанное заклинанием действие, тело его охватывала боль. А потом она все усиливалась, до тех пор, пока маг, уже теряя сознание, не совершал-таки того, что от него требовалось.

И только один подвох имелся в этом хитром заклинании. Оно не давало своей жертве ни единого намека на то, что именно ей нужно было сделать.

Ай да я, подумал Валентин. Три недели назад я только глазами хлопал, а сейчас вот — со второго раза всю структуру расчухал. Молодец Тангаст, выучил меня, остолопа. Так что знаю я этого мага, как облупленного. Это же ни кто иной, как Розенблюм, а заклинание, на него наложенное, принадлежит одному моему приятелю, сидящему сейчас в бутылке. Вот только как ни учил меня Хеор думать, я так, похоже, и не научился. Никак не могу понять, зачем вот так-то человека мучить.

Валентин оттолкнулся от дерева и снова зашагал за Розенблюмом. Маг двигался уже на автопилоте, ничего не воспринимая и ни о чем не думая. Слабое заклятие анестезии позволяло ему переносить боль, едва не убившую Валентина, но оно же мешало точности восприятия — а следовательно, лишало Розенблюма шансов исполнить то, что требовало от него заклинание. Ученик Великого Черного был обречен, сам не понимая того.

Кой черт понес его в безмагию, подумал Валентин. Он что, думал, что заклинание Великого Черного здесь рассосется?!

А кстати, почему бы и нет?

Валентин не без содрогания сложил «апельсин» еще раз. Предусмотрительно напрягся, зажмурился. Боль резанула по нервам, но Валентин успел ощутить то, что искал. Заклинание казалось чуть-чуть слабее, чем три недели назад.

И переговорные кольца, между прочим, издохли в этом лесу за пару минут.

Вот это номер, подумал Валентин. Активная безмагия! Да разве такая бывает?

А сам ты чем занимаешься, спросил он себя, каждый раз, когда зачерпываешь Силу? Не поручусь, что кто-то из великих магов не создал уже заклинание безмагии. Точнее — Валентин усмехнулся — поручусь, что создал.

И я совершенно случайно оказался в самом центре? Валентин презрительно скривил губы. Держи карман шире! Сдается мне, что все это специально для меня устроили. Скажем — чтобы разыскать меня в лесу, а заодно отбить охоту колдовать.

Вот только попалась в эти сети совсем другая птичка.

Валентин почесал в голове. Очевидно, заклинание Великого Черного здорово допекло Розенблюма, если он решился на столь безумную затею. Теперь весь вопрос, успеет ли заклинание рассосаться.

Валентин покачал головой. Вряд ли. Не для того здесь безмагия создана. Не потянет. А значит, придется помочь.

Валентин снова пошел следом за Розенблюмом. На этот раз — без всякой спешки. Идея, пришедшая ему в голову, требовала тщательной проработки.

Безмагия потихоньку рассасывала работающие заклинания. Работающие! Сам Валентин давно уже привык собирать магию отовсюду — но магию свободную, не закрученную в жестко заданные потоки заклинаний. Так почему бы не попробовать по-другому?

Обычное расколдовывание чужих заклятий сродни распутыванию хитрых узлов. Требуется разгадать направленность потоков и аккуратно расплести их, выпустив магию на волю. Валентин решил пойти другим путем — подцепиться к каждому из потоков, постепенно сбрасывая энергию вовне. Заклятие безмагии, как он полагал, работало именно таким образом, очищая одну территорию за счет концентрации магии в соседней; впрочем, это еще предстояло проверить.

Валентин пристроился шаг в шаг к Розенблюму. Тот по-прежнему шагал вперед и вперед, ни на что не обращая внимания. Тем лучше, решил Валентин, меньше помех. Он зачерпнул немного магии и визуализировал перед собой заклинание. Расколдовать Розенблюма нечего было и думать — потоки так и кишели перед глазами, тысячи, нет, десятки тысяч потоков. Но если просто лишить их энергии? Все сразу?

Просто, усмехнулся Валентин. Что-то никто до сих пор не прославился открытием этого способа. Если бы это было просто, это давно делал бы каждый базарный чародей. Здесь что-то вроде термоядерного синтеза — как бомба, так пожалуйста, а как реактор — так хрен. Говоря по-местному, можно перевести поток из одного связанного состояния в другое, но нельзя просто так рассеять его в пространстве. А это значит, сообразил Валентин, что я должен слепить какой-нибудь хищный поток, питающийся другими потоками — а потом, к примеру, шарахающий молнией в землю. Или взрывающийся световой вспышкой.

Ага, подумал Валентин. Осталось научить их размножаться — и привет магии на всей Панге. Великий Черный не совсем прав со своим «думай» — стоит начать думать, и вон что получается!

Валентин, конечно же, слегка преувеличивал свои способности. Научить хищные заклинания размножаться было ничуть не легче, чем любые другие. А сделать это до сих пор не удавалось ни одному магу на Панге. Максимум, что до сих пор получалось у Валентина — это самовоспроизводящееся заклятие, питающееся свободной энергией.

Оставлю-ка я эту мыслишку на случай, когда понадобится машина Судного Дня, решил Валентин. Что-то уж больно хорошо у меня всякие магические новшества получаются. Никакого размножения; слеплю строго ограниченное количество «пираний» — назовем их так — и дело с концом.

Валентин на секунду остановился, конфигурируя заклинание. Вот так; теперь — проверка! «Пиранья» порскнула к заклинанию Великого Черного и впилась в первый попавшийся поток; тот мигом потерял цвет и иссяк. «Пиранья» шарахнула цветной вспышкой, и из пустоты на этот свет протянулись тонкие черные нити. Валентин понял, что видит в действии заклятие безмагии — и потер руки от удовольствия. Я был прав, черт возьми! Это искусственная безмагия!

В эту минуту ему уже не было дела до того, что он стоит посреди ночного леса в дурацком костюме факира, а единственное его оружие, кривая суковатая палка, валяется далеко позади. Валентин занимался любимым делом — он разгадывал чужие заклинания и творил собственные — и потому не сразу услышал мягкий удар упавшего тела.

Розенблюм лежал на спине, беспорядочно двигая руками и ногами. Что-то похожее на пену выступило у него на губах.

Всего один поток, ошеломленно подумал Валентин. Черт, да оно же закодировано!

Это был уже высший пилотаж. Заклинание, из которого нельзя убрать ни одного потока, заклинание, проверяющее самое себя. Теперь спасти Розенблюма могло только чудо.

Надеюсь, десяти тысяч хватит, подумал Валентин. Теперь, когда заклинание Великого Черного резко изменило режим, магии вокруг оказалось полным-полно. Все, что Валентин успел — это заложить в «пираний» самоликвидацию. А потом выпустил их, надеясь, что еще не поздно.

Розенблюма выгнуло дугой, и он взвыл, как ошпаренный.

Но Валентин даже не расслышал вопля. Открыв рот, он смотрел, как «пираньи» расправляются с самым сложным заклинанием, которое он видел в этой жизни. Попутно «пираньи» играючи сняли анестезию, «чистый путь» и десяток других, более мелких заклинаний, принадлежавших самому Розенблюму. Понятно, отчего бедняга так завопил.

Некоторые из «пираний» сообразили напасть на своих потолстевших коллег. Самоликвидация оказалась излишней — спустя несколько секунд «пираньи» пожрали друг друга, и десять тысяч вспышек озарили ночную поляну ослепительным фейерверком.

От заклинаний, висевших на Розенблюме, не осталось и следа. Интересно, подумал Валентин, а как же я сам? Ясновидение работает по-прежнему, что ж получается, «пираньи» своих от чужих отличают? Чертова магия, никогда не срабатывает так, как задумано…

Розенблюм застонал и осторожно ощупал голову. Потом сел, покачиваясь, и попытался что-то сказать.

Валентин прервал свои ученые размышления и насторожился. Обычной, связанной магии у Розенблюма оставалось дай бог каждому. Шарахнет фаерболом, и все дела!

— Кто здесь? — прохрипел Розенблюм. — Это ты, Учитель?

— Это я, Фалер, — произнес Валентин, делая шаг вперед.

Розенблюм откинул капюшон и во все глаза уставился на своего избавителя.

— Ты? — выдавил он и вытер рукавом пену со рта. — Не может быть… Наверное, я умер и вижу сон…

— Ты не умер, — возразил Валентин. — Хотя, надо отдать тебе должное, ты почти добился этого.

— Не может быть, — повторил Розенблюм, качая головой. — Заклинание мог снять только Учитель, а он никогда бы не сделал этого!

— Ответь мне, — сказал на это Валентин, — зачем ты пошел в этот лес?

— Уменьшить боль, — пробормотал Розенблюм. — Я хотел только уменьшить боль… Что со мной? Почему ее больше нет?

— Если этот лес способен уменьшить твою боль, — сказал Валентин, — почему бы не предположить, что кто-то другой способен убрать ее вовсе?

— Кто? — спросил Розенблюм.

Валентин молча поклонился.

— Как? — вырвался у Розенблюма следующий вопрос.

Валентин пожал плечами:

— Точно не знаю. Пробовал в первый раз.

— Почему ты здесь? — пробормотал Розенблюм, качая головой. — Предвечные предки, я ничего не чувствую… Что ты сделал со мной?

— Скажем так, — Валентин счел за лучшее скрыть правду, — я изучаю область безмагии. А на тебе я отрабатывал одно пробное заклинание.

Розенблюм при этих словах едва не упал обратно.

— Пробное? — выдавил он. — Пробное?

Изо рта его вырвался хриплый клекот. Валентин забеспокоился, что несчастному магу стало плохо, но потом сообразил, что это смех.

— Скажи мне, когда ты закончишь пробовать и соберешься колдовать, — выдавил Розенблюм. — Я постараюсь убежать как можно дальше.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Валентин. Он еще не собрал из воздуха достаточно Силы, чтобы переходить к собственно разговору. Черные нити действовали на удивление споро.

— Как вынутый из петли висельник, — ответил Розенблюм. — Предвечные предки! Где же ты был раньше… Целый месяц боли…

Он опустил голову и глухо застонал.

Похоже, я его действительно спас, подумал Валентин. В таком состоянии он вряд ли сумел бы решить очередную задачку Хеора.

— Ты многому научился за это время? — спросил Валентин.

Розенблюм словно не расслышал вопроса:

— Скажи, это он прислал тебя? Он?

Вот будет хохма, если он, подумал Валентин. Но — маловероятно. Как там у нас с магией?

Валентин прислушался к своим ощущениям. Среди прочих возможностей ясновидение позволяло непосредственно чувствовать будущие опасности. Сейчас никакой опасности не ощущалось. Ну что ж, решил Валентин, значит, я собрал достаточно Силы. Пора поговорить всерьез.

— Я пришел сам, — сказал Валентин, — по своей воле. Ты просто попался мне на пути.

Розенблюм затряс головой, потом откинул капюшон и принялся жадно вдыхать воздух. Валентин терпеливо ждал, когда ученик Хеора полностью придет в себя.

— Зачем ты снял с меня заклятие? — спросил Розенблюм, перебираясь в сидячее положение. — Как ты посмел противиться воле Учителя?

— Ты многого не знаешь, Розенблюм, — ответил Валентин, постепенно входя в роль Великого Фалера. — Великий Черный присягнул мне на верность. Отныне моя воля — закон для него и для его учеников.

— Присягнул на верность? — пробормотал Розенблюм. Он попытался встать, но со стоном опустился обратно. — Тебе, простому факиру?

Валентин презрительно усмехнулся:

— Ты забыл мое имя? Времена, когда Фалер был простым факиром, давно прошли!

— Фалер, — повторил Розенблюм, поднимая на Валентина полубезумный взгляд. — Фалер, — снова произнес он, наклоняя туловище вперед и опираясь обеими руками на землю. — Фалер! — воскликнул он, и в голосе его зазвучала неподдельная радость. — Тот самый Фалер!

С этими словами Розенблюм резко оттолкнулся от земли и поднялся на ноги. Почти тут же он покачнулся, но вовремя схватился руками за росшее рядом тонкое деревце.

Что-то не тому он радуется, подумал Валентин. От смерти спасся — волком глядел, а про Фалера услышал — и в пляс. Надо бы разобраться.

— Что значит — тот самый? — спросил он, нахмурившись. — Или ты знаешь другого Фалера?

Розенблюм затряс головой:

— Нет, нет! Прости меня за глупость мою! Тебя и только тебя должен я был искать все эти дни! Разве наша встреча могла быть случайной? Видит Емай, я сполна оплатил свою нерадивость! Я должен был догадаться, первые три задания тоже касались пророчеств!

Так, подумал Валентин. Только не надо мне говорить про…

— Темное Пророчество! — воскликнул Розенблюм, отпуская деревце и делая шаг вперед. — Оно говорит о тебе!

Валентин пожал плечами:

— И что с того?

Розенблюм ударил себя кулаком в грудь:

— Помоги мне! Помоги мне, и я стану твоим учеником! Твоим слугой, твоим рабом — кем прикажешь! Я сделаю все что угодно, я лучший ученик после Талиона, вместе мы покорим этот мир — только помоги мне! Заклинаю тебя, помоги!

Валентин отступил на шаг, ошеломленный столь экспансивным поведением Розенблюма. Впрочем, он и раньше любил опереточные эффекты, вспомнил Валентин. Причем постоянно переигрывал.

— Ты и так сделаешь все, что я прикажу, — спокойно ответил Валентин, дабы поставить экспансивного мага на место. — Ты — ученик Великого Черного, а он — мой вассал.

— Нет, — возразил Розенблюм, наклоняясь вперед. — Я — его ученик, а не твой! Его поручение, его магическое задание составляет мой путь! Ты не можешь приказывать мне, ты можешь приказывать только ему!

Собственно, я и ему не очень-то могу приказывать, подумал Валентин. Может быть, пока перестать важничать?

— Пусть будет так, — сказал он. — О какой помощи ты просишь?

Розенблюм воровато огляделся по сторонам и проговорил едва слышно:

— Прости, если мои слова покажутся тебе оскорбительными. Но я должен исполнить поручение, данное мне моим Учителем. Должен, иначе я никогда не стану великим магом! Еще раз прошу, смири свой гнев и выслушай мою просьбу от начала до конца.

— Ну хорошо, — кивнул Валентин. — Обещаю, что выслушаю твою просьбу и не сочту твои оскорбления оскорбительными.

— Тогда, — Розенблюм с видимым трудом сделал шаг и заглянул в глаза Валентину, — разреши мне следовать за тобой. Я знаю, тем, кого я ищу, нужен Фалер. Так облегчи мой путь, стань моей приманкой, моей подсадной уткой!

Валентин с трудом сдержал смешок. Великий Фалер — приманка? Ай да Розенблюм! Что ни говори, Великий Черный умел подбирать себе учеников.

— Я прощаю тебе оскорбление, — сказал Валентин, поддерживая имидж. — А теперь расскажи мне, кого ты ищешь и зачем им Фалер!

Розенблюм облегченно вздохнул.

— Я объясню! — воскликнул он и быстро заговорил, не давая Валентину вставить и слова, — Трижды я разыскивал тексты древних пророчеств, опережая заклятие Учителя. На четвертый раз я замешкался, и боль свела меня с ума. Я не знал, что я должен искать, пока не явился ты, чтобы спасти меня от верной смерти. Это был знак! Человек, спасший меня, должен быть связан с моей задачей. Твое имя Фалер, а какое пророчество говорит о Фалере? Самое страшное и самое тайное пророчество на Панге — Темное Пророчество Емая! Теперь я знаю, почему в четвертый раз я должен был ждать знака. Книга с Темным Пророчеством сохраняется в тайне вот уже семь веков, и самые великие маги не смогли разыскать ее. Если бы я узнал о своей задаче до встречи с тобой, я погрузился бы в черное отчаяние и наверняка умер бы, не предпринимая даже попытки спастись. Но Учитель никогда не давал мне неразрешимых задач! Я искал знак, даже потеряв сознание от боли, и знак явился мне! Когда я вновь услышал твое имя, я понял все. Фалер, тот самый Фалер ступает ныне по землям Побережья — а это значит, что Пророчество на пороге осуществления! Кто бы ни хранил его в тайне, дожидаясь этого часа, он не сможет устоять перед искушением. Он станет помогать Пророчеству — а значит, он станет разыскивать Фалера! Он будет искать тебя, — Розенблюм нехорошо ухмыльнулся и свел вместе два сжатых кулака, — а я буду ждать его! Я исполню задание Учителя и заслужу право называться великим магом! Я найду Темное Пророчество!