История России. XVII–XVIII века. 7 класс Черникова Татьяна

ДВОРЯНСКИЕ НРАВЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в

1. Жизнь екатерининского вельможи

«Вот один из вельмож Екатерины II (ее секретарь) – граф Безбородко. Несколько неловкий и тяжелый по фигуре, он является ко двору весь осыпанный бриллиантами, пуговицы на кафтане, погоны, эфес на шпаге, пряжки на башмаках – все бриллианты.

Его дом в Москве великолепен, он лучше дворца в Сен-Клу, стоит 400 тысяч рублей. С восторгом говорит об этом доме посетивший его польский король Станислав Понятовский: «Золотая резьба выработана в Вене. Лучшие бронзы куплены у французских эмигрантов. В обеденной зале уступы парадного буфета уставлены множеством сосудов золотых, серебряных, коралловых и др. Обои чрезвычайно богаты, некоторые из них выписаны, иные сделаны в России. Прекрасная китайская мебель».

Дом Безбородко в Петербурге не менее роскошен и весь убран картинами лучших художников.

Безбородко жил широко и богато. Обеденный стол накрывался у него ежедневно на 100 человек, и каждый дворянин, даже ему совершенно незнакомый, мог вполне рассчитывать на его гостеприимство. В месяц он проживал до 8 тысяч рублей, а роскошные приемы обходились ему до 50 тысяч рублей в вечер. Приемная Безбородко вечно была полна просителей, и своим любимцам он щедро дарил деревни, которых у него было так много, что иных он никогда не видел.

Порой он сумасбродствует и томится, то вдруг, живя на даче под Петербургом, велит, пользуясь разрешением Екатерины, палить из пушек, возвещая таким образом о каждой ошибке своего партнера, с которым играет в вист (карточная игра). То вдруг увлечется обществом какой-нибудь красавицы из своих же крепостных, а затем отошлет ее обратно в деревню, то внезапно начнет сорить деньгами и преподнесет итальянской певице подарок в 40 тысяч.

В синем камзоле, надвинув на лоб широкополую шляпу, исчезает он из дома и возвращается только под утро. А в 8 часов утра его уже будят – пора во дворец с докладом, и он через силу подымается. Его обливают холодной водой. Он дремлет, пока его одевают и причесывают, он дремлет в карете, которая везет его во дворец, и только у входа в кабинет Екатерины он встряхивается и приходит в себя…

Такова жизнь вельможи екатерининского времени – жизнь, полная роскоши, светской пустоты и пресыщения (Е. Багрова. «Быт дворянства в XVIII в.»).

2. Воспитание юных дворян

«Письма одной красавицы». «Я еще с малолетства считалась красавицей. В самой нежной молодости старались обратить мое внимание на собственные мои дарования, удивлялись мне и превозносили меня хвалами. Мать моя, будучи лицу своему обязана всем своим счастьем, никакое зло таким великим не считала, как гнусность вида. Не могла другого в человеке недостатка представить, кроме угрюмого вида и непорядочного расположения черт. Во мне находила она все то, что зависть и желания возбудить может, и, торжествуя наперед, сказывала, сколько будет у меня почитателей.

Ее материнская любовь упражнялась беспрестанно в изобретении способов, как бы сохранить мои приятности и придать им новое сияние: от ветра и от солнца берегла меня с крайнею осторожностью. От шитья меня уволили, опасаясь, чтобы я голову вниз держать не привыкла или бы иглою палец не повредила; книгу из рук у меня вырывала, потому что одна девушка у нас в соседстве от чтения при свече глаза свои испортила; едва есть мне давала, боясь, чтоб я не растолстела; ходить иногда не велела, чтоб как-нибудь ноги не вывихнула. Ввечеру от головы до ног прилежно меня осматривала и отмечала, не умалилась ли в чем-нибудь моя красота дневными приключениями. Прежде чем лечь спать, должна я была пройти все упражнения высокой науки о красоте, среди которых было умывание водой, настоянной бобовым цветом, и падающей в мае месяце росою. Волосы разными благовонными мазями мазали: иной от них становился толще, иной в кудри завивался. Нежные руки мои никогда из перчаток не выходили; грудь терла помадою, которую матушка моя сама готовила и от которой цвет гораздо чище и прелестнее становился.

Будили меня всегда весьма рано, потому что от утреннего воздуха румянец на щеках бывает живее и приятнее: одевали с крайней осторожностью за занавесом, чтоб восходящее солнце прелестей моих не убавило.

На девятом году отдали меня танцевать учиться, и в том так я изрядно успела, что учитель мой обыкновенно моим сестрам в пример меня представлял» (Из журнала «Праздное время, в пользу употребленное», 1759-1760 гг.).

Дети и родители. «В то время (1770-1780 гг.) дети не бывали при родителях неотлучно, как теперь, и не смогли прийти, когда вздумается, а приходили поутру поздороваться, к обеду, к чаю и к ужину или когда позовут за чем-нибудь. Отношения детей к родителям были совсем не такие, как теперь; мы не смели сказать: за что вы изволите гневаться или чем я вас прогневала; не говорили: это вы мне подарили; нет, это было не складно, а следовало сказать: это вы мне пожаловали. Мы наших родителей боялись, любили и почитали. Теперь дети отца и матери не боятся, а больше ли от этого любят их – не знаю. В наше время никогда никому и в мысль не приходило, чтобы можно было ослушаться отца или мать и беспрекословно не исполнить, что приказано. Как это возможно? Даже и ответить нельзя было, и в разговор свободно не вступали: ждешь, чтобы старший спросил, тогда и отвечаешь, а то, пожалуй, и дождешься, что тебе скажут: «Что в разговор ввязываешься? Тебя ведь не спрашивают, ну так и молчи!» Да, такого панибратства, как теперь, не было; и, право, лучше было, больше чтили старших, было больше порядку в семействах и благочестия… Теперь все переменилось, не нахожу, чтобы к лучшему. Теперь и часы-то совсем иначе распределены, как бывало: что тогда был вечер, теперь, по-вашему, еще утро! Смеркается, уже темно, а у вас это все еще утро. Эти все перемены произошли на моей памяти. День у нас начинался в семь-восемь часов. Поутру чаю никогда не пили, всегда подавали кофе. Ужинали обыкновенно в девять часов, и к ужину подавали все свежие кушанья, а не то чтоб остатки от обеда стали разогревать; и как теперь бывают званые обеды, так бывали в то время званые ужины в десять часов. Балы начинались редко позднее шести часов, а к двенадцати все уже возвратятся домой. Так как тогда точно танцевали, а не ходили, то танцующих было немного. Главным танцем был менуэт, потом стали танцевать гавот, кадрили, котильоны, экосезы. Одни только девицы и танцевали, а замужние женщины – очень немногие» (Воспоминания Е.П. Яньковой, записанные ее внуком Д. Благово).

1. Что нового вы узнали о жизни дворян в XVIII в.? 2. Расскажите о воспитании дворянских детей в XVIII в.

ЖИЗНЬ РУССКОГО НАРОДА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII в

1. Обращение с крепостными при Екатерине II

Салтычиха. В конце 1750-х гг. по первопрестольной поползли слухи о жутких наказаниях, которым подвергает своих крепостных Дарья Николаевна Салтыкова.

Говорили, что по ее приказу дворовых забивают до смерти на конюшне, причем экзекуцию по барскому распоряжению часто проводят родственники.

Рассказывали также, что раз истязаемый испустил дух, так как замерз облитый водой на сильном холоде. Не одну крестьянскую жалобу на зверства помещицы Салтыковой получили московские власти, прежде чем началось следствие, которое затянулось до 1768 г.

В конце концов было установлено, что мрачные слухи – лишь тень преступлений, совершенных молодой дворянкой. В ее владениях от наказаний умерло более 100 крепостных. И к гибели 50 человек (3 мужчин и 47 женщин) Салтыкова имела прямое отношение. Некоторых запороли в ее присутствии до смерти, а большинство барыня сама убила скалкой, поленом или валиком для раскатки мокрого белья. Преступлениями несчастных почти всегда были плохая стирка белья или негодное, по мнению Салтыковой, мытье полов.

На суде Салтычиха не признавала за собой никакой вины. Не раскаивалась она и после 11 лет, проведенных в земляной тюрьме московского Ивановского монастыря. Тогда условия ее содержания стали более жесткими. Последние 22 года жизни она провела в холодной каменной клети.

Конечно, случай с Салтыковой был неординарным. Помещица, очевидно, страдала душевной болезнью, что подтверждает ее поведение в заключении. Когда кто-то подходил к зарешеченному окошку ее камеры, Салтычиха кидалась к решетке и по-звериному выла. Но дикий пример Салтычихи показывает, до чего могло дойти в век, когда одни люди имели право распоряжаться другими как своей собственностью.

Торговля душами. «При Екатерине крепостных людей для продажи выводили на ярмарку вместе со скотом; крепостных проигрывали в карты, платили ими долги, давали взятки и т. п. И были случаи, мужиков меняли на собак, причем собаки ценились дороже мужиков.

А в газетах екатерининских времен печатались такие объявления:

«Некто продает 11 лет девочку и 15 лет парикмахера, да сверх того 4 кровати, перины и прочий домашний скарб».

«Продается малый 17 лет и мебель».

«Продается малосольная осетрина, семь сивых меринов и муж с женою».

«За отъездом продается лошадь, две горничных девушки и т. п.».

Истязания крепостных. «Обращение с крепостными было жестоко до поразительного. Чувствуя полную безнаказанность, помещики творили над крепостными, можно сказать, неслыханные насилия.

В усадьбах имелись целые арсеналы всевозможных орудий пытки: плети, кнуты, колодки…

Правила для управления имениями известного героя екатерининских времен генерала Румянцева отличаются большой строгостью. Это целый свод законов, предусматривающий всевозможные преступления крепостных и налагающий разнообразные наказания… штрафы, цепи, тюрьма, батоги. У крепостного, совершившего кражу, отбиралось все, и сам он отдавался в солдаты. Если без уважительной причины крепостной не ходил в праздник в церковь, то на него налагали штраф в 10 копеек в пользу церкви…

У другого господина порядки были прямо зверские. Господин этот жил в Москве вместе со своей дворней; многие из дворовых людей учились в столице ремеслам. Эти крепостные, а также крепостные из деревни обязаны были по праздникам являться к своему господину на поклон. За неявку виновный получал 1000 розг…»

Воспитанники и крепостные любимцы. «Часто образованные дворяне обнаруживали у своих крепостных таланты. Было модно учить таких крепостных на художников, скульпторов, актеров и т. д. Деньги порой тратились немалые, не останавливались иногда и перед посылкой такого крепостного за границу для лучшего образования. Судьбы образованных крепостных складывались по-разному. Выйдет из «случая» любимец – и в деревню его, ходить за стадом, или в дворовые, сапоги чистить…

Некоторым давали свободу, а иных держали при себе, уважали, как преданных людей, поручали им важные дела. Например, художник из династии крепостных живописцев графов Шереметевых Иван Петрович Аргунов (1729-1802) родился и умер крепостным. Граф использовал его то как чисто живописца, то отправлял смотреть за каким-нибудь своим имуществом в качестве управителя. Так, в 1770-е гг. Иван Аргунов был управляющим «Миллионного дома» в Петербурге. Это огромное здание на Миллионной улице Шереметевы сдавали внаем. В 1790-е гг. художник опять был занят различными хозяйственными делами своего барина.

В целом во владениях Шереметевых отношение к крепостным было доброе. Один из графов, Н. П. Шереметев, любитель театра и создатель уникальной крепостной труппы, даже женился на своей крепостной актрисе Ковалевой-Жемчуговой. Правда, это стоило ему дорого. Царь долго не давал разрешения на брак, а после женитьбы большинство друзей и родственников Шереметева отвернулись от него…» (К. Левин. «Первый борец за свободу русского народа»).

2. Быт и нравы простого народа

Глазами иностранца. «Петербург представляет уму двойственное зрелище: здесь в одно время встречаешь просвещение и варварство… блестящее гордое дворянство и невежественную толпу. С одной стороны, модные наряды, богатые одежды, роскошные пиры, великолепные торжества, зрелища, подобные тем, которые увеселяют избранное общество Парижа и Лондона; с другой – купцы в азиатской одежде, извозчики, слуги и мужики в овчинных тулупах, с длинными бородами, с меховыми шапками и рукавицами и иногда с топорами, заткнутыми за ременными поясами…

Их сельские жилища напоминают простоту первобытных нравов; они построены из сколоченных вместе бревен; маленькое отверстие служит окном; в узкой комнате со скамьями вдоль стен стоит широкая печь. В углу висят образа, и им кланяются входящие прежде, чем приветствуют хозяев. Каша и жареное мясо служат им обыкновенного пищею, они пьют квас и мед; к несчастью, они, кроме этого, употребляют водку, которую не проглотит горло европейца.

Богатые купцы в городах любят угощать с безмерною роскошью: они подают на стол огромнейшие блюда говядины, дичи, рыбы, яиц, пирогов…

Так как у низшего класса народа в этом государстве нет всеоживляющего двигателя – самолюбия, нет желания возвыситься и обогатиться, чтобы умножить свои наслаждения, то ничего не может быть однообразнее их жизни… ограниченнее их нужд и постояннее их привычек. Нынешний день у них всегда повторение вчерашнего…

Русское простонародье, погруженное в рабство… пользуется некоторой степенью внешнего довольства, имея всегда обеспеченное жилище, пищу и топливо; оно удовлетворяет своим необходимым потребностям и не испытывает страданий нищеты, этой страшной язвы просвещенных народов. Помещики в России имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но, надо признаться, они пользуются ею с умеренностью; при постепенном смягчении нравов подчинение их приближается к тому, в котором были в Европе крестьяне, прикрепленные к земле. Каждый крестьянин платит умеренный оброк за землю, которую обрабатывает, и распределение этого налога производится старостами, выбранными из их среды» (Французский дипломат Л.Ф. Сегюр. «Записки о пребывании в России в царствование Екатерины II»).

Глазами русских просвещенных людей. «Доехав до жилья, я вышел из кибитки. Неподалеку от дороги над водою стояло много баб и девок. Страсть, господствовавшая во всю жизнь надо мною, направила стопы мои к толпе сельских сих красавиц. Толпа сия состояла более чем из тридцати женщин. Все они были в праздничной одежде, шеи голые, ноги босые, локти наруже, платье, заткнутое спереди за пояс, рубахи белые, взоры веселые, здоровье, на щеках начертанное. Приятности, загрубевшие хотя от зноя и холода, но прелестны без покрова хитрости; красота юности в полном блеске, в устах улыбка или смех сердечный; а от него виден становился ряд зубов белее чистейшей слоновой кости. Зубы, которые бы щеголих с ума свели. Приезжайте сюда, любезные наши барыньки московские и петербургские, посмотрите на их зубы, учитесь у них, как их содержать в чистоте. Зубного врача у них нет. Не сдирают они каждый день лоску с зубов своих ни щетками, ни порошками…

И не приметил, как вы, мои любезные городские тетушки, сестрицы, племянницы и прочие, меня долго задержали. Вы, право, того не стоите. У вас на щеках румяна, на совести румяна, на искренности… сажа. Все равно румяна или сажа. Я побегу от вас к моим деревенским красавицам. Правда, есть между ними на вас похожие, но есть такие, каковых в городах слыхом не слыхано и видом не видано…» (А.Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву»).

1. Верно ли, на ваш взгляд, утверждение, что «екатерининский век» – это «сплав просвещения и рабства»? Свой ответ обоснуйте анализом фактов. 2. Прочитайте еще раз отрывок из сочинения Л. Ф. Сегюра. С такими историческими источниками работают историки, воссоздавая картины прошлого. Однако любой исторический источник, а особенно воспоминания, требует критического к себе отношения. Попробуйте и вы провести анализ этого источника, а потом составьте рассказ о быте и нравах простых людей в России XVIII в. Используйте также ваши собственные знания, можете пользоваться доступными вам материалами других источников и научно-популярной литературой.

1. Из какой страны автор? По каким делам он прибыл в Россию? Могут ли эти обстоятельства влиять на позицию автора? 2. Что в российском быте было для него непривычным? Как оценивает эти явления автор? Согласны ли вы с его мнением? Чем вы обоснуете свое мнение, расходящееся с оценкой автора? 3. Что, на ваш взгляд, описано автором объективно? Почему вы так решили? 4. Подтверждаются ли сообщения автора другими источниками? (Сравните их с другими материалами, помещенными в этом разделе.)

РОССИЙСКИЕ ПРОСВЕТИТЕЛИ

«Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева. Как-то императрице в руки попалась книга «Путешествие из Петербурга в Москву». Написал ее русский дворянин Александр Николаевич Радищев. Возможно, Екатерина надеялась развлечься путевыми записками, входившими в конце века в моду. Но прочитав, она пришла в ярость и заявила, что автор – «бунтовщик хуже Пугачева». Оказывается, образованный русский дворянин увидел в пути совсем не то, что видела просвещенная императрица во время своего знаменитого путешествия. Радищев описал дикость нравов и произвол помещиков, чинимый над несчастными крепостными крестьянами.

Бывают помещики, отмечал Радищев, которые не оставили своим крестьянам ни лоскута земли, и крестьяне работают на барщине, получая на пропитание с семьями «месячину» – скудный продуктовый паек. Радищев сообщал, что как-то зашел он в крестьянскую избу отдохнуть. Сквозь покосившиеся оконца, затянутые бычьим пузырем, внутрь дома еле проникал свет. Пол был в щелях, стены избы – в копоти, печь – без трубы, воняло дымом. Как обитатели избы не угорают до смерти, осталось непонятным. Хозяйка подала Радищеву хлеб, а его и есть-то невозможно: на три четверти мякина, на четверть непросеянная грязная мука. «И то еще, слава Богу, при нынешних неурожаях, – сказала баба, – у многих соседей и того хуже».

«Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? – вопрошал Радищев помещиков и сам же отвечал: – То, чего отнять не можем, – воздух. Да, один воздух».

Радищев надеялся, что его книга заставит задуматься сановников и царицу. В форме притчи он пояснял, как трудно бывает монархам узнать правду: «Нашел на меня сон, и увидел я во сне, будто я сам сделался царем. Я сидел на золотом троне, и мои одежды блистали драгоценными каменьями. Голова моя была украшена лавровым венком. Робко стояли вокруг трона покорные вельможи, затаив дыхание, ловили каждый мой взгляд. Все прославляли мои мудрые подвиги, называли меня великим завоевателем, восхваляли меня за то, что я обогатил государство, увеличил торговлю, составил мудрые законы, всем даровал вольность и счастье. Я радовался этим похвалам и начал раздавать приказания. Начальнику войск я повелел идти с громадным войском на завоевание отдаленных земель, и он отвечал: «Государь, одно твое имя покорит все страны!» Другому вельможе я приказал строить великолепные дома, и он сказал мне: «По одному твоему слову целые города вырастут в пустынях!» Никто не перечил ни одному моему приказанию. Вдруг из толпы появилась женщина в простом платье, с суровым лицом и сказала: «Я – истина». Она посмотрела на мои глаза и вскричала: «Какие у тебя бельма! Я очищу твое зрение». Она коснулась моих глаз и сняла с них тонкую пелену. Я осмотрелся кругом, и что же я увидел? Мои нарядные одежды оказались смоченными кровью и слезами. Начальник войск, посланный на завоевание, проводил время в роскоши и веселии. Деньги, отпущенные на содержание войск, шли на его пиры, а воины питались хуже скота. Казна, назначенная мною на дела милосердия для нищих и убогих, была рассована по карманам моих вельмож. Моим обещаниям никто не верил, потому что ни одно из них не было исполнено. Мой престол окружали лесть, обман, корысть, и я не знал этого. Встрепетала моя душа, взволновалась вся моя кровь, и я проснулся».

Екатерина II увидела во всем этом злой шарж на себя и свое окружение. Такую дерзость императрица снести не смогла, тем более что книгу Радищева покупали нарасхват.

По императорскому указу автор «Путешествия из Петербурга в Москву» был отдан под суд. И в июле 1790 г., два месяца спустя после выхода книги, был вынесен смертный приговор. Действительно, приходится согласиться с императрицей: абсолютная монархия – самый «быстрый» тип государственной власти. Впрочем, Екатерина II смилостивилась над Радищевым и заменила казнь 10-летней ссылкой в Тобольск.

«Путешествие из Петербурга в Москву» не понравилось не только Екатерине II, его невзлюбил и знаменитый наш поэт А. С. Пушкин, который уже во второй четверти XIX в. написал памфлет на «Путешествие из Москвы в Петербург». Лучше читать пушкинское «Путешествие» в дореволюционных изданиях, там оно выходило без сокращений. Александр Сергеевич акцентировал внимание не столько на дурных сторонах народной жизни, которые он не отрицал, сколько на полезных и разумных делах верховной власти. Вот такой заочный спор вышел у Александра Пушкина с Александром Радищевым.

Расправа с Н. И. Новиковым. Вскоре за Радищевым пострадал от просвещенной царицы отечественный просветитель Николай Иванович Новиков.

Новиков происходил из дворянской семьи. Образование получил в школе при Московском университете. Новиков был секретарем знаменитой Уложенной комиссии. Разочарованный умонастроением большинства дворянства, грубостью нравов и лицемерием высших слоев общества, Новиков оставил службу и занялся изданием книг, созданием школ для народа, выпуском сатирических журналов «Трутень» и «Живописец», которые полемизировали с редактируемым императрицей журналом «Всякая всячина».

Очень резко критиковал Новиков крепостное право. В изданиях Новикова, например, появилась аллегорическая фигура помещика Змеина, который желал, чтобы крестьяне «боялись его взора, чтобы они были голодны, наги и босы и чтобы одна жестокость держала сих зверей в порядке и послушании». «Безрассудный! – обращался к Змеину Новиков, – разве ты не знаешь, что твои крестьяне больше походят на людей, нежели ты сам!»

Чувствуя неудовольствие императрицы, Новиков переехал из Петербурга в Москву, завел на свои средства типографию и стал печатать полезные, с его точки зрения, книги, в основном переведенные с иностранных языков. Книги продавали в Москве и рассылали в губернии. Издания новиковской типографии хорошо расходились. Вокруг Николая Ивановича возник круг единомышленников – «Дружеское общество». Общество основало школу, где готовили учителей для народных училищ. Способных молодых людей Новиков и его друзья отправляли для получения образования за границу.

С Новиковым и его сподвижниками связан этап в развитии тайного общественного течения -масонства. Это религиозно-этическое движение возникло в начале XVIII в. в Англии и быстро распространилось в странах Западной Европы, проникнув позже и в Россию. Масоны создавали секретные общества – ложи, организация которых напоминала средневековые цехи каменщиков (macon в переводе с французского – каменщик), а также рыцарские религиозные ордены. Масоны исповедовали равенство и братскую любовь. Они хотели создать всемирную масонскую организацию, которая постепенно должна была сплотить все человечество в религиозном братском союзе.

Екатерина II смотрела с неудовольствием на деятельность Новикова: она казалась ей опасной. В апреле 1792 г. царица приказала схватить Новикова. Поводом была близость к масонам, знаменовавшая отход от православия, хотя последнее так и не сумели доказать. Новикова арестовали ночью, привезли больного и убитого горем в шлиссельбургский каземат, где когда-то сидел свергнутый император Иван Антонович. Собственность и поместья российского просветителя были конфискованы. Только через два месяца после ареста появился указ с перечислением преступлений Новикова. Оказывается, он печатал и продавал «недозволенные, развратные и противные закону православному книги», «и хотя он не открыл своих тайных замыслов, но всего сказанного довольно, чтобы подвергнуть его тягчайшей и нещадной смерти». Однако императрица Екатерина, «следуя своему природному милосердию», отменила смертную казнь и «приказала его запереть на 15 лет в Шлиссельбургскую крепость».

В заточении Новиков пробыл до 1796 г., до смерти Екатерины. Вступивший на престол Павел I все хотел делать не так, как его мать, и помиловал всех, кого осудила Екатерина. Новикова освободили. Он прожил после еще более двадцати лет в своем маленьком подмосковном имении Авдотьеве. Новиков постоянно болел и испытывал крайнюю нужду, большую часть его собственности так и не вернули.

1. Была ли, на ваш взгляд, связь между идеями просветителей и появлением книги А. Н. Радищева? 2. Чем позиция Радищева отличалась от воззрений других российских просвещенных дворян? 3. Почему Екатерина II столь жестоко обошлась с автором «Путешествия из Петербурга в Москву»? 4. Расскажите о деятельности Н. И. Новикова. Как вы ее оцениваете? 5*. Как вы думаете, почему масоны во всех странах действовали в глубокой тайне? 6. Чем можно объяснить усиление реакционности правительственного курса в последние годы царствования Екатерины II?

РОССИЙСКОЕ ВОЕННОЕ ИСКУССТВО В «ЕКАТЕРИНИНСКИЙ ВЕК»

Кордонная стратегия. В европейских странах во второй половине XVIII в. продолжала господствовать так называемая кордонная стратегия при линейной тактике войск. Это означало, что полководцы распределяли войска кордонами (заграждениями) равномерно по всей линии фронта. Войска маневрировали, война шла на истощение сил противника. Основными пунктами обороны при этом считались крепости.

На поле боя армии строились в две линии, каждая из которых имела три шеренги: в центре пехота, по бокам конница, а между ними артиллерия. Крупных резервов (полков, находящихся в запасе) не оставляли, так как считалось, что их ввод в бой нарушит построение и будет мешать линиям передвигаться. Кордонная стратегия зародилась в Германии, и знаменитая прусская армия Фридриха II Великого ее придерживалась.

Неотъемлемой частью этой стратегии, да и всей прусской военной школы, была строгая дисциплина. Войска в буквальном смысле дрессировали, добиваясь неукоснительного исполнения генеральских приказов офицерами, офицерских – солдатами. Частная инициатива офицеров, а тем более рядовых воспринималась как проступок, за который следует наказывать. «Солдат должен бояться палки капрала больше, чем неприятеля» – эта формула просвещенного короля Фридриха II ясно показывает, на что делался упор при обучении и воспитании войск.

При Петре III, страстном поклоннике Фридриха, в России пытались устроить русскую армию по прусским принципам, но эти принципы расходились с заложенными Петром I основами русской регулярной армии, а победы русской армии над пруссаками в Семилетней войне вызывали скептическое отношение российских военных к прусской военной школе.

П. А. Румянцев. Петр Александрович Румянцев (1725-1796) был сыном любимца Петра I Александра Румянцева, который помог императору вернуть в Россию бежавшего за рубеж царевича Алексея. Петру I Румянцев был обязан своим состоянием, продвижением по службе и удачным браком с богатой и знатной М.А. Матвеевой. Правда, после рождения сына Румянцева, Петра Александровича, по столице ходили слухи, что настоящим отцом ребенка был сам император.

Карьера П. А. Румянцева складывалась удачно. В 6 лет он был записан в полк, в 15 – оказался на дипломатической службе в Берлине, потом окончил Шляхетский корпус. Офицером участвовал в русско-шведской войне начала 1740-х гг., прославился храбростью и самостоятельностью в принятии решений в Семилетнюю войну. При Петре III Румянцев стал генералом. При Екатерине II он было попал в опалу, но быстро вернулся на службу. В качестве командующего русскими войсками, Румянцев одержал решающие победы при Ларге и Кагуле в русско-турецкой войне 1768-1774 гг. За это он был произведен в фельдмаршалы и пожалован титулом графа Задунайского.

П. А. Румянцев первым в русской армии второй половины XVIII столетия начал отказываться от кордонной стратегии и линейной тактики. Он стал собирать войска в ударную группу на решающем участке фронта и бросал ее на противника, желая уничтожить в большом сражении его силы. Для Румянцева характерна была забота о солдате и его нуждах не только в бою, но и в мирное время.

В полевом управлении войск Румянцев проводил разумную децентрализацию, доверяя командирам самостоятельно принимать решения, поощряя частную инициативу офицеров и солдат в достижении победы над неприятелем. Взгляды Румянцева разделяло большинство видных российских военных – Орлов, Потемкин и, конечно, Суворов.

А. В. Суворов. Александр Васильевич Суворов родился в 1730 г. в семье генерала, чьи взгляды и привычки сформировались на службе у Петра I. Рассказы отца о Петре I и войне со шведами очаровали мальчика, и он, несмотря на слабость здоровья, малый рост и тщедушную фигуру, мечтал о военной карьере. Родственники весьма в этом сомневались. Но Суворов в 18 лет стал военным и прошел путь от гвардейского капрала до генералиссимуса. Он участвовал в Семилетней войне и дослужился до чина полковника. В ходе первой и второй русско-турецких войн в царствование Екатерины II (1768-1774 и 1787-1791 гг.) Суворов прославился как один из лучших боевых генералов. За подавление польского восстания 1794 г. получил звание фельдмаршала.

После смерти Екатерины II Суворов попал в немилость к императору Павлу и вынужден был выйти в отставку. Полководец коротал время в своем имении Кончанском, окруженный жившими там солдатами-инвалидами (так называли в XVIII в. отставных ветеранов).

Однако в 1798 г. Суворов был вызван на службу. Россия и Австрия собирались объединить свои войска и выбить французов с территории контролируемой ими Италии. Австрийская сторона настаивала, чтобы главнокомандующим в этой кампании был русский фельдмаршал Суворов. Павел I согласился. В ходе Итальянского похода французские силы в Италии были разбиты. Далее Суворов предпринял Швейцарский поход, в ходе которого был совершен знаменитый переход русских войск через Альпы. За Итальянский и Швейцарский походы Суворов был удостоен звания генералиссимуса и титула князя Италийского, в Петербурге готовилась торжественная встреча возвращавшихся из заграничных походов войск. Но взбалмошный царь Павел неожиданно опять сменил милость на гнев. Суворов оказался в ссылке в Кончанском, где вскоре и умер (1800).

Егеря русской армии. 1765-1768 гг. Литография

Свой взгляд на военное искусство А. В. Суворов изложил в книге с ясным названием «Наука побеждать». Главным в военном искусстве, по Суворову, были «глазомер, быстрота и натиск». Под глазомером он понимал умение оценить обстановку, проникнуть в планы противника и найти его слабые места, куда и следовало бить быстро и неожиданно для врага. Суворов считал, что войска должны быть прекрасно выучены. «Тяжело в учении – легко на походе!» – не раз повторял он. Упорство в бою – натиск может демонстрировать только обученная армия.

Суворов не признавал шаблонов. «Начальник на войне, – писал он, – не должен ничем себя связывать, а поступать соответственно обстоятельствам и всегда быстро». Признавал он только наступательную стратегию и тактику. Это последнее отличало его и всех русских полководцев «екатерининского века» от их предшественников, которые все-таки предпочитали действовать от обороны, нападали первыми на противника, в основном лишь имея численное преимущество.

Правила военной науки Суворов излагал порой в форме поговорок. Например, «Бей не числом, а умением» или «Пуля – дура, штык – молодец» (о преимуществах штыковой атаки).

Суворов вслед за Румянцевым считал, что солдата надо не только обучать, но и воспитывать в патриотическом духе. Выросший в век громких российских побед, Александр Васильевич имел все основания гордиться своей родиной. «Природа произвела Россию только одну, она соперниц не имеет, – говорил он. – Мы, русские, все одолеем!»

1. Какие правила военного искусства господствовали в Европе в XVIII столетии? 2. Что русская военная школа переняла из европейского военного искусства, а что видоизменила? 3. Охарактеризуйте знаменитых российских полководцев XVIII в. 4. Как вы думаете, почему российская армия в конце XVIII столетия неизменно действовала успешно?