Сосны. Город в Нигде Крауч Блейк

Наконец двери разъехались со скрежетом, от которого аж зубы заныли, и Итан отступил в сторонку – на случай, если кто-то ехал наверх.

Никто из лифта не вышел.

Юркнув внутрь, он нажал на кнопку цокольного этажа.

Изучая подсвеченные цифры над дверью, увидел, как лифт начал неторопливое нисхождение с цифры 4, и прошла добрая минута – довольно времени, чтобы Итан успел снова обуться, – прежде чем осветилась буква G и двери начали со скрежетом разъезжаться.

Протиснувшись сквозь них, он вышел на очередное средоточие коридоров.

Невдалеке бубнили голоса.

Звук едущей каталки со скрипучим колесиком.

Двинувшись в противоположном направлении, Итан проследовал тремя длинными коридорами и уже начал подозревать, что заблудился, когда наконец углядел знак ВЫХОД.

Поспешил вниз по половине лестничного пролета, пробился сквозь дверь внизу и, запнувшись, вышел на улицу.

Стоял ранний вечер, ясное небо угасало, солнце закатилось, и свет зари окрасил горы розово-оранжевыми красками. Итан обнаружил, что стоит на короткой дорожке, протянувшейся от больницы – четырехэтажного здания из красного кирпича, больше смахивающего на школу или психиатрическую лечебницу.

Набрал в грудь кислорода сколько мог, не спровоцировав боли, ощутив, как чудесно дышать этим прохладным воздухом, напоенным ароматом сосен, после больничного антисептического амбре.

Добравшись до тротуара, двинулся по Главной улице к зданиям центра.

Народу вокруг было побольше, чем днем.

Он миновал ресторанчик в небольшом доме с патио сбоку. Люди обедали на улице, под сенью тополей, увитых гирляндами крохотных белых лампочек.

От аромата стряпни в желудке заурчало.

На углу Главной и Пятой Итан перешел улицу и вернулся к телефонной будке, где потерял сознание два дня назад.

Войдя в нее, он листал телефонный справочник, пока не отыскал адрес офиса шерифа Заплутавших Сосен.

Чувствуя себя лучше, чем прежде, Итан зашагал к восточной окраине городка, когда уже начало смеркаться и температура понизилась.

Проследовал мимо барбекю в полном разгаре.

Ветерок с запахом древесного угля.

Добрый кислый аромат пива, доносящийся от пластиковых стаканов.

Звук детского смеха, эхом раскатывающийся по долине.

Звук спринклера неподалеку, будто стрекочущий звон цикады.

Куда ни погляди, просто картинка.

Будто Платонов идеальный город. Здесь вряд ли живет более четырех-пяти сотен человек, и Итан вдруг задумался, что же их сюда привело. Сколько из них, открыв Заплутавшие Сосны по чистой случайности, влюбились и остались? Сколько родились здесь и не покинули город?

Хоть он сам и житель мегаполиса до мозга костей, но вполне способен понять тех, кто не желает покидать подобное местечко. К чему бросать то, что представляется полнейшим и абсолютнейшим идеалом? Квинтэссенция Америки в окружении поразительнейших природных красот, когда-либо попадавшихся ему на глаза. Он видел фотографии Заплутавших Сосен вечером накануне вылета из Сиэтла, но ни одна из них даже близко не подошла к тому, чтобы воздать этой долине по заслугам.

И все-таки он здесь.

И в свете этого факта, а вернее, из-за него это место неидеально.

Опыт Итана подсказывал, что тьма скапливается везде, где собираются люди.

Уж так устроен мир.

Безупречность поверхностна. Этакий эпидермис. Прорежь на парочку слоев вглубь – и узришь некие темные тени.

Прорежь до кости – угольную черноту.

Шагая, он не мог отвести глаз от гор. Восточная стена, должно быть, возносится на три или четыре тысячи футов. Ближе к вершине – сплошь камни и лед.

Последние горизонтальные лучи солнечного света били в скалы у него за спиной, и Итан обернулся, выкроив минутку, чтобы полюбоваться, как заря угасает.

Как только свет померк, скалы моментально обрели цвет вороненой стали.

И природа изменилась.

Она была по-прежнему прекрасна.

Но более чужда.

Безразлична.

Вывеска над стеклянными двустворчатыми дверьми:

ОФИС ШЕРИФА ЗАПЛУТАВШИХ СОСЕН

Шагая к парадному входу по дорожке, обсаженной молодыми сосенками, он вдруг ощутил новый прилив чувства безнадежности.

Через стекло увидел, что в вестибюле темно и пусто.

И все-таки схватился за ручку двери и крепко дернул.

Заперто.

Разумеется, час неурочный, но черт побери.

Попятившись от входа, Итан поглядел вдоль фасада одноэтажного здания. В дальнем конце что-то вроде лучика света, пробивающегося сквозь жалюзи за окном.

Снова подойдя, постучал костяшками по одной из створок стеклянной двери.

Ничего.

Забарабанил с умноженной силой, молотя так, что двери затряслись на петлях.

Прошло пять минут, но никто так и не показался.

Когда он добрался до Главной улицы, выглянули уже две звезды и планета, и прохлада, такая комфортная пятнадцать минут назад, сменилась неприятным холодом, забирающимся под его тонкую оксфордскую рубашку, а ноги без носков начали зябнуть.

Что хуже, первые признаки настоящего голода дали о себе знать сосущей болью под ложечкой и вертиго по ту сторону глаз.

Пройдя несколько кварталов до отеля «Заплутавшие Сосны», он вскарабкался по каменным ступеням ко входу.

Сквозь застекленную дверь увидел огни внутри и молодую женщину за конторкой.

Вошел в вестибюль, ощутив благословенное дыхание тепла.

Угол напротив массивного очага, где как раз сейчас трещал огонь, занимал рояль.

Остановившись на минутку, Итан поднес ладони к пышущему жару. Кипящая сосновая смола испускала сладковатый свечной аромат. Он почувствовал, что готов просто вытянуться на диване и проспать несколько суток напролет.

Но, постояв минутку, заставил себя потащиться дальше, к конторке портье.

Женщина улыбнулась приближающемуся Итану.

На глазок ей лет двадцать пять. Симпатичная, хоть малость полновата, черные волосы стянуты в короткий конский хвостик. Одета в белое форменное платье под черной жилеткой с бейджиком, идентифицирующим ее как «Лизу».

Подобравшись к конторке бочком, Итан положил локти на высокую стойку, чтобы удержать равновесие.

– Добрый вечер, – сказала Лиза. – Добро пожаловать в отель «Заплутавшие Сосны». Чем могу служить?

С ее приветствием что-то было не так. Не со словами, а с подачей. Она словно мучительно вспоминала реплики, произносить которые приходится крайне редко.

– У вас есть сегодня свободные номера?

– Разумеется.

Лиза застучала по клавишам.

– Только на сегодня? – осведомилась она.

– Да. Во всяком случае, пока.

Итан бросил взгляд на монитор компьютера – архаичное чудовище. Словно прямиком из восьмидесятых. Он даже не мог припомнить, когда в последний раз видел такого динозавра.

– Мне номер для некурящих, без животных, на втором этаже с королевской кроватью.

– Замечательно. – Она закончила печатать. – Хотите оплатить по кредитной карте?

– Интересный вопрос, – усмехнулся Итан.

– Правда? Как это?

– Несколько дней назад я попал в автокатастрофу. В борт моей машины врезался грузовик. Вообще-то всего в квартале отсюда. Может, вы видели?

– Нет, наверняка не видела.

– Ну, меня только что выписали из больницы, и штука в том… Я не смог отыскать свой бумажник. Фактически говоря, вообще никаких личных вещей.

– О, мне так жаль это слышать.

Ему показалось, что Лизина улыбка утратила чуточку своего первоначального энтузиазма.

– Так как же именно вы тогда собираетесь платить, мистер?..

– Бёрк. Итан Бёрк. Видите ли, именно это я и пытаюсь до вас донести. Я не смогу заплатить за номер, пока завтра не получу бумажник обратно. Меня проинформировали, что мои вещи сейчас в распоряжении шерифа. Не знаю толком, почему, но… – Он развел руками. – Уж так оно есть.

– Гмм. Послушайте, вообще-то мне не разрешается селить постояльцев без аванса наличными или хотя бы номера кредитной карты. Такова политика отеля. В случае – и конечно, я вовсе не говорю, что такое непременно случится, – но в случае, если номеру будет причинен какой-нибудь ущерб или расходы, связанные с…

– Понимаю. Я прекрасно осведомлен о назначении задатка. Я просто пытаюсь сказать вам, что смогу расплатиться с вами завтра утром.

– У вас хотя бы водительские права есть?

– Всё в моем бумажнике.

Лиза прикусила нижнюю губу, и Итан понял, что назревает – милая барышня накручивает себя на роль мерзкого хулигана.

– Сэр… мистер Бёрк… боюсь, без кредитной карты, наличных или документов я не смогу предоставить вам сегодня номер. Я бы с радостью. Правда. Но уж такова политика отеля, и…

Она осеклась, увидев, что Итан перегнулся через стойку.

– Лиза, а знаете, почему я в черном костюме?

– Нет.

– Я специальный агент Секретной службы Соединенных Штатов.

– Вы имеете в виду этих парней, что охраняют президента?

– Это лишь одна из наших обязанностей. Наша первостепенная миссия – оберегать целостность нашей национальной финансовой инфраструктуры.

– Так вы, типа, занимаетесь в Заплутавших Соснах расследованием?

– Да. Я только-только прибыл в город, когда произошел несчастный случай.

– Какого рода расследование?

– Никаких подробностей я обсуждать не могу.

– А вы не водите меня за нос, а?

– Будь это так, я совершил бы федеральное преступление.

– Вы вправду специальный агент?

– Да. А еще я устал и прошу вас дать мне только один шанс. Мне нужен номер для ночлега. Я вам обещаю – и слово свое я держу.

– И заплатите завтра? Первым делом?

– Первым делом.

С ключом в руке он потащился вверх по лестнице на второй этаж, выведшей его в длинный тихий коридор. Светильники а-ля каретные фонари, развешанные по стенам через каждые двадцать футов, отбрасывали слабый желтый свет на персидские ковры.

Его комната – номер 226 – находилась в дальнем конце.

Отперев дверь, он ступил внутрь и щелкнул выключателем.

Декор с уклоном в фольклорный конец спектра.

Две скверно намалеванные культовые сцены Дикого Запада.

Ковбой на брыкающемся мустанге.

Группа батраков-скотоводов, сгрудившихся вокруг костра.

Сама комната была душной и без телевизора.

Только ветхозаветный черный телефон с дисковым номеронабирателем на одном из прикроватных столиков.

Сама кровать выглядела мягкой и грандиозной. Опустившись на матрас, Итан расшнуровал туфли. От ходьбы без носков на пятках уже вздулись несколько волдырей. Снял пиджак, галстук и расстегнул верхние три пуговки своей оксфордской рубашки.

В ящике прикроватного столика лежал телефонный справочник. Вытащив книжку, Итан положил ее на кровать и взял античный телефон.

Гудок.

Слава богу.

Как ни странно, домашний номер в памяти не всплыл. Пришлось потратить добрую минуту, пытаясь представить, какие цифры появлялись, когда он делал его быстрый набор на своем айфоне. Только позавчера он был тут как тут, но… «Два… ноль… шесть». Итан знал, что номер начинается с этих трех цифр – региональный код Сиэтла, – и пять раз накрутил их на диске телефона, но пять раз после шестерки натыкался на зияющую пустоту.

Набрал 411.

После двух гудков оператор ответила:

– Город и абонент?

– Сиэтл, штат Вашингтон. Итан Бёрк. Б-Е-Р-К.

– Минуточку, пожалуйста. – В трубке послышалось клацанье клавиш. Последовала долгая пауза. Затем: – Б-Е-Р-К?

– Правильно.

– Сэр, абонент под этим именем у меня не значится.

– Вы уверены?

– Да.

Это определенно странно, но учитывая характер его работы, его номер, вероятно, в списки не внесли. А если вдуматься, он в этом почти уверен. Почти.

– Ладно, спасибо.

Отставив телефон, Итан открыл телефонную книгу и нашел номер офиса шерифа.

После пятого звонка номер переключился на автоответчик.

Дождавшись гудка, Итан сказал:

– Это специальный агент Итан Бёрк из Секретной службы Соединенных Штатов, отделение в Сиэтле. Как вам известно, я попал в дорожно-транспортное происшествие на Главной улице несколько дней назад. Мне необходимо переговорить с вами при первой же возможности. В больнице меня уведомили, что все мои вещи, включая бумажник, телефон, портфель и личное оружие, находятся в вашем распоряжении. Я зайду утром первым делом, чтобы забрать их. Если кто-либо получит это сообщение до того, будьте любезны позвонить мне в отель «Заплутавшие Сосны». Я остановился в номере двести двадцать шесть.

Уже совсем смерклось, когда Итан спустился по ступеням крыльца отеля, преодолевая жуткую боль в стертых ступнях, голодный, как черт.

Кафе рядом с отелем было закрыто, так что он направился на север под небом, изобилующим звездами, мимо букинистического магазина, пары сувенирных лавок и адвокатской конторы.

Было не так уж поздно, но все заведения уже закрылись на ночь, и тротуары Главной опустели. Итан уже готов был примириться с ужасающей мыслью сверх всего еще и остаться без обеда, когда заметил свет, падающий на тротуар в следующем квартале. Шаг его невольно участился, едва он почуял ароматы горячей пищи, вырывающиеся через решетку вентилятора здания прямо по курсу.

Добравшись до входа, он заглянул сквозь витрину в тускло освещенный паб под названием «Биргартен»[7].

Сердце подпрыгнуло – еще открыто.

Он вошел внутрь.

Три столика заняты, но в остальном заведение будто вымерло.

Итан уселся на угловой табурет у стойки.

Из-за пары барных дверей доносилось шипение мяса, жарящегося на открытом гриле.

Сидя в этом пабе, сложив руки на истертой стойке, он впервые за несколько дней ощутил умиротворение. Воспоминания о Столлингсе и катастрофе были где-то рядом, грозя прорваться наружу, но он не позволил им возобладать над рассудком. Просто вдыхал и выдыхал, стараясь укорениться в текущем моменте как можно прочнее.

Через пять минут высокая женщина с копной каштановых волос, заколотых палочками для еды, протолкнулась сквозь барные двери и откинула часть стойки, закрепленную на петлях.

Она тут же направилась к Итану, лучась улыбкой и шлепнув перед ним подставку под кружку.

– Чё пить будете?

На ней была черная футболка с отпечатанным спереди названием паба.

– Хорошо бы пива.

Схватив пинтовый стакан, барменша подошла к кранам.

– Чё-нить светлое? Темное?

– У вас есть «Гиннес»?

– Есть что-то типа того.

Она уже потянула за кран, когда Итан вдруг вспомнил, что в карманах ветер свищет.

Она поставила перед ним стакан с переливающейся через края кремовой пеной и спросила:

– Просто пьете или хотите глянуть меню?

– Поем наверняка, – ответил он, – но вы меня убьете.

– Пока нет, – улыбнулась женщина. – Я с вами едва знакома.

– У меня нет денег.

Ее улыбка угасла.

– Лады, может, тогда растолкуете?

– Я могу объяснить. Вы видели автомобильную аварию, случившуюся на Главной пару дней назад?

– Нет.

– Слышали о ней?

– Нет.

– В общем, была авария, всего в паре кварталов к югу отсюда, и я в нее попал. Правду сказать, только что вышел из больницы.

– Так это там вы схлопотали эти прелестные фингалы?

– Верно.

– Я все пытаюсь сообразить, как это связано с тем, что вы мне не платите.

– Я федеральный агент.

– Тот же вопрос.

– Очевидно, мой бумажник и телефон у шерифа. Вообще-то всё. Это громадная головная боль.

– Так вы типа из ФБР или вроде?

– Секретная служба.

Улыбнувшись, женщина склонилась к нему через стойку. В полумраке было трудновато разобрать, но вблизи она оказалась чертовски хороша собой – на пару-тройку лет моложе Итана, со скулами фотомодели, коротким торсом и длинными ногами. Наверно, разила наповал, когда ей было лет двадцать, хотя и тридцать четыре или тридцать пять – сколько ей там сейчас – обошлись с ней не слишком сурово.

– Не знаю, может, вы и мошенник и играете на том, что заявились сюда в своем черном костюме и этом безумном…

– Я не лгу…

Она прижала палец к его губам.

– Я так думаю, вы или в точности тот, за кого себя выдаете, или замечательный лгун. В смысле, история хорошая, а я люблю хорошие истории. Так или эдак, конечно, я позволю вам пообедать в кредит.

– Это не ложь… как вас зовут?

– Беверли.

– А меня – Итан.

Она тряхнула ему руку:

– Рада познакомиться, Итан.

– Беверли, как только я получу свой бумажник и вещи завтра утром, я собираюсь прийти сюда…

– Дайте-ка угадаю… и отвалите мне аграмадные чаевые.

– Вот теперь вы надо мной издеваетесь, – тряхнул головой Итан.

– Извините.

– Если не верите мне, я…

– Я только что вас встретила, – перебила она. – Ко времени, когда вы покончите с обедом, я буду знать, увижу ли вас тут снова или нет.

– Слишком рано судить, а? – Он улыбнулся, чувствуя, что все же может склонить ее на свою сторону.

Она принесла меню, и Итан заказал жареную картошку по-деревенски и чизбургер – настолько сырой, насколько минздрав позволит.

Беверли скрылась на кухне с заказом, а он отхлебнул пива.

Гмм. Что-то тут не то. Совершенно выдохшееся, и кроме легкого намека на горечь в послевкусии, практически вода водой.

Он поставил стакан на стойку как раз к возвращению Беверли.

– Обед достается мне на дармовщинку, так что я не решаюсь жаловаться, – произнес он, – но что-то с этим пивом не так.

– Правда? – Она указала на стакан. – Не против?

– Валяйте.

Взяв стакан, Беверли отхлебнула и поставила стакан обратно, облизывая пену с верхней губы.

– По мне, так вкус отличный.

– Правда?

– Ага.