Последняя игра Гейтс Катерина

Изрядно промокнув по дороге, я уже жала кнопки домофона, в надежде скорее попасть в квартиру. По своему обыкновению, мой друг услышал лишь десятый по счету звонок и без вопросов впустил меня. В подъезде я перевела дыхание, отряхнула с плеч воду и пошла на второй этаж, Денис сразу же открыл мне дверь.

– Привет. Тапки вот, где кухня и ванная ты знаешь, – показал он рукой и пошел в комнату.

«Не в духе», – подумала я, переобулась, надела домашние вещи, выпила чашку чая, снова перечитывая первые страницы книги Макса.

– Пошли со мной на балкон, – Денис протягивал мне старую кожаную куртку, я молча натянула ее и пошла за ним.

На балконе у него стоит кресло, старое постсоветское, стоит столько, думаю, стояло оно тут задолго до моего и его появления в этой квартире. Оно громоздкое, некрасивое, но широкое, вдвоем мы вполне можем на нем уместиться. Денис не смотрит на меня, смотрит в окно и в никуда, закуривает. Я качаю ногой и жду.

– Насть, черт возьми, я больше не могу так, – я понимающе кивнула, но он не смотрел на меня, – каждый день, каждое чертово утро я просыпаюсь и понимаю, что больше не могу. Просто не могу, – я снова кивнула, а он снова смотрел в никуда.

– Каждое утро смотрю в окно, а там, – он выдохнул дым и махнул рукой, показывая, что тут и говорить нечего.

Я вздохнула, он повернулся и посмотрел на меня.

– Понимаешь? – я показала лицом что понимаю, но не вполне, Денис отвернулся. – Ничего ты не понимаешь.

Он глубоко затянулся и спросил:

– Как твоя писанина?

– Ничего, – засмущалась я, – лучшая на курсе, свободное посещение у меня.

– Дала бы почитать что, – снова посмотрел на меня Денис, уже с хитринкой в глазах.

– Хорошо, в следующий раз привезу.

– Я однажды тоже начинал писать книгу, но я не могу так, как ты – сесть и из головы. Нужно понимать, о чем ты пишешь, я обкладывался кучей книг, чтобы описать местность, рельеф…

– А у меня друг написал рассказ о том, как девушка идет по дороге под дождем, в сером шарфе, и этот шарф …

– Бред, Насть. С тем же успехом можно описать кирпич, сесть и описывать его до бесконечности, прошлые жизни этого кирпича.

– Денис, – разозлилась я, – вот возьми и напиши.

– Договорились, – пожал мне руку Денис, – иди умывайся, и будем спать, мне вставать рано и тебя еще будить, кофе тебе готовить, – он поднялся и пошел в комнату.

Я сидела долго, смотрела на ночное небо, огни под окнами высотки, бегущие машины. Что плохого каждое утро видит в этом окне мой друг, я не понимала. Когда я вошла в комнату, на матрасе лежала чистая, отглаженная постель, дверь была закрыта, и из других комнат не доносилось ни звука. Неужели уснул? Я выключила свет и провалилась в сон.

– Семенова, быстрей, – Денис стоял красивый, в белой рубашке и протягивал мне чашку кофе, – ты извини, я не завтракаю, если хочешь поесть, сама в холодильнике поищи.

– А ключи?

– После института мне привезешь, что тут такого?

Он бросил ключи на стол, поднял вверх руку, махнул рукой и ушел. Все четко, быстро, я изумилась в очередной раз, и чем он только занимается целую ночь, я пожала себе плечами и полезла в его холодильник.

В магазине я купила спагетти, домашнего копченого сыра, томаты и сметану, попробую приготовить пасту, себя порадую уж точно, а Димку, кто его знает, что он там ест. Мы не были толком знакомы, если честно, на тот момент, когда окончательно расстались.

– Наська, – подлетел ко мне Макс, стоило мне переступить порог аудитории, – глянь чего, – и сунул мне под нос свой телефон.

Я сонно захлопала глазами и взяла телефон в руки: «Мое сообщение адресовано Насте С., не звоните больше на этот номер».

– Точно маньяк, – страшно зашептал Максим, вырвал телефон у меня из рук и сел на подоконник.

– Однозначно маньяк, – кивнула я и села на свое место.

– Принесла курсовик, Семенова, или все время поклонник твой отнимает? – усмехнулась Ирина Викторовна, глядя на меня.

– Её поклонник маньяк, – уверенно заявил Макс, – я ему звонил, а он мне пишет «не звоните на этот номер».

– Максим, видишь, даже маньяк с тобой разговаривать не хочет, – констатировала Ирина Викторовна и начала занятие.

Внезапно дверь кабинета открылась и влетела наш методист Ксюша, она вопросительно взглянула на Ирину Викторовну, та, сжав губы, кивнула.

– Уважаемые студенты, – торжественно начала Ксения, и все, как один вздохнули и схватились за головы, – напоминаю, что все должны выбрать и сдать на кафедру примерные темы дипломов, – она набрала воздуха и продолжила. – Крайний срок – конец следующей недели. Удачи, – она ослепительно улыбнулась и быстро выскочила из кабинета.

– Чего? – спросил у меня Макс, – у нас еще курсовые не сданы, а она – темы диплома.

– Все выбрали темы? – насмешливо возвысилась над кафедрой Ирина Викторовна, по группе пронеслись вздохи и стенания, – Семенова, ты выбрала?

Я, было, открыла рот.

– Хотя, с тобой все понятно, – махнула она на меня рукой, – напишешь что-нибудь о классической литературе и сдашь, думая, что твою работу даже никто не откроет.

Мои щеки вспыхнули, я снова открыла рот, но Макс больно сжал под столом мое колено и поднял руку:

– А я вот выбрал, Ирина Викторовна!

– Максим, – удивилась преподаватель, – я вообще не понимаю, чего ради вы переводились в эту группу, с вашим талантом сказочника нужно идти не в журналистику.

– А куда? – еле сдерживая смех, спросил мой сосед.

– В историю, конечно, – фыркнула Ирина Викторовна. Методиста все услышали? Дерзайте! А теперь вернемся к нашей теме.

Макс пожал плечами и чиркнул на краю моей тетради: «Настя, не обижайся!» Я кивнула, вытащила мобильный и набрала сообщение «Это Настя, что вы хотели?», хлопнула себя по карману и достала стикер с номером, Макс ткнул меня локтем в бок, мол, с ума сошла что ли, подруга? «Маньяк», – написал он на краешке моей тетради и начал смеяться. Я каждые пять минут проверяла телефон, но ответа не приходило.

– Макс, когда тебе маньяк написал? – спросила я.

– Как и полагается маньякам – ночью, – шепотом ответил Макс.

– Страшно-то как, – ответила я.

– Папку мою верни, Семенова, пока помню.

Я полезла в сумку, громко шуршала в ней бумажками, с хрустом вытянула папку и положила ее на стол, Ирина Викторовна проявила чудеса выдержки и ничего мне не сказала.

– Макс, – прошептала я, – я карандашом подчеркнула там кое-что.

Макс обиженно хмыкнул и принялся убирать папку в свою сумку, – на удивление, абсолютно бесшумно.

После пары я подошла со своей курсовой, Ирина Викторовна брезгливо взглянула на папку:

– Сдашь методисту, я потом посмотрю.

– А защищать? – обиженно протянула я.

– Семенова, – преподаватель подняла на меня глаза, – я так от тебя устаю на занятиях, избавь меня от защиты своей курсовой.

Я кивнула, значит, будет возможность сдать курсовую получше и попозже, попрощалась и вышла в коридор, проверила телефон – пусто.

– Маньяк ответил? – спросил меня Максим.

– Нет, ночью ответит, – улыбнулась я.

– Домой, Насть?

– Денису ключи закину на работу и поеду домой, пока! – я махнула рукой и пошла одеваться.

На крыльце в лицо мне, по обыкновению, ударил порыв ветра, было пасмурно, казалось, вот-вот перила покроются инеем, но был всего лишь октябрь, поэтому они сверкали глянцево-черным влажным блеском и выглядели почти такими же одинокими, как полуголые кусты и деревья за стоянкой. Я подняла воротник пальто и шагнула в позднюю осень. Сначала мне показалось, что кто-то ухватил меня за локоть, я встряхнула рукой и посмотрела вниз, в двух шагах от меня стоял смутно знакомый парень в коротком сером пальто; шарф, обмотанный вокруг шеи, доходил ему до половины лица.

– Настя, привет, – сказал он и повис у меня на правой руке, – а я вот иду, гляжу, ты идешь.

– Привет, Дима, – выдала память и расставила все на свои места, – а куда ты направлялся?

– Эм, – он поднял глаза к небу и сделал рукой широкий жест, – по делам, Анастасия, по делам. Вас проводить до метрополитена?

Я пожала плечами, он улыбнулся и, как я почувствовала, расслабился и выдохнул.

– Домой?

– К другу, – отрезала я, рука на моем локте заметно ослабила хватку, – ключи отдать, – объяснила я. Дима убрал руку и хлопнул меня по предплечью.

– На работу к нему заеду, он рано утром ушел, – продолжала объяснять я, а мой попутчик постепенно отходил от меня на расстояние вытянутой руки, – поедешь со мной?

– Поеду, – заметно скривился он и вошел в другие двери.

– Где работает наш друг? – спросил Дима.

– В баре, – почему-то застеснялась я.

– Понятно, отлично, – он снова улыбнулся и положил руку мне на плечо. – Очень люблю друзей, которые работают в баре, Настя. В сумке чего у тебя?

– Конспекты, курсовик, хотела сдать, но решила – в понедельник.

– Отличница? – усмехнулся Дима.

– Почти, – скромно подтвердила я.

Со мной заходить в заведение Дима наотрез отказался, остался на крыльце, незатейливо ковыряя подошвой ступеньки.

– Денис, – замахала я рукой, подходя к бару, выгребла из кармана связку ключей и положила на стойку.

– Привет, Настя, что-нибудь хочешь?

– Ой нет, за мной там знакомый увязался, – мои щеки покрылись румянцем, – на крыльце ждет.

– На крыльце в такую погоду? – удивился Дэн, – Чего это он?

– Кажется, решил, что ты мой парень, и стесняется.

– Ты будешь его переубеждать?

– Не сейчас, – я улыбнулась и помахала рукой в знак прощания.

На крыльце меня никто не ждал, я пожала плечами и медленно пошла к метро.

– Настя, – неожиданно позвонил мне Макс, – а что ты мне наподчеркивала там? Это плохое или хорошее, или исправить надо?

– Максим, смотря где, я была очень увлечена, просто обрати внимание на мои пометки.

– Два раза уже просмотрел, не могу сообразить, ты уехала уже?

– К метро иду, ключи заносила Дэну.

– Черт, у меня сейчас пара, – вздохнул Максим, – везет тебе с твоим свободным посещением! Пришла, посидела на профильном и уехала.

– Могу приехать завтра, мне на учебу не нужно, но ради тебя приеду.

– С ночевкой, – утвердил Максим, – или нет?

– Хорошо, в обед приеду, – ответила я и отправилась в привычное путешествие домой.

Мой путь домой состоит, кроме поездки на метро и небольшой пешей прогулки, еще и из полутора часов езды в электричке. Первое время мне это даже нравилось, – ехать, глазеть по сторонам, замечать интересные образы и красивые пейзажи за окном. После трех месяцев ежедневных поездок я добилась свободного посещения в университете и ездить стала два-три раза в неделю. Именно тогда я поняла, что любопытных образов в электричке, как и в любом другом общественном транспорте, я не найду, и мой энтузиазм к поездкам угас.

Обычно по приезду из университета я выходила работать в вечернюю смену официантом, это произошло и сегодня. Я за полчаса до начала смены уже была в баре и, не торопясь, пошла готовиться к смене. В раздевалке уже была моя закадычная напарница и извечная подруга – Кристина.

– Настя, вот тебе не лень? – спросила Кристина, надевая фартук.

– О чем ты?

– Ездить на учебу в Москву, потом – на работу сюда.

– Если бы каждый день, я бы не стала ездить, а два-три дня в неделю почему нет? Тем более я ночую часто там, – нормально.

– Эх, Настя, завела бы себе уже мужика там и не ездила, – Кристина на мгновенье задумалась, – не ездила бы сюда, – и кивнула головой.

– И комнату я снимаю за копейки, это веский аргумент, – округлила я глаза, Кристинка округлила свои в ответ.

И мы пошли в зал.

Взяв в охапку пакет со спагетти и прочей снедью, я покинула душный магазин, огляделась по сторонам и поняла, что плохо помню, в какую сторону мне возвращаться. Поставила пакет на пол и громко выругалась, проходящий мимо пожилой мужчина укоризненно посмотрел на меня, я развела руки в стороны и показала лицом, что крайне сожалею о произошедшем. Телефона у меня, конечно же, с собой не оказалось. За три недели в Абхазии я начала уже забывать о его существовании, и сейчас начала рыскать по карманам в поисках скомканного листочка, который Димка сунул мне в ладонь на вокзале.

А тем временем далекой осенью прошлого года…

Легла в постель и провалилась в сон, ног не чувствовала, так набегалась на работе, хотя был будний день. Снилось, как я тяну тяжелую железную дверь и не могу открыть ее. Дверь коричневая массивная с большой металлической ручкой… Я тихонько застонала и повернулась на другой бок, разбудил сигнал телефона – смс. Я протерла глаза – четыре утра. «Как и полагается маньякам», – заворчала я. «Настя, я прочитал все еще раз и исправил, спасибо! Спокойной ночи», – от Максима. Не спится ему, значит, можно не приезжать завтра, раз он исправил. Телефон завибрировал снова, незнакомый номер – «ничего предосудительного». Я усмехнулась: «Вот и маньяк объявился».

Мне снилась кромешная темнота: медленно, словно боясь удариться о невидимую преграду, я двигалась вперед, – ступенька, другая, третья, пальцы нащупали шершавую стену, а потом и впалую кнопку лифта. Радуясь своей маленькой победе, я прислонилась и чуть не рухнула в открывшиеся двери лифта. Во сне я зажмурилась, в ухо надрывно закричал будильник, который я забыла выключить накануне. Отогнав от себя обрывки сна с коричневой дверью, кромешной тьмой и шахтой лифта, я села на постели, за домами была видна полоска света, так некстати наступило утро.

Я налила себе крепкого чая и забралась на подоконник, люблю сидеть на подоконнике по утрам, да и вечерами тоже. Пыльное окно напоминало о моей летней лени, которая не дала мне совершить с ним водные процедуры. Я постоянно утешала себя, что лето кончится не скоро, очень, очень не скоро. И теперь серо-черные разводы внутри рамы всегда сверлили меня, словно у них внутри засохших капель были пронзительные прозрачные глазки. Я встряхнула головой и отвернулась от окна.

– Глазки, – пробормотала я, и подивилась в очередной раз своей фантазии.

Сказать, что квартира была старая – значит, ничего не сказать. Не могу точно предположить, в какую эпоху был построен этот дом, во времена «оттепели», пожалуй, он уже перевалил за кризис средних лет. Жаловаться мне было не на что, я снимала комнату по договоренности, а на деле – квартиру, поскольку вторая комната этой двухкомнатной обители была закрыта совладельцем квартиры ближе к перестройке. Я даже придумывала для себя историю его внезапного бегства, но закрытие напрочь комнаты никак не вязалось с моим предположением, что его срочно вызвали и он пропал. Первое время меня очень волновало, что там за дверью, но сломать дверь я не имела ни малейшего права, даже с точки зрения простой человеческой совести, а просверлить пару дырочек и поглядеть мне не позволял обычный человеческий страх. Хозяйка «моей» части квартиры, убеждала меня, что комната пустая и ничего страшного в ней попросту быть не может. Постепенно я смирилась с комнатой, как смиряются со странными, но тихими соседями, и в неуютные холодные вечера у меня складывалось впечатление, что в квартире я живу не одна. Я и моя комната, мы вместе тут живем.

Пол в квартире состоял из окрашенных досок, местами облупившихся, местами выглядящих так, как будто они только сошли с досочного конвейера. Те, кто приходил ко мне впервые, передвигались тихо и осторожно, ожидая, что доски начнут скрипеть, а то и вовсе – провалятся у них под ногами. Я с улыбкой наблюдала за этими действиями, сама же, с первой секунды нахождения в квартире, знала – доски надежнее, чем кажутся на первый взгляд, у меня сложилось к ним невероятное доверие, шлейф которого окутывал каждый уголок квартиры, начиная от коридорной бабушкиной дорожки и заканчивая плинтусом у окна.

Своим жилищем я была довольна, стоило оно сущие копейки, в нем было уютно, тепло и сухо. Все эти плюсы, пока что, перевешивали существенный минус – поездки в университет. Не такие частые, но буднично-утомительные, а чем я буду заниматься после окончания университета, я даже не решалась задумываться, говоря себе: «Еще не время, еще рано». Так я дотянула до пятого курса, чередуя работу в баре и на детских праздниках с частыми поездками в Москву. В Москве у меня жило несколько по-настоящему близких друзей, это Дэн – мой бывший коллега, уехавший в Москву за пару лет до меня, его невеста Натали и мой сокурсник Максим, с ним мы подружились уже в университете. В городке московской области, где я жила, моей подружкой была Кристина, коллега по обеим моим работам. Список невелик, но иметь четырех близких людей в радиусе вытянутой руки – это большая ценность.

Так я встречала осень этого года, со свисающей с подоконника ногой, чашкой чая в руке, запертой комнатой и каплями на стекле. Телефон на кровати затрещал, на третий сигнал я сделала неловкую попытку спрыгнуть, которая привела к успешному горячему душу из чашки, я выругалась и взяла трубку, не спалось Максиму.

– Настя, ты едешь? – радостно вопил он.

– Да собираюсь, – соврала я, задохнувшись смехом, – а что?

– Просто я тебя жду.

– На вокзале?

– Не язви, когда будешь? – обиделся Макс.

– Через часа два, – протянула я, накручивая на палец прядь волос, и представляя, что на мне еще только ночная пижама, (эта мысль меня насмешила, ведь дневных пижам, насколько я знаю, не существует).

Я стянула с себя мокрую рубашку, сделала на голове пучок и пошла умываться. В комнате тихонько тренькал телефон, внизу просыпались и лили воду соседи. Еще эта тема диплома, которую нужно выбрать, я поморщилась и залезла под душ. Неужели Макс и вправду ее уже выбрал, интересно, какую? Кстати, Максим действительно перевелся к нам с исторического, говорят, еще на первом курсе. Я никогда не спрашивала его о причинах такого поступка. Историк-сказочник, Ирина Викторовна всегда была остра на язык и очень язвительна в своих замечаниях, однако ее выпускники всегда были лучшими, а попасть к ней, как к руководителю диплома, было нелегко. Она выбирала студентов сама, два-три человека, сколько ей позволяла нагрузка и, говорят, очень помогала с работой. Я тяжело вздохнула, «классические образы», все мои исследовательские работы связаны с этой темой, стоит серьезно подумать над дипломом.

Я отыскала листочек и радостно запрыгала на месте! Потеряться в центре Сухуми с пакетом еды – не самая радужная перспектива окончания моего отпуска, которое тоже было под большим вопросом, так как билеты домой были куплены только у Димки. В общем-то, до сегодняшнего утра, домой я сильно и не стремилась. На минуту я задумалась, а где он вообще – мой дом? Еще два дня назад я была уверена, что в Москве в шикарной квартире, полгода назад в Подмосковье в маленькой старой комнатке, а сегодня? В залитом солнечным светом Сухуми – ни больше, ни меньше. Я подхватила пакет и пошла вниз по улице, припоминая нашу очередную встречу с Димкой.

С тяжелым сердцем я подошла к кабинету методиста, прижав к груди выстраданную курсовую работу, которую в пух и прах разнесла бы Ирина Викторовна, да и Макс презрительно усмехнулся, что мол, тебе Семенова, не глядя поставят. Дверь неожиданно широко распахнулась:

– Всего доброго, Ксения, – поклонился человек в кабинет, шагнул вперед и остановился, – Настя?

Я щелкнула было пальцами, соображая кто передо мной, как из кабинета меня окликнули:

– Семенова, быстрее, мне ехать пора!

Я зашла и со вздохом положила на стол папку.

– Выстрадала? – заулыбалась методист Ксюша.

– О да, – кивнула я, – не поставит она мне.

– Настя, тебе не глядя поставит, это же проходная работа, прекрати, – махнула рукой Ксюша, убирая мою папку, куда следует, – таких как ты, на моей памяти, было у нас полсотни, и всем ставили просто так.

– А меня глава кафедры не любит, – потупилась я.

– Настя, – укоризненно поглядела на меня методист, – тебе надо, чтобы она тебя любила или чтобы защититься хорошо дала?

– Ксюш, мне и то, и другое!

– Подавай ей все, – засмеялась Ксюша, – Настя, еще есть ко мне вопросы?

– Неа, – развернулась я к выходу, медленно вытекла из кабинета и прислонилась к стене.

– Плывешь? – ехидно встретили меня.

– Опять ты? – передо мной снова стоял много– или малознакомый парень и широко улыбался.

– Дима, ты забыла?

– Если ты будешь появляться еще чаще, я тебя запомню! – ответила я.

– Будет очень, очень кстати, – улыбнулся Дима и подошел ко мне поближе, – что сдавала?

– Курсовую, плохую курсовую, – стало стыдно мне.

– Так бывает, – взял меня под руку Дима, и мы пошли под удивленные взгляды знакомых студентов, – валяешь дурака полмесяца, а потом за два дня пишешь в надежде, что прокатит. И прокатывает у некоторых.

– Вот и мне так говорят, – кивнула я, вызволяя свою руку, – пойду.

– Куда? К другу в бар?

Я сделала глубокий вдох, и, не найдя ответа, пошла в другую сторону.

– Настя, не обижайся ты, – дергал меня за рукав Дима, словно маленький ребенок маму, мне стало неловко.

– Я не обижаюсь, – повернулась я к нему, – ты сначала появляешься, потом исчезаешь, а потом хочешь, чтобы я помнила, как тебя зовут.

– А ты так сразу и забыла, как меня зовут, – сложил он руки на груди и усмехнулся.

– Тоже верно.

– Забирай свое пальто, сегодня я тебя дождусь и никуда не уйду, – великодушно сказал Дима и пошел на первый этаж.

Я пожала плечами и пошла следом. Пока я одевалась, краем глаза увидела Ксению, весело болтающую с Димой в дверях, она похлопала его по плечу и улыбнулась, поглядев на меня. Я пялила на голову шапку и мысленно пыталась встряхнуться, вот чего ради я сейчас одеваюсь и иду? Нужно ли мне это? Дима галантно открыл передо мной дверь и снова взял меня под руку, его макушка была наравне с моим плечом, интересно, уютно ли ему идти именно так?

– Откуда ты знаешь Ксюшу? – спросила я.

Дима задумался, мы медленно вышли из ворот и повернули направо, в сторону метро, светило тусклое полупрозрачное солнце, нам навстречу шли студенты, – немудрено, ведь первая пара закончилась несколько минут назад. Удачно я приехала, успела сдать работу, пока методист была на месте. Я заулыбалась и мысленно сказала: «Ай да я».

– Знакомая, – задумчиво ответил Дима, – долго объяснять, я в другой раз расскажу. Не подумай, у нас ничего не было, – поднял он кверху руки.

– Еще бы у вас было, – поперхнулась я, – она вон какая красивая, высокая. Дим, а тебе удобно вот так идти? Что ты едва дотягиваешь до моего плеча.

– Если бы мне было неудобно, – выделил он слово «не», – я бы не стал звать тебя прогуляться, не дожидался и, уж точно, не пошел бы рядом с тобой. Мне не противно твое общество, Настя, можешь быть спокойна.

– Я не это имела в виду.

– Чудесно, – улыбнулся Дима, – куда мы идем?

– Провожаем меня до метро? – предположила я.

– Хочешь, будет так, – хитро поглядел на меня Дима, – но помнится мне, кофе мы так и не допили.

– И то верно. Туда же?

– Думаю, да.

Мы перешли дорогу и двинулись в обратную сторону, в маленькую кофейню, где у меня пошла носом кровь и где готовили вкусный кофе. Дима вновь открыл передо мной все двери, помог снять пальто и усадил в кресло. Поинтересовался, что мне заказать и, не дожидаясь официанта, ушел к стойке. Я складывала из салфетки журавлика, мимо пробежал Максим, я постучала в стекло, он помахал мне рукой и побежал дальше.

– Убирай журавлей, – Дима сел со мной рядом, – лед принесут позже.

Я улыбнулась и положила журавлика на подоконник.

– Ты умеешь их делать?

– Кого? – удивился Дима. – Журавликов-то? Конечно, это мой основной заработок.

Я пила кофе, Дима собирал и разбирал журавлика и молчал. Мне нечего было спрашивать, так мы и сидели: отстраненная я, удивленный скомканный журавлик и угрюмый Дима.

– Можно я его заберу? – неожиданно спросил он меня.

– Забирай. Сделать тебе еще одного?

– Да, солить буду, зима близко, – засмеялся Димка, – я и этого попросил вежливости ради.

– Вежливости? – подняла я брови.

– Хотел как-то показать, что мне интересна ты – используя… – он замялся, – давай второго журавлика, другу подарю.

Я смяла журавлика и бросила его под стол, буркнув что-то вроде «Ну к черту!»

– Настя, ты псих? – Дима тронул меня за рукав и снова замолчал.

Мы допивали кофе, у Димы трезвонил телефон, но он не брал трубку, я смотрела в окно, в надежде увидеть знакомых и пригласить, чтобы развеять молчание. Когда я поднялась, Дима вскочил и помог мне надеть пальто, жестом показал, что сам оплатит счет. Я вышла на крыльцо и вдохнула прохладный осенний воздух. Солнечные лучи журчали сквозь ветки деревьев, я довольно мурлыкнула и зажмурилась, радуясь теплу и своей отличной фразе. Когда я открыла глаза, Дима уже сидел на перилах и засовывал руки в карманы, подставляя лицо солнечным лучам.

– Солнце журчит, Дим, – улыбнулась я.

– Это ты верно подметила, – улыбнулся он мне в ответ.

Мы медленно пошли по дороге мимо университета, мимо гаражей и жилых домов. Я улыбалась, а он молчал, телефон снова зазвонил.

– Почему ты не берешь трубку? – спросила я.

– Я никогда не беру трубку, когда я на свидании, – спокойно сказал он.

– Где, где? – удивилась я.

– Не решаю рабочие вопросы на свидании, – остановился Дима, – ты считаешь мне нужно ответить?

Я пожала плечами и растерялась.

– Настя, – засмеялся Дима, – тут такое солнце журчит, а ты мне предлагаешь взять трубку! Бери меня за руку и пошли дальше!

Я раздумывала несколько секунд, хочу я идти рядом с угрюмым человеком или с веселым, и взяла его за руку.

– Отлично, – прокомментировал он мое действие, – Настя, а мы почти пришли.

Мы остановились, Дима выдернул свою руку из моей и встал напротив меня. Я неловко спрятала руки в карманы, он шагнул ко мне.

– Настя, хорошо тебе добраться домой, – сказал он и кивнул мне.

– Спасибо, – ответила я и вошла в стеклянные двери.

– Насть, – окликнул он меня, едва за моей спиной зашевелились двери и суетливо начали протискиваться люди, я оглянулась и помахала ему рукой. Он кивнул и вошел следом за мной, взял меня за локоть, отвел в сторону, чтобы не мешать входящим, и замер. Я огляделась по сторонам и вопрошающе уставилась на него. Дима поманил меня рукой, я наклонилась.

– Я не знаю, что делать дальше – шепнул он мне на ухо.

Мне ничего не оставалось, как нахмуриться, выпрямиться, взять его за плечи и развернуть спиной к себе.

– Улыбайся! – сказала я и подтолкнула его вперед, после чего пошла к эскалатору, заставляя себя не оглядываться, любопытство раздирало каждую клеточку моего тела, как, впрочем, и раздражение. Ведь он взрослый человек, почему нельзя вести себя нормально. Я глубоко вздохнула и встала у выхода из поезда. Нормальные взрослые люди спрашивают у девушки номер телефона или назначают еще встречу, а не появляются ниоткуда, и не исчезают, когда их просят подождать. Я взялась за голову, ведь наверняка он уже позвонил Ленке. Все эти вопросы в моей голове не нашли ни малейшего ответа. Я нацепила плеер и влилась в толпу на Казанском.

Аккуратно повернув ключ в замочной скважине, я зашла в квартиру, Димка перевернулся на другой бок и диван скрипнул. Пройдя на кухню, я включила газ, поставила на плиту воду, и начала мыть помидоры. Время уже перевалило за полдень, наверное, Кира вернулась с моря, пообедала и отдыхает на веранде, читая книгу. Я из любопытства достала из рюкзака телефон – ничего. Ни одной смс или звонка, я села на стул и вздохнула, вот ведь умная девчонка! Я бы уже десять раз позвонила, если бы она пропала. Может быть, еще напишет. Я отложила телефон, начала резать сыр и потихоньку успокоилась.

Наступал очередной вечер моего полнейшего безделья, в такие вечера Кристина непременно работала, Натали с Деном не звали в гости, и я всерьез подумывала, не завести ли мне кошку, чтобы хоть чем-то занимать эти тягучие минуты. Было первое ноября. Конец недели, когда мы должны были выбрать тему диплома, миновал. Я ковыряла облупленную краску на окне, а Макс уже корпел над дипломом. Поэтому мне оставалось предаваться мыслям о кошке и волнениям, какая я ленивая и не хочу взяться за настоящую работу. Периодически всплывала мысль: «и что дальше?». Всплывала и уплывала под парусом в глубину остальных мыслей. Тогда я и вспомнила про маньяка. «Маньяк!» – вскрикнула я и побежала за телефоном, который валялся в прихожей вместе с рюкзаком. Благодаря этой бесполезной мысли, дел я нашла себе на ближайшие полчаса, потому что сообщение, конечно, не сохранилось за эти две недели, а стикер нашелся в куче бумажек и фантиков от конфет, на самом дне рюкзака.

Я глубоко вздохнула и развернула розовый листочек «Настя Семенова, позвони мне 8…». Ведь он же просил позвонить, а я писала ему сообщения. Я три раза набирала номер и три раза сбрасывала, – что я скажу незнакомому человеку? «Что я могу сказать абсолютно незнакомому маньяку?» – спросила я себя и ответ пришел сам собой.

«Давайте познакомимся», – отправила я на номер с розового листочка. Поглядела на дисплей, повертела в руках трубку. Ответа не было, зато за окном громко заливисто залаяла собака, я открыла створки и высунулась из окна. Нехитрое дело – собачий лай, но я рада была появлению чего-то, что может отвлечь меня от непонятного ожидания. Вибрация заставила меня вздрогнуть и броситься к телефону, который я, отчаявшись, оставила на кровати. «Не исключено, что мы уже знакомы, Настя». Я выругалась и вернулась на окно, собака благополучно прогуливалась по газону, позади нее плелся уставший хозяин. У такой веселой собаки такой унылый хозяин, отметила я и закрыла окно. Столько вокруг сюжетов и образов, а я буду писать диплом о классике, скучно, зато надежно.

Налив себе очередную чашку чая, я думала о девушке с шарфом, идущей по дороге, о которой писал Макс и о кирпиче, о котором говорил Дэн. Время подходило к полуночи, и мой телефон снова подал признаки жизни: «Настя». Очень оригинально, мысленно фыркнула я – прислать на мой номер мое же имя, при этом я нервно поежилась. «Кто же это играет в странные игры?» – спросила я саму себя, принесла на подоконник ноутбук и начала писать:

«Если целью этих сообщений является навлечь на меня страх, то эта цель явно провалена. Вызвать любопытство? Возможно, только что дальше?»

Первое время я была уверена, что это пишет Макс, он проявлял недюжий интерес к этой истории, но тут тоже можно было посмотреть с двух сторон: кто, если не он, ведь это он решил «опекать» меня от мифического маньяка, но это было бы попросту смешно, когда все открылось бы и он сам оказался маньяком. Дешевый, дешевый детектив.

Зазвонил телефон, я вздрогнула – номер скрыт.

– Да?