Сосны. Заплутавшие Крауч Блейк

– Эта работа хорошо мне подходит, – сказал он.

– Отлично. Искренне рада за тебя. Итак, чему обязана удовольствием?

– Я просто хотел заглянуть и поздороваться.

– Что ж, мило с твоей стороны. Как дела у твоего сына?

– С Беном все отлично, – сказал Итан.

– Наверняка быстро растет.

– Верно.

Господи, какой неестественный разговор! Словноскверный диалог из романа или реплики актеров.

Неподалеку начали стучать молотком – Гарольд что-то мастерил.

– Как твой муж? – спросил Итан.

Ему не нравилось это слово применительно к мужчине, трахавшему Кейт последние семь лет. Или… Возможно ли, что их брак фальшивка? Что она втайне ненавидит мужа, но продолжает «держать фасад»? Что Гарольд никогда к ней не прикасался?

– Он изумительный, – сказала Кейт, и искренность ее улыбки противоречила всему, что было раньше, объявляя это ложью.

Она любила Гарольда. Она светилась, произнося его имя. В этот миг и лишь на долю секунды Итан мельком увидел настоящую Кейт.

– Он в соседней комнате? – спросил Итан.

– Да. Это он что-то там приколачивает. Мы типа говорим, что он – мускулы, а я – мозг операции.

Итан вымученно рассмеялся.

– Я никогда не встречался с ним. Ну… По-настоящему не встречался.

Он думал, что Кейт угадает его намерения. Предложит представить их друг другу. Но она лишь сказала:

– Еще встретишься. Он сегодня слегка в запарке – выполняет заказ от школы. Почему бы тебе не выбрать что-нибудь для Бена? Что угодно, что есть в магазине. Или в доме.

– Я не могу.

– Я настаиваю.

Итан отошел от кассы. Магазин был небольшим, но полки – от пола до потолка – ломились от игрушек ручной работы. Он взял деревянную машинку. Ее колеса вертелись, дверцы, капот и багажник могли открываться и закрываться.

– Здорово сделано, – сказал он.

– Гарольд мастерит изумительные вещи.

Итан поставил машинку обратно на полку.

Кейт вышла из-за прилавка, за которым сидела. На ней было платье цвета желтеющих осиновых листьев. Ее фигура почти не изменилась.

– Сколько лет сейчас Бену? – спросила она.

– Двенадцать.

– Хм-м. Трудный возраст, когда привычные игрушки начинают терять свою привлекательность.

Она пошла в дальнюю часть магазина. Босиком по деревянному полу, который почти светился под косыми солнечными лучами поздней осени, проникающими через окна фасада.

– Но у меня, возможно, есть как раз то, что нужно.

Кейт приподнялась на цыпочки и потянулась к рогатке на самой верхней полке.

Работа была простой, но аккуратной. Изогнутое некрашеное дерево, отшлифованное наждаком. Толстая резина, прикрепленная к рогульке, и кармашек из коричневой кожи.

– Просто идеально, – сказал Итан.

– Пусть пользуется на здоровье.

Когда Итан взял рогатку, другая его рука опустилась и прикоснулась к руке Кейт. В соседней комнате перестали стучать молотком, но бурный стук его сердца звучал оглушительно в тишине магазина.

Бёрк уставился сверху вниз в глаза Кейт, которые почему-то казались голубее, чем ему запомнились, и разжал пальцы ее левой руки, отчаянно стараясь не обращать внимания на ток, пробежавший между ними, когда их руки соприкоснулись.

Она не отодвинулась.

Взгляд ее на мгновение метнулся вниз, к их рукам.

Кейт взяла у него клочок бумаги, сжала его в кулаке.

Итан сказал:

– Было здорово снова с тобой повидаться.

И вышел из магазина.

Колокольчики прозвенели на внутренней ручке двери «Агентства недвижимости» Заплутавших Сосен.

Сидевшая за своим столом Тереза подняла взгляд, когда в офис ее вошел человек, которого она никогда раньше в глаза не видела.

Женщина тут же поняла, что он в городе новенький, что бы это ни означало.

Он был белым, как простыня, и выглядел сбитым с толку.

Остановившись у ее стола, этот человек спросил:

– Вы Тереза Бёрк?

– Да.

– Мне сказали, что я должен поговорить с вами насчет дома, но я вообще-то не знаю, что…

– Да, конечно, я могу вам с этим помочь. Как вас зовут?

– Ээ, Уэйн. Уэйн Джонсон.

Тереза пожала ему руку.

– Рада познакомиться, Уэйн. Пожалуйста, садитесь.

Она вытащила папку со списками доступной недвижимости и толкнула ее к нему через стол.

Он заколебался.

Мгновение Тереза гадала – не собирается ли он ринуться прочь.

Но Уэйн открыл папку и начал переворачивать страницы.

Она терпеть не могла этим заниматься. Одно дело – помочь выбрать дом получше тому, кто пробыл в Заплутавших Соснах уже несколько лет. Такие люди знали, как держаться, умели нести всякую ерунду. Но этот бедняга только что появился. Он понятия не имел, что с ним происходит. Почему он здесь. Почему не может отсюда уехать. Тереза гадала – угрожали ему уже или еще нет.

Спустя минуту Уэйн подался вперед.

– Нашли что-нибудь, что вам по душе? – спросила Тереза.

Он еле слышно прошептал:

– Что здесь происходит?

Тереза спросила:

– Что вы имеете в виду? Мы просто присматриваем недвижимость. Послушайте, я знаю, что покупка нового дома может быть основательной встряской, но я здесь для того, чтобы вам помочь.

И она произнесла это так, как будто сама почти в это верила.

А потом в окно фасада она заметила кое-что – на другой стороне улицы Итан вышел из «Деревянных сокровищ» с рогаткой в руках.

В окно над кухонной раковиной Итан наблюдал, как бледнеет небо – надвигались сумерки. Окна в домах начинали светиться. Долина благодаря Гектору Гайтеру наполнилась звуками пианино.

Прохлада надвигающейся зимы сделала более резким ветер, задувающий сквозь сетчатую дверь. Итан все чаще и чаще замечал – когда солнце скрывается за горами, на город почти сразу опускается холод. Такая агрессивная внезапность беспокоила его. Он слышал разговоры о том, что зимы здесь длинные, легендарные.

Он задержал руки в теплой воде раковины, в которой мыл посуду.

Рядом вдруг появилась Тереза. Она с силой поставила тарелку на разделочный стол.

– Всё в порядке? – спросил Итан.

Она странно вела себя за обедом. Странно даже для Заплутавших Сосен. Не произнесла ни слова. Не поднимала глаз от своей тарелки.

Теперь она смотрела на него.

– Ты ничего не забыл? – спросила Тереза.

– Нет.

Она злилась. Ее зеленые глаза горели.

– Ты ничего не принес для Бена?

Дерьмо.

Она видела его. Каким-то образом она заметила его в магазине игрушек.

Но Итан не принес рогатку домой. Вместо этого отправился в свой офис, отметился у Белинды и засунул подарок Кейт на дно выдвижного ящика своего стола.

Надеясь избежать именно этой беседы.

– Что ты с ней сделал? – спросила она. – Думаю, нашему сыну очень хотелось бы иметь рогатку.

– Тереза…

– О господи, ты и в самом деле собираешься это отрицать?

Бёрк вытащил руки из воды, вытер их полотенцем, висящим на ручке кухонной плиты. Он ощутил ужасное металлическое жжение глубоко в горле, которое напомнило ему о той ночи, когда он рассказал Терезе о Кейт. Его бывшая напарница уже была в Бойсе, когда он усадил Терезу и выложил ей все. Итан не мог жить с такой ложью между ними. Он слишком уважал Терезу. Слишком ее любил. Не любить свою жену – такого с ним никогда не бывало.

Тереза не поняла.

И неудивительно.

Но она и не вышвырнула его.

Так все и было.

Она плакала, она была опустошена, но в конце концов продолжала любить его по-прежнему.

До сих пор.

Вопреки всему.

И вот что самое странное – ее реакция заставила Итана любить ее еще сильней. Жена предстала перед ним в свете, в каком он никогда ее раньше не видел. Или, вернее, не сумел увидеть.

Тереза сделала шаг к нему.

– Я видела тебя там, – сказала она. – В ее магазине. Я тебя видела.

– Я там был, – ответил Итан. – Она дала мне рогатку для Бена, и я не принес ее домой…

– Потому что хотел спрятать ее от меня.

– Зачем ей было давать то, что явно получено из ее рук, если бы мы делали что-то за твоей спиной?

– Но все же ты спрятал от меня рогатку.

– Да.

Тереза закрыла глаза, и на мгновение Итан подумал, что она вот-вот потеряет самообладание.

Жена снова открыла глаза и спросила:

– Так почему ты пошел с ней повидаться?

Итан положил руки на верх кухонной плиты и откинулся назад.

– Дело в работе, Тереза, и это все, что я могу тебе сказать.

– В рабое.

– В противном случае я бы никогда к ней не пошел.

– И мне просто надо поверить тебе на слово?

– Я люблю тебя и хотел бы никогда с нею не встречаться. Ты понятия не имеешь…

– И что мне теперь с этим делать?

Тереза включила воду и налила в стакан.

Осушила его.

Поставила.

Посмотрела в затянутое сеткой окно и сказала:

– Послушай, она дала тебе то, чего не могла дать я. Некие впечатления превыше пережитых тобой и мной. Я не ненавижу тебя за это. Никогда не ненавидела.

Она отвернулась от раковины, встала лицом к нему. Пар поднимался от мыльной воды. Гайтер играл один из фортепианных концертов Моцарта.

– Но это не означает, что ты не причинил мне боль, – сказала Тереза.

– Знаю.

– Интересно, испытываешь ли ты из-за нее то же самое, что я испытываю из-за тебя?.. Ты не должен пытаться отвечать на этот вопрос. Итак, дело в работе, вот как?

– Да.

– Думаю, это означает, что…

– Я не могу об этом говорить.

Она кивнула.

– Пойду наберу ванну.

– Я покончил с нею, Тереза. Полностью.

Он наблюдал, как жена выходит из кухни, потом прислушался к тому, как потрескивает под ее шагами деревянный пол, когда она шла по коридору к ванной комнате.

Дверь закрылась.

Спустя минуту Итан услышал приглушенный звук воды, льющейся в ванну на львиных лапах.

Он забрался в постель, под одеяло.

Лег на бок, подперев голову одной рукой, наблюдая, как спит его жена.

Тепло ее тела согревало пространство между простыней и одеялом.

Она оставила окно слегка приоткрытым, так что между створкой и подоконником была щель в дюйм шириной, и проникавший в комнату воздух был настолько холодным, что Итану захотелось вытащить еще одно одеяло из дубового сундука, стоящего в ногах кровати.

Ему подумалось, что не мешает с полчасика подремать, и он попытался закрыть глаза, но они просто не закрывались.

Поэтому и мысли кружились почти безостановочно.

Кейт, без сомнения, прочитала его записку.

Но что она из нее извлекла?

Сидя в кафе семь часов назад, он решил наконец, как именно будет действовать. Оторвал полоску чистой бумаги от последнего выпуска «Света Заплутавших» и написал: «О тебе знают. За тобой наблюдают. Меня послали, чтобы я провел расследование насчет тебя. Мавзолей. 2 часа. Сегодня ночью».