Сосны. Заплутавшие Крауч Блейк

Глава 08

Тобиас отвязал свой бивуачный мешок и спустился с сосны. В угасающем свете он примостился за кругом камней и, набравшись храбрости, высек искру с помощью кремня и стали. Это был риск, всегда – риск. Но прошло несколько недель с тех пор, как он чувствовал тепло огня. С тех пор, как бросал сосновые иглы в котелок с кипящей водой и позволял чему-то теплому потечь в глотку.

Он тщательно обследовал это место. Никаких отпечатков ног. Никакого дерьма. Ничего, указывавшего на то, что место это посещает кто-то еще, кроме оленихи да пары оленей-самцов. Он видел пучок грубой белой шерсти, запутавшейся в шипах малинового куста.

Тобиас высек искру на кусочек бумажной растопки. Желтое пламя лизнуло ее, занялось и охватило сверток мха с сухими веточками пихты. Красновато-коричневые острые иглы вспыхнули, от сухого дерева начал виться дымок.

Сердце его охватило первобытное радостное волнение.

Тобиас соорудил над разгорающимся огнем пирамидку из палочек и протянул руки к теплу. Он не мылся с тех пор, как в последний раз пересек реку, а это было не меньше месяца тому назад. Он все еще помнил, как уловил в зеркально-гладком потоке свое отражение – борода по грудь, прилипшая к коже грязь. Он смахивал на пещерного человека.

Тобиас добавил в огонь единственное бревнышко и прислонился к дереву. Он чувствовал себя почти в безопасности в этой маленькой сосновой роще, но не было смысла испытывать удачу, которую он и так испытывал много раз, рискуя, что она закончится.

Со дна своего рюкзака фирмы «Келти» он вытащил однолитровый походный титановый котелок и до половины наполнил его водой из последней оставшейся бутылки. Кинул туда пригоршню остро пахнущих сосновых иголок, только что сорванных с ветки.

Расслабившись в ожидании, когда вскипит чай, он почувствовал себя почти человеком, чего не случалось уже целую вечность.

Он выпил котелок чая и позволил огню угаснуть. Прежде чем окончательно остаться без света, обследовал содержимое своего рюкзака.

Шесть однолитровых бутылок воды, лишь одна из них еще наполовину полна.

Кресало и кремень.

Аптечка первой помощи, в которой осталась единственная таблетка ибупрофена.

Упаковка вяленой говядины.

Курительная трубка, картонная книжечка спичек и остаток табака, который он приберег для последней ночи в глуши – если такая ночь вообще наступит.

Последняя коробка патронов к «винчестеру» калибра.30–30.

Револьвер «Смит-иВессон» калибра.357, патроны к которому у него закончились больше года назад.

Коробочка с наживкой.

Дневник в кожаной обложке, упакованный в полиэтилен.

Он вынул кусочек вяленого мяса и соскреб с него налет плесени. Позволил себе откусить пять маленьких кусочков, прежде чем вернуть мясо в пакет. Допил чай из сосновых иголок и уложил все обратно в рюкзак. Вскинул рюкзак на плечо, вскарабкался по дереву на высоту двадцать футов к своей засидке и прикрепил бивуачный мешок к ветке.

Тобиас расшнуровал туристические ботинки – подметки их давным-давно прохудились, кожа начала разваливаться – и привязал их шнурками к дереву. Высунул руки из-под плаща «Барбур»[16]. Плащ еще много месяцев назад следовало бы основательно навощить, но покамест он все еще помогал оставаться сухим.

Тобиас забрался в бивуачный мешок и застегнулся в нем.

Ух ты, как от него разит!.. Можно было подумать, что он приобрел свой собственный мускусный запах.

Мысли бежали нескончаемой чередой.

Шансы на то, что большая стая наткнется на эту рощу, были довольно малы. Разве что небольшая группа или одиночка – а это уже лучше.

План разбить бивуак на дереве сулил в равной степени и плохие, и хорошие стороны.

Хорошая сторона – то, что это позволяло оставаться не на виду. Бесчисленное множество раз Тобиас слышал посреди ночи, как ломается ветка, и тихо переворачивался, чтобы уставиться с высоты в двадцать-тридцать футов на абера, крадущегося под ним.

Плохая сторона – если кто-нибудь однажды взглянет вверх, и тогда он окажется на дереве в ловушке.

Тобиас опустил руку и прикоснулся к гладкой, обтянутой кожей рукояти своего «боуи»[17]. Это было единственное стоящее оружие в его арсенале. С «винчестером» его убили бы в ближнем бою, и теперь он пользовался им только для того, чтобы охотиться ради пропитания.

Он всегда спал, держа руку на рукояти ножа, иногда просыпаясь в темной, обратной стороне полуночи, чтобы обнаружить, что сжимает его, словно талисман. Странно, что такой жестокий предмет успокаивал его душу так же, как воспоминание о голосе матери.

Потом он проснулся.

Сквозь ветви над головой виднелось небо.

Дыхание на холоде вырывалось облачками пара.

Вокруг царила полная тишина, не считая «тук-тук-тук» его сердца, медленно бьющегося перед рассветом.

Он выгнул шею и уставился вниз на остатки своего костра.

Белый дымок тонкой струйкой поднимался от углей.

Тобиас вытер росу с длинного ствола мощного ружья и вскинул на плечо бивуачный мешок. Подошел к краю рощи и присел между парой молодых деревьев.

Было чертовски холодно.

Пройдет еще ночь-другая – и ударят первые заморозки в этом году.

Сидя лицом к востоку, он вынул из кармана компас. Череда лугов и лесов постепенно поднималась к цепи гор, видневшейся вдалеке. До гор было пятьдесят, возможно, шестьдесят миль. Он не мог сказать наверняка, но цеплялся за надежду, что это те самые горы, которые некогда назывались Остроконечными[18]. Если так, он почти дома.

Подняв ружье к плечу, Тобиас уставился сквозь телескопический прицел на пространство впереди.

Ветра не было.

Трава в открытом поле не колыхалась.

В двух милях отсюда он заметил бизонов – самку и детеныша, которые щипали траву.

Следующий лесной массив, похоже, находился в трех-четырех милях впереди. Придется долго пробыть на открытом месте.

Тобиас забросил ружье за плечо и вышел из-под прикрытия деревьев.

Пройдя двести ярдов, он оглянулся на сосновую рощу позади, которая становилась все меньше.

Он провел там хорошую ночь. Костер, чай и самая близкая к спокойному отдыху ночь, какую он мог надеяться пережить в диких местах.

Тобиас вышел на солнце, чувствуя себя таким сильным, каким не чувствовал уже много дней.

С черной бородой, в черной ковбойской шляпе и черном плаще до лодыжек он походил на странствующего проповедника, посланного скитаться по миру. В некотором смысле слова, возможно, он таковым и был.

Он еще не сделал записи в дневнике, но сегодня был 1287й день его пути.

Тобиас добрался до самого Тихого океана на западе, а на севере – дотуда, где некогда стоял великий портовый город Сиэтл.

Дюжину раз он чуть было не погиб.

Он убил сорок четыре абера. Тридцать девять – из револьвера. Трех – ножом. Двоих – в рукопашной схватке, в которой чуть не проиграл.

А теперь ему просто надо было добраться домой.

Не только из-за ожидавшей его там теплой постели, сулившей сон без вездесущей угрозы гибели. Не только из-за еды и секса с любимой женщиной, о котором он так давно мечтал. Но потому, что у нег имелись новости, о которых требовалось доложить.

Господи, у него имелись такие новости!

Глава 09

Итан последовал за Маркусом по коридору второго уровня мимо ряда дверей с табличками «Лаборатория А», «Лаборатория В», «Лаборатория С». У дальнего конца коридора, откуда рукой было подать до лестничного пролета, провожатый Итана остановился возле двери с круглыми стеклянными окошками и вытащил ключ-карту.

– Не знаю, как долго мне придется задержаться, – сказал Итан, – но я пошлю людей известить вас, когда готов буду вернуться в город.

– Без проблем. Я все время буду рядом.

– Нет, не будете.

– Шериф, мне приказано…

– Идите и плачьтесь боссу. Может, вы и мой шофер, но не моя тень. Отныне – нет. А пока будете плакаться, выцарапайте отчеты Алиссы о выполнении ее задания.

Итан выхватил у молодого человека ключ-карту, провел ею по ридеру и пихнул обратно ему в грудь. Перешагнув через порог, повернулся, взглядом осадил провожатого и захлопнул дверь у него перед носом.

В комнате было темно, но не совсем – здешний полумрак походил на полумрак в кинотеатре за пять минут перед началом фильма.

На стене впереди висели мониторы – пять по горизонтали и столько же по вертикали. Справа от экранов виднелась еще одна дверь, в которую можно было войти с помощью ключ-карты. Итану никогда не предоставлялось право доступа к наблюдению.

Человек в наушниках развернулся вместе с вращающимся креслом.

– Мне сказали, что вы можете мне помочь, – обратился к нему Итан.

Человек встал. Он был в рубашке с короткими рукавами, застегнутой на все пуговицы, в галстуке с зажимом. Лысеющий. С усами. На его лацкане виднелось пятно, которое могло быть пятном от пролитого кофе. Судя по виду, ему было самое место в центре управления, а эта комната определенно изучала флюиды мозгового центра.

Итан подошел, но не протянул руки.

– Я уверен, вы многое обо мне знаете, – сказал он, – но, боюсь, я даже не знаю вашего имени.

– Я – Тед. Глава группы наблюдения.

Итан пытался подготовиться к этому мгновению. К встрече с человеком Пилчера номер три, с тем, кто шпионит за людьми Заплутавших Сосен в самые сокровенные их моменты. Желание сломать этому парню нос было даже сильнее, чем ожидал Итан.

«Ты наблюдал за мной и Терезой в постели?»

– Вы расследуете убийство Алиссы? – спросил Тед.

– Верно.

– Она была замечательной женщиной. Я хочу помочь вам, чем только смогу.

– Рад слышать.

– Пожалуйста, садитесь.

Итан последовал за Тедом к мониторам. Они уселись во вращающиеся кресла на колесиках. Контрольная панель выглядела так, будто могла прекрасно вписаться в инопланетный космический корабль. Техника со множеством клавиш и тачскринов выглядела куда более продвинутой, чем что-либо, запомнившееся Итану в его мире.

– Прежде чем мы начнем, – сказал Бёрк, – я хочу спросить вас кое о чем.

– Конечно.

– Все, что вы делаете, – это сидите тут и подглядываете за чужими личными делами. Верно?

Глаза Теда как будто затуманились – от стыда?

– Это моя жизнь.

– Вы были в курсе миссии, которую Алисса выполняла в городе?

– Да.

– Хорошо. Итак, вот в чем заключается мой вопрос. Вы состоите в команде самой изощренной системы наблюдения, какую я когда-либо видел. Как же вы упустили момент ее убийства?

– Мы не можем уловить все, мистер Бёрк. В городе установлены тысячи камер, но большинство из них – внутри домов. Когда четырнадцать лет тому назад появились Сосны, у нас была куда более обширная наружная сеть, но природные стихии причиняли ей значительные повреждения. Они выводили камеры из строя. И наше поле зрения резко сократилось.

– Значит, то, что произошло с Алиссой…

– Произошло в «слепом пятне», недосягаемом для камер, да.

– Эти «слепые пятна»… Вы знаете, где они находятся?

Тед снова сосредоточился на панели управления, его пальцы со скоростью света порхали по множеству тачскринов.

То, что транслировалось на мониторах, исчезло. Изображения на двадцати пяти экранах слились в одно – это был аэрофотоснимок Заплутавших Сосен.

– Итак, мы смотрим на город и долину, – сказал Тед. – Практически на каждый квадратный фут недвижимости внутри электрифицированной ограды. Мы можем приблизить любое место, какое захотим.

Изображение увеличилось, показав школу – оборудование игровой площадки резко вошло в фокус.

– Это в реальном времени? – спросил Итан.

– Нет. Это фотография сделана годы назад. Но вот сетка, на которой основаны все наши отслеживания.

Тед постучал по экрану кончиками пальцев. Появился верхний светящийся слой дей-гло[19], который покрывал большую часть города.

Тед показал на экраны.

– Везде, где вы видите этот светящийся слой, у нас есть камеры, реагирующие на микрочип, которые ведут передачу в режиме реального времени. Но даже в пределах этого покрытия можно увидеть черные пятна.

Он легко прикоснулся к панели управления, и один из домов заполнил весь экран. Плоское изображение, снятое сверху, сменилось трехмерным снимком, сделанным с улицы. Одно скользящее движение пальца – и викторианские окна и деревянная обшивка стен исчезли, а изображение превратилось в интерактивный план дома.

– Как видите, в этой резиденции есть три «слепых пятна». Однако…

Светящийся люминесцентный слой сменился четким красным.

– Того, что мы зовем «слепыми пятнами», нет. Этот дом, как и все до единого жилища в городе, снабжен микрофонами, достаточными, чтобы уловить любые звуки громче тридцати децибел.

– А насколько громок звук в тридцать децибел?

Тед прошептал:

– Беседа в библиотеке.

Он вернул на экраны вид Сосен с высоты с люминесцентным верхним слоем.

– Итак, если не считать немногих «слепых пятен» в каждом доме, большинство помещений в Соснах тщательно просматриваются. Но как только вы выходите из дома, даже в городе, в фасаде системы начинают появляться трещины. Посмотрите на все эти черные области. Вот задний двор, в котором вообще нет визуального наблюдения. А с кладбищем так просто катастрофа: всего несколько камер здесь и там. И когда вы удаляетесь от центра Сосен в сторону утесов, становится только хуже. Посмотрите на те «слепые пятна» на южной стороне. Участки в двадцать акров, которые совершенно не мониторятся. Что ж, теоретически у нас есть способ справиться с этим.

Тед ткнул в какую-то кнопку на клавиатуре.

Новый верхний слой соединился с люминесцентным.

Появились сотни красных пятнышек.

Подавляющее большинство кучковались рядом с центром города на участке радиусом в шесть кварталов. Некоторые из них двигались.

– Узнаете? – спросил Тед.

– Микрочипы.

– Мы считываем четыреста шестьдесят сигналов. Одного не хватает.

– Потому что я сижу здесь, с вами?

– Верно.

Тед перевел курсор на неподвижное пятнышко в здании на Главной улице. Постучал по тачскрину. Раскрылась выноска с текстом.

Итан прочитал: «Брэд Фишер».

– Насколько мне известно, прошлым вечером вы ужинали с Брэдом и его женой. Сейчас десять часов одиннадцать минут утра, и мистер Фишер находится в своей юридической конторе. Там, где ему и положено быть. Конечно, все эти сведения могут передаваться самыми разными способами.

Все пятнышки исчезли, кроме того, которое обозначало Фишера.

Отметка времени внизу экрана начала отматываться назад.

Пятнышко двинулось к выходу из здания, потом – на север по Главной улице и вошло в свой дом.

– И как далеко во времени вы можете вернуться? – спросил Итан.

– Вплоть до интеграции мистера Фишера.

Красная точка ринулась через весь город. Отматывались назад месяцы. Годы.

– И я могу сделать так, что на экране останется его след, – сказал Тед.

След появился, повсюду возникли запутанные линии, как будто кто-то провел стилусом по экрану.

– Впечатляет, – сказал Итан.

– Конечно, вы понимаете нашу проблему.

– Система работает до тех пор, пока люди не вырезают свои микрочиы.

– Нелегкая и отнюдь не безболезненная процедура. Само собой, вам это известно.

– Итак, чем именно вы занимаетесь целый день? – спросил Бёрк.

– Вы имеете в виду – как один человек может мониторить целый город?

– Да.

– Наденьте эти наушники.

Итан схватил наушники с пульта управления.

– Вы меня слышите? – раздался в его ушах громкий и четкий голос Теда.

– Угу.

Пальцы Теда трудились над тачскринами и изображением Заплутавших Сосен, и траектория, оставленная Брэдом Фишером за все время его существования здесь, сменилась двадцатью пятью отдельными изображениями на двадцати пяти мониторах.

– Я – один из трех специалистов, занимающихся наблюдением в реальном времени, – сказал Тед. – За той дверью у нас имеются еще четыре специалиста-наблюдателя, которые проверяют отмеченный видеоматериал и круглосуточные аудиозаписи. Отслеживают интересующих людей. Составляют рапорты. Общаются с нашей командой в городе. С вами. Вы понимаете, как система собирает и сортирует информацию?

– Нет.

– Я не говорю, что видео не играет решающей роли, но вообще-то аудиозаписи – вот на что мы полагаемся больше всего. Наша система имеет новейшую и самую лучшую программу распознавания голоса, которая отслеживает определенные слова и интонации. Мы не столько ищем определенные слова, сколько скрывающиеся за ними эмоции. А еще у нас есть программа, распознающая жестикуляцию и мимику, но она менее эффективна.

– Не могли бы вы продемонстрировать?

– Конечно. Подождите минутку. Поначалу это будет сбивать с толку.

Изображения на экранах начали меняться.

Итан увидел…

…женщину, моющую посуду…

…классную комнату, в которой Меган Фишер показывает на доску…

…парк у реки, пустой…

…человека, сидящего в доме на стуле и глядящего в никуда…

…мужчину и женщину, трахающихся в душе…

И так далее, и тому подобное.

Изображения сменяли друг друга все быстрее.

Кусочки аудиозаписей.

Клочки бесед, бессмысленных, вырванных из контекста, будто ребенок крутил ручки радиоприемника, перебирая станции.

– Вы уловили? – спросил Тед.

– Нет, а что?

Изображения застыли. Одно из них заполнило все экраны.

Вид с потолка: женщина прислонилась к холодильнику, скрестив руки, обведенная контуром люминесцентной краски.

– Вот, – сказал Тед. – Это – защитная поза. Видите опознание на верхнем слое?

Перед женщиной стоял мужчина, лица которого не было видно.

– Давайте проверим, сможем ли мы посмотреть под лучшим углом.

Три вида кухни с трех разных камер промелькнули слишком быстро, чтобы Итан смог уяснить, что они передают.

– Не-а, они дают картинку не лучше.

Итан наблюдал, как правая рука Теда увеличила громкость в цифровом регуляторе на экране.

В наушниках Итана ясно зазвучала подслушанная беседа.

Женщина сказала:

– Но я видела тебя с ней.

Мужчина ответил:

– Когда?

– Вчера. Вы сидели за одним столом в библиотеке.

– Мы друзья, Донна. Вот и всё.

– Почем мне знать, что между вами нет чего-то большего?

– Потому что ты мне доверяешь? Потому что я люблю тебя и никогда бы не сделал того, что причинило тебе боль?

Тед убрал громкость.

– Ладно. Я помню эту пару. Он и вправду ей изменяет. Я помню по меньшей мере четырех женщин, с которыми он это проделывал. Настоящий подонок.

– Тогда почему вы не продолжаете отслеживать?

– Мы продолжим.

Говоря это, Тед что-то набирал на клавиатуре.

– Я прямо сейчас помечаю эту видеосъемку. Сегодня попозже один из наших спецов изучит снятый о мистере Изменщике метраж, начиная приблизительно с прошлой недели. Подтвердит, что ни одна из его свиданок не выходит из-под контроля. И завтра с утра пораньше на столы мистера Пилчера и Пэм лягут отчеты о наблюдении.

– А потом?

– Они предпримут шаги, которые сочтут необходимыми.

– Вы имеете в виду – помешают ему заниматься такими делишками?