Убийство Золушки Кларк Мэри

А Лори его фамилия очень часто встречалась на страницах светской хроники, особенно когда речь шла о проходе по красному ковру в компании какой-нибудь знаменитости. Адвокат пользовался в городе очень, очень большой популярностью.

– Даже Алекс Бакли здесь не поможет, – стояла на своем Лори. – Мы просто не знаем, кого допрашивать. Тест на ДНК снял подозрение со всех членов семьи девочки, а других подозреваемых у полиции никогда и не было. Конец.

– Да кого это волнует? Достань старые фото и видео с того конкурса красоты, и увидишь, как «Нильсен»[14] подпрыгнет. – Уже не в первый раз Бретт читал Лори лекцию о важности рейтингов и уж точно не в последний. – А если хочешь чего-то новенького, то найди ученого, который занимается реконструкцией лица; пусть он покажет, как убитая выглядела бы сейчас.

– Это просто не сработает. Фотография, созданная искусственно, не сможет ничего рассказать о потерянной жизни. Кто знает, что пришлось бы этой девочке пережить в жизни, останься она жива…

– Послушай меня, Лори. Я человек, заточенный на успех, и знаю, о чем говорю. И я пытаюсь помочь тебе удержать шоу на плаву. Некоторые говорят, что тебе просто повезло с первым выпуском и теперь ты решила почивать на лаврах. – С момента выхода первого выпуска «Под подозрением» прошел почти год. С тех пор Лори успела поработать исполнительным продюсером на разных заурядных проектах студии, но Бретт был настроен создать бренд «Под подозрением». – Тебе надо постараться и повторить волшебство того, первого выпуска.

– Поверьте мне, я перерыла массу информации и нашла отличное дело. Просто идеальное для «Под подозрением». «Убийство Золушки».

Лори протянула Янгу фото Сьюзан Демпси – это был профессиональный снимок, который девушка использовала на прослушиваниях. Когда Лори увидела его впервые, ей показалось, что Сьюзан смотрит сквозь камеру прямо на нее. Бог наградил девушку почти идеальными чертами лица – высокими скулами, полными губами и ярко-синими глазами, – но ее настоящая красота была в той энергии, с которой она смотрела на собеседника.

– Никогда о таком не слыхал, – произнес Бретт, едва взглянув на фотографию. – И потом, Лори, мне что, надо напоминать тебе о всех тех проколах, которые у тебя были до того, как ты придумала «Под подозрением»? Ты должна знать лучше, чем кто-либо другой: успех – вещь непостоянная.

– Это все я хорошо знаю. Но вы наверняка слышали об этом деле, Бретт. Жертва – студентка Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, которую нашли мертвой на Голливудских холмах. Предполагают, что в тот вечер она не явилась на прослушивание.

– А она хорошенькая, черт возьми… – Теперь Янг рассмотрел снимок внимательнее. – Это тот случай, в котором был замешан Фрэнк Паркер?

Если бы Франк Паркер не стал знаменитостью, люди бы уже давно забыли об «Убийстве Золушки». Но каждый раз, когда Паркер выпускал новый фильм или его выдвигали на очередную премию, кто-то обязательно вспоминал об этом скандале, который случился с режиссером в молодости.

– Жертву звали Сьюзан Демпси, – начала Лори. – С какой стороны ни посмотри, девушка она была выдающаяся: умная, привлекательная, талантливая, трудолюбивая…

– Мы здесь не награды раздаем, – жестом прервал ее Янг. – Почему ты считаешь, что это будет интересно для телевидения?

Лори знала, что Бретт Янг никогда не поймет ее желания помочь матери Сьюзан. Поэтому она с воодушевлением стала перечислять все те моменты, которые были привлекательны с точки зрения Грейс и Джерри.

– Начнем с того, что все происходит на потрясающем фоне. Здесь и университетский кампус, и блеск Голливуда, и мрачная таинственность Малхолланд-драйв.

– Ты нашла ключевое слово – Голливуд, – теперь Лори было понятно, что Бретт ее внимательно слушает. – Знаменитости. Слава. Вот почему зрители всем этим заинтересуются. Девушку нашли рядом с домом Паркера?

– Не очень далеко, – кивнула Лори, – в парке Лорел-Кэньон. Режиссер утверждает, что она так и не явилась на прослушивание. Ее машину нашли припаркованной на кампусе. Полиция так и не смогла выяснить, как она добралась от университета до Голливудских холмов.

– Паркер знал, что она студентка. Если ее машина стояла возле его дома, а сам он замешан в убийстве, то он мог организовать все так, чтобы машину отогнали на кампус, – задумчиво произнес Бретт.

– Бретт, если бы я не знала вас так хорошо, – Лори взглянула на своего начальника, – то решила бы, что это дело вас заинтересовало.

– А Паркер примет участие?

– Еще не знаю. Зато я смогла договориться с матерью Сьюзан, а мне кажется, что это поможет убедить остальных. Женщина очень мотивирована. Она убедит выступить подружек Сьюзан.

– Подружки-девчушки. Члены семьи и друзья не смогут заставить зрителей включить свои телевизоры, а вот режиссер, который вот-вот может получить «Оскара», – вполне. И обязательно заполучите актрису – ту, которая в конце концов сыграла роль.

– Мэдисон Мейер, – подсказала имя Лори. – Все забывают вот о чем: помимо того, что она получила роль, на которую должна была попробоваться Сьюзан, она еще и жила с нею в одной комнате в общежитии. Если верить Фрэнку Паркеру, то после того, как Сьюзан не явилась на прослушивание, он позвонил Мэдисон Мейер, еще одной студентке из университетского театра, и пригласил ее на прослушивание в самый последний момент. При допросе в полиции Мэдисон подтвердила слова Паркера, сказав, что находилась у него в гостиной в момент смерти Сьюзан.

– Довольно странно, что он отдал главную роль неопытной актрисе, которая обеспечила ему алиби, – произнес Бретт, потирая подбородок, – верный признак того, что он заинтересовался.

– Это отличное дело для нашего шоу, Бретт. Я это чувствую. Я это знаю.

– Ты знаешь, Лори, как я к тебе отношусь, но одного твоего чувства здесь явно недостаточно. Мы говорим о слишком больших деньгах. Твое шоу не из дешевых. Без Фрэнка Паркера «Убийство Золушки» – просто еще один обыкновенный висяк. Договорись с ним – и получишь мое одобрение. Без него же я буду вынужден отойти на заранее подготовленные позиции.

– Только не говорите мне о детской королеве красоты.

– Ты сама это сказала, а не я.

У нас никто ни на кого не давит, подумала Лори.

Фрэнк Паркер любовался Мэдисон-сквер-парком с высоты пятьдесят девятого этажа. Он любил Нью-Йорк. Отсюда, глядя на север сквозь громадные окна своего пентхауса, он мог видеть Центральный парк. Он ощущал себя Бэтменом, осматривающим Готэм[15].

– Прошу прощения, Фрэнк, но вы просили меня напомнить об этих мелочах до конца дня.

Паркер обернулся и увидел своего помощника Кларенса, который стоял в дверях кабинета. Кларенс уже «уехал» далеко за тридцать, но у него все еще было тело двадцатилетнего качка. Его одежда – сегодня она состояла из свитера и очень узких брюк – была предназначена для того, чтобы подчеркивать мускулатуру, которой он так гордился. Когда Паркер нанимал его, Кларенс сообщил, что ненавидит свое имя, но что все его хорошо запоминают из-за безобразного звучания.

Весь полет из Берлина Кларенс пытался привлечь его внимание к запросам об интервью, телефонным посланиям и даже выбору вин на грядущую премьеру. С одной стороны, всё это были мелочи, на которые у Фрэнка никогда не хватало терпения, а с другой стороны, все, кто работал у него, хорошо знали, как он может взбеситься, если они сделают что-то не так. Паркер имел репутацию человека, который обращает внимание на мельчайшие детали. Наверное, именно поэтому он достиг таких высот в своем деле.

Но хотя в самолете несчастный Кларенс и старался изо всех сил привлечь его внимание, Фрэнк продолжал изучать сценарии. Эта возможность спокойно их читать была единственной отрадой Паркера, когда он летал на частных самолетах. Хотя это и звучало несколько провинциально, но он ненавидел покидать пределы Соединенных Штатов. Хотя в настоящий момент европейские кинофестивали были очень интересными. Ведь никогда не знаешь, какую жемчужину можешь на них отыскать, с тем чтобы потом превратить ее в настоящий американский блокбастер…

– Ты что, до сих пор еще не понял, Кларенс, что когда я говорю, что об этом мне надо напомнить попозже, то это значит, что я просто не хочу об этом слышать?

– Это-то я как раз очень хорошо усвоил. Вы можете опять отослать меня. Но только не рычите на меня завтра, когда что-то рухнет только потому, что я не смог сообщить вам нужную информацию.

В холле, за дверью в кабинет, показалась жена Фрэнка, Талия.

– Ради всего святого, прекрати наезжать на бедного Кларенса. Если бы не он, наше домашнее хозяйство давно развалилось бы. Если ты опять будешь все откладывать до приезда в Лос-Анджелес, то там опять с головой зароешься в делах. Поэтому можешь продолжать смотреть в окно, а ему предоставь заниматься его делами.

Фрэнк плеснул себе на полтора дюйма виски в высокий хрустальный бокал и расположился на софе. Кларенс устроился напротив, в кресле с подголовником.

Первой в списке Кларенса была настоятельная просьба студии дать большое интервью одному глянцевому журналу с целью рекламы нового фильма Паркера, который должен был выйти на экраны летом и назывался «Опасные».

– Передай, что согласен, но только если интервьюером будет не эта идиотка Тереза.

Тереза была сотрудницей журнала, которая любила все представлять в самом мрачном свете.

Затем шло напоминание о том, что срок опциона, который он в прошлом году приобрел на книгу года, вот-вот закончится.

– Сколько надо заплатить?

– Еще двести пятьдесят тысяч, чтобы продлить его на двенадцать месяцев.

Фрэнк кивнул и согласно махнул рукой – это нужно сделать.

Ничего из вышеперечисленного не было таким уж срочным, чтобы Кларенс доставал его весь день.

Помощник перечитывал свои заметки, но когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, то не смог произнести ни слова. Кларенс сделал глубокий вдох, улыбнулся и попытался еще раз – с тем же результатом.

– Что с тобой такое? – спросил Фрэнк.

– Не знаю, с чего начать.

– Если бы я мог читать мысли людей, то ты бы мне был абсолютно не нужен, нет?

– Ну хорошо. На ваше имя пришло письмо от продюсеров одной телевизионной программы. Они бы хотели с вами встретиться.

– Нет. Рекламой мы займемся ближе к выходу. Сейчас еще слишком рано.

– Это не имеет никакого отношения к «Опасным». Скорее к вашему прошлому.

– А разве не об этом пойдет речь в интервью, на которое я только что согласился?

– Нет, Фрэнк. Речь действительно идет о вашем прошлом. Шоу называется «Под подозрением».

– И что же это такое?

– Я все время забываю, что вы гениальный режиссер, который ни в грош не ставит телевидение. Это криминальное реалити-шоу, которое идет под грифом «экстренные новости». Основная идея – возродить интерес к «глухим» делам с помощью людей, которые принимали в них непосредственное участие. В вашем случае речь идет об убийстве Сьюзан Демпси, и они хотели бы, чтобы вы приняли участие в их следующей программе.

Потрясенный, Фрэнк повернул голову и уставился в окно. И когда же люди наконец перестанут ассоциировать его с этим печальным событием?

– Так они хотят поговорить со мной о Сьюзан Демпси?

Кларенс согласно кивнул.

– Как будто я еще не наговорился о ней с полицейскими, адвокатами, руководителями студии, которые хотели вышвырнуть меня на улицу, и бог знает с кем еще… И вот все опять начинается сначала!

– Фрэнк, я долго ждал подходящего момента, чтобы обсудить это письмо с вами. А теперь этот продюсер – ее зовут Лори Моран – каким-то образом узнала мой номер телефона. Она уже дважды звонила сегодня. Если хотите, мы можем сказать, что вы слишком заняты монтажом «Опасных». Мы можем даже переснять пару видов Парижа с высоты птичьего полета для того, чтобы показать, что вы абсолютно недоступны.

Из нагрудного кармана Кларенса раздались чуть слышные звуки популярной песенки. Он вытащил мобильный телефон и посмотрел на экран.

– Ну вот, опять она. Эта продюсерша.

– Ответь ей.

– Вы уверены?

– А что, у меня такой неуверенный голос?

– Кларенс слушает, – произнес помощник в телефон.

Фрэнк достиг всего, чего достиг, всегда полагаясь на свою интуицию. Всегда. И когда он услышал, как его помощник монотонно пересказывает по телефону отмазку Я-передам-мистеру-Паркеру-что-вы-звонили, он протянул руку. Кларенс отрицательно покачал головой, но Фрэнк продолжал настаивать.

Наконец помощник подчинился, выразив свое несогласие громким вздохом, и протянул телефон хозяину.

– Что я могу для вас сделать, миссис Моран?

– Прежде всего, спасибо за то, что ответили на мой звонок. Я знаю, что вы очень занятой человек, – голос женщины звучал дружелюбно, но дружелюбие было чисто профессиональным. Она стала объяснять основную идею своего шоу. Так как он только что услышал такое же объяснение от Кларенса, Паркер начал понимать концепцию «возрождения интереса». – Я хотела лично убедиться, что вы получили мое письмо с приглашением принять участие в шоу и поделиться вашим взглядом на произошедшее. Мы сможем подстроиться под ваше расписание. Готовы прилететь в Лос-Анджелес или туда, где вам будет удобнее. А если вам по каким-то причинам не хочется рассказывать о своих контактах со Сьюзан, то мы бегущей строкой сообщим зрителям во время передачи, что вы отказались от интервью.

Кларенс обвинил Фрэнка в том, что тот ничего не понимает в телевидении, но Паркер достаточно хорошо разбирался в мире шоу-бизнеса, чтобы понять, что женщина блефует. Кому нужна передача об «Убийстве Золушки», если он не принимает в ней участие? Если он сейчас повесит трубку, остановится ли это производство? Возможно. Но если они все-таки сделают передачу без него, то он не сможет проконтролировать, как они его в ней изобразят. Они вполне могут поместить его первым номером в списке людей, которые все еще находятся «под подозрением», как она сама это называет.

Не хватало еще, чтобы зрители объявили бойкот его новому фильму.

– Боюсь, что я только что узнал о вашем письме, миссис Моран, иначе я бы уже давно связался с вами. Но в любом случае да, я найду время для вашей передачи.

Кларенс, сидевший напротив, вытаращил глаза.

– А вы уже общались с Мэдисон Мейер?

– Мы надеемся, что в передаче появятся все основные свидетели, – женщина явно не хотела раскрывать все свои карты.

– Если Мэдисон осталась такой же, какой я ее знал когда-то, то на вашем месте я бы появился у нее на пороге со съемочной группой. Ничто так не заводит вышедшую в тираж актрису, как свет софитов.

У Кларенса был такой вид, как будто он вот-вот выпрыгнет из своего кресла.

– Подробности согласуйте с Кларенсом, – продолжил Фрэнк. – Он сверится с моим расписанием и перезвонит вам.

После этого Паркер попрощался и вернул телефон помощнику.

– Я должен буду переносить встречу до тех пор, пока она наконец не поймет?

– Нет. Наоборот, ты сделаешь так, чтобы я был свободен. И я хочу, чтобы съемка происходила в Лос-Анджелесе. И чтобы я был полноправным участником, таким же, как и все остальные.

– Фрэнк, но это испортит…

– Я уже все решил, Кларенс. Хотя – спасибо за заботу.

Оставшись в одиночестве, Паркер сделал глоток скотча. Конечно, он там, где он есть, потому, что всегда доверял своему чутью, но еще и потому, что у него был талант рассказывать истории. А сейчас его чутье подсказывало ему, что телевизионное шоу о Сьюзан Демпси будет еще одной историей, которую ему придется рассказать.

Талия наблюдала за тем, как помощник ее мужа вышел из кабинета.

Она была замужем за Фрэнком вот уже десять лет, но все еще хорошо помнила, как позвонила родителям в Огайо и рассказала им о помолвке. Талия думала, что они обрадуются, что ее беготня по прослушиваниям, чтобы получить крохотную роль второго плана или рекламный контракт, наконец закончилась. И что им не придется больше беспокоиться о том, что она одна живет в этой ободранной квартирке в Глассел-парке. Она выходит замуж за состоятельного, успешного и знаменитого режиссера.

– Это тот самый, который имел какое-то отношение к смерти той девушки? – Слова отца стали для нее холодным душем.

Талия слышала, как муж говорил с Кларенсом и что он ответил по телефону. И она знала, что своего решения он ни за что не изменит.

Женщина машинально крутила обручальное кольцо на пальце, наблюдая за тем, как трехкаратный бриллиант сверкает в полумраке холла. Женщина была уверена, что ее муж совершает ужасную ошибку.

Лори была совершенно измучена к тому моменту, как поезд остановился на ее остановке, на углу 96-й улицы и Лексингтона. Взбираясь по лестнице в своих ничуть не пострадавших в толпе туфлях от Стюарта Вайцмана[16], она напомнила себе, что должна благодарить бога за то, что может спокойно ездить на метро, как и все нормальные люди. Еще год назад такое было невозможно.

Лори больше не сканировала толпу в поисках мужчины с голубыми глазами. Это было единственное, что запомнил ее сын Тимми о мужчине, который в его присутствии в упор выстрелил в лоб его отцу. А пожилая женщина услышала, как этот мужчина крикнул: «Тимми, скажи своей матери, что она следующая! А потом твоя очередь!»

В течение пяти лет Лори испытывала ужас от мысли, что этот Синеглазый может в один прекрасный день появиться и убить ее с Тимми, как и обещал. Но около года назад Синеглазого убили в перестрелке с полицией, после того, как тот попытался претворить свое извращенное обещание в жизнь. Страх Лори не исчез полностью с его смертью, но она постепенно превращалась в нормального человека.

Ее квартира находилась всего в двух кварталах от метро, на 94-й улице.

Войдя в фойе здания, Моран, как обычно, помахала рукой ночному дежурному и направилась в сторону почтовых ящиков и лифтов.

Сначала она открыла верхний замок, потом нижний, а войдя в квартиру, тщательно их заперла. Сбросила туфли на каблуках и положила почту, сумочку и портфель на журнальный столик, стоявший в холле. Туда же бросила и свой жакет – позже у нее будет время, чтобы все убрать.

День был долгим и трудным.

Лори направилась прямо на кухню и достала из холодильника уже откупоренную бутылку «Совиньон Блан». Наливая вино в бокал, она позвала:

– Тимми!

Сделав глоток, женщина мгновенно почувствовала, как отступает напряжение рабочего дня. Это был один из тех дней, когда ей не хватало времени на то, чтобы поесть, попить или проверить почту. Однако день не прошел зря. Все части головоломки под названием «Под подозрением», посвященной «Убийству Золушки», вставали на свои места.

– Тимми? Ты меня слышишь? Дедушка что, опять разрешил тебе поиграть в приставку?

С момента убийства Грега отец Лори, Лео Фэрли, стал для Тимми вторым отцом. Сейчас мальчику было девять. Бльшую половину своей жизни он провел в компании своих мамочки и дедушки.

Лори не могла себе представить, как она смогла бы продолжать работать полный рабочий день, если бы не помощь отца. Он жил совсем рядом и каждый день водил Тимми в школу Святого Давида на углу 89-й улицы и 5-й авеню. Лео оставался с Тимми до того момента, как Лори возвращалась с работы. Она была слишком благодарна ему, чтобы жаловаться даже тогда, когда он позволял мальчику небольшие вольности вроде порции мороженого перед обедом или игры в приставку перед приготовлением домашнего задания.

Неожиданно Моран поняла, что в квартире стоит мертвая тишина. Не было слышно, как ее отец обсуждает с Тимми математическую задачу. Не было слышно и голоса мальчика, просящего деда рассказать ему очередную историю о том, как Лео Фэрли служил в полицейском управлении Нью-Йорка, и которую он давно уже знал наизусть: расскажи, как ты преследовал плохого парня на весельной лодке в Центральном парке; расскажи, как полицейская лошадь сбежала прямо посреди шоссе на Вест-сайде… Не было слышно и звуков айпэда Тимми.

олная тишина.

– Тимми?! Папа?!

Лори бросилась из кухни, забыв, что в руке у нее полный бокал. Белое вино выплеснулось на мраморный пол, и она поскользнулась в этой луже, влетев в гостиную с мокрыми ногами. Лори пыталась убедить себя, что Синеглазый мертв и им ничто не угрожает. Но где же тогда ее сын? И отец?

Они должны быть дома. Пробежав по коридору, женщина влетела в кабинет. Отец непонимающими глазами смотрел на нее из своего удобного кожаного кресла. Ноги его лежали на пуфике.

– Привет, Лори. Что за спешка?

– Да так, просто тренируюсь, – ответила женщина и увидела на софе своего сына, свернувшегося калачиком с книжкой в руках.

– Совершенно измучился, играя в футбол, – пояснил Лео. – Засыпал уже по дороге домой. Я был уверен, что он заснет, как только присядет на стул. – Мужчина взглянул на часы. – Боже, мы спим уже два часа… Теперь он не заснет всю ночь. Прости, Лори.

– Нет, всё в порядке. Просто я…

– Эй, – произнес отец. – Да ты побелела, как полотно. Что происходит?

– Да. Я просто…

– Испугалась.

– Да, на минуту.

– Все хорошо. – Лео уселся на диван и похлопал рукой по месту рядом с собой. Когда Лори села, он обнял ее за плечи.

Может быть, она и ездит на метро, как все нормальные люди, но полностью нормальной все еще не стала. Когда же это произойдет?

– Тимми захотел попробовать индийской еды, – сказал ее отец. – Ты когда-нибудь слышала о девятилетнем мальчишке, которому хочется сагвалы[17] из баранины?

Услышав их голоса, Тимми открыл глаза. Он вскочил и по-медвежьи обнял мать. Его невероятные карие глаза, полные мыслей и обрамленные длиннющими ресницами, не отрываясь смотрели на нее. Лори склонилась к нему. Его голова была все еще теплой и пахла сном. Теперь ей не нужно было вина, чтобы почувствовать себя дома.

Через три часа, когда домашнее задание было выполнено, остатки заказанной еды спрятаны в холодильник, а Тимми, насладившийся своим традиционным «вечерним перекусом», уложен в постель, Лори вернулась к столу, за которым ее отец тянул вторую чашку кофе.

– Спасибо, папа, – просто сказала она.

– За то, что заказал еду?

– Нет, я имею в виду за все. За то, что ты есть.

– Брось, Лори. Ты же знаешь, что это моя лучшая работа в жизни… Скажи, мне почудилось или Тимми и я не единственные люди сегодня, которые слегка устали? Клянусь, мне иногда кажется, что ты права, когда говоришь о твоей с ним подсознательной связи.

Когда Тимми только родился, Лори была абсолютно убеждена, что их с сыном связывает что-то, что не нуждается ни в словах, ни в физическом контакте. Иногда она просыпалась среди ночи в полной уверенности, что что-то случилось, хотя ее окружала абсолютная тишина. И ровно через секунду раздавался плач ребенка. Вот и сегодня, разве она не мечтала в метро по дороге домой о масале[18] из цыплёнка?

– Конечно, права, – улыбнулась Лори. – Я всегда и во всем права. И ты прав, говоря, что я сегодня устала. И даже очень сильно. У меня был тяжелый день.

И она рассказала об условии, которое Бретт Янг поставил ей, прежде чем одобрить съемки «Убийства Золушки» для следующего выпуска «Под подозрением», и о своем телефонном разговоре с Фрэнком Паркером.

– Этот разговор был похож на разговор с убийцей? – поинтересовался Лео.

– Ты же сам учил меня, что самые хладнокровные и жестокие существа могут быть и самыми очаровательными.

Отец замолчал.

– Папа, я знаю, что ты все еще волнуешься за меня.

– Конечно, волнуюсь, так же, как ты волнуешься за Тимми и за меня. Синеглазый, может быть, и умер, но сама концепция твоего шоу предполагает, что ты можешь с высокой долей вероятности оказаться в одной комнате с убийцей.

– Мне не надо об этом напоминать. Но рядом со мною постоянно Грейс и Джерри. Кроме того, есть съемочная группа. Я никогда не остаюсь одна. Иногда мне кажется, что на работе я в большей безопасности, чем когда иду по улице.

– Что ж, это меня успокаивает.

– Я в полной безопасности, папа. Фрэнк Паркер стал очень известным человеком. И он далеко не дурак. Даже если он и убил Сьюзан Демпси, то не захочет выдать себя, попытавшись напасть на меня.

– Знаешь, мне было бы спокойней, если бы рядом с тобой всегда находился Алекс. Он примет участие в этой программе?

– Очень надеюсь, но не забывай, что у Алекса своя юридическая практика. Ему совсем не нужна работа в качестве телевизионного ведущего.

– Ты прекрасно понимаешь, что все взаимосвязано. Чем чаще он появляется на экране, тем больше клиентов к нему приходит.

– Надеюсь, что он присоединится к нам, – сказала Лори и быстро добавила: – И не только по той причине, которую ты только что назвал, но и потому, что никто лучше его не проведет это шоу.

– И потому, что вам доставляет удовольствие быть вместе.

– Старого детектива не обманешь, правда? – женщина улыбнулась и похлопала отца по коленке, прекратив обсуждение этого вопроса. – Сегодня Фрэнк Паркер сказал одну интересную вещь. Он предложил мне наведаться к Мэдисон Мейер вместе со съемочной группой, чтобы наверняка заполучить ее в шоу.

– В этом есть определенный смысл – все равно что показать шприц наркоману. Ты сама говорила, что ее карьера давно сошла на нет. Когда она поймет, что сможет быстро вернуться в свет софитов, то будет не в силах отказать тебе.

– И потом, это ведь Лос-Анджелес, – размышляла вслух Лори. – Думаю, что там мне удастся найти съемочную группу за приемлемые деньги. А когда у меня в шоу будут Паркер, Мэдисон и мать Сьюзан, то Бретт не сможет не одобрить съемки.

Она взяла телефон и послала эсэмэску Джерри и Грейс:

Пакуйте наряды для теплой погоды. Завтра утром вылетаем в Лос-Анджелес.

На следующий день Лори остановила арендованный фургон около тротуара и стала еще раз проверять адрес по навигатору. Джерри и небольшая съемочная группа, которую они наняли на один день – два оператора с ручными камерами и осветитель, – уже вылезли на улицу через заднюю дверь, но Грейс задержалась и спросила:

– Все в порядке? По-моему, тебя что-то тревожит.

Иногда Моран поражалась, насколько тонко Грейс чувствовала ее настроение. Сейчас, когда они без всякого приглашения явились по последнему известному адресу Мэдисон Мейер, Лори вдруг охватили сомнения. Она никак не могла решить, правильно ли поступает.

Да и бог с ним, сказала она себе. В конце концов, это реалити-шоу. И без риска здесь не обойдешься.

– Нет проблем, – ответила она, заглушив двигатель. – Просто проверила, туда ли мы приехали.

– Далеко не Беверли-Хиллз, правда? – заметила Грейс.

Дом в стиле ранчо действительно был крохотным, с облезающей голубой краской. Трава выглядела так, как будто ее не косили уже больше месяца. Разваливающиеся деревянные цветочные вазоны под окнами были наполнены пылью и грязью.

Лори направилась к передней двери. Грейс и Джерри следовали за ней по пятам, а съемочная группа замыкала шествие. Ей пришлось несколько раз нажать на кнопку звонка, прежде чем она увидела, как рука с ярко-красным маникюром отодвинула занавески на окне рядом с входной дверью. Через пару минут женщина, в которой Лори узнала Мэдисон Мейер, открыла дверь. Судя по губной помаде, по цвету совпадающей с цветом лака для ногтей, Лори поняла, что Мэдисон успела подготовиться к приему гостей.

– Добрый день! Меня зовут Лори Моран. Я продюсер «Фишер Блэйк студиоз» и хотела бы предложить вам съемки в шоу, которое смотрит более десяти миллионов зрителей.

Дом оказался грязным и запущенным. В гостиной повсюду валялись журналы: на диване, на кофейном столике, кучей возле телевизора. Большинство из них было посвящено светской жизни голливудских знаменитостей и пыталось ответить на такие животрепещущие вопросы, как: «Кто был одет лучше?», или: «Угадайте, какая еще супружеская пара скоро разбежится?» Две узкие книжные полки, повешенные на стене гостиной прямо около входа, были заполнены всякой ерундой, которая напоминала вошедшим о короткой артистической карьере хозяйки. В самом центре стояла статуэтка, которую она получила за свою первую роль, ту самую, которую Паркер отдал ей после того, как Сьюзан якобы не явилась на прослушивание; это была статуэтка «Независимый дух»[19] – не «Оскар», но достаточно серьезное свидетельство многообещающей карьеры. Однако Лори знала, что после этой роли Мэдисон так и не создала ничего значительного.

– Вы получили мое письмо, мисс Мейер?

– Не думаю. А может быть, и получила, но хотела проверить, насколько вы будете настойчивы, – она жеманно улыбнулась.

– Что ж, считайте, что мы достаточно настойчивы, – улыбнулась в ответ Лори. Она представила Мэдисон Грейс и Джерри, которые пожали ей руку. – Вы когда-нибудь слышали о нашем специальном шоу «Под подозрением»?

– Ну конечно, – ответила женщина. – Я смотрела его в прошлом году. Я тогда еще пошутила, что очень скоро ко мне придут и предложат сняться в передаче о моей сожительнице по общежитию… Вы ведь именно за этим пришли?

– Как вы знаете, – сказала Лори, – за последние годы было высказано множество предположений по поводу того, выгораживали ли вы Фрэнка Паркера или нет. Вы ведь сказали, что были с ним в момент смерти Сьюзан.

Мэдисон приготовилась было, чтобы ответить, но затем закрыла рот и только медленно кивнула. Стоя от нее очень близко, Лори увидела, что актриса сумела сохранить былую красоту. У нее были длинные, блестящие светлые волосы, лицо, сужающееся к подбородку, и яркие зеленые глаза. Ее кожа все еще была светлой и чистой. Однако от Лори не укрылись ни те изменения, которые время внесло во внешний вид Мэдисон, ни попытки их скрыть. Темные корни волос говорили о том, что женщине пора краситься. Ее лоб был неестественно гладким, а щеки и губы явно подверглись контурной пластике.

– Это верно, – сказала наконец Мэдисон. – Я имею в виду то, что люди высказывают предположения.

– И вы ничего не хотите сказать по этому поводу? – продолжала настаивать Лори.

– А я что, первая, которой вы задаете подобный вопрос? Ваше письмо написано так, что подойдет кому угодно.

– Так, значит, вы его читали? – спросила Лори, приподняв бровь. – Вы правы – вы не первая, к кому мы обращаемся. Мы хотим пригласить как можно больше людей, которые знали жертву лично…

– А кто другие? Кто уже согласился?

– Мать Сьюзан. Ваша другая соседка по общежитию, Николь Меллинг. Фрэнк Паркер. – Лори не видела причин делать из этого тайну.

– Я полагаю, что за участие мне заплатят? – Глаза Мэдисон сверкнули, когда она услышала имя режиссера.

– Конечно. Может быть, не так много, как платят на съемочной площадке, но компенсация достаточно ощутимая. – Лори знала, что на съемочной площадке Мэдисон последний раз появлялась лет десять назад.

– Тогда мой агент свяжется с вами и обговорит все детали, прежде чем я скажу что-то на камеру. А вы… – Тут она обратилась непосредственно к операторам: – Когда будете меня снимать, запомните, что с левого ракурса я получаюсь лучше. И никакой задней подсветки – это меня старит.

Возвращаясь к машине, Лори позволила себе улыбнуться. Хоть Мэдисон и притворялась недотрогой, но уже вела себя как первая дива на съемочной площадке шоу.

Некоторые люди – пленники своих привычек.

Но только не Мэдисон. Черт, Мэдисон даже не было ее собственным именем. Ее настоящее имя было Мередит Моррис. Звучит жутко старомодно, нет? И уменьшительного никакого не придумаешь. Сначала она попробовала Мерри, но людям слышалось Мэри[20]. Она попробовала другие варианты, но так ни к чему и не пришла. Однако ей всегда нравились аллитерации[21], поэтому, когда она поступила в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса, чтобы успокоить своих родителей, Мередит Моррис превратилась в Мэдисон Мейерс. Она была уверена, что так Голливуду будет легче разыскать ее.

В своей жизни Мэдисон успела побывать вегетарианкой, владелицей оружия, либертарианкой[22], консерватором и либералом. Она трижды выходила замуж и разводилась. У нее были связи с актерами, банкирами, адвокатами, официантами и даже с одним фермером. Мэдисон постоянно менялась. Неизменным оставалось только ее желание стать звездой.

В отличие от приверженности Мэдисон к переменам, Кит Ратнер был рабом своих привычек. Даже в университете, когда он флиртовал, танцевал и время от времени спал с Мэдисон и другими девушками, он всегда, всегда, всегда возвращался к своей обожаемой Сьюзан. По-своему Кит был очень верным партнером, каким может быть многоженец, который слишком любит всех своих жен и не хочет расстраивать ни одну из них.

И так же, как Мэдисон всегда знала, что Кит ни за что не бросит свою школьную возлюбленную, так она знала, что всегда найдет его в излюбленной берлоге – баре для знаменитостей под названием «Теддиз», который располагался в дальнем углу лобби отеля «Рузвельт». Он даже сидел на том же самом месте, на котором она видела его в последний раз, шесть месяцев назад. Ему можно было дать прозвище «Человек дождя»[23], так Кит Ратнер обожал рутину. Мэдисон была абсолютно уверена, что знает, что сейчас налито в его стакан.

– Я сама догадаюсь, – сказала она вместо приветствия. – «Патрон Сильвер»[24] со льдом?

На его лице появилась широкая улыбка. Прошло уже двадцать лет, а у нее все еще мурашки по спине бегают от этой улыбки.

– Не угадала, – ответил он, позвякивая льдом в стакане. – Мне все еще нравится это место, но я бросил пить спиртное много лет назад. Отсюда я прямиком направлюсь в спортзал, чтобы немного потренироваться.

Несколько лет назад, когда телевизионная карьера Кита была на самом пике, Мэдисон видела интервью с ним. В нем он говорил о своей приверженности здоровому образу жизни, работе на общественных началах и реформатской церкви. Тогда ей показалось, что это обыкновенная самореклама, но вот он сидит перед ней, в своем любимом баре, со стаканом содовой в руках.

– Все еще пытаешься убедить всех, что полностью переродился?

– В здоровом теле здоровый дух.

Мэдисон подозвала официантку и заказала мартини с огурцом.

– Для меня водка всегда была достаточно здоровым напитком, – сказала она.

– А кстати, – подковырнул ее Кит в ответ, – как тебе удается преодолевать охрану на входе?

Благодаря главной роли в «Прекрасной стране», первом полнометражном фильме Фрэнка Паркера, Мэдисон стала знаменитой раньше Кита. Но карьера последнего не закончилась так же быстро, как ее. Если бы он только знал, как больно задел ее его вопрос… Ей и вправду пришлось сунуть двадцатку вышибале.

– Я знала, что найду тебя здесь, – сказала она вместо ответа.

– Так это не случайная встреча?

Было видно, что Кит знает о том, какую власть он имеет над ней. Мэдисон вспомнила, как, еще будучи первокурсницей, встретила его в университете. Она тогда явилась на открытое прослушивание на роль в каком-то жутком мюзикле, основанном на биографии Джэксона Поллока[25]. Кит претендовал на роль самого Поллока, а она – на роль его жены, Ли Краснер. Когда они читали свои роли, Мэдисон поняла, что они оба едва сдерживаются, чтобы не захохотать во весь голос – диалог был просто кошмарным. Они наконец захихикали, когда театральный агент заявил, что оба они слишком «хорошо выглядят для этого проекта». После прослушивания они прямиком направились в бар, где Ратнер знал бармена, который был готов закрыть глаза на возраст Мэдисон. Там она впервые почувствовала вкус виски у него на губах.

Она даже не подозревала, что он тоже студент университета, пока не увидела его на Вильсон-плаза. Он держал за руку девушку, которую Мэдисон смутно помнила по лекциям по истории театра.

Хорошенькая блондинка, чем-то похожа на Мэдисон, только не такая расфуфыренная. Мейер познакомилась с ней уже на следующий же день и сразу выяснила, что та поступила в университет вслед за своим школьным воздыхателем. Киту не слишком понравилась новая подружка его девушки, но поделать с этим он ничего не мог.

Итак, у Кита была его Сьюзан, поэтому Мэдисон завела себе других поклонников, но они никогда не обрывали свою связь окончательно. Когда на втором курсе Мэдисон вышла на новый уровень и поселилась с Сьюзан в одной комнате, это сделало их тайные свидания еще более возбуждающими.

Все изменилось после смерти Сьюзан. Кит прекратил звонить и бросал трубку, когда Мэдисон звонила ему сама. Почти сразу же, как она снялась в «Прекрасной стране», он бросил университет. Всем Кит говорил, что у него появился один из ведущих агентов, у которого на него большие планы. Но студенты театрального отделения шепотом говорили о том, что смерть Сьюзан полностью подкосила его и что он с трудом находит в себе силы жить, не говоря уже об окончании университета или карьере актера. Говорили, что он обратился к Богу. А кто-то, более циничный, говорил о том, что его уход из университета – лишнее подтверждение того, что он имеет отношение к смерти Сьюзан.

Прошло двадцать лет, и годы оказались к нему более милосердными, как это часто происходит с мужчинами. Морщины, появившиеся с годами на его тонком, костлявом лице, сделали его более привлекательным. Темные густые волосы, которые превращали его в рокера на первых курсах университета, теперь выглядели вполне респектабельно. Он время от времени снимался как приглашенный актер в одном бесконечном телевизионном сериале, а в прошлом году даже сыграл небольшую роль в новом вестерне. Но даже несмотря на это, Кит не появлялся на экране регулярно уже два года, с того самого момента, как было прикрыто юмористическое шоу, в котором он снимался. Ратнеру было нужно «Под подозрением» почти так же сильно, как и ей.

– Да, это не случайная встреча, – подтвердила Мэдисон, подождав, пока официантка не поставит перед ней выпивку. Она уселась рядом с Китом и улыбнулась.

– Ой-ой. Хоть и прошло много времени, но я еще не забыл этот взгляд… И что тебе надо?