Неудержимолость Данилова Стефания

Я бы хотела посвятить эту книгу:

Маме

Саше Кит

Ми Минор

Лукомке

Светотьме

Веронике

Вале

за неудержимолость в них самих

Поэтический шизофреник

  • А они дискутируют, снова меня ругая:
  • «Почему ты вчера была громче, сегодня тише?
  • Почему ты сегодня – одна, а вчера другая?
  • Это кто-то вместо тебя говорит и пишет?»
  • Мой диагноз – поэтический шизофреник.
  • Я не знаю, какое из альтер-эго завтра
  • вдруг откроет глаза.
  • И первым из озарений
  • для него станет то,
  • что оно– это тоже автор,
  • говорить из меня – это все, что оно умеет.
  • Ваше дело считать его правым или неправым.
  • И оно говорит, пока всё во мне немеет.
  • И оно как никто имеет на это право.
  • Пусть одна будет грубой, другая поёт помягче.
  • Третий влюбит в себя обеих случайных встречных.
  • В этом хоре нет голоса, который бы был обманчив.
  • Об актёрстве и лжи не может здесь быть и речи.
  • Каждой твари по паре; я – Ной своего ковчега:
  • каждой твари по голосу собственному и стилю.
  • Звукореж негодует на сорванном саундчеке,
  • но уже и его сомнения отпустили,
  • что мои альтер-эго не так уж огнеопасны.
  • Как сказать обо всем и сразу в одной личине?
  • Как их всех отпустить, когда это так прекрасно —
  • я мужчину могу понять, обретясь в мужчине?
  • Я могу быть вдовой, преступником и ребёнком,
  • не закончив ни театралки, ни МХАТа, к счастью.
  • Эквалайзер не подстрижёшь под одну гребенку.
  • Плюс на минус дает звезду путеводной масти.
  • Право голоса, как известно, давно в кавычках.
  • Но кто нам запрещает право многоголосья?
  • Мы идем на чистейший свет по дурной привычке.
  • И за нами смыкается прошлое,
  • как колосья.

Синий цвет

  • Я – синий цвет.
  • Я – небо. Я – вода.
  • Восток, платочек, птица Метерлинка,
  • упавшая на платьице былинка.
  • Я – то, чего Ты ждал.
  • Иди сюда.
  • Я – иконопись,
  • уайльдовский чулок,
  • авантюрин,
  • забвение и память!
  • Я – тень, что опадает на чело,
  • я – поцелуй
  • бескровными
  • губами!
  • Я– блюз, циан,
  • берлинская лазурь,
  • осенние есенинские строки!
  • Я– сон.
  • Я – ни в одном Твоём глазу.
  • Я – взгляд
  • в Тебя,
  • недремлющий и строгий.
  • Я – алкоголь,
  • во мне процентов – сто,
  • испей Меня
  • и окажись со Мною!
  • Я в наэлектризованном пальто
  • исполнена
  • немой
  • голубизною!
  • Я– море,
  • я взволнована, заметь!
  • Я – холст слепого импрессиониста!
  • Я– лёд в бокале,
  • пламень
  • и синистер!
  • Еще не жизнь, но и уже не смерть.
  • Я– бирюза,
  • сапфир,
  • аквамарин,
  • я – медный купорос, кобальт, индиго!
  • Височной жилкой бьющаяся дико!
  • Смотри в Меня!
  • Смотри в Меня!
  • Смотри!
  • Я самым синим пламенем горю —
  • на мне горят
  • Твои прикосновенья.
  • Прошу Тебя,
  • останови
  • мгновенье! —
  • – …Я из Тебя
  • Бессмертье
  • сотворю.

Снег

московской квартире на Измайловской

и страху, который там

  • перебираю ворох бумаг, вещей,
  • на коих лежит печать прошлогодней пыли
  • это – мои мертвецы, и они – священны
  • как минимум тем, что азбучно жили-были
  • эта открытка – аж из Владивостока
  • этот конверт летел из Калининграда
  • в чем смысл письма, если оно жестоко
  • тем, что спустя полгода
  • уже – неправда?
  • в чем суть флакона, если духи в нем – духи,
  • в чем соль еды,
  • если она без соли?
  • что восстает под пальцами из разрухи
  • на пепелище сломанной антресоли?
  • я,
  • из вещей
  • вещая самой себе же
  • страшные сказки о прошлогоднем некто
  • воздух заходит в комнату стыл и бежев,
  • напоминая
  • о возвращеньи снега
  • снег подрисован рядом из ниоткуда
  • и засыпает кладбище шесть на девять
  • я ничего не хочу,
  • ничего не буду
  • я ничего не могу с этим снегом сделать
  • найдены силы запаковать обратно
  • письма, тетрадки, старенькую мобилу
  • пусть они – ложь,
  • но для меня-то – правда!
  • запаковать обратно, зарыть в могилы
  • снег отступил на трех хромоватых лапах
  • стукнул сентябрь на циферблате неба
  • у крови, былого и снега – единый запах
  • я больше не сплю.
  • я жду возвращенья снега.

Первое осеннее письмо для

  • Прожить двадцать лет – и не видеть родимого города.
  • Бродить в одиночку. С собой разговаривать матерно.
  • За воздух держась как за ручку. Ведь мы же не гордые.
  • Мы можем прожить до полтинника дома и с матерью,
  • где пёс громко лает в прихожей, и кушать нам подано.
  • Но всё же есть смысл обратиться к другой хрестоматии.
  • Ведь я не таков. Я уже говорил это ранее.
  • Мне хочется петь, только без адресата нет голоса.
  • И сердце стучит – на кого-то, по-прежнему крайнего,
  • и вновь ерундовину пишут газетные полосы…
  • Идущая в гости к кому-то не знает заранее,
  • насколько близки скоро станут глаза, губы, волосы
  • хозяина дома, который, возможно, не ждал её,
  • но вскоре научится ждать. У меня – получается.
  • Вложить двадцать чёртовых лет! – в поезда запоздалые,
  • а после спросить, отчего ж мое сердце печалится?
  • Мы городу смотрим в глаза изумленно-усталые,
  • и чувство крепчает пуэром в фарфоровой чайнице.
  • В сгоревшем театре опять поднимается занавес
  • над тайной, что зрителям всем раскрывать я не вынужден.
  • С подачи твоей Петербург открывается заново.
  • Он в цвете, он в самом цвету. Значит – стоило, видишь
  • ты? —
  • прожить двадцать лет, чтобы сердце, которое замерло,
  • забыло кого-то семь раз, чтобы вспомнить – единожды.

Война объявлена

  • Вы не рады мне.
  • Будто я – террористка с бомбой
  • и подброшу ее Вам в сумку, что на плече.
  • Или с ног собью
  • хитромудрым японским комбо.
  • Потому что я в шапке,
  • как у Команданте Че.
  • Я гораздо хуже
  • всяких там террористок.
  • Я готовлю Вам лично атомную войну.
  • Мои люди
  • под видом скромненьких интуристок
  • пробираются в Вами созданную страну.
  • Вот сидите Вы, милый,
  • в какой-то из Чайных Ложек,
  • Идеальной Чашке ли, Кофешопе, – в кафе, короче.
  • Мои люди отрапортуют мне и доложат,
  • с кем Вы ели,
  • о чем беседовали
  • и прочем.
  • Вот Вы курите у окна,
  • а на Вас направлены
  • пара точных прицелов видеофоторужей.
  • А могло быть иначе.
  • Я знаю, что так неправильно.
  • Я котом Леопольдом Вам предложу жить дружно,
  • наши руки – для наших рук, а не взвода кольта.
  • И борщи я готовлю вкусно. И суп с грибами.
  • Вы же сами на рее вздернули Леопольда,
  • натянув его шкуру
  • на японские барабаны.
  • Оттого я ношу в кармане стихов гранаты
  • и на воздух весь мир заставить взлететь готова —
  • так, что нервно закурит крепкую даже НАТО.
  • Я Вам честь отдаю,
  • как корабль отдает швартовы.
  • Дорогой, у меня есть связи в любом отделе
  • и подкуплены крепко
  • все городские копы.
  • Все равно я молчу
  • и рою свои туннели,
  • и взрывчаткой любви закладываю подкопы.
  • Я готовлюсь к войне. И кровью пишу на белом
  • полотне со старославянским ятем:
  • «Господинъ, объявленный парабеллумъ
  • призывает Вас сдаться
  • на милость моих объятий».
  • Я могла бы накрыть Вас пледом, но раз Вы против,
  • я накрою Вас зарифмованным мной цунами.
  • Я устала от этих черте каких пародий.
  • Мы могли бы уже раз тысячу
  • зваться
  • Нами.
  • Вы не рады мне,
  • мой любимый. Да и с чего бы?
  • Я сегодня стреляла в стены напропалую.
  • Раз выходите в одиночку – глядите в оба.
  • У меня слишком взрывоопасные
  • поцелуи.
  • Вот Вы спите, и тьма густая, пододеяльная
  • жаждет новых
  • инициированных сближений.
  • Моя война за взаимность Вашу уже объявлена.
  • Ни один из Львов
  • не создан
  • для поражений.
2013

Не твоя тишина

  • Я несколько слов для тебя написала,
  • где каждая строчка – смешна и страшна.
  • За аплодисментами полного зала
  • всех громче дышала твоя тишина!
  • Она обволакивала помещенье;
  • устраивалась на свободных местах.
  • Ты каждое слышал мое посвященье
  • тебе и тому, кто тобою не стал.
  • Я бросила исповедь в бледные лица,
  • и та разменялась на слезы и смех;
  • Как верно ты сделал, решив отдалиться,
  • тем самым ко мне приближая успех!
  • Пусть не был ни разуты мной поцелован.
  • Я к вере склоняюсь, как осень к зиме,
  • что стоило, всё это стоило Слова,
  • чей блеск нестерпимый сияет во тьме.
  • И каждый, кто слушал, а главное – слышал,
  • меня и дыханье твоей тишины,
  • поймет, что оно с каждым разом все тише,
  • а строки мои почему-то слышны.
  • И люди, свои забывая заботы,
  • полюбят меня – так, как ты не сумел.
  • Так радуйся, как же я стану свободна,
  • сиянье их глаз получая взамен!
  • Я смело скажу, что я всё доказала,
  • когда, приютившись в углу у окна,
  • за аплодисментами полного зала
  • задышит уже не твоя тишина.

Nimeni nu nevadesparti[1]

  • Таким, как мы, полезны время и расстояние.
  • Они обтёсывают все камни и поят хмелем
  • так, что проснувшись рядом с тобою, я не
  • боюсь, что мы чего-нибудь не сумели.
  • В шесть я играла на укулеле и на баяне.
  • Но вот мне двадцать: нет ни баяна, ни укулеле.
  • Мы не сумели сказать друг другу два наших имени
  • в той красоте, синеве и золоте прошлогоднем.
  • Я не посмею сказать «останься со мной», «люби меня»
  • быть может статься, ты чудотворец. Но не угодник.
  • Но я посмею сказать другие слова, и nimeni
  • nu ne va despartf, поверивших в день субботний.
  • Таким, как мы, из воздуха ставят памятник
  • и дышат им. Он свеж и неиссякаем.
  • Пока мы бьёмся за каждый вдох тяжело и маетно.
  • За каждый выдох в огне безумствуем и сверкаем.
  • Горит свеча. Покачивается маятник
  • в такт музыке, не старящейся с веками.
  • Так заживо умерев, оживают намертво
  • два человека между черновиками.

Девятнадцать и четверть века

  • На часах было девятнадцать и четверть века.
  • Мир был зелен и прост, как яблоко дяди Стива.
  • Человек влюблён в человека, влюблённого в человека.
  • Неплохой пример для ретроспективы,
  • для бульварного чтива и золотых изданий,
  • для того, кто никем никому никогда не станет,
  • для студентки, опаздывающей на поезд,
  • что увёз бы её в самый белый часовой пояс.
  • Это было вчера. Прошедшее время – это
  • всё, что набело в силах переписать поэты,
  • вот и я – переписываю проваленный госэкзамен
  • год спустя, про всегда together, всегда zusammen.
  • Жить от любви, не умерев, как в прошлый
  • раз, казалось решительно невозможным.
  • И смотрите, живу, живу, а не в жизнь играю,
  • этой жизни, как Богу, нет ни конца, ни края.
  • Марш – пока что не Мендельсон, но уже торжествен.
  • А сегодня нам двадцать и двадцать шесть, мы
  • продолжаемся там, где дым, разговор и песня,
  • все становится интересней и интересней,
  • мы носим груз 200 так же легко и просто,
  • как добрейшие в мире вести. Преград для роста
  • не существует. Есть потолок, в котором
  • трещина, откуда звучит повтором
  • вызвавшее слёзы диминуэндо
  • от прорвавшего счастья.
  • Счастья того момента.
  • Not when I've got acquainted but when I've really met You.
  • От часов, на которых девятнадцать и четверть века,
  • я бегу, и впервые не задохнусь от бега.
  • Круг замкнулся. Альфа схватила за хвост омегу:
  • Человек
  • находит
  • искомого
  • Человека.

«Вы сказали мне «нет» в переполненном зале…»

  • Вы сказали мне «нет» в переполненном зале.
  • Этот вечер никак не стремился к концу!
  • Вы молчали. Но Ваши глаза мне сказали,
  • что я Вам не по сердцу
  • и Вам не к лицу.
  • Я уехал, поймав побыстрее маршрутку,
  • недоеденный ужин оставив врагу.
  • Вы, мои чувства к Вам обратившая в шутку,
  • танцевать оставались на том берегу.
  • Я не видел Вас жизнь.
  • Я терялся в случайных
  • манекенах, одетых в шелка и меха,
  • в дорогих – но не сердцу! —
  • кофейнях и чайных,
  • я названье искал для восьмого греха.
  • …
  • Ты сказала мне «да»,
  • в зале осиротевшем.
  • Ты сказала мне молча, кивнув головой.
  • (если б только ты это промолвила прежде!
  • до момента, как Вы обратились Тобой!)
  • И мне нравился я,
  • ни в кого не влюбленный,
  • кроме улиц и набережных по ночам.
  • Ты сидишь в тишине,
  • запивая креплёным
  • грусть, бегущую темной волной по плечам.
  • Наши чувства, решив поменяться местами,
  • не учли нас самих
  • в этой страшной игре,
  • разведя нас большими ночными мостами.
  • Я – на том берегу.
  • Это – мой восьмой грех.

«я видел мир, и мириады лиц…»

  • я видел мир, и мириады лиц,
  • счастливых, грустных, мертвых и живых,
  • я поднимался вверх и падал ниц,
  • и шел вперед, навстречу мне шли Вы.
  • Вы без зонта под проливным дождем
  • спешили прочь иных касаться губ!
  • Вас постоянно кто-то где-то ждет;
  • зал ожиданья мне, увы, не люб!
  • я выбрал залу, где играет вальс,
  • и закружился с женщиною в нем.
  • шло время, я не вспоминал о Вас,
  • а Вы горели без меня огнем!
  • прошли года, хотя – всего лишь год,
  • день как три осени тянулся в городах!
  • Вы наконец уйти решили от
  • своей тоски и вновь прийти сюда!
  • я был не связан более кольцом,
  • я выпущен был птицею из рук,
  • и Ваше позабытое лицо
  • родней всего мне показалось вдруг!
  • …
  • теперь, когда Вы были так близки,
  • как блеск ножа смертельного во тьме,
  • страницей загибаюсь от тоски
  • и остаюсь один в своей тюрьме,
  • здесь нам обоим не о чем жалеть!
  • здесь на обоях тень влюбилась в тень,
  • как так могла душа отяжелеть
  • и не взлететь в один прекрасный день!
  • как так могло случиться, что огонь
  • переметнулся вдруг с меня на Вас?
  • когда ладонь, накрывшая ладонь,
  • «потом» переиначила в «сейчас»!
  • вот так растут в плену чужих теплиц
  • желанные ненужные цветы.
  • я видел мир,
  • и мириады лиц
  • соединяли в нас
  • свои
  • черты.

«Во мне сейчас говорит усталость, мне не под силу…»

  • Во мне сейчас говорит усталость, мне не под силу перевести всю речь, что после нее осталась засохшей глиной в моей горсти. Я из нее бы слепила Будду, каким он видится мне во сне, но получается кукла вуду и я не знаю, что делать с ней.
  • Во мне вчера говорили вирши, но замолчали наперебой, и небеса несомненно выше, чем прибережный морской прибой. Была б я этими небесами, была бы каждой из чаек в нем, когда бы мне не понаписали про то, что надобно быть огнём, ты что, ведь это кому-то нужно, ведь есть и путники, и дожди. Я незамужня, я бесподружна, мной ненавидимо слово «жди».
  • И я б грешила напропалую, и отдавала бы за гроши себя, истасканную и злую, зачем вам я как ловец во ржи? Все только падают в эту бездну, предупреждениям вопреки, и нет, наверное, бесполезней моей протянутой к ним руки. Вот потому ни руки, ни сердца, раз ни кола, ни двора нема, отец нахмурен и мама сердится, что дочка горькая от ума, а быть бы сладкой, а быть бы слабой и не разыскивать по уму, но нет со мной никакого сладу уже, наверное, никому.
  • Во мне сейчас говорит усталость, но ей недолго еще толкать дурные речи свои осталось с пятиметрового потолка. Во мне, сама того не желая, спит сердоликовая сова, но между делом, она живая. Она готовит свои слова. Я приготовила летом сани и для зимы запаслась огнём.
  • Я буду этими небесами.
  • Я буду каждой из чаек в нем.

Сентябрьское письмо тебе

  • Твой дневник мёртв с четвертого марта,
  • как и дом, в чьих окошках ни зги.
  • Как прокуренный тамбур плацкарта,
  • где, себя не найдя от тоски,
  • я звонила тебе, проезжая
  • петербургских окраин леса,
  • и большая была пребольшая
  • наша ночь, что длиной в полчаса.
  • У тебя есть веселые детки.
  • Ты их учишь ча-ща и жи-ши.
  • Понарошечку, исподволь, редко,
  • ненадолго, чуть-чуть, но пиши
  • мне о том, кто пятерку получит,
  • кто четверку, а кто и трояк,
  • расскажи, чем они меня лучше,
  • почему я совсем не твоя.
  • Отчего мне тебя, как коросту,
  • ноготочком с души не содрать?
  • Не придуман такой патерностер,
  • чтоб тебе предо мной замирать.
  • И всесильный Васильевский остров
  • супротив меня выставил рать
  • тех, кому так легко и так просто
  • приходить на него умирать.
  • Ты живешь на какой-то из линий
  • то ли острова, то ли руки,
  • хироманта они разозлили, —
  • я и жизни живу вопреки!
  • Мне не стыдно уже больше года
  • гнать, вертеть, ненавидеть, терпеть,
  • и с какого такого глагола
  • я пишу и живу – о тебе?
  • Я – плохая любовница, милый.
  • Оттого, что в ночи я стою
  • под окном, и глаза устремила
  • в непроглядную темень твою!
  • Я – хорошая смерть, мой хороший.
  • Домотканой, посконной, босой
  • я по каждой брожу из дорожек
  • с перерезанной рыжей косой.
  • По тебе я обрезала косы,
  • нить с тобою обрезать забыв.
  • Тоскоглазый, печальноволосый!
  • Мне ль свое деревцо – на гробы,
  • на лохань, на последнюю парту?
  • Исковеркай меня! Искорёжь!
  • Твой дневник мёртв с четвертого марта,
  • ты во мне – никогда не умрешь.

Миллениум

  • Удержаться не раз, не два, и не три с другими, но
  • предпоследнее им отдавая без сожаления —
  • чтобы это последнее было твоим, а именно —
  • миг, когда «милый мой» перерастет в Миллениум,
  • пробуждающийся между нами двоими на
  • одноместной планете без отопления.
  • Поздравляйте меня без доли предубеждения
  • в переполненном зале вечного ожидания
  • одновременно с Новым Годом и с Днем Рождения.
  • Собиранья башкой углов, по углам шатания
  • больше нет, смастерили крепко развал-схождение.
  • Я теперь не растение. Я теперь – нарастание.
  • Нам завещан был нрав крутой и немного времени
  • чтобы, как в старом добром, сыграть в антонимы.
  • Сила лёгкости, а не тяжести. Сила трения
  • не влияет на свет, рождаемый меж ладонями.
  • Свет прольется на лист, утвердив договор дарения
  • сердца размером с Новую Каледонию.
  • Красотой с неё. Синевой. И другими данными.
  • Глина на голубой крови не боится обжига.
  • Чтобы мы становились легендой, а не преданием
  • нас огню, медным трубам, воде и всему хорошему —
  • не найдется мне ни оправы, ни оправдания.
  • Но найдется в руке рука и карманный Боже мой,
  • и простые слова.
  • И вера моя, покрывшая
  • первым снегом пути железнодорожные.
  • И – поверишь ли? – мы,
  • летающие
  • над крышами.
  • Мы, казавшиеся практически невозможными.

«Раскололся твой хрустальный шар…»

  • Раскололся твой хрустальный шар,
  • больше ничего не видно в нём.
  • И двумя пощёчинами – жар.
  • Это – испытание огнём.
  • Дождь вокруг без края и конца
  • цокает монгольскою ордой.
  • Две реки в пустынности лица.
  • Это – испытание водой.
  • Промолчи, когда заговорят
  • про тебя, словами на убой
  • вскармливая, как грудных зверят.
  • Это – испытание трубой.
  • Неовенерический больной —
  • рук лишён, но как-нибудь лови
  • медный грош под медленной луной.
  • Это – испытание любви.
  • Джек построил дом, и ты построй,
  • гости – через сени,
  • ты – торцом,
  • всех считая братом и сестрой.
  • Это – испытание Творцом.
  • В зеркала смотрись и молотком
  • бей тобой увиденное.
  • Пой.
  • Это – ни о чём и ни о ком.
  • Это – испытание собой.

«Как год за годом, как за другом друг…»

  • Как год за годом, как за другом друг,
  • как пьяница за белкой с перепою,
  • терять из виду, выпустить из рук
  • боясь,
  • бездумно шла я за тобою.
  • Ты шел вперед, и от тебя гурьбой
  • бежали прочь животные и дети…
  • О, ты бы не позвал меня с собой
  • когда бы мы остались на планете
  • совсем одни,
  • представь и ужаснись —
  • отравленно-кофейную кантату.
  • Сейчас – попробуй, встреться мне, приснись,
  • и будешь очарован результатом.
  • Я даже не прошу остановить
  • маршрутку, проезжая возле дома,
  • где ты живёшь, негодный для любви,
  • пылящийся в музейной скорби комнат.
  • Я даже не ищу твои черты
  • в других, как ранее всегда искала;
  • Увы и ах, не сможешь больше ты
  • сыграть со мной в немого зубоскала.
  • И, выглянув в треклятое окно,
  • ты не увидишь глушащую вина
  • меня,
  • в другом нашедшую давно
  • разбитой статуэтки половину.
  • Мой злой, чужой, картавый человек!
  • Закончились чернила на «С любовью»…
  • Мои глаза не изменили цвет;
  • ты просто к ним попал в пятно слепое.
  • И дело не в избытке красоты,
  • не в чересчур избитых пантомимах.
  • Я стала женщиной твоей мечты,
  • которая всегда проходит мимо.

«Я – книжный червь, ты от меня совсем неотличим…»

  • Я – книжный червь, ты от меня совсем неотличим.
  • Мы лабиринт прогрызли в книге бытия
  • и сквозь дыру в обложке увидели лучи,
  • дотронуться до них не смог ни ты, ни я.
  • Когда воспринимаешь текст как мир и мир как текст,
  • любой предмет и человек – все тот же брайлев шрифт.
  • И книга продолжается на сотни верст окрест,
  • давай найдемся вновь на перекрёстке правд и кривд.
  • Лучи выглядывают из прогрызенной дыры
  • в обложке странной книги, что мы с тобой едим.
  • Она свое название хранила до поры,
  • теперь смысл равен пустоте и тем непобедим.
  • Давай отсюда выходить курить на пять минут
  • под капельницы крыш и солнца электрофорез,
  • и превратимся в маленьких бездействующих будд,
  • и замолчим, как будто это нужно позарез.
  • За синей занавеской спрятан смысл моих речей,
  • отдёрни – там окно, прорубленное мной
  • туда, где так легко дотронуться лучей.
  • Оно когда-то тоже было каменной стеной!
  • Так пусть падёт стена из книжных стеллажей!
  • И книжный червь – любой из нас – пусть станет дождевым!
  • Мне кажется, что я ждала тебя сто книг уже,
  • сто первая, с тобой – в огне.
  • Я жду тебя.
  • Живым.

«Я смотрю в окно. Там лето всех стран на свете…»

  • Я смотрю в окно. Там лето всех стран на свете.
  • Я ношу печаль. Такое уже не носят.
  • Я стою снаружи. Очень холодный ветер.
  • Говорю себе: ничего, никого не бойся.
  • За окном квартира, в квартире так много счастья.
  • Там танцуют, а я в старушечьей мерзну шали.
  • Там поют. Голоса разбирают меня на части.
  • А ведь когда-то меня туда приглашали.
  • В этом светлом окне мелькают такие лица!
  • Я кленовые листья и я опадаю в лужи.
  • Я могла бы там поселиться и веселиться,
  • но тогда мне был нужен холод. Теперь не нужен.
  • Значит, стоит, наверно, заново попытаться
  • постучать и войти. Сил нет, как здесь промозгло.
  • Я подхожу к окну и зеркально, пальцем
  • вывожу: «Привет. Впусти меня, я замерзла».
  • Мне добраться бы до сердца, не до кровати.
  • Стать спокойнее растамана, монаха, Будды.
  • Рядом – дверь.
  • И мне ее открывают.
  • Я вам буду писать оттуда.
  • Или не буду.
  • Буду счастлива вечно и не одна отныне.
  • В личное небо пара подъездных лестниц.
  • Белый снег заметет окно изнутри.
  • И вы не угадаете ни слова из нашей песни.

«Жизнь хороша, и жить так хорошо…»

  • Жизнь хороша, и жить так хорошо.
  • Справлять очередные юбилеи,
  • горбатиться над текстами, болея,
  • как водится, и телом и душой.
  • Смотреть, как ночь, от холода белея,
  • за окнами становится большой.
  • За пазухой не паспорт – паспарту
  • держать со всем словесным чёрным налом.
  • Созваниваться, зная, что по ту
  • окраину столицы ждут сигнала;
  • и голос от Обводного канала
  • берёт очередную высоту
  • второго этажа студгородка,
  • чтобы достигнуть слуха адресата.
  • И полуфабрикат считать прасадом,
  • вином – бутылку из-под молока,
  • а тошнота – от Бога и от Сартра —
  • не лечится, не лечится никак.
  • Но что нам Сартр, но Сартру мы на что?
  • Родившиеся в двадцать первом веке,
  • до университетской белой Мекки
  • маршрутки непокладистые ждем,
  • умея потеряться в человеке
  • хэмингуэйской кошкой под дождем.
  • Из города в другой придумать дверь
  • никто еще, увы, не догадался.
  • Кто приготовит чай, повяжет галстук,
  • причешет мысли в светлой голове?
  • Зачем Господь так сладко надругался,
  • запараллелив наши жизни две?
  • Я скатываюсь в подростковый слог,
  • как в снег лицом с американской горки.
  • Соседи снизу разорались: «Горько!»
  • а я им заливаю потолок
  • речами для тебя, и мне нисколько
  • не жаль закончить этот монолог.
  • Постскриптум должен выйти из себя
  • и, проскрипев зубами, удалиться.
  • Так хочется сесть в поезд на столицу,
  • хотя бы на сидячий наскребя.
  • И думать, не найдя цветка в петлице,
  • достойны ли
  • стихи мои
  • тебя.

«Мой дом и тыл…»

  • Мой дом и тыл.
  • Hie tuta perennat[2], —
  • гласит латынь недремлющим у входа.
  • Придя сюда, я поднимаюсь над
  • собой самой
  • на этажи,
  • на годы,
  • на кипы книг, трудов, трактатов, хрий,
  • ночей без сна в исписанных тетрадях —
  • весь шар земной колеблется внутри
  • заместо сердца в крошечной шараде.
  • Из класса в класс,
  • с экзамена на тест…
  • пять лет как эти пройдены основы.
  • Но antiquus amor cancer est[3]
  • поэтому я возвращаюсь снова
  • к родным стенам. Касаюсь кирпичей
  • и на ладонь открытую садятся
  • воспоминания.
  • Как я была ничьей,
  • как было одиноко
  • и тринадцать,
  • как двойку заменили на трояк,
  • я поступила; мне казалось – снится
  • мне это всё.
  • А выпустилась я
  • с пятеркой и с хрустальной единицей.
  • Что ты застыл у входа,
  • новичок?
  • Обеспокоен и слегка набычен.
  • Когда грызёшь у ручки колпачок,
  • тогда гранит наук зубам привычней.
  • Беги скорей,
  • в разноголосый хор
  • сородичей по разуму и стати!
  • Найди своих Эвтерп и Терпсихор,
  • забыв о цифрах в старом аттестате.
  • Смотри,
  • как побежит из-под пера
  • за буквой буква;
  • и за цифрой цифра,
  • так быстро и легко, как детвора
  • бежит в тепло от улицы, где сыро.
  • Не бойся ничего и никого.
  • Здесь разные – и – равные по сути,
  • здесь не находится ни одного,
  • кто сам себя час от часу не судит.
  • Здесь магия. Здесь пре-вра-ща-ют-ся
  • Утята – в лебедей,
  • ростки —
  • в деревья!
  • Гимназия – за мать и за отца,
  • за всех, за всё…
  • Запомни
  • это время.
  • По выпуску идут года как день.
  • А каждый день в гимназии был годом.
  • Счастливым.
  • И отброшенная тень
  • моя
  • как часовой, стоит у входа.
  • Мой дом. Мой тыл. Hie tuta perennat.
  • Моя АГ. Твоя АГ. И наша.
  • Птенец покинет сень родных пенат,
  • вернувшись в них
  • душою
  • не однажды.
  • Здесь учат
  • никогда не падать ниц,
  • не прогибаться под походкой века.
  • Я – та скала,
  • что вытесала из
  • себя самой
  • живого человека.
  • Так вытешешь и ты.
  • Так выйдешь ты
  • из этих стен живым и непредвзятым.
  • Какой ни разменял бы ты десяток,
  • ты пронесёшь в душе своей цветы,
  • посаженные всеми, кто здесь был,
  • вещая и рассказывая, ибо —
  • Hie tuta perennat. Наш дом и тыл.
  • И скажешь ты.
  • И я скажу:
  • Спасибо.

«Моей девочке лет семнадцать, во лбу семь пядей…»

  • Моей девочке лет семнадцать, во лбу семь пядей
  • и ползвезды.
  • Мне нравится с ней смеяться над анекдотами,
  • не отрастившими бороды,
  • видеть в ней подрастающего повстанца. Ничего не пить,
  • кроме сока, чая или воды.
  • Нет, не она захотела со мной остаться: это во мне
  • решили остаться её следы.
  • Моя девочка любит котов и единорогов (согласитесь,
  • куда без них).
  • От нее пока совсем никакого прока, кроме скетчей,
  • черновиков и другой мазни.
  • Между нами все очень интимно: лежит дорога, по бокам
  • которой огни, огни.
  • И впереди огни.
  • Если на то пошло, мы еще стоим у порога, но дорога
  • манит нас, как магнит.
  • Я говорю ей о том, что знать не бывает рано:
  • про отличие сальных от сильных рук,
  • как про вход в самую истинную нирвану всё время
  • умалчивают и врут,
  • обучаю искусству быть первыми среди равных —
  • ей придётся впрок, пригодится вдруг,
  • быть самой себе подорожником при послелюбовных
  • ранах, не брать антилюбина из рук подруг.
  • Я не умею быть любовницей и подружкой, я – садовница
  • с острым ножом в руках.
  • Впрочем, рядом с ней мне ножа нужно. Я смотрю
  • на рост этой девочки, как ростка.
  • Мы бессмертим себя в петербургских лужах и еще
  • одного случайного чудака,
  • и она говорит то, от чего мне лучше. Вижу в ней
  • очертания будущего цветка.
  • Моя девочка седлает мне и себе коня, протягивает
  • мне плащ, ибо слышит дождь.
  • Неповинную голову мне на плечо склоня, называет меня
  • «мой дож».
  • Мне известен путь до ближайшего видимого огня,
  • как мои пять пальцев, сжавшие острый нож.
  • Если ты, девочка, станешь сильней меня, ты мне в грудь
  • этот нож вернёшь.

HELLoween

  • ни кишок бутафорских, ни крови со скотобоен
  • рож, измазанных сажей, линз, где глаза-колодцы
  • они являются тридцать первого приколоться
  • исключительно над тобою
  • эти парни прекрасно обходятся без косплея
  • им хватает вот этих лиц, что у них с рожденья
  • твои волосы и лицо станут чуть-чуть белее
  • ты не можешь стряхнуть и пепел, не говоря уж о наважденьи
  • ты ощущаешь себя как после самой дурацкой пьянки
  • посвященной твоей же тризне
  • в их руках – не тыквенные горлянки
  • а твои же лица в разный период жизни
  • и глаза так нестерпимо горят у каждой
  • у тебя давно не бывает такого взгляда
  • ты идешь вслед за ними в черную реку дважды
  • но не получается ни утопиться, ни выпить яда
  • протагонисты фото в старых твоих альбомах
  • но просить их уйти – как просить у дождя и снега
  • ты их знаешь всех
  • поименно и полюбовно
  • лиахим, римидалв, мискам, йалокин, йинегве
  • утром первого тебя нет ни в комнате, ни в столице
  • ты пропала, как выдранный лист из книги
  • говорят, на снегу у дома виднелись лица
  • навсегда застывшие в крике

Всеми сразу

  • И живут. Создают семьи.
  • И работают. Ярко светят.
  • Я настолько хочу быть всеми.
  • Всеми сразу. Знать всё на свете.
  • От IT до кулинарии.
  • От гипотез до самых фактов.
  • Почему маляр с малярией
  • так похожи – узнать бы
  • как-то.
  • Я же знаю лишь
  • своё
  • имя.
  • И с десяток друзей-знакомых.
  • Расскажи, как мне быть
  • сними,
  • если вдруг
  • разбужу звонком их.
  • Я о них ничего не знаю.
  • Как живут.
  • Чем они
  • дышат.
  • Я хочу быть им, как родная.
  • На ладони
  • листком
  • ближе.
  • Диссертации пишут. Сказки.
  • Строят планы. Дома. Усадьбы.
  • Я поверхностней водной ряски.
  • Глубиной океанской стать бы.
  • Знать, как строятся теплотрассы.
  • Отчего зерновые спеют.
  • Мне так хочется– всеми
  • сразу.
  • А собой– я еще успею?

«На чужой стороне…»

  • На чужой стороне
  • переписанный будучи набело,
  • вспомнишь ли обо мне
  • словно об исключеньи из правила?
  • Лучше помни мороз
  • и ладонь, что в карман твой я кутала
  • пару метаморфоз
  • превращающих Южное Бутово
  • в сине-бежевый юг
  • ну и толку, что в инее градусник
  • как играли в шесть рук
  • Богородицу Дево не радуйся
  • как был дым без огня
  • и без слов начиналась Поэзия
  • как любила меня
  • ночь, что нас в той квартире повесила
  • фо-то-гра-фи-я-ми
  • на олдскульном осеннем балкончике
  • Там мы были людьми
  • До конца, до волос самых кончиков
  • Вспомню ли о тебе
  • Как ты вправду держал меня за руку
  • Не пойду на обед
  • Со своим недоеденным завтраком.
  • На родной стороне
  • переписанный будучи начерно
  • Каждый текст о весне
  • для тебя, что бы это ни значило

Сверхновый год

  • Смотри, как местные бродят парами, бредят барами,
  • как в пьяных танцах их все присутствует, кроме танца.
  • Они, рождённые суперменами, суперстарами —
  • не отличают салон такси от реанимации.
  • Они не знают, как было бы круто старыми
  • в совместно нажитой четырёхкомнатной обниматься.
  • Они до старости не дотянут в амфетаминовом
  • и алкогольном своем пожарище без огня.
  • А мы идем с тобой через поле в цветах карминовых,
  • печали прежние в них роняя и хороня.
  • А ты все думаешь почему-то, что поле – минное.
  • А ты все смотришь куда угодно, чтоб не в меня.
  • Не надо строить мне зиккуратов, дарить каратов,
  • мне хватит текста, что между нами произойдёт.
  • Предсмертным боем живого сердца под бой курантов
  • я так мечтаю с тобою встретить Сверхновый год.

«Где ты была, когда я тебя нашёл?..»

  • Где ты была, когда я тебя нашёл?
  • Где был твой свет, неистовый и живой,
  • синь твоих глаз, волос золотистый шёлк?
  • Когда я тебе говорил – «Вот он, я, я – твой»
  • каждый листок на дереве, что был жёлт,
  • смущённо краснел, желая побыть тобой.
  • Ты была камнем. И камень тот был тяжёл.
  • А я смотрел, смотрел на тебя, как слепой —
  • ни в чем тебя не винительным падежом.
  • И вот, ты появляешься жизнь спустя,
  • tabula rasa, умоляя – «пиши во мне»,
  • а мне интересно, что в западных новостях
  • брешут о девальвации и войне,
  • табачных акцизах, космических скоростях,
  • и в сердце моем, как у мертвеца в гостях,
  • очень давно уже никого и нет.
  • Есть бесперебойный офисный Интернет,
  • глаза болят от экрана. Но не грустят.
  • Ты стала девочкой-золото, девочкой-синь.
  • Мне полюбился каменный мой мешок.
  • Он держит удары, он придает мне сил.
  • Не пропускает взглядов электрошок.
  • Не обезобразил, только преобразил.
  • Мне в нем тепло, комфортно и хорошо.
  • Удобно тебе в мягкой шкуре, что я носил?
  • Где ты была, когда я к тебе пришел?

«На то, чтобы увидеться со всеми…»

  • На то, чтобы увидеться со всеми,
  • нам не хватает времени и сил.
  • У каждого из нас работы, семьи,
  • как раньше, мы уже не затусим.
  • Страшимся смерти меньше, чем дедлайна,
  • и входим с ритмом века в резонанс!
  • Ах, где же многорукий богдалайна[4],
  • когда бы он все выполнил за нас?
  • Ночь впереди воистину большая:
  • перевести, отправить, сдать, добить!
  • Я занята, но это не мешает
  • мне каждого и помнить, и любить.
  • И думать где-нибудь на перекуре
  • о вас, раскиданных по городам;
  • о истинно большой литературе,
  • что я из вас когда-нибудь создам,
  • о каждом, сохранившемся в контактах,
  • о каждом, близком сердцу и душе,
  • кому ответить на простое «как ты»
  • не успеваю столько лет уже.
  • На то, чтобы увидеться со всеми,
  • в каком-то замечательном году
  • я разменяю будни на веселье
  • и время обязательно найду!
  • – А помнишь, да? – Конечно же, я помню!
  • – А помнишь те веселые года?
  • И каждый будет каждым сова понят
  • быть может, даже лучше, чем тогда.

Машина времени

  • Я шла и голосовала машинам времени,
  • вдруг какая-то возьмет да и подберёт?
  • Одна остановилась, и вот уже все быстрей меня
  • несло в мое же прошлое,
  • но вперёд.
  • Приехала к старому дому, летом, полет нормальный.
  • Только сначала перед глазами все кренилось курсивом —
  • прохожие, окна домов, в своем я увидела маму,
  • она была как-то по-особенному
  • красива.
  • Я вернулась во время, когда еще в школу и не ходила,
  • а толк из меня не вышел на затяжной,
  • в несколько лет, перекур.
  • Тогда я любила, кажется, мультики про лопоухого
  • и крокодила,
  • а не словесный паркур.
  • Какая удача, мой возлюбленный шел навстречу.
  • С магаза, типа.
  • Да, мы жили в одном доме, девятый этаж,
  • девятый дантовский круг.
  • Я стрельнула у него сигарету и, пока он вытаскивал
  • Zippo,
  • сказала ему, что хочу сыграть с ним
  • в одну игру.
  • Что через пятнадцать лет я за ним приду, мол,
  • и буду метить на безымянный – так, чтоб сразу.
  • Он сказал, что он сам бы лучше и не придумал,
  • как в новом рассказе закончить
  • фразу.
  • Мы разговорились; скурили на пару полпачки кряду,
  • он уже намекал, что на чай пригласить был бы рад, но
  • хоть мое сердце драли на флаги котята,
  • была пора возвращаться
  • обратно.
  • Уже в своем времени я обратилась к нему
  • по имени-отчеству:
  • «Извините, пятнадцать лет назад похожая на меня
  • не бросила Вам в лицо несмешным пророчеством?»
  • Он нахмурился, видимо, подумал,
  • «что за фигня»,
  • И рассмеялся: «с первым апреля, таких вот шуток
  • мне еще не рассказывали;
  • откуда такие мысли, скажите на милость?»
  • Я не хочу верить, что этот временной промежуток
  • преодолела в кровати;
  • мне всё приснилось.

«Не давай мне, Господи, рыбу…»

  • Не давай мне, Господи, рыбу.
  • И удочку не давай.
  • Дай поворочать глыбы,
  • Даже если дышу едва.
  • Дай мне собственный выбор,
  • а лучше два.
  • Дай по пути мне всяких.
  • По сердцу и по уму.
  • Где-нибудь на десятом
  • одиннадцатого пойму.
  • Дай мне быть непредвзятой
  • и предвзятой кому.
  • Дай мне бессмертья в близких
  • и смертности мне самой.
  • Дай мне быть одалиской
  • И в третьем ряду седьмой.
  • Дай мне идти на выстрел
  • от тех, кто с тюрьмы – с сумой.
  • Дай мне набрать силу,
  • лёгкость и красоту.
  • Чтобы я казалась красивой,
  • даже если я упаду.
  • Дай всех, кого я любила,
  • встретить в Твоем саду.
  • Дай мне верить, как раньше,
  • без разницы, сколько лет.
  • Чтобы было смешно и страшно,
  • когда Ты откроешь клеть.
  • Чтобы, падая даже,
  • Ни о чем
  • не жалеть.

Девочке пять

  • Девочке пять, на горках американских даже привычней, нежели на земле, девочке десять, она еще видит сказкой жизнь, где добро – и то говорит о зле, девочке будет пятнадцать или шестнадцать, можно любые выделывать антраша, можно в любого сладко, светло влюбляться, и целовать, последствия не страшась.
  • Девочке двадцать. В луна– и солнце-парки – к счастью ли, к сожалению – не ходок, есть тезисы, утренняя заварка и где-то в сердце оборванный проводок. Девочка, научившаяся бояться, дует на воду, обжегшись на молоке. Выглядит это смешнее ноги паяца, запутавшейся в змеином своем шнурке. Все, на что ей хватает ума и силы – это писать записки, как в детсаду, а он не заметит, как же она красива. И встретится с ней не ранее, чем в аду.
  • А я от страха девочку отучаю, я – её внутренний голос, живая стать, долька заморского фрукта в дешевом чае, я покажу ей, кем она сможет стать, стоит ей только вспомнить, что там, в начале.
  • Девочке пять.

Любить никого

  • Грустно смотреть даже на алфавит.
  • Каждый из нас состоит из воды и букв.
  • И если речь заходит вдруг о любви —
  • с именем заносится сор в избу,
  • так что не вымести. Вынести все сложней,
  • как буква N будет напоминать
  • все, абсолютно все – о нём, или ней.
  • Так что пока не сказаны имена,
  • смелей обнимай, отнимай у всего и всех.
  • Целуй, обретая целостность или цель.
  • Имя звучит не так хорошо, как смех,
  • даже если он становится злым в конце.
  • Я влюблена в твой запах. Картинку. Звук.
  • Копейка к копейке, складывается рубль.
  • А если тебя, как кого-то из них, зовут?
  • Я не люблю ни рефрен, ни повтор, ни дубль.
  • Ни отголосок, ни даже подобье их.
  • А если ты – А, а я бы хотела – Б?
  • От имен слишком больно – после.
  • Давай без них.
  • Я безымянно все расскажу тебе.
  • И если мы вдруг расстанемся (несмотря
  • на то, что еще и нету понятья «мы»)
  • мне не придется врать потом, говоря
  • имя твое как имя тюрьмы, чумы
  • и прочих ассоциаций не про добро.
  • Любить Никого – никого не любить совсем.
  • Я назначу тебе свидание у метро
  • несуществующей станции. Завтра, в семь.

Бродская и Басманов

  • Вакансия Музы, в принципе, хороша: живи в центре
  • сердца, плюй в форточку для души, волосы старой
  • памяти вороша, на шею садись и приказывай:
  • «нннуу, пиши!». Автор не платит ни ломаного гроша;
  • её гонорар – ни больше, ни меньше – Жизнь.
  • Муза имеет право, мозги и вид на жительство между
  • самых красивых строк. Правда, она бесправна в своей
  • любви к Автору. Автор должен быть одинок, капельку
  • инвалид и тем – индивид. Как балерина, что не имеет ног.
  • Муза должна собой воплощать огонь, вечно цитируя
  • «Не для тебя зажглась». Если она и хочет подать ладонь,
  • надобно сжать в кулак и ударить в глаз, пока
  • придуманный Автором белый конь в голос ржёт за воротами
  • битый час.
  • Муза – равновелико добро и зло, прижатый к виску
  • заряженный пистолет. Сотрудничество плодотворно,
  • когда залог – это оставленный лёгким дыханьем след.
  • Бродскому в этом с Басмановой повезло.
  • Тысячи строк, мучительных надцать лет…
  • Даже не знаю, чего я больше хочу.
  • Муз или Муж?
  • Звёзды или цветы?
  • Гамма, палитра, спектр сумасшедших чувств —
  • это свеча в краю любой темноты.
  • Если я стану Бродской – хотя б чуть-чуть,
  • я обещаю, Басмановым будешь ты.

That's all

  • Было столько лиц. Не помню ни одного.
  • Было столько света, что, кажется, я ослеп.
  • Было столько всего. Столько было всего:
  • зрелища были яркими, свежим – хлеб.
  • Было столько звука, что, кажется, я оглох.
  • Было столько бумаг, что хватит ли мест в печах?
  • Было столько звонков, и я отвечал:
  • «Алло», а иногда, быть может, не отвечал.
  • Было столько слёз, как только не стёр щёк.
  • Было столько зла, забыть всё – уже добро.
  • Было столько женщин, что я потерял счёт.
  • Ни одна из них не являлась моим ребром.
  • Надвое сломан меч и расколот щит.
  • Доспех стал платьем, забрало стало чадрой.
  • Было столько всего, что память по швам трещит.
  • Всё, что было, мы сотворили из ничего.
  • Было столько у нас ничего, и ещё есть.
  • Если хочешь, отдам. Вечером приходи.
  • Это самая что ни на есть никакая весть.
  • Всё еще будет.
  • Всё еще впереди.
  • Всё ищет путь во тьме к одному из нас,
  • и, как правило, этот кто-то стоит спиной.
  • Всё, я устал.
  • Скажи мне, который час.
  • И не спрашивай, что со мной. Ничего со мной.
  • «Всё или ничего» – ультиматум прост.
  • Я выбираю «или» из двух зол.
  • Как связующее звено или свайный мост.
  • Было столько, что самое время сказать «That's all».

Те, кто лучше

  • Так случается – те, кто лучше, обойдены!
  • Их как будто специально не замечают,
  • и не делят с ними трофеи своей войны,
  • подавляя желанье спросить у них:
  • «Может, чаю?
  • Может быть, расскажешь за чашкой мне,
  • как только удается тебе все это:
  • побеждать на войне, не будучи на войне?
  • Посреди поголовной тьмы не нуждаться в свете?»
  • Этим людям дают раз в тысячу меньше, чем
  • каждый из них заслуживает. Но разве
  • это важнее им, чем на одном плече
  • чувствовать снег, холодный, как чистый разум,
  • а на другом – чей-то влюбленный лоб
  • спящего усталого человека?
  • Лучших всегда задвигают подальше, чтоб
  • после представить их как синоним века,
  • честности
  • и невиданной теплоты,
  • ибо лампы – перегорают, софиты – гаснут.
  • А если у лучших – вдруг – остаёшься ты —
  • в строчках или на сердце —
  • разве то не прекрасно?

Автопортрет

  • Я проступлю сквозь белизну листа
  • историей,
  • о многом умолчавшей,
  • и кто сумеет досчитать до ста,
  • не расплескав
  • долготерпенья чашу,
  • тот непременно убедится сам,
  • что есть любовь – не больше и не меньше,
  • что путь обыкновенным чудесам
  • открыт для всех Надпропастьюворженщин,
  • что тот, кто маяковски иссечась
  • отчаяньем,
  • себе не сыщет места,
  • но дом найдет в наречии «Сейчас»
  • любого космополитизма вместо,
  • что в настоящем —
  • прошлое болит,
  • что слово «мир» антонима не любит,
  • что для любой из ветреных Лолит
  • вдруг перестанет быть весомым Гумберт,
  • а горечь в послевкусии мечты
  • порой бывает так невыносима,
  • что хочется
  • стереть свои черты
  • и никому не говорить «Спасибо»,
  • но я – скажу.
  • Всё, бывшее со мной,
  • случается, вестимо, с каждым третьим.
  • Спасибо всем,
  • кто был секундным сном
  • на маленьком моем автопортрете!

Не мой китайский фонарик

  • Китайский фонарик в ночи над Марсовым полем
  • мирно летел, пожара не предвещая.
  • Я тебе заплетала косу. Ты был доволен.
  • Ты учил меня обращаться с семью вещами:
  • речью, мужчиной, влюблённостью, силой воли,
  • вниманием зала, прощением и прощаньем.
  • Я собиралась с тобой запустить такой же
  • китайский фонарик с письмом тому, кто создал нас,
  • но горелка в мешке отсутствовала. Похоже,
  • огня между нами быть не могло как данность.
  • Ты взял меня прямо там. Трава прорастала в кожу.
  • Я никогда так глупо не попадалась.
  • Я ничему тебя не учила, юности кроме,
  • жаркой, смешной, слегка совершеннолетней.
  • Если б мы даже были единой крови,
  • мы бы любили друг друга, плюя на сплетни
  • с башни, где занимались большой любовью.
  • Но мы, увы, действительно канули в лете,
  • хоть и была эта ваша Лета довольно мелкой,
  • как ров Инженерного замка, откуда Павел
  • смотрел и знал, что мой фонарик – подделка,
  • как знал и день, когда ты меня оставил.
  • С небесного потолка крошилась побелка.
  • А себя через Лету ты все-таки переправил.
  • И Павел смеется еще сотню лет из окон
  • над теми, кому бессильно желает боли.
  • Смех прорастает сквозь мой меланжевый кокон,
  • и я согреваться не буду ни алкоголем,
  • ни чуждыми мне телами, смотря, как на адрес Бога
  • китайский фонарик летит над Марсовым полем.
  • Не мой китайский фонарик над Марсовым полем.

Давай уедешь

  • Из дома выйдешь, наткнешься на магазины,
  • отдел полиции, зал концертный, ларёк табачный.
  • И на работу. А может, к чёрту? Притормози-ка.
  • Давай уедешь куда-нибудь и не будешь значить
  • ни гражданина РФ, ни продавца-эксперта,
  • ни бакалавра, ни дочери, ни подруги.
  • Ты – это песня певца немого. Но ты не спета.
  • Вот ты стоишь, и твоя сигарета не греет руки,
  • вот ты стоишь, и твое пальто постарее деда.
  • Что будет дальше? Не повышение, так уволят.
  • Когда-нибудь, когда им наскучит это
  • твое влечение к искусству и сила воли.
  • Ты не умрешь, нет. Но ты закончишься, что страшнее.
  • Ты будешь двигаться, говорить, покупать одежду,
  • пить пиво в Купчино, хлестать шампанское на Бродвее,
  • не ощущая особых различий между.
  • Твой понедельник начнется опять в субботу,
  • а запятые твои превратятся в точки.
  • Давай сегодня ты прогуляешь свою работу
  • и наконец-то сделаешь то, что хочешь.
  • Пройдись по улицам разноцветным, предновогодним.
  • Купи себе ту смешную кофточку, что хотела
  • и мандарины у старой бабушки в переходе,
  • счастливой делая только душу. Не это тело.
  • Влюбись в прохожего, брось монетку певцам-индейцам.
  • Достигни моря в любом троллейбусе голубом.
  • Все то, за чем мы всегда бежим, – это наше детство,
  • в платформу девять и три четвертых ударясь лбом.

«Иногда чего-то не нужно знать…»

  • Иногда чего-то не нужно знать.
  • Так целее будешь, и спится крепче.
  • Время, уготованное для сна,
  • из-за этих знаний совсем не лечит.
  • В сказках дверь была о семи замках,
  • за которой чудо с концовкой «вище».
  • Но нашарит ключ чёртова рука.
  • Мы же с детства лёгких путей не ищем.
  • Если будешь съеден – то поделом.
  • Раз корабль показался тебе корытом.
  • Принимай чудовище за столом,
  • за одним с тобою столом накрытым.
  • Накорми его досыта. Напои.
  • Пой ему, пока не порвутся связки.
  • А когда уснёт, забирай свои
  • вещи – и долой из такой вот сказки.
  • И – к другим чудовищам. Но весна
  • обернет вас с кем-то женой и мужем.
  • Иногда чего-то не нужно знать.
  • А быть может, сказок читать не нужно.

«Женщина за кулисами знает, который час…»

  • Женщина за кулисами знает, который час
  • пробивает для каждого не из нас.
  • И она ошибается только раз —
  • раз, который не существует.
  • Годы делают лица расплывчатее у всех —
  • в черно-белых фото идёт снегопад помех,
  • а она – изваянье, и снег ей – мех,
  • Так приди, весна. Подоткни листву ей.
  • Дай поярче звезд, побелей ночей,
  • сотню нерасплакавшихся свечей,
  • связку золотых и живых ключей —
  • дай себя же саму, не каменную, живую.
  • Дай ей силы вкладывать смысл туда,
  • где под камень азбучная вода
  • все течёт и течёт, и вертятся не туда
  • шестерёнки гремящих буден.
  • Тишина и воздух. Связующее звено.
  • Женщина за кулисами выглядывает в окно,
  • улыбается: всё, что ей было заведено,
  • крутится,
  • крутилось
  • и вечно будет.

Взрывать гостиницы

  • Повзрослеть – это значит забить на определения
  • чего бы то ни было и кого бы то ни было.
  • Синоптик был пьян, прогнозируя потепление.
  • Мне тепло только потому, что я сильно выпила.
  • Стань запятой, точка восстановления.
  • Но, пожалуйста, не ставь меня перед выбором.
  • В этом городе теплее от звезд и вывесок.
  • Батареи греют не лучше брошенной женщины.
  • Я хочу тебя, но заново я не вынесу.
  • И печаль моя комедийна и тем торжественна.
  • Нам друг друга с тобой уже ни простить, ни выпростать,
  • а если и говорить, то на грязном жестовом.
  • Почему мы не можем на ночь найти приятелей?
  • Да лениво под утро с балкона блевать да каяться.
  • Нам бы падать с крыш, да друг к другу опять в объятия.
  • Ни один из них так меня не крестил красавицей.
  • Ты приходишь ко мне увидеться или я к тебе.
  • Так щекой от щеки электричество высекается.
  • Не под силу симпатии выжить во что-то заново.
  • Да и sympathy – жалость, что мне не знакома отроду.
  • Здесь у нас симбиоз, сим-салабим-сезамовый.
  • Стратосфера из страсти, далекой от танца бёдрами.
  • Ни блеска, ни нищеты тебе куртизановой.
  • Ни блэкджэка.
  • Одна тёть Люба с пустыми вёдрами.
  • Повзрослеть – это значит забить. Пусть я буду детская,
  • и смешная, как будто мне вновь четырнадцать.
  • Не изменится ни время, ни место действия.
  • Нам бы рома со льдом.
  • И к Чёрному морю двинуться.
  • Слово best искони заложено в слове бестия,
  • как друг в друге – мы.
  • Так давай же взрывать гостиницы.

Я работаю там, где снег

  • Я работаю там, где снег. Очень много снега.
  • Лишь дурак по этому снегу пройдет ногами.
  • Я встречаю человека за человеком,
  • желающих потрогать его руками.
  • Эти люди идут не ко мне, а к сугробам в гости.
  • Я улыбаюсь, дарю им свои рисунки.
  • Они набирают снега полные горсти.
  • Размещают бескрайний Север в пределах сумки.
  • А те, кто боится холода или света
  • честней хирургической лампы и даже Солнца,
  • сюда не придут, пытаясь спастись от ветра,
  • дующего из головы. Я сюда был сослан
  • не в наказание, а по зову холодной крови,
  • текущей, как время, по синеватым жилам.
  • Снежинки ложатся спать на мои брови.
  • Я сам был когда-то снегом. Я жизнь прожил им.
  • Я лето и сотню лет мастерил сани,
  • в которых еду домой, счастливый чего-то сильно.
  • За спиной нарастает северное сияние
  • вывески книжного магазина,
  • где я работаю год и еще буду.
  • Я меняю мёртвую зелень на снег живой,
  • то есть, по факту, немного творю чудо.
  • А этот – бери даром.
  • Он полностью твой.

«я прошу Тебя: дай мне уехать…»

  • я прошу Тебя: дай мне уехать,
  • если можно, на две-три недели,
  • по эфиру гуляют помехи,
  • мне хронически все надоели.
  • не хочу я ни быть, ни казаться,
  • тошно мне среди душекрасилен
  • мне наврядли помогут в Казанском,
  • если даже Исаакий бессилен.
  • пусть из грязи в князья прутся танки
  • по исколотым жилочкам улиц,
  • мне наврядли поможет Фонтанка,
  • если даже Нева отвернулась.
  • стал чужим диалог голубиный,
  • я иду за молчаньем в аптеку,
  • мне наврядли поможет Любимый,
  • раз Никто – человек человеку.
  • обратили Мечту анекдотом,
  • изменив ей пароли и явки,
  • мне навряд ли поможет хоть кто-то,
  • если море запряталось в якорь.
  • зимний холод и летняя зелень,
  • из окна пьянибратские виды,
  • дай мне комнату площадью с Землю,
  • я могу обещать, что не выйду.
  • ну же! перечеркни мои планы,
  • Ты же здесь самый главный новатор,
  • только «Землю» впиши мне с заглавной:
  • мне до строчной еще рановато.

«Ставь на верных, детка. Всегда на них…»

  • Ставь на верных, детка. Всегда на них.
  • Отзвучит вторичный паршивый стих,
  • замолчит раскрашенный свистопляс,
  • отведет толпа сто потухших глаз там,
  • где градус выше, а шутки – ниже.
  • Ставь на верных, детка. Настанет час,
  • и с фонарных стволов облетят афиши.
  • И сойдет лавинами макияж
  • с тех, которым ломаный грош не дашь,
  • как проткнёшь их мыльный раздутый имидж.
  • С тех, которым манных не нужно каш,
  • только звёздную манну с небес, мой паж,
  • их природной наглости не отнимешь.
  • Можно сделать грудь, можно сделать стаж,
  • манекен рядить в соболя, в плюмаж,
  • и ходить с раскатанною губою,
  • получать проценты с самопродаж,
  • над людьми возвыситься на этаж,
  • но не над собою.
  • Ставь на верных, детка. На тех, кому
  • понимаешь: завидовать ни к чему,
  • не дворянской, а – дворовой породы.
  • Горе бродит в них от ума куму,
  • но не бродит хмель: такова природа.
  • К ним любовь придёт, и виной тому
  • тяготенье сердец народа.
  • Их сейчас не знает почти никто,
  • но полюбят накрепко их потом
  • Не за модный вид, не за медный профиль.
  • Не за вовремя поданный шефу кофе.
  • Не за это. И, Господи, не за то,
  • как бывает на фабриках звёзд в начале:
  • снят сначала фильм, а потом – пальто,
  • а потом – давай-ка с тобой вальтом.
  • Каждый истинный голос – сейчас фантом.
  • Золотой горой за закрытым ртом
  • высится молчанье.
  • И, когда последняя из афиш
  • тех, о ком бездумно кричал Париж
  • и отпродюсировал нувориш,
  • тех, с кем, в общем, с лёгкостью переспишь,
  • если дашь конфетку,
  • тех, кто ярок да звонок секунду лишь,
  • облетает с ветки,
  • чей-то голос пронзает собою тишь:
  • «Ставь на верных, детка.»
  • Кто же верные?
  • Как их сейчас найти?
  • Бьют с размаху лежачие их пути —
  • равнодушием,
  • непризнаньем.
  • В чистом поле воин – всегда один.
  • Я их знаю. Мало, но всё же знаю.
  • Ждёт их, к сожалению, впереди
  • не звезда во лбу, но дыра в груди —
  • белая,
  • сквозная.

Браслет

  • Он, допустим, поёт на неведомом языке
  • под старинный орган, и волочится
  • за каждой юбкой до пола в хмельной уик-энд.
  • Ты, допустим, актриса; у тебя браслет на руке.
  • Ты не можешь вспомнить, какого цвета его глаза.
  • Он, допустим, целуется горько и горячо,
  • а в постели что твой испанский тореадор.
  • Ты, допустим, здесь вообще ни при чём.
  • У тебя есть текст, который тебя прочёл.
  • И оператор, который орёт: «Мотор!»
  • Ты не смотришь свои работы, не веришь им.
  • Этот фильм будет обруган критиками, любим
  • девушками, у которых в груди весна.
  • Он, допустим, посмотрит этот дурацкий фильм
  • и расплачется чуть, но так, чтоб никто не знал.
  • И, когда ты подумаешь, что тебя зарыли в окоп,
  • этот фильм, как психом управляемый пистолет,
  • вдруг возьмет да и выстрелит. Тебя вызывают, чтоб
  • вручить тебе какой-нибудь партбилет.
  • О тебе настрочат «Cosmopolitan» или «Сноб».
  • Он придет на вручение этих смешных наград,
  • он поздравит тебя и будет искренне рад,
  • у него будет синий пиджак и высокий лоб,
  • и забавная леди младше на пару лет.
  • Ты стоишь, и браслет на руке у тебя сверкает,
  • как стробоскоп.
  • И глаза сверкают от слёз,
  • но все видят только браслет.

Домик у залива

  • «Если это случится,
  • думает героиня,—
  • я буду носить красивое, и забуду
  • зрачки женщины, сидевшей на героине,
  • что манили меня к себе, обещая чудо.
  • Божьим посланием станет оконный иней,
  • изрисованный колким ветром из ниоткуда.
  • Если это случится, я более не покрашу
  • волосы в цвет, который мне не по нраву,
  • ради того, кто и не заметит даже.
  • И торжественно обещаю простить неправых.
  • Только бы, только бы не было так, как раньше.
  • Если это случится, я силу свою направлю
  • на благие дела, стоящие за словами,
  • на желающих, чтобы такая сила
  • тоже жила в них светом над головами,
  • я буду любить любой цвет. Не только синий.
  • Если этого не случится, я попрощаюсь с вами,
  • и уже никогда не буду такой красивой.
  • Мир будет из черного цвета и тишины, и
  • никому заговорить со мной не позволю,
  • вы покажетесь мне наивными и смешными,
  • ничего, ничего не знающими о боли!
  • Я хочу позабыть выдуманное имя.
  • Я застываю здесь на бумажном поле.
  • Страшно, что предназначенное мне
  • Завтра кто-то другой сегодня уже получит».
  • А где-то её прокуренный пьяный автор
  • думает, что второй вариант – получше.
  • Он завтра продаст свой старенький синтезатор
  • и много ненужных старых вещей до кучи,
  • ибо напишет книгу с концом счастливым.
  • Ее, как вы понимаете, мало купят.
  • У автора не будет домика у залива,
  • но он счастлив, что у его героини – будет.

Дети северных улиц

  • Если город сам за себя убежал во тьму,
  • не объясняя жителям, что к чему,
  • он исчерпал доверие. Потому
  • дети северных улиц ходят по одному.
  • Умоляю тебя, не спрашивай, почему.
  • Рано утром они выдергивают себя
  • из постылых постелей, линолеумом скрипя,
  • собираются, едут в город искать ребят
  • с южных улиц, пока они преспокойно спят
  • и веснушчатыми носиками сопят,
  • ничего не видя, кроме красивых снов,
  • потому что им не расшатывают основ,
  • двери их не заперты на засов
  • от изголодавшихся диких псов
  • и влетающих в окна заразных сов.
  • Югу Север, Востоку Запад – ни сват, ни брат.
  • Детям северных улиц не нужно чужое брать,
  • им родное бы всем давно отыскать пора,
  • одиноким и не желающим умирать.
  • И глаза их– волчий сверкающий амарант.
  • Их душа – батальоны. И просят они огня.
  • Пусть они придут, кольчужной броней звеня,
  • пусть от тепла расколется их броня,
  • пусть один из них с собой заберет меня,
  • будем под ноги мы друг другу слова ронять.
  • Я его у всех улиц северных отниму, и того,
  • что сама не имею, отдам ему,
  • если нет – так не достанься я никому! —
  • спрячусь в самом слепом, немом и глухом дому
  • и, как город, сама за себя убегу во тьму.

«Нас никогда не существовало…»

  • Нас никогда не существовало.
  • Икс.
  • Игрек.
  • Лучшее – позади
  • лежит и плачет под одеялом.
  • Господь,
  • помилуй и пощади
  • свежевозлюбленных ранним утром.
  • Свежеразрубленных завтра днём.
  • Мы поступаем с тобой не мудро.
  • Придем друг к другу
  • и не уснём,
  • разбудим домик одноэтажный
  • и ты простишь меня за меня.
  • Я не бываю одна и та же
  • в пределах года
  • и даже дня.
  • Сейчас со мною
  • огни
  • и ветер.
  • Седьмая сорванная печать.
  • Я знаю, я за тебя в ответе.
  • Но
  • я не знаю,
  • что отвечать.

Смех и смерть

  • В данном случае смех и смерть – однокоренны.
  • И, пожалуй, в том нет моей и твоей вины.
  • Я, бывало, влюблялась в запах, картинку, звук,
  • но тебя зовут – и как будто меня зовут,
  • но читаешь ты – и как будто мои слова.
  • Если не их источник, что еще целовать?
  • Этот стих, вероятно, выдумал тоже ты,
  • в нем проклюнутся и проглянут твои черты.
  • Мы похожи настолько, что даже смешно читать
  • эти строки твои, из которых сквозит мечта,
  • и хватает её танцующий на краю.
  • Это – две мечты, но я вижу в твоей свою.
  • Только взять себя за руку, словно твоей рукой,
  • не выходит. И я, теряя мирской покой,
  • выхожу к распластанной передо мной воде
  • и, тебя не найдя нигде, нахожу везде.
  • Что за путь я ни выберу – тернии или шёлк —
  • непременно окажется, что ты уже им шёл.
  • Что за знак я ни начертила бы, станешь им.
  • У тебя ведь такой же почерк, стило, нажим.
  • Что за слово я ни сказала бы – повторишь
  • сквозь десятки белёсых санкт-петербургских крыш.
  • В данном случае ты и я – однокоренны.
  • Раздели со мной мир и властвуй в нём.
  • Без войны.

Не падай

  • До ближайшего дома с ужином и лампадой
  • очень долго ещё, сквозь тьму не видать предместий.
  • Если ты идешь рядом, то очень прошу, не падай.
  • Я тебя подхвачу,
  • но подхватывать лучше – песню.
  • Можно спеть, например,
  • о русской великой силе,
  • об эскимосской сотне названий снега,
  • о любви. Или смерти. Главное, чтоб красиво,
  • чтобы песня обратно в горло упала с неба.
  • Я забуду тогда о том, что трудна дорога,
  • что сносила шесть пар сапог, а седьмая пара
  • протекает, и до простуды совсем немного.
  • Ощущать себя безнадежно больной и старой
  • значит сдаться дороге, что мерит своею мерой.
  • До ближайшего дома, что сам по себе есть чудо,
  • остаются туман и хмарь.
  • И немного веры.
  • Здесь должна быть другая строчка, но я не буду
  • сочинять ее, чтобы не портить вечер.
  • Но немного – достаточно, чтобы дойти дотуда.
  • Если дашь мне огня и руку, то будет легче.

«Скорая ехала мимо, не довезла…»

  • Скорая ехала мимо, не довезла.
  • Умер на Невском, вечером, в шесть-ноль-ноль.
  • Я никогда никому не желаю зла,
  • но двадцать лет за руку держит боль.
  • Но двадцать лет за руку держишь ты,
  • имя имён, слепой интеллектуал,
  • в каждом столбе фонарном – твои черты,
  • я падал, а всем рассказывал, что летал.
  • Скорая ехала мимо не про меня.
  • Был недоступен сервер и абонент.
  • Пусть человек, лишающийся огня,
  • возьмет да и выживет. Выживет обо мне.
  • Куда-то же должен деться огонь в груди.
  • Мой, о тебе, раз у тебя есть свой.
  • Огня у тебя, бенгальского, пруд пруди.
  • Веснушчатые искры на мостовой.
  • Скорая ехала. Мальчик шёл, в облаках
  • витая уже семь лет из своих семи.
  • Но двадцать лет держу я себя в руках,
  • боль, ты, огонь – члены моей семьи.
  • Мой двадцать первый год – это Божий смех.
  • Держал и не выдержал, выбежал. Скрип колёс.
  • Очередной шаг к Цели, паденье вверх.
  • Там, говорят, больше не надо слёз.

«Мне не резон входить с тобой в резонанс…»

  • Мне не резон входить с тобой в резонанс:
  • не выдержит это акустика лучших залов.
  • Все, что не убивает, делает нас из нас,
  • это больно, но честно,
  • как время мне показало.

«Привыкни к ней, как будто к Петербургу…»

  • Привыкни к ней, как будто к Петербургу
  • приехавший откуда-то извне.
  • И, насыпая смуглый кофе в турку,
  • готовь его, пожалуйста, о ней.
  • Она хотела здесь ложиться в дурку
  • и там сходить с ума до бесконе…
  • Ее давно по имени не звали.
  • Ее давно никто не ждал назад.
    • Она молчала, и крепчала наледь
  • в усталых и негреющих глазах.
  • Ее давно смеющейся не знали.
  • Привыкли, что витает в небесах.
  • Привыкни к ней, как будто бы к жилищу,
  • завещанному добрым кем-нибудь.
  • Ее уже давно никто не ищет,
  • не выбирает, словно верный путь.
  • Но вырастут цветы на пепелище,
  • когда решишь ей Слово протянуть.
  • Ее давно не видели счастливой.
  • Воистину счастливой, а не так —
  • «Привет. Дела нормально. Только ливень
  • Нет, не приду. Прости. Я занята».
  • Кто послабей, тот топится в заливе.
  • Она сильней. Поэтому – не та.
  • Привыкни, что вокруг нее – то зависть,
  • то чье-то беспощадное вранье…
  • Она с тобою рядом оказалась
  • не просто так. Но рядом – не вдвоём.
  • Пока я этой женщиной являюсь,
  • Я очень беспокоюсь за нее.

Ameno

  • Говорят, залпом пей до дна и достигнешь неба.
  • Всех поймешь и возлюбишь братьями или сестрами.
  • Это чистая правда, все мы с одной планеты.
  • И ничьи слова не будут казаться острыми.
  • Было бы легче, если бы я пьянела.
  • И была бы душа закрытой, а не разверстою.
  • Ameno, dori me, ameno, значит, бог с тобой.
  • Я сжимаю в руке бокал с дождевой водою.
  • Говорит о своей трагедии каждый выпивший.
  • Каждый из них – один. Раньше было – двое.
  • Каждый второй смеется над первым выбывшим.
  • Я здесь третья, служу им немым конвоем.
  • Будто я доктор и панацею выпишу.
  • Ameno, dori me, ameno, значит, выдержу.
  • Говорят, помогай другим – и себе поможешь.
  • Я пустею от каждой исповеди рассказанной.
  • Всё болит, и мне кажется, дальше – больше.
  • На моём окне истории их размазаны.
  • Я хочу им помочь хоть как-то, но эта боль же
  • по наследству передаётся от Карамазовых.
  • Ameno, dori me, ameno петь романсово.
  • Но какой по счёту бокал ни опустошаю,
  • мир вокруг меня не теряет в качестве.
  • Все считают, что я разумная и большая.
  • Говорят о проделках очередного мальчика.
  • Я молча слушаю их и не обижаю,
  • и становлюсь пустей своего бокальчика.
  • Ameno, dori me, ameno, пишем начерно.
  • Говори со мной о всём, о чём пожелаешь.
  • Если хочется говорить со мной, опустелою.
  • Я пишу тебе, почти не касаясь клавиш,
  • содержаньем души марая страницу белую,
  • их историй во мне хватило б на сотню кладбищ,
  • я молчала бы, но что я с собой поделаю?
  • Ameno, dori me, ameno, как бы пела я.
  • А спасённые мной не служат поводырями,
  • если лицо моё все пустей и каменней.
  • Говори мне о чем угодно, и наполняй меня,
  • словно комнату – мебелью, окнами и дверями.
  • Ameno dore ameno dori me ameno.
  • Если ты это слышишь, то я тебе доверяю.
  • Как перед Судным днём, перед госэкзаменом,
  • Ameno, dori me, ameno, повторяя.

«Ах, уберите блюда золотые…»

  • Ах, уберите блюда золотые!
  • Оставьте Ваш витиеватый лоск!
  • Слова на перелатанной латыни;
  • Без этого жилось
  • гораздо легче мне в своей светлице,
  • что Вы темницей окрестили вдруг!
  • Снимите шторы! обнажите лица!
  • И маски – прочь из рук!
  • Вы заставляли петь на чужестранном!
  • И в воздухе вести – чужой рукой!
  • Пусть делает все это, как ни странно,
  • другая и – другой!
  • Ведется речь не о науках древних,
  • красивых и благих!
  • – О том, что мой исписан ежедневник
  • желаньями других!
  • Ах, уберите вашу лесть гнилую,
  • как паутину изо всех углов!
  • Оставьте мне
  • меня,
  • мою,
  • былую.
  • И звон колоколов.
  • Оставьте голос мой! Не трожьте руки,
  • Час Истины настал – вот этот Час!
  • Я здесь сойду с ума от вашей скуки,
  • а вовсе не от Вас!
  • Молчите впредь, как встарь всегда молчали!
  • Я двери в жизнь закрою на замок
  • не выбьешь дверь, не отопрешь ключами —
  • раз сердцем
  • ты не смог.

«Научи меня жить и писать о простом…»

  • Научи меня жить и писать о простом,
  • но волнующем самые черствые души.
  • научи меня верить,
  • что это потом
  • через горечь потерь приведет к самым лучшим
  • говорящим со мной
  • странам и городам,
  • и живущим в них людям, красивым душою.
  • Чтобы речи мои, как живая вода,
  • к ним стекались, меня обращая большою.
  • Научи меня быть
  • самой маленькой с ним.
  • с тем кто просто придет
  • и обнимет, и вспомнит
  • по едва уловимым движеньям ресниц,
  • как он был сто столетий назад мною понят.
  • Научи меня верить
  • в Твою правоту,
  • несмолкающий звук и немеркнущий светоч.
  • Научи меня так,
  • чтоб, куда ни пойду,
  • возрождалась весна на руках мертвых веток.
  • Научи меня плыть
  • по огромной реке
  • по теченью иль против течения века,
  • и, перо вместо камня
  • сжимая в руке,
  • я прошу,
  • научи меня
  • быть
  • Человеком.

«Я Вам не нравлюсь таким, как есть!..»

  • Я Вам не нравлюсь таким, как есть!
  • Вам по душе позабавней кто-то
  • и бородатые анекдоты.
  • Их Вы найдете немало здесь.
  • Вы влюблены в простоту речей.
  • В жестикуляцию лживых пальцев.
  • Счастливо, милые, оставаться
  • в плену нелюбящих Вас очей.
  • Я Вам не нравлюсь – и чёрт со мной!
  • Я Вам не нравлюсь – и Бог же с Вами!
  • Любой бросающийся словами
  • за Вас не будет стоять стеной.
  • Цветы завянут спустя два дня.
  • У слов красивых отсохнут буквы.
  • Я постою здесь еще – а вдруг
  • Вы еще позаритесь на меня?
  • Но я не нравлюсь таким, как есть,
  • Вам, ждущим море в бездушном камне.
  • Печаль оставив тонуть в стакане,
  • я подожду Настоящих здесь.

«Я обыкновенный плагиатор и стихи дублирую, шутя…»

  • Я обыкновенный плагиатор и стихи дублирую, шутя:
  • строчки я краду у листопада и ворую рифмы у дождя,
  • голос я беру у водосточных труб, в которых бьются
  • сквозняки. Ну какой тут авторский источник, ну какие тут обиняки?
  • Собственный мой голос – он прокурен и храпит в гортани про запас.
  • В наши игры о литературе голоса играют против нас.
  • Ходют-бродют критеги в очочках, поднимая выспренную
  • бровь: здесь как прядка выбилось полстрочки, и ну что ж
  • ты пишешь пролюбофь? «Подозренье рифм на отглагольность, —
  • молвит критег, челюстью скрипя, – да и твой не уникален голос —
  • так уже сказали до тебя!»
  • Я молчу и не читаю строки тех, с кем кто-то сравнивал меня.
  • Не они преподают уроки – те, чей свет за пазухой храня,
  • я иду, и мне светлее в самой нелитературной темноте.
  • Я рифмую строки с чудесами.
  • Я ворую рифмы у детей.
  • У меня в стихах не «воют птицы» и не прочирикает зверёк.
  • У меня не «спится с тем, кто снится», разве это ставят мне в упрёк?
  • Надо, вероятно, чтобы «выли» «птицы
  • счастья» третьей мировой, надо, вероятно, чтобы были трое:
  • он, она и у него; надо, чтоб добряк побил злодея,
  • надо, чтоб «йа без него умру…»
  • Пусть не в меру я краду идеи: я краду идеи не в миру.
  • Я краду анапесты и ямбы у морей и тридевятых гор. И не нужно
  • петь мне дифирамбы или вызывать на разговор: если у тебя
  • в стихах ни строчки оттого, что дарит эта Жизнь —
  • лучше, правда, ограничься точкой.
  • Или в графоманы запишись.

Вписка

  • за уроками дома становится скучновато
  • и родителей часто становится слишком много
  • в ночь из дому идет воинствующий новатор
  • проповедница со сверкающим третьим оком
  • круги под глазами намек на круги ада
  • что ей удалось пройти совсем одиноко
  • дом по имени улица мнится гостеприимным
  • все в нем братья и сестры пока там полны стаканы
  • там каждый зеленый юный ботаник-инок
  • превращается в клевого лысого истукана
  • проповедница забывает как ее имя
  • когда на столе не дорожка, а эстакада
  • веселеет лицо за лицом все орут лехаим
  • все похожи на таксидермистских кукол
  • ты же сама хотела побыть плохая
  • чтобы быть поставленной в собственный угол
  • галлюцинации под потолком порхают
  • кто-то вовсю целуется с белым другом
  • кто-то лежит в обдолбанной бессознанке
  • кто-то пишет бывшим люблю целую
  • это жизнь, прикоснувшись к самой ее изнанке
  • ты только тогда и влюбишься в лицевую
  • не восклицают не вопрошают знаки
  • просто диктуют: б**ть, ну какого *уя?
  • меж незнакомым телом и батареей
  • ты жалеешь, что в детстве были с тобой не строги
  • и хочется только домой, домой поскорее
  • хочется мыть посуду, зубрить уроки
  • мы постареем, мама, мы постареем
  • раньше, чем выйдут любые сроки

Рядом будь

  • Пойми её тогда, когда она одна.
  • Когда покинет дом её толпа людей.
  • Когда все съедено
  • и выпито до дна!
  • Седая пустота огромных площадей
  • возьмёт над нею верх и заключит в кольцо,
  • И рассмеется над
  • печалями её!
  • Смелей стучись к ней в дверь, не прячь свое лицо,
  • цветами оживив пустынное жильё!
  • Зажги свечу у ней и выключь фонари!
  • И, осветив ей дом, так освятишь ей путь!
  • Дождись пока она с тобой заговорит!
  • Молчи!
  • витийствуй!
  • плачь!
  • но только рядом будь!
  • И в уголках ее печальных серых глаз
  • что в комнаты углах – дрожит седая ночь;
  • Стань для нее звездой, которая зажглась,
  • чтоб только ей
  • одной,
  • единственной!
  • помочь!
  • Влюбись в нее тогда, когда она одна!
  • И заповедь тебе – одна:
  • Не отстранись,
  • когда она глядит
  • в пустой проем окна,
  • чернилами уйти
  • желая
  • со страниц!

Никогошеньки

  • Нет, мне не холодно, мне всё нравится.
  • В моих глазах начало темнеть.
  • Я потеряла во тьме знак равенства
  • с людьми, кто мог бы стать дорог мне.
  • Мной слишком много всего прочитано,
  • чтоб я читалась легко сама.
  • Где ж это слыхано или видано,
  • чтобы такой – да сводить с ума?
  • Они приходят в мой дом, влюблённые.
  • Мы говорим до утра и пьём,
  • Но что-то к ним неопределённое
  • выходит в полночь в дверной проём.
  • И губы алые губ касаются.
  • И руки – рук, но душа – души
  • никак не может коснуться, с завистью
  • к другим ломая карандаши.
  • Я потеряла во тьме знак равенства
  • самой себе, и равна нулю.
  • Скажи, как с горечью этой справиться?
  • Я никогошеньки не люблю.

Зверь

  • Он здесь. Он смотрит из закулисья,
  • глотая жадно табачный дым.
  • С оскалом волчьим. С повадкой лисьей.
  • Ты объясняешься с молодым
  • мужчиной на языке текилы
  • с невероятностью нулевой.
  • Окно похоже на пасть могилы,
  • когда нет выхода из него.
  • Вы говорите с ним, говорите.
  • Вы говорите с ним до утра.
  • Двум жёлтым точкам из-под прикрытия
  • видней, во сколько стрелять пора.
  • Когда он выстрелит, всё пропало.
  • Но замогильный проём окна
  • запорошит белый снег устало,
  • и вновь – матросская тишина.
  • Текила кончилась, объясненья
  • за нею вслед просочились в дверь.
  • Ты растираешь до покрасненья
  • глаза, в которых таится зверь,
  • две точки, жолтые, как у Блока,
  • два чьих-то глаза в твоих глазах.
  • Сегодня зверь завернулся в кокон.
  • Сегодня он не придёт назад.
  • Ты, а не он от тебя зависим.
  • Замкнётся комната на кольцо.
  • Он завтра выйдет из закулисья
  • и всем покажет свое лицо.
  • И будет взгляд, что ценней прожитых
  • лет – девяноста и девяти.
  • Тому, кто станет им вдруг прошитым,
  • уже не вырваться. Не уйти.
  • На языке куба-либре с колой
  • ты оставляешь ему ожог.
  • Готовя свой затяжной прыжок,
  • зверь наблюдает за вами с пола.
  • И сердце станет в минуту полым,
  • в когтях обмякнув, что твой мешок.
  • На грани срыва, на грани фола,
  • на грани риска —
  • беги,
  • дружок.

«Три недели пили и ничего не ели…»

  • Три недели пили и ничего не ели.
  • Я не вижу не то чтобы света в конце тоннеля,
  • но самого тоннеля не вижу тоже.
  • Что я могу сказать тебе, мой хороший?
  • Я узнала немало за эти три недели:
  • как ни странно, друг другу не надоели,
  • как ни странно, я выбрала, что дороже.
  • Доносись до меня сверхмузыкой отовсюду,
  • как последняя весть благая, господне чудо,
  • обволакивай белым облаком, не касаясь,
  • не целуй меня, как милых простых красавиц,
  • этим самым ты будешь ко мне так чуток,
  • что, сто раз возжелав тебя, сто один – не буду.
  • Вот к такой любви на раз возникает зависть.
  • И куда я теперь ни гляну, куда ни плюну,
  • начинает казаться мне, что себя ловлю на
  • чувстве, что ты – церковная акапелла
  • о такой любви, о какой никогда не пела,
  • о такой невозможно спеть, пребывая юной.
  • Мне отпевать колыбельной своей баюнной
  • ту себя, что за облаком этим белым.
  • Три недели пили и не хмелели.
  • Разве что понарошку и еле-еле.
  • Я хочу делить с тобой радости и печали,
  • а не утренний холод твоей постели.
  • Я, наверное, вижу свет не в конце тоннеля,
  • а в начале. В каком-то другом начале.
  • Это все происходит с нами на самом деле.
  • Три недели мы пили и вовсе не замечали,
  • что такого исхода именно мы хотели.
  • Я стою не в тоннеле, а на причале.
  • Вдруг закрытое море стало открытой мелью.

«Как ты изменился, смотри не по зеркалам…»

  • Как ты изменился, смотри не по зеркалам.
  • Это плохой телевизор, канал дурной.
  • Они подтверждают, что тело твое суть хлам,
  • жизнь – в сигарету скуренную длиной.
  • Часть правды найдешь в услышанном за спиной,
  • и это дели как минимум пополам.
  • Смотри не на цифру в паспорте. Не на лоб
  • в морщинах, автографах новых твоих идей.
  • Не в сертификаты. Любой – свидетельство об
  • облике прежнем, дрова для твоих детей.
  • Не в тексты, с которых ведро воды натекло
  • и не вышел никто сухим. Смотри на людей.
  • Они олицетворяют тебя везде.
  • В пять лет всем вокруг тебя тоже было пять.
  • И сказки учили тебя верховой езде,
  • горам сворачивать шеи, да реки вспять.
  • А взрослые – так, горит во лбу по звезде.
  • Болтают про быт, работу и быт опять.
  • Теперь ты – один. Теперь ты один из них.
  • Смотри, что они читают, какой наряд
  • себе выбирают, как гасят и жгут огни.
  • Вслушивайся в тональность и звукоряд.
  • Как ты изменился, расскажут они одни.
  • Они ведь только об этом и говорят.
  • Страшней всего – не бомжи, наркоманы, дно,
  • или – интеллигенты, зонты, понты,
  • страшнее всего – ни с кем не быть заодно,
  • и знать, что все изменились. Не то, что ты.
  • Туши сигарету. Всматривайся в окно.
  • Попробуй увидеть отсутствие пустоты.

Ты не имеешь границы

  • Посмотри: я еще начинаю свой путь
  • и в начало пути не смогу войти дважды.
  • Но уже я сумел для себя подчеркнуть
  • что есть, было и будет действительно важно.
  • Я тебе не скажу, как понять всех и вся,
  • сделать так, чтоб не грелись за пазухой змеи,
  • что всегда будет можно и что нам нельзя,
  • как любить без потерь, – я и сам не умею!
  • Я тебе расскажу про начало пути;
  • начиная свой путь, ты поймешь эти строки.
  • Не живи прошлым днем, дай былому уйти
  • со своей настоящей прекрасной дороги.
  • Не завидуй другому. Люби его так,
  • как любил бы ты самого близкого друга,
  • И тогда ты поймешь: эта зависть – пустяк.
  • Создан круг для того, чтобы выйти из круга!
  • Бойся тех, у кого ничего за душой.
  • Кто ни злом, ни добром никогда не ответит.
  • Если не с кем идти – подожди. Мир большой
  • Есть и солнце, и море, и звезды, и ветер.
  • И не бойся идти в одиночку, мой друг.
  • Потеряв – обретёшь, раз тебе правда нужно.
  • И тогда ты не выпустишь это из рук,
  • и поверишь в Любовь, и уверуешь в Дружбу.
  • Если жить – то размашисто и широко
  • даже если в пределах тетрадной страницы.
  • И в попытке объять необъятность рукой
  • ты поймешь, что и Ты
  • не имеешь границы.

«почему время лечит?..»

  • почему время лечит?
  • потому что давным-давно
  • у него спросили, что делает, мол, оно
  • и сказало время им «я лечу»
  • и крылом похлопало по плечу
  • значит, время не лечит
  • оно летит
  • а за ним несется собачий лай
  • так вперед
  • не дай же ему уйти
  • брось лассо гарпун
  • подбей его
  • оседлай
  • я кидаюсь ему на шею
  • оно же прочь
  • не дается выскальзывает хитрит
  • а потом
  • в очередную ночь
  • понимаешь времени целых три
  • и одно представь летит
  • у тебя внутри
  • если что-то летит внутри
  • значит небо – ты
  • и надеюсь что у тебя орёл
  • а не решка
  • летает, и с высоты
  • видит, что терял ты
  • и приобрёл
  • птичьи стаи – прошлые времена
  • тех кто умер
  • патриций или плебей
  • это мелочь
  • делая променад
  • покорми пожалуйста
  • голубей

Первое зимнее письмо тебе

  • Предпоследние письма по следу идут за тобой.
  • Здравствуй, первая буква заморского праалфавита.
  • И, конечно, проснись, и, конечно, без голоса пой.
  • И опять не люби ни меня, ни мою agra vita[5]*.
  • Ты мне давеча снился, как снится служивым покой,
  • ты держал мою руку, и сердце, как поезд, стучало,
  • я рассталась легко бы и с сердцем, и с этой рукой,
  • и с тобой, но как может конец распрощаться с началом?
  • Стоит только представить, что мы с тобой где-то вдвоём
  • на сетчатках прохожих мы вышиты будто по ткани,
  • или пойманы в омут шотландского виски живьём
  • в привокзальном кафе, в прошлогоднем октябрьском стакане?
  • Вон, стоят на мостах, и картинно уставились вниз:
  • Посейдон по сей день валерьянкой балтийскою поит.
  • Ты и сам по себе – парапет, и канат, и карниз.
  • Я гуляю по ним и кручу огнехвостое пои,
  • где бы я ни была, с кем бы я ни делила свой быт.
  • Третью зиму вот как разоралась душа муэдзином.
  • Как же ей не орать? Как же ей замолчать и забыть,
  • если щурится также, как ты, старый завмагазином,
  • однокурсница также смеется, как можешь и ты,
  • да вот только не хочешь – со мною смеяться не хочешь…
  • Если ты – в королях, то меня не берешь и в шуты.
  • Не удостоишь и дня; нету речи о ночи.
  • Я не жду ничего. У меня есть и Он, и Они,
  • и Она, и Оно, – как в словарике местоимений.
  • Опускаются руки, зато поднимаются дни
  • по растрескавшимся, напоёнными снегом ступеням
  • до бордовой двери. Но ты больше за ней не живёшь.
  • Обессильевский остров, наверно, тебя обессилил.
  • Если не дождь и ветер – то значит, там ветер и дождь.
  • Как тебя мои игры словесные часто бесили!
  • Этот город стоит на своём, как большой кенотаф[6]
  • для любви, что могла бы случиться, но как-то не вышло
  • у растерянных нас. Так, никем для тебя и не став,
  • я под небом хожу, и оно не становится выше.
  • Предпоследние письма по следу идут за тобой.
  • А за ними уже не бредёт их потерянный автор,
  • только бредит и бредит он этой волшебной тропой.
  • Нет тебя для него ни вчера, ни сегодня, ни завтра.

«Мы говорим на разных языках…»

  • Мы говорим на разных языках.
  • Я – нежное, ты – грубое наречье.
  • Мне тесно в этих ласковых руках,
  • что не меня обнимут в тот же вечер.
  • Друг друга мы оставим в дураках!
  • Ты обнимаешь черноту ночей.
  • Друзей, смеющихся над пустотою!
  • Я для тебя – нет, ничего не стою.
  • Тепло, что в холод выгнано тобою!
  • Я – обмельчавший в засухе ручей.
  • Дай время мне, и я совсем исчезну —
  • Как под дождями языки огня.
  • Соседствуют со мной день ото дня
  • Мой смех, моя естественность и честность.
  • Ты никогда не влюбишься в меня!
  • Мы говорим на разных языках,
  • и здесь помочь лингвистика не в силах.
  • Люби пустоголовых и красивых.
  • Оставь мне небо синим-синим-синим
  • И не держи журавликом в руках.
  • По-петербургски злые фонари
  • чужие лица превращают в рожи.
  • Представь, как будем мы с тобой похожи,
  • Когда на языке одном и том же
  • с тобой
  • как на родном
  • заговорим!

«Я сам для себя – и твердыня, и резчик…»

  • Я сам для себя – и твердыня, и резчик
  • по каменной коже себя самого!
  • Смотри, как черты проявляются резче,
  • я с детства, приятель, желал одного:
  • Чтобы из камня, которым являюсь,
  • которым стою неприступной стеной,
  • был выстроен город: другим не на зависть,
  • на радость,
  • на долгие лета со мной.
  • Чтоб в городе жили веселые люди,
  • раскрасив в любой полюбившийся цвет
  • все камни
  • и сами поверили в чудо:
  • мол, камень стоял, а теперь его нет!
  • И город явился из серой твердыни:
  • я высек в нем сам каждый маленький дом!
  • Но люди сказали, что в камне воды нет,
  • и не обещали вернуться потом.
  • Я бился над городом днями, ночами!
  • Я ждал в нем людей, но они все не шли.
  • Они, словно камни, сурово молчали…
  • ….но чистый фонтан вдруг забил из земли!
  • И каменный город наполнился людом,
  • я с радостью в этой Любви утону;
  • при вере в меня как условии чуда,
  • мой город
  • за час
  • превратится
  • в страну.

«Мне снилось, ты меня меняешь на…»

  • Мне снилось, ты меня меняешь на
  • молчание уснувшего подъезда.
  • Твоей души ленивую сиесту
  • не потревожит эта тишина.
  • Как правило: ни сердца, ни руки
  • не предлагаю прежде дальних странствий,
  • они покажут, кто «прощай», кто «здравствуй
  • мне скажет непогоде вопреки.
  • Ты говоришь, что ты устал идти.
  • Ты говоришь, что дом всего милее.
  • Моё лицо становится белее в зиме,
  • что не должна произойти.
  • Я отправляюсь в путь совсем одна;
  • билет купила, будучи не пьяной,
  • ронять слова в глубины океана —
  • мне разве не на это жизнь дана?
  • Но ты во мне не слышишь ни волны,
  • ни капли моря в синеватом взгляде.
  • Не стоит в спину мне бросать проклятье:
  • друг друга мы держаться не вольны.
  • Моя поездка не отменена;
  • я засыпаю, и мне снится что-то…
  • …мне снилось, я тебя меняю на
  • большие корабли и самолёты.

«Февраль, а нет ни чернил, ни слез…»

  • Февраль, а нет ни чернил, ни слез;
  • а у меня для тебя есть Слово:
  • давай построим Своё всерьез,
  • прогоним мёртвое из живого,
  • давай уедем на морвокзал,
  • умчимся в синюю путь-дорогу!
  • И ожидания полный зал
  • нас в путь проводит глазами Бога.
  • Мы улыбнемся чужим портам,
  • шум волн проникнет в любой динамик.
  • Давай шататься по городам,
  • пока рассвет не придет за нами!
  • Давай встречать незнакомых нам
  • людей и делать их нам родными!
  • Плыть с ними по голубым волнам
  • из городского огня в полымя
  • синего пламени всех морей,
  • что понесут серебристый лайнер!
  • Станем счастливыми побыстрей,
  • чем это значилось в наших планах.
  • Февраль как время оживших грёз
  • над понедельниками вознёсся.
  • Давай построим Своё всерьёз
  • и понарошку
  • домой
  • вернёмся.
  • «Ничего легче нет, чем быть на меня похожим…»
  • Ничего легче нет, чем быть на меня похожим.
  • Потому что я сам на весь этот мир похож.
  • Мир – в тех, кто был когда-то в моей прихожей.
  • Мир – в отпечатках стёршихся их подошв.
  • Я умею быть кем угодно и чем угодно,
  • лакмусовый листочек, хамелеон,
  • из меня можешь ты себя воссоздать свободно
  • и еще таких – сотню, тысячу, миллион.
  • Мне близки все привычки – добрые и дурные,
  • все наречья и все оттенки любой мечты.
  • Мне известно все, что есть на Земле доныне,
  • оттого я – любой на свете.
  • Возможно, ты.
  • Ничего легче нет, чем быть на меня похожим.
  • Ничего нет сложней, чем быть непохожим на
  • окружившее нас,
  • пробравшееся под кожу,
  • закрутившее, захлебнувшее,
  • как волна.

«Мой дом, начавшись в сердце, вырос вдруг…»

  • Мой дом, начавшись в сердце, вырос вдруг
  • до двухэтажной маленькой планеты.
  • Он помнит столько отпечатков рук,
  • счастливее которых в мире нету.
  • И кто в нем был – заведомо мне друг,
  • чей смех дороже мне, чем звон монеты.
  • Из этажерок разноцветных книг,
  • из воздуха, нагретого от счастья,
  • из музыки и слов мой дом возник
  • и стал моей незаменимой частью.
  • Мирок рабоче-винтичной возни
  • здесь надо мной ни капельки не властен.
  • Вечнозелёным летом обнесён,
  • перед любой невзгодою бесстрашен,
  • мой дом всегда дает мне сил на все,
  • что я еще не выдумала даже.
  • Мой дух очаровательно спасён
  • от громкой суеты многоэтажек.
  • И если я забуду всё, как сон,
  • мой дом мне
  • обязательно
  • расскажет.

«Ты рядом, и снятся мне сны нехорошие…»

  • Ты рядом, и снятся мне сны нехорошие:
  • приходят они и воруют мой сон,
  • нежданные гости из темного прошлого;
  • поют об ошибках моих в унисон.
  • Об улицах, где были наши свидания,
  • квартирах, где мы ощущались одним.
  • И надо мной эти черные здания
  • смеются за те несчастливые дни.
  • Вот здесь я была год назад кем-то брошена,
  • а тут я бросала кого-то сама.
  • Зачем снова здесь эти гости из прошлого?
  • Зачем они все меня сводят сума?
  • Оставьте, прошу вас, зачем вам возмездие?
  • Я счастлива здесь и любима сейчас.
  • Не суйтесь в мои дорогие предместия,
  • Не надо тревожить вам тихий мой час.
  • И шепчет мне голос недобрым пророчеством
  • о чем-то плохом, но о чем, не пойму.
  • Так дай мне поверить, что все это кончится
  • и призраки прошлого сгинут во тьму!
  • Дай руку, дай Веру, во все Настоящее;
  • во Счастье, в Добро и в Любовь без Потерь!
  • Дай всем им понять, что нельзя так навязчиво
  • стучаться без спроса в закрытую дверь.
  • Пусть мне снится сон о родном и таинственном
  • и сквозь темноту пробивается свет,
  • Пусть утром простая откроется истина:
  • ты рядом со мной;
  • значит, прошлого нет.

Страдания юного Санкт-Вертербурга

  • чем ты больше живёшь здесь, тем больше – Бродская,
  • станция метро извинигородская,
  • в тридесятый раз никого-не-спасская,
  • ты идешь, оглядываясь с опаскою,
  • воскрестовский остров, скорпионерская,
  • и расстроена старой гитарой нервская,
  • алкогорьковская, танатонавтово —
  • а на площадь ужаса правда надо вам?
  • далеко, в обращаться-к-тебе-на-выборгской,
  • девяносто честного года выпуска
  • ты стоишь и хочешь на обессильевский,
  • то ль понять тебя этот город силится,
  • то ли ты его
  • плывет супротив течения
  • весь проспект народного обречения
  • ты сойдёшь с ума здесь и поезд тронется
  • выдох – в город
  • к улице похоронницкой

«Окраины хранят…»

  • Окраины хранят
  • мое цветное детство
  • простых, как два рубля,
  • то радостей, то бед.
  • – От памяти моей
  • мне никуда не деться, —
  • в ладони сжав ладонь,
  • я говорю тебе.
  • Я вдоль и поперек
  • запомнила все тропки,
  • все голоса моих
  • потерянных друзей!
  • Как будто бы из рук
  • упала вдруг коробка
  • и выпал из неё
  • игрушечный музей!
  • Я помню каждый дом
  • и каждый переулок,
  • и что стояло здесь
  • пять лет тому назад!
  • А с первых этажей
  • всё тот же запах булок,
  • и старый ветер мне
  • бьёт в новые глаза!
  • Как здорово, что ты
  • живешь с того же года,
  • в краях, известных мне
  • с беспамятного дня!
  • Захлестывает грудь
  • забытая свобода
  • и благодарность, что
  • ты мне
  • вернул
  • меня.

«Меня вели к тебе старинные места…»

  • Меня вели к тебе старинные места;
  • года переплетались волосами на ветру!
  • Впервые речь моя отчетливо проста!
  • Мне нарисуют грусть,
  • а я ее сотру!
  • Я не хочу грустить. Я создана, чтоб петь
  • и танцевать в Ночи в обветренных садах.
  • Так мало было Лиц в раскованной Толпе!
  • Так много было «Нет»,
  • в отличие от «Да»!
  • До самых до краев беспамятной земли,
  • горящих городов, погашенных дождем
  • старинные места туда меня вели,
  • где летом мы стоим и ничего не ждем;
  • где верные Слова идут как старики
  • и не приходят в срок, приходят с опозда…
  • …в нерукотворный свет на берегу Реки,
  • куда падёт сейчас
  • холодная Звезда.
  • Старинные места меня вели к тебе.
  • и говорила Ночь в сто тысяч голосов —
  • – ветров, что маются без сна в печной трубе!
  • – бессонницей больных,
  • терявших перья сов!
  • Мол, счастье позади! скорей иди Назад!
  • не знай, что впереди! Не смей идти Вперед!
  • Меня смешили эти чужие голоса!
  • Тебя целуя, Ей
  • я закрывала рот!

«Я что-то безусловно обрела…»

  • Я что-то безусловно обрела
  • и что-то безусловно потеряла;
  • и на пол сброшенное одеяло
  • напоминало белых два крыла.
  • Ты понимал меня, как мало кто,
  • ведь я единственная понимала,
  • насколько мир тебе казался малым
  • в твоем безмерно дорогом пальто!
  • Язык ночной – то пламенный язык,
  • заставивший язык дневной отняться.
  • Как сложно было утренне обняться —
  • сложней чем ночью было нам, в разы.
  • Но город твой забудет обо мне
  • скорей, чем я забуду этот город.
  • Меня отыщут здесь, так скоро, скоро —
  • скорей, чем у тебя начнет темнеть.
  • Я буду счастлива, когда мы с ним
  • заговорим на языке вечернем.
  • И где-то запоют виолончели
  • и загорятся новые огни.
  • Не спрашивай, как у меня дела:
  • обхватит вечер крепче одеяла!
  • Я что-то безусловно потеряла
  • и что-то безусловно обрела.

«Нам с тобой никем не стать друг другу…»

  • Нам с тобой никем не стать друг другу,
  • Это знаю я наверняка.
  • Лямка рюкзака ложится в руку
  • органичней, чем твоя рука.
  • Называй, раз хочешь, недотрогой.
  • Мне не нужно этого огня.
  • Я люблю дорогу, и дорога
  • влюблена по-рыцарски в меня.
  • Мне дорога столько показала,
  • что и в книгах не упомянут.
  • От пустот сердечных до вокзала
  • остается несколько минут!
  • Я сажусь в ночной зеленый поезд,
  • для себя тебя похоронив.
  • И сугробы поезду по пояс
  • слушают колёс простой мотив:
  • «Нам с тобой никем не стать друг другу…»
  • Снившиеся прежде города
  • прочь ведут из замкнутого круга,
  • прочь ведут
  • неведомо
  • куда!

«Вот что зовут любовью с первого взгляда…»

  • Вот что зовут любовью с первого взгляда,
  • что так отчаянно, не-по детски похож на твой.
  • Вот это. Да. Так, что потом – никакой не надо.
  • Я двадцать лет дышу на санкт-петербургский ладан
  • и даже Бог от него чихает над головой.
  • Но детям свойственно набирать высоту и силу.
  • Фокусировать взгляд, настраивать свет и звук.
  • Когда меня чьи-то чужие губы зовут красивой,
  • я вся – спасибо, большое тебе спасибо.
  • За то, кто я. За то, как меня зовут.
  • Мне очень страшно, что происходит там, в нашем доме,
  • чьи окна светят мне маяком у большой реки.
  • Его значение для меня приравнено к аксиоме,
  • когда я где-то за тысячу вёрст набираю номер
  • и раздаются протяжно гудки, гудки.
  • Ничья рука, что не держала мою с рожденья,
  • ни чье-то сердце, что бьется пылко и горячо,
  • не уберегут меня от возможной потери тени,
  • от финки страха, пырнувшей в солнечное сплетенье,
  • от жизни, прожитой непонятно и ни о чем.
  • Любая сутра читается мной без приставки «кама».
  • Когда, высь рассекая, я рассекаю бровь,
  • тогда становится дом приравнен ко храму.
  • Я обещаю вернуться скорее, мама.
  • Вернусь. И уеду. Чтобы вернуться вновь.

A song, И. А. Бродский

Перевод Стефании Даниловой

  • Взяться б тебе, мое чудо,
  • рядом из ниоткуда.
  • Ты будешь сидеть на диване,
  • а я не буду.
  • И были бы голубы
  • на твоем платке мои слезы,
  • хотя это могло бы быть
  • и наоборот, серьёзно.
  • Тебе бы радовать глаз мой.
  • Мне бы не знать отказа.
  • Ты будешь в моей машине
  • жать на педаль газа.
  • Отыщемся в бездорожьях,
  • непознанных побережьях.
  • Или вернемся, хорошая,
  • где счастливы были прежде.
  • Стань мне благою вестью,
  • хочу быть вместе.
  • С тобою смотреть на звезды,
  • забыв имена созвездий,
  • на падение в водные недра
  • луны с щербатым краем,
  • как падает в щель монета,
  • когда тебя набираю.
  • Хочу быть тобой согретым
  • в полушарии этом,
  • где пью на крыльце пиво
  • зимой и летом.
  • Смеркается. Чайки с мальчишками
  • соревнуются в оре.
  • Что, если забыв, услышу
  • смерть, поющую в хоре?

«Серый плацкарт, чёрный перрон, белокаменный город…»

  • Серый плацкарт, чёрный перрон, белокаменный город.
  • Больше не рвется сердца капрон и не болит горло.
  • Черная куртка, рюкзак, джинса, новенькие ботинки.
  • Городу смело глядишь в глаза, чтоб до нервного тика
  • его довести, так, как он умел, будучи в том искусным.
  • Снег по вкусу похож на мел. (В школе он был вкусным).
  • Щуришься, как заправский пират. Куришь почти как он же.
  • Город не то чтоб тебе рад, но выгнать уже не сможет.
  • Ты выбираешь себе путь, не он тебя выбирает.
  • Если ты хочешь здесь быть – будь. Кто тебя покарает?
  • Разве что прошлогодний ты, которого все бросали
  • в центр созвездия Пустоты эхом в концертном зале.
  • Вот он ты, младше на пару лет, и горизонт завален.
  • Встал лучший друг на чужой след, и поминай как звали.
  • Вот он ты – месяца три назад, на этой же самой станции —
  • друзья вдарили по газам и не смогли остаться.
  • Вот ты – вчера. Полуслеп, слаб. А говорил, что сильный.
  • Прошу, не держи на нее зла. Ты – красный, она – синий.
  • Ты обнимаешь себя всех. И говоришь – полно.
  • Ты слышишь свой оживлённый смех, себя поднимая с пола,
  • стирая пыль с исхудалых щёк, как с фотографий старых.
  • Значит, можно идти ещё.
  • Своё забирать – даром.
  • Город взрывается
  • на твой
  • счёт
  • индустриальным паром
  • – чёт и нечет / нечет и чёт
  • ярость
  • по жилам
  • метро
  • течёт
  • ветром
  • в лицо тебе —
  • но, чёрт,
  • ты держишь его удары.

«С корабля убегали крысы, скрипу ломаной мачты вторя…»

  • С корабля убегали крысы, скрипу ломаной мачты вторя.
  • От судьбы не сбежишь быстро. Все равно своё возьмёт
  • море.
  • Город падал горящей грудой, хоть столетия стоял гордо.
  • Я могу, значит, я буду
  • воплощать собой целый город.
  • Древо жизни с недавних пор превращается в смерти
  • уголь.
  • Кто поднял на него топор, на того подниму руку.
  • Смысл утрачен для обречённых, равно как и мольбы о
  • чуде.
  • Смысла нету вообще ни в чём, но
  • я не стану бежать отсюда.
  • Пока поёт хоть одна птица, я не срублю древа.
  • И с земли в небеса спуститься проще, чем потерять
  • веру.
  • Пока свеча – хоть в одном окне, я не стану покидать
  • город,
  • пусть даже целое небо мне опрокинет дожди за ворот.
  • Пока цела хоть одна доска корабельного смоляного
  • бока,
  • я на ней сумею доплыть до скал
  • и опять обрести Бога.
  • И если город мой догорит, древо падёт и корабль
  • утонет —
  • сердце не потеряет ритм
  • десятистишья твоих ладоней.
  • И, значит, выстроим что-то снова.
  • На пепелище запоют птицы.
  • Где первый камень заложен Словом,
  • мы сможем выстоять и продлиться.

«Попробуй взглянуть по-другому на Жизнь…»

  • Попробуй взглянуть по-другому на Жизнь.
  • Убрать из неё чёрный цвет, слово «нет»,
  • падение курса валют и ножи,
  • я так и смотрю; это нравится мне!
  • Попробуй взглянуть по-другому на Смерть,
  • одеть ее в белый, убрать ей оскал!
  • и ей улыбнувшись, ответить посметь:
  • – «не ты меня, я тебя сам отыскал!»
  • Попробуй взглянуть по-другому на ту,
  • что глаз на тебя не посмеет поднять!
  • любовь выбирают не за красоту,
  • а за бессмертность живого Огня.
  • Попробуй взглянуть по-другому на всё,
  • и переменить эти взгляды навек.
  • Попробуй, и, может, ты будешь спасён
  • от страхов, живущих в твоей голове!
  • Но ты говоришь мне про руки судьбы,
  • и даже не слушаешь добрый совет,
  • и двигаешь снова назад, позабыв,
  • что впереди начинается свет.

«Я смотрю на тебя, как на древние фрески…»

  • Я смотрю на тебя, как на древние фрески,
  • я касаюсь тебя, как старинной святыни.
  • Пусть улыбки безмолвны, черты твои резки,
  • но я знаю, что чувство моё не остынет.
  • Пусть другие тебе пустословят и брешут,
  • что тебя во вселенной не выискать лучше,
  • только мне суждено залатать твои бреши.
  • И я знаю: они своего не получат.
  • Да, я знаю: меж нами огромные мили!
  • Все равно не расходятся наши дороги.
  • Мы друг друга с тобой наравне полюбили,
  • только в разное время и в разные сроки.
  • Пусть сейчас ты не любишь меня – ну и что же?
  • Пусть сейчас я тебе только друг дней суровых!
  • Я тебе докажу, что моё чувство может
  • сотворить для тебя, именуясь Любовью.
  • И, пока ты с другими, мне нету покоя.
  • Каждый день без тебя старит на четверть века.
  • Расскажите мне, люди, что это такое —
  • не влюбляться, а правда Любить Человека.

«Я все хочу узнать и все успеть хочу…»

  • Я все хочу узнать и все успеть хочу!
  • И мой словарь совсем не знает слова «Нет!»
  • Я двери подберу к огромному ключу,
  • лежащему в моей ладони много лет!
  • По всем земным путям, воздушным и морским,
  • подземным и иным, пройти бы мне хоть раз!
  • Оставшись средь людей смиренным и мирским,
  • увидеть весь огонь их миллиардов глаз!
  • Нектаром из живых и мертвых языков
  • мне б память напоить, чтоб не кончался он!
  • Сменить сто пар сапог и сотню рюкзаков,
  • идти всегда вперед и путать с явью сон!
  • И стольких полюбить и сердцем и душой,
  • услышать и сказать хоть пару добрых слов!
  • Пусть мир вокруг меня становится большой
  • и пусть песок в часах не сыпется назло!
  • Поэтому, мой друг, мне страшно умереть.
  • Задуманное мной – успеется, скажи?
  • И страшно мне: прошла на четверть или треть
  • шагами в темноту отмеренная Жизнь!
  • И страшно не успеть прожить еще чуть-чуть,
  • еще чуть-чуть узнать и сделать много дел!
  • Я все хочу узнать и все успеть хочу.
  • …Так дай же никогда мне не познать Предел.

В ложь одетые

  • Сколько было их,
  • в ложь одетых.
  • Вспоминаешь, сто лет спустя.
  • Человек сочиняет стихи о детях,
  • потому что сам ждал дитя.
  • Чей-то город ждёт его, как свое дитя,
  • и поэтому он, не спросив, уедет
  • по железным своим путям.
  • Был другой.
  • Он был музыкой невесомой.
  • Ты ему готовила борщ и фарш.
  • Обещал стать маршем от Мендельсона,
  • а сыграл похоронный марш.
  • Нет, живёт.
  • По утрам целует другую сонно.
  • У него растет сын.
  • Не ваш.
  • Третья
  • всех обещала любить до гроба.
  • Всем клялась на Библии и крови.
  • За такой нужно было смотреть в оба,
  • слишком многим пообещала такой любви.
  • У нее теперь за окном Европа.
  • У тебя из окна слишком жалкий вид.
  • Правда новорождённым щенком пищала
  • в клюве лжи,
  • распростершей свои крыла.
  • Я прощалась навеки, когда прощала
  • за нечистой души дела.
  • Если я ничего вам не обещала,
  • значит, я ни в чём вам не соврала.

Лугнассад

  • Переливался золотом Лугнассад[7],
  • многотысячелетний камень полив дождем.
  • Он пришел к тебе в тенистый сливовый сад.
  • Виноградная кровь, и слезы его – нарзан.
  • Позади тебя никого, ничего не ждет.
  • Не ходи, не ходи назад.
  • Не ходи назад.
  • Лу [8] сегодня умрет, чтобы ты жила,
  • чтобы ты была счастлива в белом и золотом,
  • чтобы огненный феникс распростер над тобой крыла.
  • Лу смеется, горя в раю.
  • Ты свое нашла,
  • так что есть ли смысл откладывать на потом?
  • Так что есть ли смысл оставаться той, кем была?
  • Колесо повернулось к осени. Стань сама
  • этим ярко горящим солнечным колесом.
  • И повсюду любви невидим, неведом сок.
  • Прыгай через костер, жги подол и сходи с ума!
  • Каждый повод грустить сегодня так невесом,
  • так что думать забудь, что скоро придет зима.
  • Стой, дурная ты кровь! Что гасишь костер водой!
  • Разве огонь в беде твоей виноват?
  • Так и хочешь остаться вечной да молодой?
  • Вечность вечности рознь, но твоя – превратится в ад!
  • И ломается колесо о твою ладонь,
  • догорает луг, догорает сад,
  • прекращается Лугнассад.
  • Ты идешь назад,
  • хоть судьбой тебе предначертано посолонь.
  • Лу сгорел за тебя, и тебе за него гореть.
  • Тот, кто шел за тобой в сады, за тобой в луга,
  • тот, кто Лу клал в костер, чтобы сердце твое согреть,
  • тот, кто тебе никогда не сумел бы ни в чем солгать,
  • с каждой новой зимой холоднее к тебе на треть.
  • И теперь тебе до него – через хмарь и гать,
  • через тысячи миль, чтобы только взглянуть в глаза
  • Не его, а тебя сжигает любовь дотла.
  • Ты идешь и по всей земле бьешь в колокола,
  • Чтобы только вернуть потерянный Лугнассад.

«Я хотел быть с тобой, как никто никогда…»

  • Я хотел быть с тобой, как никто никогда,
  • я молился на пылью покрытые фото.
  • Чтобы смело мне в белом ответила «Да».
  • Жизнь была бы похожа на утро субботы!
  • Но ты снова на сцене проклятой стоишь!
  • И негромко читаешь, руками колдуя,
  • превращая кабак задымленный в Париж,
  • отдаляешься от моего поцелуя.
  • Как огнями холодными светится ночь,
  • ты блестела, не грея. И это печально.
  • Ты сама от себя отвела меня прочь
  • и дыханье оркестра во мне замолчало.
  • …
  • Через год я пришел на тебя посмотреть
  • из-за спин и затылков весёлого люда.
  • Я еды заказал и, откушав на треть,
  • отодвинул невкусным вдруг ставшее блюдо!
  • Ты смотрела в лицо, говоря обо мне,
  • черный провод кольцом вкруг руки обвивался
  • и вдруг на пол упал. И в сплошной тишине
  • я услышал звучанье забытого вальса.
  • И не тронул ни клавиши твой пианист:
  • эта музыка из ниоткуда гремела!
  • Ты спустилась ко мне с возвышения вниз,
  • и зачем-то взяла меня за руку
  • смело!
  • Мы сбежали с концерта, а вальс все звучал,
  • и столица нам в спину дышала оркестром.
  • Ты вот заговорила, а я замолчал.
  • Я нашел тебя, но – не нашел себе места.

Обратная связь

  • Человек нуждается только в обратной связи.
  • Называй, как угодно: взаимность, фидбек, отдача.
  • Без неё он как будто начертан арабской вязью
  • и ничего особенного не значит,
  • если к нему получше не приглядеться
  • и начать различать сплетение черт и знаков.
  • Без обратной связи мы можем жить только в детстве,
  • где любой из нас одинок и тем одинаков.
  • Куда подевались бессонные разговоры?
  • Переписки, от которых не оторваться?
  • Их – и вас – как будто украли воры,
  • на себя напялили тощие оборванцы.
  • Все, чего я хочу, это больше обратной связи.
  • Без неё я, как замыкание, коротка.
  • Вместо леса рук – поле из жидкой грязи.
  • Не поднимается ни одна рука.
  • Я еще горю, я высушу это поле,
  • и на нем лесополоса вновь раздастся вширь.
  • Хуже креста на кладбище только нолик.
  • И если ты это читаешь,
  • то напиши.
  • Напиши, что с тобой все в порядке, кем бы ты ни был.
  • Напиши мне что-нибудь прямо здесь и сейчас.
  • Моя вечная цифра ноль обратится нимбом,
  • который сумеет зажечь миллионы глаз.

«Ты называешь меня полным именем…»

  • Ты называешь меня полным именем,
  • как чтобы ругать, называют родители.
  • Как жаль что по паспорту, я не Любимая.
  • «А больше Вы, черт Вас дери, не хотите ли?»
  • Ты нарочито берешь меня под руку
  • старой подругой, знакомою шапочной!
  • Под руку – дешево. За руку – дорого!
  • «Миледи, у Вас этих средств недостаточно!»
  • Ты в щеку целуешь меня на прощание
  • и поезд отводит колеса от станции.
  • Но запах духов моих, как обещание
  • вернуться,
  • с тобою надолго останется!
  • Ты пишешь мне письма так сухо и коротко
  • в ответ на мои, что ничтоже сумняшеся!
  • Мне так не хотелось уехать из города,
  • который нас все-таки помнит обнявшихся!
  • Но, полное имя исполнив молчанием,
  • ты пальцы с моими сцепляешь неистово.
  • С умопомрачения и до отчаянья
  • сменяются кадры мгновеньями быстрыми.
  • Нет, я до тепла не сказать чтобы жадная,
  • но это единственный способ общения.
  • В такой темноте мне виднее душа твоя.
  • И нет ни взаимности мне, ни прощения.
  • И я уезжаю – зови не зови меня —
  • в мой город, без проводов, шума и почестей.
  • Ты называешь меня полным именем,
  • и я называю тебя Одиночеством.

«Я людям не верю, но верю в тебя…»

  • Я людям не верю, но верю в тебя,
  • в твою невозможность. В твою бесконечность.
  • Я верю, что дни разменяю на вечность,
  • не веря своим каждодневным скорбям.
  • Я верю: мой план превратится в планету,
  • где ты, разумеется, будешь со мной
  • в короткие зимы и долгие лета,
  • а жизнь на двоих обернется одной.
  • И пусть я сейчас не умею красиво
  • ни жить, ни оплачивать гамбургский счет,
  • я верю: у нас обнаружатся силы,
  • которых мы сами не знаем еще.
  • Я множу незамысловатые строки:
  • легко простотою достичь глубины.
  • Ты мне говоришь, что разнятся дороги,
  • но их перекрестки как звёзды видны!
  • У нас будет все, чего мы пожелаем,
  • до судного и неподсудного дня
  • я верю в тебя. И, пока я живая,
  • ответь мне взаимностью Веры в меня.

To my daughter, И. А. Бродский

Перевод Стефании Даниловой

  • Дайте вторую жизнь, и все бы во мне запело,
  • если бы я сидел в Кафе Рафаэлла,
  • или стоял в углу, словно мебель какая,
  • если бы жизнь вторую дали, мне потакая.
  • В новой жизни не обошлось бы без джаза под крепкий
  • кофе,
  • я бы смотрел на тебя, веснадцатилетнюю, в профиль,
  • сквозь пыль на стекле, на котором давно не наводят
  • глянца,
  • не переставая тебе, милая, удивляться.
  • В общем, помни, дочка: за неодушевленным шкапом
  • как за псевдонимом, может скрываться твой папа,
  • как за любым предметом, что стар и слегка невменяем,
  • приглядись повнимательней и отыщи меня в них.
  • Одушевленность видь – в чём то, как будто в ком-то,
  • может, в памяти высверком встанет мой силуэт, мой
  • контур,
  • и тогда ты, тоже деревенея от этой встречи,
  • поймешь наше с тобой одно на двоих наречье.

Вчетвером

  • Моя Любовь говорит негромко. Но слышен стекольный
  • звон.
  • Она привыкла стоять в сторонке, когда её гонят вон.
  • Она не плачет в рукав, когда на неё орёт адресат.
  • По самым наипоследним данным, она не пойдёт назад,
  • как бы ни гнали её оттуда, где она видит Дом.
  • Моя Любовь говорит: «Не буду откладывать на потом».
  • Она отпивает из всех бутылок, поэтому так честна.
  • За ней след в след и дыша в затылок, вступает в права
  • Весна.
  • Моя Надежда, как дошколёнок, не пишет ещё слова.
  • Она в зелёном для всех влюблённых пребудет всегда
  • жива.
  • Ее забрасывали камнями тысячи тысяч лет,
  • в ночи бежали за ней с огнями, и все потеряли след.
  • Из всех возможных горячих точек натравливали собак,
  • собаки их растерзали в клочья с улыбкою на зубах.
  • Пойдет, конечно, за ней по следу ещё не один злодей.
  • Моя Надежда умрёт последней, последней из всех
  • людей.
  • А Вера крепче меня в три раза и старше своих сестёр.
  • У Веры три разноцветных глаза и каждый из них остёр.
  • Она вытаскивает меня из всей моей черноты.
  • Когда мои взгляды на жизнь менялись и были глаза
  • пусты,
  • когда голоса заменяло эхо, страшнейшее на Земле,
  • молчало всё – от стиха до смеха, от первого
  • до после…
  • Когда сказавший, что время лечит, мне, оказалось,
  • врёт,
  • то Вера взваливала на плечи меня и несла вперёд.
  • Моя Любовь не придёт, наверно… Она на краю Земли.
  • Я вновь лежу на плече у Веры.
  • Надежда стоит вдали.
  • Ее зелёное платье флагом вздымается на ветру.
  • Сегодня я зарекаюсь плакать.
  • Сегодня я не умру.
  • Сегодня будет длиною в Вечность и качеством в 10 D.
  • Нам не страшна никакая нечисть, живущая впереди.
  • Любовь идёт ко мне отовсюду, со всех четырёх сторон,
  • в пустых ладонях сверкает Чудо.
  • Мы справимся вчетвером.

«были в детстве сказки, страшные, верь – не верь…»

  • были в детстве сказки, страшные, верь – не верь
  • там все время куда-то входить было запрещено
  • в старом замке всегда оказывается дверь,
  • и за ней кто-то выл, скулил, совсем как щенок
  • ну, войти-то можно; но выйдешь не без потерь
  • не ходи до поры, не ходи, не ходи, сынок
  • открываешь, а там, как водится, лютый зверь,
  • пожалеешь сто раз, что вообще ступил на порог
  • был один мальчик, который сказки читал с конца
  • там, где, как правило, все у всех хорошо
  • у других детей страх не сходил с лица
  • от этой сказки, набрасывал капюшон
  • а мальчик был своенравный – ну, весь в отца
  • мол, открою-ка дверь, и гляну, как там и что
  • он взялся за ручку большого дверного кольца
  • и сильно толкнул, открылось, и он вошёл
  • а за дверью не зверь, а девица сидит без глаз
  • не глазницы – пещеры, и пламень в них неземной
  • как кричала она – наверное, целый час,
  • мол, несмышлёныш, зачем ты пришел за мной?
  • я же еще не случилась, не родилась,
  • оставалось немного – я бы стала тебе родной,
  • власть была друг над другом у нас – да пропала власть
  • я теперь только сон, только сон, только сон дурной
  • испугался герой в кавычках и дверь закрыл
  • и все снилась и снилась пзже ему она
  • словно ангел была она безо всяких крыл
  • и все снилось и снилось, что это его жена
  • мать, сестрица и дочь, что в землю он сам зарыл
  • он вернулся к двери, а там – холодна стена
  • ни намека даже на то, что там кто-то был
  • годы шли в пустоту, и сам он стремился к ней
  • и душа его стыла в той комнате взаперти
  • как другую любить, есть и пить при чужом огне?
  • как смотреть ей в глаза, сидя с ней супротив?
  • если вдруг происходит что-то тебя сильней,
  • не мешай ему быть,
  • не стой на его пути
  • были страшные сказки в детстве и есть – во мне,
  • я тебе расскажу еще,
  • поседей со мной,
  • посиди

Символ детства, тебя и вечности

  • Я могу перебирать волосы.
  • Я могу держать тебя за руку.
  • Я не слышу твоего голоса.
  • Доктора только кормят «завтраком».
  • Ты лежишь и смотришь невидяще.
  • Потолок во взгляде не отражается.
  • Я, ни жестом себя не выдавший,
  • плачу небом, что крыши ржавятся.
  • Я прошу тебя – встань, хорошая.
  • И – встаёшь. И – как будто светишься.
  • И идешь по нашему прошлому,
  • как теплеющий южный ветер вся.
  • Я всё жду тебя у настоящего,
  • что расскажешь мне много доброго.
  • Я заснул головой на ящике,
  • с медицинской гремучей коброю,
  • и проснусь – в полуодиночестве.
  • Ты – цела здесь,
  • Я – половинчатый.
  • Где берут по матери отчество?
  • Где-то – точно,
  • недавно
  • вычитал.
  • Ты лежишь, как святая старица.
  • Тишина от солнца – напевная.
  • Даже в сотню лет не состарится
  • для меня лицо, в жизни – первое,
  • что увидел я, новорожденный,
  • закричав не от страха – от радости.
  • Столько было с тобою прожито,
  • что у смерти хочу украсть тебя,
  • вот – краду. По секунде. Капельке.
  • Вдоху, выдоху. По движеньицу.
  • Твой сынок все такой же маленький,
  • хоть и скоро, дай Бог, поженится.
  • Вот бы – чудо, чтоб чадо увидела,
  • да на мир посмотрела заново!
  • Я не строил из тебя идола,
  • каждый идол
  • падает замертво!
  • Я могу перебирать волосы,
  • что всегда для меня каштановы,
  • я могу, не срывая голоса,
  • возвращения долгожданного
  • жаждать,
  • ждать
  • и молить, как будто бы
  • без тебя этот мир – хоть в печь нести!..
  • На столе – букет с незабудками.
  • Символ детства.
  • Тебя.
  • И вечности.

«Просто запомни себя влюбленной. Вот как сейчас…»

  • Просто запомни себя влюбленной. Вот как сейчас.
  • Когда сплошная terra incognita твой мерзавец.
  • Когда ещё никак на нём не сказалась.
  • Потом в костяшках к самой себе побелеет зависть.
  • И каждый раз – ну, конечно, последний раз.
  • Фотографируй, каким красивым открылся мир,
  • свою улыбку, что наподобие Гуинплена,
  • и как проблемы ломаются прутиком об колено,
  • запомни прочно, как ты минорна, как ты манерна,
  • врежь в память этот двухдневный-трехдневный миг.
  • Никто тебя не научит так жить и ждать,
  • так верить в то, что не так легко описать словами,
  • лететь по первому зову птицей над головами,
  • тренировать находчивость, ум и память,
  • чтоб обрести искомую благодать.
  • Рисуй, пока не поблекнут краски в твоих глазах.
  • Пиши, покуда твои чернила не высыхают.
  • Танцуй и пой во весь голос. Никто тебя не охает,
  • а лишь заохают да заахают, повздыхают,
  • засунут в руки кулёк советов идти назад.
  • Без разницы, ответит он или нет.
  • Попало в точку твоё к нему – или всё пустое,
  • взойдёт побег, или все останется сухостоем.
  • Запомни накрепко, что любого исхода стоит
  • короткий миг перед столкновением двух планет.

Переписки

  • Ты открываешь свои давнишние переписки,
  • лет пять назад. Или шесть. Что не так уж важно,
  • когда не помнишь, кого из них ты считала близким.
  • Их имяреки – имя реки «не входите дважды».
  • Просматриваешь их фотографии и профайлы.
  • Сияет вечно, как Бетельгейзе, их чистый разум.
  • Они с тобою зарплату пропили и пропали
  • с твоих радаров, и ты пропала для всех и сразу.
  • Как послевкусие полусладкого и полыни,
  • вступает в силу большая горечь о настоящем.
  • Что, если те, с кем сейчас идёшь из огня в полымя,
  • однажды так же сыграют в памяти чёрный ящик?
  • Через пять лет. Или шесть. Что не так уж важно,
  • как имена, что хотелось бы помнить вечно.
  • И ты боишься, что их, идущих с тобой, однажды
  • захочешь вспомнить,
  • а будет нечем.

Счастливого цвета

  • С тобой кто угодно поделится смертью,
  • дав прикурить и глотнуть алкоголя.
  • Еду не дают по бухгалтерской смете,
  • кури и узнай промо-акции боли.
  • Поделятся счастьем, поделятся горем,
  • а после поделят имущество в пользу
  • себя же любимых. Укатят на море.
  • А ты убивайся. А ты беспокойся.
  • Поделятся телом, – не все. Или духом,
  • но не боевым, как хотел, а тлетворным.
  • Подай на них жалобу в органы слуха,
  • покуда они не увяли покорно.
  • Поделят на сто, вызывай неотложку.
  • Поделят на ноль, поломав калькулятор.
  • Мне больно смотреть на такую дележку.
  • Да чтоб их самих поломало, треклятых.
  • Я жизнью хочу поделиться с тобою.
  • Без донорства, яств и дурацких советов.
  • И ты не смешаешься больше с толпою,
  • лицом став другого, счастливого цвета.

«Сердце, paloma negra, в воздухе чертит грифелем…»

  • Сердце, paloma negra, в воздухе чертит грифелем
  • почерком полупушкинским тексты умалишённые.
  • Каждая буква – падальщик, вороном станет, грифом
  • ли —
  • каждая буква падает, дыры оставив жжёные.
  • Сердце, paloma roja, билось о запотевшие
  • стекла очков рэйбеновских, окон чужой усадебки.
  • Пала голубка оземь, сколько ты там ни тешь её —
  • так, не отмыв от крови, и закопали в садике.
  • Сердце – paloma blanca, маленькая паломница
  • в сари белого цвета, как бы его ни пачкали.
  • Тысячу лет не плачется и тысячу лиц не помнится.
  • А раньше было так просто курить по кому-то пачками.
  • Ты составляешь здравые мысли и предложения,
  • смысл их мне открывается только при взгляде
  • издали.
  • Этот случайный текст – просто переложение
  • старого фолианта в книге, недавно изданной.
  • Сердце проходит молча длительную випассану[9],
  • пасмурный Петербург смутно похож на Индию.
  • Слишком его слова были огнеопасные,
  • чтобы бросать их в воздух бомбами по наитию.
  • Сердце молчит, скрывая голос переродившийся.
  • Будто бы сам Мидас его обращает в золото.
  • Я вместе с ним молчу. Тише, прошу вас, тише все.
  • Это не так-то просто – стать стариками смолоду.
  • В сердце поломка планки.
  • Кончится медитация
  • через одну минуту, тридцать секунд… Прощение.
  • Я доезжаю до вечнозелёной станции
  • и открываю дверь
  • знакомого
  • помещения.
  • Тысяча лет расплачется санкт-петербургским дождиком
  • в тысячу лиц, что вспомнятся, о тысяче дел несделанных.
  • Я бы хотела стать глухонемым художником.
  • И оставлять листы, как моё сердце,
  • белыми.

«Здесь шумно так, что я себя не слышу…»

  • Здесь шумно так, что я себя не слышу.
  • Мне нужно в небо взмыть, нырнуть под лёд,
  • уйти кошачьей поступью по крыше,
  • которая готовится на взлёт.
  • Сознание выходит за пределы
  • и нить луча протягивает мне.
  • Я выхожу из собственного тела
  • и говорю на полной тишине,
  • что, будучи праязыка древнее,
  • на все вопросы даст один ответ.
  • Я каменею и деревенею
  • и отражаю водной гладью свет.
  • И, чтоб понять взволнованное море,
  • я превращаюсь в ракушку на дне,
  • транслируя поток его историй
  • на самой чистой в мире тишине.
  • И, чтоб понять другого человека,
  • я вслушиваюсь в сердца рваный ритм
  • и всматриваюсь в заспанное веко,
  • и я не слышу, что он говорит.
  • И, чтоб понять все то, что не под силу
  • казалось бы, понять в мои года,
  • я превращаюсь в абсолютный синий
  • цвет глаз и остаюсь в нем навсегда.
  • Я – в тихом океане тихий остров,
  • бархан в пустыне, мерзлота тайги,
  • я никогда не чувствовал так остро,
  • как по воде расходятся круги.
  • Сознание обратно возвратится
  • ко мне, песками времени пыля,
  • и сделанные из бумаги птицы
  • усядутся на шляпные поля.
  • Я искренне желаю тем, кому вдруг
  • мои слова покажутся смешны,
  • узнать однажды, как же это мудро —
  • придумать эквалайзер тишины.
  • Пусть тишина из моды вышла ныне,
  • и делаются громче голоса!
  • Привет, дела. Вы больше не страшны мне.
  • Я с вами разберусь за полчаса.

«Это будет зал с большими окнами…»

  • Это будет зал с большими окнами.
  • Непременно с видом на Неву.
  • Выйдя из прокуренного кокона,
  • Я на сцене этой оживу.
  • В зале будут вешние и летние,
  • зимние, осенние и Вы.
  • Я спою для Вас, двадцатилетняя,
  • песню трехсотлетней синевы.
  • Я спою без голоса, без музыки.
  • Избегая чтения с листа.
  • И слова мои простые, русские
  • все расскажут, что могло бы стать
  • легче, переливчатей, красивее,
  • чем оно на самом деле есть.
  • Серое на самом деле синее,
  • платье цвета “мне сегодня шесть”.
  • Мне отныне вечно в этот свет расти,
  • Не познать начала и конца.
  • Благородной маленькою серостью —
  • цвет волны, костюма и свинца!
  • И никто не вызнает ни имени,
  • ни откуда Вы вообще взялись…
  • Я прочту Вам текст не про “люби меня”,
  • сор ведь не несут из-за кулис.
  • А о чём стихи, совсем не важно, ведь
  • я могу и так слова ронять.
  • Это будет зал с глазами Вашими.
  • Непременно с видом на меня.

«А что, если ты видишь меня не мной…»

  • А что, если ты видишь меня не мной,
  • если мой голос в ушах у тебя – иной,
  • если глаза твои подернуты пеленой
  • и видят меня иначе, совсем иначе.
  • Ты говоришь: научись обходиться без параной.
  • Я, какой меня видишь ты, ничего не значит.
  • Я, какой себя вижу я, стоит за твоей спиной.
  • Я, какой меня видишь ты, гостья твоих покоев.
  • Я, какой себя вижу я, всегда хранит твой покой.
  • В моих глазах ты представляешь нечто такое,
  • что не объять ни повестью, ни рукой.
  • Ты, каким тебя вижу я, многовековое
  • древо жизни, растущее над рекой. Над моей рекой.
  • Ты, каким себя видишь ты, плывешь по ней на каноэ,
  • не зная, что я жива, как никто другой.
  • Я, какой меня видишь ты, мягкий шелк на ощупь,
  • артхаусный фильм длиной в полтора часа.
  • Я, какой себя вижу я,
  • не сложней, не проще,
  • я творю обыкновенные чудеса.
  • Ты, каким тебя вижу я, не существуешь на самом деле.
  • Как и я, какой меня видишь ты.
  • И чего-то нашел дух в духе, и тело в теле,
  • кроме шизофренической пустоты.

«Не стой столбом у моего порога…»

  • Не стой столбом у моего порога:
  • я дома существую лишь на треть.
  • Иди домой, пожалуйста, и с Богом.
  • Я буду знать, куда себя мне деть.
  • Мой хрупкий мир нуждается в починке,
  • о нежности утраченной скорбя.
  • Я полюблю весь пляж, начав с песчинки,
  • Я полюблю весь мир, начав с себя.
  • Я море полюблю, начав с прилива,
  • с отливом подарив себя ему.
  • И стану на все тысячу счастливой,
  • и выяснять не буду, почему.
  • Все, что казалось сложным, словно идиш,
  • вдруг станет лишь путём от А до Б.
  • Иди домой. И там меня увидишь,
  • когда я вдруг понадоблюсь тебе.

Мучитель

  • Как стояла она под окнами до рассвета, знает только
  • дуб многовековой,
  • что растет возле дома зимой и летом под фонарной
  • лампой бестеневой.
  • У нее была его красная зажигалка, у него было все,
  • что она могла
  • подарить – а было ей ничего не жалко, перед ней
  • всегда расступалась любая мгла,
  • алкогольный морок, безденежье и болезнь.
  • Он припас для нее два жестоких слова: «не лезь,
  • не лезь».
  • А она все лезла то в окна, то на рожон, и благодарила,
  • что был с ней честным,
  • отводила ладонью призраки бывших жён, а потом
  • исчезла.
  • Наступает святая ночь в голубиных перьях с тридцать
  • первого на первое января.
  • Все его любови, надежды, веры вдруг выходят замуж,
  • ни слова не говоря.
  • Он выходит с работы, откуда его уволят
  • через день, он не знает о том ещё.
  • И свидетельство невыразимой боли скатывается в
  • джунгли небритых щёк.
  • Молодой человек, с которым идёт она, не похож на него
  • самого ничуть.
  • И глаза у неё сияют, как рождественских два окна, и она,
  • склоняясь к него плечу,
  • синей птицей щебечет о том, о сём, о десятом и пятом,
  • о чем ему не понять,
  • про дары инквизиции, ягодный чернозём, и какой —
  • нибудь старославянский ять —
  • и того, чьё окно на неё не пролило света, узнаёт, но виду
  • не подаёт.
  • Он себя ощущает израненным и раздетым, и мороз
  • щипает, как медицинский йод,
  • мимо едут маршрутки в центр, налитые людьми,
  • как грозди спелого винограда,
  • мимо едет история, он плетётся в самом конце парада:
  • «Как так вышло, что ты ни капельки мне ни рада?
  • Брось его, оглянись; я же тебя и правда
  • никогда не любил, жизнь меня ничему не учит,
  • но кого в этом новом году я теперь буду мучить?»
  • Бог молчит нахмурившимся проспектом и прощает его.
  • На всякий пожарный случай.

«Ты шатаешься переулками, зол и болен…»

  • Ты шатаешься переулками, зол и болен.
  • И съезжает мировоззрение с переносицы.
  • Ты идешь один, и до тебя доносится
  • Эхо брошенных колоколен.
  • Ты влюблён в этот город, но город в тебя влюблён ли?
  • Он тебе предпочтет гарем из его уборщиц.
  • Из ларька играет «Я для тебя only».
  • Не купив ничего, ты выходишь оттуда, морщась.
  • Сам себя отдавший городу на съедение,
  • ты идешь по нему, он идет по тебе, внезапен.
  • Незадачливый автор отдал тебя на сведение
  • звукорежиссёру, что взял да запил.
  • На твоей мостовой зубы выбиты у брусчатки.
  • Твой единственный дом, ты сам, обречен на слом.
  • Не спасли бы от холода потерянные перчатки.
  • Вдруг тебя обдаёт теплом.
  • Твой календарь как будто перелистали
  • в центр июля, где пахнет нагретым деревом,
  • и духмяной листвой да травами. Ты, растерянный,
  • ощущаешь себя живым, но пока местами.
  • Вдоль по венам из замороженных лейкоцитов
  • потекло птичье молоко и гречишный мёд.
  • Что или кто покоцал твоих Коцитов,
  • тебе, разумеется, невдомёк.
  • А она уже изучает карту твоей столицы,
  • пересаживается на кольцо.
  • Ты иди, иди. Впереди будут лица, лица.
  • Ты узнаешь ее лицо.
  • Город станет обоим вам невозможно близким,
  • как котёнок, что к сердцу под куртку влез.
  • Солнце, приходящее по-английски,
  • не закатывается в лес.
  • И тебя сводит дрожь – воедино сводит,
  • из твоих сотен тысяч немузыкальных дорожек
  • получается хит, и имя ему – Сегодня.
  • Ну что может быть дороже.

«Скажи мне, отчего всегда не с теми…»

  • Скажи мне, отчего всегда не с теми
  • я отправляюсь ночью к поездам?
  • Хоть знаю, что безжалостное время
  • однажды все расставит по местам?
  • Скажи мне, кто придумал понедельник?
  • Как вынырнуть из блюдца суеты?
  • Зачем в моем кармане нету денег,
  • зато зимой и то лежат цветы?
  • Скажи мне, где мне взять такую силу,
  • чтоб сделать то, чего я не могу?
  • Мне кажется, я даже некрасиво
  • следы ботинок ставлю на снегу.
  • Скажи мне, кто ведет меня по кругу
  • то в треугольник, то вообще в квадрат?
  • У пропасти протянутую руку
  • отдергивает,
  • и смеется над!
  • Я интервью пытаюсь брать у Бога,
  • он предлагает мне самой искать ответ!
  • В ночи,
  • вдвоем
  • с растекшейся дорогой
  • и тысячей потерянных монет!
  • Мои вопросы стаей черных галок
  • над встрепанной вскружились головой;
  • Мне хочется, по правде, очень мало,
  • вернуться первым поездом домой.
  • И ничего не спрашивать у Бога,
  • а знать все досконально наперёд.
  • Но стянет шею галстуком дорога
  • и за собой
  • обратно
  • уведёт.

Третье здравствуй

  • Сбежать бы с линии жизни праведной, мне отмереной.
  • Прижать к себе тебя, выходящую из вагона.
  • Я не твой принц – я беспринципный и без мерина.
  • Я – вор пространства,
  • а ты – вор времени вне закона.
  • Украсть бы эти пейзажи цвета надрывно-серого.
  • Где свет заканчивается в тумане седом залива.
  • Украсть бы эти пассажи грусти твои из серии
  • «я никогда не была счастливой».
  • Сорвать со стен фотографии черно-белые
  • квартир со всеми твоими забытыми в них ключами.
  • В квартирах были чужие лица, и ты так пела им,
  • что эти лица бы стали плачущими свечами,
  • но без огня; хоть бы из ничего, из воздуха.
  • Воск и фитиль остаются, увы, фитилем и воском.
  • Там, где другие льют море слез, ты проходишь
  • посуху.
  • Там, где другие решают сердцем, я чую мозгом.
  • Я – вор пространства, а ты – вор времени.
  • Соответствуй же.
  • Кради минуты, чтоб их затем обратить в слова.
  • А я сворую тебя у прочих без капли вежливости,
  • приговоренную без свидетелей целовать.
  • Кради мой возраст, что априори не верен в паспорте.
  • Кради безвременье, что на лбу морщиною пролегло.
  • И мысль неясная заухает вдруг неясытью,
  • когда коснувшись моей руки,
  • разобьешь стекло
  • часов подаренных, а вагон самоуничтожится,
  • и мы окажемся вне времени. Вне пространства.
  • Где ты заместо коронно-фирменного «Ну что же ты
  • стоишь и медлишь?»
  • скажешь мне третье «Здравствуй».

«За игру виртуозную на ноутбучных клавишах…»

  • За игру виртуозную на ноутбучных клавишах,
  • будто на фортепьяно размером с улицу,
  • ей обещана пуля в лоб, но никак не Пулитцер.
  • За уменье принять во лбу разрезную пулю за
  • нечто большее, вот бумага, такой расклад пиши:
  • «Ей обещано русское поле размером с кладбище».
  • И когда все другие в сутолоке ссутулятся,
  • отклонившись от курса общего, ты – откланяешься
  • и захочешь впервые то ли напиться пьяным,
  • то ли меч наголо и остричься наголо,
  • помня, что рассказывала она:
  • «Крышка гроба и крышка черного фортепьяно
  • под собой сохраняют музыку
  • о-ди-на-ко-во.
  • Даже если имя ей тишина».

«Свинцовый город– пуля в револьвере…»

Свинцовый лёд под кожей у эстета.

Свинцовый лёд в глазах поэта.

(Сергей Никитенко)
  • Свинцовый город – пуля в револьвере.
  • Мы – городом расстрелянные насмерть.
  • Плач местной Ярославны о любви и вере
  • звучит как заводской свинцовый насморк.
  • Он – пятьдесят оттенков птичьих перьев,
  • Он растекается по агиасме.
  • Свинцовый кубик льда в бокале виски —
  • плохой конструктор. Но седеющие дети,
  • живущие от вписки и до вписки,
  • его умеют складывать, в ответе
  • не получая Вечность. Только брызги,
  • что слижет похмеляющийся ветер.
  • Веди же под свинец, как под венец, и
  • пусть смерть целует в лоб свинцовой пулей!
  • Насчёт прекрасных Северных Венеций
  • в ближайшем Буквоеде обманули.
  • Здесь происходит освинцовелый Освенцим.
  • С крыш ноги свесили свинцовые сосули.
  • Здесь счастлив, кто убит – и косвенно, и прямо,
  • Здесь счастлив тот, кто завтра не проснётся.
  • Хрущёвочная мини-Нараяма
  • Ест маринованный священной водкой социум,
  • Свинцовые глаза мои упрямо
  • в свинцовом небе продолжают видеть солнце.
  • Иди со мной сквозь весь свинцовый морок!
  • И кожа станет пусть бронежилетом.
  • Мы выглядим, как будто бы нам сорок.
  • Оно не нужно, чтобы быть поэтом.
  • Иди за мной, и ты увидишь сам, как скоро
  • преобразится мир свинцовый этот,
  • твоё лицо, моё лицо и город,
  • меняющий план альфа на план бета.
  • Растает айсберг Хэмингуэя гордый,
  • подкожно вмёрзший в кровь эстета.

Твоя водка

  • Когда ты глушишь стаканами водку
  • внутри меня появляется твоя мать
  • просит меня увести тебя с этой лодки
  • и обнимать
  • обнимать
  • обнимать
  • Я держу тебя за руку,
  • прокручивая в голове слайдшоу
  • что будет через несколько лет, если все продолжится
  • так
  • У великих людей было много цитат
  • Например, что «всебудетхорошо»
  • так вот, здесь они будут неправы
  • Через несколько лет
  • не отличая лево от право
  • твои руки не могут нашарить ключи
  • от дома,
  • не могут вспомнить по стенам брайлевым шрифтом,
  • какой это город
  • Ближайшая электричка идет до Содома
  • Но ты выбираешь Гоморру
  • и когорту бутылок кагора
  • Они тебя больше всех любили
  • Ты с ними больше всех целовался взасос
  • пока они тебе сердце об голову не разбили
  • Все их любовные эсэмэски
  • это только сигналы SOS
  • Двадцать пятый кадр того что будет через несколько лет
  • твои руки не могут нашарить
  • ни мобильник
  • ни пистолет
  • которого нет
  • ни руку любимой женщины,
  • (неважно, буду ли это я и буду ли я вообще)
  • воздух в комнате так тяжел, что дает затрещину
  • ты не можешь вспомнить самую важную из вещей
  • как твое имя?
  • где ты?
  • когда ты придешь домой?
  • в каком киоске можно купить сигареты?
  • какой это круг —
    • li>седьмой?
  • или уже девятый?
  • почему твой свитер такой измятый?
  • почему из зеркала кто-то другой
  • смотрит растерянно и небрито
  • и постоянно тебе говорит о
  • том, что в бутылку ты больше ни ногой
  • Ты находишь эврикой мятую сотку
  • и покупаешь очередную грусть
  • Ты глушишь стаканами водку
  • и я боюсь.
  • Пожалуйста, давай поставим парус на эту лодку
  • и уплывем, где поменьше градуса
  • в какой-нибудь океан
  • Я хочу чтобы ты снова радовался
  • простым вещам
  • простым женщинам
  • хотя бы такой как я
  • Пожалуйста, я прошу тебя,
  • будь сегодня не сильно пьян
  • не забудь вещи
  • ключи
  • свое имя
  • и социальную нишу
  • и что ты всевластен и всепрощён
  • и что если я – солнце, оно не опустится ниже
  • и что там ещё
  • Твоя водка
  • почему-то течет
  • с моих собственных щек
  • я
  • ничего
  • не вижу

«Под лежачий камень течет не вода…»

  • Под лежачий камень течет не вода, а речь,
  • на эсперанто красном, полусухом.
  • Береги его там, где я не смогу беречь.
  • Береги его сердце от мыслей о всём плохом.
  • Он идет на всё чёрное, как на красное бык бежит.
  • Так, не зная тебя, я вижу тебя насквозь.
  • Он же чёрной дырой свою прожигает жизнь.
  • Понимай его так, как я, чтоб у вас сбылось.
  • А найдешь ли ты сил увидеть ад, а не сад?
  • Различишь ли его лицо среди рож чертей?
  • Где желудок в Неву выблёвывал местный Сартр?
  • Я смогу. Я не раз стояла на той черте.
  • Ты не сможешь, как я.
  • Но и я не смогу, как ты.
  • Каждая в собственной крепости – подождём.
  • Чью-то правду время вызолотит в латынь.
  • Чья-то ложь на бумаге вымокнет под дождём.
  • Под лежачий камень, который я словом бью,
  • речь прямая течёт, сукровицей становясь.
  • Я иду с ним сквозь ад, я громко пою и пью,
  • без обратной дороги ища обратную связь.
  • Кто неправ, тот Юпитер. Кто прав, тот, вестимо, Лев.
  • Пусть его и желают вздёрнуть на сотне пик.
  • Я иду напролом, от нежности обнаглев,
  • обращая дверьми совершенно любой тупик.
  • Тьма не может быть безусловнее, чем любовь.
  • Десять пальцев горят святыми свечами в ней.
  • Он однажды вздохнёт и примет меня любой.
  • И мне страшно к этому времени
  • стать
  • сильней,
  • чем сейчас, нуждающейся в нём, но
  • может, ты объяснишь, и твой ответ будет прост,
  • почему я смотрю в распахнутое окно,
  • и сквозь тысячу стен
  • наш с ним взгляд
  • образует мост.
  • Под лежачий камень христово течёт вино.
  • И мы пьём его,
  • и прикуриваем от звёзд.

«И снова шторм застиг меня врасплох…»

  • И снова шторм застиг меня врасплох.
  • Спустя полсотню кораблекрушений
  • я выбрал берег, что не так уж плох,
  • сочтя его последним из решений.
  • Я жил, не зная горя и войны,
  • я думал, сердце снова стало полным.
  • …Мои глаза под цвет морской волны
  • упорно обращались к этим волнам.
  • В слепой ночи я свой покинул дом…
  • Так, как когда-то я покинул море…
  • ….Чтоб и не вспоминать о нем потом,
  • как о пренеприятном разговоре!
  • Я что-то там забыл. Но только – что?
  • Я знал, что я приду туда и сгину!
  • Из ниоткуда надвигался шторм,
  • мешая уголь, акварель, сангину,
  • мешая умирать на берегу
  • мне, вы-бро-шен-но-му на этот берег.
  • Я знал, что я себя не берегу,
  • пускаясь вплавь в открытие Америк,
  • которых в океане больше нет.
  • Мой дом вдали по мне зажёг все окна!
  • Я шел сквозь море, как сквозь мокрый снег,
  • не чувствуя, что всё на мне промокло.
  • Сгущая краски, шторм любил меня,
  • как ни одна земля бы не сумела.
  • Я умер утром следующего дня,
  • чтобы морской волной воскреснуть смело.
  • …Увы, я спал. Я спал в своем дому.
  • Прошу вас понимать меня превратно:
  • я сам себя нисколько не пойму.
  • Я жду, что шторм
  • возьмет меня
  • обратно

«во дворе лежит пьяная женщина Таня…»

  • во дворе лежит пьяная женщина Таня
  • у нее есть пятнадцатилетняя дочь
  • она говорит, что обязательно встанет
  • что ей совсем не надо помочь
  • она срывает очки с мужчины
  • который пытался ее поднять
  • и разбивает их в пол без причины
  • мне бы хотелось её понять
  • я не лежу во дворе, но пью вермут
  • литрами, замертво, прямо с утра
  • по каплям его обретая веру
  • и пьяных женщин гоню со двора
  • я пью как сорокалетний мужчина
  • который стоит у двери без ключа
  • у меня есть сто и одна причина
  • чтобы пить уходить и молчать
  • во дворе лежит пьяная женщина Таня
  • а в моем дворе лежит только ночь
  • истину, найденную в стакане
  • я хватаю за шиворот и выгоняю прочь
  • тот кого я люблю, пьет так же безбожно
  • но сегодня я буду пить одна
  • я говорю вам, что все возможно
  • но вам слышится полная тишина
  • я хватаю бутылку за горло крепко
  • как будто хочу её задушить
  • кто-то вытянет туз, кто-то вытянет репку
  • я вытяну перевернутую карту души
  • и скажу в отсутствии адресатов
  • как бы каждый из них мною стал спасён
  • я не хочу знать, что будет завтра
  • у меня есть вермут. на этом всё
  • я найду свое место в жизни на заднем
  • сидении дешевенького такси
  • я оттуда тебе позвоню, а ты занят
  • шофёр! от себя меня увези!
  • увези меня в город, где будет веры
  • больше, чем вермута, что на дне
  • я хочу быть любимой тобой, но, наверно,
  • счастье – именно то, что не выпадет мне
  • во дворе лежит кто-то, теряя имя
  • у меня оно есть, я даже помню его
  • произнесенным губами твоими
  • а больше,
  • наверное,
  • ничего

«Город, куда ты едешь, мне только снится…»

  • Город, куда ты едешь, мне только снится
  • каждую ночь, но при этом меня не помнит.
  • Ни один ЕЦД[10] на свете не выдаст визу.
  • Текстовая вода заливает пол мне,
  • так, что сосед стучит в батарею снизу.
  • Сердце стучит набойками по перрону.
  • Так заблудись в седой паутине улиц.
  • Пусть на обратный билет хватит денег ровно.
  • Хочешь сказать, ко мне просто так тянулись
  • его провода, запутавшиеся в кронах?
  • Просто так загорались окна, скрипели двери,
  • приглашая к себе на долгие разговоры?
  • Так нечестно. Пусть той, кто слабее верит,
  • вместо дорожных дадут травяные сборы,
  • русской рулеткой тебя и меня измерят.
  • Неубитый медведь и городская карта —
  • при делёжке выходит совсем не одно и то же.
  • Не желая схожденья с рельс твоего плацкарта,
  • татуировок смерти на белой коже,
  • я желаю тебе не мускуса, но муската
  • и других городов, архитектурных кружев,
  • крыши чьих зданий смыкаются, как ресницы,
  • об одной лишь тебе вздыхая над чайной кружкой.
  • Город, куда ты едешь, тебе – приснится.
  • Мне ключи от него достанутся под подушкой.

«Не спать всю ночь, говорить не думая, пить не морщась…»

  • Не спать всю ночь, говорить не думая, пить не морщась.
  • Курить одну за одной взатяг, не открыв окна,
  • вид из которого выдан прямо на площадь,
  • где происходит абсолютная тишина.
  • В ней громко спорят и тоже пиво мешают с водкой,
  • и водку с пивом, там бьют бутылки и бьют людей.
  • Мы – каторжане в одной потрескавшейся колодке
  • полумолчания громче амока[11] площадей.
  • Слова-котята в стакане тонут, повысив градус
  • дурной бадяги, невразумительной без того.
  • Кто так еще наносит друг другу радость
  • и причиняет счастье, как мы с тобой.
  • Проспать весь день сиамскими близнецами,
  • о нас заплачет сама Кунсткамера в три ручья.
  • В одно начало свести трудней, чем концы с концами,
  • Победа – это когда в итоге всегда ничья.
  • Как я – ничья.
  • Как и ты. Не принадлежащий
  • ни мне, ни ей, ни Господу, ни себе.
  • Любой имеющий право, был тварью мелко дрожащей.
  • Как я,
  • когда наливала водку любви тебе.
  • Не спать всю ночь, говорить не думая и по тексту.
  • Не начинаясь, мы не закончимся никогда.
  • Так пей со мной до утра, и увидь, как вместо
  • сорокаградусной в стаканы течёт вода.

Подводная лодка

  • Хочу укрыть себя за дымкой,
  • вобравшей и табак, и мглу.
  • Стать человеком-невидимкой,
  • расположившимся в углу.
  • И слушать, слушать до упаду,
  • покуда в сон не упаду,
  • философический припадок
  • тех, кто со мной в одном аду.
  • Пока я вслушиваюсь в голос
  • и натяженье медных струн,
  • у смерти вырываю волос
  • и подношу его к костру.
  • Эффект присутствия обманчив,
  • и я не здесь, и ты не здесь.
  • Будь ты хоть девочка, хоть мальчик —
  • ты почему-то здесь не весь.
  • Мы все в одной подводной лодке,
  • на том стоим? На том плывем,
  • закусывая водку л ктем,
  • а если надобно, локтём.
  • Нас кропотливо собирали,
  • нас отобрали, как зерно,
  • нас отчитали, как морали —
  • завсегдатаям казино,
  • и обернули мешковиной,
  • чтоб утопить нас, как крысят,
  • Никто не явится с повинной,
  • когда грехи на нем висят.
  • Мы все – лоскутный сон друг друга,
  • как одеяло, как ландшафт,
  • стакан и дым идут по кругу,
  • но размыкает круг душа,
  • и, дав самой себе же откуп,
  • слетит за нашей крышей прочь.
  • Мы вновь придем на эту лодку.
  • И жизнь сойдет за эту ночь.

«Я был открытым сердцем и душой…»

  • Я был открытым сердцем и душой.
  • – Входите, чувствуйте себя как дома!
  • Мой дом просторный, светлый и большой.
  • В нём хватит всем еды, питья и комнат!
  • Беседы продолжались до утра!
  • Душистый чай, классические танцы.
  • Когда мне говорили: “мне пора”,
  • я умолял подольше их остаться.
  • Так сердце стало проходным двором,
  • там никогда никто не спал ночами.
  • Там пели шлягера, там пили ром
  • и засыпали с первыми лучами.
  • Я всех любил и всех за все прощал,
  • но обнаружил как-то раз пропажу
  • в своих лежащих тут и там вещах.
  • Я знал, никто на вора не укажет!
  • Украли что-то важное… моё.
  • Я, разозлившись, всех из дома выгнал!
  • Когда остался сам с собой вдвоем,
  • то я к себе никак не мог привыкнуть!
  • Я размышлял мучительно: кто – вор?
  • Не мог понять, что именно пропало!
  • На тысячу замков я запер двор,
  • но, видимо, ворам всё было мало!
  • Я чувствовал, что все идет не так!
  • Я ощущал потерю за потерей!
  • И сердце перестало биться в такт,
  • и не спасали запертые двери!
  • Когда из сердца вдруг исчезло всё,
  • до самого последнего кусочка,
  • я понял, от себя меня спасет
  • лишь смена места жительства, и точка!
  • И смех, и слезы!
  • Я и был тот вор.
  • Я сам вручил свой дом неверным лицам!
  • Я вызвал сам себя на разговор
  • и мы решили:
  • так не повторится!
  • Я стал открытым сердцем и душой
  • чуть более, чем раньше – но для круга,
  • который не такой уж и большой,
  • но кто вложил в протянутую руку
  • все то, что я оплакивал, скорбя,
  • что я, пообещав, не смог исполнить,
  • все то,
  • что я украл сам у себя,
  • впуская тех,
  • кого не стоит помнить.

«Говорили многоумные люди…»

  • Говорили многоумные люди:
  • «если терпит всю тебя, значит, любит…
  • если гонишь со двора да в три шеи,
  • а любовь его к тебе хорошеет —
  • знать, держи его, играй в десять пальцев,
  • чтоб за воздух потом не хвататься,
  • до полудня не спи на полатях,
  • накрывай на стол, одергивай платье,
  • не ищи в стоге сена иголку».
  • Говорили, да что же ей толку!
  • С добрым молодцем сводила жизнь вместе,
  • не стерпелось, не слюбилось невесте —
  • не сдержала красна девица слова.
  • Полюбила девка молодца злого,
  • что любил лишь себя, да и точка,
  • не желал он ни сына, ни дочки,
  • всё ему подавай как на блюдце,
  • что одно за другим об пол бьются.
  • ни рука ему твоя и ни сердце
  • не нужны, и не грызи заусенцы.
  • Прибивалась девка белой волною,
  • «Всё, что хочешь, я смогу, будь со мною».
  • И звенели речи колоколами,
  • и сверкали глаза зеркалами.
  • На себя он в них не мог наглядеться.
  • Чай, на старость променявшая детство
  • не нужна ему, как и любая,
  • ведь любая влюблена, как слепая,
  • а ему нужны лишь красные речи,
  • а не руки в руки, ноги на плечи,
  • а ему нужны лишь белые ночи,
  • не нужна ты ему, что ты хочешь,
  • он найдет себе ещё крутоброву,
  • убегай же подобру-поздорову,
  • да бросайся же в ноженьки мужу,
  • дожидается тебя, бесподружен,
  • станет нужен, ты сумей приглядеться,
  • полюби хоть вполдуши да вполсердца,
  • …нет же, тянет за околицу снова,
  • не сдержать ни порыва, ни слова…
  • …и одна-одинёшенька дура
  • ходит-бродит на смех людям и курам,
  • обратит, мол, злого молодца добрым,
  • да пойдет к нему златым коридором,
  • да наткнется на открытые двери,
  • чьим-то предостереженьям не верит,
  • полумёртвая в ночи колобродит,
  • ноги стерты до костей, взгляд юродив,
  • не лицо, а погребальная маска….
  • – бабушка, я не хочу эту сказку…

Маленький смертник

  • Ну какие быть могут песни, какие танцы,
  • ну какие «люблю», «хочу» и «до смерти нужен»,
  • Если ты говоришь, что станешь с врагом брататься,
  • пить с ними шнапс, меся сапогами лужи,
  • как не я, а они тебе верными станут Schatzen,
  • тут не только мне становится резко хуже.
  • А ведь мимо тебя не раз пролетали пули
  • и в попытке пленить, враги за тобой бежали.
  • Обрыдлевшие офицеры тебя обманули.
  • Если честно, то мне немножечко даже жаль их.
  • Но, послушай, правда не в закопчённом дуле.
  • Но, послушай, правда находится не в кинжале.
  • Что ты мне скажешь, когда меня встретит Цахал[12]?
  • Если мне суждено, то разве ж кто остановит?
  • Это здесь я смеюсь, тебе насыпая сахар,
  • это здесь я себя называю к тебе любовью.
  • Батальон Каракаль[13] или Бригада Нахаль[14]* —
  • там я буду готова назваться совсем любою.
  • Даже если мне не дадут из России выезд
  • из-за вечного попадания в группу риска,
  • после слов твоих меня что-то ест И выест,
  • прогрызет дыру и сбежит корабельной крысой
  • с корабля, который в море еще не вылез.
  • Но морские узлы завяжутся очень быстро.
  • Всяко будет быстрей завязать их, чем отношений
  • узелки на руках, что на женские не похожи.
  • Все хотят, чтобы пахли они ужином и женьшенем,
  • а мои почему-то пахнут горелой кожей.
  • Маленький смертник висит у меня на шее,
  • гладит моих скребущих на сердце кошек.
  • Воздух пахнет изрешеченной спецодеждой,
  • концентрационными лагерями.
  • Но, послушай, правда находится где-то между
  • по земле расплаканными морями.
  • Потерять себя легче, чем потерять надежду,
  • я тебя уверяю.
  • Я стараюсь тебя целовать как возможно нежно.
  • Маленький смертник это не одобряет.

Царевна-жаба

  • Так обрывается что-то главнее главного.
  • С обрыва пальцы падающих соскальзывают,
  • Ты смеешься с закрытым ртом над моими планами.
  • Средь чёрна дня пропадает тетрадь с рассказами.
  • Средь белой ночи ты пропадёшь, и я с тобой
  • к чёрту заеду в гости на водку походя.
  • Не вернуть приворотными зельями, чудо-яствами
  • человека, которого тянет в объятья похоти.
  • После этого остаются руки и сердце грязными.
  • Говори мне, что я старовер, шизофаз и чокнулась.
  • Я могла бы с тобой каждый день как последний праздновать.
  • Вот сижу и святую воду глушу не чокаясь.
  • Жерновами колёс моё к тебе перемолото.
  • Чёрный цвет из палитры ярких цветов составится.
  • Мы ещё вчера были оба пьяны и молоды.
  • Асимметрия искажает нас до юнца и старицы.
  • Изо сна в сон я стихийные вижу бедствия,
  • наших мёртвых детей с глазами стеклянней кукольных.
  • Мы встречаемся в подворотенках, не приветствуя.
  • Если мой мир – раскраска, ты берешь чёрный, угольный
  • и рисуешь на развороте квадрат Малевича.
  • Но и полная тьма когда-нибудь прекращается.
  • Если жабам и удается найти царевича,
  • то они, увы, в царевен не превращаются.
  • В этом случае я верю не сказочнику, а Дарвину,
  • золотому лучу, кассандровому предчувствию.
  • Я буду только такой день считать подаренным,
  • когда забывать побуквенно научусь тебя.
  • Я останусь простолюдинкой простоволосою.
  • Без кола, без двора, без золотого терема.
  • Уплывай в самый ил со своей земноводной особью.
  • Если спросят, где я,
  • шли к чёрту.
  • Не будь растерянным.

Оммм

  • Как все стало вставать с колен на свои места —
  • стали вазами все осколки разбитых ваз!
  • Я хотела до этого места все пролистать,
  • ветер перелистал —
  • и мне стало не нужно вас!
  • Вас, гуляющих заполночь прямо ко мне домой!
  • Вас, кричащих мне песни пьяные без вина!
  • Вас, так ждущих,
  • чтоб я сказала – «любимый мой»
  • и в ответ получила
  • «ты для меня одна!»
  • Счастье где-то не в людях.
  • В углах:
  • только вытри пыль!
  • Если б можно было с разумом сделать так
  • и мятущимся сердцем, видящем сказкой быль!
  • Вместо сердца —
  • завешанный пыльным тряпьем чердак!
  • На свои места всё стало вставать с колен.
  • на индийское «ом» заменился мой вечный «он».
  • Дожидаясь попутки в солнечный город N,
  • я отключаю сердце и телефон.
  • Обещаю уехать как можно скорей от вас,
  • оставляя вам память белой, как простыня.
  • Я-ребенок и Я-старуха танцуют вальс,
  • и рождается Я-настоящая
  • в их тенях.

«верь в меня! пожалуйста!..»

  • верь в меня! пожалуйста!
  • сейчас!
  • валится из рук любое дело.
  • то, что можно сделать и за час,
  • я бы и за сутки не успела.
  • видь во мне
  • грядущую меня —
  • с волевой осанкой, сильным взглядом.
  • не проходит у меня ни дня,
  • чтоб не назвала его треклятым.
  • вырасти из собственной глуши
  • помоги мне!..
  • сердцу очень душно.
  • у тебя на семь планет души
  • хватит,
  • если это будет нужно!
  • на колени не позволь упасть!
  • я себя теряю с каждым новым
  • днём,
  • а вслед за мной идет напасть
  • и грозится выкрасть даже Слово.
  • Слово может чем угодно стать.
  • я его тобою обращаю.
  • дай мне обрести такую стать,
  • чтобы Землю мы с тобой вращали!
  • остается четверть или треть
  • от меня,
  • когда-то бывшей целым.
  • не переставай в меня смотреть
  • без солнцезащитного прицела.
  • будь, прошу, до эпилога лет
  • тем,
  • чья Вера,
  • наплевав на Силы
  • Тьмы и Притяжения к Земле,
  • вверх меня из бездны
  • выносила.

«Не ряди меня в шелка золотые…»

  • Не ряди меня в шелка золотые.
  • Я носила бы, да злато тускнеет.
  • Не пиши мне письмо на латыни.
  • Я пойму, да на русском яснее.
  • Не даруй мне дом о тысячу окон,
  • о десяток светлиц, да из камня.
  • Я жила бы в нем, может, и с Богом,
  • да в таком дому – под тысячу камер.
  • Не вози меня в заморские страны,
  • Я довольна здесь и морем Балтийским.
  • Мне шлагбаумы – подъемные краны,
  • Как подушку буду облако тискать.
  • Не целуй меня в алые губы,
  • разведутся то руки, то сплетни.
  • Я бы рада была быть и трупом,
  • чтобы ты поцеловал хоть в последний.
  • Не вези мне несусветных подарков,
  • многоградусного алкоголя.
  • Я нырну в петербуржскую арку,
  • где стояли мы вдвоем – и довольна.
  • Обряди меня в седеющий вереск,
  • я носить его буду, как знамя,
  • напиши мне о том, что ты веришь,
  • что случится обязательно с нами,
  • подари мне дом о тысячу буков,
  • о десяток заглавных, сто строчных,
  • я забьюсь там тихохонько в угол
  • и хорошенького нам напророчу.
  • Отвези меня на Серое море,
  • Черно-белое, сизо-седое.
  • Утоплюсь в нем со счастья, не с горя —
  • кроме глаз твоих, моря мне – пустое.
  • Поцелуй меня в бумажное сердце,
  • У меня ведь нет ни кожи ни рожи!
  • Пусть твой честный на меня не рассердится,
  • Потому что честней быть не может!
  • Привези мне улыбку большую.
  • Как у солнышка ли, как у дебила.
  • А о чем тебя еще попрошу я,
  • лучше правда не знать, мой любимый…

Выход за эти скобки

  • А с тобой мне бывает так, как в тринадцать лет,
  • (или чуть постарше, статьям не противореча),
  • Вот мы едем в автобусе, и счастлив даже билет,
  • (наверно, особенно счастлив этот билет),
  • а я почему-то нет,
  • буквы сыпятся штукатуркой со звоном монет,
  • хватает и жанра, и жара к тебе – но не речи.
  • Ты – не медный грош, ты хорош собою вполне,
  • мне по нраву твоя вседозволенность и свобода,
  • скорей «почему бы и да», чем «почему бы и нет»,
  • (но с женского это переводится ближе к «нет»),
  • щербатый шербет.
  • Мое сердце в подсобке запирается на обед,
  • на замок, от которого мне не известно кода.
  • Слишком честной меня воспитывали с младых
  • ногтей, которые я крою, как матом, лаком,
  • Если сдерживать мат, в голове родится латынь,
  • (если сдерживать крики, тоже будет латынь
  • и – остынь, остынь,
  • в этом городе сплетни разводятся, как мосты
  • и очень хочется плакать).
  • Я заметить его не пытаюсь в твоих чертах,
  • (хоть многие так и сделали бы, однако)
  • не то чтобы мы с тобой не чета,
  • (ни супружеская, ни дружеская чета —
  • простота
  • не свята)
  • я честна и чистосердечна, а на черта?
  • Как ни крути, каждый – неодинаков.
  • Никогда не просила меня ни за что прощать,
  • но теперь прошу простить мне мои заскоки
  • и ещё – никогда ничего мне не обещать,
  • (особенно – ничего мне не обещать),
  • слова мои камень и губы мои праща,
  • Может быть, я жестока, но кто сейчас не жестокий?
  • Я хочу, чтобы с ним, как с тобой, – о любых вещах.
  • И о том, что люблю, а не умничать и вещать.
  • Я ищу выход.
  • Выход за эти скобки.

Городские мидии

  • Упрекать в высокомерии интроверта —
  • все равно что ножиком тыкать в мидий.
  • Ну, проткнут. Ну, жемчуг в руках повертят.
  • Мёртвые мидии вряд ли на вас в обиде.
  • Я не замечен в том, что пишу вам первым,
  • что бужу по ночам звонком и гуляю в гости.
  • Доктор противопоказал меня вашим нервам.
  • Стоит обнять со всей силы, и хрустнут кости.
  • Мы с тобой оказались соседями в океане.
  • Перламутром переливаются обе дверцы.
  • Ты, оказалось, мидия, как и я; не
  • перочинный ножик, которым мне вскроют сердце.
  • Мы с тобой соседи по городским массивам.
  • Мне известен твой адрес, мой адрес тебе известен.
  • Если мы идем рядом, мы кажемся всем красивым
  • дуэтом, в котором отсутствует слово «вместе».
  • Я боюсь показаться навязчивым и настырным,
  • быть не вовремя и некстати и третьим лишним.
  • Не пиши никогда. И думай, что я остыну.
  • Я же только и верю, что ты сам подойдешь поближе.
  • Дно не пускает солнечный свет на кожу,
  • опалив побережья высунутую руку.
  • Мидии спят на камне одном и том же,
  • на расстоянии вечности друг от друга.

Солнышко

  • Я росла между слов и слов, бывших слишком взрослыми
  • для меня, что, возможно, хотела играть в песочнице,
  • но всегда ходила конём и тяжелой поступью.
  • Я хожу и сейчас так, чего мне совсем не хочется.
  • Я не была ребенком, когда во мне его убивали на
  • площадях, ослеплённых солнечными ударами.
  • Я ощущала себя подобно домам-развалинам.
  • Что ни мысль, что ни взгляд, что ни вздох —
  • бесполезно-старые.
  • Здесь бы любой подошла размазанная истерика.
  • Не дружила со сверстницами и не влюблялась
  • в мальчиков.
  • Мой корабль шел до берега не от берега,
  • а из моря. Он был бумажным, а стал трехмачтовым.
  • Оставайся здесь, называй меня своей маленькой,
  • когда сама из себя я тресну по швам и вырасту.
  • Вместо букетов нарисуй мне цветочек аленький,
  • из кармана его, скомканно-мятый, выпростав.
  • Ни в зарубежном вояже, ни в суете предсвадебной
  • не давай мою руку в лапища одиночества.
  • Дай тебе Бог никогда, никогда не звать меня
  • ни по полному имени, ни по чужому отчеству.
  • Мой корабль трехмачтовый станет бумажным
  • суденышком,
  • что проплывет, не намокнув, сквозь море летнее.
  • Обещай мне и через полвека меня звать солнышком,
  • и я буду светиться взглядом, как пятилетняя.

«Друг мой, ты начинаешь уже стареть…»

  • Друг мой, ты начинаешь уже стареть.
  • Ты от жизни взял ни много ни мало – треть.
  • Лучше/хуже уже не будет ни встарь, ни впредь.
  • Ты продолжаешь, а не начинаешь путь.
  • Вроде знаешь, где тормоза, и куда свернуть,
  • но всё еще прячешь змею за змеей на грудь.
  • Начинается старость вовсе не с седины;
  • с первой ссадины от задетой в тебе струны,
  • с чувства вины за дни, что отведены.
  • Старость – золото, не носимое на руках,
  • дальний свет, ведущий в ночь наугад,
  • несуществующий пьедестал в ногах.
  • Это – любить, умалчивая о том,
  • это – ценить превыше планеты дом,
  • это – заказывать сок, а не ром со льдом,
  • это – просить о помощи лишь когда
  • тебя обступает чернеющая вода
  • и от нее не денешься никуда.
  • Друг мой, мы все тут стары после двадцати,
  • лишь когда мы уверены точно, куда идти.
  • Не свернешь горы, не сворачивая с пути.
  • Так сверни и останься сам себе господин.
  • И иди вперед, один или не один,
  • В сердцевину самого детства, фруктовый лёд,
  • первый вздох, взор, взмах и, конечно, взлёт.
  • Ты пойдешь назад, если только пойдешь вперёд.
  • и тогда каждый шаг обратно тебя вернёт.
  • Навсегда вернёт.

Серый кардинал

  • Любят тех, кто любит только
  • самого себя, и точка.
  • Кто – единственная долька.
  • Единичка, одиночка.
  • Я герой второго плана.
  • Или третьего. Не помню.
  • Смысла нет быть самым главным
  • в фильме, что никто не понял.
  • Главгерой умрёт в начале,
  • дальше зомби зомби зомби.
  • В кинозале замолчали.
  • Поцелуй воздушный в лобик.
  • Героиня лепетала
  • о мудачестве и блядстве.
  • Парус белый. Парус алый.
  • Научили бы влюбляться.
  • А другая героиня
  • о душЕ запела в дУше.
  • Я не слышал это имя.
  • Я бы шум воды послушал.
  • Я хочу быть самым серым
  • закулисным кардиналом.
  • Дирижировать по нервам,
  • не расплачиваясь налом.
  • По старинке быть в сторонке.
  • Вне хай-вея и вай-фая.
  • В барабанной перепонке
  • тишину воссоздавая.
  • Мне осталось ждать немножко.
  • Зал, не дожидаясь титров,
  • стелет красную дорожку
  • для того, кто самым хитрым
  • оказался в этом фильме,
  • не показываясь в кадре,
  • не играя с простофилей
  • в несвятого невпопадре.
  • Задний ряд, как по команде,
  • перестанет целоваться.
  • Я завязываю бантик
  • на букетике оваций.
  • Я здесь буду править балом.
  • Не готовь для слёз манжеты.
  • Самым серым кардиналом
  • выпускаются сюжеты
  • о любом из предыдущих.
  • О любом из настоящих.
  • Все, что ты зовешь грядущим,
  • в мой давно сыграло ящик.
  • Получите. Распишитесь.
  • Семиструнно, синестранно.
  • Никуда вы не спешите:
  • Вы прикованы к экрану!

Смысл, который я ищу

  • Наш северо-неверный регион
  • охвачен тьмой перегоревших пробок.
  • Не явится на помощь легион
  • спецназовцев внутрь черепных коробок,
  • они – как спичечные коробки,
  • промокшие в болотистом кармане,
  • того, кто нас с тобой опять обманет
  • и не подаст ни хлеба, ни руки.
  • Захлестывает чёрная волна по самые глаза
  • тысячелетье.
  • Давай, прошу, поговорим о лете.
  • Сезоне года. Не реке без дна.
  • Не выпускай из рук моей руки,
  • что протяну к тебе скорей, чем ноги,
  • что обивают мшалые пороги грозящей наводнением
  • реки.
  • Не вычитай! Вычитывай… меня.
  • Я – это всё, что у меня осталось.
  • Хватило бы там, вдалеке огня,
  • что обращает в топливо усталость!
  • Наш соцреалистический сюжет неумолимо движется
  • к развязке,
  • я больше не придумываю сказки и больше не могу
  • молчать уже.
  • А, нет, еще немножечко могу.
  • Мне очень страшно за бесчеловечность.
  • Пусть жизнью обратится слово вечность,
  • проклюнувшись в растаявшем снегу.
  • Держи меня, как держат автомат,
  • и я не осекусь,
  • как постоянно
  • на полуслове было полупьяно.
  • Держи меня как можно выше над
  • волною цвета траура и угля,
  • чтоб камень, что на сердце, лег в пращу.
  • И мне не важно, кто ты – враг ли, друг ли,
  • когда ты – смысл, который я ищу

Последнее штормовое предупреждение

  • Что мне толку в «ну, погоди, постой» – вырастает перед
  • лицом стена,
  • пробивает стену твой взгляд пустой цвета пыли, смерти
  • и бодуна.
  • Если мне не быть никогда с тобой, не делить корку
  • хлеба, не пить вина,
  • не брести извилистою тропой через лес в поля золотого
  • льна,
  • не входить в экстаз, не входить в запой за всю жизнь,
  • что мне и тебе дана,
  • задрожавший в руке твоей нож тупой даже с радостью
  • примет моя спина.
  • У тебя ни ножа, ни цветка в руках, папироса в одной
  • и бутыль в другой,
  • поднимайся дымом до потолка, растекайся солодовой
  • рекой,
  • что ни речь мне вздумается толкать, ты нет-нет
  • и вспомнишь о той, такой,
  • чья душа цвета чёрного молока – пригубив,
  • отправишься на покой.
  • Я ушла бы прочь, весела, легка,
  • да уйду, вестимо, недалеко.
  • Балагур покинет свой балаган, в барабан земли
  • застучит клюкой…
  • Урони мне голову к чёрту с плеч, резким жестом алую
  • нить рубя.
  • Я тебя пытаюсь предостеречь, половицей под каблуком
  • скрипя,
  • от нее, чья сладкоголоса речь, сердце чье в десятках
  • других ребят,
  • от рассказов, издательство коим – печь, научить
  • различать тебя йод и яд,
  • если даже больше не будет встреч и в твоем алфавите
  • не будет «я».
  • Я хочу тебя от всего сберечь, пусть придется и от самой
  • себя.
  • Как дым будет клубиться и реки – течь,
  • так и я обещаю любить тебя.

«когда ты спрашиваешь, как дела…»

  • когда ты спрашиваешь, как дела,
  • я говорю – все так же, друг мой, так же
  • (какой я разговорчивой была
  • мне вспоминать об этом стыдно даже!)
  • и вот бы оборвать на “хорошо” —
  • я всем с людьми делилась то и дело,
  • вытряхивая душу как мешок
  • и пыль на окружающих летела
  • с кем виделась. с кем горькую в ночи
  • хлестала за беседой о высоком
  • раздаривала от себя ключи
  • дивясь своим вещам, летящим с окон
  • где то купила, это продала
  • за тайной тайна становилась явной
  • когда ты спрашиваешь про дела
  • я правдой не рассыплюсь даже спьяну
  • зачем с кем почему кому куда
  • в допросе этом никакого толка!
  • тебя послушать – это я всегда
  • готова с удовольствием и долго,
  • я с радостью прочту тебе стишок
  • обговорю от новостей до матча
  • пусть для тебя все будет хорошо
  • ты знаешь мир, который не обманчив?
  • высокомерной назовешь: вот дверь
  • с меня довольно этого раздора
  • мой быт обыкновенен, скучен, сер
  • и, право же, не стоит разговора

Лестница в

  • А были помоложе мы, никем не подытожены,
  • и в штабеля не сложены, пронзали небо лбом,
  • и чувствовали разное, нисколечки не властное
  • над нами, столь прекрасными, как вся твоя любовь.
  • И как любили – боже мой, такие ясноглазые,
  • и не имели прошлого, и каждый был любой.
  • А небо было пористым, и ветер дул напористо,
  • и был он весь аористом чужого языка,
  • как зубы нас расшатывал; мы челюстями сжатыми,
  • как пионервожатые, держались за закат,
  • и пили куболитрами, и были, в общем, хитрыми,
  • закат свалился титрами и убран был под кат.
  • А стали мы тяжелыми, попадали, как желуди,
  • в зелено-красно-желтую прихожую земли,
  • валились, будто в ноженьки, да умерли немноженько,
  • и все слова для боженьки рассыпали в пыли.
  • Мы жили, как преступники, а сдохли, как заложники,
  • теперь вы нас пристукните, раз мы вас не смогли.
  • Идет лесник, качается, похмелье не кончается,
  • и впору б нам отчаяться, да только все никак.
  • Он видит нас;
  • раз – крестится,
  • два – крестится,
  • три – крестится,
  • как будто бы прелестница пред ним стоит, нага.
  • Мы образуем лестницу, до неба расчудесницу.
  • а он двенадцать месяцев стоит у ней в ногах.

No comment

  • И, вроде, мир потеплел к июлю.
  • Я, вроде, снова не одиночка.
  • Поёт «Поэт» и шумит «Арт-Улей»,
  • писатель на кон поставил точку.
  • Трон умещается в старом стуле.
  • Любовь живёт в шерстяных щеночках,
  • и, может, в том, что тебя надули.
  • И, может, в синих моих чулочках.
  • Я продаю самовары в Туле,
  • в Ultima Thule. Я тот, челночный.
  • Мне двадцать лет, Петербургу триста.
  • Жертвы становятся палачами.
  • Никто с листа не играет Листа.
  • Стихи в печах ничто не печалит.
  • О твой чужой итальянский vista
  • мой русский взгляд разбивался в чайных.
  • Моя вина, как вино, игриста.
  • Я виновата ещё в начале.
  • Я получаю диплом лингвиста,
  • не овладев языком молчанья.
  • Можешь сказать, что виновен Путин
  • в том, что тебя у меня нет в доме.
  • Семь выходных, недостаток буден,
  • часы не бьют по лежачим в коме.
  • Моя – на пульсе. Твоя – на пульте.
  • Поэтому вместе им неспокойно.
  • Уподобляйся и дальше Будде.
  • Не выходи из янтарных комнат.
  • Прости за то, что тебя забуду.
  • Прости за то, что тебя запомнят,
  • как адресата, чужие люди,
  • чтобы раскланяться в «No comment».
  • «Ты появишься в инвизе…»
  • Ты появишься в инвизе.
  • Безупречен, Бога с два.
  • Я влюблюсь в тебя до жизни.
  • Смерти нету, смерть мертва.
  • Голос слаб. И не возьму я
  • ни одну из древних нот.
  • Я спою тебе восьмую.
  • Жизнь по правилу «why not».
  • Вот мой ключ и вот твой панцирь.
  • Мостик света через тьму.
  • Я тебя не трону пальцем.
  • Пальцу это ни к чему.
  • Зарыдает синтезатор.
  • Видишь, в клавишах – вода?
  • Я тебя забуду завтра.
  • Завтра значит никогда.
  • Электричка, полустанок,
  • накормить стихами стол.
  • Я тебя любить не стану.
  • Я придумаю глагол.
  • Раз, два, три, четыре. Вечер —
  • ахиллесовой пятой.
  • Я тебя увековечу.
  • Точка станет запятой.

«Я мечтал о далеких морях и горах…»

  • Я мечтал о далеких морях и горах
  • я не знал их в лицо, я их видел во сне,
  • и всю жизнь надо мною главенствовал страх,
  • что они никогда не достанутся мне.
  • Я родился и рос под холмом у реки,
  • я их возненавидел за малость их душ,
  • я стоял, ото лба не отнявший руки,
  • и ногами топтал лица маленьких луж.
  • Мне шептали и холм, и река: «не глупи,
  • пропадешь в том краю не пробыв там и дня!»
  • Я ушел, чтоб сердца и высот, и глубин
  • покорить, как они покорили меня!
  • Извивалась дорога, как дым из трубы!
  • С каждым шагом в груди становилось теплей!
  • Небо пело и было таким голубым,
  • что казалось, что я не живу на земле!
  • На глазах выраставшие море с горой
  • воплощали мою золотую мечту!
  • Я упал подле них и вскричал: я – герой!
  • Я сейчас вас огромною книгой прочту!
  • Я почувствовал, как разрасталась душа,
  • как по выси и глади раздался мой смех!
  • И, отринув смятение, я побежал
  • каменистой тропою, ведущей наверх!
  • И почти у вершины я чуял спиной,
  • что как будто бы зря меня ноги несут.
  • То смеялся не я, а гора – надо мной
  • сотрясалась и море смешила внизу!
  • И гора уронила меня из руки
  • в пасть открытого моря с зубами из скал!
  • Я мечтал оказаться у тихой реки,
  • я не смерти в краю неизвестном искал!
  • Я вернулся домой, совершая побег
  • от себя самого, что мечтал не о том!
  • Я признал, что я самый простой человек,
  • и что все что мне нужно, поместится в дом!
  • Пригубив из реки,
  • прислонившись к холму,
  • понял: именно к ним я стремился во сне.
  • Я не к сердцу прислушивался, а к уму,
  • и услышал, как сердце
  • ответило мне.

72 страницы

  • Он ее не любил,
  • но как-то построил, по правилам, дом, посадил дерево
  • и у них все-таки было дитя
  • Этот дом он выстроил из песка, спустя
  • рукава
  • и несколько лет, пока она верила
  • Это дерево было посажено корнями вверх
  • кроной в землю
  • а само оно было из пластилина, щелочи, водки, и еще
  • не пойми чего
  • (не надо учить биологию, чтобы знать, как выглядит
  • дерево)
  • Она мечтала о лучах солнца
  • но была больна лучевой
  • болезнью
  • все то время, пока она верила
  • Это дитя, что у них получилось, пахло старушечьей
  • шалью
  • псиной, прокуренной коммуналкой, истерикой
  • и все это еще с глиной и слякотью перемешали
  • любовью там и не пахло,
  • хотя она, наверное, в это верила
  • Потом все было хорошо
  • Они на свадьбы к друг другу бегали, счастья большого
  • желали
  • Он сошелся с какой-то мутной, как пиво,
  • его щетина при поцелуе напоминала укус крапивы
  • но та девушка любила крапиву,
  • а он любил пиво,
  • так друг с другом они жили и оживали
  • А она вытащила себя из ямы
  • и огромные чувства, другому предназначавшиеся
  • выплеснула этому в сердце прямо!
  • Она не знала,
  • что встретила бездонную чашу
  • Он брал ее смерть из рук, зачеркивал и писал
  • «ЖИЗНЬ»
  • всем своим веселым безденежьем
  • всем тем, чем умел (а умел он все, кроме лжи)
  • и она училась жить, ну а куда ты денешься.
  • Однажды их взгляды встретились
  • в рамках питейного помещения
  • он, как прежде, не увидел в ней ничего особенного,
  • а она КАК УВИДЕЛА недодом, недодерево и недоребенка
  • КАААААК УВИДЕЛА этот возможный свой семимильный
  • шажок назад
  • и ее передёрнуло
  • от отвращения
  • и она отвела глаза
  • в ту сторону, где располагалось её жильё
  • построенное тем, кто любил её
  • из окон высовывались цветы, развевалось бельё
  • и лилась детского голоса светлая музыка
  • Просто хозяин дома разбил ей клумбу,
  • после того, как ей разбивали сердца и лица
  • которые она теперь
  • подобрала с пола
  • и отправила наконец-то в мусорку
  • и смеялась долго и счастливо
  • семьдесят две страницы

«Мастер пишет меня…»

  • Мастер пишет меня.
  • Рисует. Рифмует. Ставит.
  • Подмастерья копируют глупо и неумело.
  • Мастер очень сведущ. Если он птичью стаю
  • в небесах обводит обычным для досок мелом,
  • птицы падают – соль, песчаник, хрусталь и угли —
  • прямо Мастеру в руки, что из мира меня сшивают.
  • Мой единственный глаз, пока, к сожаленью, куклин.
  • Но душа моя – самая, что ни на есть, живая.
  • Не пытайтесь меня копировать, подмастерья.
  • Пусть моих жалких копий по сто у вас раскупают;
  • разве не видите, как их глаза пустеют?
  • Потому что из них не бежит ни слеза скупая,
  • ни живая вода,
  • ни капли дождя, по сути.
  • Из моего единственного свет – вечен.
  • Я не дамся своей идеей; не обессудьте,
  • продолжайте же на конвейере тратить вечер
  • на пустые слова, бессмысленные рисунки,
  • статуэтки, что идеальны и безыдейны.
  • Мастер жизнь посвятил мне, а им вы швырнули сутки,
  • Я – бесценна, и этим выше всех ваших денег.
  • Я пока существую, возможно, что лишь в проекте,
  • а подделки мои – двуглазы, но однобоки.
  • Не о вас, а о Мастере – вспомнят, как о поэте,
  • о художнике,
  • драматурге
  • и полубоге.
  • Мой таинственный Мастер никогда меня не закончит,
  • потому я при жизни бессмертие обретаю.
  • Если капля чернил с пера у вас и соскочит,
  • это будет чернильная клякса. А запятая —
  • это то, что в моей, последней из компетенций,
  • это то, почему меня не заменит кто-то.
  • У меня в груди – не выдуманное сердце.
  • Сожалею, что вам никогда не попасть с ним в ноты.

«Оставь для печали кармашек в своем пальто…»

  • Оставь для печали кармашек в своем пальто.
  • Клади в него мелочь и камни, чтоб стал дырявым!
  • Не бойся, нашарив прореху рукой, зато
  • ты вскоре поймешь: печаль себя растеряла!
  • Для счастья не нужен карман или чемодан,
  • оно не поместится, – слишком оно большое!
  • Послушай, его я тебе хоть сейчас отдам,
  • откройся ты мне безразмерной своей душою!
  • Но ты говоришь, что карманна душа твоя,
  • в её пустоте ничего не нашарят пальцы!
  • Спасибо, что все поведал мне, не тая;
  • теперь ни за что не стану я отступаться!
  • Душа моя превратится в твою страну,
  • в которой прошу считать каждый угол домом!
  • Ты – Счастье моё,
  • и тебе я тебя верну,
  • не представляя, как может быть по другому.

Текст о последнем времени

  • это история про вязанье крючком буковок и пробелов,
  • не имеющая конца, лишь одно начало
  • как тебя разматывало клубком, било в табло за дело,
  • как ты торопила события, терпела, пила и пела,
  • а все думали, что молчала
  • пока ты не оторопела, чисто не зазвучала
  • это легенда про лучших из, про города и масти, что нет
  • на картах,
  • про простые слова о том, что не так уж дела и плохи
  • про людей, что поют в тебе от ренессанса и до заката
  • твоей прекрасной
  • пресиней
  • пресамойцветной эпохи
  • эти люди вытаскивают тебя из рапунцель, ассоль,
  • лолиты
  • подарочным свертком стоят на твоем пороге
  • столько света и веры вокруг расплескано и разлито
  • столько чуда,
  • куда никому уже нет дороги
  • если их возраста сложить, получится твой в итоге
  • каждый из них тем свят, что слегка юродив
  • ваша лодка плывет в огромном инфопотоке
  • против течения, ветра любого против
  • это сказка про победу без войн и крови, имбирь, корицу
  • голубиные перья, пуэр, отчаяние и силу
  • ибо есть черта, за которой не повторится
  • ничего, кроме них,
  • как никогда, красивых
  • это полилог, где любой – primus inter pares[15],
  • это хор и оркестр, от альта до окарины
  • вот почему лермонтовский твой парус
  • превращается в парус грина
  • это лучший текст, от начала и до начала
  • коллективный плевок в бессмертье, вода живая
  • все придумано для того, чтобы ты звучала
  • чтобы каждый из вас мог звучать, не переставая

«Я был открытым сердцем и душой…»

Продолжить чтение

Читать бесплатно другие книги:

Хроники Клана Elite Foundation
Хроники Клана Elite Foundation
Давыдов Владимир
Где-то в сопредельной Галактике есть космическая Станция. Я случайно попал туда и прожил там почти т...
Кошмары города кошек
Кошмары города кошек
Буторин Андрей
Кошмар 1. В городе Кошково живет много кошек. Но гуляют они не сами по себе, как утверждает поговорк...
Смотрящая в бездну
Смотрящая в бездну
Гавриленко Василий
Если ты открыла эту книгу, то знай – ты избрана. Ты – Воительница, тебе подвластно время и правда. В...
Небесконечность
Небесконечность
Супремов Сергей
Рассказы о прикольных и серьезных людях. Первые очень славные, пьют жизнь без оглядки и самооправдан...
Шёпот ночи
Шёпот ночи
Зубарева Елена
Открывая сборник Елены Николаевны, с первых строк чувствуешь глубину и пронзительность ее поэзии. Ее...
Джек Ричер, или В розыске
Джек Ричер, или В розыске
Чайлд Ли
Разобравшись с очередным смертельно опасным делом, Джек Ричер твердо решил добраться до Вирджинии и ...