Ричард Брэнсон. Фальшивое величие Боуэр Том

Глава 6. Спаситель Virgin

Время от времени конкуренты наносили поражения Брэнсону, но ему редко приходилось ощущать ту горечь, которую испытывают те, кого «скручивали в бараний рог». Он наслаждался схваткой и сражался, чтобы побеждать. Как обнаружил лорд Кинг из ВА после того, как необдуманно усомнился в правдивости Брэнсона и был вынужден принести унизительное извинение в связи с так называемыми «грязными трюками» ВА, рассчитывать на милосердие противникам Брэнсона не следовало. Брэнсон с наслаждением уничтожил репутацию Кинга.

После того как в 2000 году была отвергнута заявка Брэнсона на управление национальной лотереей, возможность новых провалов больше не вызывала у него ужаса. Первое поражение, понесенное Брэнсоном в 1994 году, заставило его заплакать, но он свел счеты с победителем, Гаем Сноуденом, председателем совета компании Camelot. Возбудив успешное дело о клевете, Брэнсон вдребезги разбил образ порядочного человека Сноудена. В одной из телевизионных программ Би-би-си, показанной через год после того, как была отвергнута заявка Брэнсона на проведение лотереи, он рассказал, как в конце ланча, состоявшегося у него дома, Сноуден предлагал ему взятку. Сноуден публично отверг это голословное обвинение, и Брэнсон возбудил против него дело, обвинив в диффамации. Брэнсон заявил, что, отрицая факт предложения взятки, Сноуден утверждает, будто он, Брэнсон – лжец. Победа Брэнсона укрепила чистоту его образа, но многие уместные вопросы остались без ответа.

В Великобритании эти сенсационные триумфы вызвали раскол в отношении общественности к Брэнсону, но его скорее любили, чем ненавидели. Большинству британцев нравились его язвительные замечания. Люди восхищались его безрассудными поступками и поддерживали защиту, которую Брэнсон оказывал жертвам несправедливости. Неважно, представляла ли пропагандистская машина Virgin Брэнсона победителем или жертвой; в выигрыше всегда оказывалась компания.

Бренд Virgin стал карточкой, по которой Брэнсон получал наличные. Честолюбивые бизнесмены регулярно предлагали ему идеи, надеясь построить себе состояния, и те немногие, с кем Брэнсон соглашался работать, принимали его условия, которые предусматривали, что львиную долю прибыли получит он. Брэнсон досуха выдаивал своих просителей.

Визит Тома Александера в лондонский дом Брэнсона в 1998 году ничем не отличался от визитов десятков других посетителей, предлагавших совместные предприятия. Александер 19 лет работал в телекоммуникационной отрасли, и последней его работой было развитие в компании British Telecommunications мобильной телефонии Cellnet.

Идея, вынашиваемая Александером, была очень сильной и тонкой. После того как в строительство сети вышек и компьютеров, обеспечивающих мобильную телефонную связь в масштабах всей страны, были вложены миллиарды фунтов стерлингов, Александер обнаружил, что у BT, Orange и T-Mobile есть огромные резервные мощности. Тогда он предложил Cellnet создать новую сеть, основанную на аренде этих резервных мощностей. Эта сеть должна была предлагать владельцам мобильных телефонов низкие тарифы: звонки, особенно в ночное время и по выходным, оплачивались бы по абонентскому тарифу. Однако руководство ВТ не проявило интереса к этой идее. Компания сосредоточила силы и внимание на создании нового 3G диапазона и пренебрегала привлечением небогатых абонентов.

После того как Александер получил отказ ВТ, у него оставалось два варианта действий: он мог или дать идее умереть и остаться в Cellnet, или найти спонсора для создания частного предприятия. Обращение Александера к Virgin было естественным и очевидным ходом. Брэнсон был известен как любитель риска, и его бренд стал Меккой для новых компаний. Казалось, ярлык Virgin гарантировал признание потребителями любого продукта. Александер обратился к Гордону Маккаллуму, старшему директору Брэнсона. Маккаллум, в свою очередь, убедил Брэнсона изучить предприятие – в классическом стиле Virgin оно бросало вызов старым игрокам на рынке телефонии, Vodafone и ВТ. Брэнсон позвонил Александеру, когда он возвращался домой вечером, и сказал: «Мне очень нравится эта идея. Дайте мне общее описание концепции и приезжайте в Холленд-парк со всей вашей командой».

Александер приехал с тремя коллегами по Cellnet. Посетители быстро поняли, что магнат не разбирается ни в телефонном бизнесе, ни в технологиях телефонной связи. Но он согласился поддержать создание Virgin Mobile.

«Я дам вам деньги на то, чтобы поднять компанию и начать работу», – сказал Брэнсон.

Четверка специалистов покинула Холленд-парк, мечтая о состояниях, которые они сколотят на возможном размещении акций новой компании на бирже. Специалисты были согласны с тем, что энергия Брэнсона и его обещания «давали возможности». В Virgin царила «уникальная воодушевляющая атмосфера, какой нельзя было найти в других компаниях».

После увольнения из BT Александер позвонил одному из директоров Virgin и спросил, где будут находиться его новые помещения. Не прошло и недели с момента первого визита к Брэнсону, как наступило «жестокое пробуждение». У Virgin не было «теплицы», в которой можно было бы заняться развитием инфраструктуры нового предприятия. Александер обнаружил, что у Virgin нет свободных средств. Заверения Брэнсона в финансовой поддержке не материализовались. Александер сказал друзьям: «Я удивлен тем, что у Virgin нет финансовых ресурсов». Оказалось, что у Virgin нет ни наличных, ни каких-то отношений с банками, которые позволили бы занять деньги. С самого начала Александеру пришлось самому получать кредиты в банках. Фактически действуя на свой страх и риск, четверка арендовала офис в Юстоне, причем Александеру пришлось самому бродить по Тотнэм-Корт-роуд и покупать кофейные кружки, ручки и бумагу.

В те месяцы борьбы Александер часто впадал в отчаяние. На плаву его поддерживали телефонные звонки Брэнсона, которые тот делал по воскресеньям в 6 часов утра. «Как идут дела?» – спрашивал Брэнсон перед тем, как лечь спать на Некере. Сомнения, которые терзали Александера, Брэнсон отметал. «Конечно же, ты справишься, Том», – утешал Брэнсон Александера, для которого похвала магната была на вес золота.

В ответ Александер предлагал Брэнсону, возможно, золотоносную жилу. В течение нескольких лет Брэнсон не находил доходного бизнеса для своего бренда. Из-за слабости к сулящим выгоду новым идеям магнат часто соблазнялся на предложения бесплатно получить бизнес в обмен на бренд, но возможности Брэнсона сокращались. Его сдерживали также консерватизм Стивена Мерфи, финансового директора группы, и Гордона Маккаллума, который все сильнее сосредоточивался на налоговом планировании и повышении доходов, а не на новых видах деятельности. Впрочем, мобильная телефонная связь была исключением. И против обыкновения, Маккаллум сказал скорее «да», чем «нет».

Спустя несколько месяцев Александеру удалось согласовать соглашение о приобретении мощности у сети T-Mobile, которой владела Deutsche Telekom. В обмен на эти мощности немцы должны были получить половину Virgin Mobile. Теперь Александеру требовалось более 100 млн фунтов стерлингов для аренды помещений, найма и обучения персонала и развертывания маркетинговой кампании, которая убедила бы клиентов Vodafone и ВТ переключиться на новую сеть. Банк J.P. Morgan предложил кредит в размере 126 млн фунтов стерлингов на основании одного лишь предложения Александера и без какой-либо материальной помощи со стороны. Позднее банкир, который вел переговоры о кредите, скажет: «Это было сумасшедшее решение. Я шел на риск безо всякой гарантии». Этот финансист доверился бренду Virgin. Он также рассчитывал на методы, которыми Брэнсон извлекал максимальные выгоды из минимальных инвестиций, избегая всяких финансовых рисков.

Наладив дело, Александер приехал в Холленд-парк, чтобы обсудить с Брэнсоном и Маккаллумом вопрос о собственности на остающуюся половину акций Virgin Mobile. Начиная с 1967 года балансирование Брэнсона между подъемами и спадами было зрелищем, достойным премии «Оскар». Превратиться из малого, который бросил школу, в миллиардера ему помогло умение согласовывать выгодные условия сделки, а это требовало неотразимого обаяния, которое скрывало эксплуатацию уязвимой стороны. Жертв империи Брэнсона было множество. Майка Олдфилда убедили продать права на Tubular Bells за ничтожную сумму. Рэндольфа Филдса, одного из учредителей Virgin Atlantic, обманом заставили отказаться от финансовых прав в обмен на несколько бесплатных билетов на трансатлантические рейсы. Большинство людей, причастных к созданию и развитию Virgin Music, авторы и первые акционеры, ушли из компании, не получив существенных вознаграждений. А братья Тим и Рори Маккарти полностью лишились состояния в 180 млн фунтов стерлингов, потратив деньги на финансовую поддержку V₂, учрежденной Брэнсоном музыкальной компании, которая потерпела неудачу. Подобно многим другим, братья Маккарти стали жертвами приемов и уловок, нацеленных на завоевание трофеев. Время от времени Брэнсон получал отпор от более жестких бойцов, но Том Александер был плохо подготовлен к хорошо отрепетированному спектаклю, не в последнюю очередь потому, что изобретатель Virgin Mobile считал себя обязанным Брэнсону за возможность реализовать свои устремления.

Александер вышел из дома Брэнсона в Холленд-парке с чувством благодарности за то, что его работа была вознаграждена примерно 6 % акций, которые предстояло поделить между четырьмя людьми. В обмен на ничтожные инвестиции Virgin получила 44 % акций новой компании. Это вполне соответствовало обычной манере Брэнсона, который, рискуя малым, присваивал огромные прибыли. Со времен неудачных инвестиций Virgin в производство одежды, колы, косметики, автомобилей, кино и в энергетику Брэнсон тщетно искал новый источник успеха, сопоставимого с успехом Virgin Music и Virgin Atlantic, но цель раз за разом ускользала. Брэнсон отчаянно нуждался в коммерческом триумфе, но Александер не знал об этом. Продажа Virgin Atlantic была всего лишь самой громкой из множества других сделок, призванных поправить хрупкое финансовое положение империи Брэнсона. Virgin Mobile было делом совсем другого рода: на него стоило сделать ставку, и кредит, выданный J.P. Morgan, обеспечил предприятию респектабельность. Чуть более года Александер и его команда напряженно трудились над организацией продаж и управлением виртуальной телефонной сетью. После бесчисленных испытаний Александер с удовлетворением признал, что его детище готово к продаже.

В числе талантов Брэнсона было умение организовывать эффектные рекламные кампании. Для того чтобы продвинуть Virgin Mobile, он появился на Лестер-Сквер на платформе в окружении полуобнаженных девиц модельной внешности. Прежде чем появилась полиция, Брэнсон позировал в обществе этих моделей достаточно долго для того, чтобы десятки фотографов зафиксировали его незаконную выходку. Сексуальный спектакль удался. В течение двух последующих лет у сети появилось 1,6 млн абонентов, среди которых было много поклонников Virgin Music и Megastor’ов. К 2002 году число клиентов достигло 2,1 миллиона, что сделало Virgin Mobile прибыльной компанией. Брэнсон не мог справиться со злорадством: «С момента начала нашей деятельности в ноябре 1999 года мы выдавили из наших конкурентов миллиарды фунтов стерлингов, и многие компании, давно работавшие на рынке телефонии, разорились». Он ожидал, что в ближайшем будущем, после размещения акций Virgin Mobile на бирже, лично получит миллиард фунтов стерлингов и на какое-то время решит свои финансовые проблемы.

Удача, надеялся Брэнсон, удвоится после запуска Virgin Mobile в Америке. Джон Тантум, тридцатидвухлетний житель Калифорнии, предложил эту идею Гордону Маккаллуму в 1999 году. После беседы, состоявшейся в доме Брэнсона в Холленд-Парке, он согласился на инвестирование Virgin ограниченных средств в план Тантума в обмен на 90-процентную долю в американской компании. Подобно многим людям, стремившимся к партнерским отношениям с Брэнсоном, Тантум согласился на эту несправедливую сделку. Магнат сделал удачный ход: он не предложил Тому Александеру доли прибылей, которые могли быть получены в Америке. Да и банк J.P. Morgan не получал дополнительных доходов. Брэнсон застолбил эту золотую жилу для себя. Он также лишил Тантума и американских сотрудников из Сан-Франциско права безрисковой конвертации акций в наличные деньги.

После двух лет работы над проектом Тантума уволили. Через год после этого его преемник вел отчаянную борьбу за выживание. Уже сам масштаб американского рынка делал попытки Virgin какими-то несерьезными. Нуждаясь в деньгах на проведение продолжительной рекламной кампании, Virgin Mobile USA утверждала, что у нее 500 тысяч абонентов, а это составляло всего лишь 1 % рынка, тогда как у Verizon было 33 млн абонентов. К тому же многие клиенты Virgin были иллюзорными. Брэнсон предлагал молодым людям пакет предварительно оплаченных услуг вместе с телефоном, который продавался по цене меньше себестоимости телефона. Многие клиенты модифицировали свои аппараты для использования в других сетях или отказались от Virgin, так и не уплатив их полной стоимости. Неудача американского предприятия повторилась в Австралии, где, как сообщалось, Virgin Mobile нарвалась на иск, который на нее подала в Комиссию по конкуренции и клиентам компания-партнер Optus (принадлежавшая SingTel). Причиной иска было «ложное, вводящее в заблуждение и обманчивое поведение» Virgin Mobile. Истец утверждал, что рекламные объявления Virgin Mobile не раскрывают полную цену пакетов услуг и реальную стоимость прекращения контрактов.

Мелкие разочарования не мешали стремлению Брэнсона к деньгам. Очевидным источником средств была продажа акций Virgin Mobile на открытых торгах в лондонском Сити. Препятствием этому было наследие в лице разочарованных акционеров. Со времени не принесшего прибыли размещения акций Virgin Mobile в 1988 году и неэтичного отношения к акционерам многие финансисты из Сити утратили веру в Брэнсона. Критика Брэнсоном аналитиков, изучавших его компании, сопровождалась клятвой никогда больше не привлекать акционеров, но в 1999 году финансовый кризис заставил его совершить разворот на 180 градусов. Теперь, в 2004 году, Брэнсон нуждался в деньгах для новых предприятий, в том числе для Virgin America. Его предложение Сити было наглым: «Я вернулся. Я успешен. На этот раз я вам понравлюсь». Банкирам и инвесторам Брэнсон сказал, что компания Virgin Mobile, которая существовала уже 5 лет, стоит 1,3 млрд фунтов стерлингов (2,4 млрд долларов), и он продает 25 % акций за 279 млн фунтов стерлингов, которые после погашения долгов пойдут ему лично. Брэнсон также намеревался взыскать с новых акционеров 311 млн фунтов стерлингов, которые, согласно счетам, были долгом перед Virgin Group.

У многих людей прогнозы будущих прибылей Virgin вызывали сомнения. Потенциальные инвесторы не могли определить стоимость телефонной компании, не имеющей собственной сети и просто полагающейся на выгодный контракт с Т-Mobile. Утверждения Virgin о том, что каждый звонок дает компании 65 % валовой прибыли, казались сомнительными. Особенно слова магната о том, что за последний год компания получила еще миллион абонентов, – это противоречило признанию директоров Брэнсона, которые говорили, что численность абонентов была неизвестна. Скептики отнеслись к сделанной Брэнсоном оценке с презрением и высмеяли названную им цену 285 пенсов за акцию. Представитель Virgin с вызовом сказала: «Никаких планов изменения ценового диапазона нет».

От имени Брэнсона битву вели Гордон Маккаллум и Стивен Мерфи. Их оппонентом был Скотт Брукнер, банкир, ответственный за размещение акций на фондовом рынке. Требуя максимально высокую цену, представители Брэнсона были беспощадны. «Они – мастера преувеличивать стоимость бренда и не желают идти на компромисс, – заметил один из очевидцев. – Они не раскрывают карты даже своим советникам до тех пор, пока не добьются всех мыслимых уступок». Маккаллуму и Мерфи не удалось переубедить неверующих. Проявленная Сити осторожность генерировала напряженность, и оценка Брэнсона не устояла. Убежденный в существовании заговора по очернению его имени, Брэнсон распорядился: «Выясните, кто виноват в этом».

Но Сити не нанесло того сокрушительного удара, который мог бы помешать размещению акций на фондовом рынке. Фатальную угрозу представляла компания T-Mobile, партнер Virgin. Убежденная в том, что у Virgin нет ресурсов для ведения дорогостоящей борьбы, немецкая компания отрицала существование контракта с Virgin Mobile о предоставлении сетевой мощности сроком на десять лет. Заявление Deutsche Telekom напугало Тома Александера и привело Брэнсона в ярость. Александер и Брэнсон считали, что немцы решили рискнуть и пойти на дорогостоящую судебную тяжбу для того, чтобы нейтрализовать финансовые преимущества, о которых договорился Александер. С их стороны это было плохой идеей: в судебных тяжбах Брэнсон чувствовал себя как рыба в воде. В конце ожесточенного процесса судья назвал свидетельские показания T-Mobile ненадежными и вынес решение в пользу Virgin. Победитель получил трофеи. T-Mobile продала принадлежавшую ей половину акций Virgin Брэнсону примерно за 100 млн фунтов стерлингов, в результате чего доля Брэнсона в компании достигла примерно 94 %, причем эта доля досталась ему по сравнительно ничтожной цене.

В день начала размещения акций в июле 2006 года для них установили цену в 200 пенсов, но под влиянием критиков Брэнсона она упала до 190 пенсов. Брэнсон был подавлен. Развязанная им рекламная шумиха провалилась, во всяком случае, на тот момент. Компанию оценили в 502 млн фунтов стерлингов (925 млн долларов) – более чем двое меньше того, что хотел получить Брэнсон. Но все-таки 120 млн фунтов стерлингов он получил сразу же, и эти деньги стали его спасением.

«Надо устроить прием по случаю успеха», – приказал Брэнсон, но на этом приеме в восточном Лондоне не появился. Он остался на Некере.

Это было праздником для Тома Александера. Теперь его акции стоили около 20 млн фунтов стерлингов. Хотя доставшееся ему вознаграждение составляло малую частицу прибыли Брэнсона, он сказал друзьям, что не огорчен. Без бренда Virgin, объяснил Александер, этого бизнеса попросту не было бы. «Задним числом скажу: мне не хватало опыта. Мы должны были получить больше, но я не знал, как работают связанные с акциями механизмы. Мы были наивны, но ведь дело не сводилось к одним деньгам».

Поначалу позиция сомневающихся была оправданна. Virgin Mobile мало-помалу теряла абонентов, а оставшиеся платили меньше, чем прогнозировал Брэнсон. После того как регулятор потребовал снизить цены на 34 %, положение Virgin Mobile ухудшилось.

Несмотря на проблемы, возникшие в Америке и Австралии, Брэнсон планировал развертывание сетей Virgin Mobile по всему миру. Первой остановкой в апреле 2005 года стала Индия. «В Индии мы планируем сделать очень многое», – уверенно объявил Брэнсон. Virgin Mobile, сказал он индийским журналистам, будет создана через несколько недель, после чего «уже в этом году» акции Virgin Mobile на сумму 3 млрд долларов (1,62 млрд фунтов стерлингов) будут размещены на фондовом рынке США. По прогнозам Брэнсона, компания получит «около миллиарда долларов». Единственной проблемой оставалась необходимость найти индийского партнера, который согласился бы предоставить Virgin часть мощностей своей инфраструктуры в обмен на бренд, причем бесплатно. К моменту отъезда из Индии Брэнсон все еще не нашел такого партнера, но тем не менее заявил о том, что его финансовые резервы в размере 300 млн долларов позволят создать сети в Китае, Мексике, Нигерии и Южной Африке. У операторов, работающих в этих странах, нет отбоя от клиентов. Никто и словом не обмолвился о том, что заявка Virgin на создание мобильной сети в Сингапуре только что была отвергнута. От Virgin отшатнулись, и немногие давали Брэнсону шансы на успех где бы то ни было.

А затем подвернулся счастливый случай, непременное условие любого предпринимательского успеха и награда за упорство, проявленное после неудачи.

До того момента результаты всех инвестиций Брэнсона в СМИ были разочаровывающими. В Великобритании Брэнсон потерпел неудачу в попытке купить Channel 5 и права на пользование мощностями ITV. Он продал с убытком свою долю в компании British Satellite Broadcasting (BSB) после того, как Руперт Мердок создал компанию Sky. Через 8 месяцев после этого Sky сокрушила BSB и превратилась в гиганта стоимостью в 10 млрд фунтов стерлингов. Брэнсон страстно желал найти другой путь в СМИ. Бренд Virgin привлекал молодых покупателей, но в 2007 году Брэнсон испытывал замешательство относительно того, как использовать шумиху, поскольку в Великобритании Virgin Mobile уже выбралась из бедственного положения. При большом числе абонентов и низких расходах прибыли подняли цену акций компании на 80 % по сравнению с ценой первоначального размещения, но будущее сети, находившейся в изоляции, было неопределенным. И тут позвонил Саймон Даффи.

Даффи недавно стал старшим директором NTL, крупной американской компании кабельного вещания, которая купила Telewest, неплатежеспособную британскую кабельную сеть. Даффи был озабочен. Первые компании кабельного вещания в Великобритании и Америке обанкротились. Прокладка оптико-волоконной сети под дорогами слишком дорого обошлась первопроходцам, а государственное регулирование усугубляло их проблемы. На банкротстве этих компаний нажился американский инвестор Билл Хафф. Хафф установил контроль над NTL, которая в 2003 году была обременена долгом в 5,9 млрд фунтов стерлингов, и позднее изменил бренд Telewest на NTL. Британские абоненты проклинали «Эн-Тэ-Адскую»[5] компанию за халтурную инфраструктуру, некачественное обслуживание, посредственный, неинтересный контент и хаотичное выставление счетов, но Даффи планировал принципиально перестроить инфраструктуру для того, чтобы обеспечить широкополосное вещание, кабельное телевидение и телефонную связь. Он подсчитал, что ребрендинг NTL обойдется более чем в 50 млн фунтов стерлингов, и решил, что сделка с Virgin будет лучшим вариантом. «Мы назовем новую компанию Virgin Media, – сказал Даффи Брэнсону и расписал, как объединенная компания бросит вызов BSkyB и British Telecom: – Вы сможете сделать то, что обычно делаете, когда бросаете вызов крупным игрокам. Привлеките их внимание». Брэнсон был заметно взволнован. Собственность на медийные компании в Великобритании давала исключительный статус.

В основе этого сценария лежало более серьезное предложение. Даффи понимал, что Брэнсон желал с выгодой выйти из Virgin Mobile и положить деньги на свои офшорные счета. Пока покупатель не был найден, прибыли оставались заморожены. Бизнесом Брэнсона всегда был заработок на разворотах: он умел заключать сделки, но управлять компаниями не умел. Благодаря слиянию с NTL, объяснял Даффи, тот сможет «превратить» свои акции «в деньги».

Искушение ухватиться за предложение NTL и получить деньги усилилось после того, как Даффи заехал в Холленд-Парк в сопровождении Джима Муни, американца, ставшего председателем совета директоров компании NTL. Муни сказал: «Можете войти в дело и выйти из него». И добавил: «Заработаете на отличном росте», намекая на то, что совокупный доход стремительно возрастет. Брэнсон знал, что прелесть кабельного бизнеса заключается в деньгах, которые регулярно платят абоненты. Каждый из 3,3 миллионов клиентов NTL ежемесячно платит примерно по 43 фунта стерлингов, и потенциал роста огромен. Хотя у BSkyB было 8,3 млн абонентов, половина британских семей все еще не имели платного телевидения, а рекламные доходы NTL оставались скромными.

«Мы сможем совершить великие дела», – согласился Брэнсон. И убедил себя в том, что спада не будет.

Переговоры о сделке протекали мучительно. Обе стороны спорили о своей доле стоимости. В конце концов было решено, что Брэнсон получит 120 млн фунтов стерлингов наличными и долю в 10,7 % новой компании Virgin Media, стоимость которой составила 962,4 млн фунтов стерлингов (1, 67 млрд долларов). Virgin получала 0,25 % дохода за разрешение использовать ее бренд: в 2005 году это составляло 9 млн фунтов стерлингов. В счетах Virgin за тот год появится «исключительная статья доходов»: прибыль в размере 746,7 млн фунтов стерлингов от продажи 184 миллионов акций компании Virgin Mobile. От британской компании мобильной связи Брэнсон получил более миллиарда фунтов стерлингов и рассчитывал получить миллионы из других источников. Незначительно увеличилось и вознаграждение Тома Александера.

Вскоре после завершения сделки до Брэнсона дошли плохие вести. Разочаровавшись в своих американских сотрудниках, Саймон Даффи ушел в отставку. На его место пришел Стив Бёрк, который не соответствовал возлагавшимся на него ожиданиям. В лондонской штаб-квартире NTL часто спрашивали о директоре, не способном остановить бегство клиентов, число которых сокращалось на 10 тысяч в месяц: «Где же Стив?» Решение участи Бёрка и растущие долги требовали переговоров, но пока Брэнсон надеялся извлечь выгоду из своего возвышения в сфере СМИ.

В 2006 году Брэнсон называл всякого, кто решался пойти против Руперта Мердока, «безумцем», но теперь сам вынашивал такой план. «Люблю вызовы», – заявил Брэнсон. Никто в Великобритании ни разу не нанес Мердоку явного поражения. «BSkyB господствует, – признал Брэнсон. – Они и правда хороши, но господство одной компании необязательно полезно всем». Брэнсон готовился повторить свой знаменитый вызов Голиафу. Медиамагната он сравнивал с лордом Кингом, а на себя взял роль народного защитника. «BSkyB, – заявлял Брэнсон, – господствует так, как 21 год в авиаперевозках господствовала British Airways. СМИ – отличная сфера для вторжения Virgin». Размеры трофея не поддавались исчислению. «BSkyB не любит конкуренции», – обнадеживал себя Брэнсон. Без футбола прибыльность BSkyB была ограниченной, и недавняя передача прав на показ матчей футбольной Премьер-лиги ирландской группе Setana Sports, по-видимому, обнажила уязвимость Мердока. Брэнсон был уверен, что сделанное Virgin Media предложение телефонии и широкополосного вещания «напугает» руководителей BSkyB.

В тактике Брэнсона было нечто знакомое. Во всех новых предприятиях, в которые он входил, Брэнсон разыгрывал из себя жертву монополии, которая исключала «конкуренцию». Брэнсон доказывал, что компаниям-монополистам следует потесниться и облегчить успех Virgin не ради Virgin, а в интересах общества. Хотя Брэнсон был в долгах и еле сводил концы с концами, он заявил, что Virgin Media преобразит кабельное телевидение так, как ему удалось преобразить авиа– и наземные перевозки и мобильную телефонную связь. Брэнсон был уверен, что рекламная кампания стоимостью в 20 млн фунтов стерлингов станет «ударом в мягкое подбрюшье BSkyB» по части кинокартин и спортивных передач и продемонстрирует «более выгодное предложение». К голосу Брэнсона присоединились его товарищи-руководители, которые утверждали: «Думаем, что нашли слабое место, и эту слабость можно эксплуатировать».

Чтобы бросить вызов BSkyB, Брэнсон хотел купить ITV. В случае успеха этой затеи Virgin Media получила бы не только телеканал, который был лучше, чем Sky, но и не имеющую себе равных коллекцию старых программ. Кроме того, появилась бы возможность сделать заявку на трансляцию матчей футбольной Премьер-лиги. Хотя долг Virgin Media увеличится, выплату процентов по долгам может покрыть поток наличных средств, генерируемый ITV. Несомненно, требовалось побороться, но борьба была как раз тем, что любил Брэнсон. Наградой стало бы возвышение Virgin, ее превращение в медиагиганта и возможность выйти из бизнеса с еще большими деньгами.

Начало дела не обнадеживало. Сделанный 8 ноября Брэнсоном звонок сэру Питеру Барту, председателю совета директоров ITV, известному своей любовью к гольфу, с предложением 4,7 млрд фунтов стерлингов (8,9 млрд долларов) был принят холодно. Хотя число зрителей и прибыли ITV сокращались, Брэнсон не убедил Барта, но и сам не хотел идти на попятную. Разговор он вел с Некера и назвал реакцию Барта на звонок «очень, очень теплой». Будучи не в курсе царивших в Лондоне настроений, Брэнсон не ведал о беспокойстве, которое вызвала его заявка на контроль над ITV. Это предложение поразительно напоминало сделанное Брэнсоном в 1999 году – взять на себя руководство «народной лотереей», не извлекая из этого прибыли. В той кампании многие предполагали, что «благотворительность» Брэнсона была корректным способом бесконечно рекламировать себя на телевидении, предлагая призы в размере миллиона фунтов стерлингов «победителям Virgin». Его желание получить в собственность ITV вызвало сходные подозрения.

Брэнсон не смог предвидеть реакцию семьи Мердока. Джеймс Мердок, наследник магната, был на 21 год младше Брэнсона и стремился создать себе репутацию. Воспитанный на опыте вторжений своего отца на территорию конкурентов, Мердок нанес удар возмездия, сделав упреждающую заявку на ITV. За несколько мгновений до 6 вечера пятницы 17 ноября банкиры Мердока объявили о том, что его компания заплатила 940 млн фунтов стерлингов за 17,9 % акций ITV. При цене 135 пенсов за акцию Мердок заплатил на 20 пенсов больше цены закрытия торгового дня и на 13 пенсов больше, чем предлагал заплатить Брэнсон. Сделка укрепила господство Sky. Выбитый из равновесия этим ударом Брэнсон был потрясен.

«Империя Мердока – угроза для демократии», – неистовствовал Брэнсон. Его пресс-агенты повторяли: правительству и регуляторам следовало «пресечь циничный и безрассудный ход Мердока» и его «явную попытку извратить конкуренцию». То, что ITV 21 ноября формально отвергла предложение Virgin, не улучшило настроение Брэнсона. Он проиграл битву, но решил не сдаваться, не причинив ущерба Мердоку. Брэнсон знал все о защите монополий и попытках их подрыва с помощью поддержки государства.

Джеймс Мердок объявил, что BSkyB не будет требовать введения своего представителя в совет директоров ITV или использовать свою долю в компании для оказания «материального влияния» на вещателя. Ясно, что Мердок рассчитывал на то, что министры лейбористского правительства, желавшие сохранить поддержку News International, не станут вмешиваться. Чувства Брэнсона беспокоили Мердока меньше. «По-видимому, сэр Ричард, – саркастически заметил Мердок, – думает, что он и его партнеры по NTL-Telewest имеют уникальное право на покупку ITV». Британское вещание, сказал Мердок, было легкой жертвой «мертвой руки истории», охраняющей Би-би-си.

«Все мы знаем, что правительства до смерти боятся Мердока, – парировал выпад Брэнсон. – Если газеты Sun, Sunday Times, The Times, телекомпания BSkyB, News of the World (называю лишь немногие СМИ, принадлежащие Мердоку) выступят в поддержку определенной политической партии, на выборах, вероятно, победит именно эта партия… Если к этим СМИ присоединить еще и ITV, мы, в сущности, избавимся от демократии в Великобритании и, возможно, просто позволим Мердоку решать, кто станет премьер-министром Великобритании». Брэнсон призвал правительство вмешаться. «Приходит время, когда власти должны положить этому конец. Всякий раз, когда империя Мердока захватывает очередное британское СМИ, у правительств не хватает мужества выступить против». Брэнсон настаивал на том, что, если бы регулятор, проведя расследование деятельности BskyB, распорядился о продаже акций, это было бы решением проблемы. Брэнсон признал: «Дело бизнесмена – делать попытки и господствовать, но дело правительства – гарантировать невозможность возникновения монополий, а если они все же возникают, дробить их». В этой вспышке гнева была своя правда. Руперт Мердок пользовался значительным влиянием. В одном из недавних интервью он жаловался на то, что всякий раз, когда он посещает Лондон, Гордон Браун и Тони Блэр посылают ему приглашения на завтрак. В частном порядке Брэнсон требовал от министров расследования. Могущество Мердока, продолжал Брэнсон, идет на спад. Тиражи его таблоидов сокращаются, а влияние Интернета возрастает.

Представляя себя жертвой, Брэнсон побуждал Мердока к возмездию. BSkyB требовала с Virgin больше денег за транслирование собственных программ и в то же время снизила цену на ретрансляцию программ Virgin на своих каналах. Угроза была вполне определенной и недвусмысленной. Если бы Virgin отказалась платить больше, 3,3 миллиона ее абонентов не увидели бы самые популярные шоу BSkyB. «Нам остается выбирать между повешением под вечер и расстрелом на заре, – говорили Брэнсону его директора. – Равные условия игры – вот все, чего мы хотим». Брэнсон жаловался на то, что Мердок хочет удушить слабого конкурента.

В условиях накаляющейся атмосферы 6 февраля 2007 года Virgin Media разместила свои акции на бирже NASDAQ в Нью-Йорке по цене 27,90 доллара за акцию. Джим Муни, смущенный низкой ценой, предсказал: «Скоро эти акции будут покупать по цене 30 долларов за штуку». Но как только Брэнсон приехал в Торонто продвигать Virgin Mobile, цена на акции Virgin Media начала падать и достигла 25 долларов. Рекламный трюк Брэнсона с бегством из взрывающейся клетки, подвешенной над одной из центральных площадей, удостоился лишь беглого освещения в СМИ. В Канаде Virgin Mobile привлекла менее 100 тысяч абонентов из 18,5 миллиона пользователей мобильных телефонов, и компания вскоре оказалась на грани закрытия. Брэнсон обнаружил, что вызовы титанам перестали быть развлечением.

В феврале 2007 года пятидесятишестилетний Брэнсон, находясь на своем острове, ступил на незнакомую территорию. Он столкнулся с соперником, который был богаче, моложе его и действовал быстрее и хладнокровнее. У Джеймса Мердока не было ни малейшего намерения отказываться от господства, которым обладала BSkyB. Подобно тому, как Брэнсон энергично отстаивал права Virgin Atlantic в Хитроу, Мердок планировал рекламную кампанию по дестабилизации Брэнсона. Во-первых, контролируя треть британских газет, он публиковал рекламные объявления, побуждавшие клиентов Virgin переключаться на BSkyB. «Клиенты Virgin Media заслуживают лучшего», – громко заявляли в одном из рекламных роликов BSkyB. «Если вы клиент Virgin Media, никто не будет винить вас за ваше разочарование или за то, что вы покинули компанию, переживающую трудности», – проповедовали в другом фрагменте негативной рекламной кампании, до боли похожей на ту, которую Virgin Atlantic вела против British Airways. Virgin оставалось лишь предлагать абонентам контракты, которые не приносили компании прибыли, и использовать саморекламу Брэнсона, чтобы прикрыть упадок. В первый же месяц от услуг Virgin Media отказались 25 тысяч абонентов. В прошлом Брэнсон энергично обрушивался на противников в СМИ, что нашло отражение в вынесенном регулятором порицании Virgin за выпуск вводящей в заблуждение рекламы, направленной против компании Orange, но ему никогда еще не доводилось становиться жертвой своей собственной тактики. Virgin ответила столь же уничтожающей рекламой. BSkyB, в свою очередь, предложила клиентам новые услуги, в том числе канал высокой четкости BSkyB Plus и ряд других. Virgin Media не могла ответить тем же. Постепенно Брэнсон пришел к пониманию того, что первоначальная прибаутка Муни про телевизионный бизнес как «дело, в которое можно быстро войти и из которого можно так же быстро выйти», оказалась «очевидным дерьмом». У Брэнсона не было сил для нанесения нокаутирующего удара. И он решил сдаться.

Джеймс Мердок установил срок, после которого BSkyB прекращала поставку программ Virgin. Брэнсон звонил Мердоку, чтобы предложить тому дополнительные 19 % акций Virgin Media за доступ к каналам BSkyB, но ему дважды сказали, что Мердок находится на совещаниях. «Он ни разу не удосужился перезвонить мне», – плакался Брэнсон. 1 марта 3,3 миллиона абонентов Virgin Media лишились доступа к программам BSkyB. «Когда Virgin говорит, что мы не хотим заключать сделку, дело вовсе не в этом», – сказал Мердок, наслаждаясь унижением Брэнсона. В тот год BSkyB получит 877 млн фунтов стерлингов прибыли, тогда как Virgin Media понесет убытки в размере 533,9 млн фунтов. Долги, накопленные NTL по всему миру, возросли до 12,1 млрд фунтов стерлингов. Некоторые британцы с сочувствием восприняли жалобы Брэнсона на громил Мердока.

«Думаю, для империи Мердока это обернется серьезными последствиями, – сказал Брэнсон. – Мне кажется, что Мердок-младший этой кампанией расшевелил осиное гнездо». Управление добросовестной конкуренции уже вело расследование по поводу доли Мердока в ITV. Лоббирование Брэнсоном правительства убедило Управление коммуникаций, регулятора вещания, в необходимости расследовать покупку BSkyB акций ITV. Оба расследования должны были проводить параллельно. «Я удивлен», – прокомментировал эту новость Джеймс Мердок. По его словам, правительство позволяло «манипулировать» его регулирующими органами.

В результате 26 апреля Брэнсон одержал небольшую победу: Управление коммуникациями рекомендовало Комиссии по конкуренции расследовать, соответствует ли общественным интересам приобретение BSkyB акций ITV. Но месть Брэнсона едва ли компенсировала потерю абонентов. Несмотря на кампанию ребрендинга, в которой участвовала Ума Турман, канал Брэнсона удушали. За три месяца от услуг отказались еще 64 300 абонентов, тогда как акции BSkyB выросли в цене до трехлетнего максимума.

Отвечая на вопрос, разорительна ли схватка со Sky, Брэнсон блефовал. «Большинство зрителей, по-видимому, сохраняют лояльность, и я думаю, что мы потеряем не очень много абонентов». Брэнсон требовал, чтобы BSkyB «снизила свои цены» – довольно необычная идея для предпринимателя. Решением, которое придумал Брэнсон для Virgin, было производить собственные программы, вместо того чтобы «платить бешеные деньги BSkyB».

На состоявшемся в апреле 2007 года в Пуэрто-Рико заседании совета директоров Virgin Media Брэнсону продемонстрировали результаты исследования, проведенного банком USB. Оно показало, что на BSkyB могут переключиться еще 400 тысяч абонентов Virgin Media. Эти новости Брэнсон получил как раз тогда, когда он старался добыть деньги для Virgin Galactic, непосредственно перед взрывом в Мохаве. Его команда торопилась успеть к первому назначенному Брэнсоном сроку отправки пассажиров в космос. К тому же Брэнсон вложил по меньшей мере 60 млн долларов в освоение возобновляемых источников энергии. В июне он получил у Credit Suisse кредит в 113 млн фунтов стерлингов сроком на два года. В обеспечение кредита Брэнсон предоставил треть акций Virgin Media, которые тогда торговались по 24 доллара за штуку. Магнат рассчитывал, что, если цена на акции Virgin Media упадет до 19,68 долларов, он погасит кредит, а если цена вырастет до 31,98 доллара, он поделится прибылью с кредитором. Этот риск отражал слабость Брэнсона. «Чтобы мобилизовать капитал, нужно немного финансовой инженерии», – объяснял он. А затем занял еще 80 млн долларов. И тут ситуация изменилась к худшему.

После того как еще 70 300 абонентов покинули Virgin Media, агентство Moody’s понизило оценку компании со «стабильной» до «негативной», а в результате взрыва, произошедшего в Мохаве 26 июля, погибли трое инженеров. Потом пришли первые сообщения о кризисе ненадежных ценных бумаг, который создал угрозу финансовой системе Америки. Virgin Mobile вышла из борьбы со BSkyB и существенно снизила тарифы. Убытки росли. Позднее Брэнсон откажется выкупать у Credit Suisse акции Virgin Media.

Единственным утешением для Брэнсона стало решение Комиссии по конкуренции о том, что доля BSkyB в ITV противоречит «общественным интересам». BSkyB получила предписание сократить ее с 17,9 до менее чем 7,5 %. Хотя акции ITV были дешевы (они стоили 74 пенса), Брэнсону не хватало денег для того, чтобы снова подать заявку. Его возможности как британского медиамагната были исчерпаны. Руперт Мердок, напротив, мог легко пережить потерю более 500 млн фунтов стерлингов на своей неудаче с ITV.

Брэнсон вечно искал возможности раздобыть денег. Одним из вариантов была дополнительная продажа акций, и в 2007 году Брэнсон одобрил продажу Virgin Mobile американским инвесторам. При прежнем предполагавшемся размещении в 2005 году компанию оценили в 1,6 млрд долларов, но теперь эту оценку отбросили. Двумя годами позднее у Virgin Mobile было 4,6 миллиона номинальных «пользователей» (при общей численности американских пользователей мобильных телефонов 229,6 млн человек), но прибыли компании оставались ничтожны. Игнорируя реальность, Брэнсон пустил всем пыль в глаза, раскрутил историю «успеха» и взвинтил стоимость компании до 2 млрд долларов.

В ходе подготовки к размещению акций на фондовом рынке Брэнсон одобрил план, жертвами которого стали главные сотрудники компании, помогавшие строить ее в течение семи предшествующих лет. В качестве стимула 30 сотрудникам с самого начала дали опционы на покупку акций, за которые эти люди надеялись получить деньги после размещения акций. Обычно сотрудники не платят за такие опционы, а получают от них прибыль в результате номинальной «продажи» после размещения акций на фондовом рынке. Брэнсон пренебрег этой формальностью. Он стал резко настаивать на том, чтобы эти 30 сотрудников заплатили за свои опционы до размещения и чтобы им было запрещено продавать акции в течение какого-то последующего периода. Чтобы собрать деньги на выкуп акций, людям пришлось бы закладывать свои дома и делать ставки на то, что стоимость компании, которая определится в будущем, не упадет ниже 650 млн долларов. Гордону Маккаллуму было сказано: «Они не могут рисковать. Они внесли большой вклад в создание и развитие компании, и вы обходитесь с ними очень скверно». Молчание Маккаллума побудило сотрудников обратиться к Брэнсону. К их удивлению, Брэнсон приказал своим юристам заморозить все каналы коммуникации. Наконец Маккаллум сказал: «Над этим я не властен. Не могу ничего сделать». Большинство из 30 сотрудников уволились из Virgin, проклиная Брэнсона. Морализаторские увещевания, которыми Брэнсон разражается в восьмой главе книги «К черту «бизнес как всегда»[6] и которые сводятся к призыву «К черту все, берись и делай», были, по-видимому, забыты им же самим. Под подзаголовком «Имейте уважение» Брэнсон призывает своих поклонников «поступать правильно» и «быть добросовестными в делах».

Размещение акций, состоявшееся 10 октября 2007 года, принесло 312 млн долларов (202 млн фунтов стерлингов). Рынок оценил Virgin Mobile в 800 млн долларов, что весьма существенно отличалось от 2 млрд долларов, на которые рассчитывал Брэнсон. Его личная доля составила около 295 млн долларов и была намного меньше того, что он надеялся получить. Через пять месяцев после размещения цена акций упала на 85 центов и достигла 7 долларов за штуку. Брэнсон «на бумаге» потерял еще 250 млн долларов. В течение года после размещения долги Virgin Mobile росли, и сеть теряла по 100 тысяч абонентов в месяц. Брэнсон решил свернуть свое участие в компании, продав оставшиеся у него 28 % акций компании Sprint по цене 5,50 доллара за акцию. По его словам, на этом он заработал 250 млн долларов чистой прибыли. К концу года акции Virgin Media подешевели до 5,76 доллара за штуку. Одновременно Брэнсон ушел из Канады, продав свою обремененную долгами сеть компании Bell. Даже бизнес, который Брэнсон будто бы вел в Индии, испытывал трудности. В конце концов он нашел партнера, компанию Tata Teleservices, и должен был развернуть деятельность в марте 2008 года, но тремя годами позже он отказался и от этого предприятия, уступив свою 50-процентную долю партнеру.

Несмотря на все эти неудачи, магия Брэнсона вызывала беспрецедентную лояльность британских СМИ. Летом 2007 года более сотни журналистов собрались в его доме в Оксфордшире для того, чтобы узнать о блистательных достижениях Virgin Media. Все собравшиеся журналисты были убеждены в том, что Брэнсон предлагает им правдивую картину. Казалось, в его успешности нет причин сомневаться. Газета Guardian, описывая председателя компании Virgin Media, сообщала о том, что Брэнсон «живет в Лондоне», тогда как на самом деле Брэнсон уклонялся от налогов, проживая на Некере. Объединенные общей нелюбовью к Мердоку и сочувствием к хиппующему магнату, репортеры с удовольствием транслировали послание Брэнсона, гласящее, что Virgin Media успешно преодолеет все трудности.

«Подобно компании Virgin Trains, – сказал Брэнсон, – Virgin Mobile станет примером великого успеха. Сегодня Virgin Trains – один из трех наших лучших брендов».

Глава 7. Печатая деньги

В 2002 году Брэнсон признал, что управление железнодорожным движением в Великобритании – дело для Virgin неестественное. Вопреки надеждам, которые он вынашивал десятью годами ранее, железные дороги не приносили легкой прибыли. Сделанное Брэнсоном в 1992 году и получившее широкую огласку заявление о том, что право железнодорожных перевозок – это «разрешение печатать деньги», оказалось ошибочным, и в первые годы существования Virgin Trains безнадежно испортила свою репутацию.

Задолго до того, как Брэнсон подал заявку на управление двумя железнодорожными сетями, он произнес перед комитетом палаты общин по транспорту проповедь о невероятной выгоде, которую он принесет запущенным британским железным дорогам. Как владелец успешной авиакомпании, Брэнсон сказал: «Наши поезда станут приходить быстрее потому, что машинисты Virgin Trains будут лучше мотивированы». Образ компании Virgin Trains, обгоняющей конкурентов, как и призывы Брэнсона раздробить British Railways и фрагментировать контроль над железнодорожными путями ради поощрения конкуренции вызвали у политиков удивление.

Один из лейбористов – членов парламента сказал Брэнсону: «Ваши представления о железнодорожном транспорте находятся, по-видимому, на примитивнейшем уровне».

«Я не сказал ничего такого идиотского, как вы, кажется, намекаете», – ответил Брэнсон, который расстраивался всякий раз, когда его высмеивали.

Брэнсон знал пределы своих возможностей. Но он умел привлекать к делу выдающихся консультантов. В числе тех, кого Брэнсон выбрал себе в помощники при подаче заявки на право железнодорожных перевозок, был Джим Стир, специалист по транспорту, который предсказал, что владельцы автомобилей оставят свои машины и вернутся на модернизированные железные дороги. Кроме того, Стир был уверен в том, что правительство настолько предано идее приватизации, что контракты на эксплуатацию железных дорог гарантируют компаниям-эксплуатантам верные и не связанные с рисками прибыли.

Отношения между Брэнсоном и Стиром начались в 1996 году с грубой ошибки, допущенной последним относительно участия Virgin в запуске Eurostar, нового поезда, курсировавшего между Лондоном и Парижем по линии, проложенной в туннеле под Ла-Маншем. Virgin выиграла конкурс на реализацию нового маршрута. «Я предложу пассажирам совершенно иное, лучшее обслуживание, со всеми услугами, которые может оказать Virgin», – сказал Брэнсон своим партнерам, отношения с которыми быстро разрушались. Во-первых, партнеры были возмущены плохим маркетингом, а потом их недовольство усугубила заявка Брэнсона на переименование поезда в Virgin Eurostar. За первый год эксплуатации Eurostar перевез пассажиров вдвое меньше, чем предсказывал Стир. Вину возложили на Брэнсона, и Virgin убрали с глаз долой. Но Стир остался советником миллиардера. К тому времени права на эксплуатацию железных дорог получили уже несколько компаний, и Брэнсона убедили последовать тренду. Упустивший лучшие маршруты Брэнсон подал заявку на Cross Country, остатки железнодорожной сети, оставшиеся нераспределенными. В 1966 году Virgin получила право на использование железных дорог, пообещав заменить поезда, находившиеся в эксплуатации 30 лет, и привлечь тысячи новых пассажиров.

Затем Брэнсон подал заявку на управление линией западного побережья, связывающую Лондон с Бирмингемом, Манчестером и Глазго. В 1965 году эту артерию между севером и югом перестроили, и был установлен 30-летний срок эксплуатации обновленной линии. В начале 80-х годов специалисты British Rail изучили возможности модернизации линии под эксплуатацию «передового пассажирского поезда», который должен был доставлять пассажиров из Лондона в Шотландию за 4 часа, а в Манчестер – за 2 часа. Основную сложность составляли наклоны состава, мчащегося на скорости свыше 150 миль (241 км) в час, на поворотах. Проект отклонили как технически неосуществимый, но через несколько лет он был частично возобновлен. Инженеры British Rail сконструировали состав InterCity-250, который мог развивать крейсерскую скорость в 155 миль (250 км) в час и не требовал наклонов на поворотах. Но новый состав требовал новых путей, и, поскольку на такой скорости машинисты не могли видеть старых светофоров, размещенных на обочине железнодорожного полотна, конструкторы обсуждали создание новой системы, которая выводила бы сигналы на дисплей в кабине машиниста. Когда в 1992 году правительство приняло решение о приватизации железных дорог, исследования прекратили.

Министры, искавшие эксплуатанта линии западного побережья, естественным образом обратили внимание на Брэнсона. «Это дивный новый мир, в котором подрядчиков приглашают вводить инновации и идти на риски», – сказали Брэнсону. Изучение финансовых условий контракта показало, что при минимальном риске Брэнсон сможет заработать состояние за счет налогоплательщиков.

С момента объявления приватизации состояние путей и подвижного состава линии западного побережья стало быстро ухудшаться, что отпугивало пассажиров от пользования железной дорогой. Брэнсон разделял распространенный предрассудок, согласно которому British Rail была неэффективной и безответственной компанией. Он придерживался мнения, что свободное предпринимательство поощряет инновации. «Мы можем сделать железные дороги другими, сделать их лучше», – сказал Брэнсон, присоединяясь к приватизации.

Члены команды Брэнсона размышляли над тем, как реконструировать железнодорожное полотно в соответствии с требованиями компании Railtrack[7], которая выдавала франшизы на эксплуатацию железнодорожных линий. Одному из сотрудников Брэнсона пришла идея: «Давайте предложим начать эксплуатировать поезда, делающие наклон на поворотах, при скорости 140 миль (225 км) в час, но при условии, что правительство даст нам право на эксплуатацию в течение 15 лет и запретит кому-либо конкурировать с нами на этой линии».

Ричард Боукер, специалист Лондонского метрополитена, приглашенный к составлению плана для заявки Virgin, отреагировал на это предложение словами: «Все это – гадание на кофейной гуще».

Изменение цели, состоявшей теперь в получении долговременной монополии, противоречило позиции, которую занял Брэнсон на переговорах с правительством в 1992 году. Но его план к 2005 году пустить скоростные поезда, которые за час и пятьдесят минут будут покрывать расстояние от Лондона до Манчестера, вызвал большой интерес у старшего управляющего компании Railtrack Джона Эдмондса. Более быстрые поезда генерируют прибыли, поскольку люди откажутся от поездок на автомобилях и от перелетов. Virgin получила франшизу на эксплуатацию железной дороги. Для согласования условий контракта, который, согласно плану правительства, с самого начала предусматривал покрытие всех расходов и рисков за счет налогоплательщиков, тогда как прибыли должна была получать Virgin, Брэнсон привлек очень хорошего юриста Тома Винзора. Компания Virgin Trains, принадлежавшая в конечном счете зарегистрированной на Виргинских островах Virgin Group Holdings, могла рассчитывать на получение в виде прибыли 3,5 % ежегодного дохода.

Согласно стандартному договору между властями и оказывающей услуги компанией, Railtrack гарантировала Virgin предоставление путей и станций для эксплуатации поездов в соответствии с согласованным графиком движения. Покупать подвижной состав не требовалось. Вместо этого Virgin должна была арендовать локомотивы и вагоны у частной компании Angel, доходы которой гарантировались государством. Virgin не рисковала деньгами, поскольку арендованный подвижной состав передавался любой эксплуатирующей организации, которая станет преемником Virgin Trains. Брэнсон мог потерять только ту сумму денег, которую он гарантированно выплачивал государству в течение действия франшизы. Платежи по скользящей шкале состояли из двух частей и были основаны на выполненных Virgin расчетах доходов. В первые годы Virgin оговаривала размер субсидии, которую она получала от государства. Во втором периоде Virgin рассчитывала платежи государству на основании своей прибыли. На профессиональном жаргоне такие условия контракта называются «разовым компенсационным сбором, уплачиваемым инвестором при вложении капитала во взаимный фонд»: платежи Virgin должны были превышать любые продолжающиеся государственные субсидии. В начале, в 1997-1998 годах Virgin ожидала субсидию в размере 200 млн фунтов стерлингов, причем в 2012-2013 годах компания должна была, в зависимости от своей прибыли, выплатить государству вознаграждение в размере до 200 млн фунтов стерлингов. Прибыли Virgin зависели от того, удастся ли привлечь максимальное число пассажиров, платящих за самые дорогие билеты, и смогут ли управляющие повысить производительность дороги. Неупомянутую прибыль составлял поток наличных – Virgin могла пользоваться этими средствами, не платя процентов за их использование. Поначалу компания должна была получить около 900 млн фунтов стерлингов от Railtrack и пассажиров. Пассажиры платили авансом, а Virgin оплачивала услуги поставщиков после того, как услуги были оказаны. Таким образом, за вычетом денег, полученных в оплату за сезонные билеты, Virgin могла пользоваться всеми наличными средствами.

В феврале 1997 года Virgin получила согласованный на такой основе договор, известный под названием Passenger Upgrade I (PUG_I). Едва был подписан этот, рассчитанный на 15 лет, контракт, как начались переговоры о заключении пересмотренного варианта, известного под названием PUG₂. Джон Эдмондс и директора Railtrack приняли предложение Virgin о замене первоначальных спецификаций, предусматривавших движение поездов со скоростью 125 миль (201 км) в час с 2005 года, новыми, с учетом скорости 140 миль в час. По условиям PUG₂ Railtrack обязывалась построить совершенно новые железнодорожные пути и установить новую систему сигнализации.

Директора Virgin понимали риски Railtrack. Чтобы свести стоимость неудачи к минимуму, Винзор внес в контракт ряд штрафных платежей, которые должна была выплатить Railtrack в случае, если она не сможет модернизировать железнодорожные пути. Винзор прибег к неопровержимому доводу: успех финансовой модели Virgin зависел от того, удастся ли убедить пассажиров переключиться с авиаперевозок и автомобилей на поезда.

Эдмондс не понимал обычных для Брэнсона условий ведения бизнеса. Хотя новый контракт был идеей Брэнсона, он ожидал, что финансовый риск возьмет на себя Railtrack. Virgin бросала вызов директорам и юристам Railtrack, которые противились обычной уловке магната. «Мы сыграли на высшем уровне, – сказал один из участников переговоров со стороны Virgin. – Railtrack играла на два уровня хуже».

К тому времени большинство инженеров старой школы British Rail уже уволились, но Эдмондс удержал профессора Манчестерского университета Брайана Меллитта в качестве директора, ответственного за инженерные вопросы. Меллитт долгое время продвигал свое видение новой системы сигнализации. Предлагаемая им система, называвшаяся «подвижным блоком», объединяла датчики, беспроводные технологии и компьютеры, что позволяло отслеживать скорость поезда и моментально передавать соответствующие сигналы на дисплей в кабине машиниста. Захваченный энтузиазмом Меллитта, Эдмондс не задавался вопросом, почему ни одна другая железнодорожная сеть в мире не эксплуатирует подобную систему, и могут ли беспроводные средства связи работать в туннелях или на крутых поворотах. Кроме того, он, по-видимому, не понял, что внедрение идеи Меллитта на Юбилейной линии лондонского метрополитена оказалось технически неудачным. Игнорируя реальность, Эдмондс полагался на доклад консультантов, в котором было сказано, что технология подвижного блока была «сравнительно зрелой», и заключил контракт с французской компанией Alstrom на техническую и конструкторскую доводку разработанной Меллиттом схемы.

В сентябре 1997 года, непосредственно перед тем, как контракт PUG₂ был представлен на утверждение совета директоров Railtrack, Эдмондса на посту старшего управляющего компании сменил Джеральд Корбетт, бывший финансовый директор компании Grand Metropolitan, транснациональной компании, производившей продукты питания и напитки. О железных дорогах и инженерии Корбетт знал мало. Подобно многим специалистам по недвижимости, пришедшим на смену опытным железнодорожникам, Корбетт был уверен в светлом и безмятежном будущем Railtrack на том основании, что стоимость акций компании, первоначально равная 3 фунтам, приближалась к 17 фунтам стерлингов.

Ознакомившись с PUG₂ при вступлении в должность, Корбетт принял все заверения в том, что модернизация железнодорожных путей, в том числе внедрение разработанной Меллиттом системы сигнализации, обойдется в 800 млн фунтов стерлингов. Корбетт представлял себе дело так: «В 2005 году мы просто сделаем клик компьютерной мышью – и все заработает». Не вникая в подробности контракта, Корбетт просто подписал его. К тому времени Брэнсон вовсю занимался насаждением стиля Virgin на разваливавшихся от изношенности сетях British Railways. «Называйте это «Переменами в духе Virgin»», – сказал Брэнсон своим маркетологам. Он спокойно и тишком перестраивал свои планы, менял их цель. В 1998 году Брэнсон выкупил доли своих первоначальных партнеров и разделил собственность Virgin Trains с Брайаном Сутером, основателем компании Stagecoach и специалистом по транспорту. Сутер предложил разделить собственность на компанию поровну, но Брэнсон настоял на владении 51 % акций.

В 1998 году Virgin Trains заработала дурную славу опозданиями поездов и плохим обслуживанием. Railtrack, измученная старой инфраструктурой и разрушенная приватизацией, не могла выполнять свои обязательства. В то же время Virgin не хватало опыта ремонта своих поездов. Гнев общественности обрушился на Брэнсона. СМИ ежедневно в пух и прах разносили Virgin за неспособность исполнить его обещания. Чтобы спасти себя, в январе 1999 года Брэнсон назначил новым старшим управляющим Virgin Trains Криса Грина, который ранее управлял поездами InterCity. Грин был страшно напуган доставшимся ему наследством. В целях экономии Брэнсон объединил управление железных дорог Cross Country и West Coast и, как обнаружил Грин, «назначил в руководство толпы специалистов по маркетингу и отношениям с клиентами. Этих людей невозможно было приспособить к делу, и они ничего не понимали в железных дорогах». Управление Virgin Trains, объявил Грин, – это «кошмарная бестолковщина». Никто из его подчиненных не знал, как заставить старые поезда работать. Обслуживание пассажиров тоже было беспорядочным донельзя. Virgin избавилась от традиционных для British Rail вагонов-ресторанов, и теперь пассажиров кормили, как на авиарейсах: «стюардессы» раздавали пластиковые подносы с маленькими порциями еды. Пассажиры часто жаловались на грубость персонала Virgin, которая особенно ярко проявлялась в случаях поломки поездов. Брэнсон не понимал проблем железнодорожного транспорта, но был уверен, что критику можно смягчить с помощью хороших отношений с общественностью. «Чем могу тебе помочь?» – регулярно спрашивал Брэнсон Грина, который распорядился снова разделить управление Cross Country и West Coast. Брэнсон хотел позиционировать себя в качестве союзника Корбетта.

Во-первых, они договорились встретиться и сделать общую фотографию на вокзале Юстон. Шутливая болтовня Брэнсона с двумя стюардессами Virgin вызвала у Корбетта раздражение. Позднее Корбетт посетовал: «Брэнсон уж очень сильно ухлестывал за девушками. Облапил их и делал им всякие дешевые намеки. Мне он не понравился». Затем Брэнсон и Корбетт договорились пообедать вместе. «Я должен был попытаться сблизиться с ним», – объяснял Корбетт. На обед Брэнсон приехал со своей шестнадцатилетней дочерью Холли. «Это было крайне неуместно», – подумал Корбетт. Все его попытки завести деловой разговор терпели неудачу. Позднее Корбетт рассказал: «Брэнсон всегда прикидывался, что ничего не понимает в цифрах и не разбирается в них. Он постоянно говорил: «Надо узнать у подчиненных». Не зная о том, что Брэнсон действительно ничего не понимает в этой стороне дела, Корбетт пришел к выводу: «Он просто тратит мое время впустую. Никогда не смотрит мне в глаза. Я – человек прямой, и он раздражает меня». В конце прошедшего в холодной атмосфере обеда Корбетт решил «быстренько убраться восвояси».

В декабре 1999 года Грина вызвали в штаб-квартиру Railtrack. В тот день, получивший название «дня черного алмаза», Корбетт сказал Грину, что придуманную Меллиттом систему сигнализации нельзя сконструировать.

«Это журавль в небе, – сказал Корбетт. – Мы решили сдаться, а не тратить деньги и время впустую».

Все еще не веря в услышанное, Грин ответил: «Вы гнались за невозможным».

«Мы вывели сумасшедшего профессора на чистую воду», – продолжил Корбетт, упомянув опоздания поездов, которые происходили при модернизации лондонского метрополитена. Эти сбои в движении с похожими предложениями Меллитта о внедрении новой системы сигнализации. «Он вытаскивает характеристики из рукава, но это делу не помогает. Он уволен».

Казалось, что Грин одобряет это решение.

«Мы были наивны, – оправдываясь, сказал Корбетт. – И возвращаемся к соглашению PUG_I с его традиционной системой сигнализации. Мы модернизируем пути. Это обойдется в 2 млрд фунтов стерлингов». Никто не поинтересовался, почему сметная стоимость за три года возросла почти втрое. Соглашение PUG₂ было отброшено (а вместе с ним и поезда, ходящие со скоростью 140 миль в час). Корбетт рассчитывал на понимание Virgin и на то, что компания без упреков и претензий вернется к поездам, ходящим со скоростью 125 миль в час. Но его предупредили: «Если думаете, что имеете дело с хорошими парнями, вас ждет шок».

– Вам продали то, чего еще, по сути, нет, – доложил Грин Брэнсону в Холленд-парке.

– Вот черт, – откликнулся Брэнсон. – Надо заставить это работать.

– Да они даже не воткнули в землю лопату, чтобы модернизировать пути. Ничего не сделано, – скептически хмыкнул Грин.

Брэнсон никому ничего не собирался прощать. Даже непредвиденные проблемы не могли быть основанием для снисхождения. «Мы хотим получить миллиард фунтов стерлингов компенсации», – объявил Брэнсон и перечислил некоторые ожидаемые убытки: снижение скорости движения потребует дополнительных составов, а пассажиры, которые могли бы предпочесть быстрые поезда, теперь не откажутся от перелетов. Нападки Брэнсона на Railtrack были построены на железно обоснованном контракте, разработанном Томом Винзором. Грин признает, что этот контракт был «одним из лучших в истории». Virgin требовала от Railtrack немедленной выплаты компенсации в 250 млн фунтов стерлингов. Отношения между командами Брэнсона (в нее входили Патрик Макколл, председатель совета директоров Virgin Trains, и Тони Коллинс, директор, ответственный за контракты) и Корбетта стали напряженными. Арбитром в споре стал не кто иной, как Винзор, который ушел из Virgin и стал регулятором железнодорожного сообщения. Как юрист, Винзор неодобрительно относился к просьбе Корбетта пренебречь контрактом ради спасения Railtrack от неплатежеспособности. Затем участь Корбетта усугубила ужасная авария.

В 2000 году, вскоре после сопровождавшегося жертвами крушения поезда в Паддингтоне и нарушения железнодорожного движения вследствие наводнений, четыре пассажира погибли в результате аварии, вызванной лопнувшим рельсом. После волны возмущения, вызванного неспособностью Railtrack обеспечить безопасность железнодорожного движения, скорость движения поездов на некоторых участках была снижена до 20 миль в час. На линии западного побережья время проезда увеличилось вдвое и вдвое сократилось число пассажиров. Virgin и Брэнсона ежедневно обвиняли в различных несчастьях. «Общественность ненавидит нас, и все дело катится в пропасть, – говорил Том Боукер коллегам. – Все валят вину на всех остальных». Пресс-агенты Virgin, в свою очередь, поддерживали обвинения, валившиеся на Railtrack. Интересующимся положением дел говорили: «Заносчивый и высокомерный Корбетт бросает нас в беде». Управляющие Virgin в частных беседах проклинали Корбетта как человека «бесполезного и одержимого операциями с недвижимостью». Его борьба с проблемным наследием не вызывала ни малейшего сочувствия. Правительство лейбористов воспользовалось политической возможностью. Точно предсказав провал приватизации, некоторые старшие министры превращали каждое опоздание поезда в обвинение, которое предъявляли Railtrack.

Компания Virgin Trains попала в западню. Подрядчики, которых обвиняли в дурном техническом обслуживании железнодорожных путей, оказывались ответственными за их ремонт. Преувеличивая свои проблемы, они на самом деле увеличивали свои прибыли. Корбетт обнаружил, что стоимость линии Западного побережья раздулась с 2 миллиардов фунтов стерлингов до 6 миллиардов. Жалобы Брэнсона были оправданны, но особой симпатии он не вызывал.

Корбетт раздумывал о возмездии. Railtrack, возможно, могла в качестве козыря на переговорах использовать возмущение, которое вызвала у общественности задержка Virgin поставки поездов Pendolino, но Корбетта убедили воздержаться от такого хода. «Нам надо показать, что мы – партнеры, а правительству не хочется, чтобы мы использовали контракты, которые дают нам преимущества по сравнению с эксплуатирующими железные дороги компаниями», – советовал Джон О’Брайен, ответственный за выдачу франшиз на эксплуатацию железнодорожных путей.

Отношения между Virgin и Корбеттом прекратились. Он не любил людей из Virgin, делая исключение только для Криса Грина. «Мне не нравятся их рубашки апаш без воротничка, особенно те, что носит Боукер. Он ничего не знает», – утверждал Корбетт. Пресс-секретаря Virgin Уилла Уайтхорна он считал бесполезным, поскольку Уайтхорн «вечно болтал с прессой». Регулятора Винзора Корбетт критиковал «как умного и готового к конфронтации человека, которого непросто заткнуть». Корбетт не доверял Брэнсону. Его раздражали звонки, которые обычно звучали утром по воскресеньям. Разговоры Брэнсон начинал словами: «Моя команда довольна…» и сообщал о какой-то чепухе, подтверждая сложившееся у Корбетта мнение: «Он ничего не понимает в цифрах и полагается на свое окружение». Во время редких встреч Брэнсон еще сильнее злил удрученного проблемами Корбетта. «У Брэнсона глаза бегают. Он никогда не сидит на месте. Всегда не в курсе дел. С ним очень трудно говорить».

«Чертов Брэнсон», – жаловался Корбетту сэр Дэвид Роулендс, постоянный заместитель министра транспорта. Даже Джон Прескотт, министр транспорта, критиковал поведение предпринимателя. Склонный к острой полемике, политик уже осудил проведенный Брэнсоном ребрендинг поездов, сказав: «Вы порядком обогатили лакокрасочную промышленность, но что вы собираетесь делать для железнодорожного транспорта?» Теперь Прескотту не нравилась агрессивность, с которой Брэнсон требовал, чтобы ему за счет налогоплательщиков выплатили компенсацию в сотни миллионов долларов.

В разгар этих споров Крис Грин встретился с Брэнсоном в Холленд-Парке. Только что был поставлен первый поезд Pendolino. «Они работают, – улыбался Брэнсон. – Virgin спасена». В этот решающий момент Грин, ожидавший, что железнодорожные пути будут модернизированы, попросил Брэнсона арендовать больше поездов Pendolino в расчете на приток пассажиров. Чтобы подтвердить собственную осведомленность, Брэнсон показал свой обычный фокус: он напомнил Грину нечто сказанное шестью месяцами ранее. Естественно, это произвело на того впечатление. Подобно другим людям, ставшим свидетелями, казалось, «потрясающей» способности Брэнсона помнить детали, Грин был убежден в том, что владелец сотен компаний действительно ими всеми руководил. Скептики считали, что Брэнсон репетировал такие спектакли.

«Было плохо, но все прогнозы показывали, что ситуация может только улучшаться. Новые пути линии западного побережья будут надежными, и по ним можно гонять больше составов на более высокой скорости». Риск Virgin, добавил Грин, ничтожен. Число пассажиров увеличится, а для того чтобы получить прибыль, Virgin надо всего лишь заполнить половину дополнительных мест. В конце тридцатиминутной встречи Брэнсон согласился с Грином. В былые времена, подумал Грин, British Rail потребовался бы год только на размышления. Однако принятое Брэнсоном решение не восстановило симпатии к нему в правительстве Великобритании. Безжалостно выдвигаемое Тони Коллинсом требование компенсации подставило Корбетта и подталкивало Railtrack к банкротству. Строго говоря, финансовые проблемы угрожали и Virgin Trains.

Первой жертвой стал Корбетт, которого сменил опытный инженер Джон Армитт. Второй жертвой стала сама Railtrack. В 2002 году в компании ввели внешнее управление, и государственные акционеры потеряли деньги. Преемником Railtrack стала компания Network Rail. Во время этого процесса франшиза Virgin Trains была приостановлена и заменена надежным контрактом на управление, по условиям которого компания получала 1 % дохода. Кроме того, Армитт вернул техническое обслуживание путей в Network Rail и начал ежемесячно проводить заседания с представителями компаний, эксплуатирующих пути. «Теперь мы можем прекратить перебрасываться гранатами», – сказал Грин, поверивший в то, что мир наконец достигнут. Пути линии западного побережья все же начали модернизировать, потратив на это в конце концов 8,7 млрд фунтов стерлингов, что в 10 раз превысило первоначальную смету, а Network Rail изобретала новый график движения в расчете на увеличение объема перевозок, повышала точность прибытия поездов и гарантировала увеличение доходов. После того как контракты на управление были отменены, а в 2006 году восстановлены первоначальные франшизы, Virgin могла ожидать существенного увеличения прибыли. Брэнсон чувствовал, что те миллионы фунтов, на которые рассчитывала теперь Virgin, были справедливой компенсацией ущерба, нанесенного его бренду неудачной приватизацией.

Момент, подходящий для официального признания жертв, понесенных Virgin, наступил, по мнению Брэнсона, в 2004 году, когда руководителей компании пригласили в находившуюся в административном комплексе Виктория штаб-квартиру нового Управления стратегических железных дорог, которое распоряжалось выдачей франшиз. Темой встречи была франшиза на перевозки линии Cross-Country. Поезда Virgin выходили из строя и прибывали по расписанию только в половине случаев, а численность пассажиров сокращалась. Virgin, прогнозировавшая ежегодную прибыль в 15 млн фунтов стерлингов, понесла убытки в 25 млн фунтов. Управление стратегических железных дорог сочло субсидию, которую получала Virgin за свои убогие услуги, неоправданной. Было ясно, что компания, предложив более высокую цену за франшизу, не могла купить все новые составы и не сможет выплатить государству обещанную премию.

Тем не менее Брэнсон уверенно вел свою команду в штаб-квартиру Управления стратегических железных дорог. Председателем Управления был Ричард Боукер, бывший директор Virgin Trains, и Брэнсон надеялся на то, что тому удастся убедить Управление пересмотреть условия контракта в пользу Virgin. Однако Боукер заявил: «Мы не продлим действие франшизы на Cross-Country и не согласимся на новые переговоры с Virgin об условиях контракта. Мы собираемся в 2006 году выставить франшизу на новый тендер». Грин посмотрел на лица сидевших за столом людей: «На этих лицах читались удивление, потрясение и разочарование. Брэнсон был разозлен». Virgin, прошипел Брэнсон, была «жертвой», которую лишили справедливого вознаграждения.

Поразмыслив, Брэнсон пришел к выводу, что Virgin нужен жесткий коммерческий переговорщик. Грин улучшил железнодорожное сообщение, но он не годился для борьбы с Боукером, потому в сентябре 2004 года его заменили Тони Коллинсом, который работал в Virgin с 1999 года.

Сменив Грина, Коллинс сказал чиновнику из Network Rail: «Ричард звонил с Некера. Он обеспокоен тем, что вы недостаточно быстро работаете над модернизацией путей для нового подвижного состава». Это сообщение вызвало у чиновника раздражение. Образ Брэнсона, принимающего солнечные ванны на необлагаемом налогами пляже и диктующего, как управлять британскими железными дорогами, был оскорбителен. Хуже того, чиновник вспомнил шутку Грина о том, что «Ричард Брэнсон не интересуется ни одним аспектом деятельности железных дорог, за исключением того, хорош ли на вкус апельсиновый сок, который подают пассажирам».

Вступление Коллинса в должность совпало с высшей точкой борьбы между Боукером и Лестером Дарлингом, новым министром транспорта. Чтобы вернуть неразбериху в какие-то рамки, Дарлинг в 2006 году приказал распустить Управление стратегических железных дорог. Он распорядился о том, чтобы в будущем франшизы и контроль над расходами стали ответственностью нового директора железных дорог. Эта должность была создана в министерстве транспорта. Для Брэнсона это был хороший момент, чтобы искать поддержки у своих политических союзников.

Уход Грина в сентябре 2004 года был отмечен ланчем на вокзале Юстон, на котором также праздновали присвоение новому поезду Pendulino имени в честь Криса Грина. Обычно Брэнсон в таких случаях делегировал вместо себя Уилла Уайтхорна или Стивена Мёрфи, но на этот раз он прилетел с Некера поприветствовать гостя номер один, Тони Блэра. Грин полагал, что премьер-министра пригласили для того, чтобы поддержать моральный дух сотрудников Virgin, но план Брэнсона на получасовой визит премьер-министра Блэра был скорее политическим. Катастрофа 2000 года в Хэтфилде ускорила повышение государственных субсидий железным дорогам с 1,3 млрд фунтов стерлингов в 1995 году до 6,5 млрд в 2005 году. Network Rail обвиняли в утрате контроля над расходами, и многие считали, что Virgin получает чрезмерные субсидии. Брэнсон отвечал, что его компания заслуживает даже больших денег из кармана налогоплательщиков. Он публично заявлял, что правительство выплатило Virgin за задержку модернизации железнодорожных путей компенсацию в размере 1 млрд фунтов стерлингов. Размер компенсации вызывал споры, но провоцировал возмущение общественности. Руководители Virgin умело использовали царивший в правительстве беспорядок.

Государственные служащие постоянно меняли правила, назначали и увольняли консультантов, изучали подвижной состав и даже диктовали меню закусок. Неподготовленные чиновники одобряли франшизы, которые в итоге приводили к катастрофам. Министры транспорта обладали большим контролем над железными дорогами, чем их предшественники – над British Rail. Это создавало благоприятные условия для ведущих переговоры представителей Virgin. Брэнсон рассчитывал на то, что люди премьер-министра изберут директором железных дорог кого-нибудь симпатизирующего Virgin. Однако правительство назначило на этот пост Майка Митчелла, специалиста по ремонту железных дорог. Один из инсайдеров, одобряя назначение профессионального железнодорожника для ведения переговоров с Virgin, заметил: «Чтобы получить нужного человека, его надо назначить». Митчелл не был естественным союзником Virgin и не собирался продолжать выплаты крупных субсидий компании. После отмены франшиз в 2002 году Virgin получила около 338 млн фунтов стерлингов за управление линией западного побережья и в качестве компенсации за утраченный вследствие перебоев в движении доход. Теперь, когда пути были модернизированы, Митчелл хотел устранить пробел, возродить соглашение PUG_I и сократить выплаты, которые получала Virgin. Митчелл рассчитывал на то, что после восстановления франшизы на эксплуатацию линии западного побережья в 2012-2013 годах Virgin выплатит правительству около 200 млн фунтов стерлингов.

Тони Коллинс согласился на возобновление PUG_I, но оспаривал условия этого соглашения. От имени Virgin он обратился к Митчеллу с предложением обсудить дополнительные субсидии и подачу новой заявки на эксплуатацию линий Cross-Country. Процесс отличался непрозрачностью: стоимость так называемых «дополнительных услуг» была непостижимой. Налогоплательщики никогда не узнают, как обходилась Virgin с их деньгами. Благодаря этой неясности Коллинс играл жестко, проявлял несговорчивость и утверждал, что права Virgin строго зафиксированы в первоначальном соглашении. В 2006 году должностные лица министерства обычно пребывали в раздражении. «Они получают слишком много денег, – сетовал один из чиновников, – и пререкания по этому вопросу не прекращаются».

Имел место памятный эпизод: однажды чиновники министерства хотели взыскать с Virgin 20 млн фунтов стерлингов. Коллинсу сказали: «Virgin имеет слишком большие преимущества».

«Увидимся в суде, – ответил Коллинс. – Если соглашение не нравится, не надо было его подписывать».

Управляя бизнесом, Коллинс не проявлял никакой сентиментальности. Опираясь на контракты, Virgin никому не давала никаких поблажек и не искала союзников. Компания только брала заложников. Хотя дело правительства было доказуемым, Коллинс никогда не скрывал своего низкого мнения о служащих министерства транспорта. В споре о 20 миллионах Коллинс одержал верх над оппонентами. Государственные служащие не были готовы идти на риск юридической борьбы, которая обошлась бы министерству во много миллионов фунтов стерлингов. «Ребята, вы всегда против Virgin», – на следующий день посетовал Коллинс, который, подобно Брэнсону, разыгрывал из себя жертву несправедливости.

Но победа в одной битве – не то же самое, что победа в войне. Для Брэнсона желанным трофеем было восстановление двух франшиз на выгодных условиях. Он договорился о встрече с Дугласом Александером, новым министром транспорта. Министерство заранее было уведомлено о том, что речь на встрече пойдет о выгодах сохранения франшиз за Virgin. Брэнсон явился на встречу в расстегнутой рубашке, демонстрировавшей преимущества владения пляжем на Карибах. «Мы хорошо ведем дело, и следует разрешить нам продолжать его и в дальнейшем», – сказал Брэнсон министру. И добавил: действие нынешних франшиз Virgin должно быть продлено и даже закреплено навечно. Министр уклонился от прямого ответа на предложения. Брэнсон, как обычно, поднял технический вопрос, на этот раз касавшийся подвижного состава и предоставления франшиз. Предложение сводилось к тому, что Virgin необходимы дополнительные средства. Один из чиновников отверг притязания Брэнсона. «Звучит разумно», – заметил тот, удивив своим ответом всех, кто считал, что магната проинструктировал Коллинс.

После ухода Брэнсона Александер согласился с мнением, что у того поверхностное понимание проблем. «Он не разбирается в деталях».

Вскоре после этой краткой встречи, в июле 2007 года, министерство транспорта объявило, что франшизу на эксплуатацию линий Cross-Country получит Arriva, дочерняя компания немецкой Deutsche Bahn.

– Почему франшизу получила Arriva? – раздраженно спросил Коллинс.

– Они предложили лучшие условия. И более высокую цену, чем предлагала Virgin, – ответили ему.

– Слишком высокую цену, – моментально отреагировал Коллинс. – Они никогда не смогут расплатиться. Это несправедливо.

Брэнсон отреагировал на эту новость болезненно. Ему сказали, что в финансовом отношении все заявки были одинаковы. Arriva победила потому, что предложила услуги, которые, по сравнению с «некачественным» управлением Virgin, были лучше. Никогда не умевший проигрывать Брэнсон постарался отомстить при организации трудного процесса передачи железной дороги. Один из управляющих Arriva сообщил после переезда в офис Cross-Country: «Сотрудники Virgin отключили линию передачи коммерческих данных». Лишенная компьютеров Virgin, Arriva осталась без жизненно важной информации, в том числе существенных подробностей, касавшихся доходов железной дороги. В конечном счете руководители Arriva обнаружили, что у Virgin произошло впечатляющее сокращение числа пассажиров. Ушли и ключевые сотрудники. «И Virgin спровоцировала отчуждение даже среди тех, кто остался», – жаловался один из руководителей Arriva. Virgin потребовала незамедлительного возвращения принадлежавших ей вагонов, униформы и мобильных телефонов. Переход к новому владельцу еще более осложнили угрозы одного из руководителей Virgin подать на Arriva иск о взыскании денег за использование логотипа Virgin, если этот логотип не будет удален с подвижного состава в течение трех месяцев. Этому руководителю было сказано: «Дело ваше. Если не закрасите логотипы в течение трех месяцев, мы потребуем с Virgin деньги за рекламу». Гнев вылился в мелочные склоки. Так, Virgin отказалась пускать пассажиров первого класса, едущих поездами Arriva, в принадлежавшие Virgin залы ожидания на вокзалах. «Люди Virgin не облегчают нам работу, – жаловался руководитель Arriva. – Они всех деморализовали». Подумав, этот руководитель признал: «Virgin скручивает нас в бараний рог».

Глава 8. Призраки

– Привет, это Ричард.

– Какой Ричард? – спросил Роуэн Гормли, уроженец Южной Африки, работавший в одном лондонском инвестиционном фонде.

– Ричард Брэнсон. Звоню потому, что хотел бы, чтобы ты работал у нас, в Virgin.

Гормли и Брэнсон договорились встретиться в доме Брэнсона в Холленд-Парке. Оба не знали, о чем говорить. Шел 1995 год.

– Вы мне звонили, – сказал смущенный неловким молчанием Гормли.

– Да-а, – промямлил Брэнсон. – Я хотел, чтобы вы поделились какими-то новыми мыслями. Давайте поработайте с нами».

Вскоре Гормли представил свой список идей на встрече, на которой присутствовали трое самых доверенных помощников Брэнсона – Стивен Мерфи, Уилл Уайтхорн и Тревор Эббот – один из тех, кто построил музыкальный бизнес Virgin. В списке Гормли значились отели Virgin, каникулы Virgin, и, наконец, он предлагал подумать о «финансовых услугах Virgin».

– Virgin специализируется на удовольствиях, – насмешливо фыркнул Эббот.

Мерфи и Уайтхорн тоже не проявили интереса к предложению Гормли. Тогда он обратился к Брэнсону. «Virgin доверяют, а финансовые услуги могут принести большие деньги».

– Вот и займись этим делом, – сказал Брэнсон.

– У нас есть деньги? – спросил Гормли.

– Денег нет, – ответил Брэнсон, признавая реальное положение своей империи. – Найди деньги и начни оказывать финансовые услуги.

– А что скажете об Эбботе? – спросил Гормли.

– Не обращай на него внимания, – ответил Брэнсон.

Вскоре после этого разговора Эббот ушел из Virgin на очень плохих условиях и впоследствии покончил жизнь самоубийством, отчасти обвинив в этом Брэнсона. Незадолго до того, как Эббот повесился, он записал видеообращение, в котором сказал: «Ричард сломал мне хребет». В мире Брэнсона о неудачах забывают. Будущее было, возможно, за Гормли, который придумал Virgin Direct – программу продажи паев служащим компании по ценам, определяемым движением котировок на Лондонской фондовой бирже. Запуск этой программы зависел от того, удастся ли найти подходящего партнера.

Это предприятие начинали по известной схеме. Потенциальный партнер предоставит деньги и опыт в обмен на право использовать бренд Virgin. Раздел прибыли был предметом переговоров, но партнер брал на себя обязательство оплачивать убытки во всех случаях, когда это было возможно. В данном случае партнер Virgin в банковском бизнесе должен был соответствовать еще одному дополнительному условию: иметь разрешение на прием депозитов. В книге «К черту «бизнес как всегда» Брэнсон писал: «Я хотел войти в банковский бизнес потому, что рассматривал финансовые рынки и финансы как способ навести мосты между социальным сектором, большим правительством и бизнесом». Банковский бизнес, добавил Брэнсон, должен был послужить достижению его конечной цели, заключавшейся в «более справедливом распределении богатств».

В большинстве учреждений Сити, к которым обращался Гормли, его предложение высмеяли. Единственным исключением была компания Norwich Union. Эту страховую компанию недавно оштрафовал правительственный регулятор за неправильную продажу страховых пенсий. По расчетам директоров Norwich Union, установление отношений с Virgin должно было смягчить позор. Страховщика привлекло в том числе и бесстыдство предложенной Брэнсоном телевизионной рекламы: «Долгие годы пенсионная отрасль уходила от ответа на вопрос: сколько денег страховщики берут с вас за свои услуги?» Брэнсон обещал обеспечить «серьезное качество по разумной цене» и самые низкие расходы на обслуживание.

Задача Гормли заключалась в том, чтобы за шесть недель собрать с людей 70 млн фунтов стерлингов. Брэнсон ежедневно названивал и проверял, как идет дело. За два дня до конечного срока мобилизации средств (а этим сроком был конец финансового года) Гормли впал в отчаяние. Удалось собрать только 5 млн фунтов стерлингов. В самый последний день Гормли позвонил сотрудник охраны, сообщивший, что возле их здания паркуется грузовик Royal Mail. В доставленных мешках почты были обязательства привлеченных обещанной надежностью вложений людей на общую сумму 40 млн фунтов стерлингов.

Проект Гормли стартовал, и в первые месяцы Virgin Direct приносила хорошую прибыль. Несмотря на осуждение Брэнсоном тех, кто «наживался на начислениях за услуги», паевой инвестиционный фонд Virgin, организованный Norwich Union, взимал с инвесторов максимальные платежи за услуги. Ежегодные вознаграждения руководства Virgin Direct составляли 1 % средств фонда, тогда как M&G и другие конкуренты взимали 0,3 %. К тому же инвесторы Virgin получали меньшие доходы. Показатель доходности Virgin Direct за два года повысился на 109 %, тогда как совокупный индекс акций, котировки которых публикует газета Financial Times (включая дивиденды по этим акциям), вырос на 144 %. Но жалоб было немного. Озабоченность была по большей части подавлена доверием к бренду Virgin.

Стремившийся к экспансии Гормли в 1997 году предложил наращивать масштабы деятельности. Norwich Union отклонила это предложение, но тут Гормли начал названивать Джордж Трамбулл из австралийского банка AMP.

Ломившийся от денег AMP энергично скупал финансовые учреждения по всей Европе. Желание Гормли предлагать ипотечные кредиты, страховые пенсии и полисы страхования жизни соответствовало возможностям AMP. Согласованная сделка была всецело выгодна Брэнсону. В обмен на право пользования брендом Virgin AMP принимал на себя 100 % риска. Прибыль должны были делить пополам, причем AMP, предоставлявший всю необходимую инфраструктуру, покрывал любые убытки. Пола Бэтчелора, управляющего AMP, проводившего переговоры о партнерстве, его преемник назвал «человеком, который хотел влюбиться в Virgin. Он был полон мечтаний, и Virgin точно сыграла на его слабостях». Norwich Union продала свою долю AMP, а Virgin Direct была запущена заново под названием Virgin Money, предложив новую приманку в виде банковского обслуживания через Интернет. В телевизионной рекламе снова появился Брэнсон, который провозглашал: «Я нашел сектор, который отличается высокомерием, самодовольством и обдирает клиентов». Сектор финансовых услуг, продолжал Брэнсон, «специализируется на ерунде. В его прошлом – злоупотребления со страховыми пенсионными и дарственными фондами, крупные инвестиции которых приносят доходы ниже средних». Virgin Money, обещал Брэнсон, предлагает своим инвесторам справедливую стоимость.

В то время репутацию Брэнсона повсюду ставили под сомнение. Он с большим шумом запустил компании Virgin Brides, Virgin Cosmetics, Virgin Net и Virgin Cola. По продажам напиток уже занял 10 % британского рынка, громко заявлял Брэнсон. Независимые исследования показали, что продажи Virgin Cola составляют едва-едва 1 % потребляемых в стране безалкогольных напитков. Эти данные давали основание считать прогноз Брэнсона о том, что он получает по миллиону фунтов стерлингов в неделю, фикцией. Умение Брэнсона продавать отражало скорее его желания, а не реальность. Его философия, сводившаяся к тезису: «Все дело в том, чтобы обходить правила или нарушать их», уже была знаменитой, и все же этот человек стал хранителем чужих денег. «Я учредил Virgin Money для того, чтобы предлагать людям простые и понятные финансовые продукты», – утверждал Брэнсон.

В 1999 году Virgin Money управляла депозитами частных лиц на сумму в 1 млрд фунтов стерлингов. Получавший хорошую прибыль Гормли убедил Брэнсона сделать следующий шаг. Детищем Гормли стал Virgin One, интернет-банк, предлагавший клиентам более высокие проценты по вкладам в том случае, если они открывали единый счет для чеков, сбережений и ипотечных кредитов. Половина Virgin One должна была принадлежать Royal Bank of Scotland, а вторая половина в равных долях принадлежала Virgin и AMP. По этой сделке Брэнсон не получал легкой прибыли: Virgin обязалась оплачивать часть расходов и нести долю в любых убытках. В рекламных роликах Virgin One одетый в щегольской костюм и со шляпой-котелком на голове Брэнсон обещал «перевернуть банковское обслуживание частных лиц вверх ногами».

Банк давал Брэнсону возможность преобразовать его конгломерат в глобального гиганта. Сценарий, в общих чертах набросанный Гормли, предлагал использовать революцию в коммуникациях: Virgin, говорил Гормли, следует задействовать Интернет для того, чтобы построить более тесные отношения со своими клиентами. Virgin Atlantic уже продавала билеты и переводила деньги через Интернет. И это было только началом, говорил Гормли. Используя возможности Интернета в полной мере, Virgin могла бы на основе своей базы данных предлагать продукты лояльным клиентам, не прибегая к рекламе в СМИ и благодаря этому сокращая расходы на продажи. Любой человек, однажды купивший билет на авиарейс Virgin, будет автоматически получать предложение испытать банковские услуги Virgin One на особых условиях. И наоборот, клиенты Virgin One получали аналогичные выгодные предложения компании Virgin Atlantic. Предложение Гормли поставило предпринимателя перед Рубиконом. Virgin Money стала для Брэнсона звеном, способным связать все разрозненные компании Virgin в единую, целостную глобальную корпорацию.

В дискуссиях излюбленным лозунгом Брэнсона были слова: «Покажем им». Они отражали то удовольствие, которое получал Брэнсон, бросая вызов старому гиганту. На сей раз лозунг Брэнсона был направлен против банкиров. Для Брэнсона Virgin One была возможностью положить в карман миллионы фунтов стерлингов путем превращения Virgin из брендингового предприятия в интегрированную империю, поддерживающую свою экспансию с помощью интернет-банкинга. Осуществление этой возможности зависело от того, освоит ли сам Брэнсон новые технологии, но вместо этого он положился на советы Стивена Мерфи. К несчастью для Брэнсона, старший руководитель Virgin Group понимал возможности Интернета не так хорошо, как, например, Марта Лейн Фокс, когда в 1998 году стала соучредителем компании lastminute.com. Точно так же, как другой пожилой консерватор, Стив Риджуэй отверг практиковавшуюся с середины 90-х годов Ryanair модель продажи билетов через Интернет, Мерфи отказался использовать возможности интернет-торговли для продвижения и перекрестной продажи различных продуктов Virgin. Сходным образом была сбита с толку и Джейн-Энн Гадхиа, которую Брэнсон назначил управлять Virgin One.

Гадхиа занималась продажами инвестиционных паев в Norwich Union, когда прочла в журнале Hello! статью о Брэнсоне. Через знакомого она устроила первую встречу с магнатом. Умная, хорошо формулировавшая мысли и бойкая Гадхиа как специалист по торговле имела много общего с Брэнсоном. Она умела продавать идеи других людей или совершенствовать чужие замыслы, но в отличие от Брэнсона ей не хватало оригинальности. Тем не менее выпускница исторического факультета лондонского Королевского колледжа Холлоуэй, занимавшаяся традиционным маркетингом ссудно-сберегательных продуктов, стала главным советником Брэнсона по вопросам финансовых услуг. Осторожная и лишенная творческого мышления Гадхиа не разделяла восторженности Гормли в отношении энергичной рекламной кампании, призванной убедить общественность отказаться от традиционных банковских услуг. Сам Брэнсон, завороженный финансовым бизнесом, занимал оборонительную позицию при разговорах с теми, кто бросал вызов Гадхиа. На любые критические замечания Брэнсон отвечал: «Подумаем об этом». Он не мог справиться с парадоксом. Его первоначальное богатство было создано мгновенными, неожиданными прозрениями, но со времени продажи Virgin Music он полагался на традиционно мыслящих администраторов. Эра хиппования, когда костюмы были под запретом, а собиравшихся на заседания совета директоров Брэнсон приветствовал, лежа в ванне, прошла. Его новые советники не могли восполнить незнание Брэнсоном новых финансов и Интернета, да к тому же были чувствительны в отношении нелюбви Брэнсона к людям, которые оспаривали его верховенство.

Для того чтобы предложенная Гормли стратегия объединения Virgin Group интернет-маркетингом заработала, необходимо было сотрудничество всех компаний Virgin. Но это противоречило философии Брэнсона. С начала своей деятельности в 70-х годах Брэнсон поощрял соперничество среди сотрудников, разжигая подозрения, которые они инстинктивно питали в отношении друг друга. Брэнсон легко относился к отсутствию взаимной поддержки среди компаний Virgin. Например, Гормли впоследствии обнаружит, что Virgin Atlantic отказалась закупать вино у Virgin Wines. Озадаченные сторонние наблюдатели гадали, чего желает избежать Брэнсон – внутренних конфликтов или обвинений в том, что одна компания группы Virgin субсидирует другую компанию той же группы. Истина была более прозаичной. С момента создания Virgin Music Брэнсон в целях защиты собственных финансовых секретов лишил своих сотрудников и партнеров права на общение. Раздробленность укрепляла его контроль, но препятствовала переменам.

В продвижении Virgin Money Гадхиа в 2000 году, как обычно, полагалась на появления Брэнсона в рекламных роликах. Однако годом позже начался финансовый кризис. В 2001 году финансы AMP растаяли. Многих старших руководителей в Сиднее уволили. На спасение активов банка в Великобритании отправили новых людей. «Брэнсон взял нас на верховую прогулку», – рассказывал приехавший из Австралии банкир своим британским подчиненным. Как выяснил этот финансист, AMP на своих отношениях с Virgin понес убытки в размере по меньшей мере 200 млн австралийских долларов, тогда как Virgin получила около 100 млн австралийских долларов дохода. «Это тухлая сделка, – заявил австралиец. – В системе царит шум, который нам не нужен. Продайте этот бизнес».

Решение AMP разорвать отношения с Virgin взбесило Брэнсона. В «свирепом» звонке, который Брэнсон сделал с Некера, он проклял австралийца и сказал: «С этими людьми нельзя иметь дела».

Ему ответили: «Вы не поняли. AMP в Великобритании понес убытки в сотни миллионов долларов».

– Я бы купил AMP, – сказал Брэнсон Эндрю Молу, новому главному управляющему.

– По хорошей цене, да, – ответил Мол, – но если вы думаете, что можете купить банк сейчас, то это пустые мечты. У вас нет денег.

В книге «К черту «бизнес как всегда» Брэнсон характеризовал Virgin Money как «скорее, сообщество, нежели инструмент, генерирующий прибыль… Мы хотим сделать так, чтобы всем жилось лучше».

Virgin Money была продана британской компании Henderson, а Virgin One была предложена Royal Bank of Scotland. Поначалу Фред Гудвин, старший управляющий этого банка, отверг предложение. Один из банкиров AMP сообщал: «Он непреклонен в своем негативном отношении к приобретению». Но через 8 месяцев Гудвин передумал. Он заплатил за банк 125 млн фунтов стерлингов, что было больше первоначальной цены и принесло Брэнсону изрядную прибыль. Джейн-Энн Гадхиа перешла в RBS.

К 2002 году финансовый бизнес Virgin был практически ликвидирован. Гормли отправили поднимать Virgin Wines, которую он в конце концов продаст с убытком. Как и в случаях со многими идеями, основанными на эксплуатации бренда Virgin, выяснилось, что публику не привлекают ярлыки Virgin, наклеенные на стандартные продукты. Гормли принес извинения Брэнсону. «Не беспокойся, – ответил ему Брэнсон. – Ты принес мне кучу денег, занимаясь финансовыми услугами, и все еще числишься человеком, который заслуживает доверия».

Задвинутый на периферию в Великобритании, но страстно желавший извлечь новые прибыли из финансового бизнеса, Брэнсон искал возможности в других странах. Но вместо того чтобы развивать интернет-банкинг, он оставался привязан к традиционным банковским услугам. Лучшей идеей Брэнсона был запуск новой кредитной карты Virgin в Австралии в сотрудничестве с MasterCard и Westpac.

В 2003 году Брэнсон в сопровождении блондинок приехал в Сидней. Он широко улыбался и, как всегда, обещал бросить вызов банкам и покончить с «обдиранием» клиентов. Пресс-агенты Брэнсона говорили, что «уютная банковская олигополия» была благодатной территорией для Virgin, предлагавшей пониженные ставки оплаты обслуживания и лучшие услуги. В течение года этот бизнес испарился. В частных беседах Брэнсон обвинял Westpac либо в сманивании клиентов Virgin, либо в отклонении двух миллионов заявок ради защиты собственного бизнеса с кредитными картами, но он, должно быть, знал правду: британской компании удалось привлечь очень мало клиентов. В отличие от AMP Westpac отказалась покрывать все убытки. Это разочарование совпало с продажей доли Брэнсона в компании Virgin Mobile Australia. При продаже акций Брэнсон потерял 20 млн австралийских долларов. Брэнсон делал ставку на то, что бренд Virgin привлечет клиентов, и проиграл.

Брэнсон неоднократно терпел неудачи в попытках воспроизвести успехи, которых он добился в Великобритании, в других странах. В марте 2004 года, во время одного визита в Нузу в Австралии, Брэнсон попытался сделать нечто противоположное тому, что обычно делал: он инвестировал в компанию Pulp Juice, которая производила безалкогольные напитки. Этой компанией управлял старинный друг Брэнсона Йэн Даффелл. «У Pulp совершенно фантастическая концепция, – сказал Брэнсон журналистам. – Думаю, компанию ждет настоящий успех в Великобритании и Южной Африке». Заверения Брэнсона в том, что Virgin откроет 50 баров, вызвали моментальный рост цен на акции Pulp на 56 % и повысили авторитет Даффелла и другого инвестора, стремившихся мобилизовать дополнительные средства у акционеров. Через четыре месяца, прежде чем реально инвестировать средства, Брэнсон вышел из дела. Даффелл сожалел о том, что он назвал «печальной историей больших надежд, неудачных предприятий и потери свыше 15 млн долларов акционерного капитала». В 2006 году этот бизнес был официально свернут.

Вместо того чтобы пересмотреть стратегию, Брэнсон в 2006 году приехал в Южную Африку для запуска другой кредитной карты, на этот раз в сотрудничестве с принадлежавшим Barclays Absa Bank. Брэнсон снова обещал «величайшую в истории встряску», которая положит конец «обдиранию клиентов». По оценке Брэнсона, за два с половиной года это совместное предприятие, обеспечивающее страхование, вклады, ипотечные кредиты и пенсии, обойдется в 32 миллиона долларов. Ожидания Брэнсона не оправдались.

В начале 2007 года, полагая, что он извлек уроки из своих ошибок, Брэнсон приветствовал возвращение в Virgin Джейн-Энн Гадхиа. Во-первых, Гадхиа попыталась выкупить Virgin One у RBS. Предварительные обсуждения убедили банкиров RBS в том, что «денег у Брэнсона нет», на чем обсуждения были прекращены. Затем Гадхиа хотела развернуть деятельность Virgin Money в Америке, где компания предлагала кредитные карты Virgin. Перспективы финансовой деятельности изучил Энтони Марино, руководивший развитием корпорации Брэнсона в Америке. И сообщил: актуальной сферой является обслуживание «равноправного кредитования»[8] (peer-to-peer lenders).