Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии Рыжакова Светлана

6.1. Разделение статусов: фуксы, коммильтоны, филистры

Взаимоотношения, права или обязанности, переходы из статуса в статус (обучение, ритуалы посвящения). Исключение из корпораций. Взаимоотношения между представителями разных корпораций. Взаимоотношения между корпорантами и некорпорантами.

Обычаи студенческих корпораций сформировались в XIX в., но восходят отчасти к более старым институтам, известны в студенческой культуре и образе жизни XVIII в. и более ранних времен. «Рыцарские» элементы в оформлении традиций корпораций указывают на их по меньшей мере внешнюю преемственность от средневековых братств, а регламентированность всех сторон жизни очень напоминает устройство гильдий и цехов. Это зафиксированный формально и неформально кодекс чести, эгалитарные идеи (выражающиеся в единстве и равенстве всех полноправных членов), демократические принципы в организации жизни (выборность всех должностных лиц, совместное принятие решения в спорных ситуациях), но также и иерархия, подчинение. Речь идет о равенстве людей одного статуса и подчинении «младших» «старшим». Сочетание демократических и иерархических (консервативных) элементов хорошо видно в ходе проведения коммершей – важнейших собраний корпораций, проводимых – как правило – раз в семестр; см. фотографии, иллюстрирующие «основательские коммерши», с начала ХХ в.

Вся жизнь корпорации регламентируется двумя традициями: команом (официальным письменным уставом) и узусом (зафиксированными, но передаваемыми изустно традициями). В некоторых корпорациях наряду с собственно команом, или внутренним команом, выделялись еще и пивной коман, коман чести, коман олдерманов, коман кассира, коман эконома, песенный коман, дуэльный коман, коман литературных вечеров. В других корпорациях могли выделять все четыре: внутренний коман, церемониальный коман, коман чести и пивной коман. Однако различные вопросы – например, обычаи, церемонии – могли входить и в текст внутреннего комана, и сохраняться в рамках узуса. Определенные корпорантские традиции соблюдались на свадьбах и похоронах членов корпораций (в частности, латышских), это регулировал узус; например, в свадебных традициях корпорции Fraternitas Metropolitana сочетались церковное бракосочетание с отдельными дохристианскими народными обычаями, ношение фрака у жениха и гостей и элементов народного костюма у невесты и ее подруг[224].

XXXII Основательский коммерш 7 ноября 1912 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

XXXIII Основательский коммерш 7 ноября 1913 г. Фотографии из альбома корпорации

LI Основательский коммерш 1931 г. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Историк Гунтис Земитис указывает, что для разделения статусов корпораций характерен принцип сениор-вассальных отношений, при которых когорта свободных людей отличалась своим внешними видом, и в частности ношением через плечо ленты-перевязи, на которую подвешивали шпагу. Наличие оружия маркировало свободный статус человека[225].

После венчания М.И. Боброва и К.П. Половинкиной. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1933 г.

Свадьба корпоранта И. Раттенека с М. Шверц. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1933 г.

Свадьба корпоранта: Дмитрий и Татьяна Трофимовы. Из коллекции Д. Трофимова. 2010 г.

Иерархическое начало корораций отражено прежде всего в четком разделении статусов членов. Кандидаты на вступление в корпорацию – как правило, это студенты младших курсов – становились так называемыми фуксами[226], проходят годовой «искус», потом баллотируются в действительные члены – коммильтоны. Период «фуксования» – это испытательный срок, во время которого юноша (или девушка) изучает традиции и историю своей корпорации, ее дружественные связи с другими корпорациями, общие нормы для всех корпораций. С фуксами занимаются старшие члены, и прежде всего – так называемый ольдерман (в немецких корпорациях – фуксмайор, у студенток – audzintja, у «татьян» – фукс-магистр). Фуксы находятся в подчинении у старших и во время собраний конвентов и дружественных попоек должны обслуживать – приносить пиво, выполнять другие мелкие поручения. Фуксы участвовуют во всех мероприятиях, поддерживают штаб-квартиру (или конвент-квартиру) корпорации в чистоте и порядке и т. д., фуксы своего рода «руки» корпорации. С другой стороны, веселье – важная часть периода «фуксования».

У фуксов меньше прав, чем у полноправного члена. Испытательный срок продолжается, как правило, от одного до пяти семестров, как быстро закончится, зависит от самого фукса, от его активности, желания учиться, от его старательности. Как правило, все заканчивается посвящением в бурши. Это знаменуется получением атрибутов корпоранта, главным образом цветной ленты, ношение которой (как, когда, с какой одеждой) строго определено уставом.

Действительные члены корпорации именуются коммильтонами (корбуршами) или – «цветными» (так как они получили цветные ленточки и также имеют право носить и другие цветные регалии). Как правило, это молодые люди в период студенчества.

«Фуксы в мертвецкой штиммуют». Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1927 г.

Среди них царит дух равенства, они совместно руководят корпорацией и занимаются всеми ее делами, выбирают из своих рядов президиум – сениора, вице-сениора и секретаря, а также и других должностных лиц корпорации, которые регулярно (по крайней мере раз в два семестра) переизбираются на общем собрании.

«Турка больше не пьет, водки нет, а от пива ему хуже». Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1924 г.

Конец обучения в университете, поступление на службу, обретение семьи, рождение детей и т. п. обычно знаменуют конец активного участия в делах корпорации; в это время корпоранты проходят процедуру филистрации. Филистры – старшие члены корпорации, закончившие обучение, получившие высшее образование и вышедшие из активного состава. Однако они не перестают быть членами корпорации, всячески помогают корпорации, в том числе финансово. Филистры могут занимать некоторые должности, например быть ольдерманом (фукс-магистром), проводить занятия с фуксами, возлагать на себя некоторые обязанности.

«В подвале мрачном я сижу..», «Кошмар дуэлянта». «Возвращение домой после коммерша». Три карикатуры Г. Клеемана. Страница альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1931 г.

В целом корпорантская идентичность оказывалась довольно сильно персонифицированной, подобной клубной или субкультурной: о членах корпораций говорят как о «спидолах», «татьянах», «арктах», «рутенах», «летонах» и т. д. Каждый полноправный член корпорации разделяет эту идентичность.

Во всякой корпорации сочетаются элементы внешней и внутренней деятельности, открытого и закрытого, официального и приватного. Это отражено, в частности, в наличии двух уставных традиций – коман и узус, о чем упоминалось выше, письменный устав и неписаная практика, нормы и обычаи корпорации. Кроме того, существуют также открытый, внешний и закрытый, внутренний команы. Вступая в число фуксов и полноправных членов, корпорант дает клятву сохранения тайны, неразглашения внутренней информации. Речь идет о традициях общения, обрядах, порядке проведения встреч. Размежевание между «внешним» и «внутренним» – особая проблема, неизбежно встающая перед исследователем живой современной традиции.

«Букашка: “Боже, как я сюда попал! Опять опоздал на урок!”» Карикатура 1914 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Aufnahme Э. Петерсона и Н. Бурана. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 25 апреля 1931 г.

Приятное времяпрепровождение после получения цветов. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1933 г.

Всякая корпорация имеет в своем уставе позицию об исключении из членов корпорации. В правилах корпораций Дерптского университета этому были посвящены параграфы 13–17, описывавшие работу Следственной комиссии, коллегиального органа, расследовавшего разные случаи нарушения дисциплины и налагавшие на корпорантов разные наказания, вплоть до Rckug – удаления из корпорации. Примечательно, что в XIX в. корпоранты Дерпта пытались распространить действие этих комиссий на всю студенческую среду, что получило отпор (угроза удаления из корпораций не могла пугать студентов, никогда в корпорации не входивших).

Особый статус – почетное членство в корпорации: это люди, не входящие в число корпорантов, но по тем или иным причинам имеющие к ней отношение, поддерживающие в ней связи – например, регулярно читающие лекции, делающие доклады на литературных вечерах. Корпорации могут брать в свои почетные члены людей, научную или культурную деятельность которых они высоко оценивают. Так, корпорации студенток могут приглашать и мужчин в качестве своих почетных членов.

Мотивация вступления в корпорации главным образом единообразна и связана с несколькими обстоятельствами. Это личная заинтересованность в теме корпораций (что связано с личной семейной историей, как это мы видим в биографии ряда современных корпорантов Латвии), стремление стать частью определенного коллектива, обрести важные социальные связи[227]. Этнокультурный аспект тоже имеет свое значение: так, в свое время сениор русской женской корпорации Sororitas Tatiana, студентка экономического факультета Елена Анненкова, в одном из интервью признается: русские студентки ощущают нехватку русской среды, которую они могут обрести в деятельности корпорации; «кроме того, это единственное место, куда я могу прийти в вечернем платье, с вечерней прической и танцевать полонез!»[228] Освоение бальных танцев – мазурки, полонеза – естественная часть корпорантской культуры. Татьяна Евсеева, студентка Рижского технического университета и одна из «татьян», говорит:

Еще на первом курсе мы как-то общались между факультетами, но сейчас большинство из нас не только учится, но и работает, времени на общение не остается. Но вот странное дело – на корпорацию оно находится, во всяком случае, у меня[229].

Интересно повторяющаяся у всех моих собеседников мысль: «Тут нет эгоисток и лентяек; быть членом корпорации – значит находить силы, время и средства». Корпорация – способ активной деятельности. Студенты говорят:

У наших родителей была активная студенческая жизнь – театральные вечера, походы, спортивные праздники. Мы лишены всего этого. Поэтому нас притягивает корпорация[230].

О русской корпорации как о месте культивирования русского языка говорят многие: Елена Анненкова говорит, что она училась в латышской среде, где из 60 студентов русских было всего пять, и один ее знакомый пояснял, почему его не влекла студенческая жизнь, праздники, постановки: «Вот если бы мы учились на русском языке, я бы, наверное, даже в спектаклях участвовал!» «Мы знаем латышский язык, но все равно чувствуем себя отдельно», – признаются многие русские студенты. Участие в русской корпорации позволяет сочетать укрепление своей русской культурной идентичности без отрыва от общелатвийского социального и культурного контекста (как это, в общем, было в контексте корпораций и в XIX, и в первой половине XX в.).

Кроме обычного для всех корпораций различения полноправных (имеющих право голоса) и неполноправных (фуксов) в ряде корпораций выделяютс активное и пассивное состояние полноправных членов в корпорации. Например, в Sororitas Tatiana

полноправные «татьяны» активно участвуют в жизни корпорации, но могут быть по их прошению переведены в пассив в случаях, которые препятствуют их активной деятельности, а именно: в период подготовки к государственным экзаменам и к защите академической работы, на время длительной командировки, в период декретного отпуска и в первый год после рождения ребенка, на период восстановления здоровья после длительной болезни, по уходу за больными родственниками, по возрасту, в других случах – по решению конвента. Полноправные «татьяны» во время пассива не имеют права голоса. Решение о восстановлении в актив принимается постановлением конвента[231].

«Черный конвент». Таня Асташкевич (Павеле), Рая Перехвальская, Милочка Земеринг. Из архива корпорации Sororitas Tatiana. 1938 г.

Во многих корпорациях фуксы и филистры образуют свои формы объединения: более формальные, постоянные и серьезные у филистров, менее формальные, во многом шутливые, ситуативные, игровые у фуксов (в частности, «черный конвент»).

При корпорации Lettonia существовало общество помощи филистров с 1908 г., при Selonia – с 1909-го, при Lettigalia – с 1901-го, при Talavia – с 1911 г. и т. п. Объединение обществ филистров появляется в Латвии в 1928 г. (сначала туда входили филистры пяти корпораций, потом – 19). Целью этого объединения ставилось хранение своих воспоминаний о студенчестве и оказание помощи – материальной и моральной – действующим корпорациям[232].

Вечер общества филистров. 2 декабря 1933 г. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Вечер общества филистров. 2 декабря 1933 г. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Филистрский вечер по случаю 55-летия корпорации. 30 ноября 1935 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

В 1932 г. был принят коман общества: параграф 1 гласил: «Долг каждого активного коммильтона и филистра – способствовать формированию и самоуважению латышского сознания, укреплению его в обществе. Способствовать строительству Латвийского государства в национально-гражданском духе». Параграф 2. «Главные обязанности: поддерживать и использовать в речи и на письме правильный латышский язык; способствовать тому, чтобы латышский язык распространялся и в нелатышской части общества, получать знания по истории формирования латышского народа и национального государства; поддерживать латышских предпринимателей и производителей, сократить потребление иностранных товаров; замечать и перенимать позитивные западноевропейские формы быта и обычаи; не общаться с членами – участниками антигосударственно настроенных организаций больше, чем этого требует служба, магазин или ремесло». Параграф 3. «Желательно: участвовать в политических организациях или их академических секциях, цель которых – национально-гражданственное государство Латвия. Активно участвовать в деятельности общественных культурных организаций, цель которых – формирование национального сознания, способствование подъему государственного хозяйства, способствование внешней и внтуренней безопасности, формирование культурных связей с соседними и другими народами»[233]. Отчасти особое объединение филистров продолжалось и в эмиграционной деятельности корпораций, существует и ныне.

Вечер общества филистров. 3 декабря 1938 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

6.2. Внешние знаки отличия и их значение

Эмблематика: «цвета», детали костюма. Стиль одежды корпоранта – в официальной обстановке и в обыденности.

Внешние знаки различия, атрибутика играют весьма значимую роль в культуре всех корпораций. Можно образно сравнить корпорации с «государствами»: у них имеется свой герб, гимн, цветные знамена, выбираются должностные лица, управляющие всей деятельностью.

Теперь вся внешняя символика доступна на сайтах латвийских корпораций[234].

Можно предположить, что самыми старыми внешними знаками отличия были головные уборы (ношение студенческих фуражек, в корпорации называемых декелями) и ленты различных цветов. Со временем сложилась традиция всех корпораций определять для себя трехцветное знамя и, соответственно, ленту. Интересно, что облик государственных флагов (а многие современные флаги состоят именно из трех цветных полос) восходит, по-видимому, именно к этой традиции; известно, что флаги ряда стран (ФРГ, Эстонии) родились именно из цветов студенческих корпораций.

Герб и знамена корпорации Fraternitas Arctica. Рисунок из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Герб корпорации Fraternitas Arctica. Рисунок из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Ношение «цветов» не всегда приветствовалось университетскими властями. Параграф 5 «Правил о корпорациях» Дерптского университета разрешал носить «цвета» только «при празднествах, для взаимного разузнавания», но в 1861 г. отменяется студенческая форма (хотя в 1885 г. она возвращается), и в редакции 1882 г. уже ограничение на ношение цветов было снято.

Всякая корпорация имеет свой герб, правда, он не всегда строго подчиняется геральдическим правилам. Традиция корпорантских гербов была закреплена в начале XIX в. Щит, как правило, делится на четыре поля, обычно крестом. Поля заполняются различными негеральдическими символами, например цветами корпорации со знаками университета, города, с региональными геральдическими элементами. Кроме того, использовались знаки, разработанные в визуальной масонской символике, означавшие «дружбу», «вечность», «знание», стремление к самосовершенствованию. У каждой корпорации есть гимн, в котором воспеваются братство, дружба и верность, а также, в большинстве случаев, расшифровывается значение цветов. Гимны – наряду с другим песенным наследием корпорации – разучиваются и обязательно исполняются на официальных мероприятиях.

Корпорация Sororitas Tatiana: майский коммерш. 2006 г. Из личного архива С. Францман

Ношение цветной ленты и декеля корпорации возможно только с определенного рода одеждой; таким образом, можно говорить о своеобразным и едином дресс-коде, характерном для всех корпораций Балтии. Для мужских корпораций – это темный костюм, белая рубашка, галстук. Речь идет об однотонной одежде, преимущественно светлой или темной рубашке или блузке с длинными рукавами. В целом на важные мероприятия корпоранты надевают строгие костюмы. Практически всегда это одежда темного цвета, студентки на майский коммерш надевают светлую, например белую, одежду.

Кроме внешних знаков отличия к общим маркерам, зафиксированным признакам, атрибутам корпораций относится девиз (или несколько девизов). Девизы тесным образом связаны с конкретными провозглашенными идеалами. Для всех студенческих корпораций идеалами, как правило, служат такие понятия, как «честь», «свобода», «Отечество». Под «честью» понимается ясное выражение мысли, нелицемерие, откровенность, ответственность. Защита как собственной чести, так и чести своего товарища – обязанность бурша. «Свобода» означает прежде всего независимость и самостоятельность мышления и действия. Но свобода в корпорации постоянно ограничивается правилами поведения в обществе. Примечательно, что понятие «Отечество» для студенческих корпораций (и прежде всего немецких) до второй половины XIX в. могло не ограничиваться определенной страной. Иногда под «Отечеством» понималось само сообщество студентов, данная «нация», данный «буршеншафт». Однако для латышских корпораций, возникших на волне национального «пробуждения», тема своей родины, привязанности к своей земле, оказалась очень существенной. Так же и русские корпорации балтийского края, а затем и Латвии, культивировали ценность «Отечества»: в XIX в. как русской культуры, от которой они находятся вдали, а в межвоенной Латвии – двух ценностей – Латвии как Родины и России как Отечества. Правда, речь шла ни в коем случае не о Советской России, а – о России, которую они потеряли, которая исчезла в огне мировой войны, революции и последующих событий, отрезавших им возможность возвращения как во времени, так и в пространстве.

Наталья Васильевна Синайская в своем доме в Брюсселе. Из личного архива С. Францман. 2000-е гг.

Почетный филистр корпорации Fraternitas Arctica известный юрист В.И. Синайский[235] (его дочь поддерживала тесные связи с корпорантками Латвии, см. илл. ниже), в свое время выделил четыре следующих основных идейных принципа корпорации (<www.pk.lv, последний доступ 16.09.2014>): братство (не случайны тут такие термины, как fraternitas – братство, commilitonis – брат по борьбе), старшинство (причем не столько фактический возраст, сколько время проведенное в корпорации, так сказать, «послужной список»; младшие по опыту обязаны уважать старших и служить им), кодекс чести (что связано еще со сформировавшимся в средневековой Европе статусом высших учебных заведений как во многом самостоятельных организаций, а студентов – как свободых, лично независимых людей; известно, что подобные права им гарантировали местные правители, землевладельцы, властные лица) и rituss, – порядок деятельности, что выражается в некоторых обычаях, например Landesvater (лтш. Zemes tvs) как клятвенная присяга верности.

Корпорантки Sororitas Tatiana Н.В. Синайская и Е.К. Францман: первая встреча после долгой разлуки. Из личного архива С. Францман. 1991 г.

Сильная дидактическая, морализаторская направленность сохранялась на протяжении истории всех корпораций. В риторике всех текстов прослеживается обращение к следующим понятиям. Одной из ведущих оказывается тема «традиции» – прежде всего своей, внутренней, выработанной на протяжении предыдущих поколений корпорантов, которую важно сохранять, крепить, поддерживать и которой следует гордиться. Сама гордость корпоранта оказывается связана прежде всего с этой его связью с традицией: «Мы можем гордиться, что есть люди, придерживающиеся принципов корпораций…» Единство подчеркивается как важнейшее культивируемое качество коллектива; групповая солидарность, сплоченность выражаются, среди прочего, в запрете на разглашение «внутренних дел», и не только ритуальных особенностей корпорантских мероприятий. Среди личностных качеств, поощряемых культурой корпораций, нужно выделить деловитость, целенаправленность действий (в учебе, работе, вообще – жизни). Культивируются представления о чести, благородстве, личная преданность и служение.

Самостоятельность, честность, мужество, дисциплина, дружество, возможность довериться, а также уважение по отношению к более знающим и опытным – это принципы, отражающиеся в жизни корпораций. Они призваны также служить общественной воле, своему народу и государству ‹…› личность, честь, мужественность, дисциплина, дружба, возможность довериться, как и уважение людей более знающих и более опытных, – вот принципы, отражающиеся в жизни корпораций[236].

Практически во всех разговорах о корпорациях, воспоминаниях и рассуждениях фигурирует тема «духа корпорации», которая в свою очередь распадалась на несколько подтем. О корпорации и стиле мы говорили с Э. Упманисом. Стиль, в его понимании, тут нужно понимать широко, он проявляется во всем поведении – внешнем виде, взаимоотношениях, даже и в подборе песен.

Новые песни – с ними могут быть проблемы, например «Катюша». Да, сейчас она считается одной из самых «русских», ее поют, но на ней лежит мощный пласт «советскости» – то, от чего латвийские корпоранты всегда дистанцировались. Вообще, «советскость» тоже оказывается определенной проблемой, и она проявляется в нравах, в идеях, во всех проявлениях человека[237].

По мнению Эйжена Упманиса, нехорошо, когда деятельность корпорации «скатывается» к клубной деятельности; и тут причиной может быть недостаток дисциплины:

…сначала надо научиться, и потом можешь принимать решения, командовать, менять что-то; вот это – принцип корпорации[238].

О преемственности поколений в немецких корпорациях писал еще в свое время Троцкий: «Они создают традиции, объединяющие отцов с сыновьями, укрепляют национальное самочувствие, прививают навыки, необходимые в буржуазной среде, и, наконец, снабжают шрамом на носу или под ухом, как штемпелем принадлежности к господской расе».

Тема личностных качеств человека и корпорации стала ведущей в нашем разговоре с филистром Еленой Матьякубовой. Речь шла прежде всего о самоорганизованности и честности.

Когда корпорацию восстановили и я увидела наших филистров, то поражалась глубинной внутренней интеллигентности, которая была всем им свойственна. Кто-то был помягче. Другой характер был у Ираиды Горшковой, она училась до войны в Лишенской гимназии. Входила в гайды, была очень творческой, в краеведении, фотографировала. Корпорация всегда была сестричеством, хотя туда входили и такие, кто друг друга терпеть не мог. Сидели за разными концами стола на собраниях. Но все равно выручать друг друга, в случае смерти, нехватки денег – это железно. Это связи, которые могли быть даже сильнее родственных. Очень строгой была Ольга Адамовна, одна из первых корпоранток. Всегда элегантна, умна очень, интеллигента. Она была репрессирована и знала, кто донес не нее, кто-то из корпоранток, что она пропагандирует буржуазное воспитание или что-то в таком духе. Чувствовалась в ней определенная обида, но она с достоинством выдержала свои годы в ссылке. Хотя – что значит донес, НКВД в то время работал разными методами, могли просто пригласить, расспрашивать и «правильно поставленными» вопросами получить нужную им информацию. У меня дедушка был репрессирован, я знаю, какие методы были. И человек мог попасться без задней мысли, без зла: ему выстраивали концепцию, в которую он вклинивался. Говорили: богатая? Да, богатая. Разъезжала? Да, разъезжала. Все наши студентки, корпорантки были из интеллигентных семей, что для Латвии 1920 –1930-х годов означало определенный уровень состоятельности. Бедными они не были, хотя все это не сравнимо ни с сегодняшним богатством, ни даже в ряде случаев и с советским временем. Но какие-то градации между ними были: кто-то приехал из деревень, маленьких городков. Может быть, какая-то ревность, личностные моменты были. Имена тех, кто поступил непорядочно, были известны. Но коман требовал ничего этого не разглашать. На мой взгляд, корпорация вообще воспитывает такие качества – благородства, интеллигентности, – которые никаким другим видом не воспитаешь. Просто получение образования этого не дает. Вот это вращение в этом круге и декларация определенных принципов, ценностей нравственных – это закладывалось, причем в том возрасте, когда молодой человек формируют свою идеальную модель будущего; человек, готовый служить, себя развивать, может быть, и карьеру делать. И корпорация была уникальной и одновременно универсальной возможностью для этого, делать это на этих образцах, полученных из литературы, истории и т. п. Юрист, профессор Синайский. Это был определенный круг.

В те года, чтобы получить образование, у них вырабатывалась прекрасная внутренняя дисциплина. И корпорация этому способствовала. Мы теперь конечно, не те, что были тогда. Может быть, эти ценности потерлись у нас, или – появился какой-то внутренний скепсис, или – мы видели жизнь акой многогранной, не знаю почему. Но в них эти принципы были заложены. Демократия – сторонницей которой я полностью являюсь, – может быть на благо только тогда, когда человек уже сформирован. А идеализация демократии – я понимаю, что она должна быть конечным результатом внутренней организации, профессионализма, качественной работы.

По папиной линии я местная, староверка (папа у меня из-под Резекне, из Малты). Староверы – это очень интересная тональность, я всегда ее чувствую, интуитивно (хотя я сама не полностью попадаю в этот тип). Определенная немногословность (хотя культура речи у них развита, в молельной нужно говорить, но это – другое), определенная дистанционность от ситуации, то есть они не очень располагают к общению. Достаточно ответственны – в глубинном плане (хотя советское время многих испортило, но все же – социальная память во многом оставалась), те, кто спасут, помогут. Но обращаться к ним сложнее. Хотя на индивидуальном уровне это уже не все так, конечно, там большее разнообразие. Папа у меня – Василий Логвинович Большаков, он был мастер на все руки, умел все, что связано с металлом, и вообще, имел сильную предпринимательскую жилку – и латвийскую, и староверческую, фермерское хозяйство было у него в крови (он ведь уже в 1990-е годы поехал в Смоленскую область, поднимать Россию, выкупил 33 гектара земли, ремонтировал дом, хозяйствовал, приглашал туда приезжать другие семьи). У деда – Логвина Большакова, – было еще 10 братьев и сестер. А сам дед был, между прочим, красным латышским стрелком (хотя и русским, и старовером, принадлежал Гребенщиковской общине, коммунистом никогда не был, наоборот – Латвию защищал; дожил до 1972 года, к нему еще пионеры приходили поздравлять с праздниками). Мама – из-под Орла. Богдановское поместье, сад. Дед был образован, гимназию закончил, при этом пчелами занимались. Подсчитывали – нанимать косцов или самим жать. Идеальные записи. Организационные качества были, ответ на каждое письмо. Самоорганизация. Но потом все это рухнуло, в 1930-е годы. И у людей изменились качества: появилась оглядка, стремление имитировать деятельность, а не заниматься чем-то. У наших филистров это сохранилось – дисциплина, самоорганизация.

Кроме того, в нашем комане есть одно условие: нельзя врать. Когда я вступала в корпорацию, усвоила это. Хотя одновременно я отлично понимала, что такое параллельность миров, что такое реальный мир и – идеальный мир, какая между ними вообще разница. Но я вспоминаю, что когда ты поступаешь в корпорацию, то – ты меняешься! То, что где-то декларируется красиво, то здесь – сообщество людей, которые пытаются, стремятся и помогают друг другу реализовать это в реальной жизни. Те нормы, те принципы, которые – повсюду, во всей литературе, в детской, юношеской, провозглашаются.

У нас была история с одной девушкой, корпоранткой, которая однажды совершила какую-то ложь, и довольно принципиальную. Это обсуждалось, она была как-то наказана (не помню сейчас, как). Но с моим педагогическим подходом – я помню, тогда сама решала для себя дилемму, насколько этот ее обман принципиален. Это была для меня внутренняя борьба. И все-таки я решила, что – да, она виновата, она нарушила коман. Ведь вот из этих мелочей все и складывается: когда мы себе разрешаем, прощаем, ведь ничего не произошло, ничего не рухнуло, никто не погиб, не умер. Но – это принципиальный момент, и нельзя, когда рушатся сами основы, когда нарушается четкая дистанция – что можно, что нельзя. Это был урок и для меня самой. Корпорация – это все время саморефлексия. Прощать себя или нет? Заниматься самообманом, когда мы сами себя уговариваем, или нет? И – конечно, когда девушки живут в такой атмосфере – хотя это все очень сегодняшние девушки, то каким-то образом – работает, когда ты находишься среди люди, которые ищут справедливости, добра и оперируют высокими ценностями.

Мне лично найти свое место помогло – наверное, тоже староверческое качество, не брать никакое учение догмами, но – искренне размышлять, умение быть в одиночестве, меньшинстве и при этом – сохранять веру, при том – искреннюю. Это мне помогло войти, и среди наших филистров, которые восстанавливали, я оказалась совершенно естественно. В корпорацию я вступила в 1994 году, второй или третий цойтус после восстановления. Пару семестров была фуксом, хотя к этому времени уже давно закончила вуз и работала, причем преподавала, но это была хорошая школа проверки себя, – как, ты способен еще учиться или только других учишь. Для староверки это вообще ничего не стоит, проходить испытания, находиться в послушании. Тут даже не по времени вопрос, а по созреванию: готов ты или не готов. Что для тебя главное, коллектив или личное «я»[239].

Старейший филистр «татьян» Татьяна Павеле в нашей беседе в октябре 2012 г. отметила:

…что касается корпорации сегодняшнего дня. Традиции ее – те же. Но сама жизнь – другая, она заставляет действовать так, а не иначе. Главная сущность корпорации состоит в воспитании, я думаю, в духе товарищества. Корпорации в будущем останутся, наверное, хотя все там будет и не так скрупулезно и строго. Теперешнему поколению даже не понять, как мы жили раньше: повернуться просто так не могли, так за нами следили![240]

О воспитании как сущности корпорантского духа рассказал и Дмитрий Трофимов, бывший и сениором, и ольдерманом арктов:

Дух корпорации? Он воспитывается в самой корпорации. Человек может обладать какими-то предпосылками, интересом к этому. Корпорация – это всегда взаимные обязательства, что роднит ее с таким старым и почти забытым историческим институтом, как братчина ‹…› С одной стороны, мы [корпорации] – реликты, одна из самых старых форм общественных организаций, как в мире, так и в Латвии. Корпорация пережила самые разные режимы, и если сегодня у нас будет желание существовать, то мы будем существовать и дальше. Конечно, наши взгляды, принципы и обычаи не для всех, но мы стараемся дать людям возможность «вырасти», стать лучше в духовном смысле, помочь им реализоваться в жизни и многого достичь. Это не входит в официальные принципы, но это в общем-то суть. Когда меня спрашивают – что такое корпорация, зачем она нужна – ответить бывает непросто. Типичные вопросы сегодня зависят от того, человек какого поколения спрашивает: мол, «это у вас что, комсомол?» или «это у вас что, мужской клуб?» или «это у вас что, студенческий профсоюз»? Ну да, в какой-то мере и то, и другое, и третье, и еще много что. Деятельность наша очень многогранна, и в корпорации можно себя реализовать в самых разных сферах. Членство в корпорации дает человеку ровно столько, сколько он сам захочет взять. Ничего не даст напрямую, но поможет получить то, что он хочет. В том числе и благодаря социальным связям, не только между активными членами, сохраняющими свою дружбу на всю жизнь, но и между поколениями, между различными слоями общества. В корпорации общаются, причем неформально, люди, которые в обычной жизни не пересекаются. Корпорация как бы размыкает круги и стирает границы – возрастные, социальные, религиозные, национальные и т. п., которые по большей части «варятся» внутри себя. Двадцатилетний русский студент-бурш из латвийской деревни на равных может общаться с восьмидесятилетним профессором из Эстонии или с соракалетним бизнесменом из Германии, не говоря уже о самих арктах. Ведь арктов объединяют, по сути дела, только две вещи – русский язык и высшее образование, в остальном же люди у нас очень разные. Корпорация – это также патриотическая организация. Мы – корпорации – не просто «лояльны» Латвии (лоялен любой субъект, который законопослушен и платит налоги), мы – принадлежим Латвии, и это гораздо значительнее. Поэтому наша русская корпорация принимается латышами как неотъемлимая часть латвийского общества, и за всю мою бытность в корпорации я никогда не слышал от других буршей даже намеков на нашу чуждость, не говоря уже о каких-либо оскорблениях на национальной почве. Мы свои в Латвии, и мы свои среди буршей. Про себя я всегда говорю, что принадлежу русскому народу (как племени) и русской культуре, и не пытаюсь эту принадлежность скрывать, а наоборот, горжусь ей, но я принадлежу латвийской нации, принадлежу Латвии, а не России[241].

6.3. Собрания корпорантов

Встречи: пирушки малые и большие. Застольные обычаи (алкогольные напитки и еда; пение). Литературные вечера. Балы. Празднование окончания семестра, других академических событий, дней рождения, свадеб. Проведение похорон. Участие в государственных праздниках.

Одной из внутренних форм деятельности корпорации всегда были собрания, непосредственное общение. В этом смысле можно сказать, что отчасти корпорации всегда выступали, среди прочего, как своеобразные закрытые клубы (с весьма регламентированной дисциплиной, но тут всегда находилось место и шуткам, и непринужденному общению), тесно связанные с непосредственным местом обучения и отчасти и с будущей профессией своих членов.

Деятельность корпораций всегда подчинена академическому году, циклу университетского обучения. Крупные внутрикорпорационные мероприятия называются коммерши, они приурочены к двум семестрам – осеннему и весеннему. Важным событием любой корпорации является майский коммерш – празднование конца семестра, когда подводятся основные итоги года, когда переизбираются сениор и другие должностные лица.

Коммерши могут быть сопряжены также с коллективными поездками, экскурсиями и, конечно, сопровождаются застольем; в общем, можно сказать, что коммерш – это праздник.

«Друзья! С небес к нам низлетела радость». Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

«Будем петь, будем пить, о былом не тужить!» Фотография 1913 г. из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Жизнь корпорантов: после майского коммерша. «И грезится снова веселье, и так хорошо, хорошо… Спи спокойно!» Л. Бауман. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1911–1912 гг.

Жизнь корпорантов: после майского коммерша. «Угрызения совести, или Moralischer Kater!» Л. Косакин, К. Роченберг. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1911–1912 гг.

Жизнь корпорантов: после майского коммерша. «Наутро там нашли три трупа…» Б.ф.д. Вейде, Б. Вальдовский, В. Мей. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1911–1912 гг.

«Грачи прилетели»: аркты на майском коммерше в Ульброках. 29 мая 1929 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Празднование майского коммерша Fraternitas Arctica в 1914 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

«Птицы перелетные»: аркты на майском коммерше в Ульброках. 29 мая 1929 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Майский коммерш в Ульброках. В. Вольфом, А. Спруде, И. Апин, Б. Михельсон, Н. Трузе. 27 мая 1933 г. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Майский коммерш в Ульброках. И. Рошонок, Г. Грузис, И. Путнин, С. Павлов. 27 мая 1933 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Майский коммерш в Ульброках. Г. Лауберт, Б. Перов, А. Вальдман, И. Броде, В. Александров, Г. Грузис, А. Спруде, Н. Алексеев, Н. Бурак, В. Креммерт, Э. Петерсон. 27 мая 1933 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Майский коммерш в Ульброках. Стоят: В. Матвеев, Б. Михельсон, Н. Трузе. Сидят: Н. Алексеев, Г. Лауберт, А. Вальдман, А. Путнинь. Лежат: А. Апин, Г. Турман, А. Спруде, В. Вольфрам. 27 мая 1933 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Аркты около пивных бочек. Майский коммерш в Ульброках. 27 мая 1933 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Майский коммерш в Бебербеке 21 мая 1937 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Отдых на майском коммерше. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1930-е гг.

Важнее май-коммерша только основательский коммерш – день рождения корпорации.

Собрания, заседания полноправных членов корпорации, как правило, устраиваемые раз в месяц, называются конвентами, фуксы тут не присутствуют (действия фуксов ограничены, они не находятся на заседании вместе со всеми, но могут быть на кухне или в специально отведенной им комнате – «фуксовской», которую в Латвии называют бург). Особая вещь – занятия с фуксами, которые проводит ольдерман; они должны быть более-менее регулярны, в некоторых корпорациях – очень четко расписаны по дням.

Кроме того, каждая корпорация всегда устраивала свои литературные вечера, на которые могут приглашаться гости. Бывают закрытые литературные вечера одной корпорции, гостевые (на которые приглашаются конкретные люди) и межкорпорационные. Литературные вечера выступали как форма досуга, как форма социализации, как акт просветительства. Выбором тем литературных вечеров занимается специально выбранная литературная комиссия. О гостевых вечерах почти каждой корпорации Латвии теперь можно узнать на их сайтах.

В межвоенной Риге также большой популярностью пользовался Татьянинский бал (25 января, знаменовавшее конец первого семестра; устраивали все вообще русские студенческие общества), в котором участвовали и все русские студенческие сообщества, в том числе и корпорации. Гостями Татьянинского бала были также и многие латышские корпорации. Вот как его описывает Дмитрий Анохин:

Он обычно проводился в Офицерском клубе, который находился на углу ул. Валдемара и бульвара Калпака в Стрелковом саду (теперь это здание ликвидировано). Участвовало в празднике более 100 человек. Среди них были известные общественные деятели, академики, профессора, студенты, артисты, литераторы, молодежь. Кроме русских гостей присутствовали также предствители других национальностей: латыши, немцы, поляки. Обычно выбирался почетный председатель бала. Часто им был академик Н. Богданов-Бельский. Праздник начинался торжественным исполнением студенческого гимна «Гаудеамус игитур». Затем произносились речи, спичи. Далее шла артистическая программа, в которой выступали известные певцы, актеры, хоры и оркестры. За столом пелись студенческие и народные песни, романсы. На балу царила непринужденная, дружественная атмосфера. Танцевали, веселились от души, как молодые, так и пожилые гости. На вечере выбиралась также и «царица» бала – самая красивая и обаятельная девушка. На одном из балов этой чести удостоилась моя двоюродная сестра Надя Наумова. «Татьянинский бал» устраивался каждый год в январе-месяце в честь святой Татьяны, покровительницы студентов, до самой советской оккупации Латвии[242].

Традицию эту возобновили в 2007-м (только в 2002-м и 2012-м были проведены Татьянинские вечера), хотя первый Татьянинский бал в независимой Латвии Fraternitas Arctica и Sororitas Tatiana провели еще в 1998 г. Кроме того, общим межкорпорантским мероприятием в межвоенной Латвии был Валентинов бал, торжественное шествие 18 ноября, театральный фестиваль – конкурс фуксов, весенний карнавал, спортивные праздники. Многие из них возобновлены сегодня, как восстановлены существовавшие при Конвентах президиумов (как мужских, так и женских корпораций) хоры, которые участвуют во всей богатой песенной и песенно-фестивальной деятельности Латвии. Государственные праздники, такие как День Лачплесиса 11 ноября, чтутся многими корпорантами. Известен опыт организации корпорациями совместно с Латвийским университетом научной конференции «Академическая честность» в 2008 г., с 2013 г. совместно с Латвийским университетом организован цикл «Академических дискуссий» на актуальные научные и общественные темы.

Программка Татьянинского бала 1936 г. Из личного архива С. Францман

Программка Татьянинского бала 1936 г. Из личного архива С. Францман

Торжественные акты устраиваются в честь юбилеев образования корпораций. Выносятся знамена корпорации и государственный флаг Латвии, зажигаются свечи. Как правило, в повестку дня входит торжественное открытие с исполнением государственного гимна Латвии, приветственное слово священника, исполнение «песни цветов» и гимна корпорации, выступление филистров, академическая речь одного из членов корпорации, поздравления представителей других корпораций. Скрупулезно соблюдается дресс-код, подарки вручают представители президиумов других корпораций (иногда их замещают другие бурши). Некоторые корпорантские черты могут сопровождать свадьбы (могут накалывать венок невесты на рапиру жениха, при подвенечном костюме могут надевать цветную ленту и т. п.) и, конечно, похороны (ставят почетный караул, торжественно провожают в последний путь).

Итак, в традициях корпораций известны торжественные собрания, литературные вечера, философские споры, уроки пения, занятия с фуксами, совершенствование ораторских способностей, хороших манер, а также – фехтование, траурный конвент, обряды дружбы, коммерши, в том числе Майский коммерш (отчет за учебный год), балы (знаменитый рижский Татьянинский бал, Валентинов бал, благотворительные балы), празднование Рождества, Масленицы, Пасхи.

«Ракоедение» 5 августа 1936 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

«Ракоедение» 5 августа 1936 г. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica

На своих внутренних собраниях корпоранты проводят особые обряды дружбы: их символами становятся исписанные ленты, исколотые рапирами декели, свидетели множества собраний, дружеского общения. Важнейший обряд и одновременно – церемониальная песня корпорантов – это Ландесфатер (Landesvater, лтш. Zemes tvs, рус. – «Отечественная»). Текст песни («Alles schweige», см. ниже, в приложении) был написан немецким студентом из университета Киля (и позднее – профессором) Августом Ниманом (August Niemann, 1761–1832), для корпорации, в которой он уже состоял. Текст – 27 куплетов – впервые был опубликован в изданной в Дессау и Лейпциге в 1782 г. книге «Akedemisches Liederbuch»; укороченный вариант, который и распространился широко, был издан в 1808 г. в Грейфсвальде в книге «Lieder im geselligen Kreise zu singen». Позднее, в 1823 г., она была отредактирована Фририхом Зильхером (Friedrich Silcher), и именно этот вариант оказался более распространен[243]. Мелодия была составлена на основе немецкой народной песни, опубликованной в 1770 г., к которой и относится название – «Landesvater» («Landesvater, Schutz und Rater», т. е. в текстах Нимана и Зильхера оно не появляется). В немецкой народной песне лежат и истоки обряда – клятвы вассалов, несколько преобразованного и развитого потом в студенческой среде. Обряд этот известен с 1650 г. Смысл его в торжественной клятве, приносимой данной земле и данному обществу, в братании. В традиции студенческих корпораций церемония эта получила некоторые различия, но в основном она исполняется на коммершах, в начале и конце семестра. Как правило, эта клятва дается попарно, при скрещенных рапирах. Используются разные переводы немецкой песни на латышский и русский языки. Во время пения держат церемониальный шест. Пара – «хозяин», Landesvater, и «хозяйка», Landesmuter, – символизирует тех, кому приносится клятва верности; они стоят рядом или друг напротив друга, с атрибутами власти – жезлом и кубком. Головные уборы (декели) присутствующих протыкаются рапирой[244].

В повседневной жизни корпорации большое значение имеет корпорационная квартира (штаб-квартира, конвент-квартира, C!Q! лат. Convent quartera). В XIX в. все корпорации имели свои квартиры, обычно они брались внаем, и нередко – с обслугой. Состоятельные корпорации заказывали специальную мебель (столы, кресла) со своими эмблемами. Элементы интерьера и декора, скатерть, посуда, различные украшение тоже могли содержать вензеля корпорации, цветовую и прочую символику. В этой квартире проводили заседания Конвента, в остальное время она функционировала как клуб, как библиотека, как место занятий с фуксами, иногда – как место проведения литературных вечеров, часто – как место неформальных посиделок и развлечений. Там обычно устраивается постоянное дежурство (что тоже делает ее подобной клубу).

Строгость и унифицированность корпорантской организации уравновешивается провозглашаемыми ценностями веселья, гедонизма, озорства: это прославление «вина, женщин», распевание песен в кругу друзей, попойки.

То, что кутежи, дуэли, любовные истории (и их последующее обсуждение) составляли значительную часть жизни немецких корпораций Дерпта, описано в литературе. Об этом анонимно писал автор в 1882 г.:

…бессмысленная трата времени, нанесение вреда здоровью бесконечным пьянством и второстепенность учебной работы приведут к тому, что «цветы земли» завянут, им угрожает духовная и физическая дегенерация[245].

«Май пришел, и аркты пьют!» 1 мая 1914 г. На конвент-квартире у корпорации Neo-Ruthenia. Фотографии из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1914 г.

Хотя – надо полагать – в не меньшей степени это касалось и студентов-некорпорантов.

Обязательная составляющая всех собраний – пение; не случайно поэтому каждый корпорант обучается пению, а с самого начала существования корпораций создаются рукописные и печатные сборники наиболее популярных студенческих песен[246].

Одно из самых ироничных стихотворений, представляющих образ корпоранта в русской литературе, было написано в 1911 г. и принадлежит перу Саши Черного, оно называется «Корпоранты». Оно написано, видимо, под впечатлением от собраний немецких корпорантов в пивных и ресторанах:

«Сегодня, други, мы пируем!» Февраль 1915 г. Э. Чайбе, В. Гезе, П. Эзау, Г. Дуппер. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Последняя пирушка Оси Ауслица. 1913 год. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Впрочем, юмористические стихотворения и карикатуры, рисующие в чем-то сходную картину, создавались и самими буршами, они представлены в рукописных альбомах, в различных внутренних изданиях корпораций.

Бывшие студенты Дерптского университета В. Вересаев и П. Боборыкин отмечали: «Настоящий лихой студент должен быть задирой, скандалистом и дуэлянтом»[247], «В юности не напускай на себя излишней серьезности», «Лови момент и смейся»[248]. «Учись, если желаешь, но на товарищеской пирушке не кичись своей ученостью, а то получишь нахлобучку!» Оскорбительно-шутливы было прозвище gelehrter («заучка»); за это прозвище могли и вызвать на дуэль. Но при этом были лозунги:

«Кто не умеет повиноваться, никогда не будет уметь повелевать». Однажды в лунную ночь в городском парке встретил вереницу молодых людей во главе со старым корпорантом, он водил их по саду самыми прихотливыми вензелями, по траве и через кусты, с серьезнейшим видом подходил к скамейке, перепрыгивал через нее и шел дальше, – и все, один за другим, как овцы, прыгали вслед за ним[249].

«Silentium ad cantum olimpicum». Рисунок из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Ваней поет: «Солнце светит, солнце греет, а на сердце червячок, не дает мне все покоя… значит, выпить суждено». Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1924 г.

«Так в ненастные дни собирались они…» Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. Осень 1929 г.

Застолье корпорантов. П. Вуцен, К. Маломет, О. Миллер, А. Перов, Е. Гедгрод, А. Сержновский, Г. Вомолаев, Н. Антипов, А. Шалин, В. Келлер, В. Лепинь. Апрель 1927 г. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

«Поучительная история того, что пилось на C!Q! больше всего». Страница из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Ex!.. Amen! Роковые испытания «комитатчика». 1933 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

При этом Петр Боборыкин отмечает:

И все-таки в общем корпорации были культурнее того, как жили иные товарищеские компании Казани, с очень грубыми и циническими нравами. Самая выпивка была вставлена в рамки с известным обрядом, хотя я и нашел в «Рутении» двух-трех матерых студентов-«филистров» (отслушавших лекции) – настоящих алкоголиков. Не было и цинизма, ни на деле, ни даже на словах, и это обнаруживало несомненный культурный признак. В Казани в разговорах и прибаутках у многих все уснащалось народной «родительской» бранью. Некоторые доходили до прямой виртуозности. У буршей, несмотря на то что половина приехала сюда из русских городов, – ничего подобного! Это считалось непростительным, даже и в пьяном виде.

Смерть последнего куратора. Рисунок из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 11 октября 1927 г.

Эротические нравы стояли совсем на другом уровне. И в этом давали тон немцы. Одна корпорация (Рижское братство) славилась особенным, как бы обязательным, целомудрием. Про нее русские бурши любили рассказывать смешные анекдоты – о том, как «рижане» будто бы шпионили по этой части друг друга, ловили товарищей у мамзелей зазорного поведения. Но и «мамзелей» в тогдашнем Дерпте водилось очень мало. Открытая проституция почти что не допускалась, не так, как в Казани, где любимой формой молодечества пьяных студенческих ватаг считалось разбивать публичные дома за Булаком!

Все это в Дерпте было немыслимо. Если мои товарищи по «Рутении», а позднее по нашему вольному товарищескому кружку, грешили против целомудрия, то это считалось «приватным» делом, наружу не всплывало, так что я за все пять лет не знал, например, ни у одного товарища ни единой нелегальной связи, даже в самых приличных формах; а о женитьбе тогда никто и не помышлял, ни у немцев, ни у русских. Это просто показалось бы дико и смешно.

Ни одной попойки не помню я с женским полом. Он водился на окраинах города, но в самом ограниченном количестве, из немок и онемеченных чухонок. Все они были наперечет, и разговоры о них происходили крайне редко.

Не отвечаю за всех моих товарищей, но в мою пятилетнюю дерптскую жизнь этот элемент не входил ни в какой форме. И такая строгость вовсе не исходила от одного внешнего гнета. Она была скорее в воздухе и отвечала тому настроению, какое владело мною, особенно в первые четыре семестра, когда я предавался культу чистой науки и еще мечтал сделать из себя ученого[250].

Татьяна Фейгмане отмечает:

…жизнь корпорантов была разнообразна, в ней было много напускного, разного рода баловства, но в то же время корпорация воспитывала своих членов в духе дружбы и взаимопомощи…[251]

Побег фуксов, «Fuchs-Flucht», в Дуббельн. 13 февраля 1926 г. Страница из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Застольное творчество корпорантов. 2 сентября 1933 г. Страница из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Принцип старшинства всегда был одним из основных в культуре корпораций. Так, на шествиях корпорантов Латвии строго соблюдается последовательность групп – представителей разных корпораций, связанная с «возрастом» корпорации. Первыми идут самые старшие: созданная в 1870 г. Lettonia, затем – Fraternitas Arctica и т. д. Но – это серьезные, официальные мероприятия. А в кулуарах определенной инверсии и высмеиванию подвергались и весьма серьезные установления корпорации. В частности, известен обычай организации фуксами «черного конвента» (альтернативного «органа управления»), устраивания тайного от коммильтонов побега и развлечений.

Одним из самых постоянных и важных действий всегда было корпорантское застолье.

Vater-Frhstck. 9 ноября 1925 г. Страница из альбома корпорации Fraternitas Arctica

В немецкой традиции выделяли две формы коллективного застолья: кнейпы – корпорантские пивные, «малые попойки», и коммерсы (коммерши) – «большие попойки» (отчего бытовало мнение о жизни буршей как «почти исключительно трактирном образе жизни»). Фукс всегда имел при себе спички (хотя сам мог и не курить) и штопор. В. Вересаев писал: «Ни один профессиональный официант не был так безгласно почтителен, как фукс, – какой-нибудь князь Ливен или граф Мантэйфель».

Некоторые корпорации заказывали себе обеденные сервизы с символикой своей организации (некоторые образцы находятся в Музее истории Риги и мореходства). Но вот – по свидетельству Татьяна Павеле – «терветы» в 1940 г. спрятали свой роскошный сервиз, закопали в землю. Но над этим местом в Риге потом провели шоссе! Так что сокровище оказалось потерянным навсегда.

Команом предписывались пивные ритуалы. Вот свидетельство студента из России, учившегося в начале ХХ в. в Горной академии в Клаустеле, где существовали дуэльные корпорации Garcinia, Borussia и Montania:

В повестку дня очередного субботнего празднества вписывалось извещение, что такой-то фукс будет произведен в бурши. На столе всегда стояла бочка с пивом и две трехчетвертьлитровые пивные кружки – на случай, если корпоранты затеют ссору: тогда председатель затягивал пивную молитву, а оба противника обязаны были в это время опорожнить кружки до дна. Победителем объявляли того, кто выпивал свою кружку первым, и на том конфликт исчерпывался… Кандидат на звание бурша становился перед двумя кружками и по знаку председателя должен был произнести короткий спич, а потом поочередно влить в себя обе кружки. После каждого вопроса председателя и ответа кандидата последний опорожнял очередную кружку пива. Число вопросов порой доходило до двадцати… После того как претендент благополучно выдерживал испытание, его ставили под кран бочки: остаток ее содержимого выливали ему на голову, а все присутствующие пели: «Фукс да будет буршем, фукс да будет буршем…»; все сидевшие за столом пили круговую из одной кружки. Каждый выпивал около половины, пока при наклоне кружки уровень пива не доходил до нижнего края кружки; потом кружка доливалась доверху и передавалась соседу. Только при команде «экс!» каждый выпивал кружку до конца[252].

До сих пор в Германии, Австрии и немецкой Швейцарии в студенческих пивных можно наблюдать корпорантский ритуал, так называемую саламандру: презус старшина) произносит тост, делая в нужных местах паузу, заполняемую оглушительным ревом всей компании, затем корпоранты должны по его команде поднять кружки, по команде их осушить и одновременно, одним ударом, поставить их на стол, причем «горох» (разнобой) недопустим.

Кроме пива, были и другие алкогольные напитки, характерные для собраний студенческих корпораций. В прошлом всех латвийских корпораций это был прежде всего такой коллективный напиток, как пунш, известный в студенческой среде также как «жженка» или крамбамбули[253].

Пунш (слово происходит от англ. punch, которое, в свою очередь, восходит к слову из языка хинди «панч» – «пять») – собирательное название коктейлей, в первую очередь алкогольных, обычно содержащих фрукты или фруктовый сок. Пунш родственен глинтвейну и грогу, он подается традиционно на вечеринках в больших широких чашах, с плавающими в них кусочками фруктов. Напиток этот был завезен из Индии в Англию в начале XVII в. и распространился в Европе. Пунш принято было подавать зимой и осенью на маскарадах и балах. Larousse Gastronomique – авторитетный кулинарный справочник – утверждает, что пунш был впервые приготовлен английскими моряками в Индии в 1552 г. Это был горячий напиток из пяти компонентов: рома, сахара, лимонного сока, горячей воды и чая; в Индии напиток назывался paantsch. Из Индии моряками Британской Ост-Индской компании в начале XVII в. пунш был завезен в Англию и отсюда распространился по Европе. Сперва он делался на основе бренди и вина, так как ром стал известен только в конце XVII в. Впервые термин «пунш» (англ. punch) был зарегистрирован в британских документах в 1632 г. Со временем вариантов приготовления пунша стало великое множество: общим для них является входящий в состав напитка фруктовый сок. Барбадосский ромовый пунш готовится по одному из самых старых рецептов приготовления пуншей из рома. Рецепт его зарифмован в английском стишке: «One of Sour, Two of Sweet, Three of Strong, Four of Weak», что значит: однa часть лимонного сока, 2 части сахара, 3 части рома (желательно барбадосского), 4 части воды. В напиток добавляются ангостура (вкусо-ароматическая горькая настойка на основе пряностей и горьких трав, Тринидад и Тобаго) и мускатный орех. В Германии пуншем (Punsch) называют напиток из смеси различных фруктовых соков со специями, часто с добавлением вина или ликера. Пять составных частей пунша были когда-то обязательными: вино, ром, фруктовый сок, сахар или мед и пряности (корица, гвоздика).

Традиционное празднование Рождества в Германии включает напиток, называемый по-немецки Feuerzangenbowle, «напиток огненных щипцов», горящий пунш. Емкость с сухим красным вином, в которое добавлены пряности (палочки корицы, гвоздика, апельсиновые корки – как в глинтвейне), нагревают и ставят сверху Feuerzange – специальную решетку, вместо которой раньше использовались каминные щипцы. На решетку кладут Zuckerhut – большой кусок сахара конической формы, который поливают ромом (не меньше 54 % крепости) и поджигают. Сахар плавится, ром подливают до тех пор, пока весь сахар не стечет в вино. Напиток нужно оставить подогреваться, пока не выпьют все.

Фридрих Шиллер (1759–1805) описал рецепт пунша из четырех компонентов – лимона, сахара, воды и спиртного в своем стихотворении «Punschlied» – «Песнь пуншу» (1803). «Черпай, пока он не испарился!» – так заканчивается шиллеровский гимн пуншу:

В русском языке даже определился глагол «пуншевать», т. е. пить пунш в веселой компании, так как пунш ассоциируется с чувством радости и веселья.

Крамбамбуля – алкогольный напиток, настойка на меду и пряностях. Пьется как холодной, так и горячей. Крамбамбули – первоначально данцигский ликер большой крепости (на корице, гвоздике и вишневых косточках), затем на студенческом жаргоне вообще всякий крепкий напиток. Название «крамбамбуля» этот напиток получил от немецкого ликера «Крамбамбули» (Krambambuli), который производился несколькими фабриками в Данциге из можжевельника и бренди. Название немецкого ликера стало нарицательным: в жаргоне европейских студентов словом krambambuli обозначались различные крепкие спиртные напитки (крепкий крамбамбуль из водки и пива упоминается, например, в пьесе «Волки и овцы» А.Н. Островского). В немалой степени популярность этого слова была связана со студенческой песней того же названия, первоначальный вариант которой был создан в 1745 г. Христофом Фридрихом Ведекиндом. Русский вариант текста этой песни сочинил в XIX в. Н.М. Языков; стихотворение «Крамбамбули» написано в ярком корпорантском духе и посвящено этому алкогольному напитку:

Известно, что рецепт напитка крамбамбуля (из водки, меда и пряностей) существовал в дореволюционное время, однако, по-видимому, большого распространения не получил. Всплеск популярности крамбамбули относится к 2000-м годам, и особенно в Беларуси[255]. Рецепт крамбамбули таков: корица, 1 ч. л.; 0,5 л водки; 1–2 ст. л. меда; 4 ч. л. толченой гвоздики; 2–3 горошины черного перца; орех мускатный – 0,25 ч. л. Отлить стакан водки и смешать с таким же количеством воды. Добавить пряности и мед, подогреть до кипения, а затем кипятить 10 мин. Осторожно влить остальную водку и оставить в закрытой посуде на 5 мин. Процедить через 4 слоя марли в бутылку, бросив туда перед этим черный перец.

Сейчас в корпорациях Латвии пьют в основном все же пиво. Но в корпорационной среде широко распространен и пропагандируется принцип умеренности, в том числе и употребления алкоголя. По свидетельству Э. Упманиса, одной из черт, отличающей балтийские (все, как в прошлом местные немецкие, так и русские и латышские) корпорации от подобных же германских организаций, является то, что у первых всегда на всех встречах на столе имеется хорошая закуска.

На своих сборах германские корпорации почти ничего не едят, в основном пьют пиво. У нас же испокон веку сложилась традиция прекрасной закуски! У латышей – серый горох со шпеком, у нас – колбаски и капуста, и вообще, должен быть накрыт стол[256].

Таким образом, как представляется, балтийские корпорации в большей степени, чем германские (и другие европейские), были склонны создавать на своих собраниях уютную, сходную с домашней атмосферу.

Своеобразную, во многом ироничную картину в связи с корпорациями в межвоенной Латвии рисует Б.Ф. Инфантьев в нашей беседе в 2003 г. Приведем фрагмент беседы, чтобы ощутить контекст, в который он помещает саму тему. Отметим, что перед нами – во многом субъективная картина «внешнего взгляда», хотя и вгляда современника.

Когда латыши стали в большом количестве входить в образование, то они – как и прибалтийская русская публика – обратились к немецким идеалам, моделям. Корпорация – прекрасный способ создания единства. Но латышские корпоранты были очень заносчивы, чрезмерно. Они хотели перещеголять немецких, и поэтому здесь все было сделано более жестко. Что говорили корпоранты в отношении правительства? Что собирался Ульманис сделать с корпорациями? По-моему, разогнать как одну из общественных организаций, которая пытается создать свое представление о культурных, национальных и прочих ценностях. Не нужны были корпоранты, так же как, например, и национал-радикалы. И осталось чуть-чуть до того, чтобы их совсем разогнать, хотя в национальном отношении они вполне были для него – Ульманиса – союзниками.

У крюшонного стола на филистрском вечере. 10 декабря 1932 г. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica

В отличие от немецких корпорантов, где идея индивидуального служения как в рыцарстве сочеталась с дружбой и товариществом, у русских это дополнялось еще идеями национального, патриотического служения, и для некоторых оно было, может быть, важнее, чем индивидуальное, чем попойки там, взаимоотношения с дамами и т. п.

Эти ценности не были разрушены и во время войны, и в эмиграции. В советский период корпорации были запрещены, но на похоронах они могли подписываться – «члены Рутении», это было. Корпорация рутенов взяла на себя миссию представлять Россию на прибалтийской территории. И брали на себя ответственность, например, когда становились переводчиками или присоединялись к пропагандистской кампании.

Латышские корпорации воспринимали все двадцать лет первой республики как ситуацию эксцессную, нестабильную, как период становления государства, где их национальная деятельность должна была служить окостеневанию, формированию хребта государства. То, что делали русские корпоранты во время войны.

Я видел, как на допросах в 1948 г. выявляли корпорантов и людей, так или иначе связанных с ними, чтобы через них – как через филателистов, геронтистов – выйти на «мировую антисоветскую сеть». Распространение слухов о всеобщем внедрении в корпорации секретных агентов разрушало дух единства, взаимного доверия, которое тут было краеугольным камнем.

Корпорации в Дерпте имели множество способов реализации своего духа и тела, а латышские корпорации в Латвии были как бы более ограничены в своих действиях, путях реализации. Отсюда – стычки студентов, в 1923 г. было избиение болельщиков матча, когда еврейская команда «Хагахоа», или «Макаби», выиграла у латышской команды. Или – было подбрасывание в русский театр вонючих петард.

Когда в 1934 г. тут произошел переворот, то одним из первых, поздравивших Латвию, был итальянский посол. Через некоторое время он не то чтобы отозвал свое поздравление, но заявил, что установившаяся в Латвии власть не имеет ничего общего с итальянским режимом того времени. Мне кажется, немецкие корпоранты должны были точно так же отнестись к латышским: они должны были понимать, что это не те корпорации, которые были у них. Хотя внешние элементы сходства, безусловно, и были. И вообще, сама идея объединения не по профессии, учебному заведению, а по национальному составу она говорит об уродливости, ущербности или о выспренности. Кстати, существовали еще и еврейские корпорации при Политехническом институте ‹…›

Корпорации были прежде всего социальными организациями, туда поступали дети буржуев, правительственных чиновников, крупных, зажиточных сельских хозяев. У них были определенные политические установки. Они были антисоциалистами, даже покушение на Райниса организовали, эти корпоранты, и поэтому социал-демократическая партия выделила одного офицера генштаба охранять Райниса. Они – корпоранты – освистали певицу Брехменштенгель, которая побывала в Советском Союзе и выступила с рассказом о том, как там в целом культурно. В деятельности корпорантов сочетались выступления против монархизма, против социализма, против коммунизма. Среди латышских корпорантов была и тенденция против немцев (сначала – как крестьян против господ, горожан против бюргеров), т. к. социальная струя тут все время вбирала и национальную. Ну и против русских.

Что такое корпоранты – хорошо показано в литературе и фильмах. Как они в пьяном виде закупают извозчиков, разъезжают по городу, распевая свои песни пьяные, кошку увидят – мяукают, собаку – лают…

Что заставляло юношей объединяться в корпорации – карьеризм, потому что как теперь кто проникает в партию, тот всех своих партийцев ставит на хлебные места, так тогда было с корпорациями. Корпоранты были у власти, имели между собой тесные контакты, выдвигали друг друга. Некоторые, конечно, мотивировали свое вступление идеальными соображениями, что, мол, это воспитывает мужество, такт, дружбу, умение держать себя в обществе. На самом деле в основе всего этого был карьеризм.

Один из моих знакомых – Катехов – рассказывал, что его папка входил (еще до войны) в одну русскую корпорацию, Рутения. И он вместе с друзьями напивался, и мамка папку ругала, «а чтобы мне пришло в голову спросить папку, что там и как там, – такое мне в голову никогда не приходило», – говорил он.

Старший брат моего лучшего друга, Таливалда Гринберга, Имантс, был в корпорации (Lettonia). Он приходил на наши школьные вечера и учил нас пить коньяк через лимон: кусочек лимона надо на рюмку коньяку положить, и потом – махнуть, выпить. Единственное, что от его корпорантства досталось мне. Ну они там научные доклады читали, в частности разоблачали Кришьяниса Валдемара в том, что он стал латышским патриотом только потому, что немцы его отринули. Он ведь женился на немецкой баронессе[257] и пытался войти в немецкое общество, но его отринули, и ему ничего другого не оставалось, как стать латышским националистом и связаться с русскими, с Катковым подружиться. И это – был доклад, сделанный в корпорации Lettonia, которая была сама во многом “детищем” самого Кришьяниса Валдемара![258] Так, они отыскивали самые удивительные явления, где кого можно разоблачить. Но в народе они больше известны своими похождениями, пьянками. Женские корпорации были – там пьянок не было. Теперешние – они сидят тихо-скромно, ничем не рыпаются, теперь партии у всех на языке. Эти же – корпорации – участвуют на похоронах, в поминовениях. А тогда – они были провозвестниками национализма, как и диевтуры. Ну и воспитание молодежи, мазпулки, теперь, в конце 1930-х годов, в противоположность скаутам, воспитывались в ультранационалистическом духе. Хотя мазпулки в Латгалии были и при русских школах, нельзя сказать, что туда только латышей принимали.

Прозвучал тогда тезис Ульманиса, который позднее был повторен Вайрой Вике-Фрейбергой, что в Латвии могут жить любые национальности, но что на первом месте всегда должны быть латыши. В повседневности, мне кажется, это никак не отражалось. В моей гимназии было так: девочек оставили в старом положении, а мальчиков пустили по свету. В другом помещении мы проработали месяц, потом нас оттуда тоже выгнали. На улице Гайзинь было большое здание, там на первом этаже была немецкая гимназия, а на втором – латышская, а на третьем – русская. Сразу возник вопрос – что делать, чтобы мальчишки не дрались. Решили так: начинать и кончать занятия в разное время. Сначала немцы начинали и кончали, потом латыши, потом русские. На самом деле никто не дрался. С немцами мои коллеги-латыши никакого общения не имели, но с русскими девочками (наша, латышская, была только мужская гимназия, а у русских были и мальчики, и девочки) латышские парни шибко дружили, ходили к ним на балы, флиртовали, и никаких национальных проблем не было; с немцами тоже не было. Теперь это объясняется тем, что тогда русских было мало.

У нас в классе было всего 10 мальчиков. Я был чисто русский, двое было смешанных, Нейман: отец – полковник генерального штаба, мать – русская. Отец потом в Америке возглавил литературную организацию. Когда был выпускной бал, отец был в командировке, то этот полковник пригласил мою мамашу и меня отобедать в офицерском клубе. Мы отправились, и его жена обратилась по старому обычаю к моей мамаше по-русски. Полковник сразу сказал: «Здесь по-русски не разговаривают». Мы тогда перешли на латышский. И еще был такой эпизод, уже после 17 июня 1940 года. Моя мамаша на улице однажды встретила другую мамашу моего одноклассника, сына профессора Майзите, она тоже была русская, говорила по-латышски, но чувствовалось, что она – не латышка. Моя мамаша обращается к ней по-русски, а та говорит: «После 17 июня я по-русски больше не разговариваю». Вот как люди относились. Но проявления – это ограничивалось такими вот редкими эпизодами.

Студентов-евреев латышские студенты-корпоранты били, и газета «Сегодня» печатала: «Куда смотрит Райнис? Почему не вмешивается?» Мой одноклассник Лукас (мать которого была русская, а отец – полковник), однажды подошел к одной красивой, хорошо одетой девочке-еврейке и что-то спросил там про еврейский язык, ну она прошла мимо, будто ничего не слышала. Такие фокусы допускались в отношение к евреям. С евреями были всякие контры, но между латышами и русскими – ничего. По традиции была неприязнь латышей к немцам, по старой памяти. И когда уезжали немцы, многие латыши искренне радовались.

«В. Вольфрам II Fr!Arc! ухаживает». Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1934 г.

Но отношение латышей к русским в 1940 году и в 1945 году – это совершенно разные вещи! 1940 год латыши встретили довольно спокойно. Мы в то время находились на хуторе, и мамаша спросила у хозяйки, каково ее отношение, и та говорит: «А мне какая разница, кому платить налоги, Ульманису или Сталину», – вот какое было отношение. И даже в литературу проникла такая мысль, что тогда многие из социал-демократов приветствовали изменения, которые принесли среди прочего – конец ульманисовского режима. В поезде мамаша разговорилась с одним человеком, советским уже, и спросила: «Как там эти колхозы?» – «Ну как, там, где хозяин хороший, там все нормально, где плохой – там все плохо».

В 1940 году все было мирно и спокойно. Один буржуй в котелке опустил в урну бюллетень и спросил: «Это все?» – «Да, это все». Он пожал плечами и ушел. Те, кто пытался свои списки выдвинуть, все были арестованы. Но это все было тихо, спокойно, никто об этом не говорил, не осуждал. Потом – война, все пошло кувырком. А 1945 год – это уже другое. Уже был опыт 1940–1941 годов, и все, кто может, бежит, уезжает, с немцами, чтобы только не остаться у большевиков. Работала и пропаганда; в последние дни войны газета «Тевия» писала, что большевики каждой женщине вставляют в соответствующее место трубку, загоняют туда крысу, которой поджигают хвост, чтобы она прогрызала все внутренности. Яцин говорил: «Когда я прочитал такое – ну тогда решил остаться» (поняв всю глупость теряющей свою власть гитлеровской пропаганды).

1945 год все встречали настороженно, но поскольку сначала репрессий не было, все начали понемногу успокаиваться; конечно – до начала первых репрессий. Я тесно контактировал со всеми этими отъявленными националистами, но, несмотря на то что был большой их друг, они во мне русского все-таки чувствовали и никогда в дела не вовлекали. Была такая инициатива (студентка Якобсоне, в частности, ее поддерживала): чтобы не допустить москвичей до власти, нужно самим вступать в партию, занимать высокие посты, становиться партийной номенклатурой. Я был только на одном собрании у Якобсоне, мучился тогда астмой. Не всех тогда арестовали из тех, участвовавших в ее собраниях, но ее саму – арестовали.

Если в 1940 году на собрании студенты-корпоранты могли шикать, стучать ногами, то уже в 1945 году – нет, уже знали, с кем имеют дело. Создавали подпольные организации. Но были очень осторожны, ведь известно, что в Латвии – каждый третий был осведомителем ГБ! А среди интеллигенции и духовенства – почти все поголовно! Конечно, «информировали» о том, что происходит вокруг – каждый в своем духе и в разной степени. Дело в том, что чекисты из всех этих отрывков информации – это я по себе знаю – комбинировали, делали собственные выводы. Вот обо мне, например, знали, что я каким-то образом был причастен к мобилизации населения, к организации, которая минировала мосты, перевозила амуницию. И знали, что однажды я сопровождал эшелон беженцев, когда немцы отступали.

В советский период даже самые ярые националисты стремились приспособиться, ради куска хлеба, и даже из кожи вон лезли. Некоторые собирали фольклор о Сталине и даже восторгались им, хотя ни в какой коммунизм не верили. При этом некоторые латышские эмигранты в Швецию, например, обещали, когда вернутся, не пощадить никого, кроме тех, кто уйдет в леса, в национальное партизанское движение. Были и отчаянные – некоторые общались с армянскими диссидентами, привозили литературу. Такие люди десятками исчислялись, а большинство ради куска хлеба были готовы на все[259].

6.4. Фехтование и его контексты

В рамках дуэли: ссоры, «шкандалы», суды чести и дуэли. В рамках спорта: обучение фехтованию и гимнастике, соревнования и показательные выступления. Другие виды спорта, практикуемые ныне корпорантами.

С рыцарской культурой связана весьма характерная для корпораций спортивная культура, и прежде всего традиция фехтования, считающаяся одной из важнейших (для мужских корпораций), то, что должен освоить каждый[260]. В традиции немецких корпораций по сей день уроки фехтования обязательны, и прием фукса в бурши включает проведение поединка.

Традиции фехтования в немецких рисунках. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Фехтование, Malicis на «Черном» C! Q! у Келлера. Эбернштейн, Шалин, Гурсатов, Силионов, Беггров, Маломет. Фотография из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1925 г.

Аркт П. Бауман перед мензурой. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1912–1913 гг.

Каждый фукс всех корпораций должен проходить фехтободены – уроки фехтования[261].

В XIX в. навыки фехтования были необходимы для проводившихся дуэлей. Поводы к дуэлям могли быть самыми ничтожными. Иногда даже специально устраивали «шкандал», для того чтобы можно было инициировать дуэль. Проводились дуэли между буршами одной корпорации и между буршами разных корпораций. Бывшие студенты свидетельствуют: известное количество «шкандалов» надо было иметь с чужими: без этого репутация падала в глазах остальных[262]. Чем больше бурш имел шрамов, особенно на видных местах, тем отважнее он казался. Многие бурши даже инфицировали раны, чтобы они казались больше, и тем самым подавали повод к зависти окружающим. По свидетельству Н. Путилина,

если мы говорим про Прибалтику, то там, в отличие от Германии, принят совсем другой стиль фехтования. Если в Германии удары наносятся по лицу, то в Прибалтике принято нанесение ударов по плечам и груди. Инфицирование ран действительности не соответствует (хотя в Германии бурши после мензуры выпивали огромное количество пива для того, чтобы шрамы остались на всю жизнь)[263].

Существовали два типа дуэлей. На рапирах дрались с единственной целью – заработать шрам. А вот при настоящей ссоре полагалось драться на шпагах или пистолетах. Рубец через всю щеку, от уха до угла рта, считался особенно почетным. В Пруссии обладатель «доброго» шрама имел больше шансов на продвижение по службе, чем владелец диплома с отличием. Барышни из общества охотно отдавали свою руку бывшим студентам с украшенными шрамом физиономиями.

Malicis: аркты С. Заверняев – Б. Вальдовский. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1912–1913 гг.

После Abfuhr. В. Ауслиц, А. Пивоваров, П. Коцин, С. Игнациус, К. Розенберг, Г. Зарицкий, Э. Вальдовский, С. Заверняев, доктор Циммерман. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica. 1913–1914 гг.

«Современный турнир». Шутливая фотография, Рамонас и Спруде. Лето 1927 г. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Параграф 12 Правил легитимизировал Суд чести – Ehrengericht. Выбирались по три судьи от тех корпораций, чьи члены собирались драться, и ссора улаживалась дуэлью. Дуэли проводились втайне от университетского начальства, в закрытых помещениях с затворенными окнами. Обязательно присутствовали секунданты, посредник руководил всем процессом, отдавал команды: «Становись! Скрестить клинки! Выпад! Бей! Стой, кровь!» На дуэлях присутствовал также врач (в корпорациях дуэльный врач называется фликер). Уставом определялись необходимые для дуэли доспехи: на голове должна быть кожаная каска, на шее – волосяной «гастух», перчатки должны быть до локтя, на тело надевался волосяной набрюшник. Конец дуэли определяли по-разному: как правило, до первой крови. По завершении противники должны были поприветствовать друг друга и даже обняться, поцеловаться. Списки дуэлей могли вестись в альбомах корпораций. Редко, но бывали среди студентов Дерптского университета и пистолетные дуэли, их предпочитали поляки.

Списки мензур (дуэлей) между членами разных корпораций в семестры 1881–1882 – 1900–1901 гг. Из альбома корпорации Fraternitas Arctica

Латышские корпорации тоже включают занятия по фехтованию в число обязательных для своих членов; в межвоенной Латвии учились фехтованию также и русские корпоранты.

Однако обязательные мензуры – дуэли как постоянный элемент немецкой корпорантской жизни – не привились на балтийской почве, причем они не были характерны ни для немецких, ни тем более для латышских и русских корпораций. По свидетельству Э. Упманиса, –

мензуры для нас – это крайний случай разрешения ситуации. А вообще – уроки фехтования быть должны, это записано в уставе[264].

Навыки мензурного фехтования ныне стали частью балтийской истории, во многом – легендарными; эта тема привлекает специалистов по исторической реконструкции, по истории оружия и, разумеется, по фехтованию; см. несколько недавних статей о мензуре[265].

Ныне в культуре корпораций современной Латвии сложилась практика занятия не столько фехтованием (хотя отчасти это тоже сохраняется, но в основном как элемент дани традиции), сколько различными другими видами спорта (конной ездой, греблей, футболом и баскетболом). Интерес к спорту начал развиваться уже в межвоенный период (в частности, существовало русское спортивное общество «Сокол», и т. п.). Ныне многие корпорации периодически проводят спортивные состязания, раз в год – в августе – устраивают всеобщие соревнования, в организации участвуют также и корпорации студенток.

«Прием confuchs в Concordiae Rigensis. 21 апреля 1932 г. Памятный рисунок из альбома корпорации Fraternitas Arctica

«Хроника застолья» 16–17 марта 1935 г. Памятная страница из альбома корпорации Fraternitas Arctica

6.5. Альбомы корпораций, газеты, малотиражные издания – песенники, описания своих мероприятий, рисунки

Страницы: «« « 1234567 » »»