«Трое на качелях» и другие пьесы Лунари Луиджи

Промышленник. Ну и среди кого, например?

Капитан. Пардон, пардон!

Профессор. Например… среди политических партий… вероятно.

Промышленник (Капитану). Это правда?!

Капитан (притворяясь, что не слышит вопроса, шевеля пальцами ног в тазу, заапевает «Санта Лючию»). Море чуть дышит/ В сонном покое/ Издали слышен/ Шепот прибоя/ В небе зажглися/ Звезды большие/Санта Лючия, Санта Лючия…

Профессор. Судя по тому, как ведет себя наш бравый сапер, так и есть. Так что, как видите, все более, чем логично.

Промышленник. Не сказал бы. Почему тогда все организации в одном помещении?

Профессор. Потому что, в данном случае количество комнат не имеет никакого значения. Важен юридический адрес. Вы когда-нибудь были в Москве? Там полно однокомнатных квартир, в которых зарегистрировано по полторы сотни фирм… торговых, промышлен-ных, финансовых. Это просто-напросто юридические адреса и только. А таким фирмам, как «Инфомак», вообще не нужно ни одной комнаты.

Промышленник. А вашему издательству?

Профессор. Оно просто крошечное. Ему нужен юридический адрес в центре города лишь для престижа, пусть даже с кучей соседей, поскольку вся основная работа делается далеко от центра, где аренда намного ниже.

Промышленник. Ну а в моем случае? Мне же, черт возьми, просто необходимо место для встречи с дамой!

Капитан. Пардон, пардон!

Промышленник (взрывается). Да прекратите вы пардонить!

Капитан. Корректность традиционно в крови итальянского офицера!

Промышленник. Вот и поберегите ее для более подходящего случая! Я вам уже говорил, что в моей встрече с дамой нет ничего… странного!

Капитан. Странного? А кто в этом сомневается? Свидание мужчины и женщины! Что может быть более естественным? (Напевает). Ах, что за вечер /Звезды и море/ Ласковый ветер/ В неге предгорья/ Он навевает сны золотые/Санта Лючия, Санта Лючия.

Промышленник. Господи, как же он меня достал!

Профессор. Да, вы были правы, синьор, заметив, что «вам необходимо место». Но мне кажется, ваше свидание должно было проходить совсем не в этом помещении. Не сомневаюсь, что если бы ваша дама пришла сюда, здесь моментально появился бы малоприметный человечек, который препроводил бы вас с ней, куда надо.

Пауза.

Промышленник (неожиданно, с вызовом и агрессией в голосе, возвращаясь к спору с Профессором). А что вы скажете по поводу бара-холодильника? Открываю я? В нем только лимонад! Открывает он, там только пиво! Открываете вы… а там горячий шоколад!

Профессор (смеется, с сочувствием качая головой). Вы бы не удивлялись этому, читай вы Шопенгауэра.

Капитан (себе под нос, удивляясь). Смотри-ка, он не только Формулу один выигрывает, но еще и книжки пишет!

Профессор. Это он написал «Мир как желание и представление». Вам захотелось лимонада, и вы увидели только его. Капитану хотелось пива, и в его глазах было только пиво. Каждый видит то, что хочет видеть, и представляет себе, то что желает…

Капитан (звонко шлепает себя по лбу). Шумахер!

Профессор (развивая мысль). … Если мне нравятся блондинки, мой взгляд будет замечать только их. Вот, например, недавно вечером я проверял это соображение, и мне показалось, что на улицах никого, кроме блондинок нет…

Промышленник. Не отвлекайтесь, профессор. Ни я, ни капитан не желали горячего шоколада, но оба видели его.

Капитан. Да. Как вы объясните это чудо? Горячий шоколад в холодильнике! Что это, по-вашему, если ни чудо?

Промышленник. Я не говорил, что это чудо, хотя нечто таинственное в этом есть.

Профессор. Тогда уж пусть будет лучше чудо. Ибо с точки зрения чистого разума, чудо и таинственность не так уж сильно различаются.

Промышленник. Вы желаете горячего шоколада, открываете холодильник, и что там обнаруживаете? Чудесный горячий шоколад!

Профессор. Знаете, не совсем так. Чудесный – это сильное преувеличение. Шоколад был так себе, и к тому же чуть теплый.

Промышленник. Ну и что говорит по поводу наличие в холодильнике горячего шоколада ваш чистый разум?

Профессор. Ничего.

Промышленник. Совсем ничего? Почему?

Профессор. Да потому, что ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову держать горячий шоколад в холодильнике!

Промышленник. В таком случае, как объяснить его появление там?

Профессор. Только тем, что кто-то захотел остудить его, поскольку не имел терпения ждать, когда он остынет сам по себе.

Промышленник. Это всё?

Профессор. Сапьенти сат, мой друг. Для умного достаточно. Латынь.

Промышленник. И кто мог его туда поставить?

Профессор. Этого я не могу знать!

Промышленник (с ехидной ухмылкой). Вам, правда, это неизвестно?

Профессор. Уж поверьте! Я, как и вы, здесь в первый раз! Могу сказать с уверенностью только одно: его туда кто-то поставил!

Промышленник. И как вы догадались?

Капитан (который в это время углубился в чтение газеты, реагирует на повышение градуса разговора). Прошу вас, потише, вы мне мешаете читать.

Профессор. Отвечаю. Следите за мыслью: горячий шоколад сам по себе в холодильниках не появляется. Если же в холодильнике обнаруживается горячий шоколад, это означает, что реально или гипотетически существует некто, кто его туда поместил. Понятно как догадался? Когито, эрго сум, как сказал Декарт. Я мыслю, следовательно, я существую.

Капитан (отвлекаясь от газеты Промышленнику). Советую вам держать ухо востро с профессором, он у нас детективы пишет!

Профессор. На самом деле, эту историю о шоколаде и том, кто его поместил в холодильник, можно рассказать в тысяче вариантов. Чтобы построить наиболее устраивающую нас гипотезу, достаточно покинуть рамки логичес-кой достоверности и вторгнуться в пределы феноменологического поссибилизма, иными словами: допустимой предположительности. Вот вам пример. Некто, хотел бы уйти домой пораньше, чтобы не оказаться на улице в момент учений. Этим «некто» может быть работник пансиона «Аврора», служащий фирмы «Инфоматик» или же кто-то из издательства «Минервини», допустим, синьора Матильда. Она звонит в ближайший бар и заказывает шоколад. Бармен приносит его. Обычно синьора Матильда ждет, когда шоколад немного остынет, но на этот раз у нее нет времени ждать, потому что нужно успеть домой до объявления тревоги. И синьора Матильда ставит чашку с горячим шоколадом в холодильник. Не исключено, что кто-то, увидев это, делает ей замечание, типа: синьора Матильда, разве можно ставить в холодильник горячее! Но синьоре Матильде на это наплевать, холодильник ни ее, а издательства. Ну, поставила и поставила, села за стол, чтобы быстренько закончить срочные дела… и забыла о шоколаде!

Промышленник. И вам эта байка кажется заслуживающей доверия?

Профессор. А вы предпочли бы что-нибудь из области чудес? Ну-ка скажите

мне, что вам кажется более достоверным: необъяснимое чудо или реальное желание человека в пять часов вечера выпить чашку горячего шоколада? Давайте позвоним в бар и поинтересуемся, что чаще заказывают их клиенты: горячий шоколад или чудеса?

Капитан. Конечно, шоколад чаще. (Пауза). Я только не понял, а кто это – синьора Матильда… (Видимо, что-то сообразив, смущенно). А! Пардон, пардон!

Промышленник (после паузы). А чем объяснить историю с дверьми?

Профессор. Феноменом коллективной галлюцинации. Скорее всего, то, что вам привиделось, было иллюзией. Как и мне в моем случае. А были ли двери закрыты на самом деле? Или, пытаясь открыть их, мы делали что-то не так? Скажем, вы по ошибке повернули ручку не в ту сторону, и мы, словно под гипнозом факта неоткрываемой двери, повторили это ваше действие. Я убежден, что если я сейчас попробую открыть двери, они все откроются без проблем. Начну с двери капитана. (Подходит к «двери № 2» и легко открывает ее). Убедились?

Промышленник. А проливной дождь, а? На бульваре Пачини потоп, а на площади Кармине ни капли!

Профессор. И что вас здесь удивляет? Давно уже замечено, что при сильном дожде нередко возникает четкая граница между зоной, где дождь идет, и зоной, где его нет. Вы что, никогда с таким явлением не сталкивались?

Капитан. Профессор прав. Я не раз видел: на одной стороне улицы тьма-тмущая и льет как из ведра, на другой сухо и солнце жарит.

Профессор. Сегодня случилась так, что эта граница пролегла ровно по этому зданию. Скажу больше: по этой комнате!

Промышленник (с сарказмом в голосе). Ну, естественно, всем, кроме меня, все ясно! Случай исключительный, но абсолютно объяснимый! Надо же, как нам повезло!

Профессор. Повезло? В чем?

Промышленник. Как в чем? Мы тут все трясемся от страха перед мистическими явлениями и странными совпадениями, а оказывается все логично и объяснимо!

Капитан. Э, нет, позвольте уточнить: в отличие от вас, я от страха не трясусь.

Промышленник. Видимо, вас всё устраивает.

Капитан. Нет, не всё. Так в жизни не бывает. Меня, например, не устраивает, что не явился синьор Ансельми. Это значит, что мне придется приезжать сюда еще раз. Немного утешает то, что я не напрасно провел это время и принял ножную ванну.

Профессор (Промышленнику). А что касается того, что «нам повезло», я вовсе не это имел в виду. Я вообще считаю, что не дело оценивать что-либо с точки зрения: хорошо это или плохо, повезло или не повезло.

Капитан. Интересная мысль! Впервые в жизни слышу такое!

Профессор. У нашей горничной был дед, который жил в развалюхе недалеко от нашего городка, и вот однажды какой-то тип явился к нему и сказал, что хочет купить его лачугу. При этом он предложил старику впятеро больше того, чем она на первый взгляд могла стоить. Как, по-вашему, повезло старику?

Капитан. Еще как!

Профессор. Вот и он так же решил. И ни минуты не думая, продал дом, собрал вещички и перебрался к сестре, которая жила по-соседству. А ночью лачуга развалилась!

Капитан. Вот не хрена себе! Пардон! Вдвойне повезло старику!

Промышленник. Старику, да! А покупателю?

Капитан. Этому вряд ли.

Профессор. А вот и нет! Потому что по его расчетам под этим домом находились залежи нефти. А то, что дом развалился сам, так этим он еще и сэкономил на его сносе!

Капитан. Ага, стало быть, и ему тоже повезло!

Профессор. Не сказал бы. Ибо оказалось, что никакой нефтью там даже и не пахло!

Капитан. Значит, старику повезло втрое!

Профессор. Я как знал, что вы это скажете! Но нет! Он так спешил поскорее убраться из проданного дома, пока покупатель не передумал, что сильно простудился и через пару недель умер от воспаления легких!.. Чего только в жизни не бывает!

Капитан (раздумчиво). Да, чего только не бывает! Как любил повторять наш полковой священник: жизнь – вообще опасная штука, от нее никто не уйдет живым!

Промышленник (себе под нос с яростью). Да чтоб тебя…! Достал уже!..

Капитан. Вы это о ком?

Промышленник. О вас, о вас! Вы не могли бы помолчать немного?

Капитан. Я?! Сказал всего пару фраз… (Кивает на Профессора). Ему так вы замечание не делаете, хотя он вообще рта не закрывает!

Промышленник. Да, профессор много говорит, даже чересчур! Но вы… эти ваши шуточки… они меня просто бесят! Какой смысл в ситуации, когда кругом столько непонятного и уже от одного этого волосы дыбом становятся, выступать с кретинскими шуточками типа «жизнь вообще – опасная штука…».

Как там дальше?..

Капитан. …от нее никто не уйдет живым.

Промышленник. Вот!

Капитан. Какая же это шуточка, если в ней все верно!

Промышленник (заводясь и почти теряя контроль над собой). Нет, не верно! То, что вы несете – полный идиотизм! Как люди уходят из жизни? Только умирая! Умирая, и никак иначе! Какой смысл в ваших словах о том, что никто не уйдет от жизни живым? Если после смерти человек еще жив, это не значит, что он не ушел от жизни живым, это значит, что он не умер! Если умер, значит, умер, а если жив, значит жив!

Профессор. Стоики утверждали: до тех пор, пока ты жив, смерти не существует, следовательно, нет повода ее бояться! А когда приходит смерть, уже не существует тебя, тем более, ты уже не можешь ее бояться!

Промышленник. Так говорил Шехерезада!

Капитан. Кто?!

Профессор. Заратустра. Так говорил Заратустра!

Промышленник. Я и хотел сказать, Заратустра. Оговорился. Могли бы меня и не поправлять! Сам бы поправился! Я прекрасно знаю, что это Заратустра!

Капитан. А вот я не знаю, кто такой… или такая Заратустра. Что плохого в армии – знаешь только того, кого знать положено по уставу. День и ночь торчишь в казарме, иногда парады, в кои веки учения… А если случается война, на тебя напяливают голубую каску и отправляют раздавать бутылочки с соской детишкам… Потом демобилизуешься, возвращаешься в свой городок… тебя встречают друзья и говорят тебе: «надо же, живой!». А если дашь дуба, и в газете появятся пять строк некролога, люди скажут: «кого только не было на этом свете!» Или еще хуже: «мы-то думали, что он давно помер!»

Промышленник. Вот на этом и давайте прекратим говорить о мертвых! Неужели нельзя найти что-нибудь… более…

Капитан. А хотите, я вам анекдот расскажу? Я, правда, не большой мастак по этой части… что-нибудь сделать, это по мне, а рассказывать…. Но это особенный анекдот, так что попробую…

Промышленник. Все лучше, чем слушать о…

Капитан. Как-то раз один тип по имени Джованни… Нет, Пьетро… Или нет… вас как зовут?

Промышленник. Меня? Эрнесто. А что?

Капитан. Так надо… Итак, этого типа звали Эрнесто, и однажды он решил эмигрировать в Австралию. Приехал, устроился, женился, настрогал детишек… но скоро остался совсем один… почему, не спрашивайте, я этого не знаю, да это и не важно… в общем, жена и все детишки померли…

Промышленник. Опять он за свое! У вас что, это пунктик?

Капитан. Пардон!.. Не в этом дело, главное в один прекрасный день он решает вернуться в Италию… не помню, я говорил, что он итальянец?… в общем, решил вернуться, чтобы умереть на родине.

Промышленник. Да вы просто маньяк, капитан!

Капитан. Пардон!.. Собрал он свои пожитки, сел на корабль, который шел через Индонезию, Индию, арабские страны, Суэцкий канал, и чем ближе становилась Италия, тем больше он волновался… Корабль вошел в Средиземное море, волнение нарастает, и вот уже Ионическое море, за ним Тирренское, а волнение с каждой милей все сильнее и сильнее, и вот, швартовка в Генуе. Наконец, он ступает ногой на родную землю и от волнения едва коньки не отбрасывает…

Промышленник. Нет, от него с ума можно сойти!..

Капитан. Но собирается с силами, садится в поезд до своего города… до Турина!.. Нет, до Милана! Или подальше… Вы где родились?

Промышленник. Ну… скажем, в Триесте.

Капитан. Нет, не подходит. Если плывущему из Австралии надо в Треест, он сойдет на берег не в Генуе, а в Венеции!

Профессор. Не уверен, что у плывущего в Италию из Австралии такой уж большой выбор. Он сойдет на землю там, где его высадят.

Капитан. Знаете, не люблю длинных анекдотов, поэтому я хочу высадить его поближе к дому.

Промышленник. Тогда заканчивайте поскорее, а то от вашего анекдота уже тошнит!

Капитан. Уже почти всё… В общем, он едет в свой далекий город… в горах…

Промышленник. Ну, пусть уже это будет, наконец, Турин!

Капитан. Нет, дальше. Намного дальше.

Промышленник. Биелла! Комо! Бергамо!..

Капитан. Нет, еще дальше… Больцано!

Промышленник (нервно фыркнув). И сходит на берег в Генуе?

Капитан. Садится, значит, в поезд и ту-ту-ту ту-ту-ту… с каждой минутой волнение охватывает его все больше и больше… И вот, наконец, поезд останавливается в Больцано, он выходит из вокзала, переходит на другой вокзал, поменьше, а волнение все нарастает…

Промышленник. Давайте уже куда-нибудь приедем!

Капитан. Потерпите, уже близко!

Промышленник. Черт побери! Вы же сами сказали, что терпеть не можете длинных анекдотов!

Капитан. Так оно и есть! Но одно дело, длинный анекдот сам по себе, и совсем другое – внимание ко всем его подробностям, которые готовят эффектный финал и создают напряжение. Я это и делаю. Если я сразу же, обойдя детали, перейду к финалу, считай, анекдот умер!

Промышленник. О, Святая Мадонна!!

Капитан. Итак, он входит в маленький вокзальчик, откуда отходит электричка до его городка, садится в нее и она едет, забираясь всё выше и выше в горы, и вот он уже видит знакомые места…

Промышленник (сатанея и теряя терпение). А волнение всё нарастает и нарастает!..

Капитан. Я разве этого не говорил?

Промышленник. Говорили, говорили!

Капитан. Волнение растет все время, но еще сильнее, когда он подъезжает к своей долине, узнает свои горы, озера, речки… Наконец, поезд останавливается на нужной ему станции, он выходит… и пересаживается на автобус.

Промышленник. Еще и автобус?! Да где ж он живет?

Профессор. Не перебивайте его.

Капитан. Теперь уже автобус начинает карабкаться все выше и выше и выше… Его уже просто трясет от волнения, он видит луга и рощи, где играл пацаном, тропинки по которым гулял с первым подружками, футбольное поле, где забивал первые голы… Ему кажется, что сердце вот-вот вырвется из груди… когда он видит колокольню, площадь, на которой автобус останавливается… и он выходит.

Промышленник. Добрался, слава Богу!

Капитан. Не совсем.

Промышленник. Неужели ему еще пешком топать в гору?

Капитан. Так вы знаете этот анекдот?

Промышленник (едва сдерживаясь). Нееет! Я не знаю этого анекдота!

Профессор. Дайте ему дорассказать наконец!

Капитан. Так вот. Эрнесто выходит из автобуса, берет два своих чемодана… Я говорил, что у него было два чемодана?

Промышленник. Нет… не важно, продолжайте.

Капитан. Еще как важно!

Промышленник. Ну, хорошо, хорошо! Вы только что сказали о чемоданах. Двух.

Профессор. Умоляю, перестаньте его перебивать! А вы не реагируйте, пожалуйста! Продолжайте.

Капитан. Продолжаю… Но согласитесь, уже смешно, правда, с двумя чемоданами на корабле из Австралии, потом на поезде из Генуи…

Промышленник. Очень. Боюсь даже представить себе это, чтобы не умереть от смеха! Давайте дальше. Он уже донес, куда надо, свои чемоданы?

Капитан. Я же предупреждал, что не умею рассказывать анекдоты!

Промышленник. Дальше!!

Капитан. В общем, берет он свои чемоданы и медленно идет по дорожке, которая ведет от автобусной остановке к его старому дому, построенному еще его предками… вы конечно можете представить, как нарастает его волнение, когда он видит переулки, дома, дворики… И вдруг замечает, как по другой стороне улицы навстречу ему идет почтальон! Можно представить, что у него происходит с сердцем…

Промышленник. При виде почтальона?!

Капитан. Это не просто почтальон! Это его лучший друг детства, с которым он не виделся лет двадцать! Двадцать лет! А вы удивляетесь.

Промышленник. Но я же не знал этого.

Капитан. Тогда наш Эрнесто ставит чемоданы на землю, и преодолевая волнение, которое мешает ему говорить, кричит: «Пьетро! Пьетро!».. Это так почтальона зовут – Пьетро.

Промышленник. Понятно! Дальше!

Капитан. «Пьетро! Пьетро!» Почтальон останавливается, смотрит на него… и говорит: «А, это ты Эрнесто! Собрался уезжать?»

Пауза.

Капитан обводит обоих веселым взглядом, ожидая смеха, положенного в конце анекдота.

Промышленник. И что?

Капитан. Как что? «А, это ты Эрнесто! Собрался уезжать?»

Промышленник. И это всё?!

Капитан. Всё.

Пауза.

На лице Промышленника изумление, сменяющееся негодованием.

Промышленник. Это бесчеловечный анекдот! Отвратительный и жестокий!

Капитан. А вы поняли, для чего нужны были чемоданы? Если бы их не было, то почтальон…

Промышленник. Господи, какой идиотский анекдот!

Капитан. Вы же сами просили что-нибудь веселенькое…

Промышленник. И это, по-вашему, веселенькое? Все, что вы рассказали – трагично, неужели вы этого не понимаете? Это же история о том, что человек – ничто, несчастная пылинка! Что не важно, есть он на этой земле, или его не существует!

Капитан. Почему трагично? По-моему, так почтальон очень смешной.

Промышленник. Смешной?! Да он просто клинический идиот!!

Капитан. Почему сразу «идиот»? Просто у него замедленная реакция… не сразу дошло, что Эрнесто…

Промышленник (в ярости закатывая глаза). Уууу!!

Капитан. Знаете что, если вас так бесят мои анекдоты, расскажите свой!

Промышленник. Мне больше делать нечего, как анекдоты рассказывать! У меня голова другим занята.

Капитан (ехидно). Пардон, пардон!

Профессор. А что, неплохая мысль. Надо же как-то время убивать. Я рассказал про дом старика, капитан свою аллегорическую притчу…

Промышленник. Притчу? Вы называете это притчей? А почему не сагой, легендой, балладой…?

Капитан (скромно). Да нет! Это просто анекдот! У меня и они-то плохо получаются, а представляете, что будет в офицерском клубе, если я объявлю: сейчас я расскажу вам… легенду… или сагу!

Промышленник (с неожиданной злостью). Да вы оба психи! Слепые безумцы! До сих пор не поняли, где мы находимся? Не поняли, что с нами произошло?

Пауза.

Капитан и Профессор с изумлением смотрят на него.

Я как-то видел один фильм.

Капитан. Это анекдот?

Промышленник. Нет! Я же сказал: фильм… Точнее не фильм, а спектакль. Декорация изображала мостик лайнера, который, видимо, готовился к отплытию в какой-то круиз… я бы даже сказал, роскошный круиз для состоятельных пассажиров… Прибывает первый пассажир, мужчина лет пятидесяти, подтянутый, элегантный, … За ним появляется молодая женщина… потом другие пассажиры… Стоящий на мостике капитан приветствует каждого, пассажиры знакомятся друг с другом, первые симпатии, антипатии, маленькие недоразумения, неизбежные между людьми, которые живут вместе или которым выпало провести вместе некоторое время… А вскоре неожиданно начинают проявляться странности…

Капитан. Например?

Промышленник. Например… например никто из них не может вспомнить, с какой стати они отправились в этот круиз и почему оказались на борту лайнера одни, без жен или мужей, без родственников и друзей. И даже, каким образом они попали на корабль. Правда, один из пассажиров с трудом припомнил, что до того, как подняться по трапу, он с высокой температурой находился дома в собственной постели… Вероятно, выздоровел, сказал он, и наверное… да нет, не наверное, а точно, он отправился в круиз восстанавливать здоровье. Он даже вспомнил, как врач ему так и сказал: как только сможете встать, сразу же на корабль и в тропики! Вроде все ясно, на что-то не так, какие-то нестыковки, провалы в памяти: помнит постель… потом корабль… А что было посредине? Еще один, наоборот, все прекрасно помнит, или, по крайней мере, ему кажется, что помнит. Помнит, как отправился в банк снять деньги со счета. Скорее всего, на тот же круиз. Помнит, когда он был уже у выхода, в банк ворвались грабители. Он столкнулся почти нос к носу с одним из них. Тот направил на него автомат и приказал молчать и не двигаться. И тут разразился самый настоящий ад: в банк нагрянула полиция, началась перестрелка, он, видимо, от страха потерял сознание и, начиная с этого момента, ничего не помнит. Кроме того, как поднимался на корабль, а как у него оказался, кто его к нему доставил, так вспомнить и не смог.

Профессор. Я понял.

Капитан. Это вся история? И о чем она?

Промышленник. О мертвецах! Неужели не понятно? Они все умерли! Это была смерть! Так умирают. Последнее отчетливое воспоминание, затем странный провал… бездонная пустота, а дальше корабль…

Капитан. И после такого, маньяк у вас я?

Промышленник. Но не я же! Эта история целиком выдумана автором пьесы. Но кто с достоверностью может сказать, как происходит переход из этого мира в тот? А если это похоже на то, как написал автор? Если именно так, а не иначе?.. Человек по воле странных обстоятельств оказывается в странном месте, в компании других странных людей, ждет кого-то, кто опаздывает, а, может быть, вообще не должен появиться. Вокруг них никого, город пуст, словно вымер. Атмосфера нервная, напряженная, все цапаются из-за ерунды, дергаются, рассказывают идиотские истории… Потом, вдруг, какая-то странная абсолютно необъяснимая ассоциация, едва уловимое воспоминание, догадка, предположение…

Профессор. Я вас понимаю.

Капитан. А я что-то не въехал.

Промышленник. Покойники… А что если и мы сейчас как те, на корабле, находимся в стадии перехода от жизни к смерти, и нам не остается ничего иного, как только осознать это и умереть? Разве такого не может быть? Чем тогда объяснить страшную нервозность, которую мы испытываем?

Капитан. Лично я абсолютно спокоен.

Промышленник (продолжая мысль). Быть может, это последняя отчаянная попытка жизни самоутвердиться, воспротивиться смерти?

Капитан. И чем все, по-вашему, кончится?

Промышленник. Кто его знает? Наверное, нас медленно поглотит облако беспросветного мрака… в нем мы и заснем один за другим… вечным сном! (Профессору). А знаете, я представил себе все это, и мне даже полегчало. На душе стало спокойней, словно выпил настой ромашки. Видимо, всего и нужно-то было – понять, что с нами, смириться с неизбежным… и умереть. И правда, все, что меня тревожило, куда ушло, далеко-далеко… Вы конечно, найдете свои рациональные объяснения моего состояния и обрушитесь на меня со всей силой вашего сарказма…

Профессор. Боже упаси! Даже не подумаю!.. Хотя… вот вы сказали: «нас медленно поглотит облако беспросветного мрака… в нем мы и заснем один за другим». Но сейчас на часах девятнадцать тридцать, по всем правилам – время наступления темноты, а если, как сообщали, учения продлятся всю ночь, я, уверяю вас, засну точно. Других, более или менее рациональных возражений по поводу вами сказанного, у меня нет. Скажу больше, именно мой рационализм не позволяет мне высказываться на поднятую вами тему. Что я могу знать о смерти? Я ее и видел только со стороны живых. Откуда мне знать, как она выглядит изнутри? Как я могу доказать, так ли обстоит дело, как вы сказали, или нет? У мня нет никакого опыта в этой области, и если я, действительно, умираю, то это – впервые в жизни. Так что, не вижу оснований серьезно заморачиваться по этому поводу. Лично я пришел сюда забрать гранки моей книги. Вот она-то для меня значит намного больше. Но только для меня живого. Посмертная слава, конечно, вещь прекрасная, но, как говорится в таких случаях, чем позже, тем лучше! Ну, а по поводу того, что мы все умерли… поскольку я не имею возможности доказать обратное, скажу: поживем – увидим! Завтра утром, как только закончатся учения, сюда придет редактор издательства и скажет мне: дорогой Саппонаро – с двумя «п» – вот ваши гранки, вычитайте их, и я уйду отсюда, внесу правки, верну гранки редактору, моя книга выйдет тиражом в двадцать тысяч экземпляров, и будет моментально распродана, и я отправлюсь в шикарный круиз по Карибскому морю, на шикарном белоснежном лайнере без каких-либо странностей, и, не исключаю, что в компании с роскошной блондинкой, и тогда, дорогой мой друг, как бы вас не звали, я не поленюсь послать вам премилую открытку, где напишу: огромный привет с Кариб записному черному магу, полоскателю мозгов и вешателю лапши на уши! Ха-ха-ха!

Промышленник. Чего это вы так разнервничались?

Профессор. Кто, я?! Я спокоен. Я абсолютно спокоен! А до вас, как я понимаю, так до сих пор и не дошло, что объявлена тревога в связи с учениями по защите окружающей среды от загрязнения! Загрязнение среды, в которой мы все вынуждены жить! У меня из-за этого глобального загрязнения повышенный гемоглобин, вся семья страдает повышенным давлением, у моей тети злокачественная опухоль, и словно нам этого мало, каждое утро во всех газетах: СПИД, СПИД, СПИД! И ни как в прежние времена, заразились один или пара человек, где-то в Африке, нет! СПИД у всех и везде! А вы тут полчаса полощите нам мозги своими откровениями о…

Промышленник (перебивает его, в ужасе уставив палец в Капитана, который, запрокинув голову, застыл в кресле с закрытыми глазами и приоткрытым ртом). Смотрите! Смотрите!.. Он уже! Скоро и мы…