Холодные объятия Арментроут Дженнифер
Рюкзак с тяжелым стуком упал на пол, когда она заметила меня.
– Боже мой, Лейла, где ты была? Я так волновалась! – Она бросилась вперед, но я подняла руку, останавливая ее. Она застыла как вкопанная. – Что такое?
– Не подходи слишком близко. Я… короче, это может быть небезопасно для тебя.
Она нахмурилась, переводя взгляд с Рота на меня.
– Почему рядом с тобой небезопасно? И где, черт возьми, ты была? Мы все переживали. Сэм думает, что тебя похитили те парни из Церкви, и Зейн…
– Что с ним? – перебил Рот, подходя ближе к Стейси. Его голос выдавал крайнее напряжение. Оно буквально сочилось из него.
Стейси округлила глаза, отступая назад. Она с трудом сглотнула.
– Он заезжал несколько раз, спрашивал, нет ли вестей от Лейлы. Вот и все.
Мое сердце билось о ребра, словно дикий зверь, пытающийся вырваться из клетки.
– Как он… выглядит? Здоровым?
Казалось, мой вопрос запутал ее окончательно.
– Да вроде как обычно. Просто очень взволнованный и расстроенный. Как и я. – Она бросила взгляд на Рота. – А что происходит, ребята?
– Когда в последний раз Зейн приезжал сюда? – Тот факт, что Рот не назвал его Каменным, лишь подтверждал серьезность ситуации.
– Вчера, примерно в это же время. Он заезжает каждый день, начиная с…
Рот выругался и повернулся ко мне:
– Я говорил тебе, что это плохая идея. Нам нужно уходить.
– Подождите! – взвизгнула Стейси, топая ногой. – Никто не выйдет отсюда, пока мне не объяснят, что происходит!
– У нас есть время, – сказала я Роту. – Никто же не ломится в дверь прямо сейчас.
– Вот именно, что прямо сейчас. – Он посмотрел на меня, и его плечи напряглись. – Я знаю, ты не хочешь думать об этом, да и я не думаю, что он намеренно причинит тебе вред, чего не скажешь о тех, кто ходит за ним по пятам. И, наверное, следит за ним по дороге сюда.
– Я тоже об этом думаю, Рот. Не совсем уж я дура. Я знаю, что нам надо торопиться, но Стейси заслуживает того, чтобы знать, что происходит.
– Чертовски верное замечание! – звонко воскликнула Стейси. – Наследный ты принц или нет, как насчет того, чтобы сесть и заткнуться?
Рот ошалел от такой наглости, но рассмеялся.
– Неплохо, ты мне нравишься.
– Я всем нравлюсь, – парировала она. Затем, глубоко вздохнув, посмотрела на меня. – Так что случилось?
– Наверное, тебе лучше присесть, – предложила я.
На мгновение показалось, что Стейси опять примется спорить, но она уселась в кресло. Я вкратце рассказала ей, что произошло, не вдаваясь в подробности о клетке или пытках. Мне не хотелось переживать это заново, пусть даже в рассказах. К тому времени, как я закончила, на ней лица не было.
– Боже, Лейла, я… я даже не знаю, что сказать. Я хочу обнять тебя, но ты ведь испугаешься, если я приближусь, да?
Я закусила нижнюю губу.
– Я точно не знаю, как заражаю людей, но это… это точно я.
Слезы наполнили ее темные глаза.
– Нет. Я отказываюсь в это верить. Дело не в тебе, даже если ты не знаешь, как это происходит.
Я улыбнулась ей. Мне и самой хотелось обнять подругу.
– Спасибо тебе, но…
Она покачала головой.
– Это бред какой-то. Почему же я не заразилась? Или Сэм? Ты находишься рядом с нами больше, чем со всеми остальными.
– Мы пока не знаем, – сказал Рот. – Но обязательно попытаемся выяснить.
Смахнув невидимые слезы, она шмыгнула носом и уронила руки на колени.
– Что ты собираешься делать? Ты же не можешь вот так просто уйти.
У меня закололо в животе.
– Я должна, Стейси. По крайней мере, на время, пока не выясню, как я это делаю.
– А как же школа? Ты не закончишь школу. Старшую школу, Лейла.
– Думаю, она это знает, – сухо ответил Рот. – Но спасибо, что напомнила.
У нее задрожали губы.
– Извини, но это же очень важно. Что ты будешь делать со своей жизнью? Как ты…
– У нее все будет в шоколаде, – твердо сказал Рот.
Я вздохнула.
– Сама еще не знаю. Может быть, удастся получить аттестат, а потом записаться на онлайн-курс в колледже, пока буду заниматься своей проблемой.
Стейси встала с кресла, качая головой.
– Это неправильно.
Конечно, нет.
Она принялась расхаживать по комнате.
– Должен быть какой-то выход. Не поверю, что это твой единственный…
Рот застыл с прямой спиной, словно ему в позвоночник залили бетон. Он тихо ругнулся и резко повернулся ко мне. Я уже была на ногах, потому что только одно могло вызвать такую реакцию.
– Что это? – спросила Стейси, оглядываясь по сторонам.
– Страж поблизости, – ответил Рот.
Мои руки сами сжались в кулаки, когда по коже пробежал ток.
– В котором часу, ты сказала, обычно приходит Зейн?
– Примерно в это время, может, чуть позже. – Ее глаза расширились. – Он никогда не обидит тебя, Лейла.
– Я знаю, – кивнула я и надеялась, что мы обе правы. Я даже представить себе не могла, какими глазами посмотрит на меня Зейн после того, что я с ним сделала.
– Страж учует, что мы здесь. Он распознает нас по запаху. – Рот повернулся, черты его лица заострились. – Это будет…
С треском распахнулась дверь, и Стейси вскрикнула. Шум доносился из задней части дома, откуда мы зашли и заперли за собой дверь. Но мне ли не знать, что Зейн – настоящий профи во вскрытии замков. И я знала, что это он. Слабый аромат морозной мяты уже дразнил мое обоняние.
Рот внезапно оказался передо мной, заслоняя меня спиной, но я отступила в сторону. Я не собиралась прятаться или скрываться. И в тот миг, когда мое сердце подскочило к самому горлу, в прихожей промелькнула тень, и вот уже Зейн стоял на пороге гостиной.
Я чувствовала, что даже если бы сто человек находились в комнате, он все равно нашел бы меня сразу. Его взгляд тотчас отыскал мои глаза, и первое, что я заметила, это его ауру. Она оставалась все такой же белой и красивой, но слегка потускнела, словно угасающая лампочка. И выглядел он ужасно.
Темные тени залегли под глазами, похожие на бледные чернильные пятна. Щетина покрывала его обычно гладкие щеки, появилось напряжение в челюсти. Неужели это сделала я, когда забрала часть его души?
Зейн шагнул ко мне и споткнулся, словно не мог двигаться дальше.
– Лейла, – произнес он надтреснутым голосом. И будто что-то сломалось в нем. Исчезла подтянутость в теле, плечи обмякли.
– За тобой нет «хвоста»? – спросил Рот.
Но Зейн неотрывно смотрел на меня – его лицо побледнело, грудь тяжело вздымалась.
Рот исторг из груди низкое рычание.
– Слежки не было?
Стейси благоразумно попятилась назад.
– Чувствую, мне надо держаться подальше.
Зейн покачал головой.
– Нет.
Его ответ ничуть не успокоил Рота.
– Как ты можешь быть уверен?
– У них нет причин следить за мной. – Он на миг закрыл глаза, качая головой. – Боже, Лейла, я… прости меня.
Ошеломленная, я прижала руку к груди.
– Почему ты просишь прощения? Ведь это я виновата…
– Я знаю, что они сделали с тобой. – Он наконец взглянул на Рота. – Что бы ты ни сделал, но ты ей помог, спасибо тебе. Я перед тобой в неоплатном долгу. Навечно.
Вау.
Даже Рот слегка опешил от такого поворота. И воздержался от ответной колкости. Он лишь сдержанно кивнул, и взгляд Зейна вернулся ко мне. Он покачал головой, и у меня сжалось сердце.
В парадную дверь постучали, и волоски на моей шее встали дыбом.
– Надеюсь, это не Стражи, а? – спросила Стейси. – Вряд ли они стали бы стучаться, верно?
Зейн не сводил с меня своих отливающих зеленью голубых глаз.
– Обычно они не стучатся, но я уверяю вас, что за мной не было слежки. Все думают… думают, что она мертва.
Губы Рота искривились, обнажая клыки. Он метнулся к Зейну, и, хотя я знала, что он не считает Зейна в чем-то виновным, ему хотелось пролить кровь – кровь любого Стража.
Я бросилась к нему и схватила его за руку.
– Не надо. Ты же знаешь, это не его вина. Не сражайся с ним. Пожалуйста.
Он так зыркнул на Зейна, будто хотел вспороть ему живот и выпустить кишки. Наконец он повернул голову и наклонился ко мне, так что когда заговорил, его дыхание обжигало мой висок.
– Только потому, что ты просишь. Только из-за этого.
Зейн закрыл глаза. Стук повторился.
– Э-э, я пойду, открою, – сказала Стейси и добавила одними губами: – Неудобно.
Рот высвободил руку.
– Я пойду с тобой. – Проходя мимо Зейна, он бросил на него предостерегающий взгляд. – Не заставляй меня жалеть о том, что я оставил тебя в живых.
Мышца дрогнула на скуле Зейна, но он промолчал. Как только Рот и Стейси вышли в коридор, я глотнула воздуха, в котором и не нуждалась.
– Я… я не знаю, что сказать, – прошептала я, обхватывая руками талию. – Но я сожалею о том, что сделала с тобой. Я не хотела. Я знаю, это ничего не меняет, потому что мой поступок…
– Стоп, – прервал меня Зейн, и его голос треснул. – Прекрати извиняться, Лейла. Здесь нет твоей вины. Ты не понимаешь. Столько всего произошло. – Он не договорил, сделав шаг вперед. – Мне плевать, что ты со мной сделала и что произошло, но это не ты. Этого не может быть.
– Зейн, – взмолилась я шепотом.
– В доме действительно живет призрак, – продолжил он, и я заморгала в недоумении, решив, что ослышалась. – Это Петр. Джефф поймал его на камеру вскоре после того, что… боже, что мой клан – твой клан – сделал с тобой… – Он тяжело сглотнул, и я готова была поклясться, что в его глазах блеснули слезы. – Они думают, что ты умерла. Даже Николай не уверен в том, что вовремя вызвал Рота, но я знал, что ты жива. Я чувствовал это. – Он похлопал себя ладонью по груди. – Если бы ты ушла, то забрала бы с собой частицу моего сердца.
Я судорожно вздохнула, заслышав приближение голосов, и вот в комнату вернулись Стейси и Рот. Следом за ними шел долговязый Сэм, и воздух выбило из моих легких, как если бы кто-то ударил меня в грудь.
Мои колени дрожали, когда я попятилась назад. Мозг отказывался осмысливать то, что я видела, но никаких сомнений не оставалось. Я чувствовала, как разрывается на куски мое сердце.
Зейн сдвинул брови, с тревогой глядя на меня.
– Лейла?
Комната покачнулась. Я смутно сознавала, что Рот приближается ко мне и встает рядом, но каждая клеточка моего существа устремилась к Сэму.
Он стоял в дверях, склонив голову набок, и что-то загадочно-неуловимое проскальзывало в его лице. Внешне он казался обычным. Обычным по стандартам «нового Сэма» – художественный беспорядок на голове, стильный прикид; и весь он искрился уверенностью в себе, как если бы щеголял в дорогущих дизайнерских джинсах. Сэм определенно изменился.
И это вызывало подозрения.
Он широко улыбнулся, и его глаза замерцали.
– Лейла? Ты в порядке?
Его голос тоже стал другим – теперь он словно впивался в мою кожу когтями. Я сделала вдох, и вдруг – о боже! – в голове что-то щелкнуло. Внезапно все стало понятно, до тошноты. Я просто многого не замечала до сих пор.
– Я знаю, – в ужасе прошептала я.
Недоумение промелькнуло на лице Стейси, и она сложила руки на груди.
– Знаешь что?
– Ах, наконец-то, – проворковал Сэм. – Озарение. Давно пора, а то я уже всерьез начал сомневаться в твоей сообразительности, сестренка.
Ледяной холод пронесся по комнате, когда понимание пришло и к Роту, и он глухо зарычал.
Взгляд Сэма скользнул в его сторону, но на него, похоже, ничуть не подействовала угроза, волнами исходящая от Кронпринца. Между тем я оцепенела, и, если до сих пор мне казалось, что мой мир рухнул после рокового поцелуя, я ошибалась. Он рушился сейчас, на моих глазах.
Вокруг Сэма не было никакой ауры. Ничего. Так же, как с Ротом и другими демонами. Бесконечная пустота. Но с Ротом все понятно. А вот с Сэмом…
У Сэма не было души.
О, но это еще не все. Человек не просто теряет душу. Если у него есть душа, но она его покидает, он умирает и становится призраком. Только нечеловеческое существо окружено бездушным вакуумом. Или одержимый.
Зейн только что сказал, что в доме бродил призрак. Выходит, это Петр творил безобразия, которые приписывали мне. В памяти всплыли слова старухи-ведьмы. Мы все не так поняли. Тот, кого мы искали, все это время находился перед нами, и он всегда крутился возле меня, общался с теми же людьми, что и я. В какой-то момент я даже сама догадалась об этом, когда узнала о смерти женщины из клуба на Палисайд. Я сказала тогда, что единственно возможное объяснение – то, что Лилин следит за мной, но отбросила эту идею, сразу же поверив в худшее о себе.
Ритуал Паймона завершился в ту ночь, которая сейчас казалась такой далекой. Моя девственность никогда не была ключом к заклинанию. Кайман оказался прав, когда сказал, что это должен быть только плотский грех. Моя кровь пролилась той ночью, прожгла дыру в полу, и в школьном подвале образовался кокон, что тоже стало частью ритуала. Моя кровь должна была пролиться.
Бэмби повлияла на мои способности, но только к лучшему. Она не давала мне забирать души людей, моих друзей и знакомых. Она помогала мне, и не я стала виновницей разыгравшейся трагедии. Странно, но я не чувствовала никакого облегчения.
– Все, включая твой клан и обе любви твоей жизни, думали, что это ты. – Сэм рассмеялся, и этот смех был его смехом. Только вот в его оболочке скрывался совсем не тот мальчишка, которого я знала. – Даже ты сама думала, что все это твоих рук дело. И это печально, на самом деле. Выводит низкую самооценку на новый уровень.
– Сэм, – выдохнула Стейси, прижимая руки к груди. Кровь отхлынула от ее лица. – О чем ты говоришь?
Его зрачки поглотили радужку, превращая глаза в осколки обсидиана. Черты лица остались прежними. Нет. Сэм не потерял свою душу. И не был одержимым. Все гораздо хуже, потому что перед нами стоял не Сэм. Впрочем, как и все это время.
Сэм был Лилин.
Могу ли я?
Лейла просто удрала от меня.
Я уставился на дверь, подавляя в себе инстинктивный порыв броситься в погоню. Это в крови у Стражей – мы всегда преследуем убегающего, – но в моем желании крылось нечто большее, и это не имело никакого отношения к тому, кто я есть.
И к тому, кем была Лейла.
На самом деле меня не особо волновало, что она делала в кабинете моего отца.
Она не просто сбежала от меня, она оставила меня, и мне это совсем не понравилось, тем более что прежде она никогда себе такого не позволяла. Пока не появился он – Рот.
Да, мне не нравилась вся эта чертовщина.
Откинув волосы с лица, я шумно выдохнул в тишине кабинета. Образ Лейлы, в одном лифчике, всплыл перед глазами автоматически, без усилий с моей стороны. Как и каждое мгновение того дня, когда я увидел ее полуобнаженной.
Боже, она была… Она была прекрасна. И не то чтобы я осознал это, лишь увидев ее такой – я уже давно не слепой.
Мой взгляд устремился к потолку.
Мне хватило и пяти секунд, чтобы дойти из кабинета до ее спальни. Я не постучался, просто толкнул дверь, и она открылась. Лейла готовилась ко сну. Идеальное время.
Избавившись от кардигана и носков, она осталась в пижамных шортиках и тонкой маечке, которую можно не брать в расчет. Огонь разгорался под моей кожей, пока я смотрел на нее, но не тот, что занимается перед тем, как я меняю обличье. Нет, это был другой огонь – жарче, глубже.
Сложив руки на груди, я переступил порог ее спальни.
Она дернулась, словно хотела прикрыться.
– Чего тебе еще?
В ее дерзком тоне не хватало настоящего упрека. Скорее, в нем угадывалось… смущение. Оно зависло в воздухе вокруг нее, что привело меня в замешательство.
– Ничего, – сказал я и, прежде чем сумел остановить себя, шагнул к кровати и улегся. Я похлопал по месту рядом со мной, чувствуя, как колотится сердце в груди. – Иди сюда.
– Зейн?.. – Смущение нарастало, пока она смотрела на меня, приоткрыв розовые губы. – Ты сегодня невыносим.
И это правда.
Я все это знал, но не мог… не мог обходить ее стороной, я чертовски устал от этого.
– Ты невыносима каждую ночь. – Я снова похлопал по кровати. – Перестань, ты ведешь себя странно, Лейла. – Она даже не шелохнулась, и я удивленно вскинул брови. – Ты идешь?
Пять секунд. Если она не двинется с места за эти пять секунд, я уйду.
Лейла сделала шаг.
Тихо выдохнув, она забралась на кровать и легла рядом со мной, и мне вдруг стало трудно глотать. Мы валялись вместе на кровати миллион раз, но сегодня все было по-другому. Я чувствовал по-другому.
Кажется, надо проветрить голову.
– Милые шортики, – сказал я.
– Ты можешь помолчать?
Тихий смешок вырвался у меня.
– Ты сегодня в таком необычном настроении. Это не из-за сырого теста?
Она повернулась на бок, и наши рты оказались на одном уровне. Редко она позволяла себе так опасно приближаться ко мне, и я подумал, что она, возможно, и сама не догадывается об этом. Я поднял взгляд, и наши глаза встретились.
Я невольно вспомнил тот миг, когда впервые осознал, что мои чувства к Лейле гораздо глубже, чем того хотел мой отец, да и весь клан. Это случилось 23 марта, вечером, во время нашей обычной тренировки по отрабатыванию приемов самообороны. В тот вечер она казалась рассеянной. Хотя нет, скорее, сосредоточенной… но на моих губах, пока я давал инструкции. Я давно замечал, что она смотрит на меня не по-сестрински, и делал все, чтобы не думать об этом, не обращать внимания, потому что верил, что это неправильно. Не потому, что она наполовину демон, и не из-за ее демонических способностей, просто я привык заботиться о ее безопасности. А эти долгие задумчивые взгляды в мою сторону, сопровождающиеся румянцем на щеках, далеко не безопасны.
Но после тренировки она сделала то, что проделывала тысячу раз. Вплелась пальцами в мои пальцы и крепко сжала мою руку, и, когда наши взгляды встретились, я даже не понял, что произошло. Перед глазами пронеслась вся наша совместная детская жизнь, общая история. И когда я в ответ сжимал ее руку, то думал лишь о том, что это крошечное пожатие не уступает поцелую. Охватившее меня чувство пугало до чертиков, потому что оно породило желание.
С тех пор прошло почти два года.
И желание никуда не делось.
Лейла отвела взгляд и перекатилась на спину.
Чувствует ли она сейчас то же, что и я? Вспоминает нашу историю? Думает ли о том, как меняется наше будущее, на которое уже не в силах повлиять ни мой отец, ни клан, никто? И даже Рот не может ничего изменить? Или ее будущее уже изменилось?
Паника охватила меня. Что, если для нее все изменилось из-за него? Что, если я опоздал? Какой бы ненавистной ни казалась мне эта мысль, в чем-то я мог ее понять и принять. Возможно, я ждал слишком долго. Я принимал ее внимание как должное – так же, как ее красоту, доброту, непоколебимую веру в меня. Я все принимал как должное.
У меня пересохло во рту.
– Что происходит, Букашка Лейла?
– Ничего, – прошептала она.
– Чушь. – Я приподнялся на локте, чтобы смотреть на нее. Неверное движение. А может, и единственно правильное. Между нами почти не осталось пространства, и мой взгляд блуждал по ее раскрасневшимся щекам, а потом спустился ниже, к глубокому вырезу на ее майке, и кончики пальцев покалывало от потребности прикоснуться к ней…
Я моргнул, в глазах прояснилось, и я убедился в том, что зрение меня не обманывает. Я не впервые отметил про себя, что Бэмби любит отдыхать на той части тела, куда демоническому фамильяру не фиг соваться.
И не впервые поймал себя на том, что завидую этому фамильяру. Что со мной творится?
Как ни странно, пока мой взгляд скользил вдоль изгибов змеиного тела – и мягких округлостей груди хозяйки, – я не мог отрицать красоту этой чертовой татуировки.
– Похоже, она облюбовала это местечко, да? – Мой голос прозвучал грубо даже для моих собственных ушей.
– Думаю, ей там мягко. – Ее грудь поднялась в резком вздохе, еще сильнее завораживая меня. – Боже, – простонала она. – Иногда мне нужно…
Я прижался кончиком пальца к ее подбородку, и дикий голод проснулся глубоко во мне, царапая когтями мышцы и кожу. Сила этого желания не на шутку встревожила меня.
– Ее можно понять. – Я бы и сам хотел… черт, я знал, чего я хотел. – Держу пари, это… мягкое место.
Заставляя себя отвести взгляд, я сосредоточился на цепочке с кольцом, что обвивала ее пылающую шею. Я опустил руку, проводя пальцами по прохладным звеньям.
– Почему ты хранишь это ожерелье?
Прошло мгновение.
– Я… я не знаю.
Ложь. Я знал, почему она это делала. Цепочка связывала ее с матерью. А еще – с этим чертовым принцем, который занозой сидел у меня в заднице.
Ему не место рядом с ней, решил я, и мой палец скользнул по цепочке, спускаясь к тонким косточкам ключицы, где в ложбинке лежало гладкое кольцо. На мгновение я замер, пульс бился слишком часто.
То, что я сделал дальше, наверное, не назовешь самым умным поступком моей жизни. Я ведь знал, что проклятая змея не питает ко мне теплых чувств, но я совсем потерял контроль над собой, потому что мой палец почти вплотную приблизился к голове Бэмби.
Уже готовый к тому, что фамильяр сорвется с кожи и ужалит меня в лицо, я с удивлением обнаружил, что Бэмби покинула насиженное место и потянулась за моим прикосновением.
Меня поразило то, что я ее трогал – трогал демонический фамильяр, – и моя кожа пылает. Судорога пробежала по моему напряженному телу, когда я поднял на нее взгляд. Бледные глаза хищника завораживали. Этот гипноз длился довольно долго, и я наконец увидел в ее глазах то, чего никогда прежде не замечал. Пламя. Кончиком пальца я обвел ноздри змеи, поражаясь ощущению живой ткани. Это… тоже сбило меня с толку, вызвав легкую ухмылку. Фактура тату была не то чтобы грубой, но я мог определенно сказать, что под моими пальцами настоящая змея, будто приклеенная к коже.
– Мне казалось, что на ощупь она другая. Кожа просто слегка выпуклая, но это действительно татуировка. – Я почему-то решил непременно сказать об этом, что, наверное, так же глупо, как биться головой об стену, потому что она, конечно же, знала это и без меня. И уж точно не раз прикасалась к татуировке.
Я сдержал стон, когда этот образ укоренился в моем сознании. Еще один прочно засел в голове.
Ресницы Лейлы опустились, а губы приоткрылись еще больше. Господи и все демоны Ада, я знал, что ее рот сулит самое сладкое удовольствие.
– Ей это нравится? – спросил я.
Через мгновение Лейла кивнула.
Слова сорвались с моих губ в тот же миг.
– А тебе?
Ее глаза распахнулись, и она наблюдала за мной, пока мой палец скользил по округлостям ее груди, подбираясь к нежному кружеву маечки.
Я хотел – нет, жаждал увидеть всю Лейлу, какой она стала теперь, но я ждал. То, что я хотел увидеть, и так открывалось моим глазам. Если бы она сказала «да», тогда мне пришлось бы сказать о своих чувствах к ней, о чувствах, которые я не испытывал ни к кому на свете. Конечно, я знал, что такое острая, как бритва, похоть, но с ней эта похоть растворялась в куда более мощном чувстве.
И если бы она сказала «нет», я бы убрался отсюда к чертовой матери. Пусть это убило бы меня, но, клянусь, я бы это сделал.
Лейла не сказала «нет».
– Да. – Это прозвучало шепотом, но грянуло громом для меня, сотрясая каждую клеточку моего тела.
Я глубоко вдохнул, не в силах ждать. Как ребенок, который неделями смотрит на разложенные под елкой подарки, я не мог сдержать предвкушения. Я задержал ее взгляд, выискивая в нем проблески колебаний, и спросил:
– Можно посмотреть ее целиком?
Ее рот открылся, но не вырвалось ни звука, и этот мучительный миг молчания длился целую вечность, а потом Лейла кивнула.
Наступило долгожданное рождественское утро.
Моя рука дрожала, когда тянулась к лямке ее маечки, и я надеялся, что она не заметила этого. Я спустил лямку с ее плеча, неотрывно наблюдая за тем, что делаю, откладывая то, чего так отчаянно хотел. Я спустил другую лямку к ее тонкому запястью и вознес молитву благодарности небесам, прежде чем поднял лихорадочный взгляд.
Читать бесплатно другие книги:
