Операция «Моджахед» Пучков Лев

Глава девятая

СЕРГЕЙ КОЧЕРГИН

7 июня 2003 г., граница Итум-Калинского и Веденского районов ЧР

Ушли мы, и в самом деле, без проблем. Скатились по распадку в долину, немного попетляли — троп тут было в достатке, но в основном сугубо козлиных.

Вылезли в какую-то богом забытую седловину, негусто поросшую кустарником, и потопали. Короче, замучаются догонять. Единственный минус, обратно тем же путём уже никак. Придётся «палить» одну из Рашидовых «нычек», завтра с утра звать вертушку.

Всё-таки Рашид в качестве гида — это просто золото. Без него мы бы тут мгновенно потерялись, и Вася не помог бы. Потому что в этом районе Вася никогда не был...

Зелимхана нашли на второй точке. Как ни прятались, нас он заметил издалека, когда подошли метров на сто, громко окликнул по-чеченски:

— Кого ведёшь, Рашид?

Мы вздрогнули и припали на колено — вопрошающего видно не было.

— Это свои, — ответил Рашид и пожал плечами. — Что за день сегодня? Никто не здоровается, сразу вопросы задают. Испортились люди...

Убежище было оборудовано в седловине, практически на самом верху каменистого склона, поросшего чахлым кустарником. Первое, кстати, было точно таким же, видимо, у Рашида на этот счёт имелись определённые соображения. Небольшая нора в кустах, в двух шагах пройдёшь — не заметишь. Пробираешься на карачках пару метров по узкому лазу, попадаешь в просторную пещеру. Заметно, что тут поработали руками, расширяя объём.

Пещера была сухой, вполне уютной и имела запасной выход на другую сторону, в точно такую же седловину, тянущуюся параллельно первой. Но в отличие от первой эта седловина была непроходной, сплошь заросла густым кустарником. Впрочем, с другой стороны вместо лаза был достаточно широкий проход, который выходил в некое подобие небольшого дворика, укрытого со всех сторон низкими деревьями. Хотя они и плотно росли, при желании можно было протиснуться между стволами и спуститься на дно седловины. Во дворике, под низким навесом, стоял топчан, две ёмкости из нержавейки для хранения воды и был оборудован вполне нормальный очаг — тоже под навесом, обитом жестью. Навес был донельзя закопчён. Неплохо придумано, дым рассеивается, стелется по кустам — незаметно со стороны. В общем, всё вполне сносно устроено, можно жить и бороться.

Мне и раньше доводилось видеть подобные убежища, оборудованные затейливыми нохчами в горах. Все они устроены по-разному, но все их объединяет одна деталь: обязательное наличие запасного выхода, как правило, в соседнюю седловину, ложбину, котловину и так далее. Прямо как у лис, самых хитрых представителей животного мира Земли...

Зелимхан оказался вполне симпатичным малым — коренастый, невысокий, с открытым умным лицом... Был он вооружён карабином, точно таким же, как у Рашида, на поясе висела открытая кобура с пистолетом. Оружия из рук он не выпускал, смотрел настороженно — в глазах светились огоньки тревоги и недоверия...

Это тоже абрек. У нас, кстати, многие превратно трактуют это понятие. Зачастую можно из уст обывателя услышать по отношению к любому горцу — абрек, мол... Абрек, в первоначальном смысле (от осетинского «абыраег»), — это изгнанник из рода. Человек, который по каким-то причинам вынужден покинуть своё племя и жить отшельником. Представляете, что это такое было лет триста назад для горца? Впрочем, это и сейчас не самый лучший вид досуга. Род — это единственный ареал, жизненная сфера, в которой горец может существовать. Так у них устроено до сих пор, я же говорю, они живут по своему средневековому укладу. Есть абрек Рашид, который убежал от своего народа и прячется с семьёй в степи. Есть абрек Зелимхан, тоже удравший по каким-то причинам, но не в степь, а более цивилизованно — в Баку. И таких абреков, которые ввиду каких-то обстоятельств не могут жить со своим родом, у них сейчас немерено. Люди они не шибко образованные, ковыряться в хитросплетениях причинно-следственных связей им не по уму, и потому все они безоговорочно принимают за основу одно простое обстоятельство, которое и устроило им такую развесёлую жизнь. Угадайте с трёх раз, какое? Правильно, возьмите в блиндаже банку сгуща. Это мы, русские оккупанты. Не будь нас, не было бы войны, трагического разделения нации на противоборствующие стороны, не надо было бы Рашиду убегать в степь, а Зелимхану в Азербайджан. Поэтому они к нам так и относятся, и ожидать лучшего в ближайшие двести лет нет смысла...

Вот и мы, оккупанты, которых зачем-то привёл Рашид... Помните, как нас в первый раз принял Рашид? Вот-вот. Поэтому сейчас объяснять ничего не буду — отношение Зелимхана к нам абсолютно такое же. Не будь Рашида, Зелимхан с удовольствием разрядил бы в нас свой карабин, ещё когда только мы подходили к этому схрону.

Ну и что, будем теперь доверительно общаться и с разбега соглашаться на сотрудничество?

— Не знаю я никакого Абу, — с ходу упёрся Зелимхан. — Какой Аргун, вы что?! Сроду меня там не было...

Переговоры с самого начала зашли в тупик. Зелимхан отпирался, Рашид сверкал очами и пытался воздействовать на боевого брата. Костя, как обычно работал буфером, а Петрушин откровенно поглаживал рукоять своего боевого ножа. Во взгляде мастера ратного дела легко читалось самое простое желание: прекращайте болтать и отдайте его мне на десять минут...

— Нам надо поговорить на своём языке, — не выдержал, наконец, Рашид. — Не возражаете?

— Валяйте, — кивнул Костя. — Мы не гордые, потерпим.

— Ты чего тут комедию ломаешь? — Рашид сразу перешёл на чеченский. — Ты с кем говоришь? Ну посмотри на меня, посмотри — это же я! Может быть, ты забыл, кто я такой?

Рашид за нас, он не сказал Зелимхану, что я знаю чеченский. Спасибо. А Зелимхан, естественно, и в голове не держит, что кто-то из федералов может знать его родной язык. И правильно, в общем-то, делает — таких федералов у нас единицы, по пальцам можно пересчитать...

— Я вижу, что это ты, — в голосе Зелимхана угадывались плохо сдерживаемое негодование и непонимание происходящего. — Только я не понял... Это точно ты?

— Это ты о чём?

— Где мой командир, который научил меня всему? Куда он делся?

— Я что-то не понял...

— Как ты мог продаться этим собакам, Рашид? Я просто не могу поверить своим глазам... Если бы мне кто-то сказал об этом, я бы за такие слова убил его на месте!

— Ты маленько за речью следи, мальчик... — Рашид тихонько выдохнул, сдерживая приступ гнева. — Я никогда и никому не продавался. Просто эти люди...

— Это не люди, это собаки, — перебил его Зелимхан. — Зачем ты их сюда привёл? Об этом месте знаем только ты и я, все остальные, которые знали, уже мертвы. Ты хоть представляешь, что теперь со мной будет? Мне теперь при любом раскладе светит пожизненное. И я хочу тебя предупредить — я живым не дамся...

— Они ничего тебе не сделают, — Рашид мельком оглядел нас, в его взгляде читалось сомнение — не уверен он был, что мы и в самом деле вот так запросто отступимся от его кунака, коль скоро сотрудничество не состоится. — Они... Они сейчас помогают мне. Это не я на них работаю, а наоборот...

— Ты их нанял, что ли? — Зелимхан криво усмехнулся — в самом деле, объяснение вышло не очень убедительным. — Зачем?

— Тут не всё так просто, как кажется, — Рашид тяжело вздохнул. — Это долгая история, сразу не объяснишь...

— Да ничего, расскажи. Мы вроде никуда не торопимся. Куда теперь торопиться...

— В общем, мне нужен Абу, — заявил Рашид. — Потому что...

— Скажи лучше, что он им нужен, — угрюмо пробормотал Зелимхан. — Это будет понятно.

— Нет, он нужен мне лично, — уточнил Рашид. — Понимаешь?

— Не понимаю. Объясни, может, понятно станет...

— Ты мне лучше скажи, что тебе от Абу надо? Или Абу от тебя?

— А ты слышал, что с моим братом случилось?

— Слышал. Я скорблю вместе с тобой...

— Ты меня знаешь. Я неделю назад вообще этим арабом не интересовался, как будто его на свете не было.

— Я сразу понял, — кивнул Рашид. — Просто я был в Аргуне и всё видел. Знаешь, как это выглядело со стороны?

— Интересно, а чего ты там забыл?

— Это мои дела. Я просто подумал — раз ты так поступил... Ну, мало ли, может, у тебя какие-то другие планы.

— Никаких других планов, — отрезал Зелимхан. — Ты меня знаешь. И тебе не надо объяснять, что мне от него надо.

— Да, действительно. Всё верно, ты имеешь право... Но получилось так, что мне он тоже нужен.

— Зачем он тебе нужен? — Зелимхан с недоумением пожал плечами. — Ты, вообще, его хоть раз видел?

— Я его не видел, — покачал головой Рашид. — А если увижу, жить после этого он будет минут пять. Нет, скорее полчаса. Мне перед этим надо будет как следует с ним поговорить и кое-что сделать...

— Интересно... — Зелимхан недоверчиво прищурился. — И что у вас с ним?

— Ну, это долгая история...

— Ничего, рассказывай. Я же сказал — мы не торопимся!

— Я должен перед тобой отчитываться? — воскликнул Рашид, не в силах сдерживать эмоции. — Ты почему такой? Ты почему мне не веришь?

— Успокойся, брат, — Зелимхан осторожно похлопал Рашида по плечу. — Я тебе верю. Я всегда тебе верил. Трудно не верить человеку, который спас тебе жизнь.

— Два раза, — буркнул Рашид.

— Да, два раза. Я всё помню, такие вещи мужчина забывать не должен...

— Ты пойми меня правильно... — Рашид замялся, пытаясь подобрать слова. — Ты его достанешь, в этом я не сомневаюсь. Но тогда я останусь ни с чем. Нет, не так... Вот шайтан, как сказать... Короче, он тебе просто кровник. А мне... Гхм-кхм...

— Ну и кто он тебе? — заинтересовался Зелимхан.

— Не могу тебе сказать, — насупился Рашид. — Ты мне так поверь, я же тебя никогда не обманывал!

— Вот так, значит, получается, — Зелимхан горько усмехнулся. — Значит, мне ты рассказать не можешь... А эти знают?

Тут он кивнул в нашу сторону.

— Знают, — не стал отпираться Рашид. — Но это не то, что ты думаешь. Просто так уж получилось...

— Ай, ай, ай, — Зелимхан покачал головой, и вдруг достал свой пистолет (Петрушин с Васей напряглись и повернули стволы в его сторону), протянул его Рашиду. — Держи.

— Зачем мне твой пугач? — Рашид даже не прикоснулся к оружию. — У меня своё есть...

— Я тебе обязан жизнью, — пояснил Зелимхан. — Я тебе, вообще, многим обязан, но жизнь главнее. Я готов отдать долг, прямо сейчас. К сожалению, два раза это не получится, сам понимаешь... Но один раз — готов. Держи.

— Глупости какие-то болтаешь, — Рашид покраснел и отпихнул его руку с оружием. — Забери, не говори ерунды.

— Повторяю, я готов отдать долг, — Рашид был непреклонен. — Но Абу я тебе не отдам. Он мой. Или расскажи мне, что у тебя с ним случилось...

Рашид опять начал бубнить и запинаться, и всё у них пошло по второму кругу. Я присел рядом с Костей, достал блокнот и черкнул пару строк: «Р. стесняется признаться. Напирает на сознательность. З. на сознательность не ведётся, ему суть нужна. Тупик...»

Костя прочёл, с минуту размышлял. Потом елейным голоском прервал бубнеж боевых братьев и попросил Рашида прогуляться. Абрек с досадой посмотрел на него: какая прогулка, убогий?! Не видишь, какой напряжённый тут идёт разговор?

— У меня есть конфиденциальные данные по инциденту в Калмык-Юрте, — не задумываясь, выпалил Костя. — Мне нужно поговорить об этом с Зелимханом. Потом можете продолжить свою беседу.

— Это какие у тебя данные? — насторожился Зелимхан. — Я чего-то не знаю?

— Ну а я тебе чем мешаю? — не понял Рашид. — Говори на здоровье.

— Это секрет, — серьёзно заявил Костя. — Военная тайна. Тебе это знать нельзя. Это касается только Зелимхана, его брата и Абу. Думаю, узнав это, Зелимхан немного изменит свою позицию.

— Это с каких пор у вас от меня секреты? — не на шутку обиделся Рашид. — Это после всего...

— Будь мужчиной, дай поговорить наедине, — упростил постановку вопроса Костя. — При тебе я этого говорить не буду. Просто может получиться так, что мы уйдём отсюда, а он так никогда и не узнает...

— Чего я не узнаю?! — всполошился Зелимхан.

— Хорошо, я погуляю, — Рашид встал и сделал шаг к запасному выходу.

— А лучше на улицу, — Костя кивнул в сторону основного выхода. — Дворик рядом, вдруг подслушивать станешь...

— Это я-то подслушивать?! — Рашид испепелил психолога взглядом и решительно направился к лазу. — Ну, спасибо! Вот ничего себе, заработал...

— Минут пятнадцать, не меньше, — бросил в спину удаляющемуся абреку Костя. — Ты время засеки. Это долго рассказывать...

— Да могу насовсем уйти! Хоть всю ночь свои тайны рассказывайте...

— Насовсем не надо, мы тебе ещё пригодимся. А пятнадцать минут — извольте, сударь...

— Говори, — Зелимхан требовательно уставился на Костю — сдвоенный отсвет керосинок сообщал взору чеченца пламенное нетерпение.

— Вася, сядь у входа, — попросил Костя. — Вдруг Рашид услышит...

— Он не будет подслушивать, — покачал головой Зелимхан. — Он не такой. Раз сказал — не будет. Говори, что там за информация?

— Это очень хорошо, что он не будет подслушивать, — одобрительно кивнул Костя. — Потому что говорить мы будем совсем о другом.

— Не понял?

— Ничего насчёт инцидента в Калмык-Юрте я не знаю, — признался Костя. — Сказал так, чтобы Рашид не понял, о чём пойдёт речь.

— Так... — в глазах Зелимхана мелькнула тень разочарования. — И о чём пойдёт речь? Рашид спрашивал меня уже, я ему всё сказал. С ним говорите, вам я ничего не скажу.

— Да и не надо, — покладисто согласился Костя. — Говорить буду я. И совсем недолго. А ты будешь внимательно слушать.

Зелимхан презрительно хмыкнул и дёрнул подбородком.

— Сестру Рашида знаешь? — приступил к общению Костя.

— Конечно. Я всех его родных знаю. Мы с ним как братья. Какую именно?.. Слушай, тебе какое дело до сестёр Рашида? Давай о деле говори!

— В общем, Земфиру ты знаешь?

— Знаю.

— Очень хорошо. А когда в последний раз её видел?

— Ну... Где-то с год назад.

— Ага... Кстати, а может, ты и не в курсе вовсе? Ты знаешь, что Рашид теперь не живёт в родном селе?

— Слушай, я же дома был, с родственниками общался, неужели, думаешь, про друга не спросил? Конечно, знаю!

— И что Земфиру замуж выдали...

— Знаю, знаю — в январе!

— За араба...

— За араба?... Гхм... За кого точно, не знаю. Старики сказали — за моджахеда. Ну, типа, хорошего парня, нашего, стоящего...

— И всё?

— Что — «всё»?

— Больше про Земфиру ничего не знаешь?

— Больше — ничего. Тебе, вообще, какая разница? Ты, вроде, хотел о деле говорить?

— А мы и говорим о деле... Сейчас я задам тебе очень важный вопрос. Попрошу не выеживаться, а ответить на него прямо, с предельной искренностью. Потому что от этого вопроса во многом будет зависеть судьба Рашида...

— Ты кто такой, вообще? — враждебно прищурился Зелимхан. — Ты почему решил, что тебе можно чужие судьбы решать?

— Если ты заметил, я очень покладистый, терпеливый и вежливый, — Костя развёл руками — вот, мол, какой я цаца. — Просто у меня работа такая. То есть своими колкостями и чабанскими остротами ты меня ни на что не спровоцируешь. Зря только время и энергию тратишь. Я тебя очень прошу: ответь сейчас на один вопрос, а потом пять минут послушай, больше от тебя ничего не нужно. Хорошо?

— Давай, задавай свой вопрос.

— Тебе небезразличен Рашид?

— А тебе зачем это?

— Ну вот, опять вопрос на вопрос... Просто я заметил, что ваши отношения сейчас не совсем такие, о которых он мне рассказывал... А я собираюсь сказать тебе нечто такое, от чего зависит его судьба. И не только его, но и всех его близких. Эту информацию нужно сохранить в тайне. То есть об этом никто в мире больше не должен знать...

— Я умею хранить тайны, — Зелимхан горделиво приосанился. — И ты напрасно думаешь... Короче, я за Рашида готов умереть. Вот так.

— Очень хорошо. Итак, приступим... Земфиру выдали замуж за араба. Это некто Халил, родственник самого Абу.

— Вот это он породнился, — Зелимхан сокрушённо покачал головой. — Ну ничего себе, родственник...

— Мне не нравится, что у тебя оружие, — неожиданно сбился с темы Костя. — Я сейчас буду говорить гадости. И не только говорить, но и наглядно подтверждать их. Я тебя не знаю и понятия не имею, как ты будешь реагировать...

— Не вопрос, — Петрушин грузной птицей метнулся к Зелимхану и неуловимым движением выбил карабин у него из рук.

— Шакалы... — взвыл было Зелимхан, лапая кобуру. — Я вас...

И не успел ничего больше сделать: Петрушин хлопнул парня ладонью в лоб, опрокидывая на спину — тут сидевший у входа Вася подоспел — и они вдвоём моментально спеленали Костиного собеседника стропой, один тур пропустив под горло.

Спустя несколько секунд Зелимхан лежал на полу, лицом вниз, судорожно разевая рот и хрипя — стропа не давала возможности не то что крикнуть, даже дышать нормально.

— Ослабили бы немного, — пожалел пленника Костя. — А то ведь задохнётся.

Немного ослабили. Зелимхан чуток продышался, поднял голову и разинул было рот, чтобы выразиться.

— Хоть слово вякнешь, запихаю в рот сало, — предупредил Петрушин, красноречиво тряхнув своим тощим вещмешком. — Просто лежи и слушай. Тебе же сказали: ответил на один вопрос, потом только слушай, и всё тут.

Зелимхан закрыл рот, повернул голову к Косте неудобно вытянув шею и ненавидяще уставился на него. Во взоре чеченца плескался мучительный крик: я знал! Знал, что этим всё кончится...

— Вернёмся к нашему рассказу, — как ни в чём не бывало продолжил Костя. — Я буду говорить, отвечать не обязательно, ты только слушай. Жека, проследи, чтобы он не орал.

— Да че тут следить... — Петрушин достал из рюкзака завёрнутый в тряпицу шмат сала и положил рядом с головой Зелимхана. — На, нюхай. С чесночком!

— Нет, так усугублять мы не будем, — покачал головой Костя. — Мы ведь не омонистые хулиганы... А ты засунь ему в рот свою косынку. Он сейчас орать будет. Вдруг Рашид услышит...

— Он её обслюнявит, — Петрушин недовольно поморщился. — И с чего он будет орать? Думаешь, совсем дурак?

— Будет, будет, — пообещал Костя. — Ты засунь, я потом тебе её постираю.

— Ладно, — Петрушин в три приёма соорудил из своей многофункциональной косынки кляп и запихал его в рот пленника.

— Ммм!!! — Зелимхан отчаянно завертелся, пытаясь освободиться от кляпа. — Мммм!!!

Да уж, куда там. Знал бы он, каков опыт обращения Петрушина с пленными. У такого не забалуешь.

— Отлично, — похвалил Костя — А теперь оттарабаним его в попу. Серёга, доставай камеру. Будем снимать.

Однако! По-моему, у коллеги пунктик в данном вопросе. Судя по всему, та дрянная кассета окончательно подорвала его и без того расшатанную нервную систему. Нет, когда он такое сказал Рашиду — насчёт арабов, я понял. Это было в тему, надо же было мужика как-то обнадёжить, вывести из прострации... Но так поступать с Зелимханом? С единственным человеком, который может вывести нас на Абу? По-моему, тут он малость...

— А кто будет? — деловито поинтересовался Петрушин, внимательно посмотрев на Костю и уловив в его взгляде некую рациональную идею.

Пленник наш замер на полу, весь обратившись в слух. Костя подошёл поближе, лица его он не видел и теперь изо всех сил выгибал шею, пытаясь поймать взгляд психолога.

— Ты, потом я, — буднично ответил Костя. — За пятнадцать минут как раз успеем. Серый будет снимать. Ну что, поехали? Серый, мотор!

Я тоже кое-что понял, расчехлил свою портативную камеру и навёл объектив на Зелимхана. Петрушин навалился сверху и принялся сдирать с него штаны.

— Мммм!!! — Зелимхан начал извиваться, как тот угорь, и отчаянно мычать, его налившиеся кровью глаза вылезли из орбит и, казалось, сейчас лопнут. Взгляд чеченца стал безумным... — Ммммммм!!!

— Стоп мотор, — тихо скомандовал Костя.

Петрушин послушно слез с Зелимхана и оставил в покое его драгоценную задницу. Костя присел рядом с пленником, повернул его на спину, и уставившись прямо в глаза, сверху вниз, принялся негромко вещать:

— Судя по всему, так с тобой до этого не обращались? Ты, видимо, даже и предположить не мог, что с мужчиной, воином, кто-то попробует поступить таким вот образом... Ты бессилен что-либо сделать сейчас, верно? Ты, здоровый и крепкий мужик, с солидным боевым опытом... А сейчас я тебе расскажу про Земфиру. Её отдали замуж за араба, я тебе уже говорил. В первую брачную ночь пятеро здоровенных мужиков ворвались к ней в спальню. Абу возглавлял всё это безобразие. Он там командует, чтобы голову держали, чтобы положили поудобнее — короче, узнали его... Ну и вот. Драли её во все дыры, и снимали это дело на камеру. Нет, она не была связана, как ты сейчас. Но она была так же бессильна что-либо сделать, потому что она всего лишь юная девчонка, слабая и беспомощная, а это были опытные воины. Каждый в одиночку может справиться с тремя взрослыми мужчинами. Вот так... А потом её кололи наркотой, чтобы она не вскрыла себе вены и не повесилась. И ей всё время показывали эту дрянную запись. Чтобы не подумала, чего доброго, что может удрать от них, сбежать обратно к своей семье. К своему могучему брату, который мог бы отомстить этим ублюдкам... Потом, когда она окончательно превратилась в животное, на неё надели пояс со взрывчаткой и послали взорвать автобус в Моздоке... Знаешь, я думаю, что она всё же не окончательно превратилась в животное, что-то человеческое в этой несчастной девчонке осталось. Потому что этим ублюдкам зачем-то понадобилось тащить в Моздок ту мерзкую кассету, которую мы сняли потом с мёртвого араба. Видимо, в последний момент заартачилась, робко вякнула — я не скотина, я человек, нельзя со мной так... А они ей — на, смотри, скотина. Ты не человек, нет тебе места в этом мире... Ну и взорвалась она, куда тут денешься...

По щекам Зелимхана текли слёзы, плечи мелко подрагивали... Что за месяц такой, урожайный на плачущих нохчей? Сначала Рашид, теперь вот Зелимхан... Я их, плачущих, до этого вообще ни разу не видел. Кремень-мужики, умрут во благо джихада, слезинки не проронят...

— А мы, дураки, взяли и показали эту кассету Рашиду... — продолжал Костя, осторожно вытаскивая кляп изо рта пленника. — Не потому, что садисты, вовсе нет... Просто нам надо было поймать этих ублюдков и без почестей предать их земле. Просто другого выхода не было... И ты знаешь, Рашид теперь тоже хочет их поймать. Всех пятерых — их там было именно пятеро... Потому что, пока он не сделает этого, он не сможет смотреть в глаза своим соплеменникам. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду...

Зелимхан задыхался от рыданий, его сильное тело дёргалось, как от ударов током. Жестокий, конечно, человек, наш Костик... Но, думаю, если бы он начал рассказывать это просто так, без «демонстрации технических возможностей», эффект был бы несколько иной. И зря он усомнился в отношении Зелимхана к нашему абреку. Теперь видно, что боль боевого брата, когда-то спасшего ему жизнь, тот воспринимает как свою собственную...

— Теперь ты знаешь, что имел в виду Рашид, когда сказал, что Абу для него не просто кровник, — Костя кивнул Петрушину — тот одним движением распустил морской узел и снял с пленника путы. — Теперь ты понимаешь, почему он не мог объяснить тебе, что именно у него с Абу.

Зелимхан сел и принялся вытирать лицо руками. Плечи его продолжали вздрагивать. О том, чтобы застегнуть ремень, парень даже и не подумал, как-то забыл про такую безделицу.

— Ну, скажи нам что-нибудь, — выдержав небольшую паузу, попросил Костя.

Зелимхан молчал. Спрятал лицо в ладони, сидел на месте и тихонько раскачивался из стороны в сторону. Как будто в транс впал.

— Ну, ясно с тобой, — буркнул Костя. — Видимо, зря мы всё это затеяли... Пусть Рашид и дальше прячется в степи и боится встречи с любым своим земляком... Извини, что так жёстко обошлись. Думали, польза будет. Всё, пошли, ребята. Не хера нам тут делать. Надо дотемна к площадке поспеть...

И решительно направился к выходу. Насчёт площадки никто не понял, но возражать не стали, все дружно последовали за ним — он сейчас рулит. Вася первым просунулся в лаз...

— Э... — голос Зелимхана звучал, как треснувший пополам полковой барабан, по которому пьяный прапор ударил прикладом. — Эй!

— На «эй» зовут б...дей, родной ты мой, — сурово отозвался Костя, вроде бы совершенно безразлично ожидавший своей очереди у прохода. — Что-то хотел?

— Я помогу вам...

— Не понял?

— Что ты не понял? Я сказал — помогу. Будет вам Абу...

Глава десятая

КОМАНДА

«...Сводка о состоянии оперативной обстановки в Чеченской Республике на 11 июня 2003 года»

За прошедшие сутки оперативная обстановка в зоне ответственности ФС оставалась сложной и напряжённой. Анализ поступающей информации свидетельствует о том, что главари НВФ не отказались от попыток дестабилизировать ситуацию в Чеченской Республике. А. Мосхадов, Ш. Басаев и другие главари НВФ, подконтрольные арабским наёмникам, своими преступлениями всё чаще конфликтуют с рядовыми боевиками. Особенно это проявилось в канун и продолжается с первых дней действия амнистии, принятой Государственной Думой Российской Федерации, когда среди рядовых членов НВФ практически открыто обсуждаются вопросы о возможном выходе из группировок и явки с повинной в правоохранительные органы.

В связи с явной деморализацией всех структур НВФ, часть из которых в Ножай-Юртовском районе практически вышла из повиновения, арабы-наёмники усиливают давление на главарей бандформирований. Арабы требуют от них действий по компрометации рядовых боевиков для того, чтобы они совершали убийства и грабежи и тем самым не подпадали под амнистию. Об этом, в частности, свидетельствуют рассказы участников НВФ, которые воспользовались амнистией как предоставленной государством возможностью возвращения к мирной жизни. По их словам, Ш. Басаев находится под сильным влиянием арабов и всё чаще приказывает увеличить количество терактов не только против федеральных сил и органов местного самоуправления, но также и против жителей республики.

Однако большинство нынешних участников НВФ реально оценивают ситуацию, понимают, что другого шанса мирно вернуться в свои семьи у них может не быть. В последние дни отмечается рост количества обращений в правоохранительные органы родственников и посредников от лиц, находящихся в составе банд и скрывающихся в горах, с просьбой разъяснить условия добровольной явки с повинной.

Очередная явка с повинной отмечена в Шалинском районе. В дежурную часть милиции добровольно сдался Ибрагим Изыдов, 1985 г.р. В ходе проверки он дал признательные показания, что осенью 2002 года, попав под влияние ваххабитского вербовщика, получил от него фугас, изготовленный из артиллерийского снаряда калибра 152 мм, который должен был установить на въезде в г. Шали. Некоторое время И. Изыдов прятал фугас в огороде. Однако впоследствии, испугавшись, он всё же не решился пойти на этот бесчеловечный шаг и перепрятал фугас, закопав его в лесу. И. Изыдов указал точное местонахождение фугаса, который затем был обнаружен и изъят.

С помощью добровольно сложивших оружие и явившихся с повинной боевиков правоохранительными органами выявляются планы непримиримых членов НВФ. Этим они способствуют предотвращению преступлений, которые готовятся другими бандитами. В Заводском районе г. Грозного сотрудниками правоохранительных органов в ходе проведения розыскных мероприятий задержан Аслан Эльмурзаев, 1982 г.р. Задержанный обвиняется в том, что в начале июня 2003 года в пос. Черноречье Заводского района г. Грозного совершил разбойное нападение и убийство директора Грозненского лесхоза Расаева Мусы Лигаевича, 1958 г.р. Следствием проводятся мероприятия по установлению его причастности к другим совершённым в городе преступлениям. В Наурском районе задержан находящийся в международном розыске член НВФ Абуязид Абдулхалимов, 1969 г.р. Задержанный разыскивался правоохранительными органами г. Кустаная Республики Казахстан за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств. По имеющимся данным, А. Абдулхалимов по заданию Абу-аль-Джабира поддерживал тесные связи с наркокурьерами и организовал в республике широкую сеть распространения среди молодёжи наркотического зелья. Благодаря задержанию А. Абдулхалимова удалось спасти сотни жизней чеченских юношей и девушек. Информация о задержанном направлена инициатору розыска.

В результате информации, полученной от амнистированных членов НВФ и переданной сотрудникам правоохранительных органов Республики Ингушетии, в г. Малгобеке была проведена операция по задержанию участника НВФ, скрывающегося на территории республики. Входе операции задержан Али Даимов, 1979г.р. При досмотре автомашины, на которой он двигался в Чечню, обнаружено и изъято 2 гранатомёта «РПГ-18», 40 выстрелов «ВОГ-25», 32 патрона к пистолету «ПМ». В его доме в оборудованном тайнике также были обнаружены и изъяты две гранаты «Ф-1» с запалами. В процессе следствия А. Даимов дал подробные показания в отношении своего сообщника. В отношении А. Даимова возбуждено уголовное дело, проводятся оперативные мероприятия по розыску и задержанию его сообщника.

Амнистированные члены НВФ не только сдают в правоохранительные органы оружие и боеприпасы. В подтверждение своего желания вернуться к мирной жизни они добровольно сообщают также о местонахождении заложенных на длительное хранение самодельных взрывных устройств, в т.ч. замурованных под полотно автомобильных дорог. Так, например, по информации явившихся с повинной и сложивших оружие членов НВФ, подразделением инженерной разведки федеральных сил в Уру с-Мартановском районе на окраине н.п. Гойты обнаружено и уничтожено СВУ, состоящее из 152-мм снаряда. В Ножай-Юртовском районе вблизи перекрёстка дорог на Энгеной и Гордали обезврежен фугас, состоящий из пяти 82-мм мин с электродетонатором. В Наурском районе в непосредственной близости от железнодорожного полотна военной комендатурой было обнаружено и обезврежено самодельное взрывное устройство на базе 152-мм снаряда.

Не утихают страсти вокруг Аргуна. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, при осмотре дома по ул. Заводской, сотрудникам ФС оказано вооружённое сопротивление с применением автоматического оружия, гранатомётов и ручных гранат. В результате боестолкновения уничтожены два участника НВФ. В ходе осмотра места боя обнаружены два контейнера от использованного гранатомёта «РПГ-26», часы мужские иностранного производства, пояс с двумя магазинами к пистолету «ПМ» и блоки питания к радиостанциям.

В результате проводимых на территории республики профилактических мероприятий обнаружено 4 схрона.

Входе проведения оперативно-розыскных мероприятий в окрестностях с. Махкеты Веденского района обнаружен схрон, в котором находились патроны кал. 7,62 мм — 1200 шт., кал. 5,45 мм — 700 шт., мины «ОЗМ-72» — 5шт., гранаты «РГД-5» — 12шт., «Ф-1» — 18 шт., «РГН» — 12 шт., магазины к «РПК» — 6 шт., магазины к «АК» — 2 шт., продукты питания. Боеприпасы уничтожены на месте путём подрыва. На юго-восточной окраине с. Алхан-Юрт обнаружен схрон, в котором находились снаряд кал. 122 мм, выстрел от «РПГ-22», патроны кал. 5,45мм 400шт. Боеприпасы уничтожены на месте путём подрыва.

Всего за сутки ОГВ (с) уничтожено: боевиков — 2, баз боевиков — 1, схронов — 6, мини-установок по незаконной переработке нефти — 18, фугасов — 5. При досмотре транспорта и граждан изъято: стрелкового оружия — 4, охотничьих ружей — 10, гранат — 20, боеприпасов к «СО» — около 3000шт., снарядов — 32, миномётных мин — 14, выстрелов к «РПГ» — 27, взрывчатых веществ — 7,5кг, радиостанций — 6.

Пресс-служба ОГВ(с)..."

Если кто-то думает, что спецпредставитель Витя безвылазно сидит в Моздоке, с утра до ночи потея над важными государственными делами, то он немножко ошибается. Спецпредставитель прежде всего человек, его миссия в Моздоке длится уже год, регламент рабочего времени он устанавливает себе лично сам... И потом, кто сказал, что залогом успешной работы предприятия является непрерывное нахождение руководителя на объекте? Правильно, никто не сказал. Напротив, профессионализм руководителя как раз и оценивается во время его отсутствия. Те, кто служил в армии, помнят, наверное, тактические занятия. Наиболее часто встречающаяся «вводная» на них звучит примерно так: «Командир взвода убит! Замкомвзвода, командуйте...» Потом обычно и «замка» валят, чтобы командир отделения порулил немного, затем «комода», всех ефрейторов и так далее... В этом и кроется простенький смысл проверки качества работы руководителя. Если отлучился руководитель и сразу всё развалилось, это не значит, что он незаменимый. Это значит, что он тут вкалывал за всех, а как убыл, вкалывать стало некому. То есть исполнитель он, может быть, просто прекрасный, а как руководитель — никто. Если же начальника нет, а всё работает так, как будто он на месте, значит, он действительно молодец и надо срочно дать ему премию...

Витя каждые выходные проводил с семьёй. Слава богу, статус позволяет. Вертолётная площадка в двух шагах, готовность к вылету десять минут, через полчаса — добро пожаловать на военный борт. Поболтался в брюхе вертолёта полтора часа, сошёл на Чкаловском. С Чкаловского на служебной машине — домой, и двое суток в кругу семьи. А потом в обратном порядке на работу. В общем, так в командировке можно работать бесконечно.

В этот раз выходные пришлось торчать в Моздоке, вы в курсе, были некие проблемы, требовавшие личного контроля. Поэтому выходные он устроил себе среди недели, как только всё более-менее утряслось. Кроме того, на этом внеурочном уик-энде Витя отдыхал не один, а совместно со старым другом. В своём особняке на Рублёвском шоссе спецпредставитель принимал полковника МНБ (министерства национальной безопасности) Азербайджана, замминистра Сеида-ага Гулиева.

Никаких случайностей тут не было, Сеид-ага не сам по себе нарисовался — Витя позвонил и пригласил. Прилетай, отдохнём, шашлыком покормлю. Билеты в оба конца — мои, в порту тебя встретят, подвезут к самому крыльцу. А на недоумённое молчание в трубке намекнул: есть интересные новости...

Зелимхан дал Абу свои телефоны и бакинский адрес. Абу хитрый, ничего не дал, но сказал примерно следующее: я тебя отыщу. Встретимся в Баку примерно через неделю.

Витя приказал всем крепко отдыхать, понадеявшись, что Иванов с Лизой за неделю станут пригодны хотя бы для недолгих прогулок и сидячей работы, а сам засел чесать репу на предмет: как быть дальше?

Сначала решил было, надо ехать самому. Работа на выносе, дело важное, понадобится крепкое оперативное сопровождение, которое невозможно обеспечить без тесного взаимодействия с местными органами. Потом немного поразмыслил и пришёл к выводу, что слегка погорячился. Знаете, как это бывает, первая реакция на такую важную новость: человек готов бросить всё и мчаться сломя голову навстречу долгожданному событию. А бывает ведь и так, что событие это, хоть и долгожданное, но настолько чреватое разными неприятностями (типа запуска праздничного фейерверка), что лучше полюбоваться на него со стороны, умело манипулируя рычагами с дистанции безопасного удаления.

Со времён распада Союза Баку славится необузданным размахом деятельности разных импортных разведок. Англичане, персы, арабы, пакистанцы и так далее. Турки вообще чувствуют себя здесь как дома. Про полулегальные центры[24] даже и говорить не будем, пощадим руководство Азербайджана, которое и так уже не знает, куда глаза прятать! А вот что касается вполне официальной стороны вопроса: в Баку давно и исправно функционирует полнокровный филиал «Агентства международного сотрудничества с тюркоязычными государствами» при МИДе Турции, которое занимается координацией деятельности его разведслужб на территории СНГ. Агентство это со всех сторон легально, имеет солидный статус и необъятные возможности.

Спецпредставитель президента по ЮФО — слишком заметная фигура для частного вояжа. Мгновенно зафиксируют, заинтересуются, а через него уже выйдут на команду. Работать придётся, таская на хвосте целый выводок иноагентов. Нам оно надо?

По той же причине Витя не пожелал действовать официально, хотя поначалу была такая задумка. Попробуй только снесись по данному вопросу с руководством бывшей союзной республики — информация сразу уйдёт налево, и можно вообще никуда не ехать, дело развалится на корню. А и не развалится: МНБ предпочтёт работать самостоятельно, влиять не даст, ну разве что вежливо поблагодарит за своевременно предоставленные данные. О каких тут лаврах может быть речь?

Кроме того, существует ведь и другая сторона проблемы. Если вдруг там что-то не получится и возникнут осложнения... это же можно так огрести, что не просто в кресле не усидишь, но и запросто загремишь под фанфары! Одно дело, когда твои люди где-то там нарисовались — это нехорошо, но не летально, мы к такой постановке вопроса уже привыкшие. Какого чёрта они там делают — понятия не имею. И пусть попробуют доказать личное участие: ни одного письменного приказа нет, а слова, как известно, к делу не пришьёшь.

И совсем другое дело, когда ты данное безобразие возглавил лично сам и при этом попался. Это уже такая статья, что никакая неприкосновенность не спасёт...

А перспективы весьма заманчивые. Есть реальный шанс взять наконец, волка, который по своей воле покинул неприступные горы и заявился в нормальный мирный город. На худой конец, не взять, а тихонько уложить... Заманчиво, правда? Весьма, весьма...

Как же сделать так, чтобы осуществить давнюю русскую мечту: и рыбку съесть, и на какое-то там известное место сесть? Чтобы не попасться на личном участии, не завалить всё дело, командуя издалека и не владея деталями обстановки, и одновременно обеспечить мероприятию должный контроль и плотное оперативное прикрытие?

Вот Витя и пригласил полковника МНБ Азербайджана Гулиева. Служба службой, а личные отношения, как известно, это самый важный фактор при решении такого рода проблем.

В данном случае отношения присутствовали на все сто, и местами не просто дружеские, а где-то даже почти братские. Нет, жизнь никто никому не спасал, как это было в случае между Зелимханом и Рашидом, но кое-чем Сеид-ага Вите был обязан.

Живописать не будем, это не по теме, а просто скажем суть. Сеид-ага не всю жизнь работал замминистра МНБ, вплоть до развала Союза он прилежно трудился на том же примерно поприще, но в Москве. В самом начале своей службы в рядах чекистской братии Витя состоял в подчинении у Гулиева и был в курсе некоторых его дел, за которые в те времена могли не только лишь из органов попереть, но и запросто прислонить к стенке. Но Витя никогда не руководствовался первым кагэбэшным постулатом «лучше сразу перестучать, чем потом постукивать», а всегда придерживался постулата второго: «минимум информации навынос». То есть заработал себе репутацию супернадежного товарища, которому можно доверять самые страшные тайны личного характера.

Это у него такое жизненное кредо. Может быть, потому и поднялся так высоко, в то время как большинство его дисциплинированных коллег, исправно сдававших своих начальников по любому поводу, вышли на пенсию либо поступили в услужение к мелким дельцам местечкового разлива. Надёжность во все времена ценится превыше других личностных качеств, это аксиома. Подумайте сами, кого бы вы предпочли в качестве подчинённого: гениального и безумно одарённого от природы товарища, который показывает сногсшибательные результаты, но может в любой момент сдать вас с потрохами, или крепенького середнячка, готового умереть, но не выдать никому ваши грязные тайны...